Сьюзон Марлен. Незнакомка в красном

   Джастин уже больше не удивлялся, что она получила несколько предложений руки и сердца. Слова ее отца вдруг всплыли в его памяти: «Я не совсем отказался от надежды, что Роджер может еще убедить Джорджину выйти за него». Джастин невольно испытал болезненный укол ревности.
   Хотя Джорджина играла довольно-таки долго, он был огорчен, когда она прекратила музицировать.
   – На сегодня достаточно, – сказала она.
   – Пожалуйста, поиграй еще, – попросила Мелани. – Я могла бы слушать тебя всю ночь!
   «Наконец-то, – с усмешкой подумал Джастин, – я и моя сестра хоть в чем-то пришли к единому мнению».
   Он опять посмотрел на Джорджину. Живя в Пенфилде, ему нравилось находиться в ее обществе. Он улыбнулся про себя, вспомнив их словесные дуэли. Очень немногие мужчины, а из женщин вообще ни одной, решались до сих пор возражать ему. Но ему доставляло удовольствие скрещивать шпаги в словесных поединках с достойным противником.
   Да, она, несомненно, достойный противник, даже очень. Джорджина вся была полна огня и страсти. Если можно судить по поцелуям, то и в постели она будет такой же темпераментной.
   Его покоряла ее ослепительная улыбка, которая вызывала ямочки на щеках и заставляла ее лицо светиться, как самая яркая звезда на небе. Не меньше привлекало его и ее соблазнительное тело. Он жаждал полностью овладеть им и узнать все его тайны.
   Уж к ней-то, казалось, Джастину никак не следовало бы испытывать подобный интерес. Но подавить его он не мог. Джина привлекала его, несмотря ни на что. Ну какой же он глупец! Мисс Джорджина Пенфорд не была представительницей полусвета, как он сначала думал, она была незамужней женщиной благородного происхождения. Если он начнет те отношения с ней, к которым стремилось его тело, результат мог быть только один, причем неприемлемый для него.
   Женитьба.
   Этого слова было достаточно, чтобы Джастин вздрогнул. Он никогда больше не женится!
   Хотя мисс Пенфорд выказывала по отношению к браку столь же сильную неприязнь, как и он сам, он готов был побиться об заклад на все свое состояние, что, если у них дойдет до любовной связи, она будет счастлива поймать его в брачные сети.
   Джастин не позволит этому случиться, ни за что не позволит!

14

   В свой одиннадцатый день пребывания в Пенфилде Джастин стоял у окна в библиотеке, наблюдая за стекающими по стеклу струями дождя. Уже четвертый день подряд, не прекращаясь, шел проливной дождь.
   Раньше Джастин ни за что бы не согласился просидеть четыре долгих дня в сельском доме, во всяком случае, постарался бы избежать этого любой ценой.
   Но только не в Пенфилде.
   И не в обществе Джорджины. Одиннадцать дней, в том числе и дождливых, пролетели как одно мгновение. В это время хозяева и гости много и оживленно беседовали обо всем на свете, то обсуждая спорные геологические теории, то сравнивая достоинства романов Джейн Остин и Вальтера Скотта.
   Уникальные способности Джорджины проявлялись не только в умении вести беседу, она была еще и прекрасной хозяйкой. Джастину все менее хотелось покидать этот гостеприимный дом. Вот если бы Джорджина предложила остаться здесь и ему, а не только его сестре!
   Он услышал позади шуршание юбок и почувствовал, как его обволакивает аромат знакомых духов, которыми пользовалась Джорджина. Он повернулся к ней, но она смотрела в окно на непрерывный дождь.
   – Ну неужели же он никогда не перестанет! – нетерпеливо произнесла девушка.
   Джастин подавил улыбку. Он сам не отличался большим терпением, но сейчас все было по-другому. Джорджину дождь раздражал по одной простой причине: он лишал ее возможности продолжать раскопки. В последний их выход в каменоломню, еще до дождя, она нашла несколько фрагментов скелета, которые, без сомнения, принадлежали доисторическому животному.
   – Терпение и еще раз терпение, – успокаивающе сказал он. – Если нам повезет, то дождь сделает за нас часть работы, смоет слой земли и камней над тем местом, где я копал.
   До начала этого потопа Джастин усиленно подкапывал основание стенки, пока углубление не стало напоминать пещеру, неглубокую и невысокую, но достигающую двадцати футов в ширину. Он надеялся, что эрозия, дожди и собственный вес обрушат часть почвы и помогут им в поисках.
   Достаточно скептически воспринимая его план, Джорджина продолжала работать как обычно, стамеской, с присущей ей осторожностью. Именно таким образом она наткнулась на кости.
   Услышав его слова, девушка отвлеклась от созерцания дождя за окном и повернулась к Джастину.
   – Как было бы чудесно, если бы ваша идея сработала.
   Хотя ее слова выражали надежду, но недоверчивый тон ясно выдавал ее сомнения.
   Джастин поразился, как болезненно ранило его это недоверие.
   – Вы могли бы больше доверять мне, – покачал головой он.
   – Но у меня рассудочный ум ученого. Мне в каждом случае нужны доказательства.
   – Возможно, они у вас будут, когда дождь прекратится.
   – О, я очень на это надеюсь. – Джорджина повернулась к нему, и на ее лице расцвела улыбка, напомнившая Джастину солнце, проглянувшее сквозь тучи.
   Ее глаза излучали тепло, и он мгновенно забыл о дожде и мрачном дне. Какое это имело значение, когда можно наслаждаться ее волшебной улыбкой? Джастин болезненно желал поцеловать ее, желал пробудить в ней ту пьянящую страсть, которую сумел почувствовать в ней еще в Лондоне, а потом здесь, среди развалин старого дома. Более всего ему хотелось заняться с ней любовью, но он не хотел расплачиваться за это своей свободой. Он не намеревался жениться во второй раз, так как слишком хорошо выучил свой урок с Клариссой.
   Его губы резко сжались, когда он вспомнил, как шел к алтарю, думая, что женится на обворожительной, милой красавице и как скоро она сбросила с себя эту личину, как змея сбрасывает отслужившую срок кожу.
   – Что случилось, милорд?
   Голос Джорджины проник в его мысли, возвращая его к действительности. Девушка наблюдала за ним, тревожно нахмурившись. Да, она слишком проницательна, чтобы он чувствовал себя с ней вполне спокойно.
   – Ничего, – ответил он. – Мне только хотелось бы, чтобы вы звали меня Джастином.
   Он сам удивлялся, до чего ему хочется услышать свое имя, произнесенное ее чистым голоском, который казался ему не менее прекрасным, чем музыка, извлекаемая ею из арфы.
   Но вместо того, чтобы выполнить его желание, она спросила:
   – А где Лэни?
   – Вам это скорее было бы известно, чем мне. Вы же знаете, мне она не особенно доверяет.
   – Но она держится с вами все непринужденнее. – И правда, Джастин прилагал немало сил, чтобы улучшить свои отношения с сестрой, и Джорджина всячески помогала ему. – В этом большая ваша заслуга.
   Его представление о Мелани, как об угрюмой, тихой и недалекой девочке, сильно изменилось за время пребывания в Пенфилде. В обществе Пенфордов Мелани расцветала и становилась умной и разговорчивой, в отличие от того, как она держалась с ним. Также он был поражен ее энтузиазмом во время раскопок. Все это время Мелани работала наравне с ним и Джорджиной, причем без единой жалобы.
   Если честно, то жаловаться готов был он сам. Присутствие сестры уже несколько раз не позволило ему воспользоваться подходящим моментом и поцеловать Джорджину. Джастин решил позволить сестре остаться в Пенфилде, но пока никому не говорил об этом. Если бы он объявил о своем решении, то у него уже не было бы предлога задерживаться здесь дольше.
   Джорджина подарила ему еще одну обворожительную улыбку.
   – Лэни даже начинает воспринимать ваш юмор.
   – Да, – он грустно улыбнулся. – Теперь мне всего раз или два в день приходится объяснять ей, что я шучу.
   – Она слишком серьезна, это правда, но какой же еще она могла быть, воспитанная двумя старыми, ограниченными людьми, у которых вообще не было чувства юмора.
   «Превосходное описание Дортонов», – подумал Джастин.
   – Зря я оставил ее с ними. Вы были совершенно правы, упрекая меня в этом. Вы удивлены?
   – Я всегда удивляюсь, когда мужчина признает, что он был не прав, а женщина права.
   – Маленькая оса, – воскликнул он. – Неужели вы не можете удержаться, чтобы не ужалить меня?
   Ее улыбка была столь очаровательна, что он не мог больше сопротивляться соблазну. Все эти дни он и так еле сдерживал себя. Он медленно опустил голову, чтобы поцеловать ее.
   – Джорджина, вот ты где!
   Голова Джастина дернулась вверх при звуке голоса Мелани. Джорджина отступила от него с такой же поспешностью.
   – Твой папа в гостиной, он ищет тебя, – сказала Мелани.
   – Спасибо, Лэни. Тогда я пойду. Пожалуйста, составь компанию своему брату, пока меня не будет.
   Джорджина вышла, а Мелани нерешительно двинулась к брату.
   – Садись, – сказал Джастин.
   Когда она подчинилась, он пододвинул кресло и устроился напротив. Взглянув на нее, он заметил, какие потухшие у нее глаза. Она казалась больной.
   – Ты плохо себя чувствуешь, Мелани? – участливо спросил он. Ее глаза удивленно расширились.
   – Да, а как ты догадался?
   – Ты плохо выглядишь. Что с тобой?
   – Я с утра не могу унять дрожь, у меня болит горло, и вообще слабость во своем теле.
   Джастин поднялся и положил руку ей на лоб. Сомнений не было.
   – У тебя жар, – заметил он, беспокойно хмурясь. – Тебе надо лежать в постели. Хочешь, я вызову доктора?
   – Ты так говоришь, как будто действительно заботишься обо мне, – сказала она с горечью, которая заставила его поморщиться.
   – Я и правда забочусь о тебе, Мелани, – мягко сказал он. – Ты же моя сестра.
   Она вскочила, в глазах стояли слезы.
   – Если я твоя сестра, это не значит, что ты обо мне заботишься. Мама говорила, что единственный человек, о котором ты когда-либо заботился, был твой брат Генри!
   Мелани выбежала из библиотеки, не дав ему открыть рта.
   Джастин снова вернулся к окну. Дождь уже не был таким сильным, и вдали появился просвет голубого неба, предвестник того, что погода начинает налаживаться.
   Он очень надеялся, что то же самое можно будет сказать и о его отношениях с сестрой.
 
   Когда на следующее утро Джорджина сказала Рэвенстону, что Мелани заболела и осталась в постели, он встревоженно спросил:
   – Не послать ли за доктором?
   Джорджина была тронута его заботой о сестре.
   – Это не слишком серьезно, – заверила она его. – Она просто сильно простудилась. Я дала ей настой из трав, чтобы сбить жар. Я уверена, что к вечеру ей будет лучше. Но если нет, тогда придется вызвать доктора.
   Рэвенстон все еще хмурился, и Джорджина видела, что он совсем не так уверен, что сестра быстро поправится.
   Она посмотрела в окно на ярко-голубое небо с проплывающими по нему белыми облаками. Рано утром дождь наконец-то прекратился, и Джорджина едва могла дождаться возможности опять приступить к раскопкам. Она спросила Джастина, не хочет ли он ее сопровождать.
   Он нерешительно посмотрел на нее.
   – Вы уверены, что с Мелани все будет в порядке?
   – Безусловно. Разве что ей будет обидно, что мы продолжили раскопки без нее. – Она улыбнулась. – Так вы готовы идти?
   Джастин кивнул, взяв ее за запястье и поглаживая чувствительную кожу большим пальцем. Она вздрогнула от удовольствия.
   – Там сейчас будет настоящее болото, – предупредил он ее, отпуская руку.
   – Ну и пусть, – усмехнулась Джорджина. – Мне слишком не терпится опять возобновить работу.
   Его темные глаза насмешливо блестели.
   – Как, леди не боится грязи?
   – Уверяю вас, перед лицом природы я бесстрашна.
   Когда они вышли, она порадовалась, что взяла с собой Рэвенстона. Рядом с ним работать намного приятнее. Джастин не только разделял ее волнение в отношении возможных находок, но с ним она могла вволю рассуждать, на что мог быть похож этот огромный зверь и как выглядел окружавший его доисторический мир.
   К ее удивлению, Рэвенстон не отвергал ее идеи и мнения с обычной для мужчин высокомерной снисходительностью, а обсуждал их уважительно и серьезно. Он явно воспринимал ее как равную.
   Более того, уровень его научных знаний поразил Джорджину так же, как ее знания в свое время поразили его. Джастин мог компетентно обсуждать самые сложные геологические теории, так же как и многое другое.
   Интересно, сколько еще времени он пробудет в Пенфилде? Ее отец пригласил его на пару недель, а этот срок уже подходил к концу. А чем дольше Джастин находился в Пенфилде, тем меньше Джорджина хотела, чтобы он уезжал.
   Никогда еще она не наслаждалась обществом мужчины так, как это было с Джастином. Кроме того, он необычайно будоражил ее чувства. Что в нем было такого, что заставляло ее вздрагивать, когда он отводил локон с ее лица, и вспыхивать огнем, когда он брал ее за руку? Что заставляло ее так жаждать его поцелуев?
   Девушка не понимала этого странного влечения к нему, которого она никогда не испытывала ни к одному мужчине. Она никогда не чувствовала себя так с Роджером Чедвиком, единственным человеком, о браке с которым она всерьез размышляла.
   – Вы сегодня что-то очень молчаливы, – заметил Джастин. – О чем вы так глубоко задумались?
   Ее обычная откровенность изменила ей, и она сказала:
   – Я думаю, сработала ли ваша теория о подрывании основания стены.
   Дальше они двигались в полном молчании. Подходя к каменоломне, Джорджина непроизвольно ускорила шаги. Если бы она знала, что из-за дождя потеряет пять долгих дней, она ни за что бы не ушла отсюда.
   Единственное, что примиряло ее с пятидневным заключением в доме, было общество Джастина. Он был приятным гостем, остроумным и веселым. Их оживленные разговоры касались самых разных тем, и она с удивлением обнаружила, что их мнения совпадают чаще, чем она ожидала.
   Они дошли до поворота тропинки, откуда уже была видна каменоломня, Джорджина в своем нетерпении даже обогнала Джастина. Повернув, она остановилась так внезапно, что он налетел на нее.
   – Боже мой! – воскликнула она голосом, исполненным восхищения. – Я просто не могу в это поверить!

15

   – Что такое? – Джастин быстро шагнул к Джорджине, чтобы увидеть, что же ее так поразило.
   – Вы были совершенно правы! – воскликнула она.
   Над тем местом, где основание стены было подрыто, потоки дождя унесли часть земли и камней, обнажив верхнюю часть массивных ребер, выступающих из почвы склона подобно гигантским клыкам. Они были прикреплены к огромному позвоночнику. Местами позвоночник был все еще с грунтом, но видно было достаточно, по меньшей мере пятнадцать футов, чтобы можно было представить чудовищный размер животного. На какой-то момент Джастин застыл в изумлении, не в силах поверить собственным глазам.
   Джорджина первая пришла в себя.
   – Посмотрите, что мы нашли! Скелет игуанодонта! Я уверена в этом!
   Джастин испытывал не меньшую радость, чем она.
   – Это невероятно! – произнес он, потрясенный.
   Она повернулась и взглянула на него глазами, сияющими от счастья. В порыве восторга Джорджина обняла его и со всей силой прижала к себе. Он тоже обнял ее.
   Когда это соблазнительное женское тело прижалось к нему, молния желания, самая сильная в его жизни, пронзила Джастина. Но Джорджина была так захвачена радостью находки, что не сознавала ни то, насколько неподобающе ее объятие, ни то, как действует оно на Джастина.
   Оторвавшись от него, она побежала к находке. Он не знал ни одной женщины, которая реагировала бы на все с такой же непосредственностью, как Джорджина. Он двинулся за ней, упиваясь ее заразительной радостью, любуясь ее живостью и грацией.
   Но далеко убежать не удалось. Дождь превратил почву у стены в подобие болота, по которому невозможно было идти быстро.
   С каждым шагом и она, и идущий сзади Джастин погружались по щиколотки в грязную жижу. Подол платья Джорджины быстро намок, продвигаться становилось все труднее, но она не обращала на это никакого внимания, горя желанием поскорее рассмотреть свою невероятную находку.
   Джастин наблюдал за ней с восхищенной улыбкой. Хотя она и сказала, что не боится грязи, он не до конца поверил ей. Это воспоминание заставило его улыбнуться. Зная ее, как можно было сомневаться?
   Пока они пробирались по грязи, Джорджина поскользнулась и чуть не упала. Джастин вовремя подоспел, чтобы поддержать ее, но когда он обхватил ее руками за талию, то и сам оступился. Они упали, но ему удалось в последний момент повернуться так, что падение оказалось безболезненным.
   Они попробовали сесть, что тоже было непросто в такой грязи. Когда же они посмотрели друг на друга, то разразились неудержимым смехом. У Джорджины щека и подбородок были в грязных разводах, а вся левая сторона платья от плеча до подола была сплошь в глине. Джастин осмотрел себя. Он выглядел не лучше.
   Джорджина все еще смеялась, не обращая внимания на плачевное состояние своего платья. Джастин тоже смеялся, не переставая при этом удивляться, как это женщина способна хоть на минуту забыть о своем внешнем виде.
   – Бесполезно пытаться работать в такой грязи, – сказал он. – Нам придется подождать, пока земля немного подсохнет.
   – Да, – согласилась Джорджина, явно разочарованная. – И надо найти способ аккуратно извлечь скелет.
   Джастин задумчиво посмотрел на стенку:
   – Думаю, нам сначала надо прикинуть размеры этого чудовища. Тогда мы сможем примерно обвести его границы и нанять рабочих, чтобы они вырубили из скалы весь этот блок, тогда ущерб будет минимальным. Им, возможно, придется разделить его на две или три части, но никак не больше.
   – Какая замечательная идея! – Джорджина одобрительно улыбнулась. Он тоже улыбнулся.
   – Так вы со мной согласны?
   – Ну конечно.
   Он вспомнил о Мелани и подумал, как разочарована будет его сестра, когда услышит об открытии, сделанном без нее.
   – Наверное, нам не стоит говорить об этом Лэни, – неуверенно проговорил он. – Она будет безутешна.
   Джорджина посмотрела на него изумленно, затем спросила невыразительным голосом:
   – И что вы предлагаете?
   – Как только ей будет получше, мы возьмем ее сюда, и она увидит его сама, как мы сейчас увидели.
   – О да! – воскликнула Джорджина, вновь оживляясь. – Мне не терпится посмотреть на ее выражение, когда она увидит это.
   Джастин широко улыбнулся ей.
   – Осторожнее, маленькая оса, вы уже третий раз подряд соглашаетесь со мной. Смотрите, это может войти в привычку.
   – Вряд ли! – весело заявила она, пытаясь выбраться из грязи.
   Встать на ноги, однако, оказалось совсем не таким легким делом, потому что в этой трясине не на что было опереться. От этого им стало еще веселее, и они довольно долго выбирались из грязи, весело смеясь, словно дети.
   Джастин посмотрел на радостное, раскрасневшееся лицо Джорджины, и волна нежности накатила на него. Дорогая, замечательная Джина. Теперь он понимал, почему Нэнси Уайлд так звала ее. Это имя подходило ей больше, чем Джорджина или Джорджи.
   Когда ей наконец удалось встать, промокшее платье плотно облепило ее фигурку, обрисовывая слишком откровенно. Джастину это показалось пыткой, и он должен был собрать все силы, чтобы побороть желание.
   – Мы похожи на двух китов, штормом выброшенных на берег, – заявила она.
   Он поднял бровь.
   – Вы ни в малейшей степени не напоминаете это млекопитающее, и я буду очень оскорблен, если вы сочтете меня похожим на эту гору жира.
   Ее щеки под разводами грязи порозовели.
   – Ну что вы, я совсем не в этом смысле.
   Надо было возвращаться, и они пошли к тропинке, ведущей домой. Прежде чем уйти, Джорджина обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на уникальную находку.
   – Я едва могу поверить в это!
   Джастин посмотрел сверху вниз на ее заляпанное грязью лицо. Он вытер руки об оставшуюся чистой часть рубашки и вытащил из кармана носовой платок, чтобы вытереть грязь с ее лица, пользуясь предлогом дотронуться до нежной щеки Джорджины.
   Глядя на Джастина со счастливой улыбкой, она спросила:
   – Ну разве вы видели когда-нибудь что-либо более великолепное?
   «Это далеко не так великолепно, как твоя улыбка», – чуть не вымолвил он. Джастин посмотрел на ее соблазнительные губы, которые ему так хотелось поцеловать. Он больше не мог удержаться от соблазна. Медленно наклоняя к ней голову, он встретил ее взгляд.
   Глаза Джины широко раскрылись, сначала от удивления, затем от предвкушения.
   «Боже мой, она ведь жаждет этого поцелуя не меньше меня!» Осознание этого только подстегнуло его желание. Отсутствие в ней показной скромности, кокетства, жеманства, свойственной его знакомым женщинам, поражало Джастина.
   Их губы встретились, и он начал жадно целовать ее, не сдерживая своей страсти. Они так долго не могли оторваться друг от друга, что начали задыхаться.
   Желание Джастина разгоралось все сильнее, и он был даже рад, что земля была такой мокрой. Иначе он вряд ли удержался бы, чтобы не уложить Джину прямо на траву и не заняться с ней любовью.
   Оторвавшись наконец-то от ее соблазнительных губ, он настороженно посмотрел на нее. Вряд ли она сердилась, но он решил на всякий случай извиниться.
   – Я сожалею.
   – Почему? – Она искренне недоумевала. – Разве это не было чудесно?
   Он рассмеялся, покоренный ее простодушием. Он еще никогда не встречал женщины столь бесхитростной и прямой.
   – Да, конечно, было.
   – Так почему же вы сожалеете?
   – Если честно, то это не так.
   – Так почему же вы сказали, что сожалеете?
   – Ну... когда джентльмен, э-э... слегка увлекается в обществе леди, ему полагается извиниться.
   Ее лицо сморщилось от смеха, в глазах плясали веселые искорки.
   – Так, значит, время от времени, милорд, вы все-таки вспоминаете, что вы джентльмен?
   – Маленькая оса! Как вам нравится жалить меня.
   На это она только опять рассмеялась, и мелодичный звук напомнил ему чистый звон колоколов в утреннем воздухе. Он хотел бы еще раз поцеловать ее, но она уже повернулась и пошла по тропинке. Джастин не мог удержаться, он обнял ее за талию и на секунду нежно прижал к себе.
   Идя с ней обратно к дому, он не мог припомнить, когда еще он чувствовал себя так легко, радостно и беззаботно. Во всяком случае, это было очень давно, когда его дед начал готовить его к будущей роли графа. Джастин любил старика, но тот был строг к нему.
   Когда они проходили под раскидистым каштаном, порыв ветра налетел на листья, еще мокрые от дождя, и осыпал их каплями воды.
   Джина подставила лицо холодным каплям, глубоко вздохнула и засмеялась от радости.
   – Это такое удовольствие – гулять после дождя. – Она повернула к нему озаренное улыбкой лицо. – Все такое свежее и чистое!
   Джастин ответил ей восхищенным взглядом.
   – Вы такая необычная женщина, Джина.
   Она лукаво улыбнулась ему.
   – Даже не знаю, считать ли это комплиментом или оскорблением.
   – Это, несомненно, комплимент, Джина.
   – Почему вы так меня называете? Нэнси единственная, кто так меня зовет. Она говорит, что это имя больше всего мне подходит.
   – И она совершенно права, – сказал Джастин, отчаянно мечтая еще раз поцеловать ее. А каково было бы наслаждаться с ней любовью в постели!
   Но это невозможно. Он не так глуп, чтобы ради нескольких недель или месяцев страсти обречь себя на долгие годы тоски. На свете нет идеальных женщин.
   Он вспомнил заявленное ею твердое нежелание выходить замуж.
   – А что стоит за вашим столь твердым решением не вступать в брак?
   – Неравенство женщин в браке, – ответила она после минутного колебания.
   – Неравенство! – На взгляд Джастина, все тяготы ложились на плечи мужа. Он должен был обеспечивать безбедную жизнь своей жены, терпеть ее припадки дурного настроения, а помимо этого, мучительно думать, является ли младенец, которого она ему родила, действительно его ребенком.
   Джина не обратила внимания на его недоверчивое восклицание.
   – А за вашим, милорд?
   – Опыт, – лаконично ответил он. – Вы говорите, что женщины должны выходить замуж для безопасности, но при этом вы сами не собираетесь этого делать. Вы что, не озабочены собственной безопасностью?
   – Но я сказала, что женщины только стремятся к безопасности. Я не говорила, что брак дает им ее. Слишком часто они не только не получают ее, а, наоборот, теряют те крохи, которые имели. В моем случае, мне придется потерять очень много. Брак отнимет у меня эту безопасность, а не даст ее.
   – И как же вы пришли к такому поразительному заключению? – язвительно спросил он.
   – Вы хотите сказать, что мое мнение ошибочно, но это не так. Я являюсь наследницей большого состояния. Пока я остаюсь одинокой, я сама контролирую его. – Она посмотрела на него спокойным, уверенным взглядом. – Но если я выйду замуж, то контроль перейдет к моему мужу. От меня уже нисколько не будет зависеть, насколько разумно – или неразумно – расходуются мои деньги. Если бы я вышла замуж за человека, подобного лорду Инглэму, он очень быстро промотал бы его, и я не смогла бы ему помешать.
   Джастина раздражало, что он не находит достаточно веского аргумента, чтобы возразить ей. Он удовлетворился тем, что сказал:
   – Я счастлив слышать, что вы хотя бы не верите, подобно многим глупым женщинам, в чепуху, которую называют романтической любовью.
   Джина остановилась как вкопанная. Повернувшись, она посмотрела прямо ему в лицо.