Сташеф Кристофер. Маг-целитель (Маг - 3)

   - Угу, угу! Люди в ракушках драпать! Унылики класть Жибберы и Фишшоны в лодки! Королева кричать, а люди в ракушки бежать! Драться, больно! Жибберы и Фишшоны просыпаться! Фишшоны говорить заклинаний, ветер подуть и как сдуть лодка в вода!
   Просто потрясающий монолог для тролля. И кстати, совсем недурной репортаж. В десятичасовых новостях я, бывало, слыхал и похуже.
   - И они уплыли без тебя?
   - Нет! Нет! Королева кидать огонь, Унылики бежать в вода! - От воспоминаний тролль содрогнулся, а я мог только представить, что огня там было, наверное, много, раз тролль, панически боявшийся воды, удрал-таки в море. - И Жибберы затянуть Унылики в лодка.
   Наверняка лодка при этом чуть не опрокинулась, но зато какая же это была галантность со стороны нашего доброго сквайра!
   Итак. Они таки действительно доплыли до материка, но, как только сошли на берег, попали в переделку. Сюэтэ глянула в хрустальный шар, или в лужицу чернил, или... да мало ли во что она там глянула... - главное, она увидела, в каком месте друзья сойдут на берег. Она приволокла туда отряд рыцарей. Как только ребята сошли на берег, рыцари набросились на них. Четверо дрались с Жильбером, примерно с десяток осаждали Унылика. Тот отогнал рыцарей, но тут Сюэтэ, будучи переодетой в колдуна-мужчину, стала швырять в тролля горящими факелами и вынудила его обратиться в бегство. На Фриссона напало примерно шесть рыцарей. Двоих он укокошил с помощью стишков, однако "колдун" поразил его своим заклинанием, после чего прочел еще одно и затянул Анжелику в бутылку. Нечего и удивляться, ведь на самом деле этот колдун был не кто иной, как Сюэтэ. Она, конечно, жутко разозлилась, узнав, что меня с товарищами нет, и отправилась в свой замок с Анжеликой в бутылке. Уходя, она предусмотрительно приказала воинам покончить с Жильбером и Фриссоном. Вот тогда-то Унылик покинул свое укрытие и в ярости набросился на рыцарей. Он сумел дотащить Жильбера и Фриссона до лодки. Вероятно, от шума Фриссон очнулся и вызвал ветер, который унес лодку в море. Сюэтэ вернулась и принялась обстреливать Унылика шаровыми молниями и в итоге загнала его во враждебную стихию. В последнюю секунду Жильбер сумел втащить тролля в лодку, чуть было ее при этом не потопив. - Погоди-ка, - проговорил я, - если все это случилось на материке - ты-то что тут делаешь?
   - Большие ветры! - Унылик показал силу ветра взмахами рук. - Фишшоны говорить - королева наслать! Понести нас к земля!
   - Королева вызвала бурю, чтобы вас пригнало обратно, - кивнул я.
   Кивнул и Унылик, радуясь тому, что я его так быстро понял. Ох, хоть бы уж он не радовался так часто - очень я нервничал, когда видел его акульи зубищи.
   - А Фишшоны опять говорить заклинание! Ветер меняться, дуй другой сторона. Унылики оглядываться и видеть: лодка потонуть! - Он поежился. - И еще видеть Унылики, что Унылики тоже тонуть!
   - Это всего лишь иллюзия, - быстро проговорил я. - Обман.
   Унылик озадаченно нахмурил брови. Откуда троллю знать, что такое иллюзия?
   - Это было ненастоящее, - пояснил я. - Ну, такое, какого не бывает. Как история, только ты сам ее как будто видишь.
   Глаза у тролля выпучились, рот образовал зубастое "О".
   - Ты же понимаешь, что на самом деле этого не случилось, - продолжал втолковывать я. - Потому что на самом-то деле вот он ты. Это просто тебе показалось, что Унылик утонул, ты это как будто на картинке увидел.
   Он закивал, все быстрее и быстрее. "О" сменилось усмешкой.
   - Ну да, ну да, а потом ветер дуть, земля уходить. А потом ветер тоже уходить. Жибберы толкать лодку.
   Я вдруг отчетливо увидел Жильбера: как он идет по воде, толкая впереди себя лодку, словно тележку, - но на самом-то деле Унылик, конечно, имел в виду, что Жильбер стал грести.
   - А Фриссон не сменял его? Унылик кивнул.
   - Недолгие.
   - Ясно. Он устал, - кивнул я. - Но готов поклясться, он быстро пришел в себя. Он не пытался вызвать ветер? Унылик покачал головой - Королева могли узнавай.
   Значит, Фриссон боялся вызвать ветер - ведь заметь это Сюэтэ, и она тут же догадалась бы, что все трое еще живы. Я присудил ему несколько очков за предусмотрительность, но несколько вычел за то, что он недооценил противника. Я нисколько бы не удивился, если Сюэтэ расщелкала созданный им мираж.
   Тут мне стало страшно от очередной догадки:
   - Потом снова поднялся ветер.
   Унылик кивнул и с изумлением уставился на меня.
   - Со мной произошло то же самое, - успокоил я его. - И этот ветер пригнал вас сюда?
   - Как ты знать? Как ты знать? - восклицал Унылик.
   - Просто догадался.
   Я вспомнил, что просил ветер пригнать меня к Тимее. Наверное, тут она и жила. Я изменил направление ветра, он пригнал меня сюда, но мог бы и не беспокоиться: Тимея смотрела за всеми кораблями, проходившими поблизости от острова, и заманивала их в ловушку. Так что мои товарищи тоже не случайно попали на этот остров. Меня снова посетил образ паука, но на сей раз мне представилась "черная вдова".
   - Где они? Фриссон и Жильбер, я имею в виду? Унылик начал было отвечать, потом запнулся, потом беспомощно пожал плечами и ткнул внутрь острова.
   - В леса. В клетка.
   - В клетке? - воскликнул я. В тюрьме? Фриссон и Жильбер. Новоявленный чародей и почти что рыцарь.
   - Женщины, - пояснил Унылик.
   - Их захватила женщина? Ну ладно, это еще можно понять, наверное. А какими заклинаниями она пользовалась?
   - Никакие заклинания. - Но тут Унылик нахмурился, припоминая. - А может быть, заклинания.
   - Может быть, заклинания были? Как это?
   - Фишшоны и Жибберы видеть женщина. Она улыбаться. Жибберы покраснеть, задрожать и давай прятаться. Фишшоны делай большие глаза и идти к она. Она вести его в клетка. И заманить Жибберы тоже клетка.
   Итак, ей и не надо было никакого волшебства, кроме собственных прелестей. Скорее всего это было то самое волшебство, которым владеет любая красивая женщина.
   Ну, уж против этого я был вооружен. На сердце у меня наросли рубцы. Стоило мне лишь вспомнить, что со мной творило это племя, как любая красавица сразу же начинала казаться мне и не такой уж привлекательной. Да, понимаю, так и мимо хорошего человека пройти недолго, но пока что опыт меня не подводил. Большей частью ко мне влекло невротичек и извращенок, женщин, которым я был нужен для удовлетворения порочных потребностей, ну да это ладно.
   Что тут скажешь? Рыбак рыбака видит издалека? Такая мысль была мне ненавистна. Но уж если это правда, тем больше у меня причин вести холостяцкий образ жизни. Вот я его и вел.
   - Тимея, - напомнил я Унылику. - Эту женщину зовут Тимея. Она нимфа.
   - Нимф? - Унылик задумался, если такое можно сказать про тролля.
   - Дух природы, - объяснил я. - Воплощение плодородия или по меньшей мере сексуальности. Она не человек, она сверхъестественное существо и - хвала Господу - не может покинуть этого острова. Она привязана к растению, чью жизненную энергию воплощает.
   Это для бедного тролля было через край. Он только мотал головой, совершенно озадаченный.
   - Ты так говорить, Сав, так оно и быть. Мы пошли ломать клетка?
   - Можно попробовать, - медленно говорил я, - но тут вот какой вопрос. Ты пытался их освободить?
   - Мои пытаться освободить! - Унылик яростно кивнул. - А женщины потрогать клетки, а клетки кусать Унылики. Унылики прыгать туды и сюды - а его ножки опутать травка.
   - Клетка укусила тебя? - удивленно переспросил я. Потом вспомнил: вот так объясняют действие электрического тока скотине. Тимея прикоснулась к клетке, и Унылика ударило током. - А клетка из дерева?
   - Угу! Из дерева! Из палки!
   Так. Ну это понятно. Тимее подвластны все растения. Готов побиться об заклад: "палки", про которые говорил Унылик, на самом деле живые деревья. Просто Тимея приказала им срастись и образовать клетку.
   - Ты не видел, а вокруг твоих ног обвилась трава?
   - Угу! Обвиться! И не одни ноги, руки тоже, когда Унылики падали! Они сильно рычали, Унылики!
   Он показал мне, как именно он рычал, и несколько камней неподалеку закачалось и попадало на песок. Я вздрогнул и снова напомнил себе: надо сотворить ему зубной эликсир.
   - Как же ты освободился?
   - Женщины велеть Унылики держайся у вода. Ждать Сав. Увидеть Сав - сразу его кушай!
   - Савла? - крикнул я в страхе. - Меня? Какого черта? Откуда Тимее знать, что я приплыву?
   Ага. "Откуда?". Может, ей сообщили об этом представители вражеской партии.
   А может быть, она выспросила у Фриссона. Судя по тому, что рассказывал Унылик, Фриссон настолько очарован нимфой, что мог выболтать ей все, что угодно. Конечно, он мог бы с таким же успехом наболтать ей про то, что луна из зеленого сыра.
   Тут наконец все встало на свои места. Я понял, что троллю дан приказ скушать меня за обедом. Я сглотнул подступивший к горлу комок и глянул на тролля. У него действительно голодно блестели глаза, или мне это только показалось?
   Глава 25
   Ну, уж капелька слюны, висевшая у него на нижней губе, мне никак не примерещилась. "Ну, и что? - утешал я себя. - Унылик вечно пускает слюни". Утешать-то я себя утешал, да не больно-то эти утешения действовали. Я кожей ощущал холодную угрозу, надвигавшуюся на меня. Я заговорил сначала медленно, успокаивающе, потом все быстрее и громче.
   - Унылик. Это Савл с тобой говорит. Ну, помнишь Савла? Хорошего парня Савла? Твоего приятеля. Того самого, что всегда отпускает тебя поохотиться? Того, который помешал мерзким колдунам швырять в тебя пламенем?
   Унылик кивнул, но вид у него остался голодный. Он высунул язык и плотоядно облизал губы. Когда он сглатывал слюнки, звук получился такой, что я чуть не отдал концы. Я заговорил быстрее.
   - Унылик, - сказал я. - А эльфов ты помнишь? Ну, тех, которые наложили заклятие? Чтобы ты больше никогда-никогда не кушал людей?
   Унылик нахмурился. Видимо, эти воспоминания ему были далеко не приятны. Но кивнул.
   - А то заклятие, которое я на тебя наложил, помнишь? - не сдавался я. Я понимал, что ступаю по тонкому льду, но приходилось рисковать.
   - Клятие, - снова кивнул Унылик. - Помнишь. Угу.
   - Эти заклятия означают, что ты не имеешь права кушать меня и даже грубо со мной обращаться.
   - Клятия больше нету, - сообщил мне тролль. - Эти женщины Тимеи что-то сделать. Унылики больше не чуять никакие клятия.
   Вот удар так удар! Нимфе, стало быть, каким-то образом удалось увидеть прошлое тролля, и она ухитрилась заблокировать заклятия, и эльфийское, и мое. Я пятился и пятился назад.
   - Но... ты ведь... не очень голодный, Унылик?
   - Очень даже сильно голодные, - сообщил тролль. Я отчаянно пытался припомнить собственное заклятие.
   - Токо Унылики Савы кушать не моги, - пояснил тролль. - Савы быть вкусные, но быть друзья. Савы спасать Унылики - Унылики спасать Савы. Если кушать, друзья не быть.
   Я громко и облегченно вздохнул и немного успокоился. Унылик, оказывается, понял, что кушать друзей и одновременно иметь их нельзя <Аллюзия на английскую пословицу: "You can't eat your pudding and have it" - "Нельзя и кушать пудинг, и иметь его".>.
   - Я рад, что ты... что ты понял это, Унылик. Тролль пожал плечами.
   - Еда много. Друзья мало. Люди вкусный, а олень тоже вкусные. Овца и кролик вкусный. Даже рыбки. Ясное дело - тут не было недостатка в рыбных блюдах.
   - Ты пробовал в последнее время вкусную рыбку?
   - Угу! - весело облизнулся Унылик. - Большие рыбки, как Унылики - такие большие. Плавник посередине спина - такие острые, носы тоже острые, а зубы какие у Унылики. Ух, вкусные рыбки!
   Акула? Он сразился с акулой и победил? Вот и слушайте, что вам говорят на тему "ешь, не то тебя съедят!".
   И это даже не ленч? Закуска, так сказать?
   Я решил удостовериться, пойдет ли Унылик со мной, если я отправлюсь обследовать остров. Я изучающе посмотрел на верзилу. Да, глаза его по-прежнему голодно блестели, но было в них еще кое-что: укоренившееся глубокое доверие и что-то сродни восхищению. Я, можно сказать, был шокирован. Унылик относился ко мне, как к кумиру. По его мнению, я был неспособен совершить ошибку, я был непогрешим.
   Я был потрясен. И еще мне захотелось развернуться и убежать. Когда кто-то вот так вам поклоняется, желательно, чтобы и вы поклонялись ему с такой же силой. Дружба означает ответственность. Друзья - это значит связь, это значит долг, Я чувствовал себя так, словно меня засасывают зыбучие пески.
   А потом я вспомнил: я-то здесь, собственно, оказался из-за друга.
   И я в ужасе понял, что в какой-то миг в цепи событий я таки сдался, оказался повязанным. Ладно, Мэт, может, сам так не думал, зато так думал я.
   Но ведь это все-таки не значило, что дружба с Мэтом связывала меня по рукам и ногам. Если бы я потерял рассудок, я бы мог заявлять на него права, бегал бы за ним, как собачонка... Мэт на меня никогда никаких прав не заявлял, ну, разве что порой ему хотелось со мной пообщаться - и то это происходило исключительно по обоюдному согласию. Даже тогда, когда он попадал в беду, он от меня ничего не требовал. Теперешнее приключение - это ведь я сам так захотел.
   И тут я уразумел, что этот косматый верзила, этот уродливый тролль видел во мне куда больше добродетелей, чем я сам. Я подумал и решил, что лучше не указывать ему на ошибку. Ох, и погано у меня было на душе... Я просто не мог себе представить, что живое существо ставит меня выше своих жизненных инстинктов. Короче говоря, я был тронут.
   Но сказать об этом троллю я не мог. Я подошел к нему поближе, стараясь забыть о его тошнотворном запахе, протянул руку, дружески похлопал его по боку и сказал:
   - Пошли. Раз я здесь, то тебе не обязательно слоняться по берегу и ждать меня. Ты же меня уже нашел, так что этот приказ отменяется. Пошли поищем наших товарищей.
   Но тролль не двинулся с места.
   - Сав?
   - Что, Унылик?
   - Ты могли опять делай клятие? Не люби моя кушай друзья.
   Я сглотнул подступивший к горлу комок и поскорее согласился. После чего скороговоркой протараторил заклинание. В конце-то концов, если троллю так хочется избавиться от искушения, зачем с ним спорить?
   Конечно, я по-прежнему ни в какие чудеса не верил. Смерив тролля взглядом, я нахмурился. Глазки у него по-прежнему поблескивали.
   - Мне кажется, не сработало, - проворчал я.
   - Ой, угу, угу, все сработало! - принялся заверять меня Унылик. - Теперь Унылики хотей кушай все-все, только не Савы!
   - Не Савла и не остальных наших товарищей, - уточнил я.
   Я решил было произнести заклятие еще разок, включив в него имена Фриссона и Жильбера, - просто для спокойствия.
   Но передумал. Лучше уж прочту заклятие тогда, когда мы их найдем. Чувство голода поможет мне уговорить Унылика покинуть берег и тем самым отменить приказ, данный ему Тимеей.
   - Товарищи! - горячо воскликнул Унылик. - Мы ходить к наши товарищи!
   И он вломился в кусты и быстро зашагал внутрь острова.
   Я поспешил за ним, твердя про себя заклинания. Унылик сказал, что меня есть ему больше не хочется, значит, так оно и было. Правда, чудо оказало действие на его желудок, а не на мозги, - но у меня получилось. И сейчас не время с этим спорить.
   Я мог представить, как это все произошло: Тимея вышла из пышных зарослей, практически голая, Жильбер покраснел как маков цвет и просто не знал, куда глаза девать. Ясное дело - это зрелище на корню срубало все его идеалы, все понятия о благородном житье. Фриссон же такой высокой нравственностью не страдал - вот и пялился на нимфу, как рыбка, попавшаяся на крючок. Небось и воздух ртом хватал, как эта самая рыбка, ну и, соответственно, пошел к ней, как какой-нибудь зомби. Словом, управлять ими обоими ей труда не составило.
   Ну а как будет со мной?
   Я думал об этом, продираясь за Уныликом сквозь кусты. Здешнюю растительность нельзя было назвать джунглями. Средиземноморье - это даже не тропики, а субтропики, посему здешний лес - это самый что ни на есть настоящий влажный субтропический лес. Мне, североамериканцу, многие цветы и деревья оказались знакомы, однако к такому количеству лиан я не привык. Они обвивали стволы, свисали с ветвей. Подлесок кончился ярдов через десять после того, как мы отошли от опушки, но зато появились цветы - всюду, куда только проникали солнечные лучи. Их аромат наполнял воздух, навевал воспоминания о ночных свиданиях, о тех подругах, что не ленились всякий раз являться с новой прической, и...
   Нет. Эту мысль я запечатал большой тяжелой пломбой и изо всех сил задумался об... апельсинах. Окрестности на меня так действовали или нимфа распустила чары? Или наблюдалось что-то вроде самовнушения? В любом случае Тимея пыталась расслабить меня, размягчить, настроить на чувственный лад, подготовить к своему появлению.
   Да уж не паранойя ли у меня началась? И верное ли тут слово "началось"? Может быть, я просто чего-то недопонимал? Или вообще мои мысли мне не принадлежали?
   А деревья вдруг исчезли. И мы оказались на покатом лугу, по которому бежал ручей. Я ошарашенно оглядывался по сторонам, совершенно сраженный буйством запахов и цветов, количеством разноцветных бабочек всевозможных размеров. От ароматов закружилась голова... Я отчаянно пытался ухватиться хоть за какое-нибудь напоминание, что все не просто так, что на меня влияют...
   - Унылик! Где Фриссон и Жильбер?
   Тролль в ответ только зарычал, но все же указал на берег речушки. Я посмотрел туда, потом пригляделся повнимательнее. То, что я с первого взгляда принял за рощицу, на самом деле никакой рощицей не было. Там росли молодые деревца, но росли они настолько тесно, что между их стволами не смог бы протиснуться даже самый худенький человек. Конечно, Фриссон был не очень худенький, но Тимея и это предусмотрела: стволы деревьев обвивали лианы, и в результате получилась просто замечательная клетка. Выше, футах в восьми от земли, ветви деревьев изгибались практически под прямым углом, как я и думал, и давали тень, защищавшую пленников от палящего солнца. Речушка протекала так, что и с водой у них не возникало проблем. Но в реке плавали громадные ядовито пахнущие цветы, так что мои друзья с каждым глотком воды, видимо, переполнялись чувственностью и соответствующими желаниями. Я подумал о силе феромонов и о том, как трудно бедняге Жильберу выдерживать подобный натиск на его целомудрие.
   Да, ему было худо, я угадал верно. Он стоял на коленях в углу "клетки" лицом к деревьям, уцепившись руками за стволы. Он молился. Глаза сквайра были закрыты, губы беззвучно шевелились, по лицу сбегали струйки пота.
   Перегрелся, конечно. Ну разумеется, вон какой бледный.
   Так. А Фриссон где?
   Вон он, лежит па земле ничком - не человек, а куча тряпья. Последний раз такую жалкую кучку я видел после того, как затопило магазин вторсырья. Он лежал так неподвижно, что мне стало страшно. Но подойдя поближе, я услышал, что поэт стонет. Это меня немного успокоило.
   - Фриссон! Жильбер! - окликнул я друзей. - Мы пришли, чтобы вытащить вас оттуда. Фриссон вскочил на ноги.
   - Господин Савл! Жильбер резко обернулся.
   - Чародей! Ты - наше спасение! Вытащи нас из этой клетки!
   - Именно этого и жажду всей душой, - заверил я товарищей. Я ухватился за одну из лиан и потянул ее на себя. - На самом деле, - заключил я, - не такие уж они крепкие, Жильбер. Срежь одну мечом и...
   - У меня нет меча.
   - А? - изумленно переспросил я и уставился на ножны. Они, конечно, были пусты.
   Жильбер покраснел и опустил глаза.
   - Ведьма... Она отняла у меня меч, когда я отвернулся.
   Как я его понимал! Бедняга, он отвел глаза и, изо всех сил сражаясь с собственным либидо, пытался прогнать из своей памяти образ соблазнительной красотки. Я кивнул.
   - Готов поспорить, в свое время она и рыцарей разоружала. Тут нечего стыдится. Ну ладно. Это не меч, но тоже сгодится.
   С этими словами я вынул из кармана свой складной нож и вонзил его в лиану.
   А она как закричит!
   Я отдернул руку с ножом - так, словно только что резанул кабель под током.
   - Мамочки! - прошептал я в страхе. - Да она и вправду живая.
   - Конечно, живая, - жалобно проговорил Фриссон. - А разве все лианы и деревья не живые?
   - Да живые, живые, - буркнул я. - Только они боли не чувствуют. - Я на самом деле следил за публикациями и еще ни разу не встречал сообщений, что у растений обнаружили нервную систему. - И уж конечно, они не вопят!
   - Здесь, на острове у нимфы, все растения имеют голоса, - вздохнул Фриссон. - Даже камни, и те ей обо всем докладывают! Вот так она и узнала, что мы приближаемся к острову.
   - Вот как? - удивился я.
   - Да, - кивнул Фриссон. - Она явилась перед нами, выйдя из-за занавеса листвы, - так, словно соткалась из воздуха. На ней было платье цвета се кожи, но оно было из тончайшего бархата - такого нежного, что он сам, казалось, умолял себя погладить... приласкать... - Поэт часто дышал.
   - Поэт, избавь меня!.. - простонал Жильбер.
   Но Фриссон его не слышал. Он смотрел в недавнее прошлое и жаждал, чтобы оно стало настоящим. Все его желания были написаны у него на лице.
   - Она вышла из-за деревьев, и каждое ее движение было приглашением к танцу, который заканчивается соединением тел, когда бедро прижимается к бедру, а грудь к груди... "Добро пожаловать, странники, - сказала она. - Не погостите ли у меня немного?"
   - А я не мог глаз отвести, - прошептал Жильбер и, мучаясь от стыда, уронил голову на грудь.
   - А я и не хотел, - поспешно возобновил рассказ Фриссон. - Мне хотелось одного - смотреть и смотреть на нее, вдыхать аромат ее тела, коснуться ее... а она подходила все ближе... ближе... она погладила меня по щеке и прошептала: "Ну, так пойдемте со мной". "Куда угодно", - ответил я в тот же миг, а она рассмеялась чудесным гортанным смехом. Пальчик ее огнем жег мою щеку, потом огонь скользнул к моим губам, но тут же угас - она отдернула руку, отвернулась и пошла к лесу. Я пошел за нею на ватных ногах, чувствуя себя нескладным и неуклюжим. Она шла впереди, и я ничего не видел перед собой, кроме ее покачивающихся бедер.
   Но вот она замедлила шаг, обернулась, нахмурилась, посмотрела на моего друга Жильбера и говорит: "Пойдем же со мной и ты, прекрасный чужеземец". "Нет. - Жильбер отвел глаза. - Я дал клятву никогда в жизни не прикасаться к женщине". "Но ты и не нарушишь клятвы, - возразила она, - ибо я не женщина, а нимфа". "Ты - воплощение соблазна, - сказал сквайр, - а я дал обет безбрачия". "Ну разве можно таким молодым людям давать такие страшные клятвы, - нимфа почти мурлыкала. - Пойдем со мной, и ты узнаешь, почему тебе не надо было давать такую клятву!" "Я верен данному слову!" - крикнул сквайр и отвернулся от нимфы. Я по ее глазам понял - она разозлилась, но скрыла это. Но вот она отвернулась и снова пошла вперед, покачивая бедрами, и я как зачарованный пошел за ней. Но она подошла к Жильберу и так быстро оказалась прямо перед ним, что он не успел отвернуться. Он отпрянул, словно она ударила его. А нимфа шагнула ближе... Он опять шагнул назад, а она опять - ближе. Так и пошло. Он пятился, она наступала, а я шел за ней. Стыдно мне теперь говорить об этом, но я не понимал, из-за чего так страдает мой друг. Для меня не существовало ничего, кроме грациозной, стройной спинки, этих покачивающихся бедер, и... Фриссон сглотнул слюну, - и моей мечты о том, что прячется под ее облегающей юбкой.
   Какое мастерское описание! Лучше любого порнофильма!
   - Значит, она повела вас в свой дом?
   - Нет. Она вдруг обернулась ко мне, а я вижу: Жильбер сразу же остановился и быстренько отвернулся. Нимфа поманила меня, и я с радостью бросился к ней, но она отступила в сторону, и я проскочил мимо нее. Я повернулся, а она бежать. Я бросился за ней, но тут между нами встала эта стена из деревьев, и я только бился об нее и рыдал о своей потере. А потом меня словно обдало жаркой волной - и тут же все исчезло...
   Жильбер стонал и не открывал глаз.
   - ...А потом сладкие, пухлые губы на краткий миг коснулись моей руки. "Сидите тут, - сказала нимфа, - покуда вы мне не понадобитесь. Одна игрушка у меня уже есть. Буду играть, пока не заиграю его до смерти. Мне с ним надо наиграться, и тогда я займусь вами. Молитесь же, чтобы он поскорее утолил мою страсть". Я закричал, бросился к частоколу и чуть не сломал себе плечо, но она только рассмеялась... Зашуршала листьями - и она исчезла.
   - Я умолял его не молиться! - хриплым голосом проговорил Жильбер.
   - Правда, умолял? - обернувшись к нему, спросил Фриссон. - Я ничего не слышал. Я ничего не чувствовал, кроме жестокой утраты. Я закрывал глаза и вызывал воспоминания о нимфе.
   - В общем, она тебя сцапала, - заключил я. - Но она вас хотя бы кормила?
   - Увы, не она сама - какой-то лающий монстр. Говорить не умеет, только жутко воняет мускусом.
   Как интересно - у нимфы имелась охрана. Судя по всему, растение, но какое? Да что толку сейчас от классификации? Я глянул на Унылика и решил, что наши с нимфой шансы, пожалуй что, равны, ведь на нашей стороне Фриссон, который будет снабжать меня стишками.
   - Не люблю кому бы то ни было причинять боль, но надо же вас как-то вытащить. Откуда вы вошли в эту клетку? В каком месте деревья сомкнулись?
   - Вон в том, - указал Жильбер. - Я хорошо помню: я ведь, как только понял, что деться мне некуда, сразу отвернулся, чтобы только не видеть похотливую ведьму, и тогда уставился на дерево с раздвоенным стволом.
   Я посмотрел в ту сторону, куда указывал Жильбер. Стволы были искривлены так, словно являли собой мужское и женское тела, слившиеся в любовном экстазе. Подул ветер, и я явственно увидел их движения. И как это Жильбер не углядел?
   А так, что Жильбер - чистая душа, а я - старый распутник. А уж фрукты, растущие на этом дереве, мне и вообще представились воплощением чувственности - сдвоенные набухшие шары, немного удлиненные - так просто было увидеть в них анатомические детали человеческого тела... кожица у фруктов была такая нежная, такая мягкая, ее так хотелось погладить. Я тряхнул головой. Вот уж распутник, так распутник!