Свонн Эндрю. Акция возмездия

   Оставшись в комнате одна, Тетсами вздохнула и устало опустилась в кресло с высокой спинкой, стоящее напротив встроенного в стену голографа. Нащупав на подлокотнике кресла кнопочную панель управления, она начала бесцельно переключать каналы, практически не обращая внимания на мелькающие на голографическом дисплее изображения.
   Она думала о предстоящей работе.
   «В общем подготовка к операции идет неплохо, — призналась себе Тетсами. — Уже найдены несколько подходящих людей для осуществления акции в комплексе „ГАА“. Взять, к примеру, ту же Занзибар. Пусть она мне не нравится как человек, но опыта и профессионализма ей не занимать.
   Далее, Шейн. Ее боевые качества, отточенные долгими годами службы в Корпусе Морской Пехоты, также будут далеко не лишними».
   И даже если она, Тетсами, недолюбливает искусственные разумы… нет, «недолюбливает» — не то слово. Она их боится, боится до смерти. Но, даже если ей «не нравится» более чем странный «партнер» Мосасы, Беспорядочная Походка, не следует забывать о том, что созданная Расой машина с искусственным интеллектом способна дать сто — нет, тысячу — очков вперед любому компьютеру, изготовленному человеком. Именно поэтому подобные машины объявлены вне закона по всей Конфедерации. Пользование ими уголовно наказуемо, вплоть до высшей меры наказания.
   «Равно как и создание разумного существа на основе генной инженерии, — подумала Тетсами. — Признайся, тебя пугает игрушка Мосасы потому, что она напоминает тебе…»
   «Напоминает мне о том, что я сама не совсем человек».
   Конструкции вроде Беспорядочной Походки представляли собой кибернетические реликты, так же, как члены рода Тетсами являлись реликтами генетическими. Рождение — вернее, создание — клана Тетсами произошло несколько веков назад, когда человеческие нации еще ютились на одной планете, когда ученые еще экспериментировали с генетическим материалом человека и животных.
   В эпоху Войн Унификации Организация Объединенных Наций приняла решение о запрете подобных экспериментов. Каждый гражданин, созданный посредством генной инженерии, подлежал высылке в отдаленные миры.
   В конце концов эти генетические изгои нашли пристанище в Тау Кита, системе, которая, к счастью, имела две пригодных для жизни планеты. Тетсами вместе с другими кланами псевдолюдей освоили замерзший шарик — планету Дакота. Все другие генетические «продукты» получили в свое распоряжение Хейвен, а потом колонизировали еще пять планет.
   В настоящее время Семь Миров входят в состав Конфедерации.
   Родителям Тетсами удалось сбежать с Дакоты — преприятнейшего мира с одним из наиболее деспотических режимов в Конфедерации — и перебраться на Бакунин. Тут им повезло, и они устроились в процветающую фирму, на престижную работу…
   Которая, в конечном счете их и погубила.
   Тетсами была еще слишком мала, чтобы понять, что происходит, когда ее взял под свою опеку Айвор Йоргенсон. А позже, несмотря на возражения Айвора, она пошла по стопам родителей.
   Правда, в отличие от них, девушка пообещала себе не связываться с корпорациями — после смерти родителей она им, естественно, не доверяла — и занялась свободным бизнесом. И сдержала данное себе обещание — ни разу не продавала свои услуги и душу той или иной фирме, какими бы заманчивыми ни показались предложения. Даже прочно садясь на мель, она предпочитала лучше жить на улице, впроголодь, но не отступать от своего правила… вплоть до недавнего времени, когда она якобы стала компаньоном Доминика Магнуса.
   Тетсами впервые поступилась своими принципами, но это партнерство сулило ей надежду. Надежду оставить наконец-то эту дерьмовую планету. Оставить навсегда.
   Омрачалась эта радужная перспектива лишь тем, что для осуществления своей мечты — отъезда с Бакунина — ей следовало позаботиться о том, чтобы каким-то образом скрыть свое происхождение. Разнюхай кто-либо о ее происхождении, на нее будут смотреть так же, как она сама смотрит на Беспорядочную Походку. И это невзирая на тот факт, что она относилась к тому поколению Тетсами, чьи гены уже стали столь же человеческими, как и у любой другой женщины. Даже самое тщательное генное сканирование вряд ли выяснило бы что-либо необычное с точки зрения общепринятых норм.
   Единственным «подарком», доставшимся ей в наследство от родителей, был ее биоинтерфейс.
   Даже если бы она сумела доказать свою «человечность» посредством генного сканирования, к ней все равно относились бы, как к уродцу, недочеловеку.
   Может, именно поэтому Занзибар на дух ее не переносит…
   Противное, раздражающее жужжание прервало ход ее мыслей. Звук зуммера повторился несколько раз, прежде чем она поняла, что доносится он со стороны двери. Тетсами открыла глаза — она не помнила, когда закрыла их — поднялась с кресла и, подойдя к двери, распахнула ее. Снаружи, в коридоре, стоял Доминик Магнус. Выглядел он… странно.
   — Могу я войти?
   Тетсами пожала плечами и отступила в сторону. Она была не вполне уверена, желает ли общаться сейчас со своим «партнером» или нет.
   Магнус шагнул через порог и бросил взгляд на дисплей голографа, на котором двое накачанных стероидами «гладиаторов» с гипертрофированными мышцами пытались достать друг друга механическими пилами. Он слегка мотнул головой и присел на краешек кровати.
   — Мне кажется, ты на меня рассердилась, — тихо сказал он.
   Тетсами уселась в кресло и вырубила голограф — там в этот момент один из гладиаторов удачно парировал выпад противника.
   — Доминик, я до сих пор не знаю наверняка, в деле я или нет.
   Магнус вздохнул. Тетсами поняла, почему его облик показался ей таким странным. Он выглядел чертовски усталым. Утомленному выражению явно было не место на его лице — все равно, как если бы мраморная статуя вдруг чихнула.
   — Извини, я накричал на тебя. Информация Шейн выбила меня немного из кол…
   До Тетсами внезапно дошло, что они говорят как пара глухих — каждый о своем, не слыша друг друга.
   — Эй, приятель, погоди-ка минутку.
   — Что?
   Тетсами набрала в легкие побольше воздуха и начала снова:
   — Доминик, если я и рассердилась, то не из-за того, что ты рявкнул на меня.
   Магнус недоуменно воззрился на нее.
   — Я хочу знать, мистер Магнус, являюсь ли я вашим партнером или работаю на вас по найму.
   — Ты — мой партнер, — медленно произнес Дом, словно не совсем понимая значение этого слова. Он, похоже, до этого момента и не задумывался о том, что так сильно волновало Тетсами.
   — Ну что же, отрадно слышать, — саркастически проговорила она. — Ты, конечно же, финансируешь операцию, но ведь именно я все спланировала. Мы вытащили друг друга из дерьма. Друг без друга мы погибли бы… и это предприятие сыграло бы в ящик, еще не родившись.
   — Я понимаю.
   — Я думала, что мы — в одной связке.
   — Так оно и есть.
   — В самом деле? — Тетсами встала и пнула кресло ногой.
   — Тогда какого же хрена ты ничего не говорил мне об этом месте?
   Дом сделал глубокий вдох.
   — Я был вынужден хранить тайну. За сотрудниками «ГАА» охотятся люди ЗИКа, и я не хотел давать им возможность попасть на…
   — Значит, ты мне не доверял? И в то же время Занзибар и Шейн ты включил в команду, даже не посоветовавшись со мной! Выходит, им ты поверил сразу?
   — Занзибар была в курсе дела насчет Общины Дидро. Кроме того, она отвечает нашим требованиям. Она — опытный боец, профессионал. А что касается Шейн, так ей известно то, что…
   — Да плевала я на то, что ей известно! Ты ее ни черта не знаешь. Может, она — пассия полковника Дахама и его агент… Впрочем, сейчас разговор не об этом.
   Магнус сидел некоторое время молча, потом утвердительно кивнул.
   — Да, полагаю, не об этом.
   — Итак, я — твой партнер? Или работница по найму, девочка на побегушках?
   — А если я скажу, что по найму?
   — Ах ты, подонок чертов. Я ломану тот сейф, даже если ты дашь мне в помощники парочку кенгуру. Но сама слиняю, как только получу свою долю.
   — А если ты — мой партнер?
   «Действительно, какая разница? Я ведь так и так собиралась делать ноги с Бакунина».
   — Я не знаю.
   — Я вообще-то хотел поговорить с тобой совсем о другом.
   — О чем еще? — Ей не понравилось, что он намерен сменить тему.
   — У нас возникла еще одна проблема. Шейн утверждает, что захват «ГАА» — лишь часть какой-то глобальной операции ЗИКа. Восстановив работоспособность «ГАА», они перейдут ко Второй фазе.
   — Которая заключается?..
   Доминик пожал плечами.
   — Не имею представления. Шейн не сказала, потому как сама не знает. Во всяком случае, для пуска «ГАА» требуется новое оборудование. Они решили импортировать компьютеры с какой-то другой планеты — с бакунинскими бизнесменами не желают заключать сделки. Транспорт прибудет сюда примерно через неделю. Еще дня три у них уйдет на установку и монтаж.
   — А новая компьютерная сеть означает создание новой системы безопасности. Чудненько. Только этого нам и не хватало.
   — Отсюда следует, что нам надо приступить к операции прежде, чем новая сеть начнет функционировать.
   — И сколько времени остается нам на подготовку? Неделя?
   — Десять дней, партнер.
   Тетсами улыбнулась.
   — Ты ублюдок.
   — Меня обзывали и похлеще.
   — Охотно верю.
   — Нам нужно скоренько доукомплектовать команду, а потом и «отполировать» наш план проникновения в «ГАА».
   — И возвращения оттуда.
   — И возвращения оттуда, — согласился Магнус.
   — Теперь нам осталось только заполучить эксперта по паралианским кораблям и водителя. Леви сказал, что знает такого спеца по звездолетам, а пилот, которого я наметила, уже наверно вернулся в Годвин.
   — Хорошо, бери Занзибар и Шейн, и отправляйтесь в Годвин и заканчивайте подготовку.
   — А ты? — Тетсами вопросительно протянула к нему руку.
   — Встретимся в нашем пакгаузе через пару дней. Мне надо уладить кое-какие дела здесь. — Он сунул руку в карман своего серого спортивного костюма, извлек небольшой компьютер и осторожно положил его на ладонь девушки. — Он настроен на наш текущий счет, может быть, возникнут какие-то непредвиденные расходы.
   Тетсами уставилась на свою ладонь. Опять сюрприз. На этот раз, правда, весьма приятный. Она могла поклясться, что ощущает вес трехсот с лишним кило, оставшихся на счету Доминика.
   «Значит я все-таки его партнер, если он доверяет мне такую уйму денег.
   Ублюдок».

Глава 19

   — Мне не нравится нарушение субординации, капитан Мэрфи.
   Мэрфи стоял перед столом полковника, вытянувшись в струнку.
   — Да, сэр.
   Клаус принимал Мэрфи на своем новом командном пункте, то бишь в офисе бывшего президента «ГАА» Доминика Магнуса. На первый взгляд Клаусу следовало быть довольным тем, как проходит операция — Первая фаза «Распутина» развивается с должной скоростью; через восемь бакунинских дней прибудет транспорт с оборудованием для новой компьютерной сети; весь комплекс «ГАА» контролируется морскими пехотинцами и оперативниками ЗИК; отдельные атаки бакунинских военизированных группировок успешно отражаются.
   Однако Клаус был недоволен.
   Во-первых, он не мог достать этого подонка, своего братца.
   Во-вторых — Шейн.
   А теперь еще и это.
   — Мне не нравится неповиновение.
   — Да, сэр.
   Клаус вздохнул. Осознает ли Мэрфи вообще, что же, собственно, происходит? Сначала — Шейн, затем эти пятеро морпехов, потом… Это — как вирус, его нужно уничтожить, прежде чем он инфицирует весь организм.
   — Так, что же нам делать с этими людьми?
   — Я поместил их под домашний арест, сэр.
   — Вы полагаете, такое наказание достаточно за попытку мятежа, Мэрфи?
   Взгляд Мэрфи был пустым и отрешенным.
   — Отряды, посылаемые мной в Годвин, необходимы для осуществления данной миссии. Я не потерплю никакого неповиновения. Особенно потому, что — благодаря одному предателю — почти полторы тысячи вражеских агентов ускользнули от нас.
   — Да, сэр.
   — Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, не так ли?
   Мэрфи молчал.
   — Не так ли, капитан Мэрфи?
   После довольно продолжительной паузы Мэрфи выдавил:
   — Да, сэр.
   — Прекрасно. Доставьте главного нарушителя — командира взвода — на «Кровавый Поток», в камеру допросов. Остальных держать под круглосуточным наблюдением.
   Снова молчание.
   — Свободны.
   Мэрфи повернулся на каблуках и вышел.
   Клаус грязно выругался. Весь сыр-бор разгорелся из-за этой сучки, Шейн. Если бы не она, никто из солдат и думать бы не посмел о неподчинении его приказам. Правда и его, Клауса, команда из ЗИКа подливает масла в огонь. Не один, так другой его подчиненный то и дело цитирует ему приказ руководства ЗИКа: «Не распространять операцию „Распутин“ за пределы комплекса „Годвин Армз Энд Армаментс“, пока Первая фаза не будет завершена».
   Проклятье. Он руководит операцией. Только его приказам должны здесь повиноваться. И он сам отчитывается перед Исполкомом за свои действия…
   Только почему Дмитрий ограничивает его полномочия? Клаус знал, что действует сообразно желаниям Олманова. После долгих раздумий он пришел к выводу, что ликвидация «Доминика Магнуса» будет только на руку Дмитрию Олманову. Иначе зачем было посылать на выполнение миссии именно его, Клауса?
   Полковник Дахам развернул вращающееся кресло и посмотрел сквозь прозрачный купол на Годвин. В лучах заходящего солнца город походил на сгусток светящейся пленки, некий злокачественный нарост на каменистой почве. Да и весь Бакунин такой — пульсирующая раковая опухоль на боку Конфедерации.
   А я — хирург, который может удалить эту опухоль.
   Будь его воля, он в считанные часы превратил бы мерзкую планету в кучу щебня и пыли, выжег бы каленым железом всю эту преступную нацию. Достаточно еще пары кораблей типа «Кровавого Потока», должным образом оснащенных. Несколько хороших ударов с орбиты — и больше никаких проблем. Ни для него лично, ни для Конфедерации.
   «Нет, — подумал Клаус, — это было бы слишком просто. ЗИКу нужна планета с населением около полумиллиарда. Полмиллиарда человек и восемьдесят стандартных лет с начала освоения».
   Население Бакунина насчитывает более миллиарда человек, а первые колонисты прибыли сюда сто четыре года назад. Так что Бакунин вполне подходит для целей ЗИКа.
   «В славном местечке свил ты свое гнездо… братец».
   Выгребная яма болезней и извращений. Кипящее болото, подобное тому, в котором — как думал Клаус — подох его ненавистный брат.
   «На этот раз — никаких ошибок, — решил Клаус. — Я не успокоюсь, пока собственными руками не потрогаю его труп».
   Встроенный в стол голограф подал звуковой сигнал. Техники наконец-то починили и отрегулировали аппарат так, что у Клауса теперь не болели глаза, как в первый день, когда он смотрел на покрытое рябью и непрестанно смещающееся изображение. Дахам ответил на вызов.
   Над столом появилось лицо Джонатана Уиссен-Холла, одного из людей в штатском, прибывших с полковником на «Кровавом Потоке». Он служил в ЗИКе офицером связи и здесь, на Бакунине, отвечал за прием и передачу зашифрованных сообщений.
   — В чем дело, мистер Холл? — Клаус знал, что связист терпеть не может, когда его двойную фамилию сокращают наполовину, но полковник находил ее слишком длинной и не желал произносить полностью, а Уиссен-Холл если и испытывал недовольство, то не выказывал его перед начальством.
   — Пришел ответ на наш первый синхронизированный запрос.
   — Да? Ход событий явно ускорялся. В график укладываемся?
   — Вполне.
   — Как много времени осталось до начала работы Конгресса?
   — Шестьдесят пять дней по Земному Стандарту.
   Сроки весьма сжатые, но если учесть продолжительность Конгресса, он будет заседать почти шесть месяцев…
   Клаус кивнул.
   — Еще есть что-нибудь важное?
   — Пока нет.
   Полковник Дахам прервал связь.
   Теперь он и Исполнительный Комитет будут действовать синхронно, в одном и том же режиме времени. Кстати, о времени…
   Клаус оглянулся через плечо на Годвин. Огромное красно-желтое око Кропоткина уже почти скрылось за горизонтом. Пора выходить на связь с Уэбстером.
   Полковник проверил, заперта ли внешняя дверь, и вынул из стола свой портативный голограф. Открыв крышку, Клаус подождал пару секунд, пока аппарат просканирует его ДНК, потом отстучал на клавиатуре закодированный номер.
   Вскоре из голубой сферической контрольной таблицы, зависшей над столом, послышался голос Уэбстера:
   — Приветствую вас, полковник.
   — Что новенького насчет сбежавших сотрудников «ГАА»? — не здороваясь спросил Клаус. — Удалось кого-нибудь обнаружить?
   — Знаете, полковник, люди порой довольно странно себя ведут. Представьте: вы начинаете в них стрелять, а они почему-то прячутся.
   Клаус поморщился. Ему не нравился игриво-саркастический тон Уэбстера. Однако приходилось мириться с этим — Уэбстер был единственным личным, так сказать, информатором, которого не контролировал Комитет.
   — Такое количество людей невозможно спрятать.
   — Полковник, речь идет о целой планете. Только в одном Годвине десять миллионов человек, а ваши «объекты» к настоящему моменту могли исчезнуть где угодно между Троей и Прудоном. А если им удалось добраться до Прудона, оттуда они могли вообще убраться с планеты поодиночке или небольшими группами.
   Клаус ударил кулаком по подлокотнику кресла.
   — Нет! Они должны быть где-то вместе. Где-то близко. Я уверен. Восемьсот человек не могли бесследно исчезнуть в лесах меньше чем за три часа.
   — О местонахождении известно, скорее всего, лишь ближайшим соратникам Доминика.
   Клаус уловил в голосе Уэбстера какую-то недосказанность, будто тот что-то скрывал от него.
   — А о самом Доминике есть новости?
   — Да.
   — Он присоединился к своим людям?
   — Нет. Он распространяет слухи, что якобы намерен заняться поиском долбрианских артефактов в горах.
   Клаусу показалось, что Уэбстер находит это забавным.
   — Ну и..?
   — Явное прикрытие для чего-то.
   «Без твоего объяснения я бы не понял», — подумал Клаус.
   — А конкретнее? Ваши соображения?
   — Мне кажется, он замыслил что-то против «ГАА». «Доминик не такой дурак, чтобы пытаться вернуть „ГАА“ силой».
   — Я приму вашу информацию к сведению, — сухо проговорил Клаус.
   — Выше нос, полковник, у меня есть одна хорошая новость.
   — А именно?
   — Помните ту «вероломную сучку»… — так, кажется, вы ее охарактеризовали? Кэти Шейн?
   Клаус, заинтересовавшись, наклонился вперед.
   — Да?
   — Так вот, я располагаю некоторой информацией о том, где она сейчас находится…

Глава 20

   Тетсами сосредоточила внимание на маневрировании в хаотичном транспортном потоке Годвина и поэтому не расслышала вопроса Шейн.
   — Что? — переспросила она, поворачивая фургон к одному из виадуков Центрального Годвина.
   — Тот туннель, он что, действительно проходит под комплексом «ГАА»?
   — Ну.
   Движение по виадуку было несколько более упорядоченным, однако столь же оживленным, как и внизу, несмотря на то, что приближалась полночь. Жизнь Годвина не подчинялась какому-либо распорядку или расписанию.
   — Вопиющая халатность со стороны безопасности, — заметила Занзибар недовольным тоном, будто она по-прежнему отвечала за охрану комплекса. — Упустить из виду такое…
   Тетсами пожала плечами.
   — Туннеля еще не было, когда строили комплекс. Проект именно потому и обанкротился. Я слышала, что фирму, задумавшую проложить туннель, буквально взяли в осаду компании, не желавшие, чтобы под них делали подкоп. Та вынуждена была отвалить им огромную сумму и в конечном счете разорилась.
   Шейн посмотрела на Тетсами так, будто последняя сообщила что-то необыкновенное.
   — Вы имеете в виду, что они не подавали на нее в суд?
   Тетсами от души расхохоталась, и даже Занзибар криво усмехнулась.
   Шейн покачала головой и взглянула в окно, на высотные здания Центра.
   — Вам известно что-либо об этом «Эксперте по паралианским кораблям», которого собирался представить нам ваш друг?
   — Нет, — сказала Тетсами. — Я с ним еще не встречалась. — С плохо скрываемым раздражением она добавила: — Дом говорил, что проверяет «Цветка» по своим каналам.
   «Проверяет и перепроверяет, паршивец. У него наверно, на всех есть досье. В том числе и на меня».
   Они съехали с виадука и теперь приближались к большому перекрестку. Тетсами снизила скорость контргравитационного фургона. В парс кварталов впереди высилось недостроенное высоченное сооружение — металлический скелет, окруженный четырьмя гигантскими башенными кранами, стрелы которых протянулись над улицей и соседними, более низкими зданиями.
   «Цветок»? Судя по интонации, Шейн весьма скептически относилась к возможности найти на Бакунине приличного специалиста, разбирающегося в военных звездолетах паралианской конструкции.
   — Я думаю… — начала Тетсами.
   — Вниз! — выкрикнула вдруг Шейн и бросилась на пол. Едва она успела произнести: «Снайпер!», как узкий полихроматический луч прорезал кузов фургона.
   Тетсами включила свое персональное поле, сообразив, что от него мало толку, поскольку снайпер палит из лазерного карабина. Прицельный выстрел вывел из строя все рычаги управления, за исключением активатора контраграва.
   Почти не отдавая себе отчета в том, что она делает, Тетсами включила контраграв.
   Фургон ринулся вперед, набирая скорость и поднимаясь в воздух, и тут в заднюю часть кузова ударило что-то тяжелое. Фургон сильно вздрогнул от глухого взрыва, в салоне мгновенно стало жарко и запахло чем-то прогорклым. Одна из задних дверей отвалилась и упала вниз — Тетсами услышала стук металла, ударившегося о камни мостовой. Занзибар пробормотала что-то — видимо, ругательство — на непонятном Тетсами языке.
   Снова удар — на этот раз в левый бок фургона — и теперь машина совсем потеряла управление. Фургон несся над дорогой, все еще на предельной скорости, но уже начиная снижаться. Он держал курс прямо на строительную площадку, к металлическому скелету здания. Тетсами зажмурилась и прикрыла лицо ладонями.
   Еще несколько выстрелов. Фургон на что-то натолкнулся и завибрировал, как барабан. По громкому хлопку и запаху озона Тетсами поняла, что взорвались батареи блока питания. Фургон, к этому моменту уже снизился до самой Земли, накренился и, спустя мучительно долгую секунду, завалился на бок, пару раз перевернулся, потом со страшным скрежетом врезался в какую-то преграду… и замер.
   — Твою мать… — Тетсами начала выпутываться из ремней безопасности. Фургон лежал на боку; металлический пол его чуть ли не обвернулся вокруг одной из опор башенного крана. — Кто-нибудь ранен?
   Занзибар выползала из-под груды пластиковых ящиков, наваленных в задней части кузова. В ящиках лежат разобранный бронескафандр Шейн и оружие. Занзибар — по-прежнему бормоча проклятия — сорвала крышку с одной из коробок и извлекла из нее ружье. Задняя стенка кузова отсутствовала.
   — Шейн! — завопила Занзибар, не обращая внимание на Тетсами. — Шейн! Кто они? Сколько их? Где?
   «Проклятье, Занзибар, она, может быть, уже мертва».
   Тетсами наконец освободилась от ремней, изогнулась на сидении и, найдя опору для ног, встала почти в полный рост. В их распоряжении было всего несколько минут — может, секунд — и только Шейн успела заметить атакующих. Тетсами посмотрела на Шейн, которую заклинило между основанием переднего пассажирского сидения и оторвавшейся нижней панелью пульта управления. Она лежала, подтянув ноги так, что оказалась в положении плода во чреве матери.
   — Шейн? — тихонько позвала Тетсами.
   Донесся приглушенный стон, и Занзибар почти оттолкнула Тетсами в сторону, чтобы добраться до Шейн.
   — Дьявол! — возмущенно выдохнула Тетсами. — Ты что, офонарела, Занзибар! Лучше прикрой наш тыл. У тебя ведь есть пушка!
   Занзибар отупело уставилась на нее.
   — НАЗАД!
   Крик Тетсами вывел Занзибар из ступора, и она, как большая кошка, метнулась в заднюю часть кузова и заняла позицию у отсутствующих дверей.
   «Потеряли секунды три», — подумала Тетсами и тут же позвала:
   — Шейн?
   Опять слабый стон, потом:
   — Мне кажется, я застряла.
   — Где они?
   — Я видела только одного. Восьмиугольное высотное здание. Крыша. К северу отсюда. — Шейн тяжело задышала. — Морская пехота. Вероятно, группа «очистки» территории.
   — Сколько их может быть?
   Шейн ответила не сразу. Еще раз простонав, она с трудом проговорила:
   — Трое, по меньшей мере. Снайперы в засаде, держали под прицелом перекресток. Не исключено наличие наземной команды.
   Шейн умолкла, чтобы перевести дыхание.
   — Хотят взять нас в кольцо… — Она потеряла сознание.
   Тетсами обернулась:
   — Слыхала, Занзибар?
   — Да, проклятье. Дерьмово. У меня плазменное ружье ближнего боя. Атаку наземной команды еще можно сдержать некоторое время, а вот против снайперов оно бесполезно. Они не дадут нам высунуться из фургона.
   — А ты сама видела снайперов?
   — Одного. Того, который полоснул по задним дверям. Он в трапецеидальном здании к востоку от перекрестка.
   — У нас есть какое-нибудь прикрытие снаружи?
   — Конструкция над нами блокирует одного парня, который засел с северной стороны. Но тот, который на восточной…