Прежде чем отправиться во дворец, мы сняли номера в ближайшей гостинице, чтобы принять вид, подобающий благородным дворянам. Но тут нас ожидало неожиданное, впрочем, скорее уж долгожданное сообщение:
   – База Европа-Центр вызывает Джокеров.
   – Джокер-1 на связи, – отозвался я.
   – Та не переймайтесь, усе тут. Оба-два на месте.
   Европа-Центр традиционно проигнорировала отзыв Лиса и заговорила подчеркнуто официально:
   – О ваших требованиях доложено руководству.
   – И шо, мы уже в неоплачиваемом отпуске? – радостно вмешался Лис. – Можно идти делать неоплатные долги?
   – Джокер-2, будьте добры выслушать. По вашему требованию организована специальная комиссия. Сегодня она отправляется к вам, готовьтесь к встрече.
   – Нынче точно не мой день, – обреченно вздохнул Лис. – Сначала корабль пришлось за так отдать в чужие руки, потом невинность свою за так же (Амур, скотина, из камнемета долбанул – контузило навылет). Теперь начальство кучей навалило… Сегодня, часом, не пятница, тринадцатое?
   Я покачал головой.
   – Не имеет значения. Покуда действуем согласно намеченному плану.
   – Все как обычно, – отозвался мой напарник. – Ты паришь мозги коронованным особам, я ломаю веники. Ну что? – Он оглядел меня со всех сторон. – Хорош! Кружева, подвязки, шо тот пудель-медалист. Буквально лев!
   – Да ну тебя. – Поправив шпагу, я вышел на улицу.
   К воротам гостиницы приближалась четверка алебардиров во главе с сержантом. Я посторонился, давая им дорогу, однако продолжать путь вояки не стали.
   – Вы нынче прибыли в город, сопровождая голландского купца? – остановившись в паре шагов от меня, торжественно спросил сержант.
   – Можно сказать и так, – кивнул я. – Однако чем обязан?
   – Его высочество принц Юхан требует вас к себе незамедлительно, – объявил мой собеседник.
   – Это арест? – включая связь, поинтересовался я.
   – Это настоятельная просьба, – с напором пояснил начальник конвоя. – Нам приказано сопроводить вас к его высочеству, даже если вы не захотите идти добровольно.
   – Строго говоря, именно туда я сейчас и направлялся, – пожал плечами я. – Что ж, вместе будет веселее.
   Последнее мое утверждение оказалось, увы, ошибочным. Почетный эскорт холодно молчал на протяжении всего пути, тем самым давая мне возможность обдумать ситуацию. Судя по всему, столь внезапным интересом к своей персоне я был обязан усердию секретаря-надзирателя Катарины Ягеллон. Однако, насколько мне виделось, ничего компрометирующего этот господин сообщить не мог. Да и задуманному плану такая бдительность и расторопность была скорее на пользу, чем во вред.
 
   Его высочество встречал «дорогого» гостя в небольшом зале, в котором, должно быть, принимал жалобы и прошения своих немногочисленных подданных. Вокруг него толпились десятка полтора вельмож при шпагах и кинжалах. С точки зрения личной безопасности, несомненно, это был немалый риск, но во времена, когда дворянин не мыслился без оружия, требование, допустим, оставить шпагу где-нибудь в специальной комнате было бы злодейским посягательством на исконные права дворянства. Да что там шпаги – кинжалы еще долгое время рассматривались как неотъемлемая деталь костюма и часть столового прибора при всяком застолье. Только спустя полвека, при кардинале Ришелье, было приказано использовать во время королевских трапез ножи со скругленным концом. Но до сего распоряжения ударами кинжалов были отправлены на тот свет два подряд французских короля – Генрих III и Генрих IV, впрочем, не во время трапез.
   Принц Юхан, дородный рыжебородый мужчина, сидел на троне и с интересом смотрел на меня. Вероятно, он ожидал увидеть перед собой человека по меньшей мере смущенного или растерянного и теперь не знал, с чего начать.
   – Ваше высочество, – не дожидаясь позволения говорить, начал я. – Прошу вас принять мое оружие.
   Я вытащил из лопасти перевязи шпагу вместе с ножнами и шагнул вперед, протягивая ее герцогу Эстляндскому рукоятью вперед. Придворные, в первую секунду схватившиеся было за эфесы, успокоились и теперь в недоумении глядели на меня.
   – Вы что же, сдаетесь? – принимая клинок и разглядывая на его пяте золингеновского волчка, спросил Юхан.
   – Отнюдь нет, – покачал головой я. – Но то, о чем я хочу поведать, столь щекотливо, что приходится целиком признать ваше священное право либо вернуть мне впоследствии шпагу, либо пронзить ею эту грудь.
   Принц недоуменно поднял бровь.
   – Однако я смею просить вас о возможности переговорить с глазу на глаз.
   Если у герцога и имелся какой-то предварительный сценарий нашей встречи, то столкновение с реальностью поставило на нем крест. Заинтригованный моим поведением, он кивнул, отсылая советников и комнатных дворян.
   – Мое имя Вальтер Гернель, ваше высочество, – начал я, когда прикрылась дверь за последним из них.
   – Вы что же, в родстве с известным чародеем Якобом Гернелем?
   – Именно так, ваше высочество. Это мой дядя, и именно по его поручению я сейчас нахожусь здесь.
   – Что же привлекло внимание достойного магистра астрологии и доктора всех прочих тайных наук к моей скромной особе?
   – Положение звезд и планет, ваше высочество, – не моргнув глазом ответил я. – Ибо сейчас, как утверждает мой дорогой родственник, в вашей жизни наступает момент, когда только от вас зависит, обратится ли ваша судьба к возвышению или же краху.
   – Поясните, – насторожился Юхан.
   – Я, конечно, обладаю некоторыми дарованиями, присущими всем мужчинам нашего рода, и порою могу предвидеть кое-какие события, но, увы, не силен в астрологии. Могу сказать лишь, что, по дядиным вычислениям, вас ожидает малый парад планет – владыка подземного царства Плутон станет в линию с кровавым Марсом и коварной Венерой. В ближайшие дни светила предрекают вам ужасную опасность. Но если вы сможете пережить ее, то благополучно станете королем Швеции, и ваше имя золотыми буквами будет записано на скрижалях ее истории как имя великого короля.
   Юхан задумчиво молчал, покусывая губы. Не нарушая затягивающуюся паузу, я ждал знака, удался ли мой блеф.
   – Говорят, ваш дядя покинул московского царя?
   – Это верно, – кивнул я. – Он знает, что грозного владыку ожидает недобрая участь, кстати, как и вашего сводного брата, поэтому не желает оставаться при особе царя Ивана.
   – Разумно, – согласился Юхан. – Что ж, возможно, мэтр Гернель передал, откуда мне следует ждать угрозы?
   – Более того, – усмехнулся я, доставая из рукава запечатанный свиток. – Об этом я могу сообщить не хуже дяди. Прочтите, и вам самому все станет ясно.
   Герцог Эстляндии принял из моих рук пергамент и, тщательно рассмотрев герб на печати, сломал ее.
   – Там по-польски, – предупредил я. – Если желаете, могу перевести.
   – Я вполне свободно владею этим языком.
   Юхан углубился в чтение, и чем дальше он читал, тем сильнее бледнело его лицо.
   – Вы знаете, что здесь написано? – наконец ознакомившись с бумагой, спросил он.
   – Знаю, – подтвердил я. – Скажу больше. Во-первых, мне неизвестно, единственный ли я гонец к вашему брату или же есть еще. И второе – в руках у гетмана Вишневецкого немалая часть вашей переписки с краковским двором.
   – Но откуда?.. – не скрывая тревоги, чтобы не сказать – страха, выдавил повелитель эстов.
   – У князя великое множество сторонников в окружении старого короля Сигизмунда. А потому, когда он пишет, что может подтвердить свои обвинения в ваш адрес, не сомневайтесь, он действительно может. Однако вы лучше меня знаете, что это вряд ли потребуется. Всем известно, что брат не слишком вас жалует, поэтому скорее всего даже не станет искать доказательства вашей невиновности. Завтра, в крайнем случае послезавтра, когда войска гетмана окажутся под стенами Ревеля, король Эрик попросту не пошлет вам подмогу, а без нее Ревелю не выстоять. В армии Вишневецкого около сорока тысяч воинов и сотни пушек, у вас же не наберется и пятой части от этого количества.
   – Проклятье! – Юхан встал с кресла и заходил по комнате, чуть обнажая и вновь посылая обратно клинок моей шпаги. – Будь неладен тот день, когда я подчинился воле Эрика и согласился на этот брак! Это все из-за нее. Вишневецкому не нужен Ревель, ему нужна она! Покуда жив, он не оставит меня в покое… – Юхан остановился. – Скажите, что бы вы ответили, если бы я предложил вам поспособствовать смерти гетмана?
   – Не так давно князь спрашивал о подобной услуге относительно вас. Отвечу так же, как и ему. Я не наемный убийца и высоко ценю свое честное имя.
   – Но разве, передав мне это письмо, вы не предаете его?
   – Ни в малой степени. Я ротмистр имперской гвардии. Злая судьба и несчастная любовь заставили меня покинуть отечество. Я отозвался на приглашение дяди Якоба, но по дороге был вынужден остановиться в крепости, принадлежащей Вишневецкому. Нам пришлось совместно отражать нападение поляков, но я никогда не присягал ему на верность…
   Дверь залы резко отворилась, и пред наши очи без стука и доклада явилась пухленькая блондинка с быстрым лукавым взглядом и ямочками на розовых щеках. Прекрасная Гунила – вспомнил я, подметая пол перьями шляпы. Дама и впрямь была хороша собой, однако совсем иной красотой, нежели та, какой блистала Катарина Ягеллон.
   – Юхан! – едва кивая мне в ответ, с укором произнесла возлюбленная герцога. – Все собрались на ужин, ждут только тебя.
   – Я скоро буду, мое сердце. – Принц нашел в себе силы улыбнуться. – Очень скоро.
   Дама еще раз кивнула, как мне показалось – презрительно, и удалилась.
   – Я понимаю вас, ваше высочество, – глядя вслед уходящей прелестнице, с чувством произнес я. – Такая женщина может заставить забыть обо всем.
   – Вот и прекрасно, что понимаете. – В голосе Юхана звучало раздражение. – Вишневецкому нужна Катарина – пусть забирает ее. Эта гордячка мнит себя едва ли не сестрой Девы Марии! Если хотите, можете ее похитить и отвезти гетману. Клянусь, я не буду вам препятствовать!
   – Князю Вишневецкому она нужна в качестве жены, а не наложницы.
   – Тогда необходимо уличить ее в супружеской неверности. Это будет достаточным поводом для Ватикана, чтобы дать разрешение на развод.
   – Гетман не простит вам такого скандала. К тому же процедура развода может длиться годами и ничем не кончиться. Но у меня есть иной план. Полагаю, он удовлетворит всех.

Глава 25

   Он был из тех людей, кто даже после смерти готов был с блеском сыграть новую роль… Пусть даже и в анатомическом театре.
А. Счастливцев

   Передовые полки армии Вишневецкого появились в окрестностях Ревеля спустя три дня. Они двигались быстрым маршем, но впереди них катилась испуганная молва о том, как невесть откуда взявшиеся казаки с лету врывались в приграничные крепости, не давая гарнизонам схватиться за оружие. Столица лихорадочно готовилась к обороне, но еще более лихорадил ее упорно ширившийся слух, что над городом висит проклятие и все усилия защитников тщетны.
   Герцог привселюдно опровергал эти слухи и клеймил позором изменников и паникеров. Правда, выглядел он при этом встревоженным, и расходившийся с ратушной площади народ знал уже почти наверняка – проклятие существует. Беженцы из окрестных замков и селений, перешептываясь, даже сообщали имя виновницы грядущих бед – ужасающая и беспощадная ведьма Рогана. Причиной злодейского проклятия, как говорилось в слухах, было усердие ревельцев в истинной вере и нежелание поддаваться искусам лютеровой ереси!
   Как по мне, это был некоторый перебор. Но изготовлением «пиар-бомбы» занимался Лис, четко воплощавший аксиому: «Чем наглее ложь, тем быстрее в нее верят!» или, как выражался он сам, «Дикие враки очень быстро становятся домашними».
   Как бы то ни было, ревностность желающих вознести к престолу Господа свои молитвы в эти дни возросла несказанно. И, понятное дело, заступник не оставил без защиты малых сих.
   Мы с Лисом сошли на берег при большом скоплении народа, спешившего запасти побольше рыбы в предчувствии осады. В отличие от московитов казаки слыли превосходными мореходами, и как гласили очередные слухи: «Из Волхова в Ревель направляется тьма-тьмущая казачьих чаек». Если бы кто-нибудь из взбудораженной толпы задал себе вопрос: «Откуда бы им здесь взяться?», то вряд ли нашел бы разумный ответ. Но, как водится, в городе уже имелись десятки «очевидцев», подтверждавших скорое прибытие вражеской эскадры.
   – Бог с нами и болт с ними! – ступая на трап, громогласно возопил Лис.
   В данном случае, как объяснял он, под словом «болт» имелась в виду арбалетная стрела, а вся эта конструкция должна была символизировать поражение злого супостата. Мне такой вариант не слишком нравился, но все прочие нравились еще меньше.
   Едва затих этот крик, в воздухе отчетливо разнеслось благоухание роз и мускуса. Это подкупленные напарником слуги голландца незаметно раздавили каблуками флаконы с драгоценными маслами. К сожалению, перешибить запах рыбы все же не удалось, но тем не менее тонкие ароматы чувствовались отчетливо.
   Взоры толпы стали медленно обращаться в сторону высокого, аскетического вида доминиканца, державшего в одной руке крест, а в другой – Библию. Нос подвижника свидетельствовал о нелегких испытаниях, перенесенных в борьбе за веру, а возможно, даже в мордобое за нее. Я стоял за спиной Лиса и своим мрачным видом оттенял вдохновенный облик пламенного оратора.
   – Вы думали, конец близок?! – потрясая выигранным у домового крестом, вопрошал он. – Не думайте о конце! Он у каждого свой, и Богу единому о кем ведомо! Вы думали, Папе до вас нет дела?! Так вот что я скажу вам. У Папы есть дело до вас, и после вас, и кроме вас… Но Папа с нами!
   Толпа зачарованно внимала изливаемой на ее голову ахинее.
   – Все вы пришли сюда, – продолжал Сергей, переходя от мелодекламации к задушевной отеческой речи, – пришли сюда, чтобы приумножить свое добро. А стало быть, вы добрые прихожане. Но спрошу я вас, если все вы – люди доброй воли, то чьей же злой волей наложено проклятие на этот город? Грехи ваши, я повторю еще раз, грехи ваши тому виной! По ним, как по мостовой, в открытые ворота пришла беда! Ибо, когда глядите вы в мошну ближнего своего, как узрите вы лик Божий?! А ежели Господь не хранит стены – напрасно бодрствует стража!
   Слушатели, устыдившись, смиренно опускали очи долу. Удовлетворившись достигнутым эффектом, Лис продолжал хорошо поставленным голосом:
   – Звоните в колокола! Бейте в барабаны! Трубите в трубы! Бубните в бубны! Я пришел, чтобы спасти вас, и кто не согласен, пусть вспомнит, что стало с женой Лота, и не пожелает себе подобной участи.
   Лис неспешно надвигался на замерший в обалдении народ.
   – Призовите Господа и сокрушитесь душой. Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное. Мне отмщение и аз воздам, – проникновенно голосил Лис, точно фокусник из шляпы, выпуская очередных голубей трескучей риторики. – Настал час испытания! Санитарный час!
   Он передал мне крест и книгу и вытащил из-за пазухи согнутый глаголем металлический пруток.
   – Щас как испытаю! – Он подступил вплотную к ближайшему горожанину.
   Торчащая из кулака стрелка качнулась влево-вправо.
   – Ничего-ничего. Сойдешь. Лет пять общего режима в чистилище – и будешь как новенький. – Сергей отодвинул в сторону облегченно вздохнувшего бюргера и повторил операцию со следующим. Затем еще и еще.
   Возле одного из испытуемых Лис задержался. Немудрящий указатель ткнулся ему в грудь, как стрелка компаса в магнитный полюс.
   – Грешник! – с угрозой надвинулся на жертву самозваный доминиканец.
   – Помилосердствуйте, – охнул тот.
   – Кошелек верни, нечестивец! – рявкнул напарник, и его жертва рухнула на колени, протягивая срезанный в толпе кошель.
   Когда остроглазый Лис успел заметить это в общем-то стандартное преступление – осталось для меня загадкой.
   – Не нужно мне твое золото! – Сергей гордо поднял подбородок, и за эти слова Господь, возможно, простил ему многое из прежде содеянного. – Хозяину верни!
   Происшедшее было воспринято толпой как чудо и встречено ревом одобрения.
   – Здесь, среди вас, нет той ужасной скверны, – обнадежил бюргеров Лис, – которая, подобно темной ночи, окутывает ваш город. Но я уже иду по следу, расступитесь, освободите дорогу! Господь моя защита!
   Он зашагал вперед, держа перед собой чутко настроенный прибор, и все, кто был в этот миг в порту, бросились за ним. А над городом уже плыл колокольный звон, возвещая жителям о чудесном пришествии невесть кого.
   По всему маршруту движения неумолимого борца с происками темных сил ревельцы толпами вываливали на улицы и следовали за ним. Пожалуй, даже начни сейчас русские войска штурм городских стен – и это не смогло бы отвлечь переполошенный люд от охоты на ведьм. Время от времени дорогу Сергею преграждали разнообразного вида бюргеры, с мольбой упрашивая проверить на «роганистость» их жен. Но, неизменно разочарованные результатом, присоединялись к объятой священным безумием толпе. После десятой остановки Лис сообщил, что в принципе Рогана могла принять и мужской облик. Но достиг этим результата, противоположного ожидаемому. Теперь уже бойкие жены тащили на освидетельствование упиравшихся мужей.
   Путь от порта до герцогского замка, занимавший не более двадцати минут прогулочным шагом, в этот раз отнял часа полтора. И то благодаря вмешательству ударного отряда местных пастырей, которые, выстроившись свиньей, самоотверженно прокладывали дорогу посланцу его святейшества.
   Когда процессия наконец остановилась у запертых ворот цитадели, толпа недовольно зароптала, требуя впустить ее.
   – Отворяйте! – Лис картинно бухнул кулаком по окованной железом створке.
   В воротах открылось зарешеченное окошко.
   – Что надо? – вдумчиво поинтересовался появившийся за железными прутьями стражник.
   – Вот я щас кого-то прокляну, – пригрозил Лис. – Шо надо, шо надо? Не видишь, что ли, стерилизация, то есть дезинфекация, в смысле, дезинфекция. В общем, выдавайте сюда змею подколодную. Будем ее дезактивировать – напрочь и навзничь.
   Окошко закрылось. Предупрежденный заранее страж отправился за герцогом Юханом.
   – Отец-сегрегатор! – повернулся ко мне Лис. – Все ли готово для сублимации эманации в контексте конфронтации?
   – Истинно так, ваше высокопреосвященство, – проговорил я, скромно возводя Сергея в кардинальский сан.
   – Тогда пускайте стрелки на песочных курантах. Обещанный санитарный час объявляю открытым!
   Должно быть, со времени своего основания Ревель еще не слышал столь пустозвучной латыни. Едва замолкли слова моего друга, ворота со скрипом начали отворяться. За ними виднелась опускная решетка, за решеткой – принц Юхан с алебардирами дворцовой стражи.
   – Что здесь происходит? – поддельно хмурясь, поинтересовался он.
   Лис, ни слова не говоря, достал изъятый у бывших хозяев наших сутан розыскной ордер и, продемонстрировав его коронованному сообщнику, объявил с придыханием:
   – Ваша жизнь и участь под угрозой! Душа болит, а сердце плачет. Вы слышите его рыдания! Прислушайтесь и внемлите, ибо завтра будет поздно. Видите в моих руках священный нахренометр? Он неумолим, как меч правосудия, и точен, как дата конца света. Так вот, – Сергей вдохнул побольше воздуха, выдерживая паузу, – его показания недвусмысленно свидетельствуют, что контра засела в штабах, и змея угнездилась на вашей груди. – Он приложил руку к уху, точно ловя угасающий звук. – Слышу коварное шипение! А ну-ка, кто тут шипел?..
   Толпа отпрянула.
   – Открывайте немедленно! Здесь таится корень всех бед, постигших Ревель! Я должен срочно его извлечь! Хорошо, если это квадратный корень, но, может быть, и кубический! Тогда всем лучше держаться подальше, потому шо неровен час станется такое, шо Георгий с его драконом покажется сорванцом, мучающим ящерку.
   Лис, пригнувшись, нырнул под медленно поднимающуюся решетку.
   – Кстати, герцог, надеюсь, замок застрахован? А то надысь мы в Трансильвании одного кровопийцу ловили – страна в руинах…
   Юхан молча посторонился, давая Лису дорогу.
   – Ну шо, – мой напарник повернулся к застывшей в воротах пастве, – добровольцы есть? Тем, кто желает идти со мной, даю ровно три минуты – попрощаться с родными и близкими. На составление завещания времени нет. Святые отцы, братья мои, немедленно возвращайтесь к покинутым алтарям и служите мессы! Заступничество абсолютно всех святых нам скоро будет необходимо, как хорошее вино для причастия.
   Лис свел пальцы и хрустнул ими столь убедительно, что у люда, толпящегося в арке ворот, не осталось ни малейших сомнений: речь идет о нешуточной схватке.
   – Ну шо, капитан, – включил связь Лис. – Первый раунд наш?
   – Похоже на то, – отозвался я. – Лишь бы Катарина теперь все сделала правильно.
   – Не боись, она вчера до полуночи репетировала. В сорок пять секунд пока не укладывается, но если ты установил все путем, то минуты полторы у нее будет.
   Лис гордой поступью зашагал в сторону жилых строений старого замка. Я с не менее решительным видом следовал за ним.
   С того самого часа, когда стало известно о вступлении московитских войск на земли Эстляндии, супруга герцога была под конвоем возвращена в столицу и поселена в одном из крыльев бывшего командорского замка. Лис, встречавший радушный прием у дуэньи ее высочества, взял на себя роль связного и отчасти режиссера будущего шоу. Сейчас, когда публика была доведена до нужного градуса разогрева, все зависело исключительно от слаженности действий и мастерства «актеров».
   Дворцовые чины, державшиеся в изрядном отдалении, двигались за нами, готовые в любой миг пуститься наутек, но для задуманного свидетели были необходимы.
   Череда темных коридоров завершилась у массивной двери, на потемневшем дереве которой при свете факелов поблескивали слюдяные капельки. У людей с богатой фантазией и мистическим складом ума вполне могло возникнуть впечатление, что дерево плакало, чувствуя злые чары. А всех-то дел, как говорил Лис: «Чуток слюды, банка рыбьего клея и пятнадцать минут работы».
   – Это верный знак, – завопил Сергей, указывая на «слезы». – Она здесь!
   Он толкнул дверь, но та не поддалась. Он толкнул сильнее – тот же результат.
   – Ага! Колдовское заклятие! – Он выхватил у меня крест и стал махать им из стороны в сторону. – Именем закона божьего заклинаю: отворись!
   Произнеся это, мой друг потянул дверь на себя, и та без труда поддалась, что было вполне объяснимо: в замках не ставили дверей, открывающихся внутрь помещений. Так их было тяжелее выбить.
   – Узрели, что крест животворящий вытворяет?! – гордо расправил плечи Лис. – Ну шо, за мной!
   Герцогиня сидела за вышиванием. Увидев на пороге грозных доминиканцев, она вскочила и отпрянула.
   – Сдавайся, Рогана! Я настиг тебя! – подвывая для пущей убедительности, закричал Лис. – Ты не укроешься от меня под чужой личиной!
   Катарина заметалась по комнате, роняя на пол резные поставцы с посудой и пытаясь распахнуть окно.
   – Врешь, не уйдешь! – гремело под высоким потолком ее светлости. – Отец-сегрегатор, отрезай ведьму от окна!
   В конце концов в комнате воцарился высокохудожественный разгром. Не на шутку разошедшаяся Катарина, похоже, готова была разнести вдребезги вообще все, что попадалось ей под руку. Для пущего эффекта она, с воем крутанувшись на месте, незаметно вставила в рот полый грецкий орех, набитый тлеющей паклей. Это изготовленное моим напарником средство использовали еще мошенники и фокусники в Древнем Риме. Тем не менее этот трюк выглядел эффектно и по сию пору. Струя пламени ударила на полметра, едва не опалив мне волосы.
   Прижавшиеся к стене придворные мелко крестились, уворачиваясь от пролетающих кувшинов и чашек. Но сила была на нашей стороне. Схваченная Лисом герцогиня сразу вдруг обмякла, и всем стал явственно слышен цокот ее зубов. Мы потащили свою добычу во двор.
   – Все помните? – грозно вращая глазами, тихо проговорил Лис.
   – Да, да, – строя дикие гримасы и извиваясь ужом, едва слышно выдохнула Катарина.
   – Лишь только оказываемся перед воротами, вырываете руку и опрометью мчитесь к стартовой площадке, она прямо под теми окнами. – Он кивнул, указывая направление.
   – Я видела, как ваш друг готовил ее.
   – Умоляю, не мечитесь по двору, – продолжал Сергей, – шо та блоха на собачьем хвосте. Я смогу отвлечь толпу на полминуты, не больше. Потом они с перепугу схватятся за камни.
   – Я все сделаю, – тихо пообещала Катарина Ягеллон, еще раз подтверждая старинную истину, что юношей любовь делает робкими, а девушек – храбрыми.