Страница:
Внутри планшеты одна на другой вложены толстые пачки с привычными до тошноты надписями: «Хранить ___ лет___ до 19__г. ст___. Комитет Государственной Безопасности… Дело №___, Том___» и далее в том же духе.
— Ну что, чудо-богатыри? — улыбается Пластун. — Поехали домой. Своих порадуем. Уборку оставим для следующего раза, все равно по темени мы много не наработаем, а фонарь садить — дело дурное.
Мы возвращаем тайнику первоначальный вид, задвигаем стол и, прихватив с собой планшету, отправляемся в обратный путь. Сегодня у нас крупная победа, едва ли не самая крупная с начала нашего следствия. Ей-богу, следует по дороге купить бутылку шампанского, чтобы отметить сегодняшний успех!
«BMW», миновав проселок, выскакивает на Горьковское шоссе и устремляется в сторону Москвы. «Деревня Соболиха», — читаю я освещенный фарами дорожный знак. Забавное название. Мы пролетаем мимо двухэтажного особняка, который по своим габаритам вполне тянет на барскую усадьбу, и мои мысли как сами собой возвращаются к каркасно-щитовой хижине, недавно покинутой нами. Стоп! Размышления о социальной несправедливости этого мира прерываются словно по мановению волшебной палочки. Стол! Ну конечно же! Как же я раньше не сообразил!
— Егор, скажи пожалуйста, кто знал о даче? — отвлекаясь от созерцания ночных пейзажей, спрашиваю я.
Сухорук пожимает плечами.
— Да, в общем-то, сама дача никогда тайной не была. Многие знали. Я сходу даже не соображу, кто именно.
— А о тайнике, кроме тебя и отца, ещё кто-нибудь знал? — конкретизирую я вопрос.
Егор, немного подумав, пожимает плечами.
— А что?
— Я думаю, что кто-то знал. Насколько мне понятно, Олег Георгиевич вел расследование до самого последнего дня, — начинаю я свои логические построения.
— Вероятнее всего, — кивает он.
— Намеченная встреча с нашим генералом говорит в пользу этой версии, — продолжаю я рассуждения на заданную тему.
— И что же?
— Значит, собранные материалы или их копии, что вероятнее, он привозил на дачу и прятал в сейф. Так?
— Так, — подумав, согласился Сухорук.
— Пока ты был здесь, вы вместе двигали стол.
— Верно, — кивает младший сержант.
— Он очень тяжелый. Даже без бумаг, которые хранились в ящиках, его проблематично сдвинуть с места в одиночку. Ведь так? Значит, если бы Олег Георгиевич делал это сам, на полу непременно должны были бы остаться царапины, но их там нет. Следовательно, стол аккуратно поднимали и переносили. Отсюда напрашивается вывод — ему кто-то помогал.
— Логично!
— Это хорошо. Тогда ещё один вопрос. Егор, с момента гибели твоего отца у тебя дома никаких эксцессов не было? Вроде того, что мы наблюдали на даче?
— Н-е-е-т. А что? — напряжено произносит «краповый берет», готовясь дать отпор любому возможному агрессору.
— Есть два следствия из предыдущего вывода. Номер первый: есть некто, кому подполковник Сухорук доверял, как себе. Этот некто, скорей всего, не причастен к налету на дачу. Даже если предположить, что ему неизвестен код и место, где спрятаны ключи, все равно ему было выгоднее ждать, пока кто-либо сам не придет к тайнику. Или же, как вариант, просто уничтожить тайник.
— Разумно… — как-то странно, сквозь зубы, произносит Пластун. — Второй?
— Тот или те, кто был на даче, знали, что объект их поиска должен находится здесь. Во всяком случае, не дома, — продолжаю я.
— Не факт, — все с той же интонацией в голосе отвечает мой напарник. — Быть может, для налета на квартиру ещё не представился удобный случай. Скажем, вернется Егор в часть — жди гостей. Вариант?
— В общем-то, да, — неохотно признаю я.
— Ладно, джентльмены, оставим поиски истины для более удобного случая. Сейчас небольшое автородео, — предупреждает Мангуст-второй. — Просьба слабонервным: пить валидол.
Валера резко выжимает газ, и машина идет на ста пятидесяти. Трасса почти пуста, и я вполне доверяю водительскому таланту майора Пластуна, но все же!.. Ей богу, когда Гоголь писал свое крылатое: «какой русский не любит быстрой езды». Он имел в виду несколько иные скорости.
— Держитесь… — сквозь зубы цедит Валера, и крутит баранку «BMW», нарушая все мыслимые правила дорожного движения, выскакивает на встречную полосу, уходит от перепуганного «ЗИЛа» и, развернувшись, мчится в обратную сторону.
— Вот она! — ликующе восклицает он, в тот самый момент, когда я невольно благодарю Всевышнего и конструкторов машины за то, что «BMW-520» так хорошо держит трассу. В сторону Москвы мимо нас проносится черная «Волга».
— Хвост? — догадываюсь я.
— Скорее всего. От развилки за нами тянется. Я прибавлю, и он за мной, я сброшу — он туда же.
— Молодец, усмотрел.
— Кого на что учили. — Пластун вновь повторяет свой маневр, и теперь уже мы становимся преследователями. — Знаешь, Саша, по-моему, это та самая «Волга», что днем перед Думой торчала.
— Дядя Гена? — радуется Егор. Похоже, появление полковника Коновальца для него — крупная неожиданность.
— Интересно, чего бы это дядя Гена здесь делал посреди ночи, — хмыкает Пластун
— Не иначе, как нас искал, — глядя на «Волгу», идущую впереди нас, высказываюсь я. — Впрочем, сейчас узнаем.
Машина впереди притормаживает и съезжает на обочину.
— Ну что? — кивает в её сторону Валера.
— Суши весла [44]. Похоже, у нас появился собеседник.
— Ага. Только, если ты не возражаешь, я его пока буду держать на прицеле. Мало ли, какие доводы он решит использовать.
Я пресекаю в зародыше попытку Егора убедить нас, что мы предвзято относимся к старинному другу его отца. Никто не собирается палить без разбора. Оружие вообще, как писали на пушках Людовика ХIV: «Ultima ratio regic! — последний довод королей». Но в случае нежданных встреч ночью на большой дороге, подстраховаться не помешает. Мы-то знаем, какие мы белые и пушистые, а вдруг нашему собеседнику это неизвестно?
Словно опровергая наши сомнения, из остановившейся «Волги» не спеша вылезает мужчина средних лет и, забросив в салон легкую куртку, медленно движется к нам. Его светлая рубашка ярким пятном выделяется на фоне ночного пейзажа. Он разводит руки в стороны, демонстрируя свои мирные намерения. Нельзя в точности сказать, вооружен он, или нет, но, во всяком случае, применять оружие явно не собирается.
— Ну что — киваю я Егору — дядя Гена?
— Он самый.
— Тогда пошли.
Валера возвращает пистолет в кобуру и мы, столь же торопясь, выбираемся из машины.
— Добрый вечер. Геннадий Валерьянович, честно говоря, не ожидал встретить вас здесь в столь поздний час. Какими судьбами?
— Собственными, Александр Васильевич, — в тон мне отвечает полковник Коновалец. — Что же касается ожиданий, напротив, я вас ждал с нетерпением.
— Вот даже как? — Вопрос, в общем-то глупый, предназначенный, скорее для продолжения беседы, чем для демонстрации удивления. Тем более, что по большому счету, его нет. Ход мыслей контрразведчика мне понятен.
— Я думаю, молодые люди, вы простите меня, старика, за мое нетерпение. Сил не было ждать до завтра.
Нет, ну каков! Он — значит — «старик», а мы — «молодые люди». Хорошо хоть не молокососы. Да уж, хамство в изощренной форме — признак высокого профессионала. Ладно, проглотим пилюлю. Что уж тут пырхаться, если прокололись. Хотя, не будем указывать пальцем, но один наш знакомый контрразведчик тоже свалял дурака сегодня около Думы.
— О тайнике я знал. Из вашего, Александр Васильевич, разговора с Егором мне стало понятно, что именно им вы и интересуетесь. После телефонного звонка, когда вы предложили мне встретиться утром, я вполне резонно предположил, что ночью вас следует искать на даче. Живу я на шоссе Энтузиастов, от меня до окружной — десять минут езды, дальше вообще без проблем. Так что… У меня был реальный шанс вас опередить. На дачу я решил не ехать…
— Почему? — задаю я провокационный вопрос.
— Ну, это совсем просто, — усмехается Коновалец.
Он великолепно знает, что мне понятны мотивы его действий, поэтому выкладывает сейчас ход своих мыслей, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и стремление к сотрудничеству.
— Я был на даче после смерти Олега. Все эти байки про бандитское нападение могут пройти для дураков, мне они показались крайне сомнительными. Олег не занимался теми, кто действует подобным образом. Значит, это не месть. Ограбление? Возможно, но маловероятно. Почерк не тот. Что тогда? Наемный убийца! Свалить человека одним ударом — дело непростое. А уж такого здоровяка, как Олег — тем паче. Я съездил на дачу и увидел там веселую картинку. Что я буду рассказывать, вы сами все видели. После этого, если и какие сомнения были, — исчезли. Но я не о том. Приедь я сейчас прямо на дачу, да застань вы меня там, доказывай потом, что я не верблюд. Ребята вы, я погляжу, расторопные, к чему мне головой рисковать? Дорога к даче не бойкая, ночью и подавно. Так что всех-то делов было дождаться, покуда вы поедете туда, а затем — обратно. Но вы, черт возьми, молодцы. Я полагал, что за вами до дома прокачусь.
— Спасибо за похвалу. Если можно, ещё один вопрос. Почему вы не очистили тайник?
— Уважаемый Александр Васильевич, кроме чисто технических трудностей — стол тягать, шифр вычислять и далее в том же духе, есть ещё и другие: прежде всего, это не мое дело. Когда Олег его вел, у него были на этот счет свои планы. Я в них не участвовал. Возможно, он рассматривал мою кандидатуру, как запасной вариант. Это мне не известно, но я знаю другое: мой друг ничего не делал зря. Так что все идет по плану. А теперь, когда мы познакомились, если вы не возражаете, я отвезу Егора домой. Мать волнуется. И вот еще, Александр Васильевич, в отличие от вас, я действительно контрразведчик. Смею вас уверить, неплохой. Так что, если вдруг что, мой номер в памяти вашего телефона. Олег был моим лучшим другом, и дело, за которое вы взялись, было делом всей его жизни. Его последним делом, об этом тоже не стоит забывать. Будьте осторожны. Надеюсь, вам повезет больше. Все, чем могу вам помочь, просите без стеснения. И… удачи вам, ребята!
Глава 24
— Ну что, чудо-богатыри? — улыбается Пластун. — Поехали домой. Своих порадуем. Уборку оставим для следующего раза, все равно по темени мы много не наработаем, а фонарь садить — дело дурное.
Мы возвращаем тайнику первоначальный вид, задвигаем стол и, прихватив с собой планшету, отправляемся в обратный путь. Сегодня у нас крупная победа, едва ли не самая крупная с начала нашего следствия. Ей-богу, следует по дороге купить бутылку шампанского, чтобы отметить сегодняшний успех!
«BMW», миновав проселок, выскакивает на Горьковское шоссе и устремляется в сторону Москвы. «Деревня Соболиха», — читаю я освещенный фарами дорожный знак. Забавное название. Мы пролетаем мимо двухэтажного особняка, который по своим габаритам вполне тянет на барскую усадьбу, и мои мысли как сами собой возвращаются к каркасно-щитовой хижине, недавно покинутой нами. Стоп! Размышления о социальной несправедливости этого мира прерываются словно по мановению волшебной палочки. Стол! Ну конечно же! Как же я раньше не сообразил!
— Егор, скажи пожалуйста, кто знал о даче? — отвлекаясь от созерцания ночных пейзажей, спрашиваю я.
Сухорук пожимает плечами.
— Да, в общем-то, сама дача никогда тайной не была. Многие знали. Я сходу даже не соображу, кто именно.
— А о тайнике, кроме тебя и отца, ещё кто-нибудь знал? — конкретизирую я вопрос.
Егор, немного подумав, пожимает плечами.
— А что?
— Я думаю, что кто-то знал. Насколько мне понятно, Олег Георгиевич вел расследование до самого последнего дня, — начинаю я свои логические построения.
— Вероятнее всего, — кивает он.
— Намеченная встреча с нашим генералом говорит в пользу этой версии, — продолжаю я рассуждения на заданную тему.
— И что же?
— Значит, собранные материалы или их копии, что вероятнее, он привозил на дачу и прятал в сейф. Так?
— Так, — подумав, согласился Сухорук.
— Пока ты был здесь, вы вместе двигали стол.
— Верно, — кивает младший сержант.
— Он очень тяжелый. Даже без бумаг, которые хранились в ящиках, его проблематично сдвинуть с места в одиночку. Ведь так? Значит, если бы Олег Георгиевич делал это сам, на полу непременно должны были бы остаться царапины, но их там нет. Следовательно, стол аккуратно поднимали и переносили. Отсюда напрашивается вывод — ему кто-то помогал.
— Логично!
— Это хорошо. Тогда ещё один вопрос. Егор, с момента гибели твоего отца у тебя дома никаких эксцессов не было? Вроде того, что мы наблюдали на даче?
— Н-е-е-т. А что? — напряжено произносит «краповый берет», готовясь дать отпор любому возможному агрессору.
— Есть два следствия из предыдущего вывода. Номер первый: есть некто, кому подполковник Сухорук доверял, как себе. Этот некто, скорей всего, не причастен к налету на дачу. Даже если предположить, что ему неизвестен код и место, где спрятаны ключи, все равно ему было выгоднее ждать, пока кто-либо сам не придет к тайнику. Или же, как вариант, просто уничтожить тайник.
— Разумно… — как-то странно, сквозь зубы, произносит Пластун. — Второй?
— Тот или те, кто был на даче, знали, что объект их поиска должен находится здесь. Во всяком случае, не дома, — продолжаю я.
— Не факт, — все с той же интонацией в голосе отвечает мой напарник. — Быть может, для налета на квартиру ещё не представился удобный случай. Скажем, вернется Егор в часть — жди гостей. Вариант?
— В общем-то, да, — неохотно признаю я.
— Ладно, джентльмены, оставим поиски истины для более удобного случая. Сейчас небольшое автородео, — предупреждает Мангуст-второй. — Просьба слабонервным: пить валидол.
Валера резко выжимает газ, и машина идет на ста пятидесяти. Трасса почти пуста, и я вполне доверяю водительскому таланту майора Пластуна, но все же!.. Ей богу, когда Гоголь писал свое крылатое: «какой русский не любит быстрой езды». Он имел в виду несколько иные скорости.
— Держитесь… — сквозь зубы цедит Валера, и крутит баранку «BMW», нарушая все мыслимые правила дорожного движения, выскакивает на встречную полосу, уходит от перепуганного «ЗИЛа» и, развернувшись, мчится в обратную сторону.
— Вот она! — ликующе восклицает он, в тот самый момент, когда я невольно благодарю Всевышнего и конструкторов машины за то, что «BMW-520» так хорошо держит трассу. В сторону Москвы мимо нас проносится черная «Волга».
— Хвост? — догадываюсь я.
— Скорее всего. От развилки за нами тянется. Я прибавлю, и он за мной, я сброшу — он туда же.
— Молодец, усмотрел.
— Кого на что учили. — Пластун вновь повторяет свой маневр, и теперь уже мы становимся преследователями. — Знаешь, Саша, по-моему, это та самая «Волга», что днем перед Думой торчала.
— Дядя Гена? — радуется Егор. Похоже, появление полковника Коновальца для него — крупная неожиданность.
— Интересно, чего бы это дядя Гена здесь делал посреди ночи, — хмыкает Пластун
— Не иначе, как нас искал, — глядя на «Волгу», идущую впереди нас, высказываюсь я. — Впрочем, сейчас узнаем.
Машина впереди притормаживает и съезжает на обочину.
— Ну что? — кивает в её сторону Валера.
— Суши весла [44]. Похоже, у нас появился собеседник.
— Ага. Только, если ты не возражаешь, я его пока буду держать на прицеле. Мало ли, какие доводы он решит использовать.
Я пресекаю в зародыше попытку Егора убедить нас, что мы предвзято относимся к старинному другу его отца. Никто не собирается палить без разбора. Оружие вообще, как писали на пушках Людовика ХIV: «Ultima ratio regic! — последний довод королей». Но в случае нежданных встреч ночью на большой дороге, подстраховаться не помешает. Мы-то знаем, какие мы белые и пушистые, а вдруг нашему собеседнику это неизвестно?
Словно опровергая наши сомнения, из остановившейся «Волги» не спеша вылезает мужчина средних лет и, забросив в салон легкую куртку, медленно движется к нам. Его светлая рубашка ярким пятном выделяется на фоне ночного пейзажа. Он разводит руки в стороны, демонстрируя свои мирные намерения. Нельзя в точности сказать, вооружен он, или нет, но, во всяком случае, применять оружие явно не собирается.
— Ну что — киваю я Егору — дядя Гена?
— Он самый.
— Тогда пошли.
Валера возвращает пистолет в кобуру и мы, столь же торопясь, выбираемся из машины.
— Добрый вечер. Геннадий Валерьянович, честно говоря, не ожидал встретить вас здесь в столь поздний час. Какими судьбами?
— Собственными, Александр Васильевич, — в тон мне отвечает полковник Коновалец. — Что же касается ожиданий, напротив, я вас ждал с нетерпением.
— Вот даже как? — Вопрос, в общем-то глупый, предназначенный, скорее для продолжения беседы, чем для демонстрации удивления. Тем более, что по большому счету, его нет. Ход мыслей контрразведчика мне понятен.
— Я думаю, молодые люди, вы простите меня, старика, за мое нетерпение. Сил не было ждать до завтра.
Нет, ну каков! Он — значит — «старик», а мы — «молодые люди». Хорошо хоть не молокососы. Да уж, хамство в изощренной форме — признак высокого профессионала. Ладно, проглотим пилюлю. Что уж тут пырхаться, если прокололись. Хотя, не будем указывать пальцем, но один наш знакомый контрразведчик тоже свалял дурака сегодня около Думы.
— О тайнике я знал. Из вашего, Александр Васильевич, разговора с Егором мне стало понятно, что именно им вы и интересуетесь. После телефонного звонка, когда вы предложили мне встретиться утром, я вполне резонно предположил, что ночью вас следует искать на даче. Живу я на шоссе Энтузиастов, от меня до окружной — десять минут езды, дальше вообще без проблем. Так что… У меня был реальный шанс вас опередить. На дачу я решил не ехать…
— Почему? — задаю я провокационный вопрос.
— Ну, это совсем просто, — усмехается Коновалец.
Он великолепно знает, что мне понятны мотивы его действий, поэтому выкладывает сейчас ход своих мыслей, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и стремление к сотрудничеству.
— Я был на даче после смерти Олега. Все эти байки про бандитское нападение могут пройти для дураков, мне они показались крайне сомнительными. Олег не занимался теми, кто действует подобным образом. Значит, это не месть. Ограбление? Возможно, но маловероятно. Почерк не тот. Что тогда? Наемный убийца! Свалить человека одним ударом — дело непростое. А уж такого здоровяка, как Олег — тем паче. Я съездил на дачу и увидел там веселую картинку. Что я буду рассказывать, вы сами все видели. После этого, если и какие сомнения были, — исчезли. Но я не о том. Приедь я сейчас прямо на дачу, да застань вы меня там, доказывай потом, что я не верблюд. Ребята вы, я погляжу, расторопные, к чему мне головой рисковать? Дорога к даче не бойкая, ночью и подавно. Так что всех-то делов было дождаться, покуда вы поедете туда, а затем — обратно. Но вы, черт возьми, молодцы. Я полагал, что за вами до дома прокачусь.
— Спасибо за похвалу. Если можно, ещё один вопрос. Почему вы не очистили тайник?
— Уважаемый Александр Васильевич, кроме чисто технических трудностей — стол тягать, шифр вычислять и далее в том же духе, есть ещё и другие: прежде всего, это не мое дело. Когда Олег его вел, у него были на этот счет свои планы. Я в них не участвовал. Возможно, он рассматривал мою кандидатуру, как запасной вариант. Это мне не известно, но я знаю другое: мой друг ничего не делал зря. Так что все идет по плану. А теперь, когда мы познакомились, если вы не возражаете, я отвезу Егора домой. Мать волнуется. И вот еще, Александр Васильевич, в отличие от вас, я действительно контрразведчик. Смею вас уверить, неплохой. Так что, если вдруг что, мой номер в памяти вашего телефона. Олег был моим лучшим другом, и дело, за которое вы взялись, было делом всей его жизни. Его последним делом, об этом тоже не стоит забывать. Будьте осторожны. Надеюсь, вам повезет больше. Все, чем могу вам помочь, просите без стеснения. И… удачи вам, ребята!
Глава 24
Мы с Валерой стоим на обочине, глядя как все дальше и дальше от нас светятся фары черной «Волги» полковника Коновальца.
— Санек, а мне этот мужик понравился, — с какой-то мечтательной ноткой в голосе произносит Валера. — Здорово он нас закомпостировал.
— Это уж точно, — киваю я. — Рисковый мужик. Погорячился бы, мог на пулю нарваться.
— Ну так на то и спец, чтобы не горячится. Да ты не хмурься. Радуйся, что тебя свой проколол. Оно даже полезно время от времени по морде получать. Чтобы форс бандитский чересчур не развивался.
— Ладно, Валера, умерь восторги. Садись за руль. Возвращаемся на базу. А на счет этого полковника, дай Бог, чтобы мы с тобой не ошиблись. Этот контрразведчик был бы нам очень кстати. Но, на всякий случай, наведи справки, кто да что. Авось, да вдруг…
— Наведи, наведи, — ворчит напарник, — что я, отдел кадров, что ли? Или он — звезда мировой эстрады?! Одного вынь да положь, другого!.. Обратись в Голливуд! Там это умеют. Садись в машину! Поехали.
Мы мчимся в Москву, и я чувствую себя этаким матерым авантюристом, отрывшим на необитаемом острове пиратский клад. И в голове вовсе некстати крутится залихватская песня:
«Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рома!»
Уж сколько человек на этот сундук, не сосчитать, а сколько ещё будет… И думать об этом не хочется.
Привет тебе, родная пристань! Поздравь нас с удачным возвращением! Наш стройный бриг марки «BMW» вернулся из автономного плавания не только без пробоины в борту, но и с богатой добычей. Капитан Бирюков, за неимением портовых борделей, встречает нас распростертыми объятиями, и вместе с двенадцатым ударом часов на Спасской башне, задраивает люк за нашими спинами. День выдался чертовски напряженный, но вместе с тем на редкость удачный. Обещанный творцами «Капитала» переход количества в качество, явился нам почти что в виде мифического «блюдечка с голубой каемочкой».
Я бросаю взгляд на стол, где возле чернеющего колонками цифр дисплея громоздится презентованная нам Птахой банковская документация.
— Проверяю частотность расчетов, — поясняет Слава. — Пытаюсь определить приоритетные цели.
— Ну и как, получается?
— Так на так. Постоянных направлений довольно много. Но пойди разбери, где подшефный детский дом, а где, скажем, фонд поддержки изголодавшегося генералитета. Закончу этот прогон, прокатаю географию перечислений, потом — по величине сумм и так далее. Работы здесь надолго хватит.
— Тогда радуйся, — вставляет свое веское слово Валера. — Мы тебе ещё работенки привезли. — Он демонстрирует планшету так, будто это лампа Аладдина, только что обнаруженная им в собственном почтовом ящике. — Каково?
— Ящик? Хорош! — язвительно замечает Бирюков. — Кстати, господа офицеры, вы куда Георгия дели?
— За ним дядя приехал, — буднично отвечает мой напарник, словно речь идет, скажем, о пионерлагере в родительский день.
— Дядя?
Слава, не перебивая, слушает мой рассказ, лишь изредка кивая головой в самые пиковые моменты повествования, выражая этим свое согласие с нашими действиями.
— Кстати! — вовсе не кстати бросает он, когда я оканчиваю живописать нашу дорожную встречу. — Тагир выходил на связь.
— Так что ж ты молчишь?! — восклицает майор Пластун.
— Что, разве похоже, что я молчу? — парирует Мангуст четвертый.
— Ладно. Заканчивай пререкания, выкладывай, — спешу я навести порядок во вверенном моим заботам подразделении.
— Всенепременнейше! Добрался он нормально. Встретился со старыми знакомыми, те ему очень обрадовались…
— Питие кумыса и заедание его пловом разрешаю опустить.
— Пожалуйста, — пожимает плечами Слава, — о восточной кухне он ничего не говорил. Зато Тагир рассказывал, что его свели с неким «духом», который сначала воевал под командованием Дустума, а теперь, после того, как талибы полезли на Саланг, перешел к Ахмад-Шаху.
— Ну-ну, и что?
— Как ты, вероятно, догадываешься, этот поборник ислама не хадж [45]там совершает. Он родом с этой стороны реки.
Лет десять назад окончил Харьковское гвардейское танковое училище. Улавливаешь? — хитро прищуривается Слава.
— Улавливаю. Рассказывай дальше.
— Так вот. Разведка Ахмад-Шаха донесла, что у талибов имеется бронированный кулак в 1200 танков и порядка 200 БМП и БТР, а недавно появились танки, которые быстро ездят и метко стреляют. Тебе это ничего не напоминает?
— А как же! Более четко военспец что-либо говорил?
— Он лично наблюдал в районе Баграма четыре «восьмидесятки», — отвечает четвертый.
— Насколько я помню, в Баграме большой аэродром?
— Несколько лет тому назад был. Сейчас — не знаю. От талибов всего можно ожидать. Ты что, имеешь в виду переброску танков по воздуху?
— Именно.
— Задача не из простых! Тут легкомоторными авиетками не обойдешься, тут монстры из военно-транспортной авиации нужны. А для них горючки до хренячей мамы требуется и взлетка — не сто метров зеленого луга. Где взять?
— Выяснить надо. Почему бы не тот же Учкудук? Город, я вам скажу, более чем загадочный. Воткнут посреди пустыни Кызылкум. Оазис! Три колодца! Уж не знаю, как там с колодцами, а вот три шоссейки действительно есть. Плюс к этому — железная дорога. Причем, железка в Учкудук упирается, и дальше никуда не идет. Это вам как? Где это у нас видано, чтобы через пустыню в городок, куда никто особо не ездит, где ничего, кроме верблюдов не производят и не добывают, тянули столько магистралей? Здесь явно что-то не так!
— Дух полагает, что танки из тех, которые Украина поставляет Пакистану, — неуверенно произносит Слава. Мне прекрасно видно, что он и сам не больно верит в истинность этой версии. Просто подбрасывает поленья в огонь.
— Чушь, — отмахиваюсь я. — Во-первых, Украина поставляет Т-84. Во-вторых, в Пакистан пока что прибыла только первая партия, которую сейчас лихорадочно осваивают местные танкисты. И, наконец, в-третьих… Слава, ты представляешь себе, что такое талибы?
— Ну, в общем-то…
— Это смесь ислама суннитской версии с маоизмом.
— Хорош гибрид! — задумчиво чешет голову Валера. — Мичуринцы хреновы!
— Верно. Берем из маоизма благородное нищенство по принципу: «чем хуже, тем лучше», от суннитов — почти дословно повторенный горьковский афоризм: «кто не с нами, тот против нас», осеним все получившееся именем Аллаха и навязчивой идеей перекроить карту региона, с целью создания единого государства Пуштустан, куда, к слову, изрядный кусок Пакистана входить должен. Теперь представьте себе, что вы сидите в Исламабаде и управляете страной. Только-только вы получили первую партию очень дорогих бронированных игрушек. К этому времени у вас уже скопилось какое-то количество всяческой рухляди, которой не то что сражаться, только ишаков распугивать. И вдруг приходит к вам такой себе талибский имам, и говорит проникновенно: «Танк дай, да?! Мы у себя в Афгане всех к общему знаменателю приведем, и тобой займемся». Ты бы дал? Сильно в этом сомневаюсь. А если бы и дал, потому как состояние долгоиграющей войны по соседству тебе, в общем-то, вполне даже выгодно, то уж никак не новые. Как говориться, «обойдется цыганская свадьба без марципанов». Поэтому от Пакистана талибы могут дождаться только того, что Исламабад у нас закупал в те самые давние годы, когда только отгремела война. Хотя, в прежние годы Союз с Пакистаном в контрах был и о торговле оружием речь не шла. Так что, если там действительно наши модели, то это такой хлам, что упаси Аллах. Лавка древностей! Насколько я обладаю информацией, так оно и есть. В основном, и с той и с другой стороны идет не борьба моторов, а схватка металлолома. А вот на тебе, появились и новые машины. А это уже серьезно. Искать следы нужно здесь! Я в этом более, чем уверен.
— Браво, командир. — Слава деланно хлопает ладонью о ладонь. — Ты будешь смеяться, но заезжий дух того же мнения.
— Ты же говорил…
— Я от своих слов, точнее от слов капитана Насурутдинова не отказываюсь. Но тут есть небольшой и в то же время весьма показательный нюанс. Согласно версии, высказанной гостем, Украина поставляет танки куда-то в Узбекистан, на некую перевалочную базу, а оттуда через головы верных президенту Раббани войск, их поставляют талибам. Во всяком случае, поставок подобного рода из Пакистана разведке Ахмад-Шаха обнаружить не удалось. Собственно, насколько я понял, эта самая база и есть конечная цель приезда нашего военспеца. Не одним нам интересны фокусы с бронетехникой.
— Это точно, не нам одним, — неожиданно вступает в разговор майор Пластун, до того мирно примостившейся на топчане с верхней папкой из тайного архива подполковника Сухорука. — Поглядите, чего мы тут нарыли! Дело полковника Мухамедшина Садыка Хусейновича. Так, год рождения, школа, училище, послужной список…Это пока что к нашим проблемам отношения не имеет. Данные по семье. Мать русская, родом из Андижана, отец узбек. Крайне интересно, но это все не то. А вот то. В октябре 91-го Мухамедшин возглавляет комиссию по военным объектам бывшей Советской Армии на территории Узбекистана. Тагир, по-моему, что-то такое говорил.
— Кажется, да.
— Так вот, чуть позже, в декабре он подписывает справку, предназначенную для самого Узбек-баши [46]о целесообразности дальнейшего использования авиационной базы в Учкудуке.
— Йес! — в чувствах восклицаю я. — Попали!
— Попали. Попали, — кивает Валера. — Вот копия этой справки. А говорится в ней вкратце следующее, что база эта в своем роде уникальная, строилась, то ли как альтернатива, то ли как запасной вариант для Байконура. Там до сих пор имеются все необходимые условия для выведения спутников на околоземную орбиту.
— Забавно. Что еще?
— Ничего забавного, лично я пока не замечаю.
— Но поехали дальше. Там же был расположен полигон стратегической бомбардировочной авиации, используемый для обработки точности бомбометания, а кроме всего этого, центр подготовки пилотирования самолетов с вертикальным взлетом.
— Вот как интересно! Значит, в небе там не протолкнуться! И принимать аэродром этого Аллахом забытого кишлака может любые машины.
— Именно так. А ещё у данной точки земной тверди есть одно чудное качество — здесь можно, не вызывая особого внимания со стороны вероятного противника, поместить любое количество сухопутной боевой техники. Ставь её на бомбовый полигон — и вся любовь. На все вопросы ответ один — макеты. Со спутника броню не потрогаешь.
— При чем тут спутник? — недоумевает Слава.
— А вот причем! — Пластун выкладывает перед нами на стол несколько снимков полигона, сделанных из космоса. — Вот смотрите, год восемьдесят девятый, девяностый и так далее.
Да! Оптика, конечно, великая вещь. На фотографиях великолепно видны танки, орудия, линии укреплений, автомобили, — в общем все, что каким-либо образом имеет отношение к войне.
— Хорошо снято! — комментирую я увиденное.
— Очень хорошо, но дело не в этом. Смотри внимательно. Разницу ощущаешь?
Я ещё раз вглядываюсь в лежащие передо мной шедевры космической фотографии. Все то же. Разве что расположение техники и укреплений от случая к случаю меняются, а количество разнообразного боевого снаряжения с каждым годом увеличивается. Но это вполне объяснимо. Однако тривиальные ответы — это из другого ведомства. Работа контрразведчика целиком базируется на поиске самых хитроумных подспудных мотиваций вполне вроде бы обычных действий. И раз Сухорук все это отобрал в свое досье, значит есть в этих снимках что-то, что пока укрывается от моего внимания.
— Давай, Валера, не тяни.
— В справке, подписанной Мухамедшиным, проводится вполне резонная мысль, что, поскольку узбекская авиация пока что находится на стадии крылатых драконов и ковров-самолетов, базу разумно и целесообразно использовать совместно с Россией.
— Вполне справедливо.
— Без всякого сомнения. Но слушай дальше. Это только начало аферы. Вскоре после этого в Москве состоится подписание соответствующего соглашения. Подписал бумагу с российской стороны генерал Бумазеев, герой Советского Союза и соратник президента по броневику.
— Шпион он, а не герой, — нарушает молчание капитан Бирюков. При упоминании об этом красавце-усаче у него, как у единственного среди нас действительно контрразведчика, моментально включается клановая ненависть.
— Лично я с тобой вполне согласен, — кивает наш докладчик, — но об этом чуть позже. Я уже посмотрел. Не боись, покойный Олег Георгиевич мимо такого факта не прошел. Однако, давай по порядку. Спустя чуть более месяца, после первого соглашения, появляется второе: Россия арендует эту базу на двадцать пять лет. Что называется, а там: или шах помрет, или ишак помрет, или я концы отдам. Сравни фотографии с восемьдесят девятого по девяносто первый года. Количество макетов примерно одинаковое. То есть, конечно, побольше, но ненамного. Едем дальше. В девяносто втором году российское воинство получает уникальную возможность самостоятельно распродавать имеющиеся излишки снаряжения, техники и тому подобного военного имущества. Тоже факт очень примечательный. Так вот, в мае этого года генерал Бумазеев докладывает Президенту, что военная база в Учкудуке на данный момент не представляет стратегической ценности для России в связи с тем, что наши интересы в данном районе кардинально изменились.
— И Президент…
— Как и следовало ожидать, дает добро Бумазеева не сдачу базы в субаренду фирме «Вестборн Текнолоджи Инкорпорейтед».
— О фирме что-либо известно?
— Нам, пока, ещё немного. Только то, что она ведет активные изыскательские работы в пустыне Кызылкум. Более подробные сведения — одна из задач Тагира. Но на самом деле, её уже можно снимать. То есть, информации никогда не бывает много, но у Сухорука в деле достаточно подробно рассматривается этот вопрос. «Вестборн текнолоджи» зарегистрирована в декабре девяносто первого года в Антигуа.
— Оффшорная зона?
— Именно. А учредители у неё до боли знакомые.
— Подожди, дай угадаю. «Эй Джи Спешел Механикс»?
— Верно. Это один из учредителей. Второй не лучше — «Джермен Агроэкшен», крыша немецкой разведки в Афганистане. Кстати, если помнишь, номер в «Славянской» для Мухамедшина заказывали именно они. — Валера делает паузу, чтобы понаблюдать за произведенным эффектом, и продолжает. — Так вот, Саша, кругом бегом с мая-июня девяносто второго года никакого полигона в интересующем нас квадрате нет. Есть фирма, исследующая узбекские недра. Верно?
— Получается так.
— Теперь смотрим на фотографии. Что видим. Танки и пушки как стояли, так и стоят. Можно, конечно, все списать на повсеместную российскую безалаберность. Ха-ха. Дескать, старые хозяева уехали, а макеты свои не забрали. Вот и стоят. Но как ты сам видишь, «макетов» стало больше. Теперь добавь сюда технику, которая идет с Тенешевского завода под маркировкой тягачей, вездеходов, транспортеров и тому подобного. Судя по все тем же фотографиям, гореловский вклад в это великолепие далеко не единственный. Я, конечно, имею в виду младшего Горелова. Но это ещё не все. Вот доклад начальника радиолокационной войсковой части, расквартированной на Балхаше, в задачи которой входит отслеживать воздушные цели, в частности, над Учкудуком. Так вот: о смене хозяев на данном объекте этому начальнику ничего не известно, и активность полетов, по мнению пэвэошника снизилась незначительно. Вот вам, пожалуйста, изменения графика полетов за последние семь лет. Смотрите и любуйтесь.
— Санек, а мне этот мужик понравился, — с какой-то мечтательной ноткой в голосе произносит Валера. — Здорово он нас закомпостировал.
— Это уж точно, — киваю я. — Рисковый мужик. Погорячился бы, мог на пулю нарваться.
— Ну так на то и спец, чтобы не горячится. Да ты не хмурься. Радуйся, что тебя свой проколол. Оно даже полезно время от времени по морде получать. Чтобы форс бандитский чересчур не развивался.
— Ладно, Валера, умерь восторги. Садись за руль. Возвращаемся на базу. А на счет этого полковника, дай Бог, чтобы мы с тобой не ошиблись. Этот контрразведчик был бы нам очень кстати. Но, на всякий случай, наведи справки, кто да что. Авось, да вдруг…
— Наведи, наведи, — ворчит напарник, — что я, отдел кадров, что ли? Или он — звезда мировой эстрады?! Одного вынь да положь, другого!.. Обратись в Голливуд! Там это умеют. Садись в машину! Поехали.
Мы мчимся в Москву, и я чувствую себя этаким матерым авантюристом, отрывшим на необитаемом острове пиратский клад. И в голове вовсе некстати крутится залихватская песня:
«Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рома!»
Уж сколько человек на этот сундук, не сосчитать, а сколько ещё будет… И думать об этом не хочется.
Привет тебе, родная пристань! Поздравь нас с удачным возвращением! Наш стройный бриг марки «BMW» вернулся из автономного плавания не только без пробоины в борту, но и с богатой добычей. Капитан Бирюков, за неимением портовых борделей, встречает нас распростертыми объятиями, и вместе с двенадцатым ударом часов на Спасской башне, задраивает люк за нашими спинами. День выдался чертовски напряженный, но вместе с тем на редкость удачный. Обещанный творцами «Капитала» переход количества в качество, явился нам почти что в виде мифического «блюдечка с голубой каемочкой».
Я бросаю взгляд на стол, где возле чернеющего колонками цифр дисплея громоздится презентованная нам Птахой банковская документация.
— Проверяю частотность расчетов, — поясняет Слава. — Пытаюсь определить приоритетные цели.
— Ну и как, получается?
— Так на так. Постоянных направлений довольно много. Но пойди разбери, где подшефный детский дом, а где, скажем, фонд поддержки изголодавшегося генералитета. Закончу этот прогон, прокатаю географию перечислений, потом — по величине сумм и так далее. Работы здесь надолго хватит.
— Тогда радуйся, — вставляет свое веское слово Валера. — Мы тебе ещё работенки привезли. — Он демонстрирует планшету так, будто это лампа Аладдина, только что обнаруженная им в собственном почтовом ящике. — Каково?
— Ящик? Хорош! — язвительно замечает Бирюков. — Кстати, господа офицеры, вы куда Георгия дели?
— За ним дядя приехал, — буднично отвечает мой напарник, словно речь идет, скажем, о пионерлагере в родительский день.
— Дядя?
Слава, не перебивая, слушает мой рассказ, лишь изредка кивая головой в самые пиковые моменты повествования, выражая этим свое согласие с нашими действиями.
— Кстати! — вовсе не кстати бросает он, когда я оканчиваю живописать нашу дорожную встречу. — Тагир выходил на связь.
— Так что ж ты молчишь?! — восклицает майор Пластун.
— Что, разве похоже, что я молчу? — парирует Мангуст четвертый.
— Ладно. Заканчивай пререкания, выкладывай, — спешу я навести порядок во вверенном моим заботам подразделении.
— Всенепременнейше! Добрался он нормально. Встретился со старыми знакомыми, те ему очень обрадовались…
— Питие кумыса и заедание его пловом разрешаю опустить.
— Пожалуйста, — пожимает плечами Слава, — о восточной кухне он ничего не говорил. Зато Тагир рассказывал, что его свели с неким «духом», который сначала воевал под командованием Дустума, а теперь, после того, как талибы полезли на Саланг, перешел к Ахмад-Шаху.
— Ну-ну, и что?
— Как ты, вероятно, догадываешься, этот поборник ислама не хадж [45]там совершает. Он родом с этой стороны реки.
Лет десять назад окончил Харьковское гвардейское танковое училище. Улавливаешь? — хитро прищуривается Слава.
— Улавливаю. Рассказывай дальше.
— Так вот. Разведка Ахмад-Шаха донесла, что у талибов имеется бронированный кулак в 1200 танков и порядка 200 БМП и БТР, а недавно появились танки, которые быстро ездят и метко стреляют. Тебе это ничего не напоминает?
— А как же! Более четко военспец что-либо говорил?
— Он лично наблюдал в районе Баграма четыре «восьмидесятки», — отвечает четвертый.
— Насколько я помню, в Баграме большой аэродром?
— Несколько лет тому назад был. Сейчас — не знаю. От талибов всего можно ожидать. Ты что, имеешь в виду переброску танков по воздуху?
— Именно.
— Задача не из простых! Тут легкомоторными авиетками не обойдешься, тут монстры из военно-транспортной авиации нужны. А для них горючки до хренячей мамы требуется и взлетка — не сто метров зеленого луга. Где взять?
— Выяснить надо. Почему бы не тот же Учкудук? Город, я вам скажу, более чем загадочный. Воткнут посреди пустыни Кызылкум. Оазис! Три колодца! Уж не знаю, как там с колодцами, а вот три шоссейки действительно есть. Плюс к этому — железная дорога. Причем, железка в Учкудук упирается, и дальше никуда не идет. Это вам как? Где это у нас видано, чтобы через пустыню в городок, куда никто особо не ездит, где ничего, кроме верблюдов не производят и не добывают, тянули столько магистралей? Здесь явно что-то не так!
— Дух полагает, что танки из тех, которые Украина поставляет Пакистану, — неуверенно произносит Слава. Мне прекрасно видно, что он и сам не больно верит в истинность этой версии. Просто подбрасывает поленья в огонь.
— Чушь, — отмахиваюсь я. — Во-первых, Украина поставляет Т-84. Во-вторых, в Пакистан пока что прибыла только первая партия, которую сейчас лихорадочно осваивают местные танкисты. И, наконец, в-третьих… Слава, ты представляешь себе, что такое талибы?
— Ну, в общем-то…
— Это смесь ислама суннитской версии с маоизмом.
— Хорош гибрид! — задумчиво чешет голову Валера. — Мичуринцы хреновы!
— Верно. Берем из маоизма благородное нищенство по принципу: «чем хуже, тем лучше», от суннитов — почти дословно повторенный горьковский афоризм: «кто не с нами, тот против нас», осеним все получившееся именем Аллаха и навязчивой идеей перекроить карту региона, с целью создания единого государства Пуштустан, куда, к слову, изрядный кусок Пакистана входить должен. Теперь представьте себе, что вы сидите в Исламабаде и управляете страной. Только-только вы получили первую партию очень дорогих бронированных игрушек. К этому времени у вас уже скопилось какое-то количество всяческой рухляди, которой не то что сражаться, только ишаков распугивать. И вдруг приходит к вам такой себе талибский имам, и говорит проникновенно: «Танк дай, да?! Мы у себя в Афгане всех к общему знаменателю приведем, и тобой займемся». Ты бы дал? Сильно в этом сомневаюсь. А если бы и дал, потому как состояние долгоиграющей войны по соседству тебе, в общем-то, вполне даже выгодно, то уж никак не новые. Как говориться, «обойдется цыганская свадьба без марципанов». Поэтому от Пакистана талибы могут дождаться только того, что Исламабад у нас закупал в те самые давние годы, когда только отгремела война. Хотя, в прежние годы Союз с Пакистаном в контрах был и о торговле оружием речь не шла. Так что, если там действительно наши модели, то это такой хлам, что упаси Аллах. Лавка древностей! Насколько я обладаю информацией, так оно и есть. В основном, и с той и с другой стороны идет не борьба моторов, а схватка металлолома. А вот на тебе, появились и новые машины. А это уже серьезно. Искать следы нужно здесь! Я в этом более, чем уверен.
— Браво, командир. — Слава деланно хлопает ладонью о ладонь. — Ты будешь смеяться, но заезжий дух того же мнения.
— Ты же говорил…
— Я от своих слов, точнее от слов капитана Насурутдинова не отказываюсь. Но тут есть небольшой и в то же время весьма показательный нюанс. Согласно версии, высказанной гостем, Украина поставляет танки куда-то в Узбекистан, на некую перевалочную базу, а оттуда через головы верных президенту Раббани войск, их поставляют талибам. Во всяком случае, поставок подобного рода из Пакистана разведке Ахмад-Шаха обнаружить не удалось. Собственно, насколько я понял, эта самая база и есть конечная цель приезда нашего военспеца. Не одним нам интересны фокусы с бронетехникой.
— Это точно, не нам одним, — неожиданно вступает в разговор майор Пластун, до того мирно примостившейся на топчане с верхней папкой из тайного архива подполковника Сухорука. — Поглядите, чего мы тут нарыли! Дело полковника Мухамедшина Садыка Хусейновича. Так, год рождения, школа, училище, послужной список…Это пока что к нашим проблемам отношения не имеет. Данные по семье. Мать русская, родом из Андижана, отец узбек. Крайне интересно, но это все не то. А вот то. В октябре 91-го Мухамедшин возглавляет комиссию по военным объектам бывшей Советской Армии на территории Узбекистана. Тагир, по-моему, что-то такое говорил.
— Кажется, да.
— Так вот, чуть позже, в декабре он подписывает справку, предназначенную для самого Узбек-баши [46]о целесообразности дальнейшего использования авиационной базы в Учкудуке.
— Йес! — в чувствах восклицаю я. — Попали!
— Попали. Попали, — кивает Валера. — Вот копия этой справки. А говорится в ней вкратце следующее, что база эта в своем роде уникальная, строилась, то ли как альтернатива, то ли как запасной вариант для Байконура. Там до сих пор имеются все необходимые условия для выведения спутников на околоземную орбиту.
— Забавно. Что еще?
— Ничего забавного, лично я пока не замечаю.
— Но поехали дальше. Там же был расположен полигон стратегической бомбардировочной авиации, используемый для обработки точности бомбометания, а кроме всего этого, центр подготовки пилотирования самолетов с вертикальным взлетом.
— Вот как интересно! Значит, в небе там не протолкнуться! И принимать аэродром этого Аллахом забытого кишлака может любые машины.
— Именно так. А ещё у данной точки земной тверди есть одно чудное качество — здесь можно, не вызывая особого внимания со стороны вероятного противника, поместить любое количество сухопутной боевой техники. Ставь её на бомбовый полигон — и вся любовь. На все вопросы ответ один — макеты. Со спутника броню не потрогаешь.
— При чем тут спутник? — недоумевает Слава.
— А вот причем! — Пластун выкладывает перед нами на стол несколько снимков полигона, сделанных из космоса. — Вот смотрите, год восемьдесят девятый, девяностый и так далее.
Да! Оптика, конечно, великая вещь. На фотографиях великолепно видны танки, орудия, линии укреплений, автомобили, — в общем все, что каким-либо образом имеет отношение к войне.
— Хорошо снято! — комментирую я увиденное.
— Очень хорошо, но дело не в этом. Смотри внимательно. Разницу ощущаешь?
Я ещё раз вглядываюсь в лежащие передо мной шедевры космической фотографии. Все то же. Разве что расположение техники и укреплений от случая к случаю меняются, а количество разнообразного боевого снаряжения с каждым годом увеличивается. Но это вполне объяснимо. Однако тривиальные ответы — это из другого ведомства. Работа контрразведчика целиком базируется на поиске самых хитроумных подспудных мотиваций вполне вроде бы обычных действий. И раз Сухорук все это отобрал в свое досье, значит есть в этих снимках что-то, что пока укрывается от моего внимания.
— Давай, Валера, не тяни.
— В справке, подписанной Мухамедшиным, проводится вполне резонная мысль, что, поскольку узбекская авиация пока что находится на стадии крылатых драконов и ковров-самолетов, базу разумно и целесообразно использовать совместно с Россией.
— Вполне справедливо.
— Без всякого сомнения. Но слушай дальше. Это только начало аферы. Вскоре после этого в Москве состоится подписание соответствующего соглашения. Подписал бумагу с российской стороны генерал Бумазеев, герой Советского Союза и соратник президента по броневику.
— Шпион он, а не герой, — нарушает молчание капитан Бирюков. При упоминании об этом красавце-усаче у него, как у единственного среди нас действительно контрразведчика, моментально включается клановая ненависть.
— Лично я с тобой вполне согласен, — кивает наш докладчик, — но об этом чуть позже. Я уже посмотрел. Не боись, покойный Олег Георгиевич мимо такого факта не прошел. Однако, давай по порядку. Спустя чуть более месяца, после первого соглашения, появляется второе: Россия арендует эту базу на двадцать пять лет. Что называется, а там: или шах помрет, или ишак помрет, или я концы отдам. Сравни фотографии с восемьдесят девятого по девяносто первый года. Количество макетов примерно одинаковое. То есть, конечно, побольше, но ненамного. Едем дальше. В девяносто втором году российское воинство получает уникальную возможность самостоятельно распродавать имеющиеся излишки снаряжения, техники и тому подобного военного имущества. Тоже факт очень примечательный. Так вот, в мае этого года генерал Бумазеев докладывает Президенту, что военная база в Учкудуке на данный момент не представляет стратегической ценности для России в связи с тем, что наши интересы в данном районе кардинально изменились.
— И Президент…
— Как и следовало ожидать, дает добро Бумазеева не сдачу базы в субаренду фирме «Вестборн Текнолоджи Инкорпорейтед».
— О фирме что-либо известно?
— Нам, пока, ещё немного. Только то, что она ведет активные изыскательские работы в пустыне Кызылкум. Более подробные сведения — одна из задач Тагира. Но на самом деле, её уже можно снимать. То есть, информации никогда не бывает много, но у Сухорука в деле достаточно подробно рассматривается этот вопрос. «Вестборн текнолоджи» зарегистрирована в декабре девяносто первого года в Антигуа.
— Оффшорная зона?
— Именно. А учредители у неё до боли знакомые.
— Подожди, дай угадаю. «Эй Джи Спешел Механикс»?
— Верно. Это один из учредителей. Второй не лучше — «Джермен Агроэкшен», крыша немецкой разведки в Афганистане. Кстати, если помнишь, номер в «Славянской» для Мухамедшина заказывали именно они. — Валера делает паузу, чтобы понаблюдать за произведенным эффектом, и продолжает. — Так вот, Саша, кругом бегом с мая-июня девяносто второго года никакого полигона в интересующем нас квадрате нет. Есть фирма, исследующая узбекские недра. Верно?
— Получается так.
— Теперь смотрим на фотографии. Что видим. Танки и пушки как стояли, так и стоят. Можно, конечно, все списать на повсеместную российскую безалаберность. Ха-ха. Дескать, старые хозяева уехали, а макеты свои не забрали. Вот и стоят. Но как ты сам видишь, «макетов» стало больше. Теперь добавь сюда технику, которая идет с Тенешевского завода под маркировкой тягачей, вездеходов, транспортеров и тому подобного. Судя по все тем же фотографиям, гореловский вклад в это великолепие далеко не единственный. Я, конечно, имею в виду младшего Горелова. Но это ещё не все. Вот доклад начальника радиолокационной войсковой части, расквартированной на Балхаше, в задачи которой входит отслеживать воздушные цели, в частности, над Учкудуком. Так вот: о смене хозяев на данном объекте этому начальнику ничего не известно, и активность полетов, по мнению пэвэошника снизилась незначительно. Вот вам, пожалуйста, изменения графика полетов за последние семь лет. Смотрите и любуйтесь.