Клаус и сам понимал, что несколько переигрывает, но звук его собственного, усиленного мощной аппаратурой голоса, взбадривал, как наркотик.
— Если бы не эти пятеро отважных, беззаветно преданных Конфедерации бойцов, нам было бы сейчас не до подготовки ко второй фазе данной операции. По той простой причине, что все мы были бы мертвы.
При этих словах Клаус улыбнулся.
Пора приступать к изложению остальных своих проблем.
— Не правда ли интересно, что нашлись среди вас такие, кто называет этот подвиг ваших соратников поражением?
Последовала долгая пауза. Полковник старался продлить ее как можно дольше, чтобы подтекст сказанного дошел до каждого. Столь многозначительная пауза преследовала и другую — кроме достижения драматического эффекта — цель. Это был знак верным Клаусу людям — «внимание», «приготовьтесь».
— Не удивительно ли, что среди пропавших без вести числится женщина — офицер морской пехоты, в обязанность которой входила охрана периметра? А не интересно ли, что она была последней, кто проник на борт «Кровавого Потока» в день прискорбного инцидента? Не интересно ли, что она несла вахту вместе с вероломной предательницей, бакунинской наймиткой Кэти Шейн, когда более чем восьми сотням заключенных было позволено совершить побег?
— Не интересно ли, что я сам едва не пал жертвой снайпера, ведущего огонь с нашей же собственной башни воздушного контроля?
Люди Клауса в толпе изготовились и ждали последнего сигнала.
— Теперь, полагаю, каждому из вас ясно — даже без тех разведывательных источников, к которым имею доступ только я, — что предатели, сочувствующие бакунинским террористам, затесались в наши тесные ряды. Они действуют среди нас давно, с самого начала операции. Капкан, в который я намеренно превратил «Кровавый Поток», должен был не только обезвредить проникших туда террористов…
— Этот капкан помог нам выявить изменников в наших собственных рядах!
Эта фраза и являлась сигналом, по которому агенты Клауса одновременно схватили свыше двух десятков людей, занесенных полковником Дахамом в «черный список» — людей ненадежных, людей, позволявших себе недвусмысленные высказывания относительно характера операции, да и просто людей трусливых. Все присутствующие находились в состоянии полного оцепенения, когда громилы Клауса выхватили из толпы двадцать четыре человека — мужчин и женщин.
Двадцать четыре проблемы, которые можно было считать уже решенными.
— Посмотрите на них! Две дюжины тайных убийц, каждый из которых ждал подходящего момента, чтобы уничтожить любого из вас. Каждый из них с готовностью отдал бы даже свою собственную жизнь за то, чтобы увидеть, как этот комплекс стирается с лица планеты. Но они просчитались и выдали себя… и вы только посмотрите, какие это жалкие и трусливые создания!
Все они действительно выглядели до смерти напуганными, когда их тащили к башне-резиденции. Один из них, молодой морпех Коннер, разрыдался.
Каждый из них, естественно, отрицал все предъявленные им обвинения.
Но Клаус готов был держать пари, что каждый десятый из толпы верил им. И этот каждый десятый ничего не мог сделать, иначе он тотчас же оказался бы среди задержанных.
Клаус дождался, пока громкий гул взбудораженной толпы немного утихнет, потом продолжил свою пламенную речь.
— Мы не стали слабее после выпавшего на нашу долю испытания. Мы стали сильнее и сплоченнее.
— Мы не потерпели поражения. Мы — триумфаторы.
— Мы еще не закончили. Мы только начинаем.
— Оглянитесь вокруг себя. Будущее принадлежит нам. Бакунин наш. И никто не сможет остановить нас!
Речь продолжалась еще минут сорок. С подиума Клаус уходил под гром оваций. Ему аплодировали стоя.
Глава 40
— Если бы не эти пятеро отважных, беззаветно преданных Конфедерации бойцов, нам было бы сейчас не до подготовки ко второй фазе данной операции. По той простой причине, что все мы были бы мертвы.
При этих словах Клаус улыбнулся.
Пора приступать к изложению остальных своих проблем.
— Не правда ли интересно, что нашлись среди вас такие, кто называет этот подвиг ваших соратников поражением?
Последовала долгая пауза. Полковник старался продлить ее как можно дольше, чтобы подтекст сказанного дошел до каждого. Столь многозначительная пауза преследовала и другую — кроме достижения драматического эффекта — цель. Это был знак верным Клаусу людям — «внимание», «приготовьтесь».
— Не удивительно ли, что среди пропавших без вести числится женщина — офицер морской пехоты, в обязанность которой входила охрана периметра? А не интересно ли, что она была последней, кто проник на борт «Кровавого Потока» в день прискорбного инцидента? Не интересно ли, что она несла вахту вместе с вероломной предательницей, бакунинской наймиткой Кэти Шейн, когда более чем восьми сотням заключенных было позволено совершить побег?
— Не интересно ли, что я сам едва не пал жертвой снайпера, ведущего огонь с нашей же собственной башни воздушного контроля?
Люди Клауса в толпе изготовились и ждали последнего сигнала.
— Теперь, полагаю, каждому из вас ясно — даже без тех разведывательных источников, к которым имею доступ только я, — что предатели, сочувствующие бакунинским террористам, затесались в наши тесные ряды. Они действуют среди нас давно, с самого начала операции. Капкан, в который я намеренно превратил «Кровавый Поток», должен был не только обезвредить проникших туда террористов…
— Этот капкан помог нам выявить изменников в наших собственных рядах!
Эта фраза и являлась сигналом, по которому агенты Клауса одновременно схватили свыше двух десятков людей, занесенных полковником Дахамом в «черный список» — людей ненадежных, людей, позволявших себе недвусмысленные высказывания относительно характера операции, да и просто людей трусливых. Все присутствующие находились в состоянии полного оцепенения, когда громилы Клауса выхватили из толпы двадцать четыре человека — мужчин и женщин.
Двадцать четыре проблемы, которые можно было считать уже решенными.
— Посмотрите на них! Две дюжины тайных убийц, каждый из которых ждал подходящего момента, чтобы уничтожить любого из вас. Каждый из них с готовностью отдал бы даже свою собственную жизнь за то, чтобы увидеть, как этот комплекс стирается с лица планеты. Но они просчитались и выдали себя… и вы только посмотрите, какие это жалкие и трусливые создания!
Все они действительно выглядели до смерти напуганными, когда их тащили к башне-резиденции. Один из них, молодой морпех Коннер, разрыдался.
Каждый из них, естественно, отрицал все предъявленные им обвинения.
Но Клаус готов был держать пари, что каждый десятый из толпы верил им. И этот каждый десятый ничего не мог сделать, иначе он тотчас же оказался бы среди задержанных.
Клаус дождался, пока громкий гул взбудораженной толпы немного утихнет, потом продолжил свою пламенную речь.
— Мы не стали слабее после выпавшего на нашу долю испытания. Мы стали сильнее и сплоченнее.
— Мы не потерпели поражения. Мы — триумфаторы.
— Мы еще не закончили. Мы только начинаем.
— Оглянитесь вокруг себя. Будущее принадлежит нам. Бакунин наш. И никто не сможет остановить нас!
Речь продолжалась еще минут сорок. С подиума Клаус уходил под гром оваций. Ему аплодировали стоя.
Глава 40
Сим Вашния любил посещать Землю. Ему нравились ее чистый прозрачный воздух и малая гравитация, которая позволяла ему в буквальном смысле слова горы ворочать — настолько легко давались здесь физические усилия. Вот и во время нынешнего своего визита он испытывал наслаждение от окружающей среды Земли. Наслаждение, которое только усиливалось от осознания того, что его, Вашнии, планы осуществляются на удивление хорошо. Все шло просто прекрасно.
И вот, пребывая в столь безмятежном и умиротворенном расположении духа, Вашния вдруг с тревогой почувствовал, что непременная улыбка начинает медленно сползать с его лица.
Вашния погладил бороду, скрывая попытку удержать ускользающую улыбку.
— Чего ты хочешь от меня?
Вашния не видел причины, которая заставляла бы его недолюбливать Дмитрия Олманова. Этот немолодой уже русский был таким же, как и он, Вашния, профессионалом, делающим свою работу. Но на этот раз Вашнии с трудом удавалось оставаться в хорошем настроении, чего он за собой никогда прежде не замечал.
Впервые за долгое-долгое время Вашния испытывал такое раздражение.
Они с Дмитрием сидели в офисе Олманова, глубоко в недрах основания башни Конфедерации. В самом чреве конфедеративной бюрократии, фигурально выражаясь.
— Я хочу от тебя прямого ответа, Вашния.
Дмитрий выглядел утомленным. Вашния понимал его состояние, но был далек от сочувствия старику. Каждое десятилетие, непосредственно перед Конгрессом, разведывательные службы всех ветвей Конфедерации лихорадочно активизировали свою деятельность. Это была данность, неизбежность. Вода была мокрая, межзвездное пространство заполнялось вакуумом, а конфедеративная политика каждые десять лет достигала своей критической массы.
Это ни в коей мере не извиняло вопиющую бестактность Дмитрия.
— Ты что же, ждешь от меня признания всех якобы совершенных Протекторатом Инди преступлений?
Дмитрий потер ладонью лоб.
— Я ни в чем тебя лично не обвиняю.
— Отрадно слышать.
— Но ты ведь не можешь отрицать того, что произошло на Марсе.
— Я ничего не собираюсь ни отрицать, ни признавать.
Дмитрий с силой ударил кулаком по столу.
— Проклятье! Я играю в эти игры дольше, чем ты живешь на свете. Я мог бы руководить аппаратом Службы Безопасности всей Конфедерации.
Вашния поднялся с кресла. От его улыбки не осталось и следа.
— Спасибо, что пригласил меня, но я должен идти. Дмитрий откинулся на спинку кресла.
— Не торопись. Извини за вспышку. Не сдержался я… нервы ни к черту.
— Не думаю, что у нас есть что сказать друг другу.
— Никак ты не поймешь! Я хочу удержать Конфедерацию от развала. Структура ее — это тщательно сбалансированный механизм, и любое смещение власти способно вызвать дестабилизирующие, непредсказуемые последствия.
Вашния не стал ни садиться, ни пытаться вернуть знаменитую свою улыбку на ее прежнее место.
— О каких смещениях ты толкуешь? — Он даже не потрудился скрыть звучащую в голосе иронию.
— Мы оба знаем, какие планеты будут на предстоящем Конгрессе повышены в звании, так сказать. Особенно теперь, когда ты получил поддержку Семи Миров…
— Я понимаю тебя. Только вот что я тебе скажу — с того места, где ты сидишь, любое «смещение власти», как это называешь, может показаться слишком дестабилизирующим. Даже угрожающим.
Дмитрий молча кивал.
Вашния вздохнул.
— Хватит болтать о хваленой беспристрастности ЗИКа. Пора бы тебе открыто признать, что ты представляешь из себя ничто иное, как защитника интересов Сириуса и Альфа Центавра.
— А ты ни разу не задумывался о том, что любое сколь-нибудь значительное перераспределение власти может вызвать крайне нежелательные последствия?
— Все власть предержащие должны бояться перемен.
— Я не утверждаю, что наша нынешняя система безупречна, но налицо признаки таких процессов, которые…
Вашния предостерегающе поднял руку и шагнул к двери.
— Я до глубины души возмущен вашим намеком на то, что Народный Протекторат Инди пытается нарушить Священную Хартию. Если вы еще раз позволите себе нечто подобное, я буду вынужден предъявить вам официальную ноту протеста.
— Я же сказал, я ни в чем тебя не обвиняю. Не кипятись. Присядь, пожалуйста, и выслушай меня.
Вашния с видом оскорбленного достоинства нехотя сел.
— Видимо, я в самом деле несколько погорячился. Но давай заканчивать наш двусмысленный разговор. Мы оба — деловые люди. Какого прямого ответа ты от меня ждешь?
— Хорошо, Сим. Я хочу знать, следует ли мне беспокоиться на твой счет в свете предстоящих событий?
Вашния погладил седую бороду, чувствуя, как на лицо его возвращается улыбка.
— Возможно, Дмитрий. Возможно, тебе следует побеспокоиться.
Консульство Инди располагалось — как и представительства всех остальных ветвей Конфедерации — в дипломатическом квартале, размещавшемся вокруг Конфедеративной Башни. Каждое посольство владело участком земли, приобретенным правительством той или иной планеты — именно по этой причине ни одно представительство не размещалось собственно в Башне, хотя километровой высоты здание легко вместило бы всех, еще и место осталось бы.
Единственной планетой, которая держала свой бюрократический аппарат непосредственно в башне, была Земля.
Консульство Инди находилось в центре десятка более мелких зданий, в которых функционировал дипломатический аппарат миров, входящих в состав Протектората.
Вашния, погруженный в глубокие раздумья, шел по тропинке, петляющей между зданиями, и только-только приближался к декоративному каменному мостику, ведущему в передний двор Консульства Инди, когда услышал незнакомый голос.
— Мистер Вашния?
Вашния обернулся и увидел, как из-за тени дерева крадущимся шагом вышла темная фигура. Человек появился как будто ниоткуда, и первой мыслью Вашнии было — «засада!».
Но он тотчас же взял себя в руки. Окружающий ландшафт скрывал такие меры безопасности, что имей человек какие-то дурные намерения, он не сумел бы проникнуть сюда ближе, чем на километр.
— Да? — сказал Вашния.
— Мне сказали, что только вы можете мне помочь.
Теперь, когда Вашния смог получше разглядеть незнакомца, он понял, что человек давно не был на Земле — об этом свидетельствовала его неуклюжая походка.
«Сила тяжести здесь гораздо больше, чем та, к которой он привык», — подумал Вашния.
Волосы у человека были обесцвечены сильным ультрафиолетовым облучением, но на коже не наблюдалось признаков ожогов. Облачен он был в новую — очень новую — одежду.
Инопланетная загадка.
— Чем могу быть вам полезен?
Человек поднял руку, чтобы пригладить ладонью волосы, и Вашния заметил, что кисть его представляет собой довольно грубую биомеханическую конструкцию, усеянную шрамами и похожими на оспинки пятнами. Мужчина заметил взгляд Вашнии и сунул руку в карман куртки.
— Я не нашел здесь представительства Семи Миров.
Вашния кивнул.
— Они имеют только одно посольство в пределах Конфедерации, на Мазимбе.
— Но ведь на Конгресс прибыл делегат от Тау Кита.
— Да, она с Грималкина.
— Мне нужно поговорить с ней.
Вашния хохотнул. Бесцеремонные манеры незнакомца показались ему просто прелестными.
— Я не состою при ней секретарем. И я не занимаюсь обслуживанием других дипломатов. Вам придется разыскивать ее самому.
Человек выглядел раздраженным.
— Если бы я знал, где ее искать, я не стал бы обращаться к вам.
— Ах, вот оно что.
— Вы не подскажете мне, как с ней связаться?
— Но зачем она вам понадобилась?
Незнакомец заколебался — всего на долю секунды, но Вашния заметил это.
— Я разыскиваю родственников на Дакоте.
Ложь.
Заинтересованный несбыточным поведением странного незнакомца Вашния решил не торопить события. Если их встреча не состоится, я узнаю об этом от самой Фернандес.
— Франческа Фернандес остановилась в отеле «Виктория». Ей могут позвонить из регистратуры, и если она захочет поговорить с вами, она с вами поговорит.
— Благодарю вас.
Человек повернулся, чтобы уйти, и Вашния сказал:
— Имейте в виду, она — нечеловек.
Он обернулся, поднося металлическую руку к лицу.
— В каком-то смысле, я тоже нечеловек.
— Могу я узнать ваше имя?
Снова секундное колебание, потом мужчина сказал:
— Иона. Меня зовут Иона.
Иона растворился в лесу так же неожиданно, как и появился. Вашния довольно долго стоял и смотрел ему вслед, удивляясь тому, что его взволновал — да, именно взволновал — обыденный инцидент.
Вашния вернулся к своим делам, однако, как он ни старался, ему не удавалось выбросить «тривиальный» инцидент из головы. Как и фразу, которую он сам сказал Дмитрию:
— Власть предержащие должны бояться перемен.
Конечно, беспокойство его было ничем не оправданным. Вашния всегда держал под контролем те силы, которые намеревался спустить с привязи. Но, по какой-то непонятной причине, встреча с «Ионой» настолько выбила его из колеи, что он засомневался в самом себе.
И вот, пребывая в столь безмятежном и умиротворенном расположении духа, Вашния вдруг с тревогой почувствовал, что непременная улыбка начинает медленно сползать с его лица.
Вашния погладил бороду, скрывая попытку удержать ускользающую улыбку.
— Чего ты хочешь от меня?
Вашния не видел причины, которая заставляла бы его недолюбливать Дмитрия Олманова. Этот немолодой уже русский был таким же, как и он, Вашния, профессионалом, делающим свою работу. Но на этот раз Вашнии с трудом удавалось оставаться в хорошем настроении, чего он за собой никогда прежде не замечал.
Впервые за долгое-долгое время Вашния испытывал такое раздражение.
Они с Дмитрием сидели в офисе Олманова, глубоко в недрах основания башни Конфедерации. В самом чреве конфедеративной бюрократии, фигурально выражаясь.
— Я хочу от тебя прямого ответа, Вашния.
Дмитрий выглядел утомленным. Вашния понимал его состояние, но был далек от сочувствия старику. Каждое десятилетие, непосредственно перед Конгрессом, разведывательные службы всех ветвей Конфедерации лихорадочно активизировали свою деятельность. Это была данность, неизбежность. Вода была мокрая, межзвездное пространство заполнялось вакуумом, а конфедеративная политика каждые десять лет достигала своей критической массы.
Это ни в коей мере не извиняло вопиющую бестактность Дмитрия.
— Ты что же, ждешь от меня признания всех якобы совершенных Протекторатом Инди преступлений?
Дмитрий потер ладонью лоб.
— Я ни в чем тебя лично не обвиняю.
— Отрадно слышать.
— Но ты ведь не можешь отрицать того, что произошло на Марсе.
— Я ничего не собираюсь ни отрицать, ни признавать.
Дмитрий с силой ударил кулаком по столу.
— Проклятье! Я играю в эти игры дольше, чем ты живешь на свете. Я мог бы руководить аппаратом Службы Безопасности всей Конфедерации.
Вашния поднялся с кресла. От его улыбки не осталось и следа.
— Спасибо, что пригласил меня, но я должен идти. Дмитрий откинулся на спинку кресла.
— Не торопись. Извини за вспышку. Не сдержался я… нервы ни к черту.
— Не думаю, что у нас есть что сказать друг другу.
— Никак ты не поймешь! Я хочу удержать Конфедерацию от развала. Структура ее — это тщательно сбалансированный механизм, и любое смещение власти способно вызвать дестабилизирующие, непредсказуемые последствия.
Вашния не стал ни садиться, ни пытаться вернуть знаменитую свою улыбку на ее прежнее место.
— О каких смещениях ты толкуешь? — Он даже не потрудился скрыть звучащую в голосе иронию.
— Мы оба знаем, какие планеты будут на предстоящем Конгрессе повышены в звании, так сказать. Особенно теперь, когда ты получил поддержку Семи Миров…
— Я понимаю тебя. Только вот что я тебе скажу — с того места, где ты сидишь, любое «смещение власти», как это называешь, может показаться слишком дестабилизирующим. Даже угрожающим.
Дмитрий молча кивал.
Вашния вздохнул.
— Хватит болтать о хваленой беспристрастности ЗИКа. Пора бы тебе открыто признать, что ты представляешь из себя ничто иное, как защитника интересов Сириуса и Альфа Центавра.
— А ты ни разу не задумывался о том, что любое сколь-нибудь значительное перераспределение власти может вызвать крайне нежелательные последствия?
— Все власть предержащие должны бояться перемен.
— Я не утверждаю, что наша нынешняя система безупречна, но налицо признаки таких процессов, которые…
Вашния предостерегающе поднял руку и шагнул к двери.
— Я до глубины души возмущен вашим намеком на то, что Народный Протекторат Инди пытается нарушить Священную Хартию. Если вы еще раз позволите себе нечто подобное, я буду вынужден предъявить вам официальную ноту протеста.
— Я же сказал, я ни в чем тебя не обвиняю. Не кипятись. Присядь, пожалуйста, и выслушай меня.
Вашния с видом оскорбленного достоинства нехотя сел.
— Видимо, я в самом деле несколько погорячился. Но давай заканчивать наш двусмысленный разговор. Мы оба — деловые люди. Какого прямого ответа ты от меня ждешь?
— Хорошо, Сим. Я хочу знать, следует ли мне беспокоиться на твой счет в свете предстоящих событий?
Вашния погладил седую бороду, чувствуя, как на лицо его возвращается улыбка.
— Возможно, Дмитрий. Возможно, тебе следует побеспокоиться.
* * *
Настроение Сима Вашнии вернулось в нормальное состояние к тому моменту, когда он возвратился к консульству Протектората Инди. Ему еще надо было закончить кое-какие важные дела, не последнее место среди которых занимала инспекция разведывательной операции Протектората на Земле.Консульство Инди располагалось — как и представительства всех остальных ветвей Конфедерации — в дипломатическом квартале, размещавшемся вокруг Конфедеративной Башни. Каждое посольство владело участком земли, приобретенным правительством той или иной планеты — именно по этой причине ни одно представительство не размещалось собственно в Башне, хотя километровой высоты здание легко вместило бы всех, еще и место осталось бы.
Единственной планетой, которая держала свой бюрократический аппарат непосредственно в башне, была Земля.
Консульство Инди находилось в центре десятка более мелких зданий, в которых функционировал дипломатический аппарат миров, входящих в состав Протектората.
Вашния, погруженный в глубокие раздумья, шел по тропинке, петляющей между зданиями, и только-только приближался к декоративному каменному мостику, ведущему в передний двор Консульства Инди, когда услышал незнакомый голос.
— Мистер Вашния?
Вашния обернулся и увидел, как из-за тени дерева крадущимся шагом вышла темная фигура. Человек появился как будто ниоткуда, и первой мыслью Вашнии было — «засада!».
Но он тотчас же взял себя в руки. Окружающий ландшафт скрывал такие меры безопасности, что имей человек какие-то дурные намерения, он не сумел бы проникнуть сюда ближе, чем на километр.
— Да? — сказал Вашния.
— Мне сказали, что только вы можете мне помочь.
Теперь, когда Вашния смог получше разглядеть незнакомца, он понял, что человек давно не был на Земле — об этом свидетельствовала его неуклюжая походка.
«Сила тяжести здесь гораздо больше, чем та, к которой он привык», — подумал Вашния.
Волосы у человека были обесцвечены сильным ультрафиолетовым облучением, но на коже не наблюдалось признаков ожогов. Облачен он был в новую — очень новую — одежду.
Инопланетная загадка.
— Чем могу быть вам полезен?
Человек поднял руку, чтобы пригладить ладонью волосы, и Вашния заметил, что кисть его представляет собой довольно грубую биомеханическую конструкцию, усеянную шрамами и похожими на оспинки пятнами. Мужчина заметил взгляд Вашнии и сунул руку в карман куртки.
— Я не нашел здесь представительства Семи Миров.
Вашния кивнул.
— Они имеют только одно посольство в пределах Конфедерации, на Мазимбе.
— Но ведь на Конгресс прибыл делегат от Тау Кита.
— Да, она с Грималкина.
— Мне нужно поговорить с ней.
Вашния хохотнул. Бесцеремонные манеры незнакомца показались ему просто прелестными.
— Я не состою при ней секретарем. И я не занимаюсь обслуживанием других дипломатов. Вам придется разыскивать ее самому.
Человек выглядел раздраженным.
— Если бы я знал, где ее искать, я не стал бы обращаться к вам.
— Ах, вот оно что.
— Вы не подскажете мне, как с ней связаться?
— Но зачем она вам понадобилась?
Незнакомец заколебался — всего на долю секунды, но Вашния заметил это.
— Я разыскиваю родственников на Дакоте.
Ложь.
Заинтересованный несбыточным поведением странного незнакомца Вашния решил не торопить события. Если их встреча не состоится, я узнаю об этом от самой Фернандес.
— Франческа Фернандес остановилась в отеле «Виктория». Ей могут позвонить из регистратуры, и если она захочет поговорить с вами, она с вами поговорит.
— Благодарю вас.
Человек повернулся, чтобы уйти, и Вашния сказал:
— Имейте в виду, она — нечеловек.
Он обернулся, поднося металлическую руку к лицу.
— В каком-то смысле, я тоже нечеловек.
— Могу я узнать ваше имя?
Снова секундное колебание, потом мужчина сказал:
— Иона. Меня зовут Иона.
Иона растворился в лесу так же неожиданно, как и появился. Вашния довольно долго стоял и смотрел ему вслед, удивляясь тому, что его взволновал — да, именно взволновал — обыденный инцидент.
Вашния вернулся к своим делам, однако, как он ни старался, ему не удавалось выбросить «тривиальный» инцидент из головы. Как и фразу, которую он сам сказал Дмитрию:
— Власть предержащие должны бояться перемен.
Конечно, беспокойство его было ничем не оправданным. Вашния всегда держал под контролем те силы, которые намеревался спустить с привязи. Но, по какой-то непонятной причине, встреча с «Ионой» настолько выбила его из колеи, что он засомневался в самом себе.