Страница:
— Я? — переспросил Кай. — Я пытаюсь сохранить тебе жизнь, Питер.
— Нет! Ты пытаешься помешать мне. Я хочу получить доказательства того, что Федеративному Содружеству грозит большая опасность. — Питер повысил голос, в нем звучали убежденность и негодование. — Ты пытаешься сохранить власть моего брата, хотя оба мы знаем, что она несет людям только страдания. Это в результате его бездумного правления Федеративное Содружество будет разрушено!
— Питер, с тобой бесполезно разговаривать. — Кай махнул рукой. — Отдавай приказ казакам возвращаться. Дозаряжайтесь и прыгайте назад на Солярис.
— Ни за что. Ты проиграл, Кай. Ты предал дело своих предков, ты перестал быть наследником трона, ты превратился в клоуна. И если ты не хочешь взять на себя ответственность, то ради благополучия Федеративного Содружества это сделаю я. А ты, — Питер ткнул пальцем в грудь Кая, — трус, ты стал трусом после Альины, а может быть, и всегда был им. Все считают, что твоими действиями руководит скромность. Нет, Кай, не скромность, а трусость. Ты хочешь бежать отсюда, потому что здесь тебе не Солярис, здесь нет арены и восхищенных зрителей, здесь война, и ты боишься ее. И тебе не остановить меня! А может быть, попробуешь, Кай?
— Я не желаю драться с тобой, Питер.
— Вот как? Тогда я считаю, что все твои схватки с элементалами — ложь, их никогда не было. Это легенды, которые выдумал ты, Кай Аллард-Ляо. Так как же ты поступишь? — Питер сжал и поднял кулаки. — Попробуй остановить меня! Не сможешь, потому что за мной стоит будущее Федеративного Содружества!
Поместье Тормано Ляо, Солярис-7, Маршрут Тамаринд. Федеративное Содружество
Капитан отвернулся от нее и собрался уходить. Дейра поняла, что это означает смерть, и в последнем отчаянном приступе ненависти бросилась вперед. Она ударила правой ногой капитана по колену, сбила РГО и принялась душить. Она била его головой о землю, не слыша, как внезапно лес взорвался автоматными и пулеметными очередями, и только инстинкт матери подсказал ей оставить задыхающуюся жертву и броситься к сыну.
Сквозь свист пуль и редкие взрывы она, нагнувшись, побежала к Дэвиду. Захлебываясь плачем, мальчик полз ей навстречу. Она обнимала и целовала его, ожидая последней пули, которая унесет ее жизнь. Дейра не хотела умирать, но если ей суждено умереть, она хотела быть в эту минуту рядом с Дэвидом. Оба они, рыдая и обнимая друг друга, не замечали ничего вокруг.
— Доктор Лир, где вы? — внезапно раздался какой-то далекий металлический голос. Дейра открыла глаза, и то, что она увидела, заставило ее содрогнуться. Повсюду валялись залитые кровью изуродованные тела охранников. Она увидела оторванные взрывами окровавленные руки и ноги и непроизвольно прижала лицо Дэвида к себе. Она спрятала сына от этого ужаса войны, этого пиршества смерти. Она поднялась, прижимая к себе Дэвида, обернулась в сторону зовущего голоса, и еще больший ужас охватил ее. У нее перехватило дыхание и подкосились колени, страшным усилием воли она заставила себя удержаться на ногах. Она узнала их.
Из тени деревьев навстречу ей выходили гигантские, закованные в броню гуманоидные фигуры. Зеленые соколиные перья покачивались на их шлемах при ходьбе. Один из гигантов подошел к Дейре и в знак дружбы и миролюбия протянул ей свою страшную трехпалую левую лапу. С его плеча свисал тяжелый пулемет, из ствола которого еще шел легкий дымок.
«Господи! — трепеща от страха, думала Дейра. — Этого не может быть». Дейра лихорадочно пыталась понять, как здесь оказались Нефритовые Соколы. Ей показалось, что она уже умерла и попала в специально созданный для нее ад.
Когтистая лапа приближалась к Дейре, и тут она снова услышала голос:
— Не волнуйтесь, доктор Лир. Вы, наверное, меня уже не помните. Меня зовут Таман Мальтус, а это мои люди. Кай Аллард-Ляо попросил нас проводить вас домой. — Он немного помолчал. — Вы можете идти, доктор?
XXXVI
XXXVII
— Нет! Ты пытаешься помешать мне. Я хочу получить доказательства того, что Федеративному Содружеству грозит большая опасность. — Питер повысил голос, в нем звучали убежденность и негодование. — Ты пытаешься сохранить власть моего брата, хотя оба мы знаем, что она несет людям только страдания. Это в результате его бездумного правления Федеративное Содружество будет разрушено!
— Питер, с тобой бесполезно разговаривать. — Кай махнул рукой. — Отдавай приказ казакам возвращаться. Дозаряжайтесь и прыгайте назад на Солярис.
— Ни за что. Ты проиграл, Кай. Ты предал дело своих предков, ты перестал быть наследником трона, ты превратился в клоуна. И если ты не хочешь взять на себя ответственность, то ради благополучия Федеративного Содружества это сделаю я. А ты, — Питер ткнул пальцем в грудь Кая, — трус, ты стал трусом после Альины, а может быть, и всегда был им. Все считают, что твоими действиями руководит скромность. Нет, Кай, не скромность, а трусость. Ты хочешь бежать отсюда, потому что здесь тебе не Солярис, здесь нет арены и восхищенных зрителей, здесь война, и ты боишься ее. И тебе не остановить меня! А может быть, попробуешь, Кай?
— Я не желаю драться с тобой, Питер.
— Вот как? Тогда я считаю, что все твои схватки с элементалами — ложь, их никогда не было. Это легенды, которые выдумал ты, Кай Аллард-Ляо. Так как же ты поступишь? — Питер сжал и поднял кулаки. — Попробуй остановить меня! Не сможешь, потому что за мной стоит будущее Федеративного Содружества!
Поместье Тормано Ляо, Солярис-7, Маршрут Тамаринд. Федеративное Содружество
Капитан отвернулся от нее и собрался уходить. Дейра поняла, что это означает смерть, и в последнем отчаянном приступе ненависти бросилась вперед. Она ударила правой ногой капитана по колену, сбила РГО и принялась душить. Она била его головой о землю, не слыша, как внезапно лес взорвался автоматными и пулеметными очередями, и только инстинкт матери подсказал ей оставить задыхающуюся жертву и броситься к сыну.
Сквозь свист пуль и редкие взрывы она, нагнувшись, побежала к Дэвиду. Захлебываясь плачем, мальчик полз ей навстречу. Она обнимала и целовала его, ожидая последней пули, которая унесет ее жизнь. Дейра не хотела умирать, но если ей суждено умереть, она хотела быть в эту минуту рядом с Дэвидом. Оба они, рыдая и обнимая друг друга, не замечали ничего вокруг.
— Доктор Лир, где вы? — внезапно раздался какой-то далекий металлический голос. Дейра открыла глаза, и то, что она увидела, заставило ее содрогнуться. Повсюду валялись залитые кровью изуродованные тела охранников. Она увидела оторванные взрывами окровавленные руки и ноги и непроизвольно прижала лицо Дэвида к себе. Она спрятала сына от этого ужаса войны, этого пиршества смерти. Она поднялась, прижимая к себе Дэвида, обернулась в сторону зовущего голоса, и еще больший ужас охватил ее. У нее перехватило дыхание и подкосились колени, страшным усилием воли она заставила себя удержаться на ногах. Она узнала их.
Из тени деревьев навстречу ей выходили гигантские, закованные в броню гуманоидные фигуры. Зеленые соколиные перья покачивались на их шлемах при ходьбе. Один из гигантов подошел к Дейре и в знак дружбы и миролюбия протянул ей свою страшную трехпалую левую лапу. С его плеча свисал тяжелый пулемет, из ствола которого еще шел легкий дымок.
«Господи! — трепеща от страха, думала Дейра. — Этого не может быть». Дейра лихорадочно пыталась понять, как здесь оказались Нефритовые Соколы. Ей показалось, что она уже умерла и попала в специально созданный для нее ад.
Когтистая лапа приближалась к Дейре, и тут она снова услышала голос:
— Не волнуйтесь, доктор Лир. Вы, наверное, меня уже не помните. Меня зовут Таман Мальтус, а это мои люди. Кай Аллард-Ляо попросил нас проводить вас домой. — Он немного помолчал. — Вы можете идти, доктор?
XXXVI
Падун «Зарево», пределы планеты Шило Лига Свободных Миров 27 апреля 3056 г.
— Ну, тогда держись, Питер, ты вывел меня из себя! — Кай сам поразился вызывающему тону своего голоса. Он старался сдерживать охватывающую его ярость. — Я остановлю тебя любой ценой.
— Только попробуй! — На лице Питера заиграла жестокая ухмылка.
Кай понимал, что он может свалить Питера с ног одним своим боковым ударом, но не хотел начинать драку, он все надеялся, что благоразумие возьмет верх и Питер остановится. Кай ждал, его мышцы были напряжены, он был готов отразить любые удары Питера.
— Я истинный наследник Хэнса Дэвиона, — сказал Питер, — и вскоре все признают меня как единственного правителя. Я покорю все Великие Дома! — Глаза его сверкали безумным огнем. — Виктор собирается разрушить Федеративное Содружество, но я, Питер Штайнер-Дэвион, не позволю этому свершиться! Никакие Райдеры Харлока, никакие козни Виктора не удержат меня!
Питер нанес быстрый, резкий удар левой в голову Кая. Кай нагнулся, и кулак Питера просвистел у него над самой головой. Кай сделал резкий выпад правой и нанес Питеру сильный удар в лицо, разбив ему губы.
— Прекрати, Питер, я извинюсь перед тобой, — проговорил Кай и отступил назад. Ларри Акафф убрал стул, стоявший позади Кая, открыв ему дорогу.
Питер был ошарашен, он потрогал губу, затем посмотрел на руку. На ней была кровь.
— Так вот как, — прошептал он, — значит, Виктор подослал тебя убить меня?
— Ты бредишь! — только и успел крикнуть Кай, как Питер налетел на него, нанося беспорядочные удары. Как одержимый он махал кулаками, заставляя Кая отступать.
Питеру казалось, что шквал ударов достиг цели, ошеломил Кая, еще немного — и он победит, свалит его. Эта самоуверенность и сгубила его в очередной раз. Он потерял контроль над собой, замедлил темп и открылся. Ненамного, на какую-то долю секунды, но этого хватило Каю. Словно пружина, он бросился вперед и нанес сокрушительный удар Питеру в солнечное сплетение. Коротко вздохнув, Питер рухнул на пол. Он лежал на спине, раскинув руки, лицо его стало наливаться кровью.
Кай испугался, нагнулся над Питером и расстегнул ему ремень и молнию на костюме. Воздух пошел в легкие Питера, и лицо его стало приобретать нормальный цвет. Понемногу он пришел в себя. Широко раскрытыми удивленными глазами он смотрел на Кая.
— Слушай меня, Питер. Я понимаю, что у тебя в мыслях, я знаю, как тебе было трудно и тяжело. За тобой охотилась милиция Свободного Ская, а я знаю, как чувствуют себя люди, за которыми охотятся. Я сам переживал такое на Альине, когда убегал от клановцев. Но ты не должен забывать, что унаследовал не только фамилию, ты, как и я, унаследовал ответственность и традиции народов. Нам много предстоит сделать, у нас впереди стоят великие цели, мы связаны с тобой, и ты должен это помнить всегда. Твой брат прислал тебя на Солярис с определенными целями, но ты поддался на уговоры моего дяди. — Кай внимательно смотрел на Питера. — И чтобы быть уверенным в том, что я не помешаю ему развязать войну, он держит моего сына в качестве заложника.
В глазах Питера появился проблеск здравого рассудка, его напряженные мышцы расслабились. Вдруг он застонал, лицо его исказила гримаса сильной душевной боли, он закрыл глаза и отвернулся от Кая. Кай встал и обратился к Хорсакову:
— Полковник, мы всегда высоко ценили вашу преданность линии Дома Ляо. — Кай тщательно подбирал слова, стараясь не оскорбить его достоинства и одновременно не дать выхода своему гневу и недовольству. — Ваши подвиги трудно переоценить, и никакое другое соединение не смогло бы приблизиться к противнику настолько, насколько это удалось сделать вам.
— Вы слишком добры ко мне, мой лорд, — ответил Хорсаков.
— Вам так кажется? — пристально глядя на него, спросил Кай. — В таком случае постарайтесь, чтобы я смог сохранить подобное отношение к вам и в будущем. — Кай немного помолчал, давая казаку время оценить смысл сказанного. — Пора возвращаться на Солярис, полковник.
— Вы должны понять, мой лорд, что в настоящий момент я вам не могу подчиниться.
Кая так и подмывало покончить с дерзким неповиновением полковника ударом в челюсть, но он предпочел менее болезненное воздействие, а именно — метод убеждения.
— Мой дядя Тормано заманил вас в ловушку, наобещав вам золотые горы. Как вы поняли из моего разговора с герцогом Питером, ваша миссия провалена. Если вы думаете, что в любом случае получите с моего дяди деньги, то боюсь вас разочаровать — он давно некредитоспособен. Ему нечем расплачиваться с вами, но, дабы избежать ненужного скандала, я готов взять на себя все его обязательства по контракту. При условии, конечно, что вы улетаете отсюда немедленно.
— Но у нас есть задание.
— Полковник, вы недопонимаете своего положения. У вас нет задания, нет санкции на его выполнение и нет спонсора. Теперь вам понятно? Перед вами две чаши весов — на одной мое слово, другая чаша пуста, причем вы даже не представляете, насколько она пуста. Одно мое слово — и никто во всем Федеративном Содружестве не примет вас на службу. Что касается Объединения Святого Ива, то я искренне обещаю вам то же самое. — Кай посмотрел на удрученного вояку. — Вы, наверное, сейчас подумываете о поступлении на службу в Синдикат Драконов, полковник? Выбросьте эту мысль. — Хорсаков обалдело смотрел на Кая. — Да, да, выбросьте ее скорее, потому что я переговорю с госпожой Курита, она сейчас гостит в моем доме. А следствие нашего разговора вы легко можете просчитать.
— Мой лорд, — тихо произнес Хорсаков.
— Вам еще повезло, Хорсаков. Если бы вы напали на планету и развязали войну, на вас была бы кровь миллионов невинных жертв. Я знаю вашу воинственность, полковник, но поберегите ее для другого случая, он вам еще представится. А теперь ответьте мне, как вы меня поняли.
— Я понял вас, — хрипло ответил полковник. Кай чувствовал, что гордость старого солдата была задета, но его радовало, что ему удалось довольно легко обработать казака. — А как нам поступить с герцогом Питером? — спросил Хорсаков.
— Он отправляется вместе со мной на «Тайдзай». Его вещи вы сможете передать нам на Солярисе. Прощайте, полковник, и не ввязывайтесь в сомнительные предприятия. Советую вам проводить время в более приятных занятиях. — Кай и Ларри взяли Питера под руки и поставили на ноги. — Ларри, я справлюсь один, иди в шаттл и скажи Уилсону, чтобы он начинал подготовку к возвращению.
— Есть, босс.
Питер понемногу приходил в себя. В коридоре он уже мог стоять сам, но часто останавливался и отдыхал, опираясь на поручни.
— Извини, Питер, но я не мог позволить тебе начать войну.
— Забудь об этом. — Голос Питера звучал еле слышно. — Но что же будет с твоим сыном? Как ты можешь так рисковать его жизнью?
Кай закрыл рот Питера ладонью.
— Замолчи. Действовать не так, как тебе хочется, а так, как нужно для нации, для твоего народа — вот в чем состоит роль правителей, таких, как твой брат. Нужно уметь отбрасывать в сторону честолюбие, нужно научиться сжимать себя в комок и действовать даже во вред себе... Необходимо руководствоваться не личными мотивами, а более высокими целями и категориями. Это нелегко, Питер, но если ты не научишься всему этому, то тогда станешь игрушкой в руках других.
Ненависть, мука и негодование прозвучали в голосе Питера:
— И такой игрушкой был я. Ты прав, Кай, я был пешкой.
Питер пытался оттолкнуть Кая и идти сам, но тот не отпускал его.
— Я знаю, Питер, что тебе стыдно, но ты не сдавайся. Не предавайся отчаянью. И пешки, которые участвуют в больших сражениях, тоже становятся сильными. Ты молод и не слишком опытен, ты хочешь всего сразу. Но на все нужно время и терпение. Это та же энергия, которая поможет тебе стать лучше в будущем.
Питер совсем оправился, и Кай отпустил его. Они шли рядом к шаттлу.
— Твои надежды и мечтания завели тебя не туда, Питер. Они сделали тебя врагом своего брата. Да, Питер Штайнер-Дэвион должен быть личностью! Но не анти-дэвионовцем! Тебе не стать живым воплощением Хэнса Дэвиона, но тебе этого и не нужно, стань самим собой!
— Я думал, если человек пытается шагать точно так же, как его отец, он обязательно станет таким же великим. Теперь я вижу, что это точка зрения глупца, — ответил Питер. — Ну а тебе, Кай, удалось узнать и понять самого себя?
— О, Питер, познание себя — это не цель, это длительное, почти нескончаемое путешествие. Как только тебе начинает казаться, что ты узнал себя, Питер, ты сразу становишься другим, и этот процесс нескончаем. Все, что ты сможешь сделать, Питер, это быть правдивым по отношению к себе.
Питер кивнул, но внезапно его лицо помрачнело.
— Удивительно слышать такие мудрые слова от человека, единственная цель которого — стать чемпионом Соляриса. То, что ты прилетел сюда и остановил меня, показывает, что у тебя другое предназначение. Уверен ли ты сам, что твой путь — правильный? Ты сам-то правдив по отношению к себе? Со мной все ясно, мне не стать ни воплощением своего отца, ни противовесом своему брату, ну а ты что собой представляешь? Повторение своего отца?
Кай почувствовал, как по телу его поползли мурашки.
— Ты знаешь, Питер, я никогда не задавал себе этого вопроса. А что касается моего отца, то я чту его и пытаюсь быть похожим на него. Я равняюсь на него, сверяю свои поступки с его делами.
— Что ты хочешь сказать?
— Еще сам не знаю. — Кай почувствовал, как с него слетело напряжение всех предыдущих дней и событий. — Но мне кажется, что я начинаю видеть некоторые ответы. Если хочешь. Питер Дэвион, мы продолжим этот разговор на «Тайдзае». — Кай засмеялся. — И к тому времени, как мы вернемся на Солярис, мы уже будем на верном пути.
— Ну, тогда держись, Питер, ты вывел меня из себя! — Кай сам поразился вызывающему тону своего голоса. Он старался сдерживать охватывающую его ярость. — Я остановлю тебя любой ценой.
— Только попробуй! — На лице Питера заиграла жестокая ухмылка.
Кай понимал, что он может свалить Питера с ног одним своим боковым ударом, но не хотел начинать драку, он все надеялся, что благоразумие возьмет верх и Питер остановится. Кай ждал, его мышцы были напряжены, он был готов отразить любые удары Питера.
— Я истинный наследник Хэнса Дэвиона, — сказал Питер, — и вскоре все признают меня как единственного правителя. Я покорю все Великие Дома! — Глаза его сверкали безумным огнем. — Виктор собирается разрушить Федеративное Содружество, но я, Питер Штайнер-Дэвион, не позволю этому свершиться! Никакие Райдеры Харлока, никакие козни Виктора не удержат меня!
Питер нанес быстрый, резкий удар левой в голову Кая. Кай нагнулся, и кулак Питера просвистел у него над самой головой. Кай сделал резкий выпад правой и нанес Питеру сильный удар в лицо, разбив ему губы.
— Прекрати, Питер, я извинюсь перед тобой, — проговорил Кай и отступил назад. Ларри Акафф убрал стул, стоявший позади Кая, открыв ему дорогу.
Питер был ошарашен, он потрогал губу, затем посмотрел на руку. На ней была кровь.
— Так вот как, — прошептал он, — значит, Виктор подослал тебя убить меня?
— Ты бредишь! — только и успел крикнуть Кай, как Питер налетел на него, нанося беспорядочные удары. Как одержимый он махал кулаками, заставляя Кая отступать.
Питеру казалось, что шквал ударов достиг цели, ошеломил Кая, еще немного — и он победит, свалит его. Эта самоуверенность и сгубила его в очередной раз. Он потерял контроль над собой, замедлил темп и открылся. Ненамного, на какую-то долю секунды, но этого хватило Каю. Словно пружина, он бросился вперед и нанес сокрушительный удар Питеру в солнечное сплетение. Коротко вздохнув, Питер рухнул на пол. Он лежал на спине, раскинув руки, лицо его стало наливаться кровью.
Кай испугался, нагнулся над Питером и расстегнул ему ремень и молнию на костюме. Воздух пошел в легкие Питера, и лицо его стало приобретать нормальный цвет. Понемногу он пришел в себя. Широко раскрытыми удивленными глазами он смотрел на Кая.
— Слушай меня, Питер. Я понимаю, что у тебя в мыслях, я знаю, как тебе было трудно и тяжело. За тобой охотилась милиция Свободного Ская, а я знаю, как чувствуют себя люди, за которыми охотятся. Я сам переживал такое на Альине, когда убегал от клановцев. Но ты не должен забывать, что унаследовал не только фамилию, ты, как и я, унаследовал ответственность и традиции народов. Нам много предстоит сделать, у нас впереди стоят великие цели, мы связаны с тобой, и ты должен это помнить всегда. Твой брат прислал тебя на Солярис с определенными целями, но ты поддался на уговоры моего дяди. — Кай внимательно смотрел на Питера. — И чтобы быть уверенным в том, что я не помешаю ему развязать войну, он держит моего сына в качестве заложника.
В глазах Питера появился проблеск здравого рассудка, его напряженные мышцы расслабились. Вдруг он застонал, лицо его исказила гримаса сильной душевной боли, он закрыл глаза и отвернулся от Кая. Кай встал и обратился к Хорсакову:
— Полковник, мы всегда высоко ценили вашу преданность линии Дома Ляо. — Кай тщательно подбирал слова, стараясь не оскорбить его достоинства и одновременно не дать выхода своему гневу и недовольству. — Ваши подвиги трудно переоценить, и никакое другое соединение не смогло бы приблизиться к противнику настолько, насколько это удалось сделать вам.
— Вы слишком добры ко мне, мой лорд, — ответил Хорсаков.
— Вам так кажется? — пристально глядя на него, спросил Кай. — В таком случае постарайтесь, чтобы я смог сохранить подобное отношение к вам и в будущем. — Кай немного помолчал, давая казаку время оценить смысл сказанного. — Пора возвращаться на Солярис, полковник.
— Вы должны понять, мой лорд, что в настоящий момент я вам не могу подчиниться.
Кая так и подмывало покончить с дерзким неповиновением полковника ударом в челюсть, но он предпочел менее болезненное воздействие, а именно — метод убеждения.
— Мой дядя Тормано заманил вас в ловушку, наобещав вам золотые горы. Как вы поняли из моего разговора с герцогом Питером, ваша миссия провалена. Если вы думаете, что в любом случае получите с моего дяди деньги, то боюсь вас разочаровать — он давно некредитоспособен. Ему нечем расплачиваться с вами, но, дабы избежать ненужного скандала, я готов взять на себя все его обязательства по контракту. При условии, конечно, что вы улетаете отсюда немедленно.
— Но у нас есть задание.
— Полковник, вы недопонимаете своего положения. У вас нет задания, нет санкции на его выполнение и нет спонсора. Теперь вам понятно? Перед вами две чаши весов — на одной мое слово, другая чаша пуста, причем вы даже не представляете, насколько она пуста. Одно мое слово — и никто во всем Федеративном Содружестве не примет вас на службу. Что касается Объединения Святого Ива, то я искренне обещаю вам то же самое. — Кай посмотрел на удрученного вояку. — Вы, наверное, сейчас подумываете о поступлении на службу в Синдикат Драконов, полковник? Выбросьте эту мысль. — Хорсаков обалдело смотрел на Кая. — Да, да, выбросьте ее скорее, потому что я переговорю с госпожой Курита, она сейчас гостит в моем доме. А следствие нашего разговора вы легко можете просчитать.
— Мой лорд, — тихо произнес Хорсаков.
— Вам еще повезло, Хорсаков. Если бы вы напали на планету и развязали войну, на вас была бы кровь миллионов невинных жертв. Я знаю вашу воинственность, полковник, но поберегите ее для другого случая, он вам еще представится. А теперь ответьте мне, как вы меня поняли.
— Я понял вас, — хрипло ответил полковник. Кай чувствовал, что гордость старого солдата была задета, но его радовало, что ему удалось довольно легко обработать казака. — А как нам поступить с герцогом Питером? — спросил Хорсаков.
— Он отправляется вместе со мной на «Тайдзай». Его вещи вы сможете передать нам на Солярисе. Прощайте, полковник, и не ввязывайтесь в сомнительные предприятия. Советую вам проводить время в более приятных занятиях. — Кай и Ларри взяли Питера под руки и поставили на ноги. — Ларри, я справлюсь один, иди в шаттл и скажи Уилсону, чтобы он начинал подготовку к возвращению.
— Есть, босс.
Питер понемногу приходил в себя. В коридоре он уже мог стоять сам, но часто останавливался и отдыхал, опираясь на поручни.
— Извини, Питер, но я не мог позволить тебе начать войну.
— Забудь об этом. — Голос Питера звучал еле слышно. — Но что же будет с твоим сыном? Как ты можешь так рисковать его жизнью?
Кай закрыл рот Питера ладонью.
— Замолчи. Действовать не так, как тебе хочется, а так, как нужно для нации, для твоего народа — вот в чем состоит роль правителей, таких, как твой брат. Нужно уметь отбрасывать в сторону честолюбие, нужно научиться сжимать себя в комок и действовать даже во вред себе... Необходимо руководствоваться не личными мотивами, а более высокими целями и категориями. Это нелегко, Питер, но если ты не научишься всему этому, то тогда станешь игрушкой в руках других.
Ненависть, мука и негодование прозвучали в голосе Питера:
— И такой игрушкой был я. Ты прав, Кай, я был пешкой.
Питер пытался оттолкнуть Кая и идти сам, но тот не отпускал его.
— Я знаю, Питер, что тебе стыдно, но ты не сдавайся. Не предавайся отчаянью. И пешки, которые участвуют в больших сражениях, тоже становятся сильными. Ты молод и не слишком опытен, ты хочешь всего сразу. Но на все нужно время и терпение. Это та же энергия, которая поможет тебе стать лучше в будущем.
Питер совсем оправился, и Кай отпустил его. Они шли рядом к шаттлу.
— Твои надежды и мечтания завели тебя не туда, Питер. Они сделали тебя врагом своего брата. Да, Питер Штайнер-Дэвион должен быть личностью! Но не анти-дэвионовцем! Тебе не стать живым воплощением Хэнса Дэвиона, но тебе этого и не нужно, стань самим собой!
— Я думал, если человек пытается шагать точно так же, как его отец, он обязательно станет таким же великим. Теперь я вижу, что это точка зрения глупца, — ответил Питер. — Ну а тебе, Кай, удалось узнать и понять самого себя?
— О, Питер, познание себя — это не цель, это длительное, почти нескончаемое путешествие. Как только тебе начинает казаться, что ты узнал себя, Питер, ты сразу становишься другим, и этот процесс нескончаем. Все, что ты сможешь сделать, Питер, это быть правдивым по отношению к себе.
Питер кивнул, но внезапно его лицо помрачнело.
— Удивительно слышать такие мудрые слова от человека, единственная цель которого — стать чемпионом Соляриса. То, что ты прилетел сюда и остановил меня, показывает, что у тебя другое предназначение. Уверен ли ты сам, что твой путь — правильный? Ты сам-то правдив по отношению к себе? Со мной все ясно, мне не стать ни воплощением своего отца, ни противовесом своему брату, ну а ты что собой представляешь? Повторение своего отца?
Кай почувствовал, как по телу его поползли мурашки.
— Ты знаешь, Питер, я никогда не задавал себе этого вопроса. А что касается моего отца, то я чту его и пытаюсь быть похожим на него. Я равняюсь на него, сверяю свои поступки с его делами.
— Что ты хочешь сказать?
— Еще сам не знаю. — Кай почувствовал, как с него слетело напряжение всех предыдущих дней и событий. — Но мне кажется, что я начинаю видеть некоторые ответы. Если хочешь. Питер Дэвион, мы продолжим этот разговор на «Тайдзае». — Кай засмеялся. — И к тому времени, как мы вернемся на Солярис, мы уже будем на верном пути.
XXXVII
Солярис-Сити, Солярис-7, Маршрут Тамаринд, Федеративное Содружество 29 апреля 3056 г.
Когда Кай вошел в офис Тормано, тот даже не пытался скрыть удивления:
— Я ожидал, что ты придешь раньше, племянник, «Тайдзай» приземлился четыре часа назад.
— Нужно было решить кое-какие вопросы, — невозмутимо ответил Кай.
Тормано внимательно рассматривал Кая, силясь угадать, с чем племянник пришел к нему, но не мог ничего определить. Лицо Кая напоминало ничего не выражающую маску. «Да, — подумал Тормано, — он очень похож на своего отца, тот в такие минуты был так же невозмутим и спокоен».
— Произошли кое-какие изменения, Тормано.
— Неужели? Кстати, не собираешься ли ты возместить мне ущерб, который нанесли твои бандиты? — Он ожидал, какой эффект произведут на Кая его слова, но тот сделал вид, что просто не расслышал Тормано. — Я признаю, что задержание госпожи Лир и ее сына было с моей стороны ошибкой, — продолжал Тормано, — и в дальнейшем попытаюсь не повторять подобных действий.
— Дядя, дальнейшего не будет. — Кай прошел в комнату, оглядывая ее так, будто видел в первый раз. — Тебе придется переехать в более удобное место, где в твоем распоряжении будет значительно больше слуг. Многочисленные внуки и внучки Фу Тэня позаботятся о тебе. Надеюсь, что тебе будет покойнее под их присмотром.
Тормано удивился:
— Ты хочешь отправить меня в ссылку на Экуатус? Ба, кто это говорит? Наш бравый Кай Аллард-Ляо? И с чего это тебе пришло в голову, что я отправлюсь жить туда?
Тормано показалось, что по лицу Кая пробежала легкая усмешка.
— Разумеется, отправишься, потому что больше тебе жить попросту негде. Ну а если тебе не нравится Экуатус, тогда мне придется тебя выселить и оттуда. Дело в том, что теперь я владелец твоего поместья.
— Что?!
— Тебе нужен отдых, дядюшка, ты начал крепко сдавать. Вот и со слухом у тебя стало неважно, — сказал Кай с издевательской сочувственной ухмылкой. — Повторяю: я купил твое поместье. Еще подлетая к Солярису, я попросил Кейта Смита проверить твои финансовые дела. И ты знаешь, они оказались удручающими. Оказывается, после того, как Виктор Дэвион сократил свои подачки тебе, ты брал много денег под залог своего движимого имущества. Я понимаю, ты до последнего момента надеялся, что все образуется, но... К сожалению, ты просчитался, дядя, и мне пришлось выкупить у банка все твои долговые обязательства.
— У меня есть еще три месяца, — возмутился Тормано.
— Ах, так ты еще этого не знаешь? — удивился Кай. — В новом проекте бюджета, на который ты так рассчитывал, нет статьи о расходах на содержание Тормано Ляо. Я получил письменное подтверждение об этом от Виктора Дэвиона. Так что все твое имущество перешло ко мне. Ты всегда мечтал о свободе, Тормано? Ну вот, теперь ты совершенно свободен.
— Нет... Кай, ты не можешь... Ты не можешь сказать Виктору о том, что его брат собирался совершить агрессию. Тогда тебе пришлось бы рассказать ему и о Райдерах Харлока. Я пошлю ему сообщение, пошлю немедленно, — суетился Тормано, — он будет мне очень благодарен.
— Виктор уже получил сообщение, — спокойно продолжал Кай. — В нем говорится, что постоянные и неусыпные заботы о движении за освобождение Конфедерации Капеллана тяжело отразились на здоровье Тормано Ляо. Ввиду крайней физической и умственной истощенности он нуждается в постоянном медицинском уходе и более не в состоянии участвовать в какой-либо политической деятельности. А от себя добавлю: ты стал анахронизмом, пещерным человеком.
— Нет, — вскричал Тормано. — Ты все врешь! — От ужаса, негодования и бессилия его всего трясло, рот раскрылся, руки лихорадочно шарили по столу, а на лице появились синие старческие жилки. Он не ожидал, что его племянник так просто нейтрализует его в течение четырех часов. Тормано казалось оскорбительным, что Кай предпочел силой и коварством завладеть всем тем, что он предлагал ему сам. — Нет, этого не может быть, — шептал он. — Это невероятно.
— Ну почему же, — мягко настаивал Кай, — вполне вероятно. Ты ежедневно, ежечасно доказывал мне, что ты человек опасный и способен на самые отчаянные действия, и мне теперь придется заботиться о тебе. Разве не ты пытался развязать войну и разрушить тысячи миров ради собственного удовольствия? Можно ли назвать такого человека нормальным? А теперь все, ты отойдешь от своих политических интриг и будешь только отдыхать.
— Отдыхать? — прошипел Тормано. — Только этим ты можешь гарантировать себе полное спокойствие. — Он достал из верхнего ящика пистолет и положил его на стол.
— Ты собираешься убить меня, дядя?
— Ты знаешь, что я не смогу этого сделать. — Тормано положил оружие на стол рукояткой к Каю. — Теперь ты возглавишь движение за освобождение Конфедерации Капеллана. Ты правильно сделал, что убрал, точнее, вышвырнул со своего пути меня. Этим ты показал, что обладаешь нужными способностями для уничтожения Сун-Цу. Но если ты считаешь победу полной и задачу выполненной, то ошибаешься. Ко всем тем положительным качествам лидера, которыми обладаешь, ты должен прибавить еще одно — жестокость. Возьми пистолет и убей меня.
— Нет.
— Нет? Но никаким другим способом ты не избавишься от меня. — Тормано показал пальцем в окно, за которым расстилался Катай. — Там у меня много сторонников, о которых ты ничего не знаешь. Ты думаешь, что удержишь меня взаперти? Нет, Кай, я смогу убежать, и я найду деньги... Ошибаешься, Кай, ты не сможешь контролировать меня постоянно.
— Я не стану убивать тебя. Тормано засмеялся в лицо Каю:
— Ты обязан это сделать, это урок, Кай, ты должен научиться безжалостно уничтожать своих врагов. Виктор этому уже научился. Если ты думаешь, что Риана убил не он, ты дурак! А для чего, как ты думаешь, Виктор послал сюда Питера? Для того, чтобы тот погиб здесь, и если ты считаешь, что я ошибаюсь, тогда ты еще больший дурак. Убей же меня, Кай. Я умру с радостью, с сознанием того, что ты способен расправляться со своими врагами. Это значит, что, когда придет время, ты не пощадишь эту краснорожую крысу Сун-Цу. Давай, Кай, делай, что ты должен сделать!
— Я уже сделал, дядя, я заточил тебя в золотую клетку, и этого вполне достаточно.
— Кретин! Я держал в заложниках твоего сына, я угрожал убить его. Если бы не элементалы, я убил бы Дейру! Ну же, Кай, отомсти мне! Докажи, что ты можешь это делать! — Тормано пододвинул пистолет к Каю.
— Кому я должен это доказывать? — Кай покачал головой. — Тебе? Нет, дядя, ничего я тебе доказывать не собираюсь. Тем более сейчас. У тебя впереди много дней, много лет. В течение всего времени ты подумаешь, способен ли я унаследовать те качества, которые, по твоему мнению, необходимы лидеру. И еще. Я не собираюсь подражать никому, ни тебе, ни Виктору, потому что я — это я, Кай Аллард-Ляо. И мне этого вполне достаточно.
Одетый в черный с золотыми полосами костюм, Питер Штайнер-Дэвион сидел на корточках и смотрел, как Оми Курита разливает по чашкам чай. Сидеть ему было страшно неудобно, колени болели, но он терпеливо страдал и даже пытался улыбнуться. После бритья и принятого душа ему казалось, что за много дней он впервые чувствовал себя нормальным человеком. Возвращаясь на Солярис с Каем, они обо многом говорили, и эти беседы помогли Питеру если не полностью решить все мучившие его вопросы, то хотя бы как-то внутренне успокоиться, привести в порядок некоторые мысли. Теперь Питер начинал понемногу разбираться в себе.
Как только корабль приземлился на Солярисе, Питер послал Оми записку, в которой просил ее о встрече в доме Кая. Ларри Акафф принес ответ, и меньше чем через час Питер оказался в уютной комнатке, где Оми уже ждала его.
— Благодарю вас, что вы согласились встретиться со мной, леди Оми.
— Мне очень приятно встретиться с вами, герцог Питер. Я рада вашему возвращению в Федеративное Содружество. — Улыбаясь, она смотрела на Питера своими прекрасными голубыми глазами, и Питер видел, что Оми обо всем знает. — Ваш брат был бы весьма опечален, если бы с вами что-нибудь случилось.
Опустив голову, Питер смотрел вниз, на лакированный стол, крышка которого была великолепно инкрустирована фигурой дракона с бриллиантами вместо глаз.
— Я чуть не стал причиной гибели миллионов людей, — сказал Питер. — Если бы я взял оружие и попытался застрелить кого-нибудь, меня судили бы за попытку убийства. Я же угрожал миллионам, и только благодаря таким людям, как Кай и вы, я не совершил преступления.
Оми ответила, и хотя лицо ее оставалось бесстрастным и безразличным, ее голос выдавал волнение и тревогу.
— Наилучшим исходом в таких случаях может быть осознание человеком своей неправоты. После этого следует раскаяние и исправление.
— Да, — вздохнул Питер, — я согласен с вами. Но не знаю, как будут смотреть на меня после всего того, что я наделал.
— Ваше отчаяние ведет вас к заблуждению. Я приведу пример, который поможет вам. У нас в Синдикате Драконов умышленным убийством считается такое действие, когда преступник задумал кого-то убить, но его замысел остался невыполненным. — Оми чуть повернула свою чашку и отпила маленький глоток. — Ваш случай не подпадает под намеренное убийство, вы никого не собирались убивать и не убили, вы никому не причинили никакого вреда, за что же вас наказывать? Уж если вас в чем обвинять, так это в халатности или в самом крайнем случае в попытке пренебречь чужой жизнью.
Питер вспомнил, что почти такие же обвинения грозили ему и его отряду за события в Беллериве, и покраснел.
— Меня мучает сознание собственной вины. — Питер тоже отпил из чашки. — Леди Оми, вы оказали мне такую услугу, отблагодарить вас за которую я вряд ли когда-нибудь смогу. Ведь вы одолжили Каю свой корабль.
Оми с искренним удивлением посмотрела на Питера:
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, герцог Питер. Мой корабль «Тайдзай» никуда не исчезал, он находился и находится здесь.
Питер пристально вгляделся в непроницаемую улыбку Оми и вспомнил, что говорил ему Кай. «Значит, Кейт уничтожил всю информацию, касающуюся передвижений „Тайдзая“, из планетарных компьютеров, — подумал он, — и они собираются скрыть все от моего брата».
— Я у вас в неоплатном долгу, Оми.
Она безмятежно посмотрела на Питера:
— Ваш брат не шпионит за вами, ему неинтересно знать о всех ваших поступках. Он должен быть осведомлен только о самых значительных событиях. Ваши действия, не отягощенные какими-либо последствиями, вряд ли взволнуют его.
— И вы это говорите мне? — Питер посмотрел на Оми и смутился. — Мой брат небезразличен для вас и Кая, вы заботитесь о нем больше, чем я, и тем не менее вы не собираетесь ему ничего говорить о моем поступке?
— Я не знаю, как поступит Кай, — спокойно ответила Оми, — но я взвешиваю все последствия. Если я обо всем расскажу Виктору, я причиню ему боль, и не исключено, что он начнет войну, которой мы едва избежали. — Оми посмотрела в глаза Питера и опустила голову. — Боль от сознания того, что мы что-то скрываем от вашего брата, значительно меньше. — Она помолчала. — Он может начать войну, он поведет за собой войска, будет участвовать в битвах и, возможно, погибнет. Разве это то, чего мне хотелось бы?
Питер покачал головой:
— Откуда в вас столько сил и мудрости, Оми? Она приложила руку к груди:
— Отсюда, из сердца. И вы тоже будете черпать свои силы и ум оттуда же, но только когда успокоитесь, когда обретете мир и покой в своей душе.
— Вы говорите точно так же, как Кай, — произнес Питер. — Я понимаю, что доставил вам множество неприятностей, но тем не менее хочу вас просить оказать мне две любезности.
— Я буду счастлива помочь вам, герцог Питер, если смогу.
Когда Кай вошел в офис Тормано, тот даже не пытался скрыть удивления:
— Я ожидал, что ты придешь раньше, племянник, «Тайдзай» приземлился четыре часа назад.
— Нужно было решить кое-какие вопросы, — невозмутимо ответил Кай.
Тормано внимательно рассматривал Кая, силясь угадать, с чем племянник пришел к нему, но не мог ничего определить. Лицо Кая напоминало ничего не выражающую маску. «Да, — подумал Тормано, — он очень похож на своего отца, тот в такие минуты был так же невозмутим и спокоен».
— Произошли кое-какие изменения, Тормано.
— Неужели? Кстати, не собираешься ли ты возместить мне ущерб, который нанесли твои бандиты? — Он ожидал, какой эффект произведут на Кая его слова, но тот сделал вид, что просто не расслышал Тормано. — Я признаю, что задержание госпожи Лир и ее сына было с моей стороны ошибкой, — продолжал Тормано, — и в дальнейшем попытаюсь не повторять подобных действий.
— Дядя, дальнейшего не будет. — Кай прошел в комнату, оглядывая ее так, будто видел в первый раз. — Тебе придется переехать в более удобное место, где в твоем распоряжении будет значительно больше слуг. Многочисленные внуки и внучки Фу Тэня позаботятся о тебе. Надеюсь, что тебе будет покойнее под их присмотром.
Тормано удивился:
— Ты хочешь отправить меня в ссылку на Экуатус? Ба, кто это говорит? Наш бравый Кай Аллард-Ляо? И с чего это тебе пришло в голову, что я отправлюсь жить туда?
Тормано показалось, что по лицу Кая пробежала легкая усмешка.
— Разумеется, отправишься, потому что больше тебе жить попросту негде. Ну а если тебе не нравится Экуатус, тогда мне придется тебя выселить и оттуда. Дело в том, что теперь я владелец твоего поместья.
— Что?!
— Тебе нужен отдых, дядюшка, ты начал крепко сдавать. Вот и со слухом у тебя стало неважно, — сказал Кай с издевательской сочувственной ухмылкой. — Повторяю: я купил твое поместье. Еще подлетая к Солярису, я попросил Кейта Смита проверить твои финансовые дела. И ты знаешь, они оказались удручающими. Оказывается, после того, как Виктор Дэвион сократил свои подачки тебе, ты брал много денег под залог своего движимого имущества. Я понимаю, ты до последнего момента надеялся, что все образуется, но... К сожалению, ты просчитался, дядя, и мне пришлось выкупить у банка все твои долговые обязательства.
— У меня есть еще три месяца, — возмутился Тормано.
— Ах, так ты еще этого не знаешь? — удивился Кай. — В новом проекте бюджета, на который ты так рассчитывал, нет статьи о расходах на содержание Тормано Ляо. Я получил письменное подтверждение об этом от Виктора Дэвиона. Так что все твое имущество перешло ко мне. Ты всегда мечтал о свободе, Тормано? Ну вот, теперь ты совершенно свободен.
— Нет... Кай, ты не можешь... Ты не можешь сказать Виктору о том, что его брат собирался совершить агрессию. Тогда тебе пришлось бы рассказать ему и о Райдерах Харлока. Я пошлю ему сообщение, пошлю немедленно, — суетился Тормано, — он будет мне очень благодарен.
— Виктор уже получил сообщение, — спокойно продолжал Кай. — В нем говорится, что постоянные и неусыпные заботы о движении за освобождение Конфедерации Капеллана тяжело отразились на здоровье Тормано Ляо. Ввиду крайней физической и умственной истощенности он нуждается в постоянном медицинском уходе и более не в состоянии участвовать в какой-либо политической деятельности. А от себя добавлю: ты стал анахронизмом, пещерным человеком.
— Нет, — вскричал Тормано. — Ты все врешь! — От ужаса, негодования и бессилия его всего трясло, рот раскрылся, руки лихорадочно шарили по столу, а на лице появились синие старческие жилки. Он не ожидал, что его племянник так просто нейтрализует его в течение четырех часов. Тормано казалось оскорбительным, что Кай предпочел силой и коварством завладеть всем тем, что он предлагал ему сам. — Нет, этого не может быть, — шептал он. — Это невероятно.
— Ну почему же, — мягко настаивал Кай, — вполне вероятно. Ты ежедневно, ежечасно доказывал мне, что ты человек опасный и способен на самые отчаянные действия, и мне теперь придется заботиться о тебе. Разве не ты пытался развязать войну и разрушить тысячи миров ради собственного удовольствия? Можно ли назвать такого человека нормальным? А теперь все, ты отойдешь от своих политических интриг и будешь только отдыхать.
— Отдыхать? — прошипел Тормано. — Только этим ты можешь гарантировать себе полное спокойствие. — Он достал из верхнего ящика пистолет и положил его на стол.
— Ты собираешься убить меня, дядя?
— Ты знаешь, что я не смогу этого сделать. — Тормано положил оружие на стол рукояткой к Каю. — Теперь ты возглавишь движение за освобождение Конфедерации Капеллана. Ты правильно сделал, что убрал, точнее, вышвырнул со своего пути меня. Этим ты показал, что обладаешь нужными способностями для уничтожения Сун-Цу. Но если ты считаешь победу полной и задачу выполненной, то ошибаешься. Ко всем тем положительным качествам лидера, которыми обладаешь, ты должен прибавить еще одно — жестокость. Возьми пистолет и убей меня.
— Нет.
— Нет? Но никаким другим способом ты не избавишься от меня. — Тормано показал пальцем в окно, за которым расстилался Катай. — Там у меня много сторонников, о которых ты ничего не знаешь. Ты думаешь, что удержишь меня взаперти? Нет, Кай, я смогу убежать, и я найду деньги... Ошибаешься, Кай, ты не сможешь контролировать меня постоянно.
— Я не стану убивать тебя. Тормано засмеялся в лицо Каю:
— Ты обязан это сделать, это урок, Кай, ты должен научиться безжалостно уничтожать своих врагов. Виктор этому уже научился. Если ты думаешь, что Риана убил не он, ты дурак! А для чего, как ты думаешь, Виктор послал сюда Питера? Для того, чтобы тот погиб здесь, и если ты считаешь, что я ошибаюсь, тогда ты еще больший дурак. Убей же меня, Кай. Я умру с радостью, с сознанием того, что ты способен расправляться со своими врагами. Это значит, что, когда придет время, ты не пощадишь эту краснорожую крысу Сун-Цу. Давай, Кай, делай, что ты должен сделать!
— Я уже сделал, дядя, я заточил тебя в золотую клетку, и этого вполне достаточно.
— Кретин! Я держал в заложниках твоего сына, я угрожал убить его. Если бы не элементалы, я убил бы Дейру! Ну же, Кай, отомсти мне! Докажи, что ты можешь это делать! — Тормано пододвинул пистолет к Каю.
— Кому я должен это доказывать? — Кай покачал головой. — Тебе? Нет, дядя, ничего я тебе доказывать не собираюсь. Тем более сейчас. У тебя впереди много дней, много лет. В течение всего времени ты подумаешь, способен ли я унаследовать те качества, которые, по твоему мнению, необходимы лидеру. И еще. Я не собираюсь подражать никому, ни тебе, ни Виктору, потому что я — это я, Кай Аллард-Ляо. И мне этого вполне достаточно.
Одетый в черный с золотыми полосами костюм, Питер Штайнер-Дэвион сидел на корточках и смотрел, как Оми Курита разливает по чашкам чай. Сидеть ему было страшно неудобно, колени болели, но он терпеливо страдал и даже пытался улыбнуться. После бритья и принятого душа ему казалось, что за много дней он впервые чувствовал себя нормальным человеком. Возвращаясь на Солярис с Каем, они обо многом говорили, и эти беседы помогли Питеру если не полностью решить все мучившие его вопросы, то хотя бы как-то внутренне успокоиться, привести в порядок некоторые мысли. Теперь Питер начинал понемногу разбираться в себе.
Как только корабль приземлился на Солярисе, Питер послал Оми записку, в которой просил ее о встрече в доме Кая. Ларри Акафф принес ответ, и меньше чем через час Питер оказался в уютной комнатке, где Оми уже ждала его.
— Благодарю вас, что вы согласились встретиться со мной, леди Оми.
— Мне очень приятно встретиться с вами, герцог Питер. Я рада вашему возвращению в Федеративное Содружество. — Улыбаясь, она смотрела на Питера своими прекрасными голубыми глазами, и Питер видел, что Оми обо всем знает. — Ваш брат был бы весьма опечален, если бы с вами что-нибудь случилось.
Опустив голову, Питер смотрел вниз, на лакированный стол, крышка которого была великолепно инкрустирована фигурой дракона с бриллиантами вместо глаз.
— Я чуть не стал причиной гибели миллионов людей, — сказал Питер. — Если бы я взял оружие и попытался застрелить кого-нибудь, меня судили бы за попытку убийства. Я же угрожал миллионам, и только благодаря таким людям, как Кай и вы, я не совершил преступления.
Оми ответила, и хотя лицо ее оставалось бесстрастным и безразличным, ее голос выдавал волнение и тревогу.
— Наилучшим исходом в таких случаях может быть осознание человеком своей неправоты. После этого следует раскаяние и исправление.
— Да, — вздохнул Питер, — я согласен с вами. Но не знаю, как будут смотреть на меня после всего того, что я наделал.
— Ваше отчаяние ведет вас к заблуждению. Я приведу пример, который поможет вам. У нас в Синдикате Драконов умышленным убийством считается такое действие, когда преступник задумал кого-то убить, но его замысел остался невыполненным. — Оми чуть повернула свою чашку и отпила маленький глоток. — Ваш случай не подпадает под намеренное убийство, вы никого не собирались убивать и не убили, вы никому не причинили никакого вреда, за что же вас наказывать? Уж если вас в чем обвинять, так это в халатности или в самом крайнем случае в попытке пренебречь чужой жизнью.
Питер вспомнил, что почти такие же обвинения грозили ему и его отряду за события в Беллериве, и покраснел.
— Меня мучает сознание собственной вины. — Питер тоже отпил из чашки. — Леди Оми, вы оказали мне такую услугу, отблагодарить вас за которую я вряд ли когда-нибудь смогу. Ведь вы одолжили Каю свой корабль.
Оми с искренним удивлением посмотрела на Питера:
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, герцог Питер. Мой корабль «Тайдзай» никуда не исчезал, он находился и находится здесь.
Питер пристально вгляделся в непроницаемую улыбку Оми и вспомнил, что говорил ему Кай. «Значит, Кейт уничтожил всю информацию, касающуюся передвижений „Тайдзая“, из планетарных компьютеров, — подумал он, — и они собираются скрыть все от моего брата».
— Я у вас в неоплатном долгу, Оми.
Она безмятежно посмотрела на Питера:
— Ваш брат не шпионит за вами, ему неинтересно знать о всех ваших поступках. Он должен быть осведомлен только о самых значительных событиях. Ваши действия, не отягощенные какими-либо последствиями, вряд ли взволнуют его.
— И вы это говорите мне? — Питер посмотрел на Оми и смутился. — Мой брат небезразличен для вас и Кая, вы заботитесь о нем больше, чем я, и тем не менее вы не собираетесь ему ничего говорить о моем поступке?
— Я не знаю, как поступит Кай, — спокойно ответила Оми, — но я взвешиваю все последствия. Если я обо всем расскажу Виктору, я причиню ему боль, и не исключено, что он начнет войну, которой мы едва избежали. — Оми посмотрела в глаза Питера и опустила голову. — Боль от сознания того, что мы что-то скрываем от вашего брата, значительно меньше. — Она помолчала. — Он может начать войну, он поведет за собой войска, будет участвовать в битвах и, возможно, погибнет. Разве это то, чего мне хотелось бы?
Питер покачал головой:
— Откуда в вас столько сил и мудрости, Оми? Она приложила руку к груди:
— Отсюда, из сердца. И вы тоже будете черпать свои силы и ум оттуда же, но только когда успокоитесь, когда обретете мир и покой в своей душе.
— Вы говорите точно так же, как Кай, — произнес Питер. — Я понимаю, что доставил вам множество неприятностей, но тем не менее хочу вас просить оказать мне две любезности.
— Я буду счастлива помочь вам, герцог Питер, если смогу.