Стрэйтон Арч. Универсальный солдат

видел только лицо Диллана и орал ему, стараясь докричаться до
мертвого приятеля:
- Проснись, рядовой! Я сказал, проснись, мать твою!!!
Трайлер перевалился через край. На какую-то долю секунды
тяжелый кузов-лаборатория застыл в воздухе, словно пытаясь
вновь обрести опору, а затем со страшным грохотом обрушился
вниз.
Люк не стал подходить к обрыву. Он обернулся, отыскивая
взглядом Ронни...
ГРРРРРРРОООООУММММММ!!! - страшной силы взрыв выбросил в
небо длинные языки пламени. Там, на дне ущелья, рвались
боеприпасы и полыхал гигантский костер, пожирающий и трайлер, и
автобус, и тело Джиэр'74. Там не было только сержанта Эндрю
Скотта.

Она шла к нему медленно, пошатываясь, и Люк пошел ей
навстречу. Это был длинный путь. Пятьдесят шагов, к которым они
шли три дня. И когда они встретились на середине этого пути,
Люк обнял девушку и прижал к груди, а она целовала его щеки,
шею, волосы. И им стали не нужны слова.
А когда сзади раздался шум подъезжающей машины, они даже не
оглянулись.
- Не двигаться! - прокричал полицейский, вытаскивая из
кобуры "Ллама-каманч". - А ну, не двигаться, я сказал!
Ронни вздохнула, подняла руки, выпуская Люка из кольца
легированной стали наручников, и обернулась. Это оказался тот
самый дед, что арестовывал ее на автовокзале. Трудно было
понять, как ему удалось уцелеть в этой передряге, хотя... "Он,
по-моему, вообще в кустах сидел, - подумала девушка. -
Доблестный коп, мать его. Прискакал к раздаче медалей".
- Повернись! - заорал ей полицейский, покачивая стволом
пистолета. - Встать на колени! Немедленно!!!
Ронни покачала головой. Она видела, как Люк осторожно
опустился на колени. "Господи, я за эти три дня столько в грязи
валялась - за год не отмоешься. А теперь приезжает какой-то
кретин, и надо же, снова здорово.
- На колени". Трус. Урод безмозглый. Скотина".
Девушка опустилась на колени. Она проделала это с таким
пренебрежительно-презрительным видом, с такой явной неохотой,
что Тед разозлился. "Ишь ты, не хочется ей на колени встать.
Небось, когда четверых мужиков завалила, не думала про тюрягу,
стерва. Пусть скажет спасибо, что я не заставил ее мордой в это
дерьмо улечься".
Он медленно двинулся к стоящей на коленях парочке.
- Руки вверх! На голову!!!
Люк послушно поднял руку. Тед наклонился к нему, держа
пистолет у головы парня, и начал похлопывать его по телу,
проверяя, нет ли у арестованного оружия.
Ронни держалась, пока полицейский нагнется еще ниже, а затем
коротко размахнулась и...
- ХАК! - выдохнул Тед, выпучив глаза, когда локоть девушки
вонзился ему в пах.
- ХУХ! - короткий, но не менее резкий удар, обрушился на его
переносицу и сбил полицейского с ног.
Люк с отвисшей от удивления челюстью посмотрел на Ронни,
затем на распростершегося бесчувственного Теда. Снова на Ронни.
Она немного смущенно пожала плечами и развела руки,
несколько позволяла длина цепочки.
- Я вообще-то с двумя братьями росла.
Девушка поднялась, шагнула к полицейскому и, порывшись у
него в карманах, вытащила бумажник.
- Всем известно, ЧТО носят копы в бумажниках - значок,
удостоверение, ключи от наручников. Короче, все, кроме денег.
Она выудила ключи, а бумажник бросила Теду на грудь.
- Ну, поехали?
Люк до сих пор не пришел в себя от изумления.
- Давай, давай, вставай, - поторопила его Ронни. В машину. Я
поведу, и не забудь пристегнуться.
Он поднялся и зашагал к "плимуту", продолжая оглядываться на
нокаутированного полицейского.
- Давай, залезай, - Ронни отомкнула свои наручники и помогла
ему избавиться от "браслетов". - Я отвезу тебя домой. Только
сперва остановимся у ближайшего магазина автопринадлежностей,
купим пару флакончиков краски.
- Зачем? - спросил Люк.
- Нам предстоит ехать через четыре штата. Ты ведь не хочешь,
чтобы нас арестовали за нападение на полицейского и угон его
машины?
- Нет!
- Вот и я тоже.
Ронни улыбнулась. Похоже, к ней снова начало возвращаться
прежнее расположение духа и привычка не вешать нос в любых
ситуациях.
"Плимут" жалобно всхлипнул, когда девушка повернула ключ в
замке зажигания, чихнул и заработал ровно и уютно.
Он тронулся и покатил по степи, подпрыгивая на частых
ухабах.

В 19 милях от Колорадо-Спрингс, штат Колорадо.

Д Е Н Ь Ч Е Т В Е Р Т Ы Й

Патрульные дорожной полиции Гай Трейборо и Лукас Панчини,
сидя в машине, попивали кофе и закусывали его сандвичами. Семь
часов утра не самое лучшее время для дежурства. Особенно, когда
до смены остался час, и хочется спать так, что кажется, уснул
бы даже стоя, а уж о мягком кресле в теплой кабине и говорить
нечего.
Гай зевнул, едва не расплескав горячий напиток себе на
штаны.
- Черт, чуть челюсть не вывихнул, - сказал он, старательно
тараща красные после бессонной ночи глаза. - Спать хочу, мать
твою...
- Через пару часиков отоспишься, - лениво отреагировал
Лукас.
- Ага, отоспишься. Лейтенант небось снова заставит три часа
рапорты писать.
- Тут уж ничего не поделаешь. Что да, то да, - патрульный
отпил из пластикового стаканчика. - Молодой он еще.
- Да пошел он в задницу, этот лейтенант. Все-то ему
неймется, - раздраженно сказал Гай. Он открыл дверцу и швырнул
стаканчик на улицу. - Черт! На днях задержал двух "битников",
номера грязью заляпаны, на тачке надписи, как на стенах в
общественном сортире, сами грязные... И ты знаешь, что мне
заявил этот урод?
- Ну? - Лукас стянул фуражку и кинул ее на заднее сиденье.
- "Патрульный, вы превысили данные вам законом права", мать
его. Представляешь? - Трейборо всплеснул руками. - А? Ты хоть
раз слышал что-нибудь подобное? Я превысил права, мать его.
- Глянь-ка, - Лукас смотрел, как по дороге, со скоростью,
явно превышающей все допустимые нормы, мчался разукрашенный
"плимут".
Он сверкал всеми цветами радуги. На крыльях "цвели" красные
тюльпаны, по борту бежали намалеванные пульверизатором языки
пламени, а чуть ниже темнели буквы - "Змееед".
- Ух ты, - Гай внимательно смотрел, как "плимут" проскочил
мимо, даже не подумав сбросить скорость.
- Это часом не твои битники? - спросил Лукас.
- Нет, это другие ублюдки.
- Ну что, догоним?
- Да пусть катятся к такой-то матери. - Трейборо сплюнул
сквозь щель в зубах в открытое окно. - Сперва гоняться за ними,
как собаки, которой задницу скипидаром намазали, потом от
лейтенанта отбиваться, мать его. Нет уж, к черту.
- Как хочешь, - Лукас откинулся на сиденье. - Я покимарю.
О'кей?
- Давай. Смена только через час. - Гай вздохнул и
раздраженно процедил. - Как же мне надоело все это дерьмо...
Он достал сигарету, закурил и принялся наблюдать за дорогой,
в слабой надежде, что вдруг произойдет чудо, и ребята из
утренней смены приедут пораньше.

Если на свете существует такая шутка, как везение, то можно
сказать, что сержанту Скотту очень, чертовски везло. В тот
момент, когда кабина трайлера зависла над пропастью, его
вышвырнуло через все еще открытую дверь. А если еще учесть, что
его, исцарапанного, со сломанными ребрами и разбитым лицом, не
раздавило упавшим сверху грузовиком и не спалило в гигантском
костре, то везение Скотта можно определить, как невероятное...

Он бежал по утреннему, почти пустому шоссе. Пульсирующая
боль в ребрах стала сильнее, легкие жгло огнем, но сержант не
останавливался и не сбавлял темпа.
ТОНГ! ТОНГ! ТОНГ! - Шаг левой, шаг правой и снова левой.
Ему был необходим холод, для того чтобы залечить раны. Скотт
обливался потом. Согнутые в локтях руки двигались с
монотонностью механизма, поршней, толкающих вперед ставшее
вдруг невероятно тяжелым тело.
Шал левой, шаг правой, шаг левой...
Гравий хрустел под бутсами, и этот звук не давал Скотту
провалиться в черную пустоту небытия. Прохладное утро освежало
кожу, высушивало пот. Тем не менее сержант понимал, что долго
он не продержится. Нужен холод. Необходим холод. Того, который
давал ветер, недостаточно.
Шаг левой, шаг правой...
Дыхание с хрипом вырывалось из саднящего горла.
Когда за спиной послышался звук мотора, сержант остановился.
Машина. Кроме холода ему нужна машина. Подвижная, быстрая,
вроде вот такого красного "порша", что догоняет его по дороге.
Скотт вытащил из-за пояса "пустынного орла" и, выйдя на
шоссе, поднял руку.
Судя по всему, водитель не видел ничего приятного в таком
странном пассажире. Он принял влево, норовя объехать
хичхайкера. А через секунду заметил смотрящий в его сторону
пистолет.
"Порш", взвизгнув тормозами, остановился. Ступая широко и
сильно, голосующий подошел к машине и рванул дверцу. Он не
спрятал пистолет, как надеялся водитель, а наоборот, сбросил
рычажок предохранителя, ставя "орла" на боевой взвод.
- Почему вы не остановились?
Глаза хичхайкера мрачно уставились на разом окаменевшее лицо
владельца "порша".
- Я... просто...
- Вы видели, что на мне военная форма. Почему не выполнили
приказ?
- А........
- Вам нечего сказать в свое оправдание? Ну, в таком
случае...
БАНГ! - Пуля ударила водителя в переносицу, отбросила на
руль.
Скотт, неторопясь обошел машину, и открыл дверцу со стороны
шофера. Безжизненное тело вывалилось на дорогу. Сержант
ухватился за воротник и оттащил труп к обочине... Он пристроил
мертвого водителя в кювете и быстро забросал песком.
Теперь оставался пустяк. Доехать до ближайшего мотеля и
принять душ. Наверняка, хозяин не откажется помочь военному,
выполняющему свою миссию. Ну, а если откажется... Черт. Их так
много. Они везде.
Скотт забрался в кабину "порша", извлек пустую обойму и
вставил новую. У него впереди долгий путь. Луизиана. Меро.
"Лягушатник" очень подробно описал ему свой дом. Когда-то. Это
было когда-то. Тогда он, сержант Эндрю Скотт, считал Люка Девро
своим другом... Тогда. ДРУГОМ.
Давно...
Скотт нажал на газ. "Порш" послушно рванулся вперед, почти
мгновенно набрав нужную скорость. Несколько часов разделяют их.
Всего несколько ср.....х часов. Но он, сержант Эндро Скотт,
доберется до "лягушатника" и раздавит этот дьявольский
вьетконговский вертеп...

Меро, штат Луизиана.

Д Е Н Ь П Я Т Ы Й

Все было именно так, как вспоминал Люк. Высокие вязы, узкая
подъездная дорожка, петляющая в густой траве, озеро и... дом...
Высокий, коричневый, с красной черепичной крышей. Салатовые
занавески колыхал ветер, и, казалось, они приветливо машут
подъезжающему "плимуту". Еще было рано, и свет в доме был
погашен. И не было на крыльце шоколадно-золотистого ротвейлера.
Сердце Люка стучало так часто, словно хотело выскочить из
груди. Он не помнил, КАК называется это состояние, но оно было
очень приятным.
В какой-то момент захотелось выскочить из машины и побежать
по высокой траве. Люк, не отрываясь, смотрел на приоткрытую
дверь, ожидая, что она вот-вот распахнется, и на крыльцо выйдет
отец. Такой же улыбчивый, сильный, черноволосый, как и раньше.
И мама. Красивая, молодая. Она увидит его и позовет так же, как
тогда:
- Люк, милый!!! ИДИ ДОМОЙ!!!
Он увидел это так отчетливо, что даже вздрогнул. Но на
крыльце никого не было.

Ронни волновалась не меньше Люка. У нее взмокли ладони, и
она нервно покусывала нижнюю губу. "Узнают ли его?.. Конечно,
должны узнать... Но все-таки двадцать пять лет прошло с тех
пор, как родители видели Люка последний раз. А ведь они могли
переехать, продать дом, и, может быть, здесь вообще живут
другие люди. Господи, какой же удар ждет парня тогда. И что они
будут делать? Искать? Да, но как? За ними охотится полиция. О,
боже, ну вспомнила... Очень вовремя. Ладно, посмотрим. Не надо
паниковать. Пока еще ничего не случилось. Будем надеяться, что
и дальше не случится плохого".
"Плимут" медленно полз к дому, тяжело преодолевая канавы,
ныряя в них и тут же снова выбираясь. Обычная заброшенная
дорога. Трава счищала с выкрашенных разноцветных бортов машины
серую пыль. "Плимут" подполз к крыльцу, чихнул последний раз и
умолк.
Ронни услышала: где-то в кронах вязов поет пичуга. Тишина
была настолько неправдоподобно глубокой, что эти трели казались
громкими, как звук прибоя в ночи.
Люк выбрался из машины и замер. Он не знал, ЧТО делать
дальше, взбежать на крыльцо, крича: "Мама, отец, я вернулся!",
или стоять, пока кто-нибудь из них не выйдет сам.
И вдруг из дома донесся крик:
- Джон! Джо-он, по-моему, кто-то приехал! Посмотри! -
секундой позже дверь распахнулась, и на крыльце появилась седая
пожилая женщина. Она остановилась, выжидающе глядя на гостей.
- Миссис Девро? - Ронни шагнула вперед.
Но женщина не видела ее. Она смотрела на Люка. Сперва в ее
глазах появилось недоумение, затем радость, смешанная с
недоверием.
- Люк?..
Он сделал шаг вперед, еще один и заключил мать в объятия. В
ее глазах стояли слезы. Женщина улыбалась, все еще не веря в
свое счастье...
- О, боже, это невозможно... Джон! - она повернулась к
двери. - Джон! Джооон!!! Люк вернулся!!!
В доме что-то загрохотало, со звоном покатилось по полу, и в
проеме возник худой высохший старик. Кожа плотно обтягивала
острые скулы, глаза лихорадочно блестели. Он побледнел от
волнения.
- Господи... Люк... - хрипло выдавил старик и, кинувшись к
сыну, обхватил и его, и мать винными руками, прижался щекой к
плечу Люка, закрыл глаза. А ветер теребил его тонкие седые
волосы.
Так они и стояли. Втроем. Обнявшись. Стояли и плакали.

Сумерки едва успели тронуть небо серой краской, как
непонятно откуда пришли свинцово-фиолетовые тучи, громыхнула
молния, и с неба хлынули потоки воды, словно кто-то там,
наверху, перевернул огромную бочку. Она хлестала сплошной
холодной стеной, превращая землю в одну непроходимую грязевую
трясину. А вместе с дождем обрушилась темнота.
Скотт радовался. Ему нравился ливень. Он нес прохладу,
облегчение, давал силы. Сержант осторожно крался среди
деревьев, внимательно наблюдая за крыльцом дома.
"Плимут" все еще стоял там, где его оставили беглецы. Белый
капот был отчетливо виден за пеленой дождя. Желтый свет,
падающий из окон, служил отличным маяком, и Скотт приближался к
дому, направляемый им. Пистолет, зажатый в напряженной руке,
чуть дрожал. Несколько раз Скотт едва не нажал на курок, когда
неожиданно среди деревьев возникали зловещие силуэты людей. Он
знал, что гуки следят за ним, но сейчас это не имело большого
значения. Главное - уничтожить Девро. Предателя!!! Если
"лягушатник" выйдет. Скотт просто пристрелит его. Ну а если
нет, тогда он заставит его выйти.
Сержант скользил в темноте серой тенью. Что-то хрустнуло за
спиной. Скотт резко обернулся. Никого. Только качается ветка,
задетая чьим-то телом. А может быть, виновник - дождь.
Он двинулся дальше. Пересек площадку перед домом, открыл
дверцу "плимута" и нырнул на переднее сиденье. Ключ,
оставленный в замке зажигания, покачивался, и сержант, вынув
его, сунул в карман пятнистых штанов.
Несколько минут Скотт отдыхал, рассматривая через окно двор.
Ангар, рядом поленница. Наверное, в доме камин. Чуть ближе, у
забора, газонокосильная машина. Больше ничего. Если занять
позицию возле автомобиля, весь двор будет, как на ладони. Надо
проверить ангар.
Скотт выскользнул из "плимута" и, пригибаясь, метнулся к
дому. Добежав до угла, он проскочил открытое пространство.
Широкие двери сарая были не заперты. Сержант приоткрыл одну
створку - ровно настолько, чтобы протиснулось тело - и шагнул
внутрь.
В ангаре оказалось сухо и очень тихо, словно в другом мире.
Приятно пахло сеном, штабеля которого стояли у стены. Он поднял
глаза. Чердак, с такими же туго увязанными брикетами. Лестница,
сбитая из длинных жердей. Прекрасно. Зачем людям столько сена?
Это ферма, а значит, должны быть животные.
Сержант замер, вслушиваясь в темноту. Ему не пришлось ждать
долго. Из дальнего угла раздался тяжелый, шумный вздох. Ага,
отлично. У них есть корова, и судя по количеству корма, не
одна. А раз есть коровы, их нужно доить и кормить. В любом
случае, кто-то должен будет сюда прийти. Он получит заложника и
заставит предателя выйти на улицу. Нужно захватить хотя бы
одного пученного и узнать расположение комнат в доме, на
случай, если "лягушатник" решит пожертвовать заложником и
остаться в укрытии. Ну-ка посмотрим, есть ли в доме черный ход.
Сержант выбрался на улицу, прикрыл дверь и бесшумно побежал
вдоль дома, осторожно заглядывая в окна первого этажа...

- Что значит, "Чарльза там нет"! А где он, хотела бы я
знать?
Люк, стоя у камина, наблюдал за девушкой, говорящей по
телефону. Ее лицо выражало такую гамму эмоций, что он невольно
улыбнулся.
- Нет, нет, нет. Да мне плевать, что вы обо мне слышали! Это
все вранье, от первого до последнего слова. Да, у меня есть
доказательства. Да. Точно. Слушай, приятель, ты меня что, за
совсем тупую принимаешь, что ли? Нет? Так вот, скажи этому
копу, чтобы он засунул это себе в ...
- Она возмущенно бросила трубку на рычаг. - Черт, а? Ну, надо
же!
Люк несколько секунд наблюдал за тем, как она откинулась на
спинку дивана, что-то бормоча себе под нос. Видимо, это был
внутренний диалог, потому что лицо ее постоянно менялось. Ронни
приводила доводы и контрдоводы, с негодованием разбивая в пух и
прах своего оппонента.
Он повернулся к каминной полке, на которой стояли
фотографии, и взял одну из них в руки. За те несколько часов,
что был дома, Люк рассматривал ее уже не меньше десяти раз, и
все равно она притягивала его взгляд, словно магнит.
С черно-белой, пожелтевшей от времени карточки на Люка
смотрели пятеро солдат. Трое сидели на жухлой траве, положив
автоматы рядом, а двое стояли. Он и сержант Эндрю Скотт. Они
весело улыбались в объектив, а Скотт даже подмигнул фотографу.
- ЭЙ, ДЕВРО, ИДИ СЮДА. ЩЕЛКНЕМСЯ ВМЕСТЕ. ПОШЛЮ
РОДИТЕЛЯМ, ПУСТЬ ПОСМОТРЯТ, КАКОГО Я
СЕБЕ ДРУГА В АРМИИ НАШЕЛ. А, ПРИЯТЕЛЬ? -
Старая, старая фотография. Это было, как наваждение.
Магическая сила была заключена в кусочке картона, одетого в
латунную рамочку.
Видимо, Ронни все-таки одолела своего собеседника, потому
что она достаточно бодро сообщила:
- Мне надо ехать. Представители телекомпании готовы
встретиться со мной в полицейском участке. Они, конечно, мне не
верят, но я думаю, что сумею их убедить, - она посмотрела на
стоящего со снимком в руках Люка. У него было странное лицо.
Словно он находился где-то далеко и не слышал ее. - Эй! - Ронни
щелкнула пальцами, - с тобой все в порядке?
- Я сколького не помню... - вдруг как-то отрешенно сказал
он.
- Люк... прошло двадцать пять лет.
- Так много... - вздохнул Люк. - Двадцать пять лет. Я
никогда не смогу вернуть эти годы.
Ронни растерялась. Она не знала, ЧТО можно сказать человеку,
у которого украли треть жизни, но что-то сказать было все-таки
нужно. И девушка прибегла к старому испытанному средству.
- Знаешь, а ты взгляни на эту проблему по-другому. Скажем
так: ты здорово сохранился для своих пятидесяти, старина, а?
Она улыбнулась. Люк поставил фотографию на место и согласно,
кивнул:
- Да, наверное.
- Хотите попить чаю, мисс Робертс?
Мама Люка появилась из кухни, вытирая руки цветастым
махровым полотенцем. И она, и Джон хлопотали вокруг нее с того
момента, как оправились от первого шока. Ведь Ронни была
человеком, спасшим их сына и вернувшим его домой. Но, кроме
этого, мама увидела в ней нечто большее, чем просто спасителя.
Кто знает, что будет дальше.
- Нет, благодарю вас, миссис Девро. Мне уже пора ехать, -
улыбнулась ей девушка.
- Как, уже? Так быстро? Ведь уже почти ночь!
Женщина выглядела настолько расстроенной, что Ронни
почему-то смутилась.
- Нет, нет. Мне пора ехать. Меня ждут.
- Как жаль. Но раз уж это необходимо, будьте очень
осторожны. Там такой ливень.
- Хорошо, - Ронни благодарно кивнула. - До свидания, мадам.
- Спасибо вам. До свидания, мадемуазель. - Миссис Девро
быстро взглянула на сына и снова исчезла в кухне.
Девушка взяла с дивана куртку, сумку, взглянула на Люка и
еще раз спросила:
- С тобой точно все в порядке?
Он кивнул.
- Со временем все придет в норму.
Ронни шагнула к двери и остановилась.
- Знаешь, а ведь я уже два дня совсем не курю. Может быть,
бросила, как ты считаешь? - Люк улыбнулся. - Ну, пока!
Она махнула ему рукой и выскочила под дождь.
Быстро добежав до машины, Ронни забралась в салон и пошарила
рукой, ища ключ. Но его в замке не оказалось.
- Черт, а где же ключ? Вроде я его оставляла тут. Может
быть, выпал?
Она открыла дверцу, чтобы свет от окна упал на пол. Ключа не
было. Зато девушка увидела небольшую лужицу на резиновом
коврике.
- Украли, что ли? Господи, покажите мне психа, который
разгуливает под дождем и ворует КЛЮЧИ вместо самих МАШИН!
Ронни вздохнула.
- Ну вот, только этого мне и не хватало для полного счастья.
Чья-то тень загородила свет. В окне появилась рука,
сжимающая кольцо с болтающимися на нем ключами.
- Вы это потеряли, мисс?

Люк нашел собственную похоронку. Было довольно странно
читать письмо двадцатипятилетней давности, в котором написано о
твоей гибели. Он стоял и смотрел на старый, потертый от частого
чтения листок бумаги.
И в эту секунду вдруг хлопнула дверь черного хода. А еще
через одну в доме погас свет, и Люк очутился в темноте.
Случилось что-то очень плохое, опасное. Он и сам не знал,
почему у него возникла именно эта мысль, но тело среагировало
интуитивно. Мышцы напряглись. Люк подобрался и стал похож: на
хищного зверя, в его движениях появилась мягкая зловещая
гибкость. Пригибаясь, чтобы не быть замеченным, если кто-то
наблюдает за ним, через окно, он отступил к кухне и тихо
позвал:
- Мама, папа, вы здесь?
Люк уже был уверен, что их нет, иначе они как-то
отреагировали бы на темноту, а он услышал бы голоса. Ответом
ему было молчание. Полная опасности и тревоги тишина. Где-то в
темноте прятался враг. Может быть, не в доме, на улице, но все
равно здесь.
Его мозг автоматически отметил, что дождь перестал и лунный
свет падает в окно, оставляя на полу серебристые отпечатки. Так
же автоматически, сводя риск к минимуму, Люк избегал освещенных
участков. Это происходило помимо сознания. Он быстро пересек
комнату и, открыв стенной шкаф, вытащил оттуда двуствольное
охотничье ружье. Пальцы нащупали пластиковые патроны. Зарядив
оба ствола, Люк медленно и осторожно пошел к двери.
- Девро!
Резкий крик донесся с улицы, и он тут же узнал голос.
Хрипловатый, зычный голос человека, привыкшего отдавать
команды. Люк замер.
Он лихорадочно оценивал ситуацию. "Где Ронни? Уехала? Где
мама с отцом? Стоит ли ему выходить сейчас или попытаться
осторожно выскользнуть через черный ход и застать Скотта
врасплох?"
- Девро, ты меня слышишь? Хорошая ферма!!! Точьв-точь, как
ты описывал во Вьетнаме! Иди сюда, Девро! Твоя семья тебя ждет!
"Значит, он все-таки захватил их. Так. Что делать?"
На улице повисло молчание. Люк быстро прошел через кухню и
выскользнул в ночь. Он начал огибать дом, стараясь незаметно
подобраться ближе к врагу.
Если Скотт в зоне огня, можно попробовать прострелить ему
голову.
- Чего ты ждешь, мать твою?! Или оглох, а, Дерво?
БАНГ! - звонко щелкнул пистолетный выстрел, а следом
громыхнул взрыв.
Это не машина. Если бы взорвался "плимут", взрыв был бы
гораздо сильнее. Что? Газонокосилка? Он выстрелил в бак
газонокосилки.
- А ну иди сюда! У нас с тобой есть незаконченное дельце!
Люк осторожно высунулся из-за угла. Сержант стоял посреди
двора, прижимая к себе связанную Ронни, используя ее как живое
прикрытие. Пистолет он держал у виска девушки. Люк понимал:
даже если бы у него была уверенность, что патроны заряжены
пулями, а не дробью, он все равно не смог бы стрелять с такого
расстояния, без риска задеть ее. Значит, оставался один
вариант.
Люк вышел из-за дома и спокойно направился к сержанту. Он
отметил, что газонокосилка перевернута, ножи слетели с
крепителей и теперь торчали длинными острыми пиками. Пламя
плясало по красному корпусу, освещая двор желто-оранжевым
светом.
- Эй, сержант! - крикнул Люк на ходу.
Скотт повернулся. Глаза его сузились, лицо напряглось. На
губах появилась знакомая презрительно-злобная усмешка.
- А, вот и ты, Девро, - протянул он.
- Я здесь, сержант, - Люк осторожно положил ружье. - Отпусти
девушку. Тебе ведь не она нужна.
- Не говори мне, что делать, рядовой, - злобно процедил
Скотт. - Здесь командую я. Тебе уже давно следовало понять это,
- он ткнул стволом пистолета девушке в шею. - Она
предательница, вьетконговка. Ты должен был убить ее! Я же отдал
приказ!
Он снова вернулся во Вьетнам и стоял на той самой прогалине.
Только теперь в его теле не было пуль. Оно, молодое, здоровое,
сильное, дышало жизнью и злобой. Злобой на этого ублюдка,
предателя, который не выполнил его приказа. "Ничего, он,
сержант Эндрю Скотт, умеет заставить новичков повиноваться.
Слушаться. Предатель умрет. Умрет. Но сначала Скотт ЗАСТАВИТ
его сделать то, что нужно. Убить эту вьетконговскую суку".
- Скотт, - Люк шагнул к нему. Он все еще на что-то надеялся.
- Скотт, война давно закончилась. Мы дома. Дома. Войны больше
нет, - глаза сержанта подернулись поволокой, зрачки
расширились. - Война ОКОНЧИЛАСЬ. СКОТТ!
- Для меня - нет, - Скотт улыбнулся. - И для нее, - ствол
снова ткнулся Ронни в шею, - нет. И для тебя нет. Нельзя
убежать от этой войны, рядовой. По крайней мере, пока ты под
моим началом.
И в этот момент Люк понял: больше ничего сделать нельзя.
Сержанта Эндрю Скотта, такого, каким он знал его раньше, не
существует. Остался безумный убийца.
А поняв это, Люк ударил Скотта. Кулаки врезались в челюсть
сержанта, голова его каждый раз откидывалась назад с такой
силой, что казалось, сейчас он оторвется от шеи и упадет в
грязь. Но на тонких губах застыла все та же злобная усмешка.
Люк мог бы поклясться, что Скотту даже нравится происходящее. В