Сташеф Кристофер. Волшебник в Мидгарде

   Алеа же решила брать быка за рога и с интересом посмотрела на пруд. Кто-то расширил ручей до размеров круглого водоема и обложил его камнями.
   — Замечательно! — воскликнула она. — Умные у вас мужчины! Хорошо придумали, и все для вас.
   Некоторые из женщин вытаращились на нее так, будто она сошла с ума, другие засмеялись, не совсем, правда, уверенно.
   Одна сказала:
   — Почему ты решила, что это сделали мужчины, девушка?
   Алеа восприняла такое обращение с внутренним негодованием — она уже давно достигла возраста старой девы, поэтому в слове «девушка» сквозило явное презрение к ней со стороны здешних представительниц прекрасного пола.
   Удержавшись от ответной колкости, Алеа пояснила:
   — Эти камни очень тяжелые. Не говорите мне, что ваши мужчины позволили вам самим таскать их!
   Теперь никто не рассмеялся; женщины хмуро глядели на гостью, но та, которая первой заговорила с нею, только ухмыльнулась.
   — Ты что же, девушка, настолько слаба, что не сможешь поднять такой камень?
   — Думаю, что смогу...
   Алеа оперлась на посох, пытаясь привлечь внимание окружающих к нему, хотя и сомневалась, что мужчины рассказали в деревне о том, как она пользовалась в бою этим оружием.
   — ...Только вот зачем, если у меня есть такой верзила, как Гар, который принесет их для меня, стоит только его попросить?
   — А, твой мужик, — снова ухмыльнулась женщина. — Да какой же он мужчина, если делает женскую работу?
   Со стороны мужчин внезапно послышались гневные крики. Женщины посмотрели туда, глаза их расширились от страха. Алеа тоже испугалась, но заставила себя медленно повернуться, всем своим видом выражая любопытство.
   Двое разбойников вскочили на ноги, остальные потрясали над Гаром кулаками, но тот сидел, спокойно глядя на них, а когда крики утихли, он, как ни в чем не бывало, продолжил свой рассказ.
   — Что вас так удивило? — услышала Алеа. — В конце концов Думи была богиней и, конечно, великолепно стреляла из лука!
   — Но не лучше мужчины! — упрямо заявил Зиму.
   Гар пожал плечами.
   — Куда уж лучше, если она попадала прямо в яблочко?
   Алеа снова повернулась к женщинам, довольная, как кошка, вволю налакавшаяся сливок.
   — У него хватит мужества и сил, чтобы хорошенько отлупить всех ваших мужиков... да ведь вы знаете, что он так и сделал, иначе бы его не пригласили переночевать здесь!
   Да, женщины знали. Во взглядах их читалась злость, но они избегали смотреть гостье в глаза.
   Со своей стороны Алеа удивилась, осознав, что чувствует гордость за Гара.
   — Я не ниже каждой из вас и выше любого жителя Мидгарда.
   — Ах этих! — с отвращением произнесла пожилая женщина. — Коротышки... недомерки! Наши мужчины правы — мы гораздо лучше них!
   Остальные нестройным хором поддержали ее, а самая старая, женщина лет под пятьдесят, сказала;
   — Здесь ты права, Эльза... и, как говорят мужчины, мы даже лучше великанов, этих неуклюжих громадин!
   Алеа почувствовала, как ее захлестывает волна гнева — частично при мысли о том, что эти полурабыни считают себя лучше Риары и Орлы, частично из-за того, что здешние женщины с такой готовностью готовы к подчинению.
   — А, так это ваши мужчины говорят такое?
   Услышав издевку в голосе своей собеседницы, Эльза нахмурилась.
   — Да, и это правда! Верно говорит Сигурд: мы — новая порода людей, лучшая, чем любая из трех других, и тебе следует радоваться этому, девушка, поскольку ты тоже одна из нас!
   Алеа содрогнулась при мысли, что могла бы стать такой же рабыней.
   — Итак, мы знаем, что думают ваши мужчины. А что думаете вы сами?
   — Мы согласны с мужчинами, — насупилась Эльза, потом обратилась к пожилой женщине:
   — Не так ли, Хельга?
   — Почему бы и нет, если они правы? — ответила Хельга, угрюмо глядя на гостью.
   — Мы выше и сильнее мидгардцев, мы умнее и проворнее великанов!
   — Я встречалась с великанами, — сообщила им Алеа, — и даже ночевала у них. Поверьте мне, они ничуть не глупее нас и очень добры.
   Женщина ошеломленно уставилась на нее.
   — Великаны? Добры?..
   — Да, — кивнула Алеа. — По отношению и к нам, и к своим женщинам. Великанши делают все, что делают их мужчины, а те во всем помогают своим подругам. Я вообще не видела, чтобы они ссорились — они просто обговаривают друг с другом проблему и вместе решают ее. Ни разу я не слыхала, чтобы великан отдавал великанше приказы.
   — Ну, конечно, когда ты такая большая и сильная... — проворчала Хельга.
   — Великаны выше и сильнее своих женщин, — напомнила ей Алеа, — но они ценят своих подруг. Им приходится завоевывать — мирным образом, я имею в виду, — их расположение.
   Хельга явно была удивлена и принялась прикидывать что-то в уме. Сигурд спросила:
   — Что, если тамошний мужчина все же даст указание одной из них, а женщина откажется его исполнить? Что тогда?
   — Ай! — махнула рукой Эльза. — Да он просто накостыляет ей как следует, вот и все.
   — Никто из мужчин никогда не поднимет руку на женщину, — твердо возразила Алеа. — Но если кто-то из них и посмеет сделать такое, его изобьют другие мужчины... и если не они, так сами женщины.
   Женщины слушали гостью и удивлялись все больше. Сначала вид у них был изумленный, потом взволнованный... затем удрученный.
   — Если женщины объединяются, чтобы защитить одну из их числа, — спросила Сигурд, — не накинутся ли на них мужчины всей оравой?
   — Здесь, у вас — возможно, — ответила Алеа. — В Етунхейме — нет, ни в коем случае.
   — Но их женщины умеют сражаться!
   — Любая женщина может научиться боевому искусству.
   Алеа внезапно ощутила, что ушибы и синяки все еще болят, что сильно пульсирует кровь в висках — но вместе с этим к ней пришло и неистовое чувство воодушевления. Ей вспомнилось, как она сражалась и не проиграла бой, хотя и не вполне победила.
   — Поверьте мне, женщина может многому научиться.
   Со стороны мужчин снова послышались возмущенные выкрики; несколько человек вскочили на ноги, потрясая кулаками. А Гар только доброжелательно улыбался, глядя на них снизу вверх. Он, казалось, спокойно изучал их, и забияки постепенно утихомирились.
   — Великаны не глупы, — говорил Гар. — Я испытал одного из них — боролся с ним и использовал некоторые неизвестные ему приемы. К концу схватки он уже использовал их против меня. Так что уверяю вас, они достаточно разумны.
   — Ты боролся с великаном?.. — недоверчиво спросил Дамбри.

* * *

   — Ничто не сможет научить наших мужчин уважать нас, — с абсолютной уверенностью заявила Хельга.
   — Возможно, вам следует взять своих детей и всем уйти отсюда, причем надолго, чтобы мужчины ваши прочувствовали, насколько они нуждаются в вас.
   — Возможно, они отправятся вслед за нами с дрекольем, — пробурчала Эльза.
   Вздохнув, Алеа попыталась отыскать достойное возражение, но, не найдя такового, вспомнила, что ей следует вызывать у этих женщин стремление к миру, а не к войне и возможной гибели.
   — Скажите им, что это вопрос религии. Скажите им, что вам нужно некоторое время, чтобы поразмыслить над новым мифом, который я принесла вам.
   — Какой это миф? Насчет того, что великаны добры к своим женщинам? — саркастически спросила Хельга.
   — Это не миф, а просто свежая новость. Я же расскажу вам легенду о Таммузе, — сказала Алеа. — В Мидгарде ее не знают, я узнала ее от великанов здесь, в Северной Стране. Она об одном южном боге, который пришел к вратам Валгаллы, чтобы навестить...
   Поначалу ее слушали с подозрением, которое вскоре испарилось от очарования легенды. Женщины внимательно дослушали предание, и когда Алеа закончила, вздохнули с облегчением, явно довольные и воодушевленные рассказом.
   — Но какое отношение имеет эта сказка к нам? — спросила Хельга.
   — Она показывает, что человечество может стать великим лишь тогда, когда все его части объединятся воедино, — ответила Алеа.
   Снова раздались крики.
   На этот раз уже все мужчины повскакали на ноги, а Зиму, упершись кулаками в бедра, шагнул к Гару и требовательно спросил:
   — Каким образом изгои вроде нас могут жить в мире с мидгардцами? Без того, чтобы мы не стали рабами?
   — Этого можно добиться путем правильного воспитания ваших детей, — сказал Гар. — Нужно одинаково относиться ко всем — и к тем, которые вырастут такими же большими, как мидгардцы, и к тем, которые останутся карликами, и к тем, которые смогут сравняться ростом с великанами.
   — Ни один из наших детей не вырастет таким, — пробурчал Зиму, но в голосе его не было уверенности.
   — Они говорят так, потому что не знают, какую боль и какие страдания вы испытываете, вынашивая и рожая детей, — напомнила женщинам Алеа. Сердце у нее заныло при мысли о том, что ей самой ничего подобного испытать не доведется. — Величие человека — в самой его жизни, а не в габаритах туловища...
   Все женщины повернулись к гостье, глядя на нее с удивлением и странным облегчением, но Сигурд решительно заявила:
   — Мужчины говорят, что именно мы являемся теми, кто становится великим народом, что в каждом поколении есть что-то новое, лучшее, чем у предыдущего поколения, и что мы — лучшие из всех, кто когда-либо жил на свете!
   Алеа нахмурилась.
   — А великаны?
   — Ошибка, — быстро вставила Эльза. — Боги пытались создать лучший народ, но у них получились неуклюжие тугодумы... и даже не думай спрашивать о карликах, этих уродливых коротышках! Они — тоже ошибка богов, даже большая, чем великаны!
   — Так говорят мужчины, — произнесла Хельга тоном, не терпящим возражений.
   — А что говорите вы? — поинтересовалась Алеа.
   Женщины озадаченно уставились на нее. Наконец Сигурд неуверенно заговорила:
   — Такого рода... размышления мы предоставляем мужчинам. Как растить детей, что приготовить на обед — вот о чем следует думать женщинам.
   — Неужели? А кто сказал вам об этом? — с вызовом спросила Алеа.
   — Наши матери! — отрезала Хельга. — Они также говорили нам, что женщины, которые вмешиваются в мужские дела, потеряют своих супругов и погибнут, пытаясь заботиться о себе сами!
   — Женщины-великанши способны позаботиться о себе, — парировала Алеа. — А разве ваши мужчины не говорят, что вы лучше них?
   Хельга, нахмурившись, упрямо повторила.
   — Великаны — ошибка богов, такая же, как и твое представление о них!
   — Ошибки в умах ваших мужчин, — пылко возразила Алеа. — Человечество, подобно Таммузу, разорвано на четыре части — великаны, карлики, мужчины и женщины. Если мы будем оставаться разобщенными, то всех нас ждет гибель — но мы можем быть сильнее и лучше, чем когда-либо, если снова соединим воедино все четыре части самих себя.
   — Как Думи сделала с Таммузом? — предположила Сигурд.
   — А хоть бы и так, — подтвердила Алеа.
   Хельга наклонилась вперед, и теперь в глазах у нее светился интерес, а не гнев.
   — Расскажи-ка нам побольше об этой Думи. Мы никогда прежде не слышали о ней.

* * *

   Когда к ним подошла девочка-подросток и сказала, что поросенок зажарен, Хельга кивком поблагодарила ее и встала.
   — Пойду проверю, но думаю, что ты права, Тала. Обед готов. Вы хорошо выполнили порученную вам работу.
   Двенадцатилетняя девочка зарделась от похвалы со стороны Хельги.
   Женщины двинулись к столу, вслушиваясь в спор мужчин.
   — Но великаны и мидгардцы вовсе не ровня нам! — упрямо твердил мускулистый мужчина, почти такой же высокий, как Гар. — А карлики? Такие маленькие и слабые — смех, да и только! Неужели мы опустимся до того, чтобы объединиться с кем-то из них?
   Остальные бурно поддерживали его криками:
   — Верно, верно, Лафо! Ты прав настолько, насколько ты высок!
   — Тогда великаны должны быть более правыми, — заметил Гар, — поскольку они самые высокие.
   — Не играй моими словами, пришелец! — Говоривший потряс кулаком. — Ты прекрасно понял, что я имею в виду!
   — Ты считаешь великанов неуклюжими и глупыми лишь потому, что не знаешь их, — спокойно ответил ему Гар. — А что касается карликов, то они должны быть умными, иначе не выжили бы.
   — Докажи!
   — Есть только один способ убедиться в этом, — заявил Гар, — посетить великанов.
   Впервые за все время разговора в глазах разбойников появился страх.
   — Ты что же, совсем дураками нас считаешь? — проговорил один из бандитов.
   — Глупы-то они глупы, но ведь эти великаны... они же чудовища! Да они просто сожрут нас!
   Алеа едва не ляпнула, что великаны не едят всякую вонючую падаль, но вовремя спохватилась.
   — Великаны питаются говядиной, Карги, а не человечиной, — сказал Гар. — Иначе Алеа и я были бы уже кусками мяса на ломтях хлеба. Ты просто наслушался детских сказок.
   — Мы знаем об их доброте и приветливости только с твоих слов, — угрюмо проговорил Зиму.
   — Давайте сделаем так, — предложил Гар, — мы вернемся к ним, а вы посмотрите издали, как они встретят нас.
   — Ага! Вот оно! — вскричал Карги. — Ты заманиваешь нас в ловушку! И все эти россказни насчет Таммуза — всего лишь уловка, чтобы усыпить нашу бдительность!
   — Я ведь сказал — вы будете смотреть издали, с безопасного расстояния, — напомнил ему Гар. — Займете наблюдательный пункт на гребне горы, в четверти мили от их деревни.
   — Ну да, а твои громадные дружки подкрадутся к нам сзади и принесут нас себе к обеду! — Карги обернулся к остальным:
   — Мы позволим им обойтись так с нами?
   — Нет! Никогда! — проорали две дюжины глоток, и бандиты угрожающе направились к Гару, потрясая палками и боевыми топорами.

Глава 13

   Сердце у Алеа упало, но она шагнула назад, за Гара и, встав спиной к его спине, взяла посох на изготовку.
   Шансы на победу в бою были приблизительно двадцать к одному в пользу противника, но Алеа преисполнилась решимости скорее погибнуть в схватке, чем отступить.
   Она даже и не думала о том, чтобы сдаться и оставить Гара на растерзание врагу. Такое предательство, несомненно, вернуло бы ее в то состояние, в котором она находилась, пребывая в Мидгарде, если не в худшее.
   Один из бандитов бежал прямо на нее, лицо его скривилось в уродливой гримасе ненависти. Он уже высоко поднял свою дубинку, чтобы нанести сокрушительный удар...
   И вдруг дубинка эта рассыпалась в пыль.
   Алеа не поверила своим глазам. Бандит резко остановился, будто наткнувшись на невидимую преграду, и ошарашенно уставился на свои руки, только что сжимавшие оружие. Еще двое нападающих оттеснили его в сторону и замахнулись посохами, которые тоже мгновенно раскрошились в порошок.
   Четвертый бандит с ревом пронесся мимо них, размахивая боевым топором, но тот обратился в ржавчину и, едва коснувшись посоха девушки, осыпался на землю буроватыми хлопьями.
   Бандит в ужасе воззрился на женщину, потом завопил:
   — Ведьма!..
   — Нет! — крикнула Алеа.
   С полдюжины человек ринулись на нее со злобными воплями, полными гнева и ненависти, пытаясь достать девушку голыми руками. Алеа принялась ловко орудовать посохом, круша суставы и черепа противника.
   Грубые руки схватили ее за плечи, но она резко подняла колено и сильно ударила нападавшего. Руки тотчас же убрались с ее плеч, и бандит, взвыв, согнулся и прикрыл руками пах. Другой разбойник попытался схватить девушку за горло, но Алеа отбросила его руки приемом, который показывал ей Гар, и комлем посоха ударила бандита в живот.
   Еще двое человек напали на нее с боков, однако Алеа, ловко манипулируя посохом, нанесла им несколько точных ударов, и они отступили, корчась от боли. Сама же Алеа, тяжело дыша, приготовилась к отражению атаки очередного противника... и тут что-то крепко ударило ее по голове. Мир вокруг нее потемнел, в глазах запрыгали искры, в ушах раздался какой-то рев. Она отчаянно попыталась удержать ускользающее сознание, панически страшась того, что может произойти, потеряй она связь с внешним миром.
   Потом вдруг в глазах у нее прояснилось, рев в ушах поутих, и Алеа увидела, что вокруг нее на земле валяется дюжина человек. Чувство щемящей вины наполнило ее при мысли о том, что она убила так много людей... но, приглядевшись внимательнее, девушка заметила, что глаза у них закрыты.
   И все лежащие на земле бандиты дышали.
   Алеа недоуменно огляделась. Женщины сгрудились у костра, прижимая к себе плачущих детишек и закрывая их лица руками. В глазах у них застыл ужас.
   В поле ее зрения, ладонью вверх появилась рука. Алеа, вздрогнув, повернула голову и услышала голос Гара, звучавший так, будто он приглашал ее на танец во время деревенского праздника:
   — Могу я помочь тебе?
   Алеа, дрожа, взяла его за руку и, поднявшись на ноги, снова огляделась вокруг. Все бандиты лежали на земле, то ли без сознания, то ли заснув. Алеа вопросительно посмотрела на Гара.
   — Как... как тебе...
   — Я ведь предупреждал их, что я — чародей, — спокойно ответил Гар. — Правда, разбойников было слишком много. Им ничего не стоило затоптать меня благодаря своему численному превосходству, не защити ты меня с тыла.
   Алеа крепче сжала его руку, заглянула ему прямо в глаза, потом отвела взгляд от пылающего в них жара и обратилась к женщинам:
   — Я... простите меня...
   — За что? — подала голос Хельга, глядя на гостью так, будто та сошла с ума. — За то, что ты захотела остаться свободной? За то, что ты вступила в схватку с мужиками, которые изнасиловали бы тебя, появись у них такая возможность? Не говори ерунды!
   — Думаю, нам пора уходить, — заявил Гар. — Вряд ли можем рассчитывать теперь на здешнее гостеприимство.
   — Еще бы! — воскликнула Эльза. — После тех глупостей, которые вы здесь проповедовали...
   — Погоди, — тронула ее за руку Хельга. — Она сказала нам правду — женщины могут научиться защищать себя.
   Эльза посмотрела на Хельгу, потом снова повернулась к гостье. В ее взгляде угадывалось уважение, граничащее с благоговением.
   — Верно... мы сами все видели, ты права...
   — А что еще правда из того, что она нам говорила? — поинтересовалась Сигурд.
   — Полагаю, нам лучше уйти и предоставить им возможность самим найти ответ на этот вопрос, — тихо проговорил Гар на ухо Алеа.
   — Минуточку.
   Алеа шагнула в сторону женщин, вынимая из-за пояса свой нож.
   Они испуганно уставились на нее и подались назад, готовые обратиться в бегство.
   Алеа прошла мимо них к зажаренному поросенку, отрезала от туши большой толстый кусок и, вернувшись к Гару, подняла перед ним насаженное на нож мясо.
   — Трофей.
   — Да, — усмехнулся Гар, — они ведь предлагали нам отобедать, не так ли?
   Он слегка поклонился женщинам.
   — Благодарим вас за радушный прием. Сожалею, что мы не можем остаться, дабы насладиться вашим гостеприимством в полной мере. Доброй ночи.
   — Доброй ночи, — эхом повторила за ним Алеа и пошла прочь из лагеря, в виде исключения позволяя Гару догонять себя.

* * *

   Час спустя они остановились на ночлег в пещере, которую Гар каким-то образом отыскал среди холмов.
   Он разжег маленький и почти бездымный костер. Пока разогревалось трофейное мясо, Алеа спросила:
   — Как тебе удалось обезвредить всех их?
   — При помощи волшебства, я же говорил тебе.
   — Такого же волшебства, которое раскрошило их дубинки в пыль?
   — Не совсем такого, но сходного с ним, — сказал Гар. — Я не шутил. Правда, я сделал так, чтобы все выглядело, будто я ударяю каждого из них по голове. Женщины не сочтут это колдовством, а мужчины будут впредь больше заботиться о своем оружии.
   Алеа поежилась от внезапного холодка, не имевшего никакого отношения к ночной прохладе.
   — Но как все же ты это делаешь?
   Гар прикрыл глаза.
   — Я мысленно представляю себе объект. Закрой глаза и скажи мне, что ты видишь.
   Алеа с опаской закрыла глаза... и увидела лицо Гара. Она нетерпеливо отогнала от себя этот образ, подумала о темноте, хмуром ночном небе и увидела темные облака. На фоне этих облаков появился другой образ, размытый и затуманенный поначалу, но постепенно как бы затвердевающий, становящийся все более отчетливым...
   — Вроде бы... какой-то музыкальный инструмент, — сообщила она Гару. — У него суженный посередине корпус, длинная шейка и одна... две... шесть струн.
   — Он называется «гитара», — тихо сказал Гар. — Таких инструментов нет ни в Мидгарде, ни, насколько я знаю, еще где-либо в этом мире. Да, именно о нем я и думал. У тебя есть способности к волшебству, Алеа, правда, я пока не знаю, как они велики. Хочешь учиться у меня?
   Ответ уже готов был сорваться с ее губ, но Алеа сдержала себя, страшась силы этого волшебства, страшась неведомого...
   Но, как это ни странно, она не боялась Гара.
   — Я должна подумать.
   — Разумеется, — одобрительно кивнул Гар. — Впрочем, достаточно на сегодня всех этих магических штучек. Давай-ка займемся нашим ужином.
   Устраиваясь на ночь, Алеа немного поразмышляла о своем везении и пришла к выводу, что ей действительно сопутствует удача. Она нашла компаньона, друга, который, похоже, ценит ее скорее как личность, нежели как женщину. Однако Алеа приметила и некоторые признаки того, что Гар оценил и ее женственность — женственность, о которой она сама почти забыла, ведь парни из деревни практически не замечали ее с тех пор, как она перегнала их всех по росту.
   Но что еще более удивительно, Гар относился к ней с уважением, обращался с ней, как с ровней. Он защищал ее, ради нее ходил на охоту, кормил, разгонял ее страхи, внушал ей больше самоуважения, чем она сама могла бы вызвать, а теперь вот предлагает обучать ее магии!
   В этом нет нужды, сказала себе Алеа. Достаточно того, что он сам волшебник.
   Однако она решила пока что не говорить ему об этом.

* * *

   Алеа проснулась с первыми лучами солнца, ощущая вялость во всем теле, и лениво подбросила хвороста в затухающий костер, гадая, отчего она чувствует себя такой усталой.
   Гар выкатился из своего одеяла и сел, пока она вешала чайник над огнем. Алеа взглянула на лицо Гара, и по какой-то причине у нее возникло смутное воспоминание о Чародее, который выглядел довольно возмущенным.
   Вдруг она поняла почему.
   — Интересно, видели ли бандиты прошлой ночью во сне Чародея?
   — Безусловно, видели, — заявил Гар с абсолютной уверенностью. — Он показал им Великую Монаду и объяснил ее назначение, но они не переставали пререкаться с ним. Чем смехотворнее становилась их точка зрения, тем яростнее они спорили.
   Алеа задумчиво посмотрела на огонь.
   — Они скорее умрут, нежели откажутся от мысли о том, что каждый из них — сверхчеловек, верно?
   — Точно, — одобрительно кивнул Гар, явно удивленный, но довольный ее сообразительностью. — Как ты это поняла?
   — Я разговаривала с их женщинами. — Алеа умолкла на мгновение, затем, нахмурившись, продолжила:
   — Я едва не сказала «с их женами», но не думаю, чтобы они являлись таковыми.
   — Юридически — нет, фактически большинство из них — да.
   — Мужчины относятся к ним, как к прислуге или шлюхам!
   — Именно в это мужчины и хотят верить, — согласился Гар. — Но скоро женщины станут для них чем-то большим, гораздо большим, я уверен.
   Он выглянул наружу.
   — Я совершенно потерял ориентацию в темноте. В какой стороне восток?..

* * *

   Они провели в пути еще около шести недель, но затем дорогу им неожиданно преградили свиньи.
   Хитрые твари выждали, пока путники не окажутся прямо посередине большого луга, вдали от деревьев, на которые можно было бы забраться. И тогда коварные бестии выскочили из травы и, ведомые матерыми кабанами, с визгом устремились на путешественников со всех сторон. Свиньи хорошо освоились в дикой природе, отрастив клыки и длинную щетину.
   Алеа тотчас же инстинктивно заняла уже опробованную оборонительную позицию — спина спиной с Гаром, с посохом на изготовку. Гар едва успел дать ей указание:
   — Не позволяй им приближаться! Пугай их, если сможешь!
   Хороший совет, — сердито подумала Алеа, — но как, скажите на милость, я их напугаю?
   Взяв палку за один конец, она отчаянно замахала ею... и тут до нее дошло, что имел в виду Гар. Свиньи хорошо соображали.
   Завидев нацеленный на них посох, они отпрыгивали в сторону, а потом, увернувшись от него, снова бросались в атаку.
   Алеа решила сменить тактику обороны и использовала «восьмерку» — особый прием вращения посохом, который показывал ей Гар. Уловка сработала, и свиньи испуганно отпрянули, а когда они снова пошли в наступление, Алеа весьма удачно угодила комлем посоха одному из кабанов в голову.
   Животное рухнуло на землю, а трое других мгновенно набросились на него, визжа и отпихивая друг друга в стремлении сожрать своего собрата.
   И тут подкравшийся с другой стороны крупный вепрь бросился на девушку и, мотнув головой, прорвал ей клыком юбку.
   Ощутив боль в ноге, Алеа вскрикнула от страха и ярости. В следующее мгновение она точным и сильным ударом проломила вепрю череп. Тот в агонии свалился на землю и задергал ногами. Алеа вновь обратила свое внимание налево и опять применила «восьмерку». Старая и, видимо, самая опытная в стаде свинья громко прохрюкала, будто отдавая приказ остальным, и те, повиновавшись ей, отбежали на безопасное расстояние, но не очень далеко. Алеа вдруг осознала, что они ждут, пока она выбьется из сил.
   И ведь проклятые твари правы! Алеа не смогла бы использовать «восьмерку» слишком долго. Впрочем, она уже начинала ощущать усталость и, как только скорость вращения посоха несколько уменьшилась, два кабана — один слева, другой справа — бросились на нее.