Страница:
действительно шла по свежему, еще не успевшему остыть следу.
"Додж" продолжал настойчиво ползти вперед.
- Ронни, Ронни, - торопливо зашептал Хью, - что ты делаешь?
Мы и так слишком близко! Нас заметят!
Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом
прожекторов. На той самой грани, где электрический день
переходит в настоящую ночь.
- Нам здесь нечего делать!
- Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? - восторженно
прошептала девушка. - Ты видишь?
Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог
оценить реальные размеры трайлера.
- Ничего себе домик на колесах, - выдавил он.
В его голосе не было восхищения или удивления. В нем был
только страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому,
а значит, очень сильному противнику.
- Отлично. Просто здорово! - из Ронни так и била энергия.
Похоже, ее совершенно не трогало то, что через несколько
минут она может оказаться лицом к лицу с вооруженными
солдатами.
"О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас", - с
ужасом подумал Хью. Шутка насчет "пули в затылок" оборачивалась
дурной страшной стороной.
- Если увидишь что-нибудь подозрительное, заводи машину,
О'кей? - сказала ему девушка.
О'кей, - неохотно буркнул оператор.
Он хотел объяснить этой "дымящейся красотке", что уже увидел
много подозрительного и с удовольствием "смотал бы удочки"
прямо сейчас, но, увидев лицо Ронни, промолчал.
Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы
влипли. Она даже не догадывается!
Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка
навинчивает телескопическую насадку на объектив своего
"кэнона".
- Джи-эр'44! - четко произнес в микрофон Перри.
Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную
камеру, словно скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки
унисола дрогнули и поднялись. Светлые глаза пусто и
бессмысленно смотрели в потолок. Грудь методично вздымалась,
накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие.
- Джи-эр'44, сесть.
Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт
внимательно следил за зрачками унисола.
Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились.
Реакций на внешние раздражители нет. Все в порядке.
Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с
подлокотников кресла и мягко опустились на колени. Кисти
расслабленны.
Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем
сбое. Похоже, он в норме.
- Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? - спросил
Перри. - Что произошло?
Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не
последовало. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед
собой. Они не видели людей за стеклом, хотя и смотрели в их
сторону. Где-то в мозгу унисола шла напряженная работа. Искра
сознания металась по тайникам памяти, отыскивая ответ на
заданный вопрос.
- Джи-эр'44, отвечай! Что произошло?
Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет
приказы.
Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю
секунды, глаза солдата потемнели. В них появилась тревога.
Безразличное лицо дернулось, словно он увидел что-то,
произошедшее давным-давно.
- Отвечай!!! - рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата.
- ОНИ НЕ ВИНОВНЫ.
Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В нем слышался
вызов, таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с
отчаянием.
Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки,
замерли.
- Не виновны? - Перри взял себя в руки. - Что ты хочешь
сказать? Кто не виновен? Что ты имеешь в виду?
Унисол молчал. Губы его застыли. На них серебрилась тонкая
пленка инея.
- Кто не виновен? Отвечай!!! - приказал полковник, косясь на
стоящих рядом работников лаборатории.
- В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ,
СЕРЖАНТ.
- Сержант? - Перри обернулся к Вудворту. - С кем он
разговаривает?
Тот пожал плечами.
- Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, - он отвернулся
от окна,
- его нужно срочно снять с программы и провести полный анализ
мозговой деятельности и перепрограммацию. При необходимости -
лоботомию. Правда, боюсь, тогда он уже станет ни на что не
годен, но это лучше, чем иметь под рукой такую вот "бомбу с
часовым механизмом".
Полковник прищурился.
- Вы думаете, возможны осложнения?
Вудворт еще раз пожал плечами.
- Трудно сказать что-нибудь определенно, но... Видите ли,
полковник. Его НАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой
момент, и тогда... невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы
же знаете, КТО эти люди. От них можно ожидать чего угодно, - он
на мгновение замолчал, а затем продолжил: - Меня тревожит сам
факт ВОЗВРАЩЕНИЯ ВОСПОМИНАНИЙ. Это может оказаться гораздо
хуже, чем нам представляется сейчас. Кто даст гарантию, что
воспоминания не вернутся и к остальным? Так что, полковник, я
думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует
по-возможности быстрее.
Перри лихорадочно размышлял.
Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие
последствия это может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно
безобиден, а остальные унисолы? Как поведут себя они, если и им
в голову полезет разная дрянь? Не дай бог, произойдет
что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с потрохами... С
другой стороны, унисола всегда можно уничтожить. Для этого
достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все
будет кончено. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения
боевых действий, и их не так просто прижать, но ведь есть
лаборатория, а, следовательно, возможность контролировать
деятельность солдат, их местонахождение, и, в случае чего,
всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто
НИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой
универсальный солдат перестанет функционировать, если его не
охладить.
Что он потеряет, если придется вывести 44-го из программы?
Ну, во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно
вцепится ему в загривок, во-вторых, правительственные испытания
отложатся на неопределенный срок, а это означает, что все его
золотые перспективы развеются, как дым. И потом,
один-единственный сбой еще ничего не значит. Возможно, этим все
и закончится.
- Джи-эр'44, - скомандовал он. - Лечь!!!
Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на
высокие подлокотники. Глаза закрылись.
Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес:
- Джи-эр'44 остается в программе.
- Но, полковник... - лицо Вудворта вытянулось.
- Я сказал, он остается в программе, - веско процедил
полковник. - Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и
он забудет обо всем, что происходило утром.
Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу.
- Но, полковник, - сказал в спину военного Вудворт, - начав
вспоминать, он уже не остановится. Это не зависит от того,
сделаем мы ему уко...
- Док, - Перри обернулся и уставился на начальника
лаборатории, - руковожу этим проектом я. И, если вы еще не
поняли, Я принимаю здесь решения. Так вот, повторю специально
для вас: джи-эр сорок четвертый остается в программе.
Не дожидаясь ответа, Перри вышел.
Вудворт вздохнул и, взглянув на растерянного Гарпа, махнул
рукой, прошептав:
- Слепец.
Негр улыбнулся и, наклонившись к микрофону, бодро
скомандовал:
- О'кей, ребята! Начинаем очистку памяти!
Девять пальцев вдавили узкие выступы на подлокотниках
кресел, девять плоских крышечек откинулись, сдвинутые
невидимыми пружинами. В небольших нишах уютно спрятались две
кнопки - зеленая и красная.
- Приготовились!
Пальцы коснулись зеленых кнопок, и тотчас из спины кресел
выползли тонкие стальные "лапы" с укрепленными на концах
пластиковыми шприцами.
Когда над изголовьями зажглись маленькие лампочки,
показывая, что все шприцы заняли нужное положение, Гарп отдал
следующую команду:
- Начали! Включить систему!
Девять рук дернулись, вжимая в подлокотники красные клавиши.
Девять игл вонзились в шеи наискосок, снизу вверх, под
основанием черепа.
Поршни автоматически впрыснули препарат, и, щелкнув, "лапы"
отошли назад, извлекая из мозга длинные четырехдюймовые иглы.
Через пять-семь минут унисолы забудут то, что происходило
сегодня утром. Все, кроме одного. Этот один будет помнить и то,
что произошло сегодня, и то, что произошло давным-давно.
Он помнил все. Его организм, в отличие от организмов девяти
остальных унисолов, не воспринимал этот препарат. Но он
предпочитал молчать об этом. Пока с ним его взвод, они не
просто группа, а настоящий боевой расчет, способный продолжать
выполнять возложенную на него задачу. Свой долг. Уничтожать
вьетконговских ублюдков, защищая граждан своей страны от
смертельной опасности желтой чумы. Самое страшное в этой войне
было то, что вьетконговские шпионы внедрились в ряды военных и
мирного населения. Никогда невозможно было понять, КТО
настоящий, стопроцентный американец, а кто - вражеский
лазутчик. Но он научился определять их. Да, научился. И убивал
без всякой жалости. Иногда это мог быть седой старик, а иногда
ребенок. Он гордился собой. Его рука не дрогнула ни разу. Даже
когда обнаруживалось, что шпион - один из солдат его взвода.
Да, да. Случалось и такое. Например, он начал подозревать, что
один из них - предатель. Ловкий, маскирующийся под его товарища
оборотень. Еще ТАМ он понял это и попытался сделать то, что
должен был сделать, но ТОГДА ничего не вышло.. Этот ублюдок,
"лягушатник"*, деревенщина, чуть не убил его. Теперь же
предатель прикидывался потерявшим память. И ему ничего не
оставалось, кроме как ждать, пока вьетконговский выродок
проявит себя. Ничего нет хуже, чем знать, что рядом с тобой
враг, и бездействовать. Но рано или поздно - он ни секунды не
сомневался в этом - враг выдаст себя. И тогда правосудие
свершится. Его рукой.
До сих пор, правда, он не особенно беспокоился. Полковник
Перри казался ему умным толковым командиром, умеющим принимать
решения, соответствующие обстановке, но...
Сегодня у него появилось страшное подозрение. Похоже,
полковник Перри тоже вьетконговский агент. Иначе, чем
объяснить, что он не пристрелил 44-го и даже оставил его в
группе? Не схватил и не отдал под трибунул! Может быть, у
полковника кишка тонка, чтобы убить самому, но хоть это-то он
мог сделать? Да, скорее всего, полковник - вражеский диверсант.
Его план ясен. Он попытается разложить их взвод изнутри. Может
быть, заманить во вьетконговскую засаду.
Губы унисола тронула слабая улыбка.
Тут полковник ошибся. ОН этого не позволит. Его взвод не
погибнет из-за двоих ублюдков. Но... сперва надо подождать,
пока они проявятся в бою. Может оказаться, что Перри просто
выжидает, так же, как он. В таком случае, они вместе прикончат
предателя. Да. Это будет самое лучшее. ОНИ ВМЕСТЕ сохранят
жизнь ребятам из ЕГО взвода. Спасут их от врага, проведут через
ад войны без потерь. В конце концов, это их обязанность.
Но если только выяснится, что Перри... Нет, он будет очень
внимателен. Не ради себя. Ради СВОЕГО взвода.
... В свете прожекторов двое людей в белых халатах катили
тележку с установленным на ней длинным стальным ящиком. Со
стороны он очень напоминал гроб, хотя настоящее его
предназначение Ронни не понимала. Она приникла к видоискателю
камеры, наблюдая за действиями "санитаров". Так она окрестила
этих двоих за белые халаты. Парочка подкатила тележку к
трайлеру и остановилась, о чем-то разговаривая. Несмотря на
ночную тишину, расстояние было слишком велико, и до "доджа" не
долетало ни слова.
Мимо не спеша прошел часовой, сжимая в руках автомат М-16.
Через телескопический объект девушка увидела, что охранник
курит. Огонек вспыхивал, и в эти мгновения над ним поднималась
тонкая струйка темного дыма.
Ронни безумно захотелось закурить. Чтобы подавить в себе это
желание, она повернулась к напряженно замершему в кресле
оператору и тихо сказала:
- Там что-то еще, видишь? Только отсюда я никак не могу
понять, что это.
Она торопливо скрутила насадку с камеры и вылезла из машины.
- Ты что, спятила? - яростным шепотом накинулся на нее Хью.
- Это же секретная военная операция! Тебе и близко не удастся
подойти. Только испортишь все.
- Я скоро вернусь, - прошептала Ронни и шагнула в темноту.
"Черт! - выругался про себя оператор. - Вот черт, а? Мало
того, что мы приперлись на военную базу, так она еще и полезла
в самое пекло. Да нет же, господи! Нас точно пристрелят. А если
и не пристрелят, то дадут по двадцать лет за шпионаж. Это уж
как пить дать".
Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к
грузовику.
Хью боялся.
Полковник уперся ладонями в узкий стол, к которому был
прикреплен микрофон, стоящий на гибкой ячеистой "ноге".
- Джи-эр'44, сесть!
Унисол медленно поднялся в кресле.
- У тебя был сбой.
Глаза солдата смотрели вперед, на полковника.
- У меня был сбой, сэр, - механически-равнодушно повторил
он.
- Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы!
- Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы!
Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за
происходящим Вудворту.
- Все в порядке.
Тот только вздохнул.
- Ну, если вы так считаете... В конце концов вы здесь
главный.
Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись по короткой
стальной лесенке, направился к стоящему возле открытого
"саркофага" Гарпу.
- Ну что здесь?
Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво
сказал:
- Да, наверное, хреново ему, а?
Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело,
покрытое черными дырами ранений, и быстро приказал:
- Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его
туда.
Не говоря больше ни слова, начальник лаборатории повернулся
и пошел в сторону, к стоящим неподалеку резервуарам со льдом.
Настроение у него было - хуже не придумаешь. Ему очень не
нравилась сегодняшняя история с 44-м. Этот кретин Перри,
похоже, не отдает себе отчета в том, ЧТО может натворить
спятивший унисол. Ладно, если это произойдет в холодильном
отделении, а что, если рядом окажутся люди? А унисол будет
вооружен? Перри говорит, что в 44-м нет агрессивности. Ладно,
допустим. А если это будет 74-й, и в нем проснутся агрессивные
инстинкты? Черт! Он не склонен преувеличивать опасность, надо
просто реально смотреть на вещи. Эти люди - унисолы - хорошо,
да что там хорошо! - отлично подготовленные профессиональные
убийцы, легко ориентирующиеся в окружающей обстановке. Страшно
подумать, ЧТО может произойти, если разъяренный солдат вырвется
из-под контроля! Это будет массовое убийство! Он - не паникер,
он трезво оценивает степень опасности! Попробуйте выпустить
тигра-людоеда на улицы города! То же самое - унисол. Это и есть
тигр. Страшный убийца. Кретин Перри думает, что легко всадит
унисолам пару пуль в голову. Идиот. Интересно, он никогда не
пробовал стрелять в летящую муху? С тем же успехом можно палить
в универсального солдата. Кому, как не ему знать об этом.
Вудворт взял из резервуара несколько пакетиков со льдом и
оглянулся. Ему вдруг почудилось, что самым краешком глаза он
увидел какое-то движение в темноте. Несколько секунд доктор так
и стоял, судорожно сжимая в руках сине-белый пластик,
напряженно таращась в сумрак южной ночи. Над аэродромом повисла
тишина. Вудворт даже услышал, как тикает "Роллекс" у него на
запястье. Он шумно выдохнул и криво усмехнулся.
Видишь, до чего может довести такая работа? Начнешь бояться
собственной тени.
Вудворт оглянулся на удаляющийся, колышущийся в ярком свете
прожекторов, силуэт часового.
Нужно будет сказать этим парням, чтобы держались поближе.
Мало ли какая тварь забредет из пустыни. Не люди, конечно,
им-то здесь делать нечего. Просто зверюга какая-нибудь.
Он вздохнул и быстро зашагал к трайлеру. И пока Вудворт шел,
ему все время казалось, что его буравят чьи-то глаза. Он даже
ощутил легкое покалывание между лопаток.
Подойдя к грузовику, доктор оглянулся еще раз. Нет, ничего.
Вероятно, просто пошаливают нервы.
Вудворт перехватил пакетики одной рукой и, поднявшись по
металлическим ступенькам, пропал в громаде кузова.
Оставшись один, Гарп затравленно оглянулся. Он не любил
унисолов. Что бы там про них ни говорили, какими бы
распрекрасными они ни были, негр не мог относиться к ним, как к
людям. Это была ничем не обоснованная неприязнь, но сколько
Гарп ни пытался уговаривать себя, что унисолы вовсе не опасны,
ничего не выходило. Он боялся их. Боялся этих равнодушных, безо
всякого выражения, глаз, вечно спокойных лиц и их умения
УБИВАТЬ. С одной стороны, негр понимал, что в это нет их вины,
унисолов такими создали люди, но, с другой, в нем жило
инстинктивное ощущение исходящей от солдат опасности. Если бы
не его невеста Милдред, он бы давно уволился из этой
лаборатории. Но Милдред постоянно напоминала ему - хочешь иметь
нормальную семью, заработай деньги. "Ты хороший парень и
отличный специалист, - говорила она. - В этой компании у тебя
есть будущее". Конечно, будущее есть. Но вот какое? Психушка
или еще что похуже. Результат, как говорится, налицо. В
последнее время он стал орать во сне и просыпаться по меньшей
мере два раза за ночь. Вот тебе и будущее, и деньги. А все
почему? Да потому, что ему страшно. Милдред легко говорить
насчет будущего. Она ведь не видела этого "питекантропа",
залитого кровью, лежащего в стальном саркофаге. А через
двадцать минут он будет уже таскаться по холодильной камере,
как ни в чем не бывало. И как Гарпу относиться к этому, скажите
на милость? Отличная работенка в окружении вурдалаков. Точно.
Вурдалаки - вот кто они, эти унисолы.
Гарп вздохнул еще раз, захлопнул крышку "гроба" и возмущенно
пробурчал себе под нос:
- Вот черт, а? Ну, почему это каждый раз происходит в мое
дежурство? Господи Иисусе, как же я все это ненавижу!
Он посмотрел в ту сторону, куда ушел Вудворт, и с удивлением
обнаружил, что того уже нет.
Оставаться один на один с этим упырем? Ну уж дудки.
Негр принялся лихорадочно думать, под каким предлогом ему
улизнуть в лабораторию.
Что же он забыл сделать? Туалет!!! Господи, он же два часа
как хочет в туалет! Конечно!!!
- Эй, доктор! - заорал Гарп, устремляясь к грузовику. -
Доктор, подождите!!! Постойте!!!
Он в два прыжка покрыл расстояние, отделяющее его от
грузовика, и шмыгнул в трайлер, задыхаясь от страха и
охватившей его нервной дрожи.
Ронни осторожно высунулась из-за плоских ящиков с надписью
"лед", стоящих в десяти метрах от стального гроба.
Фу ты, черт. Чуть не попалась. Этот "санитар" едва не засек
ее. Хорошо, что хватило времени шмыгнуть за эти самые
контейнеры.
Она внимательно осмотрела пространство у трайлера, самолета,
"джипов" и, убедившись, что рядом никого нет, удовлетворенно
выдохнула.
- Фуууууууу!
Прижимая к боку "кэнон", она торопливо, пригибаясь,
пересекла площадку, оказавшись перед стоящим на тележке
саркофагом.
Еще раз оглянувшись и убедившись, что вокруг нет часовых, и
никто не подкрадывается к ней со спины, девушка расстегнула
футляр фотоаппарата и подключила вспышку, которую выудила из
кармана безразмерной джинсовой куртки.
Ронни не видела, как на крыше трайлера шевельнулась
автоматическая видеокамера. Объектив уставился на девушку своим
единственным радужным глазом, в лаборатории тихо щелкнул
тумблер, запуская кассету, а над клавишей "запись" загорелся
красный огонек.
Ронни взвела затвор "кэнона" и с трудом подняла крышку
саркофага. В ящике, на толстом слое льда лежало совершенно
голое, залитое кровью, изрешеченное пулями тело. Лицо мужчины
было абсолютно спокойно, и казалось, что он не умер, а просто
уснул. Если бы не неподвижная грудная клетка и черные рваные
раны, Ронни, пожалуй, так и подумала бы. Хотя, в сущности,
какая разница? Полковник солгал.
Девушка приникла к видоискателю, возбужденно процедив сквозь
зубы:
- Ни раненых, ни убитых? Да, Перри?
Яркая вспышка осветила лицо убитого солдата. На секунду
Ронни почудилось, что по огромному мускулистому телу пробежала
судорога.
- Извини, приятель, - пробормотала она, торопливо щелкая
затвором, - еще пару снимков, и я оставлю тебя в покое.
Думаю...
ФФФУК - еще один блик отразился в объективе видеокамеры,
равнодушно наблюдающей за девушкой.
Полковник Перри и так будет оч-чень недоволен. Еще две
секунды, и я ухожу, милый.
Ронни потянула затвор, и в этот момент в нем что-то заело.
- Черт!
Девушка дергала клавишу, стараясь перевести кадр, продолжая
бормотать сквозь зубы:
- А ты - настоящий гигант, дорогой. Тебе, наверное, приятно
было бы увидеть собственную физиономию в моей передаче, а? Что
скажешь, милый?
Наконец затвор освободился, и Ронни с облегчением услышала,
как провернулся барабан, наматывающий пленку.
- Ну, слава богу!
Девушка подняла голову и остолбенела...
Глаза "мертвеца" были открыты и смотрели прямо на нее.
Пустые и страшные.
Ронни почувствовала, как холодный ком встал поперек горла, а
в животе образовалась странная сосущая пустота. Ледяной палец
страха провел по позвоночнику и пошевелил волосы на ее голове.
"Труп" несколько секунд лежал неподвижно, наблюдая за
девушкой, отчего она невольно попятилась. И вдруг убитый начал
медленно подниматься в своем "гробу".
Ронни почувствовала: еще чуть-чуть, и она сойдет с ума.
Этого не может быть на самом деле! Ты спишь! Или тебе
кажется!!!
Скорее всего в ней сработал инстинкт репортера. Девушка сама
не успела сообразить, как ее руки подтянули фотоаппарат к лицу,
а палец нажал "спуск".
Белый блик отразился в серых, безразличных,
НО СОВЕРШЕННО ЖИВЫХ глазах
"мертвеца". И тогда девушка побежала. В то же мгновение весь
аэродром залил яркий свет, а ночь разорвал визг сирен.
- Что случилось? - Перри резко обернулся к мониторам. Веки
его опустились, лицо сморщилось, став похожим на морду
оскалившегося бульдога.
Вудворт, торопливо нажимая какие-то кнопки на пульте
управления, ответил:
- Полковник, кто-то чужой проник на аэродром.
Перри увидел, как на экране монитора возникла женская
фигура.
- Это еще что за сучка, мать ее! - злобно процедил он.
Картинка застыла, а затем быстро пошла в обратном порядке.
Девушка спиной вбежала в кадр, поворачиваясь на ходу. 74-й
улегся в саркофаг, и тогда она поднесла что-то к лицу. Кадр
остановился.
- Вот оно что, - прошипел полковник. - Значит, она
фотографирует... Интересно, что эта дрянь еще натворила?
Он на секунду замер, глядя на экран, а потом быстро спросил:
- Кто из унисолов достаточно охладился?
- Но, полковник... - попытался возразить Вудворт.
- Я спрашиваю, кто охладился достаточно, чтобы догнать эту
стерву? - Перри тяжело, не мигая, смотрел на начальника
лаборатории.
- 56-й, 13-й и... - Вудворт на мгновение замялся, но
все-таки закончил, - и 44-й.
- Отлично, - жестко ухмыльнулся полковник. - Пусть догонят
эту сучку.
- Полковник, я понимаю ваше волнение, но может быть, лучше
послать кого-нибудь из охраны?
- Вудворт, я сказал, пусть унисолы догонят эту женщину!
Он успел задремать в машине и совершенно не понимал, сколько
прошло времени, когда его разбудило резкое завывание сирен и
хлестнувший по глазам свет прожектора.
Хью встрепенулся, отгоняя остатки сна и посмотрел вперед,
через лобовое стекло, на внезапно оживший, превратившийся в
разворошенный муравейник, аэродром. По полосе бежали охранники,
стягиваясь к сверкающей громаде "локхида".
Границы "электрического дня" расширились, и темносиний
"додж" стоял в лучах прожекторов. Одинокий и беззащитный.
Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем глаза оператора
привыкли к режущему свету, и он разобрал черный силуэт Ронни,
бегущей к автомобилю. Ровно через секунду Хыо услышал ее голос,
орущий на какой-то невероятно высокой ноте:
- Заводи машину!!! Хью, ЗАВОДИ МАШИНУ!!!
- Вот дерьмо!!! - прохрипел он, переползая на водительское
сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания. - Господи, я так
и знал!!!
Мотор "доджа" взревел, словно разъяренный зверь, готовый
сражаться насмерть за свою жизнь.
Когда Ронни оставалось пробежать не более тридцати метров,
из-за махины трайлера вынырнул "шевроле" - фургон. Хью не смог
разобрать цвет автомобиля, но у него создалось впечатление, что
он черный. Зловеще-черный.
Оператору стоило больших усилий не вжать педаль газа в пол и
не пуститься наутек.
"Шевроле" сразу развил фантастическую скорость. Если бы не
песок, преследователи настигли бы женщину в мгновение ока, но
ей повезло. Она успела первой.
Хью развернул "додж" и открыл дверцу. Ронни ворвалась в
салон и прыгнула на сиденье.
- Меня заметили!
- Я уже догадался, - буркнул он, трогая машину. - Что там у
тебя?
- Такое!!! Сенсация!!! Давай сматываться отсюда!
Все было бы хорошо, если бы не одна крохотная деталь: Хью
уже тринадцать лет не практиковался в гонках по пересеченной
местности. Он уже успел забыть, насколько коварен песок, когда
выжимаешь из машины все, до капли.
Руль ходил ходуном, колеса то и дело выворачивало, и "додж."
кидало из стороны в сторону.
За рулем "шевроле" сидел очень опытный водитель. И хотя
скорость у преследователей была ниже, чем у их жертв, разрыв
быстро сокращался. Хью надеялся только на то, что им удастся
достигнуть темноты раньше, чем "шевроле" догонит их.
Он каждую секунду посматривал в зеркальце заднего обзора и
поэтому пропустил то мгновение, когда перед "доджем" выросла
деревянная будка.
Хью успел услышать крик Ронни...
- ОСТОРОЖНО! - а в следующую
секунду что-то хрустнуло, и машина вдруг рванулась вверх, к
черному, усеянному звездами небу, крутясь и переворачиваясь в
воздухе.
"Додж" продолжал настойчиво ползти вперед.
- Ронни, Ронни, - торопливо зашептал Хью, - что ты делаешь?
Мы и так слишком близко! Нас заметят!
Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом
прожекторов. На той самой грани, где электрический день
переходит в настоящую ночь.
- Нам здесь нечего делать!
- Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? - восторженно
прошептала девушка. - Ты видишь?
Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог
оценить реальные размеры трайлера.
- Ничего себе домик на колесах, - выдавил он.
В его голосе не было восхищения или удивления. В нем был
только страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому,
а значит, очень сильному противнику.
- Отлично. Просто здорово! - из Ронни так и била энергия.
Похоже, ее совершенно не трогало то, что через несколько
минут она может оказаться лицом к лицу с вооруженными
солдатами.
"О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас", - с
ужасом подумал Хью. Шутка насчет "пули в затылок" оборачивалась
дурной страшной стороной.
- Если увидишь что-нибудь подозрительное, заводи машину,
О'кей? - сказала ему девушка.
О'кей, - неохотно буркнул оператор.
Он хотел объяснить этой "дымящейся красотке", что уже увидел
много подозрительного и с удовольствием "смотал бы удочки"
прямо сейчас, но, увидев лицо Ронни, промолчал.
Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы
влипли. Она даже не догадывается!
Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка
навинчивает телескопическую насадку на объектив своего
"кэнона".
- Джи-эр'44! - четко произнес в микрофон Перри.
Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную
камеру, словно скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки
унисола дрогнули и поднялись. Светлые глаза пусто и
бессмысленно смотрели в потолок. Грудь методично вздымалась,
накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие.
- Джи-эр'44, сесть.
Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт
внимательно следил за зрачками унисола.
Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились.
Реакций на внешние раздражители нет. Все в порядке.
Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с
подлокотников кресла и мягко опустились на колени. Кисти
расслабленны.
Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем
сбое. Похоже, он в норме.
- Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? - спросил
Перри. - Что произошло?
Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не
последовало. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед
собой. Они не видели людей за стеклом, хотя и смотрели в их
сторону. Где-то в мозгу унисола шла напряженная работа. Искра
сознания металась по тайникам памяти, отыскивая ответ на
заданный вопрос.
- Джи-эр'44, отвечай! Что произошло?
Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет
приказы.
Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю
секунды, глаза солдата потемнели. В них появилась тревога.
Безразличное лицо дернулось, словно он увидел что-то,
произошедшее давным-давно.
- Отвечай!!! - рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата.
- ОНИ НЕ ВИНОВНЫ.
Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В нем слышался
вызов, таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с
отчаянием.
Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки,
замерли.
- Не виновны? - Перри взял себя в руки. - Что ты хочешь
сказать? Кто не виновен? Что ты имеешь в виду?
Унисол молчал. Губы его застыли. На них серебрилась тонкая
пленка инея.
- Кто не виновен? Отвечай!!! - приказал полковник, косясь на
стоящих рядом работников лаборатории.
- В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ,
СЕРЖАНТ.
- Сержант? - Перри обернулся к Вудворту. - С кем он
разговаривает?
Тот пожал плечами.
- Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, - он отвернулся
от окна,
- его нужно срочно снять с программы и провести полный анализ
мозговой деятельности и перепрограммацию. При необходимости -
лоботомию. Правда, боюсь, тогда он уже станет ни на что не
годен, но это лучше, чем иметь под рукой такую вот "бомбу с
часовым механизмом".
Полковник прищурился.
- Вы думаете, возможны осложнения?
Вудворт еще раз пожал плечами.
- Трудно сказать что-нибудь определенно, но... Видите ли,
полковник. Его НАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой
момент, и тогда... невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы
же знаете, КТО эти люди. От них можно ожидать чего угодно, - он
на мгновение замолчал, а затем продолжил: - Меня тревожит сам
факт ВОЗВРАЩЕНИЯ ВОСПОМИНАНИЙ. Это может оказаться гораздо
хуже, чем нам представляется сейчас. Кто даст гарантию, что
воспоминания не вернутся и к остальным? Так что, полковник, я
думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует
по-возможности быстрее.
Перри лихорадочно размышлял.
Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие
последствия это может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно
безобиден, а остальные унисолы? Как поведут себя они, если и им
в голову полезет разная дрянь? Не дай бог, произойдет
что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с потрохами... С
другой стороны, унисола всегда можно уничтожить. Для этого
достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все
будет кончено. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения
боевых действий, и их не так просто прижать, но ведь есть
лаборатория, а, следовательно, возможность контролировать
деятельность солдат, их местонахождение, и, в случае чего,
всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто
НИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой
универсальный солдат перестанет функционировать, если его не
охладить.
Что он потеряет, если придется вывести 44-го из программы?
Ну, во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно
вцепится ему в загривок, во-вторых, правительственные испытания
отложатся на неопределенный срок, а это означает, что все его
золотые перспективы развеются, как дым. И потом,
один-единственный сбой еще ничего не значит. Возможно, этим все
и закончится.
- Джи-эр'44, - скомандовал он. - Лечь!!!
Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на
высокие подлокотники. Глаза закрылись.
Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес:
- Джи-эр'44 остается в программе.
- Но, полковник... - лицо Вудворта вытянулось.
- Я сказал, он остается в программе, - веско процедил
полковник. - Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и
он забудет обо всем, что происходило утром.
Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу.
- Но, полковник, - сказал в спину военного Вудворт, - начав
вспоминать, он уже не остановится. Это не зависит от того,
сделаем мы ему уко...
- Док, - Перри обернулся и уставился на начальника
лаборатории, - руковожу этим проектом я. И, если вы еще не
поняли, Я принимаю здесь решения. Так вот, повторю специально
для вас: джи-эр сорок четвертый остается в программе.
Не дожидаясь ответа, Перри вышел.
Вудворт вздохнул и, взглянув на растерянного Гарпа, махнул
рукой, прошептав:
- Слепец.
Негр улыбнулся и, наклонившись к микрофону, бодро
скомандовал:
- О'кей, ребята! Начинаем очистку памяти!
Девять пальцев вдавили узкие выступы на подлокотниках
кресел, девять плоских крышечек откинулись, сдвинутые
невидимыми пружинами. В небольших нишах уютно спрятались две
кнопки - зеленая и красная.
- Приготовились!
Пальцы коснулись зеленых кнопок, и тотчас из спины кресел
выползли тонкие стальные "лапы" с укрепленными на концах
пластиковыми шприцами.
Когда над изголовьями зажглись маленькие лампочки,
показывая, что все шприцы заняли нужное положение, Гарп отдал
следующую команду:
- Начали! Включить систему!
Девять рук дернулись, вжимая в подлокотники красные клавиши.
Девять игл вонзились в шеи наискосок, снизу вверх, под
основанием черепа.
Поршни автоматически впрыснули препарат, и, щелкнув, "лапы"
отошли назад, извлекая из мозга длинные четырехдюймовые иглы.
Через пять-семь минут унисолы забудут то, что происходило
сегодня утром. Все, кроме одного. Этот один будет помнить и то,
что произошло сегодня, и то, что произошло давным-давно.
Он помнил все. Его организм, в отличие от организмов девяти
остальных унисолов, не воспринимал этот препарат. Но он
предпочитал молчать об этом. Пока с ним его взвод, они не
просто группа, а настоящий боевой расчет, способный продолжать
выполнять возложенную на него задачу. Свой долг. Уничтожать
вьетконговских ублюдков, защищая граждан своей страны от
смертельной опасности желтой чумы. Самое страшное в этой войне
было то, что вьетконговские шпионы внедрились в ряды военных и
мирного населения. Никогда невозможно было понять, КТО
настоящий, стопроцентный американец, а кто - вражеский
лазутчик. Но он научился определять их. Да, научился. И убивал
без всякой жалости. Иногда это мог быть седой старик, а иногда
ребенок. Он гордился собой. Его рука не дрогнула ни разу. Даже
когда обнаруживалось, что шпион - один из солдат его взвода.
Да, да. Случалось и такое. Например, он начал подозревать, что
один из них - предатель. Ловкий, маскирующийся под его товарища
оборотень. Еще ТАМ он понял это и попытался сделать то, что
должен был сделать, но ТОГДА ничего не вышло.. Этот ублюдок,
"лягушатник"*, деревенщина, чуть не убил его. Теперь же
предатель прикидывался потерявшим память. И ему ничего не
оставалось, кроме как ждать, пока вьетконговский выродок
проявит себя. Ничего нет хуже, чем знать, что рядом с тобой
враг, и бездействовать. Но рано или поздно - он ни секунды не
сомневался в этом - враг выдаст себя. И тогда правосудие
свершится. Его рукой.
До сих пор, правда, он не особенно беспокоился. Полковник
Перри казался ему умным толковым командиром, умеющим принимать
решения, соответствующие обстановке, но...
Сегодня у него появилось страшное подозрение. Похоже,
полковник Перри тоже вьетконговский агент. Иначе, чем
объяснить, что он не пристрелил 44-го и даже оставил его в
группе? Не схватил и не отдал под трибунул! Может быть, у
полковника кишка тонка, чтобы убить самому, но хоть это-то он
мог сделать? Да, скорее всего, полковник - вражеский диверсант.
Его план ясен. Он попытается разложить их взвод изнутри. Может
быть, заманить во вьетконговскую засаду.
Губы унисола тронула слабая улыбка.
Тут полковник ошибся. ОН этого не позволит. Его взвод не
погибнет из-за двоих ублюдков. Но... сперва надо подождать,
пока они проявятся в бою. Может оказаться, что Перри просто
выжидает, так же, как он. В таком случае, они вместе прикончат
предателя. Да. Это будет самое лучшее. ОНИ ВМЕСТЕ сохранят
жизнь ребятам из ЕГО взвода. Спасут их от врага, проведут через
ад войны без потерь. В конце концов, это их обязанность.
Но если только выяснится, что Перри... Нет, он будет очень
внимателен. Не ради себя. Ради СВОЕГО взвода.
... В свете прожекторов двое людей в белых халатах катили
тележку с установленным на ней длинным стальным ящиком. Со
стороны он очень напоминал гроб, хотя настоящее его
предназначение Ронни не понимала. Она приникла к видоискателю
камеры, наблюдая за действиями "санитаров". Так она окрестила
этих двоих за белые халаты. Парочка подкатила тележку к
трайлеру и остановилась, о чем-то разговаривая. Несмотря на
ночную тишину, расстояние было слишком велико, и до "доджа" не
долетало ни слова.
Мимо не спеша прошел часовой, сжимая в руках автомат М-16.
Через телескопический объект девушка увидела, что охранник
курит. Огонек вспыхивал, и в эти мгновения над ним поднималась
тонкая струйка темного дыма.
Ронни безумно захотелось закурить. Чтобы подавить в себе это
желание, она повернулась к напряженно замершему в кресле
оператору и тихо сказала:
- Там что-то еще, видишь? Только отсюда я никак не могу
понять, что это.
Она торопливо скрутила насадку с камеры и вылезла из машины.
- Ты что, спятила? - яростным шепотом накинулся на нее Хью.
- Это же секретная военная операция! Тебе и близко не удастся
подойти. Только испортишь все.
- Я скоро вернусь, - прошептала Ронни и шагнула в темноту.
"Черт! - выругался про себя оператор. - Вот черт, а? Мало
того, что мы приперлись на военную базу, так она еще и полезла
в самое пекло. Да нет же, господи! Нас точно пристрелят. А если
и не пристрелят, то дадут по двадцать лет за шпионаж. Это уж
как пить дать".
Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к
грузовику.
Хью боялся.
Полковник уперся ладонями в узкий стол, к которому был
прикреплен микрофон, стоящий на гибкой ячеистой "ноге".
- Джи-эр'44, сесть!
Унисол медленно поднялся в кресле.
- У тебя был сбой.
Глаза солдата смотрели вперед, на полковника.
- У меня был сбой, сэр, - механически-равнодушно повторил
он.
- Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы!
- Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы!
Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за
происходящим Вудворту.
- Все в порядке.
Тот только вздохнул.
- Ну, если вы так считаете... В конце концов вы здесь
главный.
Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись по короткой
стальной лесенке, направился к стоящему возле открытого
"саркофага" Гарпу.
- Ну что здесь?
Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво
сказал:
- Да, наверное, хреново ему, а?
Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело,
покрытое черными дырами ранений, и быстро приказал:
- Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его
туда.
Не говоря больше ни слова, начальник лаборатории повернулся
и пошел в сторону, к стоящим неподалеку резервуарам со льдом.
Настроение у него было - хуже не придумаешь. Ему очень не
нравилась сегодняшняя история с 44-м. Этот кретин Перри,
похоже, не отдает себе отчета в том, ЧТО может натворить
спятивший унисол. Ладно, если это произойдет в холодильном
отделении, а что, если рядом окажутся люди? А унисол будет
вооружен? Перри говорит, что в 44-м нет агрессивности. Ладно,
допустим. А если это будет 74-й, и в нем проснутся агрессивные
инстинкты? Черт! Он не склонен преувеличивать опасность, надо
просто реально смотреть на вещи. Эти люди - унисолы - хорошо,
да что там хорошо! - отлично подготовленные профессиональные
убийцы, легко ориентирующиеся в окружающей обстановке. Страшно
подумать, ЧТО может произойти, если разъяренный солдат вырвется
из-под контроля! Это будет массовое убийство! Он - не паникер,
он трезво оценивает степень опасности! Попробуйте выпустить
тигра-людоеда на улицы города! То же самое - унисол. Это и есть
тигр. Страшный убийца. Кретин Перри думает, что легко всадит
унисолам пару пуль в голову. Идиот. Интересно, он никогда не
пробовал стрелять в летящую муху? С тем же успехом можно палить
в универсального солдата. Кому, как не ему знать об этом.
Вудворт взял из резервуара несколько пакетиков со льдом и
оглянулся. Ему вдруг почудилось, что самым краешком глаза он
увидел какое-то движение в темноте. Несколько секунд доктор так
и стоял, судорожно сжимая в руках сине-белый пластик,
напряженно таращась в сумрак южной ночи. Над аэродромом повисла
тишина. Вудворт даже услышал, как тикает "Роллекс" у него на
запястье. Он шумно выдохнул и криво усмехнулся.
Видишь, до чего может довести такая работа? Начнешь бояться
собственной тени.
Вудворт оглянулся на удаляющийся, колышущийся в ярком свете
прожекторов, силуэт часового.
Нужно будет сказать этим парням, чтобы держались поближе.
Мало ли какая тварь забредет из пустыни. Не люди, конечно,
им-то здесь делать нечего. Просто зверюга какая-нибудь.
Он вздохнул и быстро зашагал к трайлеру. И пока Вудворт шел,
ему все время казалось, что его буравят чьи-то глаза. Он даже
ощутил легкое покалывание между лопаток.
Подойдя к грузовику, доктор оглянулся еще раз. Нет, ничего.
Вероятно, просто пошаливают нервы.
Вудворт перехватил пакетики одной рукой и, поднявшись по
металлическим ступенькам, пропал в громаде кузова.
Оставшись один, Гарп затравленно оглянулся. Он не любил
унисолов. Что бы там про них ни говорили, какими бы
распрекрасными они ни были, негр не мог относиться к ним, как к
людям. Это была ничем не обоснованная неприязнь, но сколько
Гарп ни пытался уговаривать себя, что унисолы вовсе не опасны,
ничего не выходило. Он боялся их. Боялся этих равнодушных, безо
всякого выражения, глаз, вечно спокойных лиц и их умения
УБИВАТЬ. С одной стороны, негр понимал, что в это нет их вины,
унисолов такими создали люди, но, с другой, в нем жило
инстинктивное ощущение исходящей от солдат опасности. Если бы
не его невеста Милдред, он бы давно уволился из этой
лаборатории. Но Милдред постоянно напоминала ему - хочешь иметь
нормальную семью, заработай деньги. "Ты хороший парень и
отличный специалист, - говорила она. - В этой компании у тебя
есть будущее". Конечно, будущее есть. Но вот какое? Психушка
или еще что похуже. Результат, как говорится, налицо. В
последнее время он стал орать во сне и просыпаться по меньшей
мере два раза за ночь. Вот тебе и будущее, и деньги. А все
почему? Да потому, что ему страшно. Милдред легко говорить
насчет будущего. Она ведь не видела этого "питекантропа",
залитого кровью, лежащего в стальном саркофаге. А через
двадцать минут он будет уже таскаться по холодильной камере,
как ни в чем не бывало. И как Гарпу относиться к этому, скажите
на милость? Отличная работенка в окружении вурдалаков. Точно.
Вурдалаки - вот кто они, эти унисолы.
Гарп вздохнул еще раз, захлопнул крышку "гроба" и возмущенно
пробурчал себе под нос:
- Вот черт, а? Ну, почему это каждый раз происходит в мое
дежурство? Господи Иисусе, как же я все это ненавижу!
Он посмотрел в ту сторону, куда ушел Вудворт, и с удивлением
обнаружил, что того уже нет.
Оставаться один на один с этим упырем? Ну уж дудки.
Негр принялся лихорадочно думать, под каким предлогом ему
улизнуть в лабораторию.
Что же он забыл сделать? Туалет!!! Господи, он же два часа
как хочет в туалет! Конечно!!!
- Эй, доктор! - заорал Гарп, устремляясь к грузовику. -
Доктор, подождите!!! Постойте!!!
Он в два прыжка покрыл расстояние, отделяющее его от
грузовика, и шмыгнул в трайлер, задыхаясь от страха и
охватившей его нервной дрожи.
Ронни осторожно высунулась из-за плоских ящиков с надписью
"лед", стоящих в десяти метрах от стального гроба.
Фу ты, черт. Чуть не попалась. Этот "санитар" едва не засек
ее. Хорошо, что хватило времени шмыгнуть за эти самые
контейнеры.
Она внимательно осмотрела пространство у трайлера, самолета,
"джипов" и, убедившись, что рядом никого нет, удовлетворенно
выдохнула.
- Фуууууууу!
Прижимая к боку "кэнон", она торопливо, пригибаясь,
пересекла площадку, оказавшись перед стоящим на тележке
саркофагом.
Еще раз оглянувшись и убедившись, что вокруг нет часовых, и
никто не подкрадывается к ней со спины, девушка расстегнула
футляр фотоаппарата и подключила вспышку, которую выудила из
кармана безразмерной джинсовой куртки.
Ронни не видела, как на крыше трайлера шевельнулась
автоматическая видеокамера. Объектив уставился на девушку своим
единственным радужным глазом, в лаборатории тихо щелкнул
тумблер, запуская кассету, а над клавишей "запись" загорелся
красный огонек.
Ронни взвела затвор "кэнона" и с трудом подняла крышку
саркофага. В ящике, на толстом слое льда лежало совершенно
голое, залитое кровью, изрешеченное пулями тело. Лицо мужчины
было абсолютно спокойно, и казалось, что он не умер, а просто
уснул. Если бы не неподвижная грудная клетка и черные рваные
раны, Ронни, пожалуй, так и подумала бы. Хотя, в сущности,
какая разница? Полковник солгал.
Девушка приникла к видоискателю, возбужденно процедив сквозь
зубы:
- Ни раненых, ни убитых? Да, Перри?
Яркая вспышка осветила лицо убитого солдата. На секунду
Ронни почудилось, что по огромному мускулистому телу пробежала
судорога.
- Извини, приятель, - пробормотала она, торопливо щелкая
затвором, - еще пару снимков, и я оставлю тебя в покое.
Думаю...
ФФФУК - еще один блик отразился в объективе видеокамеры,
равнодушно наблюдающей за девушкой.
Полковник Перри и так будет оч-чень недоволен. Еще две
секунды, и я ухожу, милый.
Ронни потянула затвор, и в этот момент в нем что-то заело.
- Черт!
Девушка дергала клавишу, стараясь перевести кадр, продолжая
бормотать сквозь зубы:
- А ты - настоящий гигант, дорогой. Тебе, наверное, приятно
было бы увидеть собственную физиономию в моей передаче, а? Что
скажешь, милый?
Наконец затвор освободился, и Ронни с облегчением услышала,
как провернулся барабан, наматывающий пленку.
- Ну, слава богу!
Девушка подняла голову и остолбенела...
Глаза "мертвеца" были открыты и смотрели прямо на нее.
Пустые и страшные.
Ронни почувствовала, как холодный ком встал поперек горла, а
в животе образовалась странная сосущая пустота. Ледяной палец
страха провел по позвоночнику и пошевелил волосы на ее голове.
"Труп" несколько секунд лежал неподвижно, наблюдая за
девушкой, отчего она невольно попятилась. И вдруг убитый начал
медленно подниматься в своем "гробу".
Ронни почувствовала: еще чуть-чуть, и она сойдет с ума.
Этого не может быть на самом деле! Ты спишь! Или тебе
кажется!!!
Скорее всего в ней сработал инстинкт репортера. Девушка сама
не успела сообразить, как ее руки подтянули фотоаппарат к лицу,
а палец нажал "спуск".
Белый блик отразился в серых, безразличных,
НО СОВЕРШЕННО ЖИВЫХ глазах
"мертвеца". И тогда девушка побежала. В то же мгновение весь
аэродром залил яркий свет, а ночь разорвал визг сирен.
- Что случилось? - Перри резко обернулся к мониторам. Веки
его опустились, лицо сморщилось, став похожим на морду
оскалившегося бульдога.
Вудворт, торопливо нажимая какие-то кнопки на пульте
управления, ответил:
- Полковник, кто-то чужой проник на аэродром.
Перри увидел, как на экране монитора возникла женская
фигура.
- Это еще что за сучка, мать ее! - злобно процедил он.
Картинка застыла, а затем быстро пошла в обратном порядке.
Девушка спиной вбежала в кадр, поворачиваясь на ходу. 74-й
улегся в саркофаг, и тогда она поднесла что-то к лицу. Кадр
остановился.
- Вот оно что, - прошипел полковник. - Значит, она
фотографирует... Интересно, что эта дрянь еще натворила?
Он на секунду замер, глядя на экран, а потом быстро спросил:
- Кто из унисолов достаточно охладился?
- Но, полковник... - попытался возразить Вудворт.
- Я спрашиваю, кто охладился достаточно, чтобы догнать эту
стерву? - Перри тяжело, не мигая, смотрел на начальника
лаборатории.
- 56-й, 13-й и... - Вудворт на мгновение замялся, но
все-таки закончил, - и 44-й.
- Отлично, - жестко ухмыльнулся полковник. - Пусть догонят
эту сучку.
- Полковник, я понимаю ваше волнение, но может быть, лучше
послать кого-нибудь из охраны?
- Вудворт, я сказал, пусть унисолы догонят эту женщину!
Он успел задремать в машине и совершенно не понимал, сколько
прошло времени, когда его разбудило резкое завывание сирен и
хлестнувший по глазам свет прожектора.
Хью встрепенулся, отгоняя остатки сна и посмотрел вперед,
через лобовое стекло, на внезапно оживший, превратившийся в
разворошенный муравейник, аэродром. По полосе бежали охранники,
стягиваясь к сверкающей громаде "локхида".
Границы "электрического дня" расширились, и темносиний
"додж" стоял в лучах прожекторов. Одинокий и беззащитный.
Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем глаза оператора
привыкли к режущему свету, и он разобрал черный силуэт Ронни,
бегущей к автомобилю. Ровно через секунду Хыо услышал ее голос,
орущий на какой-то невероятно высокой ноте:
- Заводи машину!!! Хью, ЗАВОДИ МАШИНУ!!!
- Вот дерьмо!!! - прохрипел он, переползая на водительское
сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания. - Господи, я так
и знал!!!
Мотор "доджа" взревел, словно разъяренный зверь, готовый
сражаться насмерть за свою жизнь.
Когда Ронни оставалось пробежать не более тридцати метров,
из-за махины трайлера вынырнул "шевроле" - фургон. Хью не смог
разобрать цвет автомобиля, но у него создалось впечатление, что
он черный. Зловеще-черный.
Оператору стоило больших усилий не вжать педаль газа в пол и
не пуститься наутек.
"Шевроле" сразу развил фантастическую скорость. Если бы не
песок, преследователи настигли бы женщину в мгновение ока, но
ей повезло. Она успела первой.
Хью развернул "додж" и открыл дверцу. Ронни ворвалась в
салон и прыгнула на сиденье.
- Меня заметили!
- Я уже догадался, - буркнул он, трогая машину. - Что там у
тебя?
- Такое!!! Сенсация!!! Давай сматываться отсюда!
Все было бы хорошо, если бы не одна крохотная деталь: Хью
уже тринадцать лет не практиковался в гонках по пересеченной
местности. Он уже успел забыть, насколько коварен песок, когда
выжимаешь из машины все, до капли.
Руль ходил ходуном, колеса то и дело выворачивало, и "додж."
кидало из стороны в сторону.
За рулем "шевроле" сидел очень опытный водитель. И хотя
скорость у преследователей была ниже, чем у их жертв, разрыв
быстро сокращался. Хью надеялся только на то, что им удастся
достигнуть темноты раньше, чем "шевроле" догонит их.
Он каждую секунду посматривал в зеркальце заднего обзора и
поэтому пропустил то мгновение, когда перед "доджем" выросла
деревянная будка.
Хью успел услышать крик Ронни...
- ОСТОРОЖНО! - а в следующую
секунду что-то хрустнуло, и машина вдруг рванулась вверх, к
черному, усеянному звездами небу, крутясь и переворачиваясь в
воздухе.