Степанычев Виктор. По прозвищу Викинг

   Дождавшись, когда из среднего бронетранспортера появится знакомая атлетическая фигура Руэнтоса, Викинг выбрался из своего укрытия, вышел на дорогу и направился к нему. Стволы автоматов внимательно следили за каждым его шагом и опустились только после команды полковника.
   Руэнтос выглядел хмурым и озабоченным. Они отошли в сторону, подальше от машин, из которых доносилась разноголосица радиопереговоров, и уселись на траву.
   — Ну, парень, и устроил же ты суматоху, — первым начал разговор полковник. — Мне пришлось поднять на ноги все свои силы и организовать грандиозную облаву. Правда, непонятно на кого. Эрнандо Арриан устроил Президенту скандал из-за своей дочки. Сейчас вся Национальная гвардия и полиция с усердием гоняется за Хервасио, который, несмотря на все его грехи, абсолютно непричастен к этой истории. Твое счастье, что я давно уже планировал провести такую акцию.
   — То есть из-за меня страдают безвинные люди, — подначил полковника Викинг.
   — Безвинные не безвинные, а одна половина страны гоняется за другой ее половиной, — не принял шутливого тона Руэнтос. — Мне одно непонятно: зачем тебе понадобилась эта девчонка Христа?
   — Случайно получилось, — кратко ответил Викинг.
   — Случайно?! — рассвирепел полковник. — А я должен с усердием прикрывать твою задницу и делать вид, что ничего не знаю. Под министром кресло качается, меня как сопливого мальчишку дерут, и все — «случайно»? Мои люди донесли, что Хервасио Арриан, узнав об исчезновении Христы, поднял всех людей на ее поиски. Если он выйдет на тебя и, не дай бог, с головы девицы упадет хоть единый волосок, то шкуру, гарантирую, сдерет с живого, и я тебе ничем не смогу помочь. Папаша же, несмотря на разногласия по некоторым политическим и внутрисемейным вопросам, без сомнения, с удовольствием присоединится к племянничку.
   — Ладно, насчет шкуры мы еще посмотрим — она у меня пока не лишняя, — спокойно ответил Викинг. — Девица сама изъявила желание убежать из родительского дома от постылого жениха. И именно то, что она просила доставить ее к Хервасио, сумело убедить меня помочь девушке. Ведь в деле Осколовых фигурирует его человек. А это шанс выйти с ним на контакт. Но об этом позже. Давай оставим эмоции и займемся делом. Береговая охрана начала работать?
   Полковник хмыкнул, дернул плечами, но все же взял себя в руки, и беседа приняла более конструктивный характер.
   — Два корабля направляются к острову. Характер визита вполне официальный: герильерос оживились, произвели ряд вылазок, совершили террористические акты и похищения людей. Осмотр местности, опрос населения, шум, гам и прочие полагающиеся к этому атрибуты. В общем, как ты просил, на несколько часов их действия будут если не парализованы, то хотя бы несколько скованны. Потом один корабль оставим на рейде рядом с островом, якобы для охраны, а реально — чтобы блокировать акваторию и не дать негодяям уйти. До этого идиота Россета я уже давно хотел добраться, правда, руки не доходили, да и министр боится, что родственники расстроятся. А это, ты сам понимаешь, может привести к скандалу, что не совсем желательно для нашей экономики.
   — Не надо объяснять, я все это прекрасно знаю. Какие еще подробности тебя интересуют?
   — Ты уверен, что на остров прибыл именно Идальго со своими людьми? — Полковник испытующе посмотрел на собеседника.
   — О полной уверенности говорить трудно, но я слышал это имя и видел людей, — ответил Викинг. — Это «псы войны» — наемники, я в этом не сомневаюсь.
   Руэнтос достал из кожаной папки несколько фотографий и разложил их веером на траве.
   — Ты узнаешь кого-нибудь из них?
   Викинг начал внимательно изучать изображенных на снимках людей. Потом выбрал одну из фотографий и протянул ее полковнику. Именно этот человек запомнился ему среди прибывших на остров боевиков. Высокий, темноволосый, с резкими чертами лица, он шел, беседуя с двумя встречающими, впереди остальных, когда они выгружались с амфибии.
   — Ты уверен в этом? — напряженно спросил полковник.
   — Абсолютно. Только на фотографии он выглядит немного моложе, — ответил Викинг.
   — Вот так встреча, — выдохнул Руэнтос и покачал головой. — Я сначала не поверил тому, что ты сказал. Такие важные люди совершенно неожиданно нанесли визит в нашу маленькую страну. После твоего звонка мне пришлось связаться с отделением Интерпола. Они дали мне кое-какую информацию и фотографии. Это действительно Идальго, он же Габриэль Ортега. Уже лет восемь, как этот тип объявлен в международный розыск. У парня руки по локоть в крови. Одна лишь география его деятельности чего стоит. Взрывы в Бейруте, Лондоне, Риме, Буэнос-Айресе, помощь палестинцам, талибам, похищения и убийства политических деятелей во Франции и Штатах и многое другое. Арафат и Каддафи считали его своим близким другом. И вдруг эта мировая знаменитость появляется на нашем горизонте. Даже не верится. Дело принимает очень серьезный оборот. Это не местные доморощенные партизаны. Упускать его никак нельзя. Если Идальго уйдет, я себе никогда этого не прощу. Лукас, о котором ты упоминал, птица еще более высокого полета. Он является руководителем международной террористической организации «Красный легион». Имя Идальго последнее время связывают именно с ним. Твоя информация полностью подтверждает это. Ниточки связываются вместе, и клубок неожиданно прикатывается к нам. Наша задача — попытаться его распутать. Сложно, но, мне кажется, возможно. Что ты еще можешь сообщить интересного?
   Викинг ненадолго задумался.
   — У них на острове есть закрытая радиорелейная станция. По моим расчетам, промежуточный передатчик расположен в Сантино. Обнаружить его можно по конфигурации антенны. Надо срочно лишить Идальго радиосвязи.
   — Хорошо. Станцию найдем и нейтрализуем — это не проблема. Я сейчас дам команду для надежности отключить электроэнергию во всем районе, хотя у них могут быть и резервные источники питания. Радиосвязь выведем из строя глушилкой. Свои каналы оставим чистыми, а все остальные частоты на сутки забьем, — мгновенно принял решение полковник. — А мобильную — я уже дал команду — вообще на время операции запретим.
   — Есть еще одна интересная информация. У меня на острове обнаружили удостоверение твоей конторы, и в течение суток адвокат Россета пробил данные по моей личности. Из этого следует, что в департаменте надо искать канал утечки, «крота».
   Полковник выругался и потребовал подробнее рассказать, как и когда это происходило. Он сделал несколько пометок в блокноте, бросил его вместе с фотографиями в папку и резко захлопнул кожаные створки.
   — Что-то не нравится мне вся эта история — слишком много запутанного. Началась с гибели вашего дипломата и начала расти, как ком, накручивая на себя всякий мусор. И я никак не могу разобраться, почему эта грязь так резко выплеснулась наружу. Совершенно непонятна роль Россета. Трудно поверить, что он связан с Лукасом и Идальго. У него мозгов не хватит, чтобы играть в те игры, в которые играют они. Используют его положение, связи брата? Сомнительно. Финансовые вливания от концерна Россетов? Вряд ли. А с другой стороны — немедленная силовая помощь от влиятельной международной террористической организации. Пока ничего не понимаю...
   — Россету, возможно, это и ни к чему, а вот его жена вполне может быть завязана с террористами. Поинтересуйся, когда все закончится, ее биографией.
   Викинг внезапно вспомнил еще одно имя, а вероятнее, кличку.
   — Человек, которого зовут Адлер, тебе не знаком?
   Насколько я понял, вся история заварилась именно из-за него.
   Полковник наморщил лоб, помолчал несколько секунд и твердо ответил:
   — Нет, не знаю никакого Адлера. Никогда раньше не слышал. И по оперативным сводкам такой не проходил, не помню. Ладно, не будем коллекционировать имена и клички, у нас их и так слишком много, я бы сказал даже, что излишек, а постараемся побыстрее добраться до их обладателей. Кстати, твой помощник на острове Дювалье тоже не совсем понятная личность. Ни в одном из списков иностранцев, въехавших в страну, такой не зарегистрирован. С ним тоже необходимо разобраться.
   — Сначала его и женщин надо вытащить с острова, а уже потом определять, кто есть кто. Мне он тоже кое в чем показался странным, — признался Викинг. — Но с этими непонятными личностями давай разберемся позже. А сейчас вернемся к делу.
   Руэнтос достал и расстелил крупномасштабный план острова.
   — Когда и как ты предлагаешь начать операцию? Какие силы и средства необходимо привлечь для ее проведения? Твои предложения...
   Закончив уточнять детали, коды, частоты, полковник спросил у Викинга, в какой группе он желает завтра работать, на что тот ответил, что планирует встречать десант на острове. Несмотря на видимую реальность плана и, если откровенно, гарантии личной безопасности, менять задуманное он был не намерен.
   Ждать до утра и не пытаться вытащить женщин с острова, по его мнению, было неразумно. В любом случае армейская операция подвергала их жизни большей опасности, чем ночная эвакуация, которую он обговаривал с Дювалье и готовил с помощью Домингоса.
   Была еще одна деталь, в которую Викинг не собирался посвящать Руэнтоса. У него не было никакого желания отдавать Христу, а именно это должно было произойти в случае освобождения женщин силами полковника. Тот не смог бы скрыть этот факт и был вынужден вручить девушку чадолюбивому папаше и страждущему жениху Францу. А из этого следовало, что путь к Хервасио Арриану закрыт и дело Осколовых с места не сдвинется.
   Все это Викинг не собирался объяснять. Легенда звучала более или менее правдиво для слуха полковника: его возвращение на остров преследует цель охраны беглецов и координацию действий десанта непосредственно с вражеской территории. Звучали слова убедительно или нет, понять было трудно, но реакция Руэнтоса оставляла желать лучшего. После недолгих дебатов полковник нехотя, но все же согласился с доводами Викинга, и в план были внесены небольшие уточнения, состоящие в том, что он будет корректировать действия сил в завтрашней акции в зависимости от складывающейся обстановки.
   Руэнтос настойчиво предлагал Викингу помощников из числа своих людей, но он от этого категорически отказался, аргументируя тем, что одному проникнуть на остров намного проще, чем группой. Было видно, что аргументы Викинга, независимость в действиях не по душе Руэнтосу, коробят того, однако полковник все же сдержался и скрепя сердце согласился с доводами оппонента.
   — Кажется, основные вопросы решили, — сказал Руэнтос, пожимая на прощание руку, и добавил с сожалением: — Не нравится мне твоя самостоятельность. Ох, не нравится! Будь моя воля, дальше посольства ты бы у меня не высунулся. Но пока ты нужен.
   — Не дал бог рог теляти, — по-русски сказал Викинг и, улыбнувшись, небрежно перевел эти слова на испанский: — Мы не всегда вольны в своих поступках.
   Полковник в ответ показал кулак величиной с хорошую дыню и со вздохом сказал:
   — А жаль. Крепкая порка тебе не помешала бы.

Глава 2
Все бегут, бегут, бегут...

   Что-то гибкое и холодное скользнуло по его ноге. Викинг остановился и принял вертикальное положение. Концы ласт коснулись дна. Значит, глубина около двух метров. Луч маяка выхватил из темноты светлую песчаную полоску берега и совсем черную стену зарослей, подходящих почти вплотную к воде.
   Викинг настороженно затих, пытаясь рассмотреть близкий берег, и начал вслушиваться. Посторонних звуков, кроме шелеста волн, лениво накатывающих на песок, и отдаленного треска цикад, слышно не было. Очередная порция света, пришедшая от маяка, заставила его нырнуть. Викинг заработал ластами и аккуратно, едва покрытый водой, стараясь случайно не плеснуть, поплыл к отмели. Когда его грудь коснулась песка и он почувствовал, что очередная невысокая волна перекатилась через тело, осторожно приподнял голову над поверхностью воды и снова прислушался. На берегу все было спокойно.
   Он замер и пару минут, пережидая, ничего не предпринимал. Убедившись, что близкой опасности нет, на интервале затухшего света маяка, вслед за волной, Викинг перекатился метра на четыре поближе к берегу и снова затих.
   Его чувства начали обостряться, как у зверя. Все звуки, доносившиеся до ушей, стали концентрироваться и отделяться друг от друга. Естественные шумы прибоя, звон цикад, едва различимый шелест листвы слились и словно бы ушли куда-то далеко и затихли, растворились. Барабанные перепонки начали сверхчувствительно улавливать неслышимые посторонние звуки, доносившиеся с берега. Казалось, дыхание человека, биение чужого сердца, движения век должны быть им услышаны...
   Но тщетно, вокруг все было по-прежнему спокойно, и ничего опасности не предвещало.
   Он скинул с ног ласты и дождался очередных секунд тьмы. Вскочив, Викинг рванул что есть сил по мелководью. Преодолев оставшийся десяток метров по воде, он перелетел через полосу пляжа и, ощутив под ногами траву, рухнул на землю. Пришедший свет маяка выхватил из мрака ночи совсем рядом с ним, в полуметре, заросли.
   Он заполз в кусты и, расстегнув карабины, снял и стал распаковывать мешки. Достав из них содержимое, Викинг начал экипироваться. «Узи» он аккуратно отложил в сторону, стараясь, чтобы песок случайно не попал на затворную раму — в этом была слабость израильского изделия. От грязи и песка автомат заклинивало намертво, и в боевых условиях быстро привести его в рабочее состояние становилось проблемой. Запасные магазины и фонари загрузил в нагрудные карманы, а портативную радиостанцию закрепил на поясе. Проверив, как выходит лезвие тесака из ножен на голени, Викинг поднял с земли автомат. Оружие привычно легло в ладони. Он большим пальцем перевел предохранитель в положение для автоматической стрельбы и, по привычке, проверяя, подтянул по резьбе глушитель. Кажется, все в порядке.
   Выбирая место для своего десантирования, Викинг осознанно уклонился от условленной точки встречи с Дювалье. Как говорится, береженого и бог бережет — поэтому он высадился в сторонке. Хотя в темноте ориентироваться было тяжело, он был уверен, что бывший сокамерник должен его ожидать примерно в километре отсюда.
   Викинг взглянул на светящийся циферблат наручных часов. До полуночи оставалось семь минут. Как в «Золотом ключике»: «Была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не ложился спать». Теперь бы определить самое главное — кто дурак?
   Он осторожно, держа наготове «узи», передвигался вдоль прибрежных зарослей, прижимаясь к ним при проблесках света маяка. Несколько раз останавливался, двадцать-тридцать секунд вслушивался в окружающие звуки и снова продолжал свой путь. На движение до условленной точки встречи Викинг определил себе тридцать минут, или тысячу двести пятьдесят шагов. После тысячного шага его перебежки стали короче. Несмотря на то что время на выслушивание шорохов с каждой остановкой все увеличивалось, обнаружить ничего и никого не удавалось.
   Назначенный рубеж достигнут. Никаких признаков встречи не видно и не слышно. Идем дальше. Перебежка... Слушаем... Перебежка... Слушаем...
   Безуспешно досчитав до полутора тысяч, Викинг наткнулся на дерево, вырвавшееся из леса на полосу пляжа, и сел на песок, прислонившись к морщинистому стволу. По его расчетам, даже если вкралась ошибка плюс-минус двести метров, в любом случае он уже должен был обнаружить Дювалье. В голове зароились варианты один другого хуже. Самый безобидный — Жак замаскировался так, что его невозможно обнаружить, — он не принял. Чувства у Викинга обострились до такой степени, что пропустить залегшего в нескольких метрах от него человека было невозможно, а тем более Дювалье. Долгое сидение в заточении придало телу канадца особо стойкий и специфический аромат, который невозможно было уничтожить даже тщательным мытьем в ручье.
   Нужно было срочно принимать решение. Отсутствие Жака — факт отвратительный. Почему это произошло — загадка. С другой стороны, засады ребят Идальго на берегу также нет, следовательно, они не знают о назначенном рандеву. Есть надежда, что Дювалье и женщины пока на свободе. Отчего же тогда никто его не встречает? Сидеть и ждать у моря погоды бессмысленно, надо действовать.
   Парню-рулевому на катере поставлена задача ждать до наступления рассвета и, если от Викинга не поступит к этому времени сигнала, уходить в укромную бухточку — убежище Домингоса. В этом случае спустя сутки, с наступлением сумерек, он снова должен будет прийти к острову и опять ожидать условленного знака. Третьей попытки уже не будет.
   В общем-то, и вторая под вопросом. Намеченный на завтра штурм и захват острова, позиция, а вернее, положение Руэнтоса вряд ли позволят увезти с острова женщин, и в первую очередь Христу, если они к этому моменту будут здесь находиться. Тогда все его планы будут нарушены и сегодняшние ночные метания совершенно бесполезны. Нужно рассчитывать только на эту ночь, на один-единственный заход.
   До рассвета остается не более трех с половиной часов. Сидеть на берегу и ждать появления Дювалье бессмысленно. Надо идти к лагерю беглецов и, если они еще там, уводить на берег для эвакуации.
   Он вскочил на ноги и огляделся. Свет маяка его уже не доставал. Темная стена зарослей высилась на фоне чуть более светлого неба. Ему придется идти не менее часа по густому лесу и, особенно вначале, — в полном мраке. Маршрут движения также был весьма приблизительным. Изучая карту, он автоматически отложил в память азимут движения от точки встречи до лагеря, но это была прямая, которую трудно будет сохранить, петляя между деревьями.
   Викинг переложил «узи» в левую руку и вытащил нож. Держа его перед собой, как слепой трость, и ощупывая им дорогу на уровне глаз, раздвигая ветви, он углубился в лес. Пройдя десяток метров, несколько раз споткнувшись о невидимые корни, Викинг остановился, присел на корточки и достал фонарь. Поставив переключатель на самый экономный режим и прикрыв его всем телом, он включил свет и поднес к отражателю нож, в торце рукояти которого был вмонтирован компас. Поймав нужное направление, Викинг выключил свет, зацепил фонарик за карабинчик на груди и двинулся вперед.
   Нужно было спешить, однако каждый шаг давался с большим трудом и делился на несколько этапов. Прощупав ножом перед собой путь, Викинг, сохраняя равновесие, балансировал на одной ноге, подавал согнутую ногу бедром вперед, раздвигая попадавшиеся на пути ветви, затем разгибал колено и двигал голенью. В заключение он осторожно опускал стопу на землю, стараясь не хрустнуть случайно попавшей под подошву сухой веткой. Получался трехчетвертной ритм сверхмедленного вальса: раз, два, три... раз, два, три...
   Начало движения давалось трудно, но, приноровившись, Викинг стал идти все быстрее и быстрее. Уже метров через двести, когда посчитал, что в этих дебрях его вряд ли кто-то будет выслеживать, стал периодически, на мгновение, все так же прикрывая локтем стекло, зажигать фонарь. Он выхватывал перед собой несколько метров пути, одновременно сверяя и корректируя его по компасу. И все это время Викинг ни на секунду не ослаблял внимания, напряженно вслушиваясь в звуки леса.
   Шум накатывающихся на берег волн остался далеко позади и был уже не слышен. Густая тишина, окутывающая путника, нарушалась только шелестом верхушек деревьев под слабым, плавающим в вышине ветром и редкими — далекими и близкими — звуками ночной суеты всяческой мелкой живности. Сам Викинг двигался бесшумно и не вносил лишнего беспокойства в естественный ход жизни глухой лесной чащи. И все в том же ритме вальса, только быстрее, чем в самом начале: раз, два, три... раз, два, три...
   Через некоторое время он почувствовал на теле легкую испарину. Воздух стал более влажным и тягучим, и легкие ощутили духоту и сырость. Приближение болот давало о себе знать. Викинг взглянул на часы. Стрелки показывали половину второго. Прошел почти час, как он начал свой марш-бросок. Значит, до цели осталось совсем немного, хотя как знать — в этой темени, забрав на сотню метров в сторону, он может метаться по зарослям в поисках лагеря беглецов до самого утра, до восхода солнца. И еще если повезет, то не влезет в какую-нибудь трясину.
   В подтверждение его мыслей нога немного погрузилась в мягкую почву. Вот и первый звоночек. Он нагнулся и дотронулся рукой до земли. Так и есть — около увязшего по рант ботинка выступила вода. Куда теперь двигаться?
   Викинг сделал шаг вперед и опять почувствовал подошвой пружинистую мягкость. Влево — то же самое. Вправо — грунт более твердый. Он короткой вспышкой фонаря подсветил себе путь и двинулся в ту сторону. Что-то для трясины рановато, по расчетам еще с полкилометра надо бы пройти. В памяти всплыли очертания карты. Лагерь располагался на южной оконечности болота. Выше этого места метров на семьсот значки, обозначающие зыбкую почву, выползали из него и изгибались падающей каплей. Судя по всему, он забрал немного влево и вышел именно на этот аппендикс.
   Викинг замедлил темп движения и фонарь включал все реже и реже. Он теперь опасался уже не столько врагов, сколько друзей. Если охрана выставлена, то неопытные часовые с перепугу могут полоснуть из автомата так, что мало не покажется.
   Он резко остановился. Обостренный слух уловил новый звук. Викинг прислушался. Похоже на журчание воды.
   «Что это может быть? — заработали мысли. — Текущая вода — откуда она взялась?.. Господи, да это же ручей! Вот классная привязка к местности, по которой он легко найдет своих спутников».
   Викинг напряг память: «Убежище беглецов находится у истока ручья — это абсолютно точно. Вода из чаши родника текла влево... он стоял лицом к лагерю... Все верно, ручей уходит на северо-запад и впадает в болото, вероятно, именно в этот аппендикс, на который он сейчас вышел. Других ручьев поблизости быть не должно. Принимаем данное предположение за основу и ориентируемся».
   Викинг осторожно двинулся вперед. Журчание слышалось все ближе и ближе. Вот и ручей. Он опустился на колено и коснулся ладонью поверхности воды. Едва уловимое течение ласково погладило кожу и показало направление бега в ту сторону, куда Викинг и рассчитывал. Путь к истоку определен.
   Бесшумно продвигаясь по лесу параллельно ручью, он напрягал органы чувств, чтобы обнаружить чужое присутствие. Неожиданно нога ощутила под подошвой препятствие. Перешагивая через него, Викинг двинул ступню вперед, случайно задел за невидимый в темноте сучок, и шорох сдвинувшейся ветки ударил в уши. Он поморщился от произведенного шума, который в принципе мог услышать только сам, и тут же замер на месте. Слева за ручьем его напряженный слух уловил движение и шелест листьев.
   Похоже, в лесу появилась живая душа. Викинг осторожно опустился на колено и напрягся. Звуки, привлекшие внимание, больше не повторялись, однако все его тело, каждая клетка почувствовали рядом — не более чем в тридцати-сорока метрах — присутствие человека. Выждав пару минут, Викинг осторожно двинулся в направлении уловленного шума. Кто там, враг или друг?
   Перейдя ручей, он переместился немного вправо и начал обходной маневр. Теперь уже не было никаких сомнений в том, что в зарослях кто-то затаился. Его уши еще пару раз улавливали почти неслышимые шорохи и движения. Каждый шаг очень медленно, но приближал его к цели. Вот уже осталось не более десятка метров. Пять... Три...
   Двинув вперед руку, Викинг наткнулся на шершавую кору и застыл на месте. Теперь только дерево разделяло его с затаившимся во тьме человеком. Кто он? Игра в молчанку затягивалась. Решение являлось одно: брать невидимку, а дальше — разбираться, друг он или враг.
   Совершенно неожиданно лежащий заворочался и тяжко вздохнул. Медленно снимая с себя напряжение, Викинг выпрямился и перевел дыхание.
   Тембр и специфика вздоха были ему хорошо знакомы: глубокий затяжной вдох и короткий энергичный выдох. Уже неоднократно Викингу приходилось выслушивать эти звуки, выражавшие укоризну, а иногда — и возмущение. Затаившийся в глухом ночном лесу таинственный незнакомец превратился в прекрасную знакомую и дал надежду на успешное выполнение задуманного.
   Он выждал несколько секунд и негромко, спокойным и будничным голосом, правда, на всякий случай все еще прячась за стволом дерева, произнес в темноту:
   — Надя! Это я, Вадим. Будь спокойна и не поднимай шума.
   Он услышал шорох дернувшегося от испуга тела, снова тишину и после недолгой паузы взволнованный, срывающийся шепот женщины:
   — Ты здесь? Живой?!
   Последний вопрос несколько озадачил Викинга.
   — Вообще-то под привидение я могу сработать, но не вижу особого смысла. Как писали раньше в письмах: жив, здоров, чего и вам желаю. На бесплотный дух пока не потяну.
   — Ты где? — уже более спокойно спросила Надежда.
   — Рядом, за деревом. Спрятался, чтобы ты ненароком в меня не пульнула из автомата, — ответил он. — Погоди, сейчас зажгу фонарик.
   — А у меня нет никакого оружия, — сообщила Надежда. — Дювалье оставил автомат себе и сказал, чтобы в случае опасности я просто кричала и поднимала тревогу.
   — Как у вас дела?
   — Все хорошо, — быстро и с радостью в голосе ответила Надежда. — Все живы, хотя пришлось немного поволноваться. Мы слышали недалеко от лагеря голоса людей, но они прошли стороной. Как ты смог выбраться?