Страуб Питер. История с приведениями

   А Питер Берне и Джим Харди вывалились из бара, и Джим, пьяный только наполовину, воскликнул: "Слушай, у меня идея!", - и заржал на пол Милберна.
   А темноволосая женщина в отеле Арчера все так же стояла у окна в темной комнате и смотрела, как падают снежные хлопья.
   А в шесть тридцать вечера страховой агент Фредди Робинсон позвонил в офис и спросил миссис Куэст, как зовут их новую сотрудницу и где она остановилась.
   А женщина в отеле смеялась, стоя у окна, а тем временем погибло еще несколько животных - две телки Элмера Скэйлса (он уснул у окна с ружьем в руках) и одна из лошадей сестер Дедэм.
   Глава 2
   С Фредди Робинсоном все произошло следующим образом. Он застраховал двух старух Дедэм, дочерей полковника и сестер несчастного Стрингера Дедэма. Они жили в старом доме на Уиллоу-Майл-роуд, держали лошадей и ни с кем не общались. Того же возраста, что и члены Клуба Чепухи, они далеко не так хорошо сохранились. Долгие годы они вспоминали Стрингера, который не умер сразу, когда обе его руки затянуло в молотилку, - он весь август лежал на кухонном столе, завернутый в одеяло, и все что-то лепетал, пока жизнь уходила из него. Горожане устали слушать, что хотел Стрингер сказать перед смертью, тем более что сестры не могли это толком объяснить, - они лишь утверждали, что он ВИДЕЛ нечто, он вышел из себя, иначе зачем бы он вдруг стал совать руки в молотилку? Похоже, сестры обвиняли в чем-то невесту брата, мисс Галли, но когда она внезапно покинула город, история постепенно забылась. Тридцать лет спустя немногие в городе помнили красивого и обаятельного Стрингера Дедэма, разводящего лошадей для дела, а не для забавы двух стареющих женщин, а сестры Дедэм махнули рукой на тупоумие жителей Милберна и общались только со своими лошадьми. Еще через двадцать лет они были живы, но Нетти разбил паралич, и многие горожане никогда не видели ее.
   Фредди Робинсон как-то проезжал мимо их фермы, и его внимание привлекла надпись на почтовом ящике "полк. Т.Дедэм", которую Рея регулярно обновляла. Фреддине знал, что полковник умер от малярии еще в 0 г., но Рея, которая объяснила ему это, была так очарована молодым человеком, что застраховалась у него на три тысячи долларов. Конечно же, она застраховала своих лошадей. Она боялась Джима Харди, который затаил на них злобу еще с тех пор, как она отогнала его от конюшни, и Фредди Робинсон доходчиво объяснил ей, что небольшая страховка - как раз то, что нужно, если Джим подкрадется к ним с канистрой бензина.
   Фредди тогда был еще молод и мечтал вступить в ряды Клуба Миллионеров; восемь лет спустя он был близок к этому, но теперь его это не радовало - он знал, что в большом городе он разбогател бы гораздо быстрее. Он имел основание думать, что разбирается в страховом бизнесе и умеет всучить страховку почти любому, но не гордился этим. Он просто эксплуатировал страх и жадность людей, и иногда в нем поднималось презрение к себе и к собратьям по профессии.
   Изменили Фредди не брак, не дети, а жизнь рядом с Джоном Джеффри.
   Сперва ему казалось, что старики, которых он наблюдал примерно раз в месяц, заняты сущей ерундой. Подумать только - вечерние костюмы! Они выглядели этакими мафусаилами, пережившими свой век. Потом он начал замечать, что возвращается из Нью-Йорка домой с облегчением. Брак его сложился неудачно, даже при наличии двоих детей, но он стремился не к семье, а к самому городу, к тихой пристани, где он наконец обрел покой.
   Это чувство укрепили два события. Как-то вечером, проходя мимо дома Эдварда Вандерли, он увидел через окно заседание Клуба Чепухи. Мафусаилы сидели и о чем-то разговаривали; один поднял руку, другой засмеялся. Фредди зачарованно смотрел на них. С приезда в Милберн прошло шесть лет, теперь ему было тридцать два, и, пока он старел, эти люди оставались такими же. Теперь он видел в них не гротеск, а достоинство и тайну - да-да, тайну; ему было интересно, о чем они говорят. Через две недели он повел одну из старшеклассниц в ресторан в Бингемтоне и увидел там Льюиса Бенедикта с официанткой из заведения Хэмфри. Он начал завидовать Клубу Чепухи и больше всех Льюису.
   В некотором роде тот был для него примером для подражания.
   Он разглядывал своего кумира у Хэмфри: как тот поднимает брови, отвечая на какой-нибудь вопрос, как, смеясь, склоняет голову, как щурит глаза. Он копировал его манеры и привычки, в том числе и сексуальные, соответственно снижая возраст своих девушек с двадцати пяти у Льюиса до семнадцати-восемнадцати. Он покупал пиджаки, похожие на те, что носил Льюис.
   Когда доктор Джеффри пригласил его на вечер, устроенный для Анны-Вероники Мор, Фредди возликовал. Двери клуба открылись для него. Он вел себя там глупо; он вертелся среди молодежи, боясь попадаться на глаза старикам, особенно грозному Сирсу Джеймсу, а когда все же заговорил с ним, с ужасом обнаружил, что говорит о страховке. После происшествия с Эдвардом Вандерли Фредди ушел с другими гостями.
   Когда доктор Джеффри покончил с собой, Фредди был в отчаянии. Клуб Чепухи распадался, не успев принять его. Вечером он увидел у дома "моргай" Льюиса и попытался его утешить - опять неудачно. Он нервничал, ссорился с женой и вновь заговорил о дурацкой страховке. Он опять потерял Льюиса.
   Поэтому, ничего не зная о том, что пытался сказать Стрингер Дедэм, умирая на кухонном столе, Фредди Робинсон, дети которого уже подросли, а жена собиралась разводиться, не знал и того, зачем в один далеко не прекрасный день Рея Дедэм пригласила его к себе на ферму, это то, что он увидел там - клочок шелкового шарфа на проволочной ограде, - давало ему пропуск в Клуб Чепухи.
   Сперва дело выглядело обычным. Рея десять минут продержала его на холодном крыльце, где время от времени слышалось ржание лошадей. Наконец она вышла, закутанная в шаль, и сказала, что знает, кто это сделал, но не скажет, да, сэр, пока вы не выложите денежки. Не хотите ли кофе?
   - Да, спасибо, - Фредди вытянул из дипломата бумаги. - Заполните, пожалуйста, эти формы, и компания тут же начнет их рассматривать. Но я должен осмотреть ущерб, мисс Дедэм. Ведь что-то случилось?
   - Я же говорю, я знаю, кто это сделал. Мистер Хардести скоро будет, так что можете подождать его.
   - Так это криминальный ущерб, - и Фредди полез еще за одной бумагой. Может, пока расскажете мне, в чем дело?
   - Лучше подождите мистера Хардести. Я чересчур стара, чтобы рассказывать дважды. Да и на холод выходить лишний раз неохота. Брр! - она театрально вздрогнула. - Так что заходите и выпейте кофе.
   Фредди, державший в охапке дипломат, бумаги и ручку, оглянулся в поисках стола. Грязная кухня сестер была завалена всяким хламом.
   На одном из стульев стояла старая лампа, на другом громоздилась пожелтевшая кипа "Горожанина". Высокое зеркало в дубовой раме подарило ему его отражение - классический бюрократ. Он отошел к стене и тут же сшиб какой-то ящик.
   - Боже! - воскликнула Рея. - Ну и грохот!
   Он осторожно сел на стол и разложил бумаги на коленях.
   - Так у вас умерла лошадь?
   - Именно. Придется вам раскошелиться, господа.
   Тут за дверью кухни что-то проскрипело, и Фредди поморщился.
   - Я только хотел узнать детали, - и он отвернулся, чтобы не смотреть на Нетти Дедэм.
   - Нетти хочет с вами поздороваться, - напомнила Рея, и ему пришлось повернуть голову.
   Перед ним возникла груда старых одеял в инвалидной коляске.
   - Добрый день, мисс Дедэм, - пробормотал Фредди, придерживая бумаги. Нетти издала какой-то звук. Из одеял торчали только ее нос и рот, постоянно открытый в какой-то жуткой судороге.
   - Ты помнишь этого милого мистера Робинсона, - сказала Рея сестре, ставя на стол чашки с кофе. Рея обычно ела стоя, так как не любила сидеть. - Он принесет нам деньги за нашего бедного Шоколада. Сейчас он заполнит формы.
   - фр, - сказала Нетти, тряся головой. - Прс дне.
   - Да, принесет денежки. Не обращайте на нее внимания, мистер Робинсон.
   - Давайте перейдем к делу. Умерло животное по кличке...
   - А вот и мистер Хардести, - перебила Рея. Фредди услышал, как у крыльца остановилась машина. Он отложил ручку и украдкой взглянул на Нетти, которая сонно глядела в грязный потолок. Рея поставила чашку и стала бороться с дверью. "Льюис бы ей помог", - пронеслось у него в голове.
   - Сядьте, ради всего святого, - прошипела она.
   Ботинки Хардести проскрипели по крыльцу. Он дважды постучал, прежде чем Рея ему ответила.
   Фредди слишком часто видел Уолта Хардести у Хэм-фри, чтобы думать о нем, как о хорошем шерифе. Он был похож на неудачника, готового в любой момент выместить злобу на других. Когда Рея открыла дверь, он стоял на пороге, сунув руки в карманы, и не спешил войти.
   - Добрый день, мисс Дедэм. Что у вас случилось?
   Рея завернулась в шаль и вышла. Фредди подождал, потом понял, что она не вернется, и торопливо встал, собрав бумаги. Нетти по-прежнему трясла головой.
   - Я знаю, кто это сделал, - услышал он негодующий голос старухи снаружи.
   - Это Джим Харди, вот кто.
   - Да? - спросил Хардести. - Быстро же вы подоспели, мистер Робинсон, - он словно только что заметил Фредди.
   - Страховые дела, - пробормотал Фредди. - Бумаги.
   - Конечно, это Джим Харди, - настаивала Рея. - Этот чокнутый.
   - Ладно, посмотрим, - сказал Хардести. - Лошадь нашли вы?
   - Эти дни у нас работал мальчик. Он кормил их и менял подстилку. Такой неженка, - Фредди удивился этому замечанию, потом почувствовал запах. - Он нашел Шоколада в его стойле. На шестьсот долларов убытка, мистер Робинсон.
   - Откуда вы взяли эту цифру? - спросил Фредди, пока Хардести открывал двери стойл. Одна из лошадей заржала, другие стали брыкаться. Неопытному глазу Фредди они все казались опасными.
   - Потому что его отец был Генерал Херши, а мать Свит Туз, и они были прекрасные лошади. Генерала Херши мы могли продать за кругленькую сумму - он был точь-в-точь как Сибисквит. Нетти так говорила.
   - Сибисквит, - повторил Хардести сквозь зубы.
   - Вы чересчур молоды, чтобы знать, что такое хорошие лошади. Так и запишите в своих бумагах - шестьсот долларов, - она повела их вдоль стойл. Лошади беспокойно храпели, поворачивая им вслед головы.
   - Не очень-то чистые эти твари, - сказал Хардести.
   - Смотря на чей вкус. Ну вот и наш бедный Шоколад, - пояснение было излишним: оба увидели на покрытом соломой полу красноватого жеребца. Фредди он показался похожим на громадную крысу.
   - Черт, - Хардести открыл дверь стойла. Он нагнулся и начал разглядывать шею лошади. В соседнем стойле заржала лошадь, и шериф едва не упал.
   - Черт, - повторил он. - Ага, вижу.
   Он рывком поднял голову Шоколада.
   Рея Дедэм закричала.
   ***
   Двое мужчин проволокли тушу лошади мимо стойл. "Тише, тише", - все время повторял Хардести, будто старая леди сама была лошадь.
   - Кто, черт побери, это мог сделать? - спросил Фредди, все еще в шоке от длинного разреза на шее животного.
   - Норберт Клайд говорит, что это марсиане. Он их даже видел. Слышали об этом?
   - Да. Но вы не хотите выяснить, где был Джим Харди прошлым вечером?
   - Мистер, я был бы просто счастлив, если бы люди не совались в мою работу. Мисс Дедэм, вы уже успокоились? Мистер Робинсон, подержите ее, а я открою машину.
   Они усадили ее на сиденье машины Хардести.
   - Бедный Шоколад, - простонала она. - Бедный.., ужасно, ужасно...
   - Ладно, мисс Дедэм. Послушайте меня, - Хардести наклонился к ней. - Это не Джим Харди, вы слышите? Он прошлым вечером дул пиво вместе с Питером Бернсом. Я знал о вашей маленькой ссоре с ним, поэтому и навел справки. Он был там до двух.
   - Он мог сделать это после двух, - заметил Фредди.
   - Потом он до утра играл с Питером в карты в подвале у Бернсов. По крайней мере, так утверждает Питер. Не думаю, что такой парень, как он, мог сделать такое или покрывать того, кто это сделал.
   Фредди кивнул.
   - А когда он не с Питером, он увивается вокруг этой новой дамы - ну вы знаете, о ком я говорю. Красивая, похожа на фотомодель.
   - Я ее видел.
   - Ага. Так что он не убивал эту лошадь, как не убивал телку Элмера Скэйлса. Я написал, что это собаки с зубами, как бритвы, - он пристально поглядел на Фредди и повернулся к Рее Дедэм. - Вы можете идти? Слишком холодно для вас тут сидеть. Пойдем внутрь.
   Фредди отступил на шаг.
   - Вы знаете, что это не собаки?
   -Да.
   - Тогда кто? - Он обернулся, будто что-то потерял. Потом он увидел это и вздрогнул: на проволоке ограды бился яркий клок ткани.
   - Действительно, кто?
   - Крови нет, - заметил Фредди, все еще глядя на ограду.
   - Не хотите помочь мне с мисс Дедэм?
   - Я кое-что там забыл, - и Фредди пошел к ограде, слыша позади кряхтение Хардести, который вытаскивал старуху из машины. Он осторожно снял с ограды длинный лоскут ткани - шелк. Лоскут был вырван из шарфа, и он знал, где видел такой шарф.
   Вернувшись домой, он напечатал отчет и заклеил его в конверт для отправки компании. Потом он позвонил Льюису Бенедикту.
   - Алло, Льюис? Как вы? Это Фредди.
   - Фредди?
   - Фредди Робинсон.
   - А-а, да.
   - Вы сильно заняты сейчас? Мне можно с вами поговорить?
   - О чем?
   - Ну, если я не помешаю... Речь идет о тех убитых животных. Знаете, что появилось еще одно? Лошадь сестер Дедэм. Не похоже, что ее убили марсиане. Понимаете, о чем я? - Он сделал паузу, но Льюис молчал. - Скажите, эта женщина, которая недавно приехала, правда работает у Сирса и Рики?
   - Я слышал об этом, - по голосу Льюиса Фредди понял, что ему следовало сказать "Джеймс" и "Готорн".
   - Вы ее не знаете?
   - Нет. Вы можете сказать, в чем дело?
   - Не по телефону. Может, мы где-нибудь встретимся? Видите ли, я нашел кое-что у Дедэмов и не хотел показывать это Хардести, пока не поговорю с вами и вашими друзьями.
   - Фредди, я что-то не понимаю вас.
   - Что ж, по правде говоря, я сам не уверен, но хочу повидаться с вами, пропустить пару пива и обсудить, что со всем этим делать.
   - Но с чем, скажите?
   - Я знаю, что вы все боитесь, и хочу сообщить вам кое-что о том, чего вы боитесь...
   - Фредди, я не настроен шутить. Извините.
   - Ладно, может, увидимся как-нибудь у Хэмфри? Мы можем поговорить и там.
   - Посмотрим, - и Льюис повесил трубку.
   Фредди, удовлетворенный, отошел от телефона. Когда Льюис поймет, что он ему сказал, он обязательно позвонит. Конечно, если то, о чем он подумал, верно, ему следовало сообщить шерифу, но сначала он сам должен был все обдумать. Он хотел убедиться, что Клуб Чепухи в безопасности. Ход его мыслей был примерно таким: шарф, из которого был выдран лоскут, он видел на той, кого Хардести назвал "новой дамой"; она общалась с Джимом Харди; Рея Дедэм подозревала в убийстве Джима; шарф доказывает, что дама была там, так почему там не мог быть Джим? И если эти двое по какой-то причине убили лошадь, то почему не других животных? Норберт Клайд видел что-то большое с горящими глазами, но это вполне мог быть Джим Харди в лунном свете. Фредди читал о современных ведьмах, девицах, устраивающих шабаши.
   Может, она как раз из таких, а Джим подпал под ее влияние - ненормальные, говорят, здорово умеют убеждать. В таком случае, чтобы репутация Клуба не пострадала, девицу придется выгнать из города. А с Джимом они разберутся сами.
   Он прождал звонка Льюиса два дня. Когда тот не позвонил, он решил отбросить приличия и сам набрал его номер.
   - Это снова я, Фредди Робинсон.
   - Да-да, - сухо сказал Льюис.
   - Мне серьезно нужно с вами поговорить. Слышите? Мне дороги ваши интересы, - и по какому-то неведомому наитию: - Что если следующий труп будет человеческим? Вы подумали об этом?
   - Вы мне угрожаете?
   - О, Боже, нет! - Он был сбит с толку: Льюис все не так понял. - Слушайте, как насчет завтрашнего вечера?
   - Я еду на охоту на енота.
   - Ох, - сказал Фредди, пораженный этим новым для него ликом его идола. Вы охотитесь на енотов? Это здорово, Льюис.
   - Я там отдыхаю. Я охочусь с другом, у него есть собаки. Мы просто уходим в лес и проводим там время. Я рад, что вам это нравится, - Фредди услышал в голосе Льюиса то, чего долго не мог заметить: неуверенность и даже страх. - Ну ладно, всего хорошего, - и Льюис повесил трубку.
   Фредди долго смотрел на телефон, потом открыл шкаф и достал оттуда шелковый лоскут. Если Льюис может охотиться, то почему бы не поохотиться и ему? Он вспомнил имя старой секретарши адвокатской конторы: Флоренс Куэст. Нашел в справочнике ее телефон и позвонил. Он попросил ее назвать имя и адрес их новой секретарши.
   (Думал ли ты, Фредди, что очень скоро она будет жить в твоем доме? И почему ты так тщательно запер дверь?) Через час он позвонил в отель Арчера.
   - Да, буду рада видеть вас, мистер Робинсон, - сказала девушка очень спокойно.
   (Фредди, ты не боялся встречаться с молодой девушкой так поздно, для такого серьезного разговора? Что с тобой случилось? И почему ты был уверен, что она знает то, что ты хочешь ей сказать?)
   Глава 3
   "Представляешь? - сказал Гарольд Симе Стелле Готорн, рассеянно гладя ее правую грудь. - Вот такая история. Теперь мои коллеги занимаются такими вещами. А я должен выслушивать все эти дурацкие истории, будто списанные с второсортных романов ужаса?.."
   - Ну, Джим, какая у тебя идея? - спросил Питер Берне. Холодный ветер, продувающий машину, мигом отрезвил его. Четыре луча света от фар слились в два. Джим все еще хохотал, и Питер знал, что он задумал какой-то номер.
   - О, это замечательно, - и Джим нажал на гудок. В темноте его лицо казалось красной маской с прорезами глаз, и Питер радовался, что скоро уедет в колледж и избавится от своего ненормального друга. Джим Харди, пьяный или обкуренный, был способен на опасные поступки. Больше всего пугало, что он при этом не терял ни сил, ни соображения. Полупьяный, как сейчас, он был просто буен, а совсем пьяный - делался совершенно неуправляемым.
   - Ладно, - сказал Питер. Он знал, что спорить бесполезно, Джим всегда делал то, что задумывал. С тех пор, как они познакомились, поступки Джима были иногда дикими, но не дурацкими. Даже Уолт Хардести не смог повесить на него ничего, в том числе и сарай Пэга, который он поджег, потому что эта дура Пенни Дрэгер сказала ему, что сестры Дедэм держат там лошадей.
   - Значит, сегодня мы повеселимся, дорогая Присцилла. И если ты не знаешь нашей траектории, старина Джим позаботится об этом, - он расстегнул куртку и извлек бутылку бурбона. - Золотые руки, балда, золотые руки. Хочешь глоток?
   Питер помотал головой - его тошнило от одного запаха. Джим глотнул. Машина вильнула влево.
   - Бармен отвернулся. Хоп, и все! Он, конечно, заметил, что бутылки нет, но не попер на меня. Знает, с кем имеет дело, задница, - он ухмыльнулся.
   - Так что мы будем делать? - спросил Питер. Харди сделал еще глоток, и его наконец проняло. Огни задрожали и раздвоились, и он затряс головой, собирая их воедино.
   - О, мы будем подглядывать за одной леди, - Джим снова прильнул к бутылке, проливая бурбон на подбородок.
   - Подглядывать за леди?
   - Ну не за мужчиной же, осел! Не нравится - можешь прыгать.
   - Это что, прятаться в кустах?
   - Ну не совсем. Куда лучше.
   - А кто это?
   - Та сучка из отеля.
   Питер еще больше сконфузился.
   - Та, про которую ты говорил? Из Нью-Йорка?
   - Ага, - Джим прогнал мимо отеля, не останавливаясь.
   - Ты же говорил, что поимел ее.
   - Я соврал. Что с того? По правде говоря, она не позволила мне даже дотронуться до себя. Я жалею, что вообще полез к ней. Она отшила меня, как мальчишку. Теперь мне хочется поглядеть, что она делает без меня.
   Джим нагнулся и, не обращая внимания на дорогу, полез под сиденье. Оттуда он, улыбаясь, извлек телескоп в медной оправе.
   - Клевая штука. Обошлась мне в шестьдесят баков в "Яблоке".
   - Ух ты, - Питер наклонился. - Я такого еще не видел.
   Через миг он понял, что машина остановилась.
   - Слушай, зачем мы...
   - Давай, бэби. Шевели задницей.
   Питер открыл дверцу и вылез из машины. Над ними нависал темной громадой собор св. Михаила.
   Парни стояли у бокового входа в собор.
   - Ну и что теперь, вышибать дверь? Там же засов.
   - Цыц, ты что забыл, что я работаю в отеле? - и Харди извлек из кармана связку ключей. В другой руке он держал телескоп и бутылку. - Иди пописай, пока я подберу ключ, - он поставил бутылку на ступени, а сам нагнулся к замку.
   Питер побрел вдоль стены собора. С этой стороны он больше напоминал тюрьму. Питер помочился на серые камни, потом оперся о стену, постоял, будто в раздумье, и его вырвало. Он уже думал идти домой, когда Джим позвал:
   - Кларабель, иди-ка сюда!
   Он повернулся. Джим, ухмыляясь, махал ему бутылкой. Он напоминал горгулю на фасаде собора.
   - Нет.
   - Иди. Или ты не мужик?
   Питер нерешительно подошел, и Джим втолкнул его в дверь.
   Внутри собора было холодно и темно, как под водой. Питер остановился, слыша позади ругательства Джима, - тот уронил телескоп.
   - Эй, возьми, - телескоп ткнулся в руку Питера. Шаги Харди стали удаляться, гулко разносясь по кирпичному полу.
   - Пошли.
   Питер сделал шаг и налетел на что-то вроде скамейки.
   - Тише, болван!
   - Я ничего не вижу.
   - Черт! Иди сюда, - в темноте что-то шевельнулось, и Питер осторожно пошел в ту сторону.
   - Видишь ступеньки? Нам туда. Там какой-то балкон.
   - Ты уже был здесь?
   - Конечно. Я тут пару раз трахал Пенни. На скамейке. Ей плевать, она же не католичка.
   Глаза Питера привыкли к темноте, и он смог разглядеть убранство собора, где он никогда раньше не был. Он был намного больше белого домика, где его родители проводили по часу на Пасху и Рождество. Огромные колонны уносились наверх; алтарная завеса тускло светилась, как призрак. Он рыгнул, чувствуя во рту вкус рвоты. Ступени, ведущие наверх, были широкими, но невысокими.
   - Мы поднимемся туда и увидим площадь. Туда выходят ее окна, понимаешь? В телескоп мы все увидим.
   - Чушь какая-то.
   - Потом объясню. А сейчас пошли, - Джим быстро пошел вверх. - А-а, да. Тебе нужна сигарета, - он улыбнулся и сунул Питеру сигарету из пачки. Дым странно смягчил вкус рвоты, сделав его опять похожим на вкус пива. Немного придя в себя, Питер медленно пошел следом за Джимом.
   Они выбрались на узкую галерею, опоясывающую фасад собора. Окно с широким каменным подоконником выходило на площадь. Когда Питер подошел, Джим уже сидел на подоконнике, задумчиво глядя вниз.
   - Веришь ли, на этом самом месте у нас с Пенни был клевый трах.
   Он бросил на пол окурок.
   - Бедняги, они никак не поймут, кто же здесь курит. Ну что, выпьем? - он поднял бутылку.
   Питер покачал головой и протянул ему телескоп.
   - Ладно, мы здесь. Давай говори.
   Харди взглянул на часы.
   - Сперва посмотри в окно. Увидишь чудо, - Питер выглянул - площадь, голые деревья, темные здания. В отеле тоже не светилось ни одно окно. - Раз, два, три!
   На счете "три" огни на площади погасли.
   - Два часа.
   - Да уж, чудо.
   - Ну если ты такой умный, включи их снова, - Джим оперся о подоконник и поднес телескоп к глазам.
   - Плохо, что у нее не горит свет. Но если она подойдет к окну, ее будет видно. Хочешь взглянуть?
   Питер взял телескоп.
   - Она в комнате прямо над входной дверью.
   - Вижу. Никого там нет, - тут он заметил в темноте комнаты красный огонек.
   - Погоди. Она курит.
   Харди выхватил у него телескоп.
   - Точно. Сидит и курит.
   - Так мы что, залезли в церковь смотреть, как она курит?
   - Слушай, в первый день я пытался к ней прицепиться, помнишь? Она меня отшила. Потом она сама попросила, чтобы я сводил ее к Хэмфри. Я отвел ее туда, но она не обращала на меня никакого внимания. Она хотела познакомиться с Льюисом Бенедиктом. Знаешь его? Тот, который угробил свою жену где-то во Франции.
   - Чушь, - пробормотал Питер, бывший о Льюисе лучшего мнения.
   - Кто знает? Во всяком случае, я думаю, она запала на него. Она таких как раз любит.
   - Да ну, - возразил Питер. - Он хороший человек, я так думаю, а женщины такого сорта, они.., ну понимаешь...
   - Черт, ничего я не понимаю. Эй, она двигается. А ну посмотри!
   Питер взял телескоп. Женщина, улыбаясь, стояла у окна и смотрела прямо ему в глаза. Ему вдруг стало плохо.
   - Она смотрит на нас.
   - Оставь. Она не может нас видеть. Но теперь ты понял?
   - Что?
   - Что она какая-то не такая. Два часа ночи, а она сидит одетая и курит.
   - Ну и что?
   - Слушай, я прожил в этом отеле всю жизнь. Я знаю, как люди себя ведут. Они смотрят телевизор, разбрасывают везде вещи и устраивают маленькие праздники, после которых приходится чистить ковры. Ночью ты слышишь, как они разговаривают, поют, сморкаются. Слышишь, как они ссут. Стены ведь такие же тонкие, как и двери.
   - Ну так что из этого?
   - То, что она ничего этого не делает. Она вообще не издает никаких звуков, не смотрит телевизор, не сорит. Даже постель у нее всегда заправлена. Странно, правда? Как будто она спит стоя.
   - Она еще там?
   - Ага.
   - Дай посмотреть, - Питер взял телескоп. Женщина стояла у окна и улыбалась, как будто слышала их разговор. Он вздрогнул.
   - Еще кое-что расскажу. Когда она приехала, я тащил ее чемодан. Я перетаскал их миллион, и, можешь поверить, этот был пустым. Однажды, когда ее не было, я заглянул в ее шкафы - ничего. Но не может же она все время ходить в одном и том же? Через два дня я заглянул опять, и на этот раз шкаф был полон. Как будто она знала, что я туда лазил. Это в тот день она попросила меня отвести ее к Хэмфри, но там она сказала мне только одно: "Хочу, чтобы ты познакомил меня с тем человеком". С Льюисом Бенедиктом. Я представил ее ему, но он тут же удрал, как кролик.
   - Бенедикт? Но почему?
   - Похоже, он ее испугался, - Джим опустил телескоп и закурил, глядя на Питера. - И знаешь что? Я тоже. Что-то в ней не так.