Страница:
Быстро оправившись от удара, Идальго сменил тактику и начал плясать на месте, то уходя, то опять приближаясь, производя ложные атаки. Это выглядело не совсем приглядно для хорошего бойца, но неожиданно Викинг понял, что таким методом соперник оттесняет его в сторону и приближается к лежащему неподалеку револьверу. В ответ он сам сделал вид, что нападает, и, наглядно изобразив подготовку к атаке с замиранием и киношным хеканьем, резко ушел от приготовившегося к защите Идальго и одним прыжком оказался рядом с оружием. Наступив ногой, Викинг со старанием первоклассника втер револьвер в песок, чтобы человеку, хоть немного знакомому с азами огневой подготовки, стало понятно, что пользоваться им по прямому назначению невозможно. После подобной экзекуции оружие либо даст осечку, либо выстрел разорвет ствол.
Увидев, что его хитрость разгадана, Идальго со злостью мотнул головой, наклонился и выдернул из ножен на поясе приличных размеров кинжал. Викинг внимательно следил за действиями противника, определяя его компетентность. Тот провел несколько пассов, перебрасывая кинжал из руки в руку. По этим движениям и стойке было заметно, что Идальго обучен работе с холодным оружием. Данный стиль Викингу был прекрасно знаком. Любитель ножевого боя Сережа Алексин — Алексаша, показывал ему подобные приемы, носящие название «наваррские пляски». Интересно, но не сверхсложно.
Отметив краем глаза, что люди с вертолета выполнили его просьбу и, не вмешиваясь в драку, стоят метрах в тридцати от места схватки, он пошел на сближение с соперником. Наступала пора заканчивать представление.
Теперь уже Идальго, ожидая Викинга, стоял на месте, заметно покачиваясь из стороны в сторону. Этим боец сбивает противника, чтобы тот не смог определить, в какую сторону он совершит выпад. Хорошие, видимо, учителя были, многому учили, да жаль, недоросль подкачал — топорно работает.
Не доходя до соперника пяти шагов, Викинг неожиданно присел на корточки, широко раздвинув колени, и сложил руки ладонь к ладони перед грудью, благо наручники это позволяли. Идальго на секунду опешил от его позы, но быстро пришел в себя и начал осторожно, с едва заметным «наваррским» притоптыванием ногой, подкрадываться к противнику. Кинжал в его руках выписывал сложные фигуры — восьмерки, ломаные углы, сливающиеся в единый замысловатый, сверкающий под солнцем узор.
Викинг, концентрируясь, с полуприкрытыми глазами, не меняя позы, сидел и смотрел в одну точку. Его тело, сжав энергию в критическую массу, было готово к бою, а мозг автономно, казалось, без его желания и участия, просчитывал предстоящие действия.
Со стороны могло показаться, что преимущество на стороне Идальго, а он находится в неудобном, проигрышном положении со скованными руками, в скрюченном состоянии, но это было неверно. Стойка была исходной для схватки с противником, вооруженным холодным оружием, да и наручники не были большой помехой. Более того, заученные, штампованные движения террориста облегчали выполнение задачи и сводили ее к простому холодному расчету.
Идальго сделал еще один шаг, кинжал прокрутил одну уже знакомую фигуру, вторую... Пора! Викинг начал клониться к земле, не сводя глаз с невидимой точки пространства, и со стороны казалось, что он сейчас потеряет равновесие и рухнет, ткнувшись подбородком в песок. Этого не произошло.
В самый последний момент сложенные ладони разомкнулись, находя опору, и ноги, молнией мелькнув по дуге, выстрелили в противника, поймав ту долю секунды, когда кинжал перелетал из руки в руку. Правая нога рубанула по кистям не успевшего среагировать Идальго и отбросила тесак в сторону, а левая, разножкой, довершая начатое, скользнула по груди и закрутила его тело.
Надо отдать должное, реакция у террориста была отменной, однако не столь быстрой, как у соперника. Развернувшись к Викингу, он не успел удивиться, что тот уже стоит перед ним на ногах, как сильный и болезненный скользящий удар сложенными кулаками снизу в подбородок рванул голову вверх. Колено врезалось в пах, а заключительный аккорд, обрушившийся сверху на склоненную шею, поверг Идальго на песок.
У Викинга чесались руки, а вернее — ноги, еще поработать над поверженным, но «Бендер не велел» добивать террориста — Руэнтос просил представить его живым и здоровым. Он и сам понимал, что Идальго надо будет демонстрировать мировой общественности, прессе. А фотогеничность власть имущих выигрывает на фоне сытого и здорового преступника, а не измордованного негуманным отношением.
Позади него раздались жидкие, но старательные аплодисменты одного из зрителей. Обернувшись на эти звуки, Викинг был приятно удивлен, если не сказать — растроган. В ладоши хлопал лично полковник Руэнтос. А он-то думал, что сей муж готовит сейчас мундир для подвешивания очередной награды. Приятно ошибся... Кстати, становилось вполне понятно, почему трое крепких коммандос, стоящие рядом с полковником с автоматами на изготовку, не вмешались в схватку и дали ему порезвиться. Что же, и на том спасибо!
Викинг в ответ прижал стреноженные руки к животу и отвесил благодарной публике короткий иронический поклон.
Руэнтос что-то сказал одному из солдат, и тот побежал к вертолету. Потом не спеша подошел ближе, оглядел лежащего на песке без движения Идальго и кивнул своему сопровождению:
— Займитесь им. Как ты сам? — спросил он, повернувшись к Викингу.
— Сильных жалоб на здоровье нет.
— Ну и хвала Исусу. А этот-то будет жить? Ты его не слишком сильно приласкал?
— Нет, все в порядке. Скоро придет в себя.
Руэнтос удовлетворенно кивнул и начал наблюдать за парнями, обшаривающими Идальго. Викинг нетерпеливо кашлянул, обращая на себя внимание полковника.
— Может, меня сначала освободите от наручников?
— А нужно? — бесхитростно, но с усмешкой в глазах спросил полковник. — Я вот думаю, не пристегнуть ли и тебя к этому негодяю да подержать пару деньков у себя в подвале и чуть-чуть вправить мозги. Сколько нервов я попортил за время знакомства с тобой! Надо же как-то восстановить душевное равновесие? Что на это скажешь?
— Скажу, что ты придурок и большего не заслуживаешь, — устало бросил Викинг.
— Вот и дождался... Хотя бы из уважения к моим погонам и должности вел бы себя прилично. Ну совершенно невоспитанный молодой человек. Снимите с него наручники, — дал команду своим людям Руэнтос. — Так что тут такое приключилось?
— Немного прокололся, — не стал кривить душой Викинг. — Поймали на подсадного.
— Я так и понял по последним сообщениям, что у тебя что-то неладно. Был в одном месте, оказался в другом... Поэтому и прилетел сам проверить. Он что, хотел вертолет захватить?
— Другого выхода у него не было. Хотел поменять роли и сработать под меня. Пришлось ждать до последних минут, пока не представилась возможность.
— Молодец этот Идальго! — восхитился Руэнтос. — Пожалуй, это действительно был для него единственный шанс выбраться. Кстати, мне понравилось, как ты дрался. Вот этот... со сложенными руками прием — это откуда? Впервые такое вижу.
— Из Индии. Есть такой полузабытый вид борьбы, — неохотно ответил Викинг.
— Ладно, покажешь как-нибудь. А вот и наш клиент начинает приходить в себя, — сказал полковник, услышав стон.
Он наклонился, нависая глыбой над лежащим Идальго, уже превращенным солдатами в недвижный куль.
— Вот и глазки открыл. Да не смотри так страшно на меня, а то испугаюсь и убегу, а тебя еще начальству показывать надо. Беседовать с тобой нам не о чем, поэтому полетели-ка мы к дому Россета.
— Какому такому начальству? — осведомился Викинг.
— Министр внутренних дел Вильяс собственной персоной скоро прилетит. Он же операцию держит на контроле, — подчеркивая последнее слово, хохотнул Руэнтос. — Надо уважить старика, а то он последнее время сам у Президента на этом самом контроле, с великим трудом за свое шатающееся кресло держится. А тут такая удача подвалила. Сейчас прибудет. Я уже сообщил об успешном окончании акции. Надуется от гордости и самоуважения к себе, увидишь. Такую операцию провернул, поднял престиж Сьерра-Марино на мировом уровне.
Ухоженный некогда особняк Россета после произошедших событий выглядел отвратительно. Фронтон, колонны были обильно испещрены следами от пуль, вдоль фасада валялись осколки выбитых оконных стекол и обломки мебели, а из подсобного помещения, расположенного сбоку, вытягивало темный густой дым. Пожара по полной программе, похоже, не намечалось, так как в окно уже был засунут шланг и человек, им орудующий, особой прыти и озабоченности не проявлял, а только уныло пускал струю на что-то тлеющее внутри. По обширному двору деловито сновали вооруженные коммандос. Их количество явно превышало состав подразделения, прибывшего по воздуху, следовательно, это был уже десант, высадившийся с кораблей.
Слева, прямо на огромной клумбе, устало опустив лопасти винтов, стоял собрат вертолета, доставившего РУ" энтоса, Викинга, Идальго и сопровождающих бойцов, — такой же пузатый «хью». Их машина двигателя не выключала и сразу после высадки поднялась в воздух и отвалила в сторону океана. Третий транспортник — Викинг заметил во время перелета — находился на лужайке возле домика на отшибе. «Кобр» поблизости не наблюдалось.
Из других достопримечательностей Викинг заметил группу лежащих ничком на земле людей числом десять-двенадцать под присмотром четырех коммандос и неподалеку, без охраны, уложенный ряд тел, покрытых белыми простынями, позаимствованными, вероятно, из гардероба Россета. В общем, обстановка была спокойная, деловитая и соответствовала месту, времени и свершившимся событиям.
К Руэнтосу сразу по прибытии подбежал офицер с нашивками лейтенанта, вытянулся, отдал честь и начал докладывать обстановку. Полковник внимательно выслушал его, пару раз одобрительно кивнул и отдал несколько распоряжений.
Идальго, бросившего на прощание в сторону Викинга взгляд, полный ненависти, повели в дом. Он сам стоял молча, отрешенный от происходящего вокруг, не вслушиваясь в слова окружающих. На него как-то резко, волной, навалилась усталость, перешедшая в безразличие ко всему.
Полковник, закончив разговор с лейтенантом, повернулся к Викингу, о чем-то его спросил, повторил сказанное и, удивленный отсутствием реакции собеседника и его застывшим взглядом, легонько толкнул в плечо, возвращая в реальный мир.
— Как ты себя чувствуешь? — с некоторой тревогой спросил Руэнтос.
— Все нормально, — встряхнув головой и приходя в себя, ответил Викинг. — Устал немного.
— Тебе, наверное, надо отдохнуть?
— Ничего, обойдусь. Не в первый раз...
— Проголодался? Есть будешь? Я сейчас дам команду, чтобы тебя накормили.
— Ничего не надо. Хочу только пить.
— Пошли в дом, — кивнул головой Руэнтос. — Сейчас все организуем — и пить, и есть, и отдыхать. Это тебе пока не хочется ничего. Начнешь — мигом аппетит проснется. По себе знаю, что после такой напряженной работы не сразу приходишь в себя.
В светлой гостиной, с затоптанными солдатскими ботинками зеркальными полами, Викинг сел в кресло и устало отвалился на мягкую спинку. Через несколько минут принесли завернутый в фольгу большой пакет, по виду — саморазогревающийся комплект из штатовского сухого пайка, и пару пластиковых бутылок апельсинового сока. Отвернув тугую пробку, Викинг залпом осушил одну, а вторую, сделав паузу, начал пить не спеша, смакуя холодную и ароматную жидкость.
Руэнтос расположился неподалеку на роскошном атласном диване. На низком журнальном столике перед ним уже стояла переносная радиостанция и два черных полевых телефона со змеящимися шнурами, уходящими в распахнутое окно. Они периодически звонили, телефонист выслушивал сообщения и передавал их, а иногда и сами трубки полковнику; в зал вбегали с докладами люди, отдавались приказы; кого-то распекали.
Вот только Викингу здесь делать уже было совсем нечего, и он чувствовал себя лишним в этой деловой суете. Разорвав фольгу и неохотно поковыряв пластмассовой вилкой в пресной пище, он отодвинул пакет в сторону.
Руэнтос спросил:
— Ну как, пришел в себя?
— Отдохнул... — неопределенно пожал плечами Викинг.
— Минут через сорок прилетит министр. К встрече почти все готово, — сказал Руэнтос и на мгновение задумался. — Ты знаешь, я до самой последней секунды не верил, что операция будет успешной и пройдет так гладко. До сих пор в голове не укладывается этот неожиданно свалившийся на голову расклад с Идальго и «Красным легионом». Кто бы мог подумать, что террористы кружат совсем рядом? Более того, от этого дела потянулись крепкие ниточки и дальше. После моей информации начал активничать Интерпол, хотя, мне кажется, у них уже были какие-то завязки. Кстати, похоже, мы решили еще одну очень важную проблему — в общей суматохе застрелили Генри Россета. Идиот полез на рожон под пули, и мои ребята его скосили.
— Как решили проблему? — удивился Викинг. — А реакция его семьи?
— Думаю, что с этим не будет проблем. Легенда уже есть, и она должна всех устроить: герой вьетнамской войны погиб в схватке с террористами. Есть отголоски слухов, что вполне разумный Россет несколько тяготится выходками своего брата. Думаю, он не будет дотошно лезть в детали случившегося. Версия борца, павшего смертью храбрых в борьбе с мировым терроризмом, просто великолепна. Она выгодна и для него, и для нас. Вряд ли родственники Россета захотят скандала и, соответственно, сворачивания своих предприятий в Сьерра-Марино, приносящих им солидную прибыль. Какое у тебя мнение по этому поводу?
— Никакого, — сказал Викинг. — Хорошо, что все уже закончилось.
— Вот так номер! Почему такое уныние? — засмеялся Руэнтос. — Главное действующее лицо, раскрывшее небывалый заговор и проявившее чудеса героизма при задержании негодяя, которого уже десять лет не могут выловить спецслужбы доброй половины мира, так наплевательски относится к свершившемуся подвигу. Готовься к встрече с министром и, думаю, вскоре — с Президентом. Наград, цветов, шампанского и прочих знаков внимания и почтения будет намного больше, чем ты можешь себе представить.
— Мне не нужны реклама и известность. Более того, я был бы очень рад, если вся шумиха вокруг этого дела пройдет мимо. Мое пребывание в Сьерра-Марино и задачи, которые предстоит еще выполнить по делу Осколовых и до которых я никак не могу добраться, совершенно не нуждаются в рекламе. Да и времени потеряно много. И моему руководству это вряд ли придется по душе. Есть предложение, чтобы о моем участии в операции знал ограниченный круг лиц. Пусть лавры достанутся кому угодно — министру Вильясу, тебе, Президенту, а я пока побуду в тени под скромным грифом «для служебного пользования». Это очень большая просьба, я настаиваю на ней и считаю, что заслужил, чтобы она была выполнена.
Руэнтос недоуменно пожал плечами.
— Не совсем понимаю... Если реально взвесить, то поимка Идальго, без всякого сомнения, перетягивает дело Осколовых и не идет с ним ни в какое сравнение, — сказал он и на секунду задумался. — Хотя могу принять, как сотрудник спецслужбы, что шум вокруг твоей персоны действительно может оказаться лишним. Уверен, министр притащит с собой корреспондентов, а они ребята дотошные и случайно могут докопаться до ненужных подробностей. Согласен с тобой. Ничего не имею против просьбы и считаю ее вполне законной. Единственное, чего не могу обещать, так это того, что тебя оставят без серьезной награды. Ты ее заслужил, и я буду ходатайствовать о твоем награждении вместе с другими участниками.
— Как хочешь, — поморщился Викинг. — Меня это не слишком волнует. Кстати, ты разобрался с утечкой из своего департамента?
— Разобрался. — Полковник бешено сверкнул глазами, и Викинг понял, что затронул больную тему. — Уже сутки моя служба безопасности разматывает клубок. В департаменте была только одна мелкая крыса, но от нее ведут нити в другие места, к более серьезным людям. Судя по всему, «Красный легион» хотел надежно у нас обосноваться и создал обширную сеть, причем на самых различных административных уровнях. Аресты уже начались. Боюсь только, что Вильяс, в силу своей некомпетентности, начнет трубить о победе и кто-то из агентов влияния уйдет и сядет на дно.
— Ладно, это твои проблемы, и тебе с ними бороться. Моего вмешательства в эти дела, надеюсь, не потребуется. Давай решать, что делать со мной.
— Какие у тебя предложения?
— В лагуне находится катер, на котором я плыл, когда меня захватил Россет. Надеюсь, при штурме острова твои люди его не уничтожили, приняв за ракетный крейсер, и он цел. Я хочу катер забрать, тем более что вещь не моя и ее нужно возвратить владельцу. Хочу уйти в одно укромное место и отсидеться, пока не улягутся все страсти, — сказал Викинг, с удивлением отмечая, как Руэнтос, выслушивая просьбу, застенчиво прячет глаза.
Викинг знал, что чувство смущения полковнику не присуще, и настороженно замолк, ожидая очередной неприятности. Прокашлявшись и покряхтев, Руэнтос поднял на него светлый и прозрачный, как у невинного дитяти, взгляд и виновато пожал плечами.
— Извини! И постарайся понять меня правильно. Я знаю, куда ты сейчас направишься. Могу сообщить, что утренние беглецы благополучно добрались до места и находятся в безопасности. Единственный нюанс — эта безопасность обеспечивается моими людьми. Движение катера от острова до бухточки проследили по радару, и я отправил туда команду для проверки. После этого выставил охрану. Без моего приказа ни один человек оттуда не уйдет. Я не знаю, какие у тебя планы, хотя и догадываюсь о них, но поделать ничего не могу. Если до Арриана дойдет, что его дочь после всего случившегося упорхнула дальше, да еще при моем явном попустительстве, будет грандиозный скандал. В принципе мне плевать на Эрнандо, однако, сам понимаешь, должность обязывает...
Викинг с восхищением и злостью смотрел на Руэнтоса. Он легко просчитал ситуацию. Хватило одного намека, всего лишь нескольких слов в разговоре о том, что через девушку есть выход на Хервасио, чтобы эта хитрая бестия разгадала его планы.
Викинг выдержал паузу, упершись тяжелым взглядом в ясные и безмятежные очи Руэнтоса, и устало, но с чувством подытожил разговор:
— Свинья ты, полковник, больше никто. Как на тебя пахать, так с превеликим удовольствием, а от тебя ничего доброго не дождаться, одни проблемы.
— Еще раз приношу свои извинения, но в этой ситуации ничего поделать не могу, — виновато развел руками полковник. — Давай развяжемся с этими террористами, и я, клянусь, всех своих кину на дело Осколовых. Сьерра-Марино перевернем с ног на голову, но с этим делом разберемся. Даю слово!
— Ладно, закончили тему. Давай своим приказание, чтобы мне отдали катер, я все равно поплыву.
Катер, гулко шлепая днищем о волны, быстро приближался к берегу. Далеко справа, на взгорье, просматривался городок Сантино, к которому не так давно он стремился и куда так и не попал, а впереди, сползая к океану, стояла сплошная зеленая полоса леса. Викинг внимательно вглядывался в заросли, стараясь не пропустить замаскированного входа в бухточку.
Люди полковника быстро подготовили катер, заправили горючим, и к его приходу на пирс суденышко умиротворенно гудело на малых оборотах, готовясь к отплытию. Кораблям, стоящим на рейде, передали распоряжение беспрепятственно пропустить Викинга. С охраной, находящейся в бухточке, попытались связаться, но она не ответила. Руэнтос ругнулся в эфир на курортников, оставшихся на материке, и попросил по прибытии на место передать этим олухам, чтобы те вышли на связь с ним лично для беседы по поводу правки их ослиных мозгов. Он спешил — делегация во главе с министром Вильясом должна была прибыть с минуты на минуту. На прощание он хлопнул Викинга по плечу, пожелал ему скорой встречи и хорошего отдыха.
Глава 4
Увидев, что его хитрость разгадана, Идальго со злостью мотнул головой, наклонился и выдернул из ножен на поясе приличных размеров кинжал. Викинг внимательно следил за действиями противника, определяя его компетентность. Тот провел несколько пассов, перебрасывая кинжал из руки в руку. По этим движениям и стойке было заметно, что Идальго обучен работе с холодным оружием. Данный стиль Викингу был прекрасно знаком. Любитель ножевого боя Сережа Алексин — Алексаша, показывал ему подобные приемы, носящие название «наваррские пляски». Интересно, но не сверхсложно.
Отметив краем глаза, что люди с вертолета выполнили его просьбу и, не вмешиваясь в драку, стоят метрах в тридцати от места схватки, он пошел на сближение с соперником. Наступала пора заканчивать представление.
Теперь уже Идальго, ожидая Викинга, стоял на месте, заметно покачиваясь из стороны в сторону. Этим боец сбивает противника, чтобы тот не смог определить, в какую сторону он совершит выпад. Хорошие, видимо, учителя были, многому учили, да жаль, недоросль подкачал — топорно работает.
Не доходя до соперника пяти шагов, Викинг неожиданно присел на корточки, широко раздвинув колени, и сложил руки ладонь к ладони перед грудью, благо наручники это позволяли. Идальго на секунду опешил от его позы, но быстро пришел в себя и начал осторожно, с едва заметным «наваррским» притоптыванием ногой, подкрадываться к противнику. Кинжал в его руках выписывал сложные фигуры — восьмерки, ломаные углы, сливающиеся в единый замысловатый, сверкающий под солнцем узор.
Викинг, концентрируясь, с полуприкрытыми глазами, не меняя позы, сидел и смотрел в одну точку. Его тело, сжав энергию в критическую массу, было готово к бою, а мозг автономно, казалось, без его желания и участия, просчитывал предстоящие действия.
Со стороны могло показаться, что преимущество на стороне Идальго, а он находится в неудобном, проигрышном положении со скованными руками, в скрюченном состоянии, но это было неверно. Стойка была исходной для схватки с противником, вооруженным холодным оружием, да и наручники не были большой помехой. Более того, заученные, штампованные движения террориста облегчали выполнение задачи и сводили ее к простому холодному расчету.
Идальго сделал еще один шаг, кинжал прокрутил одну уже знакомую фигуру, вторую... Пора! Викинг начал клониться к земле, не сводя глаз с невидимой точки пространства, и со стороны казалось, что он сейчас потеряет равновесие и рухнет, ткнувшись подбородком в песок. Этого не произошло.
В самый последний момент сложенные ладони разомкнулись, находя опору, и ноги, молнией мелькнув по дуге, выстрелили в противника, поймав ту долю секунды, когда кинжал перелетал из руки в руку. Правая нога рубанула по кистям не успевшего среагировать Идальго и отбросила тесак в сторону, а левая, разножкой, довершая начатое, скользнула по груди и закрутила его тело.
Надо отдать должное, реакция у террориста была отменной, однако не столь быстрой, как у соперника. Развернувшись к Викингу, он не успел удивиться, что тот уже стоит перед ним на ногах, как сильный и болезненный скользящий удар сложенными кулаками снизу в подбородок рванул голову вверх. Колено врезалось в пах, а заключительный аккорд, обрушившийся сверху на склоненную шею, поверг Идальго на песок.
У Викинга чесались руки, а вернее — ноги, еще поработать над поверженным, но «Бендер не велел» добивать террориста — Руэнтос просил представить его живым и здоровым. Он и сам понимал, что Идальго надо будет демонстрировать мировой общественности, прессе. А фотогеничность власть имущих выигрывает на фоне сытого и здорового преступника, а не измордованного негуманным отношением.
Позади него раздались жидкие, но старательные аплодисменты одного из зрителей. Обернувшись на эти звуки, Викинг был приятно удивлен, если не сказать — растроган. В ладоши хлопал лично полковник Руэнтос. А он-то думал, что сей муж готовит сейчас мундир для подвешивания очередной награды. Приятно ошибся... Кстати, становилось вполне понятно, почему трое крепких коммандос, стоящие рядом с полковником с автоматами на изготовку, не вмешались в схватку и дали ему порезвиться. Что же, и на том спасибо!
Викинг в ответ прижал стреноженные руки к животу и отвесил благодарной публике короткий иронический поклон.
Руэнтос что-то сказал одному из солдат, и тот побежал к вертолету. Потом не спеша подошел ближе, оглядел лежащего на песке без движения Идальго и кивнул своему сопровождению:
— Займитесь им. Как ты сам? — спросил он, повернувшись к Викингу.
— Сильных жалоб на здоровье нет.
— Ну и хвала Исусу. А этот-то будет жить? Ты его не слишком сильно приласкал?
— Нет, все в порядке. Скоро придет в себя.
Руэнтос удовлетворенно кивнул и начал наблюдать за парнями, обшаривающими Идальго. Викинг нетерпеливо кашлянул, обращая на себя внимание полковника.
— Может, меня сначала освободите от наручников?
— А нужно? — бесхитростно, но с усмешкой в глазах спросил полковник. — Я вот думаю, не пристегнуть ли и тебя к этому негодяю да подержать пару деньков у себя в подвале и чуть-чуть вправить мозги. Сколько нервов я попортил за время знакомства с тобой! Надо же как-то восстановить душевное равновесие? Что на это скажешь?
— Скажу, что ты придурок и большего не заслуживаешь, — устало бросил Викинг.
— Вот и дождался... Хотя бы из уважения к моим погонам и должности вел бы себя прилично. Ну совершенно невоспитанный молодой человек. Снимите с него наручники, — дал команду своим людям Руэнтос. — Так что тут такое приключилось?
— Немного прокололся, — не стал кривить душой Викинг. — Поймали на подсадного.
— Я так и понял по последним сообщениям, что у тебя что-то неладно. Был в одном месте, оказался в другом... Поэтому и прилетел сам проверить. Он что, хотел вертолет захватить?
— Другого выхода у него не было. Хотел поменять роли и сработать под меня. Пришлось ждать до последних минут, пока не представилась возможность.
— Молодец этот Идальго! — восхитился Руэнтос. — Пожалуй, это действительно был для него единственный шанс выбраться. Кстати, мне понравилось, как ты дрался. Вот этот... со сложенными руками прием — это откуда? Впервые такое вижу.
— Из Индии. Есть такой полузабытый вид борьбы, — неохотно ответил Викинг.
— Ладно, покажешь как-нибудь. А вот и наш клиент начинает приходить в себя, — сказал полковник, услышав стон.
Он наклонился, нависая глыбой над лежащим Идальго, уже превращенным солдатами в недвижный куль.
— Вот и глазки открыл. Да не смотри так страшно на меня, а то испугаюсь и убегу, а тебя еще начальству показывать надо. Беседовать с тобой нам не о чем, поэтому полетели-ка мы к дому Россета.
— Какому такому начальству? — осведомился Викинг.
— Министр внутренних дел Вильяс собственной персоной скоро прилетит. Он же операцию держит на контроле, — подчеркивая последнее слово, хохотнул Руэнтос. — Надо уважить старика, а то он последнее время сам у Президента на этом самом контроле, с великим трудом за свое шатающееся кресло держится. А тут такая удача подвалила. Сейчас прибудет. Я уже сообщил об успешном окончании акции. Надуется от гордости и самоуважения к себе, увидишь. Такую операцию провернул, поднял престиж Сьерра-Марино на мировом уровне.
Ухоженный некогда особняк Россета после произошедших событий выглядел отвратительно. Фронтон, колонны были обильно испещрены следами от пуль, вдоль фасада валялись осколки выбитых оконных стекол и обломки мебели, а из подсобного помещения, расположенного сбоку, вытягивало темный густой дым. Пожара по полной программе, похоже, не намечалось, так как в окно уже был засунут шланг и человек, им орудующий, особой прыти и озабоченности не проявлял, а только уныло пускал струю на что-то тлеющее внутри. По обширному двору деловито сновали вооруженные коммандос. Их количество явно превышало состав подразделения, прибывшего по воздуху, следовательно, это был уже десант, высадившийся с кораблей.
Слева, прямо на огромной клумбе, устало опустив лопасти винтов, стоял собрат вертолета, доставившего РУ" энтоса, Викинга, Идальго и сопровождающих бойцов, — такой же пузатый «хью». Их машина двигателя не выключала и сразу после высадки поднялась в воздух и отвалила в сторону океана. Третий транспортник — Викинг заметил во время перелета — находился на лужайке возле домика на отшибе. «Кобр» поблизости не наблюдалось.
Из других достопримечательностей Викинг заметил группу лежащих ничком на земле людей числом десять-двенадцать под присмотром четырех коммандос и неподалеку, без охраны, уложенный ряд тел, покрытых белыми простынями, позаимствованными, вероятно, из гардероба Россета. В общем, обстановка была спокойная, деловитая и соответствовала месту, времени и свершившимся событиям.
К Руэнтосу сразу по прибытии подбежал офицер с нашивками лейтенанта, вытянулся, отдал честь и начал докладывать обстановку. Полковник внимательно выслушал его, пару раз одобрительно кивнул и отдал несколько распоряжений.
Идальго, бросившего на прощание в сторону Викинга взгляд, полный ненависти, повели в дом. Он сам стоял молча, отрешенный от происходящего вокруг, не вслушиваясь в слова окружающих. На него как-то резко, волной, навалилась усталость, перешедшая в безразличие ко всему.
Полковник, закончив разговор с лейтенантом, повернулся к Викингу, о чем-то его спросил, повторил сказанное и, удивленный отсутствием реакции собеседника и его застывшим взглядом, легонько толкнул в плечо, возвращая в реальный мир.
— Как ты себя чувствуешь? — с некоторой тревогой спросил Руэнтос.
— Все нормально, — встряхнув головой и приходя в себя, ответил Викинг. — Устал немного.
— Тебе, наверное, надо отдохнуть?
— Ничего, обойдусь. Не в первый раз...
— Проголодался? Есть будешь? Я сейчас дам команду, чтобы тебя накормили.
— Ничего не надо. Хочу только пить.
— Пошли в дом, — кивнул головой Руэнтос. — Сейчас все организуем — и пить, и есть, и отдыхать. Это тебе пока не хочется ничего. Начнешь — мигом аппетит проснется. По себе знаю, что после такой напряженной работы не сразу приходишь в себя.
В светлой гостиной, с затоптанными солдатскими ботинками зеркальными полами, Викинг сел в кресло и устало отвалился на мягкую спинку. Через несколько минут принесли завернутый в фольгу большой пакет, по виду — саморазогревающийся комплект из штатовского сухого пайка, и пару пластиковых бутылок апельсинового сока. Отвернув тугую пробку, Викинг залпом осушил одну, а вторую, сделав паузу, начал пить не спеша, смакуя холодную и ароматную жидкость.
Руэнтос расположился неподалеку на роскошном атласном диване. На низком журнальном столике перед ним уже стояла переносная радиостанция и два черных полевых телефона со змеящимися шнурами, уходящими в распахнутое окно. Они периодически звонили, телефонист выслушивал сообщения и передавал их, а иногда и сами трубки полковнику; в зал вбегали с докладами люди, отдавались приказы; кого-то распекали.
Вот только Викингу здесь делать уже было совсем нечего, и он чувствовал себя лишним в этой деловой суете. Разорвав фольгу и неохотно поковыряв пластмассовой вилкой в пресной пище, он отодвинул пакет в сторону.
Руэнтос спросил:
— Ну как, пришел в себя?
— Отдохнул... — неопределенно пожал плечами Викинг.
— Минут через сорок прилетит министр. К встрече почти все готово, — сказал Руэнтос и на мгновение задумался. — Ты знаешь, я до самой последней секунды не верил, что операция будет успешной и пройдет так гладко. До сих пор в голове не укладывается этот неожиданно свалившийся на голову расклад с Идальго и «Красным легионом». Кто бы мог подумать, что террористы кружат совсем рядом? Более того, от этого дела потянулись крепкие ниточки и дальше. После моей информации начал активничать Интерпол, хотя, мне кажется, у них уже были какие-то завязки. Кстати, похоже, мы решили еще одну очень важную проблему — в общей суматохе застрелили Генри Россета. Идиот полез на рожон под пули, и мои ребята его скосили.
— Как решили проблему? — удивился Викинг. — А реакция его семьи?
— Думаю, что с этим не будет проблем. Легенда уже есть, и она должна всех устроить: герой вьетнамской войны погиб в схватке с террористами. Есть отголоски слухов, что вполне разумный Россет несколько тяготится выходками своего брата. Думаю, он не будет дотошно лезть в детали случившегося. Версия борца, павшего смертью храбрых в борьбе с мировым терроризмом, просто великолепна. Она выгодна и для него, и для нас. Вряд ли родственники Россета захотят скандала и, соответственно, сворачивания своих предприятий в Сьерра-Марино, приносящих им солидную прибыль. Какое у тебя мнение по этому поводу?
— Никакого, — сказал Викинг. — Хорошо, что все уже закончилось.
— Вот так номер! Почему такое уныние? — засмеялся Руэнтос. — Главное действующее лицо, раскрывшее небывалый заговор и проявившее чудеса героизма при задержании негодяя, которого уже десять лет не могут выловить спецслужбы доброй половины мира, так наплевательски относится к свершившемуся подвигу. Готовься к встрече с министром и, думаю, вскоре — с Президентом. Наград, цветов, шампанского и прочих знаков внимания и почтения будет намного больше, чем ты можешь себе представить.
— Мне не нужны реклама и известность. Более того, я был бы очень рад, если вся шумиха вокруг этого дела пройдет мимо. Мое пребывание в Сьерра-Марино и задачи, которые предстоит еще выполнить по делу Осколовых и до которых я никак не могу добраться, совершенно не нуждаются в рекламе. Да и времени потеряно много. И моему руководству это вряд ли придется по душе. Есть предложение, чтобы о моем участии в операции знал ограниченный круг лиц. Пусть лавры достанутся кому угодно — министру Вильясу, тебе, Президенту, а я пока побуду в тени под скромным грифом «для служебного пользования». Это очень большая просьба, я настаиваю на ней и считаю, что заслужил, чтобы она была выполнена.
Руэнтос недоуменно пожал плечами.
— Не совсем понимаю... Если реально взвесить, то поимка Идальго, без всякого сомнения, перетягивает дело Осколовых и не идет с ним ни в какое сравнение, — сказал он и на секунду задумался. — Хотя могу принять, как сотрудник спецслужбы, что шум вокруг твоей персоны действительно может оказаться лишним. Уверен, министр притащит с собой корреспондентов, а они ребята дотошные и случайно могут докопаться до ненужных подробностей. Согласен с тобой. Ничего не имею против просьбы и считаю ее вполне законной. Единственное, чего не могу обещать, так это того, что тебя оставят без серьезной награды. Ты ее заслужил, и я буду ходатайствовать о твоем награждении вместе с другими участниками.
— Как хочешь, — поморщился Викинг. — Меня это не слишком волнует. Кстати, ты разобрался с утечкой из своего департамента?
— Разобрался. — Полковник бешено сверкнул глазами, и Викинг понял, что затронул больную тему. — Уже сутки моя служба безопасности разматывает клубок. В департаменте была только одна мелкая крыса, но от нее ведут нити в другие места, к более серьезным людям. Судя по всему, «Красный легион» хотел надежно у нас обосноваться и создал обширную сеть, причем на самых различных административных уровнях. Аресты уже начались. Боюсь только, что Вильяс, в силу своей некомпетентности, начнет трубить о победе и кто-то из агентов влияния уйдет и сядет на дно.
— Ладно, это твои проблемы, и тебе с ними бороться. Моего вмешательства в эти дела, надеюсь, не потребуется. Давай решать, что делать со мной.
— Какие у тебя предложения?
— В лагуне находится катер, на котором я плыл, когда меня захватил Россет. Надеюсь, при штурме острова твои люди его не уничтожили, приняв за ракетный крейсер, и он цел. Я хочу катер забрать, тем более что вещь не моя и ее нужно возвратить владельцу. Хочу уйти в одно укромное место и отсидеться, пока не улягутся все страсти, — сказал Викинг, с удивлением отмечая, как Руэнтос, выслушивая просьбу, застенчиво прячет глаза.
Викинг знал, что чувство смущения полковнику не присуще, и настороженно замолк, ожидая очередной неприятности. Прокашлявшись и покряхтев, Руэнтос поднял на него светлый и прозрачный, как у невинного дитяти, взгляд и виновато пожал плечами.
— Извини! И постарайся понять меня правильно. Я знаю, куда ты сейчас направишься. Могу сообщить, что утренние беглецы благополучно добрались до места и находятся в безопасности. Единственный нюанс — эта безопасность обеспечивается моими людьми. Движение катера от острова до бухточки проследили по радару, и я отправил туда команду для проверки. После этого выставил охрану. Без моего приказа ни один человек оттуда не уйдет. Я не знаю, какие у тебя планы, хотя и догадываюсь о них, но поделать ничего не могу. Если до Арриана дойдет, что его дочь после всего случившегося упорхнула дальше, да еще при моем явном попустительстве, будет грандиозный скандал. В принципе мне плевать на Эрнандо, однако, сам понимаешь, должность обязывает...
Викинг с восхищением и злостью смотрел на Руэнтоса. Он легко просчитал ситуацию. Хватило одного намека, всего лишь нескольких слов в разговоре о том, что через девушку есть выход на Хервасио, чтобы эта хитрая бестия разгадала его планы.
Викинг выдержал паузу, упершись тяжелым взглядом в ясные и безмятежные очи Руэнтоса, и устало, но с чувством подытожил разговор:
— Свинья ты, полковник, больше никто. Как на тебя пахать, так с превеликим удовольствием, а от тебя ничего доброго не дождаться, одни проблемы.
— Еще раз приношу свои извинения, но в этой ситуации ничего поделать не могу, — виновато развел руками полковник. — Давай развяжемся с этими террористами, и я, клянусь, всех своих кину на дело Осколовых. Сьерра-Марино перевернем с ног на голову, но с этим делом разберемся. Даю слово!
— Ладно, закончили тему. Давай своим приказание, чтобы мне отдали катер, я все равно поплыву.
Катер, гулко шлепая днищем о волны, быстро приближался к берегу. Далеко справа, на взгорье, просматривался городок Сантино, к которому не так давно он стремился и куда так и не попал, а впереди, сползая к океану, стояла сплошная зеленая полоса леса. Викинг внимательно вглядывался в заросли, стараясь не пропустить замаскированного входа в бухточку.
Люди полковника быстро подготовили катер, заправили горючим, и к его приходу на пирс суденышко умиротворенно гудело на малых оборотах, готовясь к отплытию. Кораблям, стоящим на рейде, передали распоряжение беспрепятственно пропустить Викинга. С охраной, находящейся в бухточке, попытались связаться, но она не ответила. Руэнтос ругнулся в эфир на курортников, оставшихся на материке, и попросил по прибытии на место передать этим олухам, чтобы те вышли на связь с ним лично для беседы по поводу правки их ослиных мозгов. Он спешил — делегация во главе с министром Вильясом должна была прибыть с минуты на минуту. На прощание он хлопнул Викинга по плечу, пожелал ему скорой встречи и хорошего отдыха.
Глава 4
Рано утром партизаны...
Знакомый ориентир — высокая пальма с двумя расходящимися верхушками — вынырнул из общей зеленой массы. Викинг сбросил обороты двигателя и на небольшой скорости направился к берегу. Осторожно проведя катер зигзагом между спускающимися до самой воды ветвями, он вошел в бухточку. Белоснежный собрат его судна, доставивший беглецов с острова, стоял, чуть покачиваясь, у деревянного причала. Приблизившись, Викинг заглушил мотор и аккуратно, накатом, притер катер к сваям. Ухватившись руками за бортик, он выпрыгнул на настил и, закрепив конец за торчащий из дерева крюк, двинулся к хижине.
Его несколько удивило отсутствие торжественной встречи, литавр, объятий, слез и гирлянд цветов, возложенных к ногам, но это можно было списать на усталость команды, дрыхнущей сейчас без задних ног после бессонной ночи. Викинг сам чувствовал, что сон глыбой наваливается на плечи, и был не против упасть и забыться на несколько часов. Голова гудела, мысли с трудом ворочались в ней.
Пройдя полтора десятка шагов по причалу, Викинг остановился. Окружающая тишина и спокойствие неожиданно перестали ему нравиться. То, что женщины и Дювалье с адвокатом могут сейчас отдыхать, — вполне естественно. А где же обещанная Руэнтосом охрана?
Он быстро окинул взглядом берега бухточки, замаскированную вышку. Никого. Вспомнил, что перед его отплытием Руэнтос не смог связаться со своими людьми, находившимися здесь. Усталость и расслабленность мгновенно слетели. Что-то тут не так! Куда двигаться? К домику и зарослям или назад к катеру? Наверно, все-таки вперед и пошустрее, чтобы убраться с открытого места.
Викинг стремительно двинулся с места, но не успел сделать и пары шагов, как резкий оклик: «Стой, стрелять буду!» — остановил его. Из кустов справа и слева от причала на божий свет выдвинулись две темные фигуры в камуфляже. Стволы автоматов, направленные на замершего Викинга, недвусмысленно указывали на серьезность намерений их владельцев. Вот, похоже, и охрана явилась. Он открыл рот, чтобы сообщить, кто он такой, но немедленно последовала команда:
— Молчать! Руки за голову! Шагай сюда!
Викинг безропотно подчинился. Подняв руки, он подошел к сходням с причала и остановился на очередной окрик «Стой!». Один из охранников осторожно приблизился к нему, обдав застоявшимся запахом пота, и, не снимая пальца со спускового крючка автомата, небрежно похлопал по груди и бедрам. Затем, взяв Викинга за плечо, грубо повернул и повторил ту же процедуру с тыла.
Оружия у него не было, и досмотр он перенес со спокойствием. Не стоило волновать служивых, они выполняли свою работу. Зная со слов полковника о нервозности его подчиненных и отсутствии комплексов при применении оружия, Викинг решил подождать, пока парни не удовлетворят свое любопытство и, убедившись в отсутствии колющих, режущих и прочих стреляющих предметов, немного успокоятся.
Закончив обыск, человек сделал несколько шагов назад и дал команду повернуться к ним лицом.
— Свяжитесь с полковником Руэнтосом, он подтвердит... — попытался наладить контакт Викинг, но в ответ услышал пожелание, высказанное в категоричной форме, чтобы придурок, под которым, без сомнения, нужно было подразумевать его самого, немедленно заткнулся. Возражать против сказанного и кричать, что он свой, буржуинский, Викинг посчитал излишним. Рядовому все равно, кто перед ним — свой, чужой, дядин, тетин... Ему сказали всех задерживать, вязать и не пущать, он так и поступает. Самым разумным было дождаться начальства.
А еще Викингу, при более внимательном рассмотрении, не очень, а вернее — совсем не понравился внешний вид и снаряжение задержавших его людей. Камуфляж был засален, щетина на щеках тянула минимум на недельную паузу в бритье, армейские ботинки стоптаны и разбиты, а у одного вместо шнурков вообще затянуты черным телефонным проводом. Что-то не тянули эти ребята на бравых коммандос полковника. Могло, конечно, оказаться, что для охраны второстепенного объекта привлекли каких-нибудь нестроевых из хозвзвода, причем — из подсобного хозяйства типа свинарника, но Викинг в этом сомневался. Как и в том, что в какой-то армии, помимо российской, существует такой анахронизм, как подсобное хозяйство.
Во-первых, объект был не совсем второстепенный, а во-вторых, вряд ли Руэнтос испытывал большой дефицит в людях. Оружие, правда, было однотипное — потертые «АК-47», но отсутствовали штык-ножи, а вместо них на поясе висели в самодельных ножнах разнокалиберные тесаки. Бронежилетов, которыми были экипированы все без исключения ребята полковника, также не наблюдалось.
Свои сомнения Викинг решил отставить до встречи с командирами, хотя бы уровня сержанта.
Ему приказали поднять руки за голову и следовать к хижине. Его подвели к крыльцу и скомандовали лечь на землю. Викинг выполнил и это. Внезапно один из охранников уперся коленом в его спину и начал заламывать назад руки. Эти манипуляции расстроили Викинга окончательно. Он начал было протестовать против творящегося беспредела, но дуло автомата, уткнувшееся в затылок, и довольно чувствительный пинок в бедро сломили все попытки сопротивления.
Его несколько удивило отсутствие торжественной встречи, литавр, объятий, слез и гирлянд цветов, возложенных к ногам, но это можно было списать на усталость команды, дрыхнущей сейчас без задних ног после бессонной ночи. Викинг сам чувствовал, что сон глыбой наваливается на плечи, и был не против упасть и забыться на несколько часов. Голова гудела, мысли с трудом ворочались в ней.
Пройдя полтора десятка шагов по причалу, Викинг остановился. Окружающая тишина и спокойствие неожиданно перестали ему нравиться. То, что женщины и Дювалье с адвокатом могут сейчас отдыхать, — вполне естественно. А где же обещанная Руэнтосом охрана?
Он быстро окинул взглядом берега бухточки, замаскированную вышку. Никого. Вспомнил, что перед его отплытием Руэнтос не смог связаться со своими людьми, находившимися здесь. Усталость и расслабленность мгновенно слетели. Что-то тут не так! Куда двигаться? К домику и зарослям или назад к катеру? Наверно, все-таки вперед и пошустрее, чтобы убраться с открытого места.
Викинг стремительно двинулся с места, но не успел сделать и пары шагов, как резкий оклик: «Стой, стрелять буду!» — остановил его. Из кустов справа и слева от причала на божий свет выдвинулись две темные фигуры в камуфляже. Стволы автоматов, направленные на замершего Викинга, недвусмысленно указывали на серьезность намерений их владельцев. Вот, похоже, и охрана явилась. Он открыл рот, чтобы сообщить, кто он такой, но немедленно последовала команда:
— Молчать! Руки за голову! Шагай сюда!
Викинг безропотно подчинился. Подняв руки, он подошел к сходням с причала и остановился на очередной окрик «Стой!». Один из охранников осторожно приблизился к нему, обдав застоявшимся запахом пота, и, не снимая пальца со спускового крючка автомата, небрежно похлопал по груди и бедрам. Затем, взяв Викинга за плечо, грубо повернул и повторил ту же процедуру с тыла.
Оружия у него не было, и досмотр он перенес со спокойствием. Не стоило волновать служивых, они выполняли свою работу. Зная со слов полковника о нервозности его подчиненных и отсутствии комплексов при применении оружия, Викинг решил подождать, пока парни не удовлетворят свое любопытство и, убедившись в отсутствии колющих, режущих и прочих стреляющих предметов, немного успокоятся.
Закончив обыск, человек сделал несколько шагов назад и дал команду повернуться к ним лицом.
— Свяжитесь с полковником Руэнтосом, он подтвердит... — попытался наладить контакт Викинг, но в ответ услышал пожелание, высказанное в категоричной форме, чтобы придурок, под которым, без сомнения, нужно было подразумевать его самого, немедленно заткнулся. Возражать против сказанного и кричать, что он свой, буржуинский, Викинг посчитал излишним. Рядовому все равно, кто перед ним — свой, чужой, дядин, тетин... Ему сказали всех задерживать, вязать и не пущать, он так и поступает. Самым разумным было дождаться начальства.
А еще Викингу, при более внимательном рассмотрении, не очень, а вернее — совсем не понравился внешний вид и снаряжение задержавших его людей. Камуфляж был засален, щетина на щеках тянула минимум на недельную паузу в бритье, армейские ботинки стоптаны и разбиты, а у одного вместо шнурков вообще затянуты черным телефонным проводом. Что-то не тянули эти ребята на бравых коммандос полковника. Могло, конечно, оказаться, что для охраны второстепенного объекта привлекли каких-нибудь нестроевых из хозвзвода, причем — из подсобного хозяйства типа свинарника, но Викинг в этом сомневался. Как и в том, что в какой-то армии, помимо российской, существует такой анахронизм, как подсобное хозяйство.
Во-первых, объект был не совсем второстепенный, а во-вторых, вряд ли Руэнтос испытывал большой дефицит в людях. Оружие, правда, было однотипное — потертые «АК-47», но отсутствовали штык-ножи, а вместо них на поясе висели в самодельных ножнах разнокалиберные тесаки. Бронежилетов, которыми были экипированы все без исключения ребята полковника, также не наблюдалось.
Свои сомнения Викинг решил отставить до встречи с командирами, хотя бы уровня сержанта.
Ему приказали поднять руки за голову и следовать к хижине. Его подвели к крыльцу и скомандовали лечь на землю. Викинг выполнил и это. Внезапно один из охранников уперся коленом в его спину и начал заламывать назад руки. Эти манипуляции расстроили Викинга окончательно. Он начал было протестовать против творящегося беспредела, но дуло автомата, уткнувшееся в затылок, и довольно чувствительный пинок в бедро сломили все попытки сопротивления.