Степанычев Виктор. По прозвищу Викинг

   Взгляд охранника скользнул по кустам, в которых залег Викинг, но ничего подозрительного не заметил. Осторожно пятясь, стараясь не колыхнуть ветки, он начал потихоньку выползать из своего укрытия, мгновенно замирая при повороте головы часового в его сторону. Метров через тридцать, когда дом закрылся густыми ветвями, Викинг поднялся на ноги и, пригибаясь к земле, быстрыми шагами двинулся к Жаку, оставленному на берегу.
   Как и ожидалось, Дювалье переместился ближе к океану, чтобы наблюдать за посадкой самолета. Жак взволнованно начал докладывать о прилете амфибии и прибывших боевиках, но Викинг остановил его.
   — Я все знаю, видел. Какой тип самолета? Сколько человек его охраняет? Кто именно? — быстро спросил он.
   Дювалье растерянно заморгал глазами и после короткой паузы стал вытягивать из себя слова:
   — Самолет... м-м-м... ну, амфибия. На охране осталось, кажется, м-м-м... два человека. Кто такие? Не скажу...
   Викинг нетерпеливо и раздраженно бросил:
   — Все понятно. Как иностранный кинофильм без перевода посмотрел. Интересно, но непонятно о чем, — с издевкой сказал он, добавив для убедительности фразу по-русски, характеризующую деловые качества бывшего сокамерника. — Оставайся на месте. Я сам все проверю.
   Последний десяток метров до опушки леса он прополз по-пластунски. Остановился, прислушиваясь, и, убедившись в отсутствии опасности, осторожно выглянул из-за кустов. Океан застыл в полном штиле, и только пляшущие солнечные блики выдавали слабое колебание его поверхности.
   Вода лениво и сонно заползала вверх по песку пляжа и так же неторопливо уходила назад.
   Двухмоторный самолет-амфибия на поплавках стоял, а вернее, едва заметно покачиваясь, плавал рядом с причалом. В голове Викинга заработал справочный автомат:
   «Аппарат французского производства. Такой тип аэроштанов с конвейера снят уже лет пять-семь назад. Может использоваться как в обычном сухопутном варианте, так и в виде амфибии. Требуется только переоборудование шасси. Неприхотлив, надежен, прост в управлении. Конечно, это не бериевский „Альбатрос“, но все же летает. Охрана — два человека. Один стоит у входа на причал, второй — непосредственно около самолета. Дверь распахнута. Просто так ее открытой бросать не будут. Значит, там еще кто-то есть. Охраняют те двое, что сидели в помещении за углом. Явно не из вновь прибывших».
   Решение окончательно еще не созрело, но Викинг почувствовал, что его руки напрягаются и по телу проплывают первые признаки предстартовой истомы. Это был шанс, и он вполне мог быть единственным. Дювалье вчера назвал свое предложение идиотским, когда предполагал, что кому-то одному может представиться возможность покинуть остров. Он эту идею хотя и не отмел, но и не принял всерьез. От идиотского до реалистического, оказывается, всего лишь один шаг.
   «Чем черт не шутит, а вдруг выгорит? — подумал Викинг, принимая окончательное решение. — А ведь может и получиться! В лицо меня островные знают не все. А прилетевшие — тем более не видели. Придется работать по-наглому. Только так — другого выхода и нет».
   Он прикинул на глаз длину причала — примерно восемьдесят метров. А от дома до берега — метров двести.
   «Если я добираюсь до самолета и начинаю работу, то возможен шум, — стал прикидывать Викинг. — Ребята в особняке его слышат и бегут сюда. На раздумье и бестолковость даем секунд десять, максимум — пятнадцать, на кросс до причала — примерно тридцать пять. Получается в сумме пятьдесят секунд. На суету прибавляем еще секунд десять и их же убираем на профессионализм. Как ни крути, на работу остается только пятьдесят секунд. В случае, если будет срыв, на то, чтобы выбраться из самолета и добежать до берега, понадобится не менее двенадцати секунд. Итого, на запуск двигателей будет лишь тридцать восемь секунд, не более, — закончил он подсчеты. — В принципе время реальное. Самолет прилетел недавно, моторы прогреты. Главное — быстро разобраться в приборах и порядке пуска. С этим справиться можно».
   Волновало одно: кто-то находится внутри самолета. И хорошо, если этот «кто-то» в единственном экземпляре. Ладно, решение будет принято на месте, по обстановке. Дювалье будет его прикрывать. Может быть, и на этом что-то выгадается...
   Викинг развернулся, отполз на несколько шагов, осмотрелся и, встав на ноги, двинулся к месту отсидки Дювалье. Жак встретил его появление немым вопросом в глазах. После прокола со своей наблюдательностью чувствовалось, что он несколько смущен.
   Молча сев рядом с ним на землю, Викинг задумался, еще раз прогоняя в голове план угона. Риск был велик, но в случае успеха их проблемы будут решены. Взвесив все «за» и «против», он спокойно и деловито известил Дювалье о замысле: захватить амфибию.
   У Жака отвалилась нижняя челюсть, густо заросшая курчавой бородой. Он несколько секунд ошарашенно молчал.
   — И что будет? Ты умеешь водить самолет? — неуверенно спросил Дювалье.
   — Кое-какие навыки имеются, — туманно ответил Викинг. — Поднять в воздух, думаю, подниму, а дальше — как получится. Один мой друг говорил, что еще не было случая, чтобы самолет не возвращался на землю...
   Он несколько лукавил. Летную подготовку им дали неплохую. Их не учили аэродинамике, устройству летательных аппаратов, тактике воздушного боя и прочим авиационным премудростям. Обучение шло по ускоренному курсу сталинских соколов начала Великой Отечественной войны: взлет — посадка. Дальнейший опыт нарабатывался на фронте. Героев-летчиков страна взрастила много, но в десятки и сотни раз было больше тех, кто смог совершить всего лишь один-два боевых вылета. Или звездочка на грудь, или пропеллер на холмик...
   В центре подготовки на степном аэродроме занятия шли по сверхускоренной методике. Три дня занятий на тренажере, два дня — летной практики с инструктором и самостоятельно.
   Один тип освоили, переход на другой тренажер. Три дня, два дня... Одномоторный самолет, вертолет, двухмоторный... Отечественный, зарубежный... Полтора месяца пролетели, как один день. Конечно, с «МиГ-29», «сушкой», не говоря уже о тяжелых бомбардировщиках, ему не справиться, а с летающей лодкой, может, получится. Должно получиться.
   Пора было приниматься за дело. Каждая потерянная минута могла стоить очень и очень дорого. Он быстро объяснил Жаку, как тот должен действовать в предстоящей акции. Дювалье хмуро выслушал все указания.
   — Ты понимаешь, на какой риск идешь? — спросил он после секундного раздумья. — Девяносто процентов из ста, что все кончится провалом.
   — Сто процентов из ста, что это наш единственный шанс, — перебил его Викинг. — А десять процентов уже дают надежду. У тебя есть другие предложения? Давай обсудим! Мы, кажется, уже все варианты перебрали. Я иду на риск, мне и решать.
   — Может, ты и прав, — неохотно согласился Дювалье. — Давай попробуем.
   Викинг поправил на голове реквизированную у Жака зеленую косынку, завязанную сзади на узел, и спокойным, размеренным шагом двинулся по брусчатке из зарослей к причалу. До этого он уже успел быстро проскочить от дома вдоль дорожки по кустам и проверить, что она пустынна.
   Часовой у сходней уставился на него, не проявляя особого беспокойства.
   — Эрнесто из самолета еще не выходил? — спросил Викинг.
   — Я не знаю, сеньор. Там кто-то есть, но не могу сказать, кто именно, — почтительно ответил охранник.
   «Первый шаг удачный, — отметил про себя Викинг. — Пока меня не узнают. Посмотрим, что будет со следующим».
   — Что вы, придурки, знаете? Только брюхо набить маисом, — проворчал он сердито.
   Поддернув на плече ремень автомата и сплюнув, он прошел мимо посторонившегося часового, твердо ступая по крашеным доскам причала. Каждый шаг, отдаваясь стуком каблуков по дереву внутри Викинга где-то под ложечкой, приближал к намеченной цели. Второй часовой настороженно смотрел в его сторону, но также никаких действий не предпринимал.
   Приблизившись вплотную, Викинг увидел на лице охранника гримасу удивления и замешательства. Похоже, ситуация начинала выходить из-под контроля. Кажется, этот человек Россета уже встречался с ним. Не давая часовому опомниться и преодолеть растерянность, Викинг рявкнул на него:
   — Почему еще не весь груз отправили на берег? Где Эрнесто? — помянул он придуманный им персонаж спектакля. — Почему на этом проклятом острове собрались одни олухи?
   Видимо, поведение было выбрано им верно, и ругань очень даже положительно подействовала на охранника. Тень удивления так полностью и не сошла с его лица, но глаза уже смотрели на пришедшего с уважением и даже испугом, тускнея с каждой секундой. Викинг, не теряя темпа игры, ткнул пальцем в его грудь.
   — Быстро разгружать багаж. Бегом! — и показал в сторону амфибии.
   Охранник окончательно растерялся. Он дернулся в сторону ступенек, ведущих к открытой дверке самолета, и тут же отпрянул в замешательстве назад, налетев на стоящего сзади Викинга. Слабые мозги не могли полностью переварить ситуацию. Деревенский парень, завербованный солдатом в армию Россета, привык безропотно выполнять приказания, получать оплеухи, но принимать самостоятельных решений не умел.
   Он был на сторожевике и видел этого человека, когда сэр Генри захватил катер и арестовал находящихся на нем людей.
   А вчера вместе с сержантом гонялся по лесу в поисках беглецов. Парень, правда, толком не понял, кто именно убежал из тюрьмы, кого все ловят, но ему все же казалось, что это были люди с катера. А сейчас один из них командует им. Его выставили на охрану самолета и приказали стрелять в случае нападения, но неожиданно спокойное и открытое появление на причале и властные приказы этого человека нападением назвать было трудно.
   Получив привычный пинок под зад, парень уже твердо осознал, что выбора у него нет, и поплелся к самолету. Его очередной начальник шел сзади, ругаясь по поводу бестолковости и лени местных обитателей. Слыша привычные для его ушей слова, охранник почти успокоился. Все сеньоры должны кричать, и чем громче они это делают, тем выше стоят по рангу. Невысокое качество полученного пинка и определенно добродушные нотки, проскальзывающие в голосе, а парень умел хорошо определять, действительно начальник зол или ругается только для порядка, показывали, что гроза проходит стороной.
   Охранник остановился около трапа, пропуская сеньора мимо себя. Тот легко забежал по лесенке и скрылся внутри амфибии.
   После яркого солнечного света и пляшущих на воде бликов глаза Викинга в полутьме салона буквально на доли секунды потеряли способность видеть. Первое, что они смогли рассмотреть после адаптации, — зрачок дула пистолета, направленный ему в грудь.
   Высокий негр в летном комбинезоне песочного цвета молча и вопросительно смотрел на Викинга. Такое начало было вполне прогнозируемо. Краткий анализ ситуации говорил о том, что начинать карусель с ходу не стоит. Реакция черного неизвестна, и, кроме того, у него могут быть проблемы с психикой, или вообще никаких проблем для него не существует и нажатие курка со всеми вытекающими для оппонента последствиями является совершенно незначительным событием.
   Помимо этого, за спиной находился охранник, имеющий в руках автомат, который, как уже успел заметить Викинг, снят с предохранителя.
   — Сеньор! Нельзя ли опустить вашу «пушку»? — изобразив на лице некоторое подобие страха, сказал Викинг. — Я не очень комфортно чувствую себя под дулом пистолета.
   — Нельзя, — коротко, но вполне доходчиво ответил негр. — Кто ты такой и чего тебе здесь нужно?
   — Меня послал сеньор Идальго, чтобы забрать оставленный в самолете багаж, — начал лепить историю Викинг.
   — Какой еще багаж? Здесь ничего не осталось, все забрали.
   Процесс пошел. Собеседник принял участие в диалоге, и, как следствие, немедленная стрельба откладывалась на некоторый срок.
   — Откуда я знаю? — уже более уверенно затараторил Викинг. — Мне приказали забрать багаж. Сказали, что в самолете находится человек, который его мне отдаст. Сумка лежит в передней части салона около кабины летчика под сиденьем. Да вон же она, — и кивком головы указал за спину негра.
   Викинг почувствовал, что болтовня начинает срабатывать и напряжение первых секунд встречи несколько ослабевает. Упоминание имени Идальго и конкретная задача посланному придурку прозвучали вполне убедительно. Он внимательно следил за реакцией собеседника. Последняя фраза должна была сработать, и она сработала.
   Рефлекторный поворот головы, более похожий на кивок в ту сторону, где должна лежать мифическая сумка, на доли секунды отвлек внимание негра и решил исход поединка.
   Нога Викинга молниеносным ударом в запястье отбила в сторону руку с направленным на него пистолетом. Избежать выстрела все же не удалось. Раздался хлопок, и пуля с чавканьем вонзилась в обшивку салона. Мгновенно расширившиеся глаза негра мелькнули перед лицом Викинга, стремительно уходящим на разворот, и в следующую секунду его каблук с хрустом врезался в шею противнику чуть ниже и правее подбородка. Безвольное тело начало падать на длинную скамью, тянущуюся вдоль борта, но Викинг не стал следить за окончанием этого полета. Качество и результат удара гарантировались. Жаль только, противник этого уже никогда не сможет оценить.
   Его внимание переключилось на охранника, заглядывающего через дверь в салон. Разговор с негром велся на английском языке, и парень, стоящий снаружи, вряд ли понимал, о чем идет речь. Но звук выстрела и борьбы привлек внимание, и он стал срывать с плеча автомат. Глаза охранника увидели падающее тело и встретились с жестким холодным взглядом Викинга.
   Парень понял, что допустил смертельную ошибку, приняв этого человека за своего, но было поздно. Его пальцы уже нашли спусковой крючок, однако противник неуловимо быстрым движением провел рукой по груди и резко выбросил ее вперед. Тонкий сверкающий предмет мелькнул в воздухе между ними, и острая боль в правой ключице мгновенно отключила руку, отбросив плечо охранника назад. Палец все же надавил на спусковую скобу, и очередь из автомата брызнула веером по салону самолета, так и не найдя свою жертву.
   Викинг полностью включился в темп боя, и каждое движение охранника фиксировалось его мозгом, раскладывая секунды на составляющие, останавливая их в каждый следующий миг. Он видел, что не успевает выстрелить или нанести удар до нажатия спускового крючка. Его рука сама, автоматически, выхватила нож из узкого нагрудного кармана-ножен и метнула в противника. Лезвие еще не достигло своей цели, но он уже морщился от неудачного броска.
   Схватка проходила грязно. Выстрел негра, который не удалось предотвратить, привлек охранника, а чужой неуравновешенный нож, изменив траекторию, вместо горла вонзился в ключицу. Стрельба из пистолета в салоне самолета не могла быть услышана в доме на отшибе, а вот очередь из автомата, без сомнения, уже подняла тревогу, и счет пошел на те самые тридцать восемь секунд, отмеренные на худший вариант акции. Скинув с плеча автомат, Викинг ринулся к двери. Таймер включился.
   Игнорируя лесенку, он выпрыгнул из самолета и, прямо на лету, дал очередь по скорчившемуся охраннику, пригвоздив его к дереву мостков. Приземлившись, Викинг бросил свой автомат назад в салон и туда же отправил нож, безжалостно выдернув его из ключицы упавшего. С берега раздался звук работающего «Калашникова». Бросив туда мельком взгляд, он убедился, что Дювалье свою работу выполнил. Часовой у входа на причал лежал недвижимо.
   Несколько шагов — и руки быстро освобождают с кнехта конец, швартующий амфибию к мосткам. Бросок в другую сторону — и такая же операция со вторым тросом. Теперь — в кабину. Заскочив в нее, Викинг прыгнул в кресло и начал лихорадочно осматривать приборную доску. Взмахом руки сбил со лба капли пота, и его пальцы потянулись к тумблерам. Это понятно... Это тоже... Над головой переключатели... Вроде бы понял... Для чего эта красная кнопка? Читаем надпись... Ясно...
   Кажется, он разобрался в порядке запуска. Пальцы осторожно начали щелкать тумблерами. На пульте... Над головой... Подаем питание... Приборы мертвы... Почему?
   Еще раз проходим схему включения. Все должно сработать. Где и что он неправильно набрал?.. Что случилось?.. Почему нет питания?.. Думай!.. Время?.. Небольшой запас еще есть. Успокаиваемся и начинаем снова. Тумблеры в исходное.
   Проходим сначала. Стоп!.. Когда он заскакивал в кабину, справа... Что было справа?.. Смотрим... Ах, твою...!
   На тыльной стене кабины был вскрыт щиток. Викинг вскочил и бросился к нему. Красный провод, отсоединенный от клеммы, торчал из серого ящичка наружу. Гайка и шайба лежали отдельно на крышке. Вот почему неф оставался в самолете — текущий ремонт.
   Пробуем подсоединить. Он схватил провод и ткнул в клемму. Ударила сильная искра. Взгляд через плечо на приборную доску.
   Стрелки приборов дернулись, и загорелось зеленое табло. Неужели попал? Наскоро затянув гайкой провод, Викинг метнулся в кресло. Пальцы уверенно побежали по тумблерам.
   К запуску готов. Время?.. Успеваю! Ну что, поехали?!
   По спине неожиданной волной прокатились мурашки. Викинг дернул плечами и на мгновение застыл в пилотском кресле, сосредотачиваясь. Глубоко вздохнув, он нажал на кнопку пуска, двигаясь всем телом за утапливаемым в гнездо пальцем, словно помогая ему. Другой рукой он плавно двинул вперед рукоятку правого РУДа — рычага управления двигателем. Раздался хлопок, самолет чуть тряхнуло, и правый мотор заработал. Прибавим газу — рукоятку еще немного от себя. Обороты растут, вибрация начинает переходить в мелкую частую дрожь.
   Вспыхнула лампочка над прибором — питание переключилось с аккумуляторов на генератор. Запускаем второй двигатель. Кнопка пуска нажата... РУД плавно вперед... Левый двигатель заработал? Тряска чуть усилилась. Взгляд влево — лопасти пропеллера набирают обороты, сливаясь в единый круг.
   Работает!!! Прибавляем газу... Еще немного... Получилось!!
   Оторвавшись от приборной доски, Викинг взглянул на лобовое стекло и с удивлением обнаружил прямо перед собой пляжную полосу и за ней густую тропическую растительность острова. Пока он запускал двигатели, отшвартованный от причала самолет развернуло в воде на сто восемьдесят градусов, и сейчас амфибия смотрела носом точно на берег, по которому в это время рассыпались выбегавшие из зарослей вооруженные люди.
   Викинг выругался про себя — график угона был рассчитан им более чем точно. Лучше бы он секунд на десяток ошибся в свою пользу. Оставалось лишь одно: двигатели на самую полную мощность и идти на взлет. Пока по нему не стреляют — наверное, не разобрались, что случилось.
   Двинув рычаги газа вперед до упора так, что моторы взревели как бешеные, он повернул штурвал круто влево. Амфибия, рванув с места, пошла в крен и едва не зацепила левой плоскостью за воду. Викинг с трудом выровнял машину и, набирая скорость, помчался вдоль берега. За ревом двигателей выстрелов слышно не было, а ведь пора бы уже начать пальбу...
   В голове мелькнула мысль о скорости и направлении ветра, но он тут же вспомнил о безвольно болтавшемся на мачте «чулке». Одна проблема отпадает — искать направление для взлета против ветра не надо. Взлетай куда душе угодно! А ей, собственно, все равно, лишь бы оторваться от воды.
   Так, кажется, скорость для подъема набрана. Как ее летчики называют? «Скорость принятия решения» — взлетать или успеть сбросить обороты и не слететь с полосы. Рискуем? Вперед! Ну, с богом, поехали!
   Викинг потянул на себя штурвал, и амфибия, чуть взбрыкнув напоследок по ряби воды, пошла, потянула вверх. Он взглянул на стрелки высотомера. Они крутились туда, куда им и было положено. Пятьдесят метров... сто метров... сто пятьдесят... двести метров. Викинг плавным движением от себя перевел самолет в горизонтальный полет. Рекорды скорости и высоты он побивать не собирался. Ему было необходимо как угодно доплюхать до материка, лишь бы доплюхать.
   Он чуть приподнялся в кресле, придерживая руками штурвал, и выглянул в правое окошко. Берег острова проплывал под ним. А вот скоро будет место, которое они с Дювалье выбрали для эвакуации. С океана подходы к нему вполне доступны, и лес подбирается почти вплотную к кромке прибоя. Теперь самое главное — вернуться сюда побыстрее и забрать оставшуюся на острове команду.
   Изумрудная зелень крон отделялась от светло-голубой у берега и темно-синей, почти черной, воды на глубине узкой, слепящей глаза, белоснежной линией песка. Однако любоваться красотами сверху ни желания, ни времени не было. Викинг повернул штурвал влево, и самолет, послушно склонившись на крыло, описал дугу, потом выровнялся по горизонту и взял курс на Большую землю.
   Дювалье ему говорил, что в хорошую погоду с острова можно увидеть далекий берег и горы на горизонте. Всматриваться в призрачные дали ему все время мешали события и люди, а вот сейчас, с высоты, сквозь марево, темная узкая полоса прямо по курсу обозначилась довольно четко. За ней дальше, в дымке, а зрительно — над ней, проступали очертания гор с плоскими темными вершинами.
   Сам Дювалье сейчас должен улепетывать с места акции в лагерь. Ему были даны четкие указания после угона, а не получится, при обострении ситуации, прикрывать Викинга и вне зависимости от исхода — уходить в лагерь. Слава богу, хватило первой части инструкции.
   Мысли о Дювалье мгновенно улетучились, едва его взгляд ухватил датчик уровня топлива, над которым ярко мигала красная лампочка. Стрелка заползла в критический сектор и медленно — едва заметно глазу, но уверенно — приближалась к нулевой отметке.
   «Что случилось? — задал Викинг вопрос самому себе. — Перед запуском двигателей он хотя и мельком, но все же проверил запас топлива и помнил, что датчик показывал больше половины бака. Неужели пробиты топливные емкости или магистрали? Накаркал: почему с берега не стреляют?»
   Да и без подоспевших молодчиков выстрелов вполне хватало. Сначала негр в салоне, потом охранник полоснул из автомата.
   «Что делать? — судорожно метались мысли. — На оставшемся горючем надо подняться как можно выше и, когда двигатели заглохнут, планировать, насколько хватит высоты и скорости, — другого выхода нет. Заглушить один двигатель и лететь на втором опасно. Во-первых, опыт таких полетов у него чисто теоретический, а во-вторых, вряд ли что этим можно выиграть — скорость не увеличится, и высоту он не наберет».
   Викинг, приняв решение, с силой потянул на себя штурвал, и самолет натужно, под острым углом, полез вверх. Стрелки высотомера начали крутиться. Оборот, другой, третий...
   «Ну, давай, милый, давай, еще хоть немножечко потяни, — мысленно понукал машину Викинг. — Еще чуточку...»
   Самолет чихнул раз, второй, выстрелил двигателем, и в уши ударила тишина, нарушаемая только шелестом воздуха, обтекающего фюзеляж. Машина дернулась, словно наткнувшись на мягкую преграду, и штурвал заплясал в руках незадачливого пилота.
   Викинг плавно подал его от себя, и горизонт выровнялся, открыв перед глазами великолепную панораму океана и желанного берега, хотя и приблизившегося немного, но пока все так же недоступного.
   Высотомер остановился на цифре восемьсот, и его длинная стрелка начала медленно двигаться по кругу в обратном направлении. Викинг попытался сделать в уме расчеты и прикинуть, как далеко он сможет спланировать.
   «Скорость амфибии примерно триста километров в час... Полет продолжался не более двух минут... Сколько пролетел?.. До берега около двадцати километров. Значит, прошел не более трети, а может, и того меньше...»
   Было понятно, что самолет дотянет не более чем до середины пролива между материком и островом. На небе ни облачка, поэтому восходящих потоков не будет. Кроме того, амфибия не планер, и он сам — не Валерий Чкалов. Остается только лететь по плавной нисходящей.
   «Заметят с острова, что я сел на воду? — обреченно подумал Викинг. — Наверное, заметят — видимость прекрасная. На двенадцать-пятнадцать километров океан просматривается, и снижение самолета будет видно как на ладони. На заводку сторожевика или катера и движение к месту посадки уйдет максимум тридцать минут. Вплавь за это время я могу одолеть не более полутора километров. После этого меня выловят, как дерьмо из проруби, сачком...» — подвел он печальный и неизбежный итог.
   Амфибия все так же бесшумно рассекала воздух и плавно снижалась к ровной, сверкающей тысячами блесток, глади океана. Внезапно глаза Викинга заметили слева вдалеке малозаметное со стороны солнца, небольшое белое пятно. Он прищурил глаза и начал внимательно вглядываться. Кажется, это был катер.
   «Что это — шанс на спасение или наоборот? Друзьям здесь взяться неоткуда. Остаются или враги, или посторонние. Ни то ни другое не устраивает. Мышеловка захлопывается. Стоило рвать жилы, чтобы так бездарно закончить игру! На острове можно было хоть побегать, повоевать. А здесь ты выставлен на обозрение, как на витрине. Можно брать голыми руками».
   Амфибия снижалась.
   «Ну уж нет, — со злостью заключил Викинг. — Просто так меня не возьмут. Буду отбиваться до последнего. И никуда не поплыву. Автомат, пистолет есть — хоть пару-тройку зверей, но уложу. Дадим ответ, как тот грузин, у которого спросили, от чего лучше умереть — от триппера или дизентерии. Хочу умереть мужчиной, а не засранцем!»