Страница:
– Тогда почему флот в проливе базируется в Плимуте, а не здесь?
Штурман усмехнулся:
– Как вам сказать, сэр, это забота не старого морского волка вроде меня.
– Слишком опасно?
– Нет, сэр, не опасно. Девять миль водной глади глубиной десять саженей, рейд Каррик Роудз, да и течение не сильнее одного-двух узлов.
Пелена дождя чуть рассеялась, и впереди проступили очертания берега, среди черно-синих туч кое-где проглядывал покрытый зеленью берег. С левого борта виднелся выступающий в сторону Ла-Манша мыс Лизард. Течение здесь меняло свое направление и совпадало с курсом корабля.
Хэмбли указал на что-то чернеющее впереди на скалистом побережье:
– Тиски.
Кидд был наслышан об этом месте.
– Прямо под нами покоятся остатки многих кораблей, именно здесь их вечная стоянка, – потом добавил: – Морские водоросли по курсу.
– А дно?
– Серый песок, смешанный с остатками раковин, и гравий коричневатого цвета, но, как только начнут попадаться ячменные колоски или жучки, пора подниматься на мачты и убавлять паруса.
При подходе к берегу в тумане на близость берега указывало только изменение в составе грунта, поднимаемого на борт судна в ямке на донышке ручного лота. Кидду показалось довольно необычным: маленькие морские клещи рождались и умирали на морском дне. Впервые они видели окружающий мир, когда их поднимали лотом со дна моря, своим появлением на свет они спасали от гибели полтысячи человеческих душ. Пораженный Кидд оглядывал расстилавшееся перед ним серое море.
– Здесь можно встретить дельфинов, а также гигантскую акулу. По длине она ничуть не меньше баркаса, но безобидна, как креветка…
– Мистер Хэмбли, – раздался позади резкий голос Бэмптона. – Будьте так добры, займитесь своими обязанностями, до мыса Святого Антония осталось не больше лиги.
– Есть, сэр, – спокойно ответил Хэмбли.
Он склонился над нактоузом впереди штурвала, отметил траверз мыса и, не торопясь, сравнил прежние отметки с небрежно записанными мелом показаниями лота. Потом штурман взглянул на бесстрастно стоящего рядом рулевого и сказал:
– Все идет как надо, сынок, – и опять устремил взгляд вперед.
Преграждающий путь выступ виднелся все отчетливее. Небольшое парусное судно, шедшее тем же курсом, стало все больше сближаться с фрегатом.
– Мыс Святого Антония, – пробормотал Хэмбли. Выступ, показавшийся из молочной пелены, отступил немного назад, опускаясь и открывая узкий проход шириной не более мили. На западной стороне пролива виднелись застывшие в камне квадратные, сероватого цвета очертания бастиона.
– Пенденн, а Фалмут лежит дальше. Штурман обернулся к вахтенному офицеру:
– Хватит одних марселей, сэр.
В эту минуту на палубе появился капитан, однако он не проявил никакого видимого желания сменить вахтенного офицера.
– Боцман, свистать всех наверх, убрать паруса, – отдал приказ Бэмптон.
Кидд удивленно посмотрел на него: на его взгляд, не было никакой необходимости в такой поспешности, вполне хватило бы вахтенной смены, чтобы убрать паруса.
Раздались звуки рожка, на палубу гурьбой высыпали матросы, готовясь сворачивать нижние паруса.
– Следите за матросами на палубе, – распорядился Бэмптон.
– Остерегайтесь, впереди Черные камни, – предупредил Хэмбли Бэмптона. – Они выступают из воды ровно посередине прохода, прямо по нашему курсу, – и он указал на пенящиеся волны вокруг темных возвышений точно по центру пролива, ведущего в гавань.
– С какой стороны их огибать, мистер Хэмбли? – спросил Бэмптон.
– Восточный фарватер, сэр, более глубокий.
– Право руля, – бросил Бэмптон.
Старшина-рулевой спокойно что-то сказал штурману, и судно повернулось бушпритом вправо от темной, похожей на спину кита скалы.
– Все не так трудно, как вы полагаете, – произнес Хэмбли. – Черные камни видны при среднем уровне прилива, а при его наибольшей величине, считайте, не меньше трех саженей над их гребнем.
Бриг береговой охраны, шедший с такой же скоростью, что и «Крепкий», тоже устремился в сторону восточного прохода. Оба судна уже находились перед узким входом в пролив и все время сближались. Небольшой бриг плыл, словно не замечая военного корабля.
Капитан схватил рупор с крючка.
– Эй, на бриге, отверните в сторону. Немедленно отверните.
Не стоило играть в подобные игры с громадным и громоздким фрегатом.
– Неужели они хотят обогнать нас! – недоверчиво воскликнул Хоугтон. – Эй, вы, негодяи! Отклонитесь в сторону! Вы должны уступать королевскому кораблю, черт бы вас побрал!
Хоугтон вышел вперед, всматриваясь в надвигающиеся грозные Черные камни.
– Дайте предупредительный выстрел! – прорычал капитан.
Раздался залп из носовой пушки, ветер понес пороховой дым прямо в жерло пролива, однако на бриге не обратили на выстрел никакого внимания. Его раскачивающаяся грот-рея с поднятыми парусами все приближалась и приближалась к фрегату, шедшему почти с убранным такелажем.
– Мы выбрали восточный пролив. Пусть этот негодяй идет по западному, – буркнул Хоугтон. Низкая осадка брига позволяла ему без труда пройти по западному проходу.
– Так точно, сэр. Оставляем Черные камни по левому борту. Так держать, – подхватил Бэмптон.
Но примерно за двести ярдов до Черных камней бриг слегка повернул и направился в другой проход. Покрытые зеленью утесы теперь были хорошо различимы. Однако все на фрегате смотрели вслед паршивому бригу, который на всех парусах входил в опасную горловину.
– Сэр! – послышался встревоженный голос рулевого.
Не решаясь даже на миг выпустить из рук штурвал, он резким кивком головы указал на что-то впереди. Бриг настолько отвлек их внимание, что никто не заметил два рыбацких суденышка, идущих под всеми парусами в крутом бейдевинде. Переходя с галса на галс, они выплывали из гавани. Их обнаружили только после мыса Святого Антония, который оставался справа. Наверное, увидев бриг, рыбаки решили переменить курс и начали делать поворот оверштаг; еле двигаясь, они почти встали на пути фрегата.
Бэмптон открыл и тут же закрыл рот. Ширина пролива не превышала нескольких сотен ярдов, с одной стороны были Черные Камни, с другой – мыс Святого Антония. Не трудно было понять: раз они шли по ветру, невозможно было переставить или убрать паруса, чтобы вовремя остановиться. Но даже если бы это им удалось, тогда течение, вероятно, развернуло бы фрегат и выбросило его на берег. Рыбацкие суденышки были обречены.
– Право руля, – твердо сказал Хэмбли матросу за штурвалом. – Держитесь от берега примерно на расстоянии кабельтова.
– Нет… – и Бэмптон запнулся. Он не осмеливался возразить ни слова, ведь тогда он ясно показал бы, на ком в течение нескольких предстоящих минут лежала бы вся полнота ответственности.
Штурман, не отрываясь, смотрел вперед, лицо его было невозмутимо. Бушприт «Крепкого» медленно повернулся к покрытому пеленой дождя берегу, который почти навис над его правым бортом. Можно было разглядеть даже отдельные выступы на скалах, на которых гнездились чайки, не без любопытства поглядывавшие на корабль. Хлопанье крыльев и крики пробудившихся птиц, скрип снастей на борту корабля были единственными звуками, раздававшимися в тишине. Они ловко обогнули рыбацкие суденышки, но впереди их подстерегала другая опасность. Прямо по курсу проступили очертания нового мыса. На самом верху возвышалась круглая крепость, однако Хэмбли не изменил курс.
– А не следует вам…
Но Хэмбли не удостоил Бэмптона ответом.
Кидд понимал сложность их положения. Если они не могли совершить крутой поворот влево, то им не оставалось ничего другого, как позорно направить судно в открывавшуюся перед ними небольшую бухту. Он затаил дыхание и вдруг почувствовал, как их подхватил свежий восточный ветер, дувший из бухты… Глубина пролива была достаточной, плюс местный ветер с суши – Хэмбли знал обо всем. Края парусов заколыхались под ветром, и только тут штурман бросил через плечо:
– Пора брасопить реи.
Как только реи повернули, Кидд увидел на деле, как, не вращая штурвал, можно отвести корабль от берега.
– Хорошо, отлив уже начался, – сказал Хэмбли и неожиданно улыбнулся.
«Крепкий» снова шел прежним курсом и вскоре бросил якорь на просторном рейде Каррик Роудз в Фалмуте.
Как только офицерская гичка с зарифленным парусом отчалила от борта «Крепкого», Кидд укутался поплотнее в дождевик, поглубже натянул свою треуголку и чуть заметно улыбнулся Ренци сквозь налетавшую порывами водяную пыль.
Вдоль берега тянулись разбросанные приземистые дома. Фалмут был маленьким городком, располагавшимся вокруг разрушенного замка Пенденн. Внутри гавани вдоль городской пристани теснились небольшие суденышки, тогда как подавляющая часть кораблей морского конвоя скопилась на рейде Каррик Роудз. Среди них были всевозможные торговые суда, сновали парусные и простые лодки.
– Рыбный Стрэнд, – заметил Ренци рулевому, когда их лодка подошла к городской пристани. Гичка обогнула стоящие на якоре суда и подошла к небольшому причалу.
– Возвращайтесь засветло, – строго предупредил их рулевой, и приятели сошли на берег.
– Не желаешь ли чего-нибудь подкрепляющего… – Друзья быстро нашли для себя местечко в шумной таверне на Рыночной улице, где радушный хозяин таверны, усадив их возле горящего очага, подал им горячий ром с пряностями.
– Рыбный Стрэнд? – переспросил Кидд, обхватывая стаканчик с пуншем.
– Вот именно. Мистер Прингл уверяет, что где-то здесь можно найти все необходимое для того, чтобы дать отдохнуть душе среди дикостей Новой Шотландии, – Ренци вытащил из кармана потертую гинею. – Мне кажется, что я вернусь крепко под хмельком, кренясь вперед, словно низенький мичман под порывами колючего Борея.
Лейтенанты не следили за погрузкой в гавани: это было обязанностью мастермейтов и мичманов. Ром приятно согревал, и Кидд в душе радовался, что на берегу у него не было никаких служебных обязанностей, кроме того, он был совсем не прочь на время вырваться из стесняющей его атмосферы кают-компании.
В таверну вошел седовласый человек, по виду знатного происхождения. Заметив двух морских офицеров, он кивнул им, затем подал знак прислуживающему мальчику и подошел к ним.
– Добрый день, джентльмены. Я так понимаю, вы офицеры с фрегата, вставшего недавно здесь на рейде.
– Верно, сэр, – ответил Ренци. – Лейтенанты Кидд и Ренци с корабля Его величества «Крепкий» к вашим услугам.
– Гривс, Лоренс Гривс. Ваш величественный корабль направляется к берегам Северной Америки, не так ли?
– Да, так.
– Ага. Значит, это вы будете нашим ангелом-хранителем, защитником наших «торговцев»? – Гривс явно был знаком с морским жаргоном: слово «торговец» было общепринятым обозначением для конвоя. – Вы позволите составить вам компанию? – спросил он. – Мы с женой направляемся в Галифакс на корабле «Город Сидней».
Над столом склонился мальчик-подавальщик.
– То же самое? Или вы предпочитаете вино?
Лицо седовласого джентльмена, обрамленное бакенбардами, излучало доброжелательность.
– Это ваш первый визит?
– Да, первый, – признался Кидд, – но держу пари, что ваш визит туда отнюдь не первый, сэр.
– Разумеется, нет. Я уполномоченный по земельным вопросам в Галифаксе, волею судьбы возвращаюсь к своим обязанностям.
– Тогда, сэр, меня удивляет, почему вы не воспользовались почтово-пассажирским судном, там оно окажется гораздо скорее, – сказал Кидд, заметив сквозь окно таверны выплывающую из гавани изящную бригантину с развевающимся Синим Питером на мачте.
– Ничего удивительного, мой друг. Моя жена не моряк, она предпочитает удобства, предоставляемые большими судами. Что до меня, то мне гораздо приятнее общество офицеров Его величества. Кроме того, вам известно, что такое пакетбот?
– Не слишком много, сэр. Разве только то, что им поручено безупречно поддерживать почтовое сообщение, – сказал Ренци.
– Что ж, верно, почтовый пакетбот хотя и невелик, но быстроходен, не зря королевство доверило ему почтовое сообщение. Это касается не только пассажиров, но и нужд казначейства – взаимообмена звонкой монетой, слитками золота и серебра. Совершая быстрый переход в одиночку, пакетбот подвергается риску попасть в бурю или нападению пиратов. Я прошу вас хорошо поразмыслить над тем, что значит для коммерсанта получить ответ на просьбу об аккредитиве через пятнадцать недель после передачи своей заявки службе Атлантического перевоза.
Кидд пробормотал что-то с понимающим видом, но Гривс не унимался.
– Но это настоящее гнездо бандитов, сэр! Они доставляют государственную почту, но, случись им обнаружить судно-приз, они без зазрения совести нападут на него, подвергая риску свой груз, и это хуже всего! Невзирая на самые строгие указания, они занимаются частным фрахтом к обоюдной выгоде. И ладно бы только это, так нет же, ведь общеизвестно, что почто-вая служба возмещает им убытки в случае гибели судна от неприятеля, они еще умудряются получить прибыль за счет страховки.
Грохот пушечного выстрела привлек их внимание к бригантине. На ней слегка приспустили синий стяг, на носу возле брашпиля наблюдалась лихорадочная активность.
– Да, они будут в Галифаксе на две недели раньше нас. Если только им не встретятся пираты…
Кидд поставил стакан на стол.
– Мистер Гривс, вы не могли бы нам посоветовать, как лучше всего защитить тело и душу в Галифаксе? Мы наслышаны о том, какие там временами могут стоять ужасные холода.
– Почему бы и нет, пожалуйста. Но здесь за все, что вы найдете, придется переплачивать. Прошу вас обождать до Галифакса, там вы легко обзаведетесь весьма неудобной при движении, зато плотной и теплой одеждой. Давайте же поднимем стаканы за успех нашего плавания!
– Очень любопытно, – заметил Кидд, когда они, прогуливаясь, шли по пропахшим соленым воздухом моря улочкам Фалмута. Чайки, летавшие с хриплым криком над городской пристанью, кидались вниз на лодки, нагруженные только что выловленной рыбой. С щемящей болью Кидд вспомнил былые времена, когда они вместе с Ренци беззаботными матросами разгуливали в морских портах по всему свету.
– Если тебе невтерпеж, то вот подходящая лавка.
Снаружи висела большая вывеска: «Фалмутский базар, владелец Джеймс Филп. Торговля писчими принадлежностями, парфюмерными изделиями, патентованными лекарствами и модным платьем для Фалмутской пересылочной службы». В лавке пахло духами, благовониями, мылом. Словно пещера Алладина, она была наполнена тканями, безделушками, предметами первой необходимости, дешевыми и дорогостоящими украшениями. Любой пассажир, столкнувшийся с перспективой провести больше месяца в море, сумел бы подыскать себе здесь все необходимое для пополнения своего багажа.
Навстречу им вышел владелец лавки.
– Чем могу служить, джентльмены? – спросил он, держась за отвороты своей куртки.
– У вас прекрасный выбор, – сказал Кидд, трогая отделанную кружевами сорочку из какой-то удивительно плотной ткани.
– Да, это действительно так, – отозвался хозяин. – Осмелюсь спросить, что вас интересует?
В глубине лавки Кидд заметил двоих, видимо, жениха и невесту, увлеченно что-то подыскивающих для себя, и спросил:
– Что бы вы посоветовали взять с собой в Галифакс?
– Кожаные и бархатные сумочки, кошельки на пружинной застежке, кларнеты, доску для игры в «Папу Иоанна»[4] с настоящими перламутровыми фишками, трость из слоновой кости со спрятанным клинком.
– Ладно, я подумаю над этим, – ответил Кидд, как бы не замечая вкрадчивого тона.
Они вышли из лавки и повернули на Киллигроустрит, где нос к носу столкнулись с Бэмптоном. Кидд вежливо приподнял треуголку.
– Мистер Кидд, – язвительно отозвался он, – я завидую вашему хладнокровию.
– Не понял, сэр?
– А как же совещание, посвященное предполагаемому скорому отплытию? И вы позволяете себе опаздывать, гуляя на берегу в свое удовольствие, хотя вам, как сигнальному лейтенанту, известно, что проводится совещание конвоя. Вы очень самонадеянны, полагая, что конвой не отплывет в скором времени.
– Совещание?
– А как же! Вы, сигнальный лейтенант, неужели не читаете регламента?
До слуха Кидда долетело его презрительное фырканье:
– Флагман конвоя, и первый лейтенант не знает, где его сигнальщики. Не удивлюсь, если он в эту минуту не поднял на корабле переполох, разыскивая своего сигнального лейтенанта.
Среди все увеличивающегося числа торговых судов, которые скапливались на рейде Крик Роудз, нелегко было обнаружить два военных корабля: шлюп «Обманщик» и бриг «Гадюка», вооруженный шестифунтовыми пушками. Брайант и не думал разыскивать Кидда. Более того, он даже слегка удивился, когда узнал, что сигнальный лейтенант прервал свой выход на берег и поспешил вернуться на борт корабля. Еще не были написаны распоряжения для мастермейтов на корабле, кроме того, капитан также не указал, какие сигналы будут использоваться конвойными судами.
Ренци, как преданный друг, вернулся на корабль вместе с Киддом, и, как только Томас опять оказался на верхней палубе, он тут же подошел к нему.
– Не слишком ли много суеты? – пробормотал он.
– Так, видимо, считает кое-кто. Хотя мне совсем не по душе, когда из меня делают дурачка.
– А что если…
– Ладно, еще поглядим!
Вахтенный мастермейт стоял с подзорной трубой возле вант грот-мачты. Несмотря на сильную усталость, он сразу оживился, как только Кидд обратился к нему:
– Боцманмат, вызовите на верхнюю палубу мичмана Роусона.
– Мичман Роусон! – обратился Томас к настороженному юноше, – поговорим о вашем умении управлять лодкой. К моему сожалению, оно не отвечает уровню, который подходил бы для линейного корабля.
Роусон пробурчал что-то в ответ, но Кидд похлопал его по плечу.
– Не надо обижаться, дружище. Это же ради твоей пользы. Сегодня ты поплаваешь вместе со мной и заодно кое-чему получишься.
Ренци с любопытством посмотрел на друга, но Кидд продолжал:
– А затем ты покажешь мне, что тебе известно о сигналах.
Все оставшееся время до полудня Кидд гонял по морю двадцатипятифутовую гичку вместе с экипажем, зато Роусон уяснил, как надо управлять парусами. Руководствуясь терпеливыми разъяснениями Кидда, экипаж гички спускал и опять поднимал рейковый фок и бизань-парус под резкими порывами ветра, подбирал гитовы и брал рифы до тех пор, пока Роусон не научился ловить ветер, умело встречать сильный его порыв и маневрировать среди волн прибоя. Пока гичка носилась среди стоящих на якоре торговых судов, Тома одолевали мрачные мысли: как скоро он будет стоять один, как полновластный вахтенный офицер военного корабля, на квартердеке и командовать.
После полудня, почувствовав уверенность в своих силах, Роусон изменил отношение к Кидду. Он испытывал глубокое уважение к своему командиру и был готов выполнять любые его приказания.
– Теперь, с вашего позволения, займемся подачей сигналов.
– Да, сэр?
– Приготовиться к учениям. Организовать пункт для подачи сигналов, – твердым голосом приказал Кидд.
– Есть, сэр, – поспешно ответил Роусон.
Потребовалось некоторое время, чтобы найти других сигнальщиков – мичмана и четырех матросов, и примерно столько же времени, чтобы поставить столик для сигнальной книги.
– Все готовы? – Кидд окинул взглядом своих сигнальщиков, Роусона и трех матросов возле ящика с сигнальными флагами, а также стоявших рядом с ними другого сигнального мичмана с матросами.
– Так точно, сэр.
– Итак, начнем. Мистер Роусон, пожалуйста, поменяйтесь местами с вашим молодым другом, я хочу, чтобы вы находились у меня под рукой. Теперь взгляните на «Обманщика», лежащего от нас по левому борту. Мы главнее их, и мы хотим, чтобы они отвечали на наши сигналы. Я уговорил командира шлюпа потренировать собственную сигнальную команду. Итак, мы выступаем в роли адмирала.
Ящик с сигнальными флагами был аккуратно установлен у гакаборта, прямо в приподнятом углу юта, так как здесь было удобнее всего пользоваться сигнальными фалами бизань-нока. В ящике располагалось несколько дюжин искусно сделанных очень маленьких крышек, каждая из которых была ярко раскрашена наподобие одного из сигнальных флагов.
– У вас случайно нет списка сигналов? – невольно спросил Кидд. Роусон вытащил карманную книгу с обтрепанными углами.
– Эта тетрадь принадлежала последнему сигнальному офицеру, он погиб при Кэмпердауне. Теперь она ваша.
Это была от руки написанная тетрадь, содержавшая самые нужные, тщательно выбранные сведения из «Боевого устава» и других инструкций.
– Сэр, в начале указаны наши флажки. Вот код адмирала Хоу, сейчас принадлежащий нам, а вот здесь числа, так, наш код соответствует числу девять. У нас также имеются и другие сигналы, «утвердительные» и «подготовительные» и прочие, но будет лучше, если вы увидите их в действии. Нам требуется только посмотреть вот в эту главу сигнальной книги, где имеются коды двухсот шестидесяти сигналов с написанными от руки числами. – Вопросительно взглянув на Кидда, он продолжил: – Итак, если мы хотим сообщить нашим кораблям «прорвать неприятельскую линию и вести бой с другой стороны», тогда мы смотрим в список, находим сигнал под номером двадцать семь и подымаем его.
– Ну что ж, вполне ясно, а если мы хотим сообщить: «делать поворот оверштаг всем вместе», каким образом мы дадим им знать, когда пора менять курс?
– Это просто. Приказ должен быть поднят высоко, чтобы все могли его увидеть. Когда они все просигналят, что готовы, тогда мы резко спускаем флажки, это и будет нашим сигналом. Или можно воспользоваться предупредительным флажком, если адмирал хочет, чтобы все успели подготовиться.
– А если мы хотим отдать приказ, которого нет в сигнальной книге? Как нам быть в таком случае?
Роусон почесал голову.
– Его нельзя отправить, – признался мичман.
Кидд понимал, что дело заключалось именно в этом.
Сколько раз, исходя из собственного опыта, его судно с трудом догоняло флагман, чтобы можно было перекликаться. Пока два корабля плыли неподалеку друг от друга, между ними велся ожесточенный разговор с помощью рупора. Он пытался не думать о невозможности подавать такие сигналы в пылу битвы среди пороховых клубов, однако вновь взял сигнальную тетрадь в руки.
– Ладно, давайте пошутим с «Обмащиком». Я вижу, что можно отдать приказ открыть огонь по ближайшему противнику. Давайте его пошлем. Я нахожу его номер…
– Э, прошу прощения, сэр. Но сначала мы должны поднять флажок, обозначающий самого «Обманщика», чтобы там знали, что сигналят им. Этот сигнал находится здесь.
Из сигнального ящика вынули желто-синий флаг, затем проворно прикрепили его к сигнальному фалу и подняли на рею. На другом фале рядом был поднят сигнал, состоявший из двух флагов.
Кидд ждал ответа. На шлюпе взвился красно-белый флаг.
– Ответный сигнал, – крикнул Роусон. – Они видят и готовы выполнять!
Едва их сигнал соскользнул вниз, как на мачте «Обманщика» поднялся другой. Роусон уткнулся в книгу.
– Девять-семь-один… Сообщаю, большая смертность среди крыс.
Заметив недоуменное лицо Кидда, Роусон радостно объяснил:
– Этот сигнал означает, что у них на борту, скорее всего, лихорадка!
Наступило время вечерней порции грога, положившего конец их занятиям. Кидд пошел вниз с сигнальной тетрадью. Хотя система выглядела вполне разумной, он уже предвидел возможные затруднения. А что если ветер будет налетать порывами, да еще с носа судна? Он же перепутает концы всех флагов. Да и в любом случае во время сражения, когда так много в воздухе порохового дыма, флаги все равно не разглядеть.
– Итак, сигналы – смысл твоей жизни, дружище? – сказал Адамc.
– Видимо, так. Впрочем, тут нет ничего особо сложного. Кроме того, это гораздо лучше, чем дышать порохом на пушечной палубе.
Адамc поправил свой галстук Не было никакого секрета, что он пользовался явной благосклонностью одной леди, которая питала определенные надежды, обусловленные его уединенными посещениями берега.
– Прошу тебя, мой друг, не будь таким самоуверенным, – горячо воскликнул Адамc. – Неправильно поднятый флаг столь же легко может погубить репутацию, как и посаженное на мель судно.
Том улыбнулся и закрыл тетрадь. Несмотря на едкие слова Бэмптона, он не волновался по поводу своего знания сигналов. Кроме того, он вспомнил свои слова, сказанные морякам торгового судна: если судно собирается выходить в море, есть смысл вкусить побольше радостей и благ, даруемых берегом, пока это возможно.
– Николас! У меня снова возникло желание сойти на берег. Ты не против?
– Фалмут? – задумчиво произнес Ренци, скрывая улыбку. – Он сродни Вальюбии Вергилия. Возможно, ты помнишь отрывок из «Энеиды», где дается описание городка, похожего на Фалмут. Дай-ка мне вспомнить: «Est in recessu longo lo cus, insula portum…»[5] Ты можешь узнать его облик в строках Драйдена: «Там, где долина встречается с морем, там в ее строгой ограде кораблям удобная гавань».
Штурман усмехнулся:
– Как вам сказать, сэр, это забота не старого морского волка вроде меня.
– Слишком опасно?
– Нет, сэр, не опасно. Девять миль водной глади глубиной десять саженей, рейд Каррик Роудз, да и течение не сильнее одного-двух узлов.
Пелена дождя чуть рассеялась, и впереди проступили очертания берега, среди черно-синих туч кое-где проглядывал покрытый зеленью берег. С левого борта виднелся выступающий в сторону Ла-Манша мыс Лизард. Течение здесь меняло свое направление и совпадало с курсом корабля.
Хэмбли указал на что-то чернеющее впереди на скалистом побережье:
– Тиски.
Кидд был наслышан об этом месте.
– Прямо под нами покоятся остатки многих кораблей, именно здесь их вечная стоянка, – потом добавил: – Морские водоросли по курсу.
– А дно?
– Серый песок, смешанный с остатками раковин, и гравий коричневатого цвета, но, как только начнут попадаться ячменные колоски или жучки, пора подниматься на мачты и убавлять паруса.
При подходе к берегу в тумане на близость берега указывало только изменение в составе грунта, поднимаемого на борт судна в ямке на донышке ручного лота. Кидду показалось довольно необычным: маленькие морские клещи рождались и умирали на морском дне. Впервые они видели окружающий мир, когда их поднимали лотом со дна моря, своим появлением на свет они спасали от гибели полтысячи человеческих душ. Пораженный Кидд оглядывал расстилавшееся перед ним серое море.
– Здесь можно встретить дельфинов, а также гигантскую акулу. По длине она ничуть не меньше баркаса, но безобидна, как креветка…
– Мистер Хэмбли, – раздался позади резкий голос Бэмптона. – Будьте так добры, займитесь своими обязанностями, до мыса Святого Антония осталось не больше лиги.
– Есть, сэр, – спокойно ответил Хэмбли.
Он склонился над нактоузом впереди штурвала, отметил траверз мыса и, не торопясь, сравнил прежние отметки с небрежно записанными мелом показаниями лота. Потом штурман взглянул на бесстрастно стоящего рядом рулевого и сказал:
– Все идет как надо, сынок, – и опять устремил взгляд вперед.
Преграждающий путь выступ виднелся все отчетливее. Небольшое парусное судно, шедшее тем же курсом, стало все больше сближаться с фрегатом.
– Мыс Святого Антония, – пробормотал Хэмбли. Выступ, показавшийся из молочной пелены, отступил немного назад, опускаясь и открывая узкий проход шириной не более мили. На западной стороне пролива виднелись застывшие в камне квадратные, сероватого цвета очертания бастиона.
– Пенденн, а Фалмут лежит дальше. Штурман обернулся к вахтенному офицеру:
– Хватит одних марселей, сэр.
В эту минуту на палубе появился капитан, однако он не проявил никакого видимого желания сменить вахтенного офицера.
– Боцман, свистать всех наверх, убрать паруса, – отдал приказ Бэмптон.
Кидд удивленно посмотрел на него: на его взгляд, не было никакой необходимости в такой поспешности, вполне хватило бы вахтенной смены, чтобы убрать паруса.
Раздались звуки рожка, на палубу гурьбой высыпали матросы, готовясь сворачивать нижние паруса.
– Следите за матросами на палубе, – распорядился Бэмптон.
– Остерегайтесь, впереди Черные камни, – предупредил Хэмбли Бэмптона. – Они выступают из воды ровно посередине прохода, прямо по нашему курсу, – и он указал на пенящиеся волны вокруг темных возвышений точно по центру пролива, ведущего в гавань.
– С какой стороны их огибать, мистер Хэмбли? – спросил Бэмптон.
– Восточный фарватер, сэр, более глубокий.
– Право руля, – бросил Бэмптон.
Старшина-рулевой спокойно что-то сказал штурману, и судно повернулось бушпритом вправо от темной, похожей на спину кита скалы.
– Все не так трудно, как вы полагаете, – произнес Хэмбли. – Черные камни видны при среднем уровне прилива, а при его наибольшей величине, считайте, не меньше трех саженей над их гребнем.
Бриг береговой охраны, шедший с такой же скоростью, что и «Крепкий», тоже устремился в сторону восточного прохода. Оба судна уже находились перед узким входом в пролив и все время сближались. Небольшой бриг плыл, словно не замечая военного корабля.
Капитан схватил рупор с крючка.
– Эй, на бриге, отверните в сторону. Немедленно отверните.
Не стоило играть в подобные игры с громадным и громоздким фрегатом.
– Неужели они хотят обогнать нас! – недоверчиво воскликнул Хоугтон. – Эй, вы, негодяи! Отклонитесь в сторону! Вы должны уступать королевскому кораблю, черт бы вас побрал!
Хоугтон вышел вперед, всматриваясь в надвигающиеся грозные Черные камни.
– Дайте предупредительный выстрел! – прорычал капитан.
Раздался залп из носовой пушки, ветер понес пороховой дым прямо в жерло пролива, однако на бриге не обратили на выстрел никакого внимания. Его раскачивающаяся грот-рея с поднятыми парусами все приближалась и приближалась к фрегату, шедшему почти с убранным такелажем.
– Мы выбрали восточный пролив. Пусть этот негодяй идет по западному, – буркнул Хоугтон. Низкая осадка брига позволяла ему без труда пройти по западному проходу.
– Так точно, сэр. Оставляем Черные камни по левому борту. Так держать, – подхватил Бэмптон.
Но примерно за двести ярдов до Черных камней бриг слегка повернул и направился в другой проход. Покрытые зеленью утесы теперь были хорошо различимы. Однако все на фрегате смотрели вслед паршивому бригу, который на всех парусах входил в опасную горловину.
– Сэр! – послышался встревоженный голос рулевого.
Не решаясь даже на миг выпустить из рук штурвал, он резким кивком головы указал на что-то впереди. Бриг настолько отвлек их внимание, что никто не заметил два рыбацких суденышка, идущих под всеми парусами в крутом бейдевинде. Переходя с галса на галс, они выплывали из гавани. Их обнаружили только после мыса Святого Антония, который оставался справа. Наверное, увидев бриг, рыбаки решили переменить курс и начали делать поворот оверштаг; еле двигаясь, они почти встали на пути фрегата.
Бэмптон открыл и тут же закрыл рот. Ширина пролива не превышала нескольких сотен ярдов, с одной стороны были Черные Камни, с другой – мыс Святого Антония. Не трудно было понять: раз они шли по ветру, невозможно было переставить или убрать паруса, чтобы вовремя остановиться. Но даже если бы это им удалось, тогда течение, вероятно, развернуло бы фрегат и выбросило его на берег. Рыбацкие суденышки были обречены.
– Право руля, – твердо сказал Хэмбли матросу за штурвалом. – Держитесь от берега примерно на расстоянии кабельтова.
– Нет… – и Бэмптон запнулся. Он не осмеливался возразить ни слова, ведь тогда он ясно показал бы, на ком в течение нескольких предстоящих минут лежала бы вся полнота ответственности.
Штурман, не отрываясь, смотрел вперед, лицо его было невозмутимо. Бушприт «Крепкого» медленно повернулся к покрытому пеленой дождя берегу, который почти навис над его правым бортом. Можно было разглядеть даже отдельные выступы на скалах, на которых гнездились чайки, не без любопытства поглядывавшие на корабль. Хлопанье крыльев и крики пробудившихся птиц, скрип снастей на борту корабля были единственными звуками, раздававшимися в тишине. Они ловко обогнули рыбацкие суденышки, но впереди их подстерегала другая опасность. Прямо по курсу проступили очертания нового мыса. На самом верху возвышалась круглая крепость, однако Хэмбли не изменил курс.
– А не следует вам…
Но Хэмбли не удостоил Бэмптона ответом.
Кидд понимал сложность их положения. Если они не могли совершить крутой поворот влево, то им не оставалось ничего другого, как позорно направить судно в открывавшуюся перед ними небольшую бухту. Он затаил дыхание и вдруг почувствовал, как их подхватил свежий восточный ветер, дувший из бухты… Глубина пролива была достаточной, плюс местный ветер с суши – Хэмбли знал обо всем. Края парусов заколыхались под ветром, и только тут штурман бросил через плечо:
– Пора брасопить реи.
Как только реи повернули, Кидд увидел на деле, как, не вращая штурвал, можно отвести корабль от берега.
– Хорошо, отлив уже начался, – сказал Хэмбли и неожиданно улыбнулся.
«Крепкий» снова шел прежним курсом и вскоре бросил якорь на просторном рейде Каррик Роудз в Фалмуте.
Как только офицерская гичка с зарифленным парусом отчалила от борта «Крепкого», Кидд укутался поплотнее в дождевик, поглубже натянул свою треуголку и чуть заметно улыбнулся Ренци сквозь налетавшую порывами водяную пыль.
Вдоль берега тянулись разбросанные приземистые дома. Фалмут был маленьким городком, располагавшимся вокруг разрушенного замка Пенденн. Внутри гавани вдоль городской пристани теснились небольшие суденышки, тогда как подавляющая часть кораблей морского конвоя скопилась на рейде Каррик Роудз. Среди них были всевозможные торговые суда, сновали парусные и простые лодки.
– Рыбный Стрэнд, – заметил Ренци рулевому, когда их лодка подошла к городской пристани. Гичка обогнула стоящие на якоре суда и подошла к небольшому причалу.
– Возвращайтесь засветло, – строго предупредил их рулевой, и приятели сошли на берег.
– Не желаешь ли чего-нибудь подкрепляющего… – Друзья быстро нашли для себя местечко в шумной таверне на Рыночной улице, где радушный хозяин таверны, усадив их возле горящего очага, подал им горячий ром с пряностями.
– Рыбный Стрэнд? – переспросил Кидд, обхватывая стаканчик с пуншем.
– Вот именно. Мистер Прингл уверяет, что где-то здесь можно найти все необходимое для того, чтобы дать отдохнуть душе среди дикостей Новой Шотландии, – Ренци вытащил из кармана потертую гинею. – Мне кажется, что я вернусь крепко под хмельком, кренясь вперед, словно низенький мичман под порывами колючего Борея.
Лейтенанты не следили за погрузкой в гавани: это было обязанностью мастермейтов и мичманов. Ром приятно согревал, и Кидд в душе радовался, что на берегу у него не было никаких служебных обязанностей, кроме того, он был совсем не прочь на время вырваться из стесняющей его атмосферы кают-компании.
В таверну вошел седовласый человек, по виду знатного происхождения. Заметив двух морских офицеров, он кивнул им, затем подал знак прислуживающему мальчику и подошел к ним.
– Добрый день, джентльмены. Я так понимаю, вы офицеры с фрегата, вставшего недавно здесь на рейде.
– Верно, сэр, – ответил Ренци. – Лейтенанты Кидд и Ренци с корабля Его величества «Крепкий» к вашим услугам.
– Гривс, Лоренс Гривс. Ваш величественный корабль направляется к берегам Северной Америки, не так ли?
– Да, так.
– Ага. Значит, это вы будете нашим ангелом-хранителем, защитником наших «торговцев»? – Гривс явно был знаком с морским жаргоном: слово «торговец» было общепринятым обозначением для конвоя. – Вы позволите составить вам компанию? – спросил он. – Мы с женой направляемся в Галифакс на корабле «Город Сидней».
Над столом склонился мальчик-подавальщик.
– То же самое? Или вы предпочитаете вино?
Лицо седовласого джентльмена, обрамленное бакенбардами, излучало доброжелательность.
– Это ваш первый визит?
– Да, первый, – признался Кидд, – но держу пари, что ваш визит туда отнюдь не первый, сэр.
– Разумеется, нет. Я уполномоченный по земельным вопросам в Галифаксе, волею судьбы возвращаюсь к своим обязанностям.
– Тогда, сэр, меня удивляет, почему вы не воспользовались почтово-пассажирским судном, там оно окажется гораздо скорее, – сказал Кидд, заметив сквозь окно таверны выплывающую из гавани изящную бригантину с развевающимся Синим Питером на мачте.
– Ничего удивительного, мой друг. Моя жена не моряк, она предпочитает удобства, предоставляемые большими судами. Что до меня, то мне гораздо приятнее общество офицеров Его величества. Кроме того, вам известно, что такое пакетбот?
– Не слишком много, сэр. Разве только то, что им поручено безупречно поддерживать почтовое сообщение, – сказал Ренци.
– Что ж, верно, почтовый пакетбот хотя и невелик, но быстроходен, не зря королевство доверило ему почтовое сообщение. Это касается не только пассажиров, но и нужд казначейства – взаимообмена звонкой монетой, слитками золота и серебра. Совершая быстрый переход в одиночку, пакетбот подвергается риску попасть в бурю или нападению пиратов. Я прошу вас хорошо поразмыслить над тем, что значит для коммерсанта получить ответ на просьбу об аккредитиве через пятнадцать недель после передачи своей заявки службе Атлантического перевоза.
Кидд пробормотал что-то с понимающим видом, но Гривс не унимался.
– Но это настоящее гнездо бандитов, сэр! Они доставляют государственную почту, но, случись им обнаружить судно-приз, они без зазрения совести нападут на него, подвергая риску свой груз, и это хуже всего! Невзирая на самые строгие указания, они занимаются частным фрахтом к обоюдной выгоде. И ладно бы только это, так нет же, ведь общеизвестно, что почто-вая служба возмещает им убытки в случае гибели судна от неприятеля, они еще умудряются получить прибыль за счет страховки.
Грохот пушечного выстрела привлек их внимание к бригантине. На ней слегка приспустили синий стяг, на носу возле брашпиля наблюдалась лихорадочная активность.
– Да, они будут в Галифаксе на две недели раньше нас. Если только им не встретятся пираты…
Кидд поставил стакан на стол.
– Мистер Гривс, вы не могли бы нам посоветовать, как лучше всего защитить тело и душу в Галифаксе? Мы наслышаны о том, какие там временами могут стоять ужасные холода.
– Почему бы и нет, пожалуйста. Но здесь за все, что вы найдете, придется переплачивать. Прошу вас обождать до Галифакса, там вы легко обзаведетесь весьма неудобной при движении, зато плотной и теплой одеждой. Давайте же поднимем стаканы за успех нашего плавания!
– Очень любопытно, – заметил Кидд, когда они, прогуливаясь, шли по пропахшим соленым воздухом моря улочкам Фалмута. Чайки, летавшие с хриплым криком над городской пристанью, кидались вниз на лодки, нагруженные только что выловленной рыбой. С щемящей болью Кидд вспомнил былые времена, когда они вместе с Ренци беззаботными матросами разгуливали в морских портах по всему свету.
– Если тебе невтерпеж, то вот подходящая лавка.
Снаружи висела большая вывеска: «Фалмутский базар, владелец Джеймс Филп. Торговля писчими принадлежностями, парфюмерными изделиями, патентованными лекарствами и модным платьем для Фалмутской пересылочной службы». В лавке пахло духами, благовониями, мылом. Словно пещера Алладина, она была наполнена тканями, безделушками, предметами первой необходимости, дешевыми и дорогостоящими украшениями. Любой пассажир, столкнувшийся с перспективой провести больше месяца в море, сумел бы подыскать себе здесь все необходимое для пополнения своего багажа.
Навстречу им вышел владелец лавки.
– Чем могу служить, джентльмены? – спросил он, держась за отвороты своей куртки.
– У вас прекрасный выбор, – сказал Кидд, трогая отделанную кружевами сорочку из какой-то удивительно плотной ткани.
– Да, это действительно так, – отозвался хозяин. – Осмелюсь спросить, что вас интересует?
В глубине лавки Кидд заметил двоих, видимо, жениха и невесту, увлеченно что-то подыскивающих для себя, и спросил:
– Что бы вы посоветовали взять с собой в Галифакс?
– Кожаные и бархатные сумочки, кошельки на пружинной застежке, кларнеты, доску для игры в «Папу Иоанна»[4] с настоящими перламутровыми фишками, трость из слоновой кости со спрятанным клинком.
– Ладно, я подумаю над этим, – ответил Кидд, как бы не замечая вкрадчивого тона.
Они вышли из лавки и повернули на Киллигроустрит, где нос к носу столкнулись с Бэмптоном. Кидд вежливо приподнял треуголку.
– Мистер Кидд, – язвительно отозвался он, – я завидую вашему хладнокровию.
– Не понял, сэр?
– А как же совещание, посвященное предполагаемому скорому отплытию? И вы позволяете себе опаздывать, гуляя на берегу в свое удовольствие, хотя вам, как сигнальному лейтенанту, известно, что проводится совещание конвоя. Вы очень самонадеянны, полагая, что конвой не отплывет в скором времени.
– Совещание?
– А как же! Вы, сигнальный лейтенант, неужели не читаете регламента?
До слуха Кидда долетело его презрительное фырканье:
– Флагман конвоя, и первый лейтенант не знает, где его сигнальщики. Не удивлюсь, если он в эту минуту не поднял на корабле переполох, разыскивая своего сигнального лейтенанта.
Среди все увеличивающегося числа торговых судов, которые скапливались на рейде Крик Роудз, нелегко было обнаружить два военных корабля: шлюп «Обманщик» и бриг «Гадюка», вооруженный шестифунтовыми пушками. Брайант и не думал разыскивать Кидда. Более того, он даже слегка удивился, когда узнал, что сигнальный лейтенант прервал свой выход на берег и поспешил вернуться на борт корабля. Еще не были написаны распоряжения для мастермейтов на корабле, кроме того, капитан также не указал, какие сигналы будут использоваться конвойными судами.
Ренци, как преданный друг, вернулся на корабль вместе с Киддом, и, как только Томас опять оказался на верхней палубе, он тут же подошел к нему.
– Не слишком ли много суеты? – пробормотал он.
– Так, видимо, считает кое-кто. Хотя мне совсем не по душе, когда из меня делают дурачка.
– А что если…
– Ладно, еще поглядим!
Вахтенный мастермейт стоял с подзорной трубой возле вант грот-мачты. Несмотря на сильную усталость, он сразу оживился, как только Кидд обратился к нему:
– Боцманмат, вызовите на верхнюю палубу мичмана Роусона.
– Мичман Роусон! – обратился Томас к настороженному юноше, – поговорим о вашем умении управлять лодкой. К моему сожалению, оно не отвечает уровню, который подходил бы для линейного корабля.
Роусон пробурчал что-то в ответ, но Кидд похлопал его по плечу.
– Не надо обижаться, дружище. Это же ради твоей пользы. Сегодня ты поплаваешь вместе со мной и заодно кое-чему получишься.
Ренци с любопытством посмотрел на друга, но Кидд продолжал:
– А затем ты покажешь мне, что тебе известно о сигналах.
Все оставшееся время до полудня Кидд гонял по морю двадцатипятифутовую гичку вместе с экипажем, зато Роусон уяснил, как надо управлять парусами. Руководствуясь терпеливыми разъяснениями Кидда, экипаж гички спускал и опять поднимал рейковый фок и бизань-парус под резкими порывами ветра, подбирал гитовы и брал рифы до тех пор, пока Роусон не научился ловить ветер, умело встречать сильный его порыв и маневрировать среди волн прибоя. Пока гичка носилась среди стоящих на якоре торговых судов, Тома одолевали мрачные мысли: как скоро он будет стоять один, как полновластный вахтенный офицер военного корабля, на квартердеке и командовать.
После полудня, почувствовав уверенность в своих силах, Роусон изменил отношение к Кидду. Он испытывал глубокое уважение к своему командиру и был готов выполнять любые его приказания.
– Теперь, с вашего позволения, займемся подачей сигналов.
– Да, сэр?
– Приготовиться к учениям. Организовать пункт для подачи сигналов, – твердым голосом приказал Кидд.
– Есть, сэр, – поспешно ответил Роусон.
Потребовалось некоторое время, чтобы найти других сигнальщиков – мичмана и четырех матросов, и примерно столько же времени, чтобы поставить столик для сигнальной книги.
– Все готовы? – Кидд окинул взглядом своих сигнальщиков, Роусона и трех матросов возле ящика с сигнальными флагами, а также стоявших рядом с ними другого сигнального мичмана с матросами.
– Так точно, сэр.
– Итак, начнем. Мистер Роусон, пожалуйста, поменяйтесь местами с вашим молодым другом, я хочу, чтобы вы находились у меня под рукой. Теперь взгляните на «Обманщика», лежащего от нас по левому борту. Мы главнее их, и мы хотим, чтобы они отвечали на наши сигналы. Я уговорил командира шлюпа потренировать собственную сигнальную команду. Итак, мы выступаем в роли адмирала.
Ящик с сигнальными флагами был аккуратно установлен у гакаборта, прямо в приподнятом углу юта, так как здесь было удобнее всего пользоваться сигнальными фалами бизань-нока. В ящике располагалось несколько дюжин искусно сделанных очень маленьких крышек, каждая из которых была ярко раскрашена наподобие одного из сигнальных флагов.
– У вас случайно нет списка сигналов? – невольно спросил Кидд. Роусон вытащил карманную книгу с обтрепанными углами.
– Эта тетрадь принадлежала последнему сигнальному офицеру, он погиб при Кэмпердауне. Теперь она ваша.
Это была от руки написанная тетрадь, содержавшая самые нужные, тщательно выбранные сведения из «Боевого устава» и других инструкций.
– Сэр, в начале указаны наши флажки. Вот код адмирала Хоу, сейчас принадлежащий нам, а вот здесь числа, так, наш код соответствует числу девять. У нас также имеются и другие сигналы, «утвердительные» и «подготовительные» и прочие, но будет лучше, если вы увидите их в действии. Нам требуется только посмотреть вот в эту главу сигнальной книги, где имеются коды двухсот шестидесяти сигналов с написанными от руки числами. – Вопросительно взглянув на Кидда, он продолжил: – Итак, если мы хотим сообщить нашим кораблям «прорвать неприятельскую линию и вести бой с другой стороны», тогда мы смотрим в список, находим сигнал под номером двадцать семь и подымаем его.
– Ну что ж, вполне ясно, а если мы хотим сообщить: «делать поворот оверштаг всем вместе», каким образом мы дадим им знать, когда пора менять курс?
– Это просто. Приказ должен быть поднят высоко, чтобы все могли его увидеть. Когда они все просигналят, что готовы, тогда мы резко спускаем флажки, это и будет нашим сигналом. Или можно воспользоваться предупредительным флажком, если адмирал хочет, чтобы все успели подготовиться.
– А если мы хотим отдать приказ, которого нет в сигнальной книге? Как нам быть в таком случае?
Роусон почесал голову.
– Его нельзя отправить, – признался мичман.
Кидд понимал, что дело заключалось именно в этом.
Сколько раз, исходя из собственного опыта, его судно с трудом догоняло флагман, чтобы можно было перекликаться. Пока два корабля плыли неподалеку друг от друга, между ними велся ожесточенный разговор с помощью рупора. Он пытался не думать о невозможности подавать такие сигналы в пылу битвы среди пороховых клубов, однако вновь взял сигнальную тетрадь в руки.
– Ладно, давайте пошутим с «Обмащиком». Я вижу, что можно отдать приказ открыть огонь по ближайшему противнику. Давайте его пошлем. Я нахожу его номер…
– Э, прошу прощения, сэр. Но сначала мы должны поднять флажок, обозначающий самого «Обманщика», чтобы там знали, что сигналят им. Этот сигнал находится здесь.
Из сигнального ящика вынули желто-синий флаг, затем проворно прикрепили его к сигнальному фалу и подняли на рею. На другом фале рядом был поднят сигнал, состоявший из двух флагов.
Кидд ждал ответа. На шлюпе взвился красно-белый флаг.
– Ответный сигнал, – крикнул Роусон. – Они видят и готовы выполнять!
Едва их сигнал соскользнул вниз, как на мачте «Обманщика» поднялся другой. Роусон уткнулся в книгу.
– Девять-семь-один… Сообщаю, большая смертность среди крыс.
Заметив недоуменное лицо Кидда, Роусон радостно объяснил:
– Этот сигнал означает, что у них на борту, скорее всего, лихорадка!
Наступило время вечерней порции грога, положившего конец их занятиям. Кидд пошел вниз с сигнальной тетрадью. Хотя система выглядела вполне разумной, он уже предвидел возможные затруднения. А что если ветер будет налетать порывами, да еще с носа судна? Он же перепутает концы всех флагов. Да и в любом случае во время сражения, когда так много в воздухе порохового дыма, флаги все равно не разглядеть.
– Итак, сигналы – смысл твоей жизни, дружище? – сказал Адамc.
– Видимо, так. Впрочем, тут нет ничего особо сложного. Кроме того, это гораздо лучше, чем дышать порохом на пушечной палубе.
Адамc поправил свой галстук Не было никакого секрета, что он пользовался явной благосклонностью одной леди, которая питала определенные надежды, обусловленные его уединенными посещениями берега.
– Прошу тебя, мой друг, не будь таким самоуверенным, – горячо воскликнул Адамc. – Неправильно поднятый флаг столь же легко может погубить репутацию, как и посаженное на мель судно.
Том улыбнулся и закрыл тетрадь. Несмотря на едкие слова Бэмптона, он не волновался по поводу своего знания сигналов. Кроме того, он вспомнил свои слова, сказанные морякам торгового судна: если судно собирается выходить в море, есть смысл вкусить побольше радостей и благ, даруемых берегом, пока это возможно.
– Николас! У меня снова возникло желание сойти на берег. Ты не против?
– Фалмут? – задумчиво произнес Ренци, скрывая улыбку. – Он сродни Вальюбии Вергилия. Возможно, ты помнишь отрывок из «Энеиды», где дается описание городка, похожего на Фалмут. Дай-ка мне вспомнить: «Est in recessu longo lo cus, insula portum…»[5] Ты можешь узнать его облик в строках Драйдена: «Там, где долина встречается с морем, там в ее строгой ограде кораблям удобная гавань».