Страница:
— Черт побери, кто вы? — интересуется он, глядя на уверенные движения новоявленного господина Ле-Пелисье.
— Телохранители вашего пассажира, — откладывая в сторону изучаемую лоцию, отвечаю я. — Вы, мсье, вчера несколько перебрали, а ждать, покуда вы очнетесь, нашему хозяину было не с руки.
— Понятно, — кивает головой мсье Федерик и тихо стонет. Голова его после вчерашнего явно ещё не пришла в норму. — Проклятье! Где мы находимся?
— Вас интересуют координаты, или же достаточно поглядеть на берег?
Одного взгляда в иллюминатор достаточно, чтобы утвердиться в простой мысли о том, что в пяти кабельтовых [56]перед нами располагается вход в гавань славного города Монте-Карло. Волны, разбивающиеся о мол, закрывающий вход в гавань, обещают усталым мореплавателям близкий отдых на берегу, сладкий сон и обильную пищу. Впрочем, со сном в ближайшее время у нас вновь ожидались изрядные трудности, ибо работа двадцать четыре часа в сутки предполагает сон в полглаза.
Несколько придя в себя, капитан занимает положенное ему место, и мы отправляемся вниз оповестить нашего Принципала о близости долгожданной суши.
В нашем распоряжении два номера, один для нас с Валерой, другой, понятное дело, для самого высокопосаженного лица. Такой расклад вполне нам подходит, поскольку оставляет достаточно большую свободу маневра.
В холле отеля нас уже встречают. Судя по рязанскому выражению лица, ожидающего нас возле стойки портье джентльмена, это обещанный нам Поль Лекомт. Теперь остается дождаться смены караула и начать активные наступательные действия.
Туристы из нас, пожалуй, неважные. Ни океанографический музей, ни Экзотический сад, ни даже знаменитый дворец Казино не притягивают нашего взора. Более всего нас интересуют такие, казалось бы, несущественные детали, как внутреннее устройство отеля, особенно та его часть, которая никак не могла считаться парадной: коммуникации, лифтовые шахты, служебные помещения, пожарные входы и особенно система безопасности — в общем, все то, что имеет отношение к предстоящей операции. Надо сказать, во время нашего плавания Валерин друг постарался на славу.
— Шейх занимает седьмой и восьмой этажи. Сам он находится на восьмом. Выход туда из лифта перекрыт, вход — через помещение охраны на седьмом этаже, — докладывает Лекомт.
— Понятно. Где девушки? — поспешно интересуюсь я, терзаемый желанием оторвать голову светочу исламской мысли, не дожидаясь начала переговоров.
— На седьмом, за охраной.
— Когда прибыл шейх?
— Вчера вечером. Точнее, уже ночью.
Меня передергивает от мысли об опасности, грозящей моей возлюбленной, и Павел, глядя на рефлекторно сжатые кулаки, старается успокоить меня, втирая мне какую-то чушь об усталости и дальней дороге.
— Схема допуска? — не обращая внимания на его слова, сквозь зубы цежу я.
— Здесь хреновато. Внутрь не пропускают никого. Телефон один, в номере самого шейха, поэтому все заказы — ресторан и т. п. — делаются под контролем начальника охраны, — вздыхает Павел.
— Горничные, чистильщик обуви…?
— Горничных не пускают, чистильщик передает обувь охраннику на выходе из лифта, — отвечает он.
— Понятно. Серьезный подход, но на этот случай мы тоже что-нибудь придумаем. Численность охраны?
— Я насчитал десятерых, однако, возможно и больше. Семь человек прибыли с шейхом, ещё трое зафиксированы в отеле до его приезда, сколько на этаже — неизвестно, — продолжает докладывать нам Графов.
— Понаехали, мать их за ногу.
— Будут какие-то пожелания, предложения, — поинтересовался наш новый союзник.
— Понадобятся радиодетонаторы, пластиковая взрывчатка: пластид, Си-4 — без разницы, — прикидываю я.
— DIMAX-400 подойдет? — на минуту задумавшись, спрашивает он.
— Это который со шприцем? Более чем, — киваю я.
— Еще какие-нибудь пожелания?
— Погоди, дай подумаю. Да. Если возможно, достань имитатор стрельбы, что-нибудь вроде РК1315.
— Чувствую, в ближайшее время здесь будет весело, — усмехается бывший десантник.
Похоже, перспектива поучаствовать в подобной авантюре весьма его развлекает. Мы сидим в номере Принципала, ожидая, когда он подойдет на всплытие. Однако, похоже, плескание в ванной доставляет ему большое удовольствие, и он не намерен торопиться. Убедить представителя высокой договаривающей стороны, что мсье Поль — третий сотрудник команды его драгоценного тела хранителей, не составило никакого труда. Если бы здесь, перед зданием гостиницы выстроился целый батальон при полном вооружении, он бы и это счел в порядке вещей.
— Жерар, — интересуется майор Пластун. — Ты уже что-то удумал?
— Не совсем так, но кое-какие наметки имеются.
— Думаешь устроить большой тарарам?
— Обязательно. Если все так, как мы предполагаем, то работать втихую нельзя. Нужен глобальный скандал, чтобы дело нельзя было замять.
— Понятно, — вздыхает Валера. — Скажи, у тебя нет никаких личных мотивов, чтобы желать зла династии Гримальди?
— Брось шутить! Пойди лучше посмотри, что здешняя служба безопасности наворотила себе перед пультом управления следящей аппаратуры.
— Есть! — Валера направляется к двери.
— Проверь, нет ли среди остановившихся в отеле господина Коулера.
— Не волнуйся. Все учтено великим ураганом.
Первая встреча назначена на вечер. Принципал, словно лектор, готовящийся к выступлению, посматривает привезенные с собой бумаги. Мы сидим не проявляя никакого интереса к его занятиям. Все, что только можно, уже переснято. Я гляжу на часы, на стрелку, приближающуюся к искомой цифре семь.
— Мсье, вы просили напомнить. Вас ожидают в ресторане.
— Спасибо, Жерар. Ты пойдешь со мной.
— Слушаюсь, мсье.
Я переодеваюсь к деловой встрече. Здесь главное — не костюм, главное — аксессуары. О них Слава Бирюков позаботился, как и обещал. Заколка на моем галстуке такая же украшение, как и колье Птахи. Фирма гарантирует уверенный прием. Мы спускаемся в ресторан. В укромном кабинете для нас зарезервирован сервированный стол. Возле него возвышается давно небритый янычар в зеленой чалме. Такое ощущение, что он следит, что бы никто ничего не спер с хозяйского стола.
Он смотрит на нас с нескрываемым недружелюбием, но, повинуясь воле своего господина, пропускает гяуров [57]к его пресветлому лику. Шейх ожидает нас, демонстрируя свое место хозяина положения. То ли благодаря пиджаку от Сен-Лорана, не сочетающемуся с чалмой, то ли благодаря длинной пегой бороде, прикрывающей его грудь, он неуловимо напоминает мне Старика Хоттабыча на службе темных сил.
Последним появляется мужчина средних лет, наружности явно не арабской и ничем, в сущности, не примечательной. Он приветливо раскланивается с присутствующими как со старыми знакомыми, и тоже присаживается к столу.
Я гляжу на него безучастным взглядом, стараясь не проявлять интерес более того, который в таком случае подобает телохранителю. Полагаю, после встречи мне удастся поближе изучить эту персону. К сожалению, пока что только на фотографии. Не зря же Паша Лекомт расправляется с круассанами напротив нашего кабинета.
— Господа — начинает незнакомец. — Я рад, что мы наконец пришли к тому взаимопониманию, которое обусловило возможность нашей встречи. Надеюсь, мы и впредь сможем находить общий язык по всем интересующим нас вопросам. Если мне не изменяет память, в суре третьей Корана сказано:
«Это — те, дела которых оказались тщетными в ближней жизни и в будущей, и нет им никаких помощников».
Полагаю, поскольку собравшимся здесь удалось отбросить разделяющие нас догмы и встретиться сегодня в этом гостеприимном городе, то вопрос о том, чтобы для успеха нашего общего дела обойтись без помощи друг друга ни для кого не стоит. Сегодняшняя наша встреча — это залог будущего прочного сотрудничества.
— Поистине, в этом знамение для присматривающихся к знакам, — цитирует очередную суру пегобородый шейх.
«Да будет так», — про себя заканчиваю я его фразу: «Вот только посмотрим, что эти знаки означают».
Глава 30
— Телохранители вашего пассажира, — откладывая в сторону изучаемую лоцию, отвечаю я. — Вы, мсье, вчера несколько перебрали, а ждать, покуда вы очнетесь, нашему хозяину было не с руки.
— Понятно, — кивает головой мсье Федерик и тихо стонет. Голова его после вчерашнего явно ещё не пришла в норму. — Проклятье! Где мы находимся?
— Вас интересуют координаты, или же достаточно поглядеть на берег?
Одного взгляда в иллюминатор достаточно, чтобы утвердиться в простой мысли о том, что в пяти кабельтовых [56]перед нами располагается вход в гавань славного города Монте-Карло. Волны, разбивающиеся о мол, закрывающий вход в гавань, обещают усталым мореплавателям близкий отдых на берегу, сладкий сон и обильную пищу. Впрочем, со сном в ближайшее время у нас вновь ожидались изрядные трудности, ибо работа двадцать четыре часа в сутки предполагает сон в полглаза.
Несколько придя в себя, капитан занимает положенное ему место, и мы отправляемся вниз оповестить нашего Принципала о близости долгожданной суши.
* * *
Отель «Эрмитаж» расположенный на площади Бомарше, куда любезно поселило нас высокое начальство, находится в трех минутах быстрой ходьбы от гавани. Впрочем, здесь все близко от всего. Очень удобный город.В нашем распоряжении два номера, один для нас с Валерой, другой, понятное дело, для самого высокопосаженного лица. Такой расклад вполне нам подходит, поскольку оставляет достаточно большую свободу маневра.
В холле отеля нас уже встречают. Судя по рязанскому выражению лица, ожидающего нас возле стойки портье джентльмена, это обещанный нам Поль Лекомт. Теперь остается дождаться смены караула и начать активные наступательные действия.
Туристы из нас, пожалуй, неважные. Ни океанографический музей, ни Экзотический сад, ни даже знаменитый дворец Казино не притягивают нашего взора. Более всего нас интересуют такие, казалось бы, несущественные детали, как внутреннее устройство отеля, особенно та его часть, которая никак не могла считаться парадной: коммуникации, лифтовые шахты, служебные помещения, пожарные входы и особенно система безопасности — в общем, все то, что имеет отношение к предстоящей операции. Надо сказать, во время нашего плавания Валерин друг постарался на славу.
— Шейх занимает седьмой и восьмой этажи. Сам он находится на восьмом. Выход туда из лифта перекрыт, вход — через помещение охраны на седьмом этаже, — докладывает Лекомт.
— Понятно. Где девушки? — поспешно интересуюсь я, терзаемый желанием оторвать голову светочу исламской мысли, не дожидаясь начала переговоров.
— На седьмом, за охраной.
— Когда прибыл шейх?
— Вчера вечером. Точнее, уже ночью.
Меня передергивает от мысли об опасности, грозящей моей возлюбленной, и Павел, глядя на рефлекторно сжатые кулаки, старается успокоить меня, втирая мне какую-то чушь об усталости и дальней дороге.
— Схема допуска? — не обращая внимания на его слова, сквозь зубы цежу я.
— Здесь хреновато. Внутрь не пропускают никого. Телефон один, в номере самого шейха, поэтому все заказы — ресторан и т. п. — делаются под контролем начальника охраны, — вздыхает Павел.
— Горничные, чистильщик обуви…?
— Горничных не пускают, чистильщик передает обувь охраннику на выходе из лифта, — отвечает он.
— Понятно. Серьезный подход, но на этот случай мы тоже что-нибудь придумаем. Численность охраны?
— Я насчитал десятерых, однако, возможно и больше. Семь человек прибыли с шейхом, ещё трое зафиксированы в отеле до его приезда, сколько на этаже — неизвестно, — продолжает докладывать нам Графов.
— Понаехали, мать их за ногу.
— Будут какие-то пожелания, предложения, — поинтересовался наш новый союзник.
— Понадобятся радиодетонаторы, пластиковая взрывчатка: пластид, Си-4 — без разницы, — прикидываю я.
— DIMAX-400 подойдет? — на минуту задумавшись, спрашивает он.
— Это который со шприцем? Более чем, — киваю я.
— Еще какие-нибудь пожелания?
— Погоди, дай подумаю. Да. Если возможно, достань имитатор стрельбы, что-нибудь вроде РК1315.
— Чувствую, в ближайшее время здесь будет весело, — усмехается бывший десантник.
Похоже, перспектива поучаствовать в подобной авантюре весьма его развлекает. Мы сидим в номере Принципала, ожидая, когда он подойдет на всплытие. Однако, похоже, плескание в ванной доставляет ему большое удовольствие, и он не намерен торопиться. Убедить представителя высокой договаривающей стороны, что мсье Поль — третий сотрудник команды его драгоценного тела хранителей, не составило никакого труда. Если бы здесь, перед зданием гостиницы выстроился целый батальон при полном вооружении, он бы и это счел в порядке вещей.
— Жерар, — интересуется майор Пластун. — Ты уже что-то удумал?
— Не совсем так, но кое-какие наметки имеются.
— Думаешь устроить большой тарарам?
— Обязательно. Если все так, как мы предполагаем, то работать втихую нельзя. Нужен глобальный скандал, чтобы дело нельзя было замять.
— Понятно, — вздыхает Валера. — Скажи, у тебя нет никаких личных мотивов, чтобы желать зла династии Гримальди?
— Брось шутить! Пойди лучше посмотри, что здешняя служба безопасности наворотила себе перед пультом управления следящей аппаратуры.
— Есть! — Валера направляется к двери.
— Проверь, нет ли среди остановившихся в отеле господина Коулера.
— Не волнуйся. Все учтено великим ураганом.
Первая встреча назначена на вечер. Принципал, словно лектор, готовящийся к выступлению, посматривает привезенные с собой бумаги. Мы сидим не проявляя никакого интереса к его занятиям. Все, что только можно, уже переснято. Я гляжу на часы, на стрелку, приближающуюся к искомой цифре семь.
— Мсье, вы просили напомнить. Вас ожидают в ресторане.
— Спасибо, Жерар. Ты пойдешь со мной.
— Слушаюсь, мсье.
Я переодеваюсь к деловой встрече. Здесь главное — не костюм, главное — аксессуары. О них Слава Бирюков позаботился, как и обещал. Заколка на моем галстуке такая же украшение, как и колье Птахи. Фирма гарантирует уверенный прием. Мы спускаемся в ресторан. В укромном кабинете для нас зарезервирован сервированный стол. Возле него возвышается давно небритый янычар в зеленой чалме. Такое ощущение, что он следит, что бы никто ничего не спер с хозяйского стола.
Он смотрит на нас с нескрываемым недружелюбием, но, повинуясь воле своего господина, пропускает гяуров [57]к его пресветлому лику. Шейх ожидает нас, демонстрируя свое место хозяина положения. То ли благодаря пиджаку от Сен-Лорана, не сочетающемуся с чалмой, то ли благодаря длинной пегой бороде, прикрывающей его грудь, он неуловимо напоминает мне Старика Хоттабыча на службе темных сил.
Последним появляется мужчина средних лет, наружности явно не арабской и ничем, в сущности, не примечательной. Он приветливо раскланивается с присутствующими как со старыми знакомыми, и тоже присаживается к столу.
Я гляжу на него безучастным взглядом, стараясь не проявлять интерес более того, который в таком случае подобает телохранителю. Полагаю, после встречи мне удастся поближе изучить эту персону. К сожалению, пока что только на фотографии. Не зря же Паша Лекомт расправляется с круассанами напротив нашего кабинета.
— Господа — начинает незнакомец. — Я рад, что мы наконец пришли к тому взаимопониманию, которое обусловило возможность нашей встречи. Надеюсь, мы и впредь сможем находить общий язык по всем интересующим нас вопросам. Если мне не изменяет память, в суре третьей Корана сказано:
«Это — те, дела которых оказались тщетными в ближней жизни и в будущей, и нет им никаких помощников».
Полагаю, поскольку собравшимся здесь удалось отбросить разделяющие нас догмы и встретиться сегодня в этом гостеприимном городе, то вопрос о том, чтобы для успеха нашего общего дела обойтись без помощи друг друга ни для кого не стоит. Сегодняшняя наша встреча — это залог будущего прочного сотрудничества.
— Поистине, в этом знамение для присматривающихся к знакам, — цитирует очередную суру пегобородый шейх.
«Да будет так», — про себя заканчиваю я его фразу: «Вот только посмотрим, что эти знаки означают».
Глава 30
Принципал дрыхнет сном праведника, чем несказанно облегчает нам работу. Я слушаю запись беседы, пытаясь сейчас в спокойной обстановке проверить алгеброй гармонию речей высоких договаривающихся сторон. Вне всякого сомнения, роль тамады на этой дружеской вечеринке исполнял незнакомец, который, казалось, был связующим звеном между нашим подзащитным и Мансуром аль-Камидом. На журнальном столике передо мной лежат сделанные ветераном французского иностранного легиона фотоснимки. Не то, чтобы они могли претендовать на какой-либо приз самого захудалого фотоконкурса, но, полагаю, в ближайшее время цена их будет исчисляться в астрономических цифрах.
— Ты уверен, что Макс Коулер не останавливался в «Эрмитаже»? — спрашиваю я своего нового союзника.
— Ни в «Эрмитаже», ни в любом другом отеле страны. Более того, по моим данным, человек с таким именем вообще не пересекал границы Монако, во всяком случае, на автомобиле или плавсредстве.
— Источник верный?
— Вполне.
В общем-то это ровным счетом ничего не означает. С тем же успехом в княжестве можно искать Александра Лукина или нашего Принципала. Нам даже неизвестно, является ли это имя псевдонимом, взятым для работы в России, или же папа и мама Коулеры когда-то наградили им своего кроху-сына.
— Попробуй выяснить, что за человек. — Я щелкаю по носу лежащее передо мной изображение таинственного незнакомца.
— Уже сделано, — кивает Поль.
— И что?
— Если верить французской контрразведке, сей достойный джентльмен является американским дипломатическим представителем в Марселе. Зовут его Ричард Стюарт.
— Если это тот, кого мы ищем, — хмуро вставляет Валера, — то звать его могут как угодно и должность он может занимать произвольную, от чистильщика обуви до епископа всей Аляски, ежели таковой в природе имеется.
— Забавно, — кивает мсье Лекомт. — Но я не закончил. Рик Стюарт тоже не числится среди въехавших в Монако. По данным из Марселя, сейчас он находится в Париже.
— Да уж, — меланхолично констатирует майор Пластун. — этого можно было ожидать.
— Послушай, — я отвлекаюсь от прослушивания и беру в руки фотографии. — Запусти-ка эти снимки Бирюкову. Пусть возьмет те, что нам достались в наследство, и попробует составить пространственную модель объекта.
— Думаешь получится?
— Почему нет? Или ты полагаешь, что это таки не Коулер?
— Не знаю. Мало ли…
Оставив Валеру разбираться с компьютером, я вновь углубляюсь в изучение первоисточников. Забавное ощущение, будто три паука, собравшись в банке, мило улыбаясь, ведут переговоры в ожидании времени, чтобы нанести смертельный укус.
— …Понятное дело, мы действуем, в первую очередь, сообразуясь с собственными интересами. Полагаю, это ни у кого не вызывает возражений. Мы все здесь серьезные политики и отлично понимает, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — произносит американский дипломат, никогда не въезжавший на территорию Монако.
Я внимательно слушаю его слова, стараясь услышать сейчас не столько их смысл, сколько интонации, с которыми они были произнесены, самое их звучание. Такое впечатление, что каким-то непонятным образом Макс Коулер с каждым из своих собеседников говорит на иной манер, причем каждый раз создается впечатление непоколебимой убедительности его слов. Гипнотизирует он их, что ли?
— В данном случае, ваше высочество, я говорю не от своего лица и даже не от лица высшего руководства моей страны, но от лица нашего союза, который, как полагают люди, нас сюда направившие, является прообразом будущего мирового сообщества.
— И все же мне хотелось бы четко понимать границы ваших полномочий, — прерывает сладкоголосого оратора правоверный слуга Аллаха.
— Полномочия — вообще вещь очень неопределенная, — уходит от прямого ответа наш мистер Икс. Но кто и где видел дипломата прямо отвечающего на вопросы? — Они будут зависеть от хода переговоров. Единственное, что я могу вам сказать абсолютно точно: распространение ислама на весь мир не входит ни в мои полномочия, ни в полномочия моего уважаемого коллеги.
Странно! Только это? Мог бы ещё честно признаться, что не уполномочен снимать с неба полумесяц и Альфу Центавра в целях размещения оных на знамени ислама. Что за прелесть — признаваться в общеизвестных вещах!
— Зато я могу обещать вам всемерную поддержку вашему делу с нашей стороны и со стороны наших союзников. Согласитесь, это немало.
— Не спорю, — отзывается Мансур аль-Камид как-то совсем по-европейски. Видимо, сказывается Гарвард, оконченный в годы далекой юности. — Однако, какая вам от этого выгода?
— Правительство Соединенных Штатов, как и правительство России, считают Ближний Восток на данный момент наиболее дестабилизированным и поэтому наиболее пожароопасным регионом мира.
— Ваши правительства в свое время немало постарались для этого.
— Ваше высочество, давайте воздержимся от взаимных упреков. Вы сами знаете, что с тех пор очень многое изменилось. Мы слишком близко стоим к краю бездны, чтобы спорить о многовековых распрях. Или не сказано в суре седьмой: «Разве же думают те, в сердце которых болезнь, что Аллах не обнаружит их злобы»?
— Аллах велик! И что из этого следует?
— Вести переговоры с десятком правительств, имеющих взаимоисключающие претензии друг к другу, думаю, вы с нами согласитесь, дело малоперспективное, да и надежды на получение договоренности, прямо скажем, не велики. Нам куда интересней поддерживать сильного лидера, способного объединить исламский мир и прекратить нарастающее экстремистское движение, ведущее к дальнейшему росту напряженности…
Я слушаю и дивлюсь, насколько тон и манера разговора отличаются от той с которой в девяносто первом велись подобные переговоры с шефом КГБ. На секунду у меня закрадывается предательская мысль: «Может быть, все же не он?» Повадки другие. Голос, однако, похож.
— В чем же будет заключаться обещанная вами поддержка?
— Это очень многогранный вопрос. Сюда входит и снятие эмбарго, и политика наибольшего благоприятствования, и прямые поставки продуктов. Народ-то ведь чем-то надо кормить?
О, эту фразу я уже слышал! Неужели же наш уважаемый оппонент все-таки начал повторяться?
— И, конечно же, военная помощь. Думаю, мне не придется вам доказывать, что без оружия, боевой техники, боеприпасов и запчастей, преимущественно, производства, преимущественно США и России, вам не удастся осуществить задуманное. Сюда же, полагаю, стоит включить и подготовку специалистов.
— За все это вы планируете получить большие деньги, — констатирует шейх, как бы напоминая, что речь идет отнюдь не о подарках. Однако попытка вести переговоры по западному образцу, лавируя на грани дипломатии и конкретики, явно не приносит ему успеха. Игра на чужом поле — вещь тяжелая.
— Несомненно — кивает американец. — Очень большие деньги. Однако гораздо меньшие, чем вам пришлось бы заплатить закупая все это в обход эмбарго, через третьи страны. Кроме того, смею вас заверить, подобная операция вам не удалась бы. Помнится, несколько лет назад, по-моему в девяносто первом году, на выставке в Абу-Даби вы уже пытались, кстати, от лица государства, вести переговоры с Россией о поставках вооружений? Если мне не изменяет память, с генералом Бумазеевым? Сначала он вроде бы не возражал, потом ответил резким отказом. Хотя те полтора миллиарда, которые вы предлагали за истребители МИГ-29, Су-27 и вертолеты Ка-50, были совсем не лишними для России?
— Да, это так. Не смотря на ваши гарантии, мы и сейчас не совсем уверены, что Россия способна быть надежным партнером в вопросе военных поставок.
— Ваша позиция в отношении моей страны в корне не верна, — наконец подает голос Принципал, молчавший дотоле, как Киса Воробьянинов во время основания союза Меча и Орала. — Я не говорю об официальном Кремле, его политика действительно нервна и непредсказуема, в данном же случае речь идет о тех людях, в руках которых реально находится большая часть рычагов управления государством. В чьих руках будущее России, точнее, обновленного Союза. Мы не разочаровываем ожидания наших партнеров, и вам это хорошо известно. Вот список того, что мы готовы поставит вам хоть завтра в случае достижения договоренности…
Как я уже говорил, со списком нам ознакомиться удалось. Читая его мне почему-то вспоминается другой список — трофеев, взятых нашей армией у дивизий фельдмаршала Паулюса, плененных под Сталинградом. Только вооружение и боевая техника на этот раз были качеством получше. Я выключаю магнитофон. Далее последовало цоканье языком и перерыв в переговорах с целью внимательного ознакомления с предложением…
Что-то здесь не так. Что-то не стыкуется. Создание единого исламского государства, поддерживаемого одновременно и США и Россией, — идея настолько абсурдная, что почти гениальная. Если предположить, что по воле Аллаха, да при помощи этих союзников нашему старику Хоттабычу удастся объединить под знаменем Ислама весь Ближний Восток, пусть даже не весь, но изрядную его часть, то и десяти лет не пройдет до того часа, когда, окрепнув, новое государство пожелает диктовать свою волю, причем отнюдь не только в этом регионе. Учитывая процент мировой нефтедобычи, приходящийся на долю возможной империи аль-Камида — это будет не слишком трудно.
Интересно, на что в таком случае надеется шейх? На всю ту же нефть? На то, что Аллах в безмерной мудрости своей, лишил неверных разума, заставляя помогать делу объединения всех мусульман под одним знаменем? Или просто на безмерную алчность гяуров?
В случае с нашим Принципалом это, скорее всего, так и есть. Руб за сто даю, что, сам того не ведая, он выполняет роль подсадной утки. Слишком примелькавшееся лицо — это раз. Будь здесь действительно тайные переговоры — нашли кого-нибудь менее заметного. Топорный камуфляж — это два. По всей видимости, покойный Яковлев, кроме того, что в конце операции был уполномочен отправить в лучший мир нас, грешных, ещё и Принципала с шейхом должен был вывести под фотоаппарат или видеокамеру какого-нибудь бойкого журналиста. Причем так, чтобы Коулер, если это конечно он, при этом не фигурировал. Человек из команды Президента России, ведущий тайные переговоры с исламскими экстремистами о продаже им российского оружия! Чем не сенсация года? А уж крест на политической карьере — размером с тот, что в Полтаве над могилой шведских воинов установлен. Конечно же, не для королевской пешки, пешки тут в расчет не идут — для самого короля. Вот какие пироги с котятами. Их ешь, а они мяучат.
Но Яковлев — на дне Средиземного моря, а значит, под камеру, как и под выстрел, Принципала никто не выведет. Точнее, мы уже вывели. Но для несколько других целей. Значит, попробуем всю эту партию сыграть по-другому. Да простит меня княжеский дом Гримальди.
Валера трогает меня за плечо, выводя из задумчивости.
— В общем так, от Славы тебе привет и поздравления. Все совпадает. Этот субъект действительно Макс Коулер, хотя только Богу и родителям известно, как его зовут на самом деле. Кроме того, от полковника Худороцкого, помнишь такого, пришли занятные снимки. Танки с двойной эмблемой. Так сказать память о нерушимом братстве советской и германской армии.
— Просто великолепно. Спасибо Артему. Не подвел! Значит, с этим все ясно. Займемся наболевшим. Итак, мистер Икс, дипломат Рик Стюарт и наш нежно любимый Макс Коулер — одно и тоже лицо.
— Вот вам и чистильщик обуви! — Поль Лекомт строит несмешливую рожу, разглядывая лицо американца на фотографии.
— Что? — Спрашиваю я, отвлекаясь от мыслей о том, каким образом устраивать нам завтрашнее шоу. Уже сегодняшнее. — Почему чистильщик?
И вот тут-то одна из стаи гениальных идей, витающих обычно вокруг да около, спускается ко мне, как попугай на плечо Джона Сильвера. — Так, джентльмены, мяч в игре. Паша, ты достал все, о чем я тебя просил?
— Пластиковая взрывчатка, детонаторы, имитатор стрельбы — вроде все.
— Пластика сколько?
— Два кило Си 4, — произносит он таким же тоном, каким скупающаяся домохозяйка просит отвесить ей яблок, — и полкило DIMAX-400. Хватит?
— Более чем. Играем, господа офицеры!
— Прошу прощения, мсье, — с заметным акцентом произносит пришедший. — Ваше имя Лучиано Поретти?
— Да мсье. Осмелюсь узнать, с кем имею честь?
— Меня зовут Фрэнк Нобль, я сотрудник адвокатской конторы Роуза и Стренда в Нью-Йорке. Состоите ли вы в родстве с Карлом Поретти, проживавшим в Соединенных Штатах, в Нью-Йорке?
На лице скромного труженика отражается противоестественная для него работа мысли. Судя по фамилии, упомянутый вполне может быть родственником, но поди упомни всю свою американскую родню.
— А, собственно говоря… — начинает Лучиано Поретти, собираясь, как видно, дать уклончивый ответ. У нас нет ни времени, ни желания дальше томить его неизвестностью.
— Господин Карл Поретти умер месяц тому назад. Выполняя последнюю волю усопшего, я прибыл сюда для того, чтобы вручить вам причитающуюся по завещанию долю наследства.
Услышав о наследстве чистильщик заметно оживляется.
— Бедный дядя Карло! — начинает причитать он — Господи, как это случилось?!
— Инфаркт, — сурово произносит самозванный адвокат, известный нам как Павел Графов. — Примите мои соболезнования.
Нам, конечно, не хотелось огорчать и в чем не повинного чистильщика сообщением о смерти родственника, но что делать, если на некоторое время мне нужно было уединиться в его подсобке? В свое оправдание нам остается сказать только то, что имя чистильщика мы узнали пол часа назад, а его американского дядюшку и вовсе придумали.
— У вас есть документы, подтверждающие вашу личность? — деловым тоном осведомляется мсье Лекомт. — Поймите меня правильно, это неизбежная формальность, но…
— О да, я понимаю, если бы вы могли подождать до утра… Они дома, а у меня работа.
Ждать до утра мы не можем. Это исключено. Паша делает страдальческое выражение лица.
— Если вы будете настаивать, то мне не останется ничего другого, но войдите в мое положение. Мне целый день пришлось искать вас. Мой самолет улетает рано утром, а до аэропорта ещё надо добраться. Поверьте, никто и не заметит, если вы отлучитесь на полчаса, а с двумя тысячами долларов в кармане, полагаю, вам будет гораздо веселее работаться. Не так ли?
Две тысячи долларов — не ахти какие деньги, но вполне достойная премия за ту небольшую услугу, которую он нам окажет. А если сумма маловата — все претензии к сквалыге дяде Карло. В любом случае, причин для того, чтобы распускать язык по поводу сегодняшний ночной отлучки, у Лючано не будет.
Через пять минут после того, как счастливый наследник скрывается из виду, я беспрепятственно проникаю на его рабочее место. Взгляд на то, чтобы обнаружить туфли шейха. Еще один — запомнить расположение предметов в мастерской. Когда я уйду, ничего не должно свидетельствовать о том, что здесь был кто-то чужой.
Всей-то работы — пять минут. Стельки долой! Как и большинство сановных коротышек, шейх носит потайные каблуки. Долой! Они ему больше не понадобятся. Аккуратно удаляю все лишнее — получаем замечательную полость. Теперь наполнитель. По пятьдесят грамм DIMAX-400 на каждый каблук — вполне достаточная доза для личной встречи с Аллахом в самом ближайшем будущем. Радиодетонаторы прочно влипают в застывающую взрывчатку. Вот и славно! Теперь возвращаем стельки на место и любуемся проделанной работой. Высокий класс!
Уйду с работы — устроюсь сапожником. Интересно, будет ли приятно узнать шейху, что в день смерти туфли ему полировал майор российской спецслужбы? Все. Прощальный взгляд. Не оставили ли мы чего-нибудь на память о себе? Нет? Вот и отлично! Отходим.
Валера ждет меня в холле, болтая о каких-то пустяках с миловидной администраторшей. Он прикрывает меня на случай внезапного возвращения хозяина подсобки. Заметив меня, он сворачивает беседу и, выразив надежду на скорую встречу в неофициальных условиях, покидает свой пост.
— Готово?
— Комар носа не подточит. Что у тебя?
— Лучшее место для наблюдения, только ты не смейся, — сам пульт системы наблюдения. Одна из камер дает дивный вид на этот кабинет.
Господи, так просто! Как же я сразу не подумал! Зная о камере, зная о ракурсе съемки, всегда можно сесть в мертвую зону, чтобы не попасть кадр или, скажем, заслониться телохранителем. Вот и останутся на кассете службы безопасности отеля наш принципал и шейх тет-а-тет. То есть вроде бы есть ещё кто-то, но кто, что? Не понять! Передаем кассету дотошному журналисту и сенсация готова.
— Ты уверен, что Макс Коулер не останавливался в «Эрмитаже»? — спрашиваю я своего нового союзника.
— Ни в «Эрмитаже», ни в любом другом отеле страны. Более того, по моим данным, человек с таким именем вообще не пересекал границы Монако, во всяком случае, на автомобиле или плавсредстве.
— Источник верный?
— Вполне.
В общем-то это ровным счетом ничего не означает. С тем же успехом в княжестве можно искать Александра Лукина или нашего Принципала. Нам даже неизвестно, является ли это имя псевдонимом, взятым для работы в России, или же папа и мама Коулеры когда-то наградили им своего кроху-сына.
— Попробуй выяснить, что за человек. — Я щелкаю по носу лежащее передо мной изображение таинственного незнакомца.
— Уже сделано, — кивает Поль.
— И что?
— Если верить французской контрразведке, сей достойный джентльмен является американским дипломатическим представителем в Марселе. Зовут его Ричард Стюарт.
— Если это тот, кого мы ищем, — хмуро вставляет Валера, — то звать его могут как угодно и должность он может занимать произвольную, от чистильщика обуви до епископа всей Аляски, ежели таковой в природе имеется.
— Забавно, — кивает мсье Лекомт. — Но я не закончил. Рик Стюарт тоже не числится среди въехавших в Монако. По данным из Марселя, сейчас он находится в Париже.
— Да уж, — меланхолично констатирует майор Пластун. — этого можно было ожидать.
— Послушай, — я отвлекаюсь от прослушивания и беру в руки фотографии. — Запусти-ка эти снимки Бирюкову. Пусть возьмет те, что нам достались в наследство, и попробует составить пространственную модель объекта.
— Думаешь получится?
— Почему нет? Или ты полагаешь, что это таки не Коулер?
— Не знаю. Мало ли…
Оставив Валеру разбираться с компьютером, я вновь углубляюсь в изучение первоисточников. Забавное ощущение, будто три паука, собравшись в банке, мило улыбаясь, ведут переговоры в ожидании времени, чтобы нанести смертельный укус.
— …Понятное дело, мы действуем, в первую очередь, сообразуясь с собственными интересами. Полагаю, это ни у кого не вызывает возражений. Мы все здесь серьезные политики и отлично понимает, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — произносит американский дипломат, никогда не въезжавший на территорию Монако.
Я внимательно слушаю его слова, стараясь услышать сейчас не столько их смысл, сколько интонации, с которыми они были произнесены, самое их звучание. Такое впечатление, что каким-то непонятным образом Макс Коулер с каждым из своих собеседников говорит на иной манер, причем каждый раз создается впечатление непоколебимой убедительности его слов. Гипнотизирует он их, что ли?
— В данном случае, ваше высочество, я говорю не от своего лица и даже не от лица высшего руководства моей страны, но от лица нашего союза, который, как полагают люди, нас сюда направившие, является прообразом будущего мирового сообщества.
— И все же мне хотелось бы четко понимать границы ваших полномочий, — прерывает сладкоголосого оратора правоверный слуга Аллаха.
— Полномочия — вообще вещь очень неопределенная, — уходит от прямого ответа наш мистер Икс. Но кто и где видел дипломата прямо отвечающего на вопросы? — Они будут зависеть от хода переговоров. Единственное, что я могу вам сказать абсолютно точно: распространение ислама на весь мир не входит ни в мои полномочия, ни в полномочия моего уважаемого коллеги.
Странно! Только это? Мог бы ещё честно признаться, что не уполномочен снимать с неба полумесяц и Альфу Центавра в целях размещения оных на знамени ислама. Что за прелесть — признаваться в общеизвестных вещах!
— Зато я могу обещать вам всемерную поддержку вашему делу с нашей стороны и со стороны наших союзников. Согласитесь, это немало.
— Не спорю, — отзывается Мансур аль-Камид как-то совсем по-европейски. Видимо, сказывается Гарвард, оконченный в годы далекой юности. — Однако, какая вам от этого выгода?
— Правительство Соединенных Штатов, как и правительство России, считают Ближний Восток на данный момент наиболее дестабилизированным и поэтому наиболее пожароопасным регионом мира.
— Ваши правительства в свое время немало постарались для этого.
— Ваше высочество, давайте воздержимся от взаимных упреков. Вы сами знаете, что с тех пор очень многое изменилось. Мы слишком близко стоим к краю бездны, чтобы спорить о многовековых распрях. Или не сказано в суре седьмой: «Разве же думают те, в сердце которых болезнь, что Аллах не обнаружит их злобы»?
— Аллах велик! И что из этого следует?
— Вести переговоры с десятком правительств, имеющих взаимоисключающие претензии друг к другу, думаю, вы с нами согласитесь, дело малоперспективное, да и надежды на получение договоренности, прямо скажем, не велики. Нам куда интересней поддерживать сильного лидера, способного объединить исламский мир и прекратить нарастающее экстремистское движение, ведущее к дальнейшему росту напряженности…
Я слушаю и дивлюсь, насколько тон и манера разговора отличаются от той с которой в девяносто первом велись подобные переговоры с шефом КГБ. На секунду у меня закрадывается предательская мысль: «Может быть, все же не он?» Повадки другие. Голос, однако, похож.
— В чем же будет заключаться обещанная вами поддержка?
— Это очень многогранный вопрос. Сюда входит и снятие эмбарго, и политика наибольшего благоприятствования, и прямые поставки продуктов. Народ-то ведь чем-то надо кормить?
О, эту фразу я уже слышал! Неужели же наш уважаемый оппонент все-таки начал повторяться?
— И, конечно же, военная помощь. Думаю, мне не придется вам доказывать, что без оружия, боевой техники, боеприпасов и запчастей, преимущественно, производства, преимущественно США и России, вам не удастся осуществить задуманное. Сюда же, полагаю, стоит включить и подготовку специалистов.
— За все это вы планируете получить большие деньги, — констатирует шейх, как бы напоминая, что речь идет отнюдь не о подарках. Однако попытка вести переговоры по западному образцу, лавируя на грани дипломатии и конкретики, явно не приносит ему успеха. Игра на чужом поле — вещь тяжелая.
— Несомненно — кивает американец. — Очень большие деньги. Однако гораздо меньшие, чем вам пришлось бы заплатить закупая все это в обход эмбарго, через третьи страны. Кроме того, смею вас заверить, подобная операция вам не удалась бы. Помнится, несколько лет назад, по-моему в девяносто первом году, на выставке в Абу-Даби вы уже пытались, кстати, от лица государства, вести переговоры с Россией о поставках вооружений? Если мне не изменяет память, с генералом Бумазеевым? Сначала он вроде бы не возражал, потом ответил резким отказом. Хотя те полтора миллиарда, которые вы предлагали за истребители МИГ-29, Су-27 и вертолеты Ка-50, были совсем не лишними для России?
— Да, это так. Не смотря на ваши гарантии, мы и сейчас не совсем уверены, что Россия способна быть надежным партнером в вопросе военных поставок.
— Ваша позиция в отношении моей страны в корне не верна, — наконец подает голос Принципал, молчавший дотоле, как Киса Воробьянинов во время основания союза Меча и Орала. — Я не говорю об официальном Кремле, его политика действительно нервна и непредсказуема, в данном же случае речь идет о тех людях, в руках которых реально находится большая часть рычагов управления государством. В чьих руках будущее России, точнее, обновленного Союза. Мы не разочаровываем ожидания наших партнеров, и вам это хорошо известно. Вот список того, что мы готовы поставит вам хоть завтра в случае достижения договоренности…
Как я уже говорил, со списком нам ознакомиться удалось. Читая его мне почему-то вспоминается другой список — трофеев, взятых нашей армией у дивизий фельдмаршала Паулюса, плененных под Сталинградом. Только вооружение и боевая техника на этот раз были качеством получше. Я выключаю магнитофон. Далее последовало цоканье языком и перерыв в переговорах с целью внимательного ознакомления с предложением…
Что-то здесь не так. Что-то не стыкуется. Создание единого исламского государства, поддерживаемого одновременно и США и Россией, — идея настолько абсурдная, что почти гениальная. Если предположить, что по воле Аллаха, да при помощи этих союзников нашему старику Хоттабычу удастся объединить под знаменем Ислама весь Ближний Восток, пусть даже не весь, но изрядную его часть, то и десяти лет не пройдет до того часа, когда, окрепнув, новое государство пожелает диктовать свою волю, причем отнюдь не только в этом регионе. Учитывая процент мировой нефтедобычи, приходящийся на долю возможной империи аль-Камида — это будет не слишком трудно.
Интересно, на что в таком случае надеется шейх? На всю ту же нефть? На то, что Аллах в безмерной мудрости своей, лишил неверных разума, заставляя помогать делу объединения всех мусульман под одним знаменем? Или просто на безмерную алчность гяуров?
В случае с нашим Принципалом это, скорее всего, так и есть. Руб за сто даю, что, сам того не ведая, он выполняет роль подсадной утки. Слишком примелькавшееся лицо — это раз. Будь здесь действительно тайные переговоры — нашли кого-нибудь менее заметного. Топорный камуфляж — это два. По всей видимости, покойный Яковлев, кроме того, что в конце операции был уполномочен отправить в лучший мир нас, грешных, ещё и Принципала с шейхом должен был вывести под фотоаппарат или видеокамеру какого-нибудь бойкого журналиста. Причем так, чтобы Коулер, если это конечно он, при этом не фигурировал. Человек из команды Президента России, ведущий тайные переговоры с исламскими экстремистами о продаже им российского оружия! Чем не сенсация года? А уж крест на политической карьере — размером с тот, что в Полтаве над могилой шведских воинов установлен. Конечно же, не для королевской пешки, пешки тут в расчет не идут — для самого короля. Вот какие пироги с котятами. Их ешь, а они мяучат.
Но Яковлев — на дне Средиземного моря, а значит, под камеру, как и под выстрел, Принципала никто не выведет. Точнее, мы уже вывели. Но для несколько других целей. Значит, попробуем всю эту партию сыграть по-другому. Да простит меня княжеский дом Гримальди.
Валера трогает меня за плечо, выводя из задумчивости.
— В общем так, от Славы тебе привет и поздравления. Все совпадает. Этот субъект действительно Макс Коулер, хотя только Богу и родителям известно, как его зовут на самом деле. Кроме того, от полковника Худороцкого, помнишь такого, пришли занятные снимки. Танки с двойной эмблемой. Так сказать память о нерушимом братстве советской и германской армии.
— Просто великолепно. Спасибо Артему. Не подвел! Значит, с этим все ясно. Займемся наболевшим. Итак, мистер Икс, дипломат Рик Стюарт и наш нежно любимый Макс Коулер — одно и тоже лицо.
— Вот вам и чистильщик обуви! — Поль Лекомт строит несмешливую рожу, разглядывая лицо американца на фотографии.
— Что? — Спрашиваю я, отвлекаясь от мыслей о том, каким образом устраивать нам завтрашнее шоу. Уже сегодняшнее. — Почему чистильщик?
И вот тут-то одна из стаи гениальных идей, витающих обычно вокруг да около, спускается ко мне, как попугай на плечо Джона Сильвера. — Так, джентльмены, мяч в игре. Паша, ты достал все, о чем я тебя просил?
— Пластиковая взрывчатка, детонаторы, имитатор стрельбы — вроде все.
— Пластика сколько?
— Два кило Си 4, — произносит он таким же тоном, каким скупающаяся домохозяйка просит отвесить ей яблок, — и полкило DIMAX-400. Хватит?
— Более чем. Играем, господа офицеры!
* * *
Через час в подсобке гостиничного чистильщика обуви раздается тихий, но настойчивый стук. Увидев перед собой прилично одетого мужчину, тот удивленно моргает, не понимая, чему обязан такой честью?— Прошу прощения, мсье, — с заметным акцентом произносит пришедший. — Ваше имя Лучиано Поретти?
— Да мсье. Осмелюсь узнать, с кем имею честь?
— Меня зовут Фрэнк Нобль, я сотрудник адвокатской конторы Роуза и Стренда в Нью-Йорке. Состоите ли вы в родстве с Карлом Поретти, проживавшим в Соединенных Штатах, в Нью-Йорке?
На лице скромного труженика отражается противоестественная для него работа мысли. Судя по фамилии, упомянутый вполне может быть родственником, но поди упомни всю свою американскую родню.
— А, собственно говоря… — начинает Лучиано Поретти, собираясь, как видно, дать уклончивый ответ. У нас нет ни времени, ни желания дальше томить его неизвестностью.
— Господин Карл Поретти умер месяц тому назад. Выполняя последнюю волю усопшего, я прибыл сюда для того, чтобы вручить вам причитающуюся по завещанию долю наследства.
Услышав о наследстве чистильщик заметно оживляется.
— Бедный дядя Карло! — начинает причитать он — Господи, как это случилось?!
— Инфаркт, — сурово произносит самозванный адвокат, известный нам как Павел Графов. — Примите мои соболезнования.
Нам, конечно, не хотелось огорчать и в чем не повинного чистильщика сообщением о смерти родственника, но что делать, если на некоторое время мне нужно было уединиться в его подсобке? В свое оправдание нам остается сказать только то, что имя чистильщика мы узнали пол часа назад, а его американского дядюшку и вовсе придумали.
— У вас есть документы, подтверждающие вашу личность? — деловым тоном осведомляется мсье Лекомт. — Поймите меня правильно, это неизбежная формальность, но…
— О да, я понимаю, если бы вы могли подождать до утра… Они дома, а у меня работа.
Ждать до утра мы не можем. Это исключено. Паша делает страдальческое выражение лица.
— Если вы будете настаивать, то мне не останется ничего другого, но войдите в мое положение. Мне целый день пришлось искать вас. Мой самолет улетает рано утром, а до аэропорта ещё надо добраться. Поверьте, никто и не заметит, если вы отлучитесь на полчаса, а с двумя тысячами долларов в кармане, полагаю, вам будет гораздо веселее работаться. Не так ли?
Две тысячи долларов — не ахти какие деньги, но вполне достойная премия за ту небольшую услугу, которую он нам окажет. А если сумма маловата — все претензии к сквалыге дяде Карло. В любом случае, причин для того, чтобы распускать язык по поводу сегодняшний ночной отлучки, у Лючано не будет.
Через пять минут после того, как счастливый наследник скрывается из виду, я беспрепятственно проникаю на его рабочее место. Взгляд на то, чтобы обнаружить туфли шейха. Еще один — запомнить расположение предметов в мастерской. Когда я уйду, ничего не должно свидетельствовать о том, что здесь был кто-то чужой.
Всей-то работы — пять минут. Стельки долой! Как и большинство сановных коротышек, шейх носит потайные каблуки. Долой! Они ему больше не понадобятся. Аккуратно удаляю все лишнее — получаем замечательную полость. Теперь наполнитель. По пятьдесят грамм DIMAX-400 на каждый каблук — вполне достаточная доза для личной встречи с Аллахом в самом ближайшем будущем. Радиодетонаторы прочно влипают в застывающую взрывчатку. Вот и славно! Теперь возвращаем стельки на место и любуемся проделанной работой. Высокий класс!
Уйду с работы — устроюсь сапожником. Интересно, будет ли приятно узнать шейху, что в день смерти туфли ему полировал майор российской спецслужбы? Все. Прощальный взгляд. Не оставили ли мы чего-нибудь на память о себе? Нет? Вот и отлично! Отходим.
Валера ждет меня в холле, болтая о каких-то пустяках с миловидной администраторшей. Он прикрывает меня на случай внезапного возвращения хозяина подсобки. Заметив меня, он сворачивает беседу и, выразив надежду на скорую встречу в неофициальных условиях, покидает свой пост.
— Готово?
— Комар носа не подточит. Что у тебя?
— Лучшее место для наблюдения, только ты не смейся, — сам пульт системы наблюдения. Одна из камер дает дивный вид на этот кабинет.
Господи, так просто! Как же я сразу не подумал! Зная о камере, зная о ракурсе съемки, всегда можно сесть в мертвую зону, чтобы не попасть кадр или, скажем, заслониться телохранителем. Вот и останутся на кассете службы безопасности отеля наш принципал и шейх тет-а-тет. То есть вроде бы есть ещё кто-то, но кто, что? Не понять! Передаем кассету дотошному журналисту и сенсация готова.