Страница:
– Не уверена, что он захочет, – вздохнула Бонни. – На пленке запечатлен сенсационный материал, и Дэниел может заработать на ней кучу денег. Он ни за что не отдаст кассету.
– В таком случае, ты мне поможешь, – заявил Таффари. – В конце концов, это ведь твоя работа. Ты мне поможешь, не так ли, моя белая лилия?
– Ты же знаешь, что помогу, – улыбнулась Бонни. – Для тебя я готова на все.
Закрыв ей рот поцелуем, Таффари занялся с ней испепеляющей любовью, и так, как умел это делать только он, Эфраим.
А потом она уснула.
Когда она проснулась, снова шел дождь. «В этих чертовых джунглях он, похоже, никогда не прекращается», – со злостью подумала Бонни. Дождь стучал и хлестал по крыше бунгало почетных гостей. Кромешная тьма за окном пугала.
Бонни инстинктивно протянула руку, надеясь наткнуться на Таффари, однако место на кровати, где он лежал пару часов назад, пустовало. Холодная простыня свидетельствовала, что он уже давно ушел. Бонни поначалу решила, что Эфраим в туалете, потому что ее собственный мочевой пузырь совершенно однозначно заявил о себе. Она полежала минут пять, прислушиваясь, поняла, что Эфраима в доме нет, и тихонько выскользнула из-под москитной сетки. В темноте, налетев на стул, она ушибла ногу и, чуть прихрамывая, добралась наконец до ванной. Щелкнув выключателем, она невольно зажмурилась от яркого белого света.
Ванная пустовала, но крышка на унитазе была поднята – значит, Таффари сюда заходил. Опустив крышку, Бонни плюхнулась на унитаз, все еще не отойдя ото сна.
Внезапно яркая молния осветила все вокруг, и Бонни инстинктивно съежилась. Она почти касалась головой тонкой внутренней перегородки бунгало, за которой раздавались приглушенные мужские голоса.
Бонни почти совсем проснулась, и любопытство ее разгоралось все больше и больше. Она прижалась ухом к перегородке, узнав голос Эфраима. В нем звучали жесткие, приказные нотки. За шумом дождя невозможно было разобрать, с кем он разговаривает.
– Нет, – возразил Эфраим. – Сегодня. Такие дела не откладывают на завтра.
Бонни окончательно проснулась. Дождь внезапно прекратился, и в наступившей тишине она узнала голос Четти Сингха.
– Вы подпишете ордер, господин президент? – Четти Сингха выдавал сильный акцент. – Ваши солдаты могли бы исполнить приговор.
– Не притворяйтесь дураком, Сингх. Все должно быть сделано тихо. Я хочу, чтобы вы избавились от этого типа. Возьмите в помощники Кейджо, только поторапливайтесь. И больше не задавайте никаких вопросов. Ясно?
– Да, господин президент. Сообщим всем, что доктор Армстронг не вернулся со съемок в джунглях. Отправим в лес на его поиски людей, которые вернутся ни с чем. Ужасное несчастье. А как быть с этой женщиной, его помощником? Она тоже видела, что происходило в Бухте Белохвостого Орлана. О ней тоже позаботиться?
– Вы идиот, Сингх. Она мне понадобится, чтобы забрать пленку из британского посольства, а потом я сам о ней позабочусь. Как-нибудь разберусь. Займитесь Армстронгом и не теряйте время.
– Уверяю вас, господин президент, что сделаю это с величайшим удовольствием. С Кейджо мы быстро договоримся, так что с белым будет покончено еще ночью. Обещаю вам.
Послышался звук отодвигаемого стула, затем хлопнула дверь, и все стихло. Бонни будто к месту пригвоздили. Услышанное повергло ее в шок, но уже в следующее мгновение она кинулась к выключателю, и комната вновь погрузилась в темноту. Она на цыпочках вернулась в спальню и нырнула под простыню. Несколько секунд она лежала без движения, ожидая, что Таффари вот-вот вернется.
В голове была полная каша. Бонни пребывала в замешательстве, да к тому же не на шутку струхнула. Ничего подобного ей даже в голову не приходило.
Она полагала, что Таффари заберет видеокассету и немедленно выдворит Дэниела из страны, раз и навсегда запретив ему въезд в Убомо, или что-то в этом роде. Но ей бы даже в кошмарном сне не приснилось, что Эфраим захочет убить Дэна, раздавить, как какое-нибудь насекомое, без всякого сожаления. Со всей ясностью она вдруг поняла всю глупость своего поведения.
Осознание этого было невыносимым. Она никогда не ненавидела Дэниела. Наоборот, до определенного момента он по-своему ей даже нравился. Да, Дэниел оскорбил и бесцеремонно выгнал ее с работы. Но она сама дала ему повод, и потому особых причин ненавидеть его у нее не было – тем более желать его смерти.
– Не ввязывайся в это, Бонни, – произнесла она тихо. – Слишком поздно. Пусть Дэн выпутывается сам.
Она ждала Эфраима, но тот все не шел и не шел, а мысли о Дэниеле не давали ей покоя. Армстронг относился к числу тех немногих мужчин, которыми она искренне восхищалась. Честный малый, он умел повеселиться и к тому же был хорош собой.
Пересилив себя, Бонни попробовала выкинуть его из головы. Хватит распускать нюни, решила она. Все вышло не так, как ей хотелось, но пусть Дэн выпутывается сам.
Однако в словах Таффари прозвучала и какая-то скрытая угроза ей самой. «После того как пленка окажется у меня в руках, я сам позабочусь об этой женщине», – сказал он.
Эфраим все не приходил. Бонни села на кровати и прислушалась. Дождь совсем перестал. Она нехотя выбралась из-под москитной сетки и натянула халат, валявшийся на полу возле кровати. После этого подошла к двери на веранду и осторожно открыла.
Тишина. Свет из окна гостиной падал на пол веранды. Подкравшись к окну, Бонни заглянула в комнату, оставаясь в тени. Таффари, одетый в рубашку цвета хаки и пестрые маскировочные брюки, сидел спиной к Бонни за столом у дальней стены гостиной. Он работал, с сигаретой в зубах просматривая какие-то бумаги.
Ей понадобится каких-нибудь десять минут, чтобы добежать до бунгало, где спал Дэниел, и вернуться обратно.
Бонни была босиком и могла упасть на деревянных мостках, мокрых и скользких от грязи. А Дэниела могло не оказаться в его комнате. Она искала любой повод, чтобы не ходить к нему.
«Я ничем ему не обязана», – думала Бонни. Однако в ушах до сих пор звенели слова Эфраима: «Завезите Армстронга подальше в джунгли и разделайтесь с ним».
Отступив от освещенного окна, мгновение спустя она уже бежала по мокрым мосткам. С листьев стекала вода, и она сразу промокла до нитки. В одном месте Бонни поскользнулась и упала, испачкались в грязи, но тут же вскочила и побежала дальше.
Сквозь деревья она различила в одном из окон гостевого корпуса тусклый свет. Подбежав ближе, Бонни облегченно вздохнула: свет горел в комнате Дэниела. Она не стала подниматься на веранду, а спрыгнула с мостков и обогнула барак с другой стороны. Бонни тихонько поскребла о москитную сетку на окне и тут же услышала, как скрипнул стул.
Она поскребла снова, вслед за чем послышался тихий голос Дэниела: – Кто это?
– Ради Бога, Дэнни, это я. Мне надо с тобой поговорить.
– Заходи. Я сейчас открою дверь.
– Нет, нет, выйди ты. И скорее. Меня не должны здесь видеть. Давай же, Дэнни!
Через несколько секунд темный силуэт Дэниела показался в дверях. Свет из комнаты падал ему в спину.
– Дэн, Таффари знает про пленку, снятую на мысе.
– Интересно, откуда?
– Какое это имеет значение?
– Ты ему сказала, да?
– Черт бы тебя побрал! Я пришла тебя предупредить. Таффари отдал приказ немедленно разделаться с тобой. Этим займутся Четти Синг и Кейджо. Они намерены отвезти тебя в джунгли. Без свидетелей.
– А ты откуда знаешь?
– Не задавай кретинских вопросов! Поверь мне, знаю. И не могу больше задерживаться ни минуты. Мне надо возвращаться, иначе он заметит, что я уходила.
И Бонни повернулась, чтобы рвануть обратно, однако Дэниел схватил ее за руку.
– Спасибо, Бонни, – поблагодарил он. – Ты лучше, чем сама о себе думаешь. Не хочешь слинять отсюда вместе со мной?
Она замотала головой.
– Со мной все будет в порядке. А ты уходи. В твоем распоряжении максимум час времени. Сматывайся побыстрее!
Вырвав руку, Бонни кинулась обратно. За деревьями мелькнул ее длинный светлый халат, рыжие волосы в тусклом свете из окна казались розовым нимбом, и Дэниелу на минуту показалось, что Бонни сейчас похожа на настоящего ангела.
– Да-а, ангел… – пробормотал он, стоя в темноте и раздумывая, что делать.
До настоящего момента он имел в неприятелях только Четти Сингха и Нинг Чжэн Гона, и у него еще оставался шанс, потому что, как и он сам, они вынуждены были скрывать свои действия. Ни один из них не мог в открытую напасть на своего противника. А теперь у Четти Сингха специальное разрешение президента, чтобы прикончить его как можно скорее. На губах Дэниела заиграла злая усмешка. Он знал, что Сингх не замедлит этим воспользоваться. Бонни права. Надо убираться из Сенги-Сенги, не теряя ни минуты, пока сюда не прибыли эти палачи.
Он окинул взглядом дом и веранду. Кругом темно и тихо. Неслышно скользнув обратно в комнату, он вытащил из шкафа свою дорожную сумку. В ней лежали его паспорт, билеты на самолет, кредитные карточки и чековая книжка, а также пара чистых рубашек и бритвенный прибор.
Натянув на плечи ветровку, Дэниел проверил в кармане ключи от «лендровера». Потом погасил свет и вышел. Джип стоял сразу за верандой. Тихонько открыв дверцу, Дэниел забросил на сиденье сумку, заметив, что все видеооборудование и камера лежат сзади вместе с аптечкой и палаткой. Но никакого оружия у него с собой не было, если не считать старого охотничьего ножа.
Дэниел включил стартер. Рев двигателя разрезал тишину, и на мгновение показалось, что сейчас сюда сбегутся все охранники. Он не стал зажигать фары, а, потянув рычаг управления, немного приглушил мотор и медленно покатил в сторону ворот. Дэниел знал, что ворота никогда не закрывались и дежурил там всего один солдат.
Дэниел не питал никаких иллюзий насчет того, что ему удастся далеко удрать на «лендровере». От Сенги-Сенги до паромной переправы на реке Убомо всего одна дорога, и через каждые десять километров стоит патруль.
По радио они оповестят все патрули, и солдаты Таффари будут поджидать его, держа палец на спусковом крючке своего автомата. Ему сильно повезет, если он минует первый пост, а потом придется уходить в джунгли. Такая перспектива вовсе его не радовала. Он сумел бы выжить в сухом вельде Родезии, потому что имел кое-какой опыт. В тропическом лесу гораздо труднее, однако у него не было выбора.
«Главное, уехать из Сенги-Сенги, а там решим проблемы по мере их возникновения. И кажется, первая уже налицо», – мрачно подумал Дэниел, когда у ворот внезапно зажглись прожекторы и в поселке стало светло как днем. Из жилых бараков выскакивали солдаты, некоторые даже в трусах и майках, на ходу натягивая одежду. Дэниел узнал среди них капитана Кейджо и Четти Сингха. Кейджо на бегу заряжал автомат, а Четти Сингх что-то кричал, размахивая руками и пытаясь таким образом остановить «лендровер». Его белая чалма была видна издалека. Кто-то торопливо закрывал ворота, и одна из створок уже наполовину перегородила путь.
Дэниел включил фары и изо всех сил нажал на клаксон – джип рванулся вперед, сбив створку. Охранник едва успел отскочить в сторону, а «лендровер» уже рассекал ночную тьму за пределами поселка.
Позади послышалась автоматная очередь, и несколько пуль задели металлический корпус «лендровера». Пригнув голову, Дэниел не переставал жать на педаль акселератора.
Дорога впереди круто поворачивала, и ему пришлось снизить скорость. Снова послышалась автоматная очередь, и заднее стекло разлетелось вдребезги, рассыпавшись по сиденью мелкими осколками. В то же мгновение что-то легко ударило Дэниела в спину в какой-нибудь паре сантиметров от позвоночника. На войне его однажды ранило, и сейчас Дэниел сразу понял, что у него пулевое ранение. Судя по тому, куда попала пуля, целились в легкое, и, значит, рана должна быть смертельной. Дэниел невольно задержал дыхание, ожидая, что изо рта вот-вот хлынет кровь.
«Главное, не потерять управление», – мелькнуло у него в голове, когда на крутом вираже «лендровер» сильно занесло, но машина, к счастью, не перевернулась.
Выглянув в разбитое заднее стекло, Дэниел увидел, что лагерь почти скрылся за деревьями, и лишь, неясный свет прожекторов пробивался сквозь заросли.
По спине струилась кровь, но признаков смерти не ощущалось: голова оставалась ясной и не накатывала та одуряющая слабость, какая обычно сопровождает тяжелые ранения. Следовательно, рана не слишком серьезна, и надо двигаться вперед.
Он точно знал, где находится первый патрульный пост.
– Да, километрах в восьми отсюда, у первой переправы, – громко произнес он, испугавшись собственного голоса.
За последние три дня съемок ему пришлось несколько раз ездить этой дорогой, и сейчас он не боялся заблудиться. В памяти всплывали каждый поворот и каждая тропка, ведущие в глубь леса, и он знал, как действовать дальше. Но рана в спине уже здорово побаливала, хотя крови он потерял немного.
«Похоже на внутреннее кровоизлияние, малыш Дэнни, – угрюмо подумал он. – Прими это к сведению. Хорошо еще, что ты пока в состоянии держать руль».
От трассы, по которой он сейчас ехал, отходило в джунгли пять боковых дорог, по которым на лесовозах перевозили пиленый лес. Три из них уже успели зарасти густым кустарником и молодыми деревцами, но по двум другим днем передвигались тяжелые лесовозы и бульдозеры.
Он свернул на первую дорогу, всего в трех километрах от Сенги-Сенги. Она тянулась на запад, к границе с Заиром, до которой было не меньше ста пятидесяти километров. Однако уже на седьмом километре отсюда находился карьер, где совсем недавно черпали землю мощные экскаваторы ПКППР.
Значит, придется там бросить «лендровер» и оставшиеся километры пробираться пешком по девственному лесу. А перед самым Заиром путь ему преградят высокие горы, на вершинах которых лежат вечные снега и ледники. Дэниел мрачно усмехнулся, почувствовав рану в спине. Даже думать нечего когда-нибудь добраться до Заира.
Глубокая колея узкой дороги, сплошь изъезженной огромными колесами лесовозов и трейлеров, превратилась в непролазное месиво, и «лендровер» тут же забуксовал. Вылетавшая из-под колес темная жижа мгновенно залепила фары, и Дэниел едва различал дорогу.
Боль в спине становилась нестерпимой, однако сознание по-прежнему оставалось ясным. Дэниел закрыл глаза и коснулся пальцем носа. Координация движений тоже не нарушилась.
Внезапно в глаза ему ударил яркий свет: навстречу двигался огромный лесовоз. Какую опасность он представлял для Дэниела, ясно и так, без всяких размышлений. Резко затормозив, Дэниел развернул «лендровер», отыскивая глазами хоть какой-нибудь просвет в сплошных зарослях. На мгновение ему показалось, что он у цели, и, не раздумывая больше ни секунды, Дэниел бросил машину прямо в лес.
Примерно шагов пятьдесят он кое-как продирался сквозь густой подлесок. Острые ветви царапали корпус машины, забивались под рессоры. Колеса проваливались в мягкую лесную почву, потом мотор зачихал, и «лендровер» намертво встал, задрав передок.
Дэниел заглушил мотор и выключил фары. В темноте он слушал, как лесовоз прогромыхал мимо, направляясь на восток, в Сенги-Сенги. Когда стих рев мощного двигателя, Дэниел наклонился вперед и, собрав всю свою волю, попробовал проверить рану. Он осторожно прикоснулся к тому месту, где боль ощущалась сильнее всего. И тут же отдернул руку, вскрикнув от боли в пальце. Включив в салоне свет, Дэниел рассмотрел на нем крошечный порез. Он снова обследовал рану и облегченно рассмеялся. Когда автоматной очередью прошило заднее стекло «лендровера», один из осколков вонзился Дэниелу в спину и все еще торчал оттуда, причиняя нестерпимую боль.
Достав из кармана носовой платок, он осторожно извлек осколок. Кровь из раны потекла обильнее, но это не смертельно, успокоил себя Дэниел, вытаскивая из-под видеокамеры аптечку.
Обработать и перевязать рану на собственной спине оказалось нелегко, но ему кое-как удалось наложить повязку и протянуть концы липкой ленты на грудь. Все это время он прислушивался, не появятся ли на дороге еще какие-нибудь машины, однако до него долетали лишь обычные звуки: свист птиц, шорохи насекомых и зверей. Отыскав в бардачке фонарь, он вернулся к дороге и, став на обочину, осмотрел грязную колею. Как он и рассчитывал, под огромными колесами лесовоза полностью скрылись следы от колес «лендровера», и только там, где он въехал в джунгли, виднелись свежие отпечатки протекторов. Подняв с земли первую попавшуюся ветку, Дэниел тщательно их заровнял, а затем перевел взгляд на заросли кустарника над дорогой.
Он расправил примятую листву, убрал сломанные ветки и забрызгал все грязью. Потратив на это не меньше двадцати минут, он наконец убедился, что это место ничем не выделяется и невозможно заподозрить, что всего в пятнадцати метрах отсюда застрял «лендровер».
Почти в то же мгновение Дэниел увидел вдалеке свет фар. Со стороны Сенги-Сенги приближался транспорт. Спрятавшись в зарослях, Дэниел упал на землю и измазал лицо и руки грязью. В ветровке темно-зеленого цвета, с перепачканным лицом заметить его среди листвы весьма нелегко.
Транспорт находился уже совсем близко. Этот военный грузовик двигался очень медленно, и Дэниел смог разглядеть полный кузов солдат гита. На мгновение Дэниелу показалось, что в кабине водителя мелькнула белая чалма Четти Сингха, однако он бы в этом не поклялся. Яркий луч прожектора шарил по густым зарослям, и Дэниел зарылся носом в землю, прикрывшись рукой. Без сомнения, солдаты искали его, Дэниела Армстронга.
Грузовик, не замедляя хода, проехал мимо и вскоре скрылся из виду.
Поднявшись с земли, Дэниел поспешил назад, к застрявшему в зарослях «лендроверу». Он вытащил из бардачков самое необходимое, и главное, наручный компас. Сложив все в небольшой рюкзачок, он бросил туда же таблетки от малярии и антисептик. Никакой еды в машине не было, так что придется довольствоваться дарами леса. Дэниел перекинул рюкзак через плечо. На рану следовало бы, наверное, наложить швы, но сейчас об этом даже думать не стоит, решил он.
До рассвета ему надо успеть пройти карьер, где еще совсем недавно ревели экскаваторы ПКППР. Там, на открытой местности, он будет почти беззащитен.
Бросив «лендровер», Дэниел зашагал на запад. В темноте в густых зарослях он ориентировался с трудом и через каждую сотню-другую метров вынужден был включать фонарь и сверяться по компасу. Из-за неровностей мягкой почвы он продвигался гораздо медленнее, чем ему хотелось. Когда он добрался наконец до карьера, небо над головой расцвечивалось первыми лучами восходящего солнца.
На другом конце вырубки четко вырисовывались стволы деревьев, но ни людей, ни машин здесь уже не было. ПКППР работал километрах в десяти севернее. Здесь должно быть абсолютно безлюдно, если только Кейджо и Четти Сингх не направили сюда солдат прочесать окрестности.
Но выбирать не приходилось. И, вынырнув из-под спасительной тени деревьев, Дэниел зашагал вдоль карьера. Густая красная грязь мгновенно налипла на его высокие ботинки, и он еле двигался в этой жиже. Кроме того, он каждую минуту ждал выстрелов за спиной. Дэниел просто валился с ног от усталости, когда добрался наконец до противоположного конца вырубки.
Еще примерно с час Дэниел брел между деревьями. От жары и влажности ощущение было таким, будто он попал в турецкую баню. Дэниел остался только в шортах и высоких ботинках, свернул остальную одежду в узел и закопал под одним из деревьев. Он уже загорел и обветрился под палящим африканским солнцем, а москитов не боялся. Когда-то на Замбези даже укусы мухи цеце не особенно беспокоили его. «И пока рана на спине закрыта повязкой, со мной ничего не случится», – сказал себе Дэниел.
И двинулся дальше, по-прежнему ориентируясь по компасу. Кроме того, ему удалось определить среднюю скорость своего передвижения, учитывая то, что каждые два часа он отдыхал в течение десяти – пятнадцати минут. Вечером он подсчитал, что прошагал больше пятнадцати километров. Значит, до границы с Заиром он может добраться за восемь-девять дней. Однако в действительности это вряд ли осуществимо. Впереди ждали горы, покрытые вечными снегами и ледниками, и в одних шортах идти через них решится разве что сумасшедший. Невесело усмехнувшись, Дэниел стал устраиваться на ночлег под корнями одного из гигантских деревьев.
Он проснулся, едва рассвело. Боль в спине и голод сразу же напомнили о себе. Протянув руку к ране, Дэниел обнаружил, что вокруг все воспалилось и заметно отекло. «Только инфекции мне не хватало», – мрачно подумал Дэниел, сменив повязку настолько хорошо, насколько ему удалось.
К полудню он уже просто умирал от голода. Заметив под стволом поваленного дерева белых жирных червей, он с жадностью проглотил пару. По вкусу они напоминали сырой яичный желток.
– Если я не отравлюсь, то хотя бы наемся ими, – хмыкнул Дэниел, засовывая в рот еще несколько.
Сверившись по компасу, он двинулся дальше. Скоро опять захотелось есть, и на этот раз ему тоже повезло, потому что под зеленым кустом виднелся гриб, может быть даже съедобный. Не зная этого наверняка, он отломил крошечный кусочек и стал тщательно его пережевывать, как будто еды во рту от этого сразу прибавилось. Ближе к вечеру он набрел на ручей с чистой, прозрачной водой. Наклонившись попить, он тут же отскочил: похоже, на дне шевельнулась большая рыбина. Сломав ветку покрепче, Дэниел остругал и заострил один конец и на том же конце вырезал несколько острых зубцов. После этого срезал свисавшее с шерстяного дерева муравьиное гнездо и, отойдя от берега подальше, разбросал по воде крупных красных муравьев.
Почти в то же мгновение рыба молниеносно принялась заглатывать нежданную добычу. Не медля ни секунды, Дэниел метнул свое деревянное копье и попал прямо в жабры. Оказалось, что это большой усатый сом размером с руку. Через пять минут Дэниел с наслаждением уже поглощал сырую рыбу, почти не прожевывая. Насытившись, он развел костер из зеленых листьев и закоптил остатки сома, решив, что этой еды ему хватит еще на пару дней.
Однако еще до рассвета Дэниел пробудился от нестерпимой боли в спине и рези в желудке. У него начался нескончаемый понос, и, были ли тому причиной белые черви, гриб или вода в ручье, он не знал. Но к полудню Дэниел совсем ослаб, кроме того, рана на спине горела огнем.
В то же самое время у него появилось ощущение, что его кто-то преследует. Он не знал этого наверняка, но привычка доверять своему шестому чувству сохранилась с тех самых времен, когда он руководил разведотрядом в долине Замбези. То же самое делал и Джонни Нзоу, которого чутье подводило крайне редко. Дэниелу казалось, что его преследователь дышит ему прямо в спину.
Несмотря на боль в ране и слабость, он постоянно оглядывался, нутром ощущая присутствие врага. Он знал, что охотник прячется где-то там, в темных зарослях.
Значит, надо запутать следы и сбить его с толку, решил Дэниел, отдавая себе отчет, что продвигаться из-за этого он будет медленнее. Однако и его преследователя – реального или мнимого – это тоже остановит, если только он не был по-настоящему хорошим охотником или если сам Дэниел не утратил способности наводить на ложный след.
И когда на его пути вновь попался ручей, он пошел по воде, используя все уловки, какие только были ему известны, лишь бы сбить невидимку со следа. Но с каждым пройденным километром силы Дэниела иссякали. Понос не прекращался, рана воспалялась все больше – он улавливал теперь отвратительный запах гноя. И едва ли не сильнее, чем настоящий ясновидящий, чувствовал неотступное приближение своего преследователя.
Глава XXVII
– В таком случае, ты мне поможешь, – заявил Таффари. – В конце концов, это ведь твоя работа. Ты мне поможешь, не так ли, моя белая лилия?
– Ты же знаешь, что помогу, – улыбнулась Бонни. – Для тебя я готова на все.
Закрыв ей рот поцелуем, Таффари занялся с ней испепеляющей любовью, и так, как умел это делать только он, Эфраим.
А потом она уснула.
Когда она проснулась, снова шел дождь. «В этих чертовых джунглях он, похоже, никогда не прекращается», – со злостью подумала Бонни. Дождь стучал и хлестал по крыше бунгало почетных гостей. Кромешная тьма за окном пугала.
Бонни инстинктивно протянула руку, надеясь наткнуться на Таффари, однако место на кровати, где он лежал пару часов назад, пустовало. Холодная простыня свидетельствовала, что он уже давно ушел. Бонни поначалу решила, что Эфраим в туалете, потому что ее собственный мочевой пузырь совершенно однозначно заявил о себе. Она полежала минут пять, прислушиваясь, поняла, что Эфраима в доме нет, и тихонько выскользнула из-под москитной сетки. В темноте, налетев на стул, она ушибла ногу и, чуть прихрамывая, добралась наконец до ванной. Щелкнув выключателем, она невольно зажмурилась от яркого белого света.
Ванная пустовала, но крышка на унитазе была поднята – значит, Таффари сюда заходил. Опустив крышку, Бонни плюхнулась на унитаз, все еще не отойдя ото сна.
Внезапно яркая молния осветила все вокруг, и Бонни инстинктивно съежилась. Она почти касалась головой тонкой внутренней перегородки бунгало, за которой раздавались приглушенные мужские голоса.
Бонни почти совсем проснулась, и любопытство ее разгоралось все больше и больше. Она прижалась ухом к перегородке, узнав голос Эфраима. В нем звучали жесткие, приказные нотки. За шумом дождя невозможно было разобрать, с кем он разговаривает.
– Нет, – возразил Эфраим. – Сегодня. Такие дела не откладывают на завтра.
Бонни окончательно проснулась. Дождь внезапно прекратился, и в наступившей тишине она узнала голос Четти Сингха.
– Вы подпишете ордер, господин президент? – Четти Сингха выдавал сильный акцент. – Ваши солдаты могли бы исполнить приговор.
– Не притворяйтесь дураком, Сингх. Все должно быть сделано тихо. Я хочу, чтобы вы избавились от этого типа. Возьмите в помощники Кейджо, только поторапливайтесь. И больше не задавайте никаких вопросов. Ясно?
– Да, господин президент. Сообщим всем, что доктор Армстронг не вернулся со съемок в джунглях. Отправим в лес на его поиски людей, которые вернутся ни с чем. Ужасное несчастье. А как быть с этой женщиной, его помощником? Она тоже видела, что происходило в Бухте Белохвостого Орлана. О ней тоже позаботиться?
– Вы идиот, Сингх. Она мне понадобится, чтобы забрать пленку из британского посольства, а потом я сам о ней позабочусь. Как-нибудь разберусь. Займитесь Армстронгом и не теряйте время.
– Уверяю вас, господин президент, что сделаю это с величайшим удовольствием. С Кейджо мы быстро договоримся, так что с белым будет покончено еще ночью. Обещаю вам.
Послышался звук отодвигаемого стула, затем хлопнула дверь, и все стихло. Бонни будто к месту пригвоздили. Услышанное повергло ее в шок, но уже в следующее мгновение она кинулась к выключателю, и комната вновь погрузилась в темноту. Она на цыпочках вернулась в спальню и нырнула под простыню. Несколько секунд она лежала без движения, ожидая, что Таффари вот-вот вернется.
В голове была полная каша. Бонни пребывала в замешательстве, да к тому же не на шутку струхнула. Ничего подобного ей даже в голову не приходило.
Она полагала, что Таффари заберет видеокассету и немедленно выдворит Дэниела из страны, раз и навсегда запретив ему въезд в Убомо, или что-то в этом роде. Но ей бы даже в кошмарном сне не приснилось, что Эфраим захочет убить Дэна, раздавить, как какое-нибудь насекомое, без всякого сожаления. Со всей ясностью она вдруг поняла всю глупость своего поведения.
Осознание этого было невыносимым. Она никогда не ненавидела Дэниела. Наоборот, до определенного момента он по-своему ей даже нравился. Да, Дэниел оскорбил и бесцеремонно выгнал ее с работы. Но она сама дала ему повод, и потому особых причин ненавидеть его у нее не было – тем более желать его смерти.
– Не ввязывайся в это, Бонни, – произнесла она тихо. – Слишком поздно. Пусть Дэн выпутывается сам.
Она ждала Эфраима, но тот все не шел и не шел, а мысли о Дэниеле не давали ей покоя. Армстронг относился к числу тех немногих мужчин, которыми она искренне восхищалась. Честный малый, он умел повеселиться и к тому же был хорош собой.
Пересилив себя, Бонни попробовала выкинуть его из головы. Хватит распускать нюни, решила она. Все вышло не так, как ей хотелось, но пусть Дэн выпутывается сам.
Однако в словах Таффари прозвучала и какая-то скрытая угроза ей самой. «После того как пленка окажется у меня в руках, я сам позабочусь об этой женщине», – сказал он.
Эфраим все не приходил. Бонни села на кровати и прислушалась. Дождь совсем перестал. Она нехотя выбралась из-под москитной сетки и натянула халат, валявшийся на полу возле кровати. После этого подошла к двери на веранду и осторожно открыла.
Тишина. Свет из окна гостиной падал на пол веранды. Подкравшись к окну, Бонни заглянула в комнату, оставаясь в тени. Таффари, одетый в рубашку цвета хаки и пестрые маскировочные брюки, сидел спиной к Бонни за столом у дальней стены гостиной. Он работал, с сигаретой в зубах просматривая какие-то бумаги.
Ей понадобится каких-нибудь десять минут, чтобы добежать до бунгало, где спал Дэниел, и вернуться обратно.
Бонни была босиком и могла упасть на деревянных мостках, мокрых и скользких от грязи. А Дэниела могло не оказаться в его комнате. Она искала любой повод, чтобы не ходить к нему.
«Я ничем ему не обязана», – думала Бонни. Однако в ушах до сих пор звенели слова Эфраима: «Завезите Армстронга подальше в джунгли и разделайтесь с ним».
Отступив от освещенного окна, мгновение спустя она уже бежала по мокрым мосткам. С листьев стекала вода, и она сразу промокла до нитки. В одном месте Бонни поскользнулась и упала, испачкались в грязи, но тут же вскочила и побежала дальше.
Сквозь деревья она различила в одном из окон гостевого корпуса тусклый свет. Подбежав ближе, Бонни облегченно вздохнула: свет горел в комнате Дэниела. Она не стала подниматься на веранду, а спрыгнула с мостков и обогнула барак с другой стороны. Бонни тихонько поскребла о москитную сетку на окне и тут же услышала, как скрипнул стул.
Она поскребла снова, вслед за чем послышался тихий голос Дэниела: – Кто это?
– Ради Бога, Дэнни, это я. Мне надо с тобой поговорить.
– Заходи. Я сейчас открою дверь.
– Нет, нет, выйди ты. И скорее. Меня не должны здесь видеть. Давай же, Дэнни!
Через несколько секунд темный силуэт Дэниела показался в дверях. Свет из комнаты падал ему в спину.
– Дэн, Таффари знает про пленку, снятую на мысе.
– Интересно, откуда?
– Какое это имеет значение?
– Ты ему сказала, да?
– Черт бы тебя побрал! Я пришла тебя предупредить. Таффари отдал приказ немедленно разделаться с тобой. Этим займутся Четти Синг и Кейджо. Они намерены отвезти тебя в джунгли. Без свидетелей.
– А ты откуда знаешь?
– Не задавай кретинских вопросов! Поверь мне, знаю. И не могу больше задерживаться ни минуты. Мне надо возвращаться, иначе он заметит, что я уходила.
И Бонни повернулась, чтобы рвануть обратно, однако Дэниел схватил ее за руку.
– Спасибо, Бонни, – поблагодарил он. – Ты лучше, чем сама о себе думаешь. Не хочешь слинять отсюда вместе со мной?
Она замотала головой.
– Со мной все будет в порядке. А ты уходи. В твоем распоряжении максимум час времени. Сматывайся побыстрее!
Вырвав руку, Бонни кинулась обратно. За деревьями мелькнул ее длинный светлый халат, рыжие волосы в тусклом свете из окна казались розовым нимбом, и Дэниелу на минуту показалось, что Бонни сейчас похожа на настоящего ангела.
– Да-а, ангел… – пробормотал он, стоя в темноте и раздумывая, что делать.
До настоящего момента он имел в неприятелях только Четти Сингха и Нинг Чжэн Гона, и у него еще оставался шанс, потому что, как и он сам, они вынуждены были скрывать свои действия. Ни один из них не мог в открытую напасть на своего противника. А теперь у Четти Сингха специальное разрешение президента, чтобы прикончить его как можно скорее. На губах Дэниела заиграла злая усмешка. Он знал, что Сингх не замедлит этим воспользоваться. Бонни права. Надо убираться из Сенги-Сенги, не теряя ни минуты, пока сюда не прибыли эти палачи.
Он окинул взглядом дом и веранду. Кругом темно и тихо. Неслышно скользнув обратно в комнату, он вытащил из шкафа свою дорожную сумку. В ней лежали его паспорт, билеты на самолет, кредитные карточки и чековая книжка, а также пара чистых рубашек и бритвенный прибор.
Натянув на плечи ветровку, Дэниел проверил в кармане ключи от «лендровера». Потом погасил свет и вышел. Джип стоял сразу за верандой. Тихонько открыв дверцу, Дэниел забросил на сиденье сумку, заметив, что все видеооборудование и камера лежат сзади вместе с аптечкой и палаткой. Но никакого оружия у него с собой не было, если не считать старого охотничьего ножа.
Дэниел включил стартер. Рев двигателя разрезал тишину, и на мгновение показалось, что сейчас сюда сбегутся все охранники. Он не стал зажигать фары, а, потянув рычаг управления, немного приглушил мотор и медленно покатил в сторону ворот. Дэниел знал, что ворота никогда не закрывались и дежурил там всего один солдат.
Дэниел не питал никаких иллюзий насчет того, что ему удастся далеко удрать на «лендровере». От Сенги-Сенги до паромной переправы на реке Убомо всего одна дорога, и через каждые десять километров стоит патруль.
По радио они оповестят все патрули, и солдаты Таффари будут поджидать его, держа палец на спусковом крючке своего автомата. Ему сильно повезет, если он минует первый пост, а потом придется уходить в джунгли. Такая перспектива вовсе его не радовала. Он сумел бы выжить в сухом вельде Родезии, потому что имел кое-какой опыт. В тропическом лесу гораздо труднее, однако у него не было выбора.
«Главное, уехать из Сенги-Сенги, а там решим проблемы по мере их возникновения. И кажется, первая уже налицо», – мрачно подумал Дэниел, когда у ворот внезапно зажглись прожекторы и в поселке стало светло как днем. Из жилых бараков выскакивали солдаты, некоторые даже в трусах и майках, на ходу натягивая одежду. Дэниел узнал среди них капитана Кейджо и Четти Сингха. Кейджо на бегу заряжал автомат, а Четти Сингх что-то кричал, размахивая руками и пытаясь таким образом остановить «лендровер». Его белая чалма была видна издалека. Кто-то торопливо закрывал ворота, и одна из створок уже наполовину перегородила путь.
Дэниел включил фары и изо всех сил нажал на клаксон – джип рванулся вперед, сбив створку. Охранник едва успел отскочить в сторону, а «лендровер» уже рассекал ночную тьму за пределами поселка.
Позади послышалась автоматная очередь, и несколько пуль задели металлический корпус «лендровера». Пригнув голову, Дэниел не переставал жать на педаль акселератора.
Дорога впереди круто поворачивала, и ему пришлось снизить скорость. Снова послышалась автоматная очередь, и заднее стекло разлетелось вдребезги, рассыпавшись по сиденью мелкими осколками. В то же мгновение что-то легко ударило Дэниела в спину в какой-нибудь паре сантиметров от позвоночника. На войне его однажды ранило, и сейчас Дэниел сразу понял, что у него пулевое ранение. Судя по тому, куда попала пуля, целились в легкое, и, значит, рана должна быть смертельной. Дэниел невольно задержал дыхание, ожидая, что изо рта вот-вот хлынет кровь.
«Главное, не потерять управление», – мелькнуло у него в голове, когда на крутом вираже «лендровер» сильно занесло, но машина, к счастью, не перевернулась.
Выглянув в разбитое заднее стекло, Дэниел увидел, что лагерь почти скрылся за деревьями, и лишь, неясный свет прожекторов пробивался сквозь заросли.
По спине струилась кровь, но признаков смерти не ощущалось: голова оставалась ясной и не накатывала та одуряющая слабость, какая обычно сопровождает тяжелые ранения. Следовательно, рана не слишком серьезна, и надо двигаться вперед.
Он точно знал, где находится первый патрульный пост.
– Да, километрах в восьми отсюда, у первой переправы, – громко произнес он, испугавшись собственного голоса.
За последние три дня съемок ему пришлось несколько раз ездить этой дорогой, и сейчас он не боялся заблудиться. В памяти всплывали каждый поворот и каждая тропка, ведущие в глубь леса, и он знал, как действовать дальше. Но рана в спине уже здорово побаливала, хотя крови он потерял немного.
«Похоже на внутреннее кровоизлияние, малыш Дэнни, – угрюмо подумал он. – Прими это к сведению. Хорошо еще, что ты пока в состоянии держать руль».
От трассы, по которой он сейчас ехал, отходило в джунгли пять боковых дорог, по которым на лесовозах перевозили пиленый лес. Три из них уже успели зарасти густым кустарником и молодыми деревцами, но по двум другим днем передвигались тяжелые лесовозы и бульдозеры.
Он свернул на первую дорогу, всего в трех километрах от Сенги-Сенги. Она тянулась на запад, к границе с Заиром, до которой было не меньше ста пятидесяти километров. Однако уже на седьмом километре отсюда находился карьер, где совсем недавно черпали землю мощные экскаваторы ПКППР.
Значит, придется там бросить «лендровер» и оставшиеся километры пробираться пешком по девственному лесу. А перед самым Заиром путь ему преградят высокие горы, на вершинах которых лежат вечные снега и ледники. Дэниел мрачно усмехнулся, почувствовав рану в спине. Даже думать нечего когда-нибудь добраться до Заира.
Глубокая колея узкой дороги, сплошь изъезженной огромными колесами лесовозов и трейлеров, превратилась в непролазное месиво, и «лендровер» тут же забуксовал. Вылетавшая из-под колес темная жижа мгновенно залепила фары, и Дэниел едва различал дорогу.
Боль в спине становилась нестерпимой, однако сознание по-прежнему оставалось ясным. Дэниел закрыл глаза и коснулся пальцем носа. Координация движений тоже не нарушилась.
Внезапно в глаза ему ударил яркий свет: навстречу двигался огромный лесовоз. Какую опасность он представлял для Дэниела, ясно и так, без всяких размышлений. Резко затормозив, Дэниел развернул «лендровер», отыскивая глазами хоть какой-нибудь просвет в сплошных зарослях. На мгновение ему показалось, что он у цели, и, не раздумывая больше ни секунды, Дэниел бросил машину прямо в лес.
Примерно шагов пятьдесят он кое-как продирался сквозь густой подлесок. Острые ветви царапали корпус машины, забивались под рессоры. Колеса проваливались в мягкую лесную почву, потом мотор зачихал, и «лендровер» намертво встал, задрав передок.
Дэниел заглушил мотор и выключил фары. В темноте он слушал, как лесовоз прогромыхал мимо, направляясь на восток, в Сенги-Сенги. Когда стих рев мощного двигателя, Дэниел наклонился вперед и, собрав всю свою волю, попробовал проверить рану. Он осторожно прикоснулся к тому месту, где боль ощущалась сильнее всего. И тут же отдернул руку, вскрикнув от боли в пальце. Включив в салоне свет, Дэниел рассмотрел на нем крошечный порез. Он снова обследовал рану и облегченно рассмеялся. Когда автоматной очередью прошило заднее стекло «лендровера», один из осколков вонзился Дэниелу в спину и все еще торчал оттуда, причиняя нестерпимую боль.
Достав из кармана носовой платок, он осторожно извлек осколок. Кровь из раны потекла обильнее, но это не смертельно, успокоил себя Дэниел, вытаскивая из-под видеокамеры аптечку.
Обработать и перевязать рану на собственной спине оказалось нелегко, но ему кое-как удалось наложить повязку и протянуть концы липкой ленты на грудь. Все это время он прислушивался, не появятся ли на дороге еще какие-нибудь машины, однако до него долетали лишь обычные звуки: свист птиц, шорохи насекомых и зверей. Отыскав в бардачке фонарь, он вернулся к дороге и, став на обочину, осмотрел грязную колею. Как он и рассчитывал, под огромными колесами лесовоза полностью скрылись следы от колес «лендровера», и только там, где он въехал в джунгли, виднелись свежие отпечатки протекторов. Подняв с земли первую попавшуюся ветку, Дэниел тщательно их заровнял, а затем перевел взгляд на заросли кустарника над дорогой.
Он расправил примятую листву, убрал сломанные ветки и забрызгал все грязью. Потратив на это не меньше двадцати минут, он наконец убедился, что это место ничем не выделяется и невозможно заподозрить, что всего в пятнадцати метрах отсюда застрял «лендровер».
Почти в то же мгновение Дэниел увидел вдалеке свет фар. Со стороны Сенги-Сенги приближался транспорт. Спрятавшись в зарослях, Дэниел упал на землю и измазал лицо и руки грязью. В ветровке темно-зеленого цвета, с перепачканным лицом заметить его среди листвы весьма нелегко.
Транспорт находился уже совсем близко. Этот военный грузовик двигался очень медленно, и Дэниел смог разглядеть полный кузов солдат гита. На мгновение Дэниелу показалось, что в кабине водителя мелькнула белая чалма Четти Сингха, однако он бы в этом не поклялся. Яркий луч прожектора шарил по густым зарослям, и Дэниел зарылся носом в землю, прикрывшись рукой. Без сомнения, солдаты искали его, Дэниела Армстронга.
Грузовик, не замедляя хода, проехал мимо и вскоре скрылся из виду.
Поднявшись с земли, Дэниел поспешил назад, к застрявшему в зарослях «лендроверу». Он вытащил из бардачков самое необходимое, и главное, наручный компас. Сложив все в небольшой рюкзачок, он бросил туда же таблетки от малярии и антисептик. Никакой еды в машине не было, так что придется довольствоваться дарами леса. Дэниел перекинул рюкзак через плечо. На рану следовало бы, наверное, наложить швы, но сейчас об этом даже думать не стоит, решил он.
До рассвета ему надо успеть пройти карьер, где еще совсем недавно ревели экскаваторы ПКППР. Там, на открытой местности, он будет почти беззащитен.
Бросив «лендровер», Дэниел зашагал на запад. В темноте в густых зарослях он ориентировался с трудом и через каждую сотню-другую метров вынужден был включать фонарь и сверяться по компасу. Из-за неровностей мягкой почвы он продвигался гораздо медленнее, чем ему хотелось. Когда он добрался наконец до карьера, небо над головой расцвечивалось первыми лучами восходящего солнца.
На другом конце вырубки четко вырисовывались стволы деревьев, но ни людей, ни машин здесь уже не было. ПКППР работал километрах в десяти севернее. Здесь должно быть абсолютно безлюдно, если только Кейджо и Четти Сингх не направили сюда солдат прочесать окрестности.
Но выбирать не приходилось. И, вынырнув из-под спасительной тени деревьев, Дэниел зашагал вдоль карьера. Густая красная грязь мгновенно налипла на его высокие ботинки, и он еле двигался в этой жиже. Кроме того, он каждую минуту ждал выстрелов за спиной. Дэниел просто валился с ног от усталости, когда добрался наконец до противоположного конца вырубки.
Еще примерно с час Дэниел брел между деревьями. От жары и влажности ощущение было таким, будто он попал в турецкую баню. Дэниел остался только в шортах и высоких ботинках, свернул остальную одежду в узел и закопал под одним из деревьев. Он уже загорел и обветрился под палящим африканским солнцем, а москитов не боялся. Когда-то на Замбези даже укусы мухи цеце не особенно беспокоили его. «И пока рана на спине закрыта повязкой, со мной ничего не случится», – сказал себе Дэниел.
И двинулся дальше, по-прежнему ориентируясь по компасу. Кроме того, ему удалось определить среднюю скорость своего передвижения, учитывая то, что каждые два часа он отдыхал в течение десяти – пятнадцати минут. Вечером он подсчитал, что прошагал больше пятнадцати километров. Значит, до границы с Заиром он может добраться за восемь-девять дней. Однако в действительности это вряд ли осуществимо. Впереди ждали горы, покрытые вечными снегами и ледниками, и в одних шортах идти через них решится разве что сумасшедший. Невесело усмехнувшись, Дэниел стал устраиваться на ночлег под корнями одного из гигантских деревьев.
Он проснулся, едва рассвело. Боль в спине и голод сразу же напомнили о себе. Протянув руку к ране, Дэниел обнаружил, что вокруг все воспалилось и заметно отекло. «Только инфекции мне не хватало», – мрачно подумал Дэниел, сменив повязку настолько хорошо, насколько ему удалось.
К полудню он уже просто умирал от голода. Заметив под стволом поваленного дерева белых жирных червей, он с жадностью проглотил пару. По вкусу они напоминали сырой яичный желток.
– Если я не отравлюсь, то хотя бы наемся ими, – хмыкнул Дэниел, засовывая в рот еще несколько.
Сверившись по компасу, он двинулся дальше. Скоро опять захотелось есть, и на этот раз ему тоже повезло, потому что под зеленым кустом виднелся гриб, может быть даже съедобный. Не зная этого наверняка, он отломил крошечный кусочек и стал тщательно его пережевывать, как будто еды во рту от этого сразу прибавилось. Ближе к вечеру он набрел на ручей с чистой, прозрачной водой. Наклонившись попить, он тут же отскочил: похоже, на дне шевельнулась большая рыбина. Сломав ветку покрепче, Дэниел остругал и заострил один конец и на том же конце вырезал несколько острых зубцов. После этого срезал свисавшее с шерстяного дерева муравьиное гнездо и, отойдя от берега подальше, разбросал по воде крупных красных муравьев.
Почти в то же мгновение рыба молниеносно принялась заглатывать нежданную добычу. Не медля ни секунды, Дэниел метнул свое деревянное копье и попал прямо в жабры. Оказалось, что это большой усатый сом размером с руку. Через пять минут Дэниел с наслаждением уже поглощал сырую рыбу, почти не прожевывая. Насытившись, он развел костер из зеленых листьев и закоптил остатки сома, решив, что этой еды ему хватит еще на пару дней.
Однако еще до рассвета Дэниел пробудился от нестерпимой боли в спине и рези в желудке. У него начался нескончаемый понос, и, были ли тому причиной белые черви, гриб или вода в ручье, он не знал. Но к полудню Дэниел совсем ослаб, кроме того, рана на спине горела огнем.
В то же самое время у него появилось ощущение, что его кто-то преследует. Он не знал этого наверняка, но привычка доверять своему шестому чувству сохранилась с тех самых времен, когда он руководил разведотрядом в долине Замбези. То же самое делал и Джонни Нзоу, которого чутье подводило крайне редко. Дэниелу казалось, что его преследователь дышит ему прямо в спину.
Несмотря на боль в ране и слабость, он постоянно оглядывался, нутром ощущая присутствие врага. Он знал, что охотник прячется где-то там, в темных зарослях.
Значит, надо запутать следы и сбить его с толку, решил Дэниел, отдавая себе отчет, что продвигаться из-за этого он будет медленнее. Однако и его преследователя – реального или мнимого – это тоже остановит, если только он не был по-настоящему хорошим охотником или если сам Дэниел не утратил способности наводить на ложный след.
И когда на его пути вновь попался ручей, он пошел по воде, используя все уловки, какие только были ему известны, лишь бы сбить невидимку со следа. Но с каждым пройденным километром силы Дэниела иссякали. Понос не прекращался, рана воспалялась все больше – он улавливал теперь отвратительный запах гноя. И едва ли не сильнее, чем настоящий ясновидящий, чувствовал неотступное приближение своего преследователя.
Глава XXVII
За долгие годы браконьерской деятельности у Четти Сингха выработались многочисленные способы связи со своими охотниками. В некоторых регионах Африки это осуществлялось легче, в некоторых – труднее. В Замбии или Мозамбике надо было просто доехать до какой-нибудь отдаленной деревушки, переговорить с женой, или братом, или любым другим родственником нужного ему человека и оставить устное послание для него. В Ботсване или Зимбабве Сингх мог рассчитывать даже на почтовую связь и известить охотника письмом или телеграммой. Но в тропическом лесу Убомо, прежде чем назначать встречу с пигмеем, следовало запастись выдержкой и терпением.
Существовал лишь единственный способ связаться – ехать вдоль главной трассы, останавливаясь у каждой duka или магазинчика, подходить к любому бамбути, торгующему у дороги всякой ерундой, и упрашивать его за подарок связаться с Пири, живущим в лесу. Сингх не переставал изумляться тому, как дикари-пигмеи поддерживали связь друг с другом в тропическом лесу, находясь иногда за сотни километров друг от друга, хотя об их общительности и дружелюбии ходили легенды.
В действительности все обстояло гораздо проще. Случалось, что какой-нибудь пигмей, отправившись за медом, встречал женщину из другого племени, собиравшую целебные растения за много километров от стоянки, а она передавала просьбу другому такому сборщику. Порой пигмеи с вершины какого-нибудь лесистого холма начинали перекликаться пронзительными голосами с теми, кто плыл по реке в маленьком каноэ или шел пешком, и таким образом послание находило наконец своего адресата. Иногда на это уходили дни, иногда недели.
На этот раз Четти Сингху чрезвычайно повезло. Всего через два дня после того, как он передал послание с женщинами-бамбути, встретив их у речной переправы, Пири пришел на свидание. Как обычно, он появился внезапно, словно привидение, и сразу же потребовал табаку и подарков.
Существовал лишь единственный способ связаться – ехать вдоль главной трассы, останавливаясь у каждой duka или магазинчика, подходить к любому бамбути, торгующему у дороги всякой ерундой, и упрашивать его за подарок связаться с Пири, живущим в лесу. Сингх не переставал изумляться тому, как дикари-пигмеи поддерживали связь друг с другом в тропическом лесу, находясь иногда за сотни километров друг от друга, хотя об их общительности и дружелюбии ходили легенды.
В действительности все обстояло гораздо проще. Случалось, что какой-нибудь пигмей, отправившись за медом, встречал женщину из другого племени, собиравшую целебные растения за много километров от стоянки, а она передавала просьбу другому такому сборщику. Порой пигмеи с вершины какого-нибудь лесистого холма начинали перекликаться пронзительными голосами с теми, кто плыл по реке в маленьком каноэ или шел пешком, и таким образом послание находило наконец своего адресата. Иногда на это уходили дни, иногда недели.
На этот раз Четти Сингху чрезвычайно повезло. Всего через два дня после того, как он передал послание с женщинами-бамбути, встретив их у речной переправы, Пири пришел на свидание. Как обычно, он появился внезапно, словно привидение, и сразу же потребовал табаку и подарков.