Сьюзон Марлен. Незнакомка в красном

   Джастин растерялся от того, каким ледяным тоном она это произнесла. Подумав, что она просто недовольна, что столь личное поручение было передано через Нэнси Уайлд, он решил успокоить ее:
   – Ну что ж, что бы вы ни чувствовали по этому поводу, я очень рад, что вы не теряли времени, желая обсудить мое послание со мной. Именно на это я и надеялся.
   Она непонимающе уставилась на него, как будто он был не в своем уме.
   – Вы что, хотите сказать, что это возмутительное послание было призвано завлечь меня сюда?
   – Ну, я не имел в виду именно сюда, но я действительно хотел возбудить в вас достаточно любопытства, чтобы вы пригласили меня к себе.
   Ее глаза сердито сузились.
   – У вас весьма необычный способ.
   – Но ведь он сработал, разве не так? – прервал ее Джастин с любезной улыбкой. – Вы ведь здесь.
   Она наморщила лобик. Джастин не удержался от того, чтобы не провести пальцами по ее щеке. Его жест заставил ее вздрогнуть от неожиданности, но, очевидно, не был ей неприятен.
   Тем не менее было еще слишком рано переходить к этой стороне их отношений. Сначала нужно было утрясти финансовые вопросы.
   – Скажите, Джина, чего бы вы от меня хотели?
   – Раз уж я здесь, то ответ, мне кажется, ясен без слов. – Она наконец-то улыбнулась. Правда это была еле заметная улыбка, но все-таки прогресс. – Я не сомневаюсь в том, что вы знаете, чего я от вас хочу.
   Джастин не знал, но он нисколько не сомневался, что, каким бы ни было ее желание, оно дорого обойдется ему. Судя по его опыту, обычно такие дамы в первую очередь хотели две вещи – роскошный особняк и драгоценности. Поскольку ему не был пока известен ее аппетит, он мог только строить предположения.
   – Да, мне кажется, я могу догадаться, – сухо ответил он.
   – Не удивляюсь, зная, какой вы сообразительный.
   Лучше сказать ей сразу, что он собирается ей дать, и таким образом проверить, насколько она жадна. Джастин осторожно сказал:
   – Я много думал об этом.
   – Правда? – Его гостья вновь казалась удивленной.
   – Правда, и я готов снять дом, очень удобный дом с полным штатом слуг. Где бы вы хотели, чтобы он располагался? – Он ожидал услышать название одной из самых престижных улиц Лондона. Джина с трудом подбирала слова.
   – Но милорд, я совершенно не хочу... и не жду от вас, чтобы вы пускались в такие ненужные расходы.
   Теперь пришла его очередь изумиться. Еще ни разу его будущая любовница не выражала желания сэкономить его деньги.
   – Тогда что же вы предлагаете?
   – А почему бы не здесь, с вами?
   На какой-то миг Джастин лишился дара речи. Ему следует попросить Нэнси Уайлд обучить Джину правилам игры. Она слишком наивна для выбранной профессии. Более того, что могло быть хуже, чем иметь любовницу в своем собственном доме? Помилуйте, да это ничуть не лучше, чем быть женатым! Она же постоянно будет вертеться под ногами, требуя от него внимания.
   Он, однако, постарался выразить свое несогласие в более мягкой форме.
   – Как бы это ни было удобно для меня, боюсь, что это невозможно.
   – Но почему? – Она казалась искренне непонимающей. – Это же очень хороший дом, и явно достаточно большой, чтобы...
   – Общество будет возмущено таким поворотом дела.
   Джина нахмурилась.
   – Вы показались мне независимым человеком, не обращающим внимания на мнение света. Вижу, что я ошиблась.
   Он поморщился. Его задело прозвучавшее в ее голосе разочарование.
   – Нет, вы были совершенно правы, мне и правда все равно. Но я джентльмен и отказываюсь выставлять леди, которая находится под моим покровительством, на всеобщее осуждение. – Его ответ явно озадачил ее.
   – Но что может общество возразить против этого?
   Джастин не собирался просвещать ее в том, что касается света. Однако как только они окажутся в спальне... Мысль о том, что она будет лежать обнаженная рядом с ним, была так соблазнительна, что Джастин с трудом переключился на более прозаические темы.
   – Почему бы вам не попросить Нэнси Уайлд просветить вас на этот счет? – Он едва сдерживал нетерпение, желая поскорее раздеть Джину не только мысленно.
   Щеки Джины залил такой очаровательный румянец смущения, что Джастин едва удержался, чтобы не поцеловать ее.
   – Это правда, что я мало бываю в обществе, – сказала она. – И я не всегда знаю, что оно требует от женщины.
   Их разговор происходил совсем не так, как представлял себе Джастин. Неожиданно ему захотелось как-то отвлечься от всех проблем.
   Поднявшись, он взял со стола графин с бренди и плеснул себе немного в бокал.
   Затем обернулся к Джине:
   – Так покупать мне дом или нет?
   – О, нет, пожалуйста, не надо! Честное слово, это такая бесполезная трата денег! Я была бы счастлива предложить взамен свой дом. Он очень большой и удобный.
   Джастин неожиданно почувствовал болезненный укол ревности. Голос его стал ледяным.
   – Могу я спросить, от кого столь молодая женщина получила такой большой, удобный дом?
   – Если быть точной, он не мой. Он принадлежит моему отцу.
   – Вашему отцу!
   – Да. Я уверена, что вы найдете его вполне приемлемым. Мой отец славится своим гостеприимством.
   Джастин еще больше удивился. Такого оборота дела он представить не мог.
   – Черт возьми, вы что, хотите сказать, что он тоже там живет?
   – Конечно, но он совсем не будет возражать, если число домочадцев увеличится.
   – Не могу в это поверить! – Уж скорее ее отец встретит его с заряженным пистолетом, чем с распростертыми объятиями.
   – Но это правда, – уверила его Джина. – Я уже все обговорила с ним.
   – Уже... обговорили? – заикаясь, переспросил Джастин. Глотнув изрядную порцию бренди, он опять сел рядом с ней на диван.
   – Ну конечно. Я бы никогда не решилась на такой шаг, не обсудив это с ним, – сказала Джина. – Папа будет только рад. Говоря откровенно, именно он посоветовал мне прийти сюда и все с вами обсудить.
   – Посоветовал вам прийти ко мне?! – Бренди чуть не выплеснулось из стакана. – У вас на редкость необычный отец.
   «И несомненно, на редкость жадный».
   – О, да, мне так повезло! Он предоставляет мне полную свободу действий.
   Радостная улыбка Джины была такой очаровательной, что Джастин из всех сил сжал стакан, пытаясь удержать руки подальше от нее.
   – У меня лучший в мире отец, – с нежностью продолжала Джина.
   Джастин едва сдержался, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Лучшие в мире отцы не извлекают выгоды из тела дочерей. У Джастина зародилось сильное подозрение, что он переоценил ум Джины и она просто дурочка. Что же касается ее отца, то Джастину хотелось убить злобного и жадного негодяя, пустившего дочь по такой дорожке.
   – Я думаю, что с моей стороны все-таки будет разумнее приобрести дом.
   – О нет, к чему напрасные расходы! Я считаю, что эти деньги гораздо лучше использовать на то, чтобы нанять учителя.
   Джастин открыл рот от изумления.
   – Учителя! Вы, наверное, шутите.
   – Да нет же. Я знаю, что для девушки это необычно, но я была бы вечно благодарна вам, если бы вы согласились.
   Сделав глоток бренди, Джастин подозрительно посмотрел на ее лицо.
   – А вы случайно не знаете учителя, которого я должен нанять?
   – Конечно, знаю.
   Губы Джастина сжались.
   – Я так и думал. Он что, был раньше вашим учителем?
   – Откуда вы знаете? – удивилась она. – Когда-то мой отец нанял его для меня.
   Ее проклятый отец вполне заслуживал быть повешенным!
   – Уверяю вас, папа убедился, что он один из лучших.
   – Неужели? – Образы Джины и ее «учителя», занимающихся любовью в различных необычных позах, вызвали в Джастине все нарастающий гнев. Уж он заставит ее убедиться, что этот хваленый «учитель» далеко не «самый лучший».
   – Ну да. Вы будете поражены, как многому Гарет научил меня.
   Джастин был не просто поражен. Взбешен! Каким дураком считает его Джина, если думает уговорить его нанять своего бывшего любовника, чтобы тот развлекал ее, когда Джастина не будет поблизости!
   – Я не собираюсь нанимать никакого учителя. Я не такой уж неопытный болван, каким вы, видимо, меня считаете.
   – Боже, но я совсем не думала о вас такого, милорд, хотя вы, очевидно, не очень хорошо понимаете женщин.
   – Напротив, я понимаю их слишком хорошо. И с вашей стороны было бы разумно не забывать об этом в своих переговорах со мной.
   Гнев Джастина боролся с его влечением к ней. После ее намерения нанять «учителя» его желание взять ее в любовницы начало ослабевать. Но все равно он мечтал поцеловать ее полные, соблазнительные губы, ласкать ее стройное тело, перебирать шелковистые волосы. Одно ее присутствие действовало на него возбуждающе.
   Но в данный момент он был уверен только в одном: он устал от всех этих бессмысленных разговоров. Пора показать ей, как они могли бы наслаждаться друг другом, если бы она не приняла его за идиота и не стала навязывать ему своего любовника в качестве учителя.
   Более того, он заставит ее полностью забыть о проклятом учителе.

5

   Внезапно суровые глаза Рэвенстона смягчились, приобретя теплый, золотистый оттенок. Джорджина не ожидала такой реакции на свой визит. Его поведение совершенно сбило ее с толку.
   Рэвенстон не только не был безразличен к судьбе своей сестры. Его щедрое предложение снять дом для Лэни и обеспечить всем необходимым, произвели на Джорджину глубокое впечатление. Она также весьма одобряла его желание защитить сестру от критики света. Ведь общество прежде всего осудит женщину.
   Джорджина не сомневалась, что еще немного, и ей удастся уговорить Рэвенстона отказаться от идеи снять дом и позволить его сестре жить в Пенфилде. Очевидно, что уговорить его нанять для Лэни бывшего учителя самой Джорджины будет намного труднее, но Джорджина надеялась, что со временем и это получится.
   Она посмотрела на Рэвенстона. Резкие черты лица и густые черные волосы делали его лицо мужественным. Темные глаза горели странным огнем, который зажег в ней ответное тепло.
   Внезапно он нагнулся к ней и поцеловал в губы. Она слишком растерялась от неожиданности, чтобы протестовать, а его губы ласкали ее легко, словно розовые лепестки, колеблющиеся под вечерним ветерком. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного. Глубоко внутри ее зародилось странное будоражащее волнение.
   Джорджина никогда не думала, что этот сильный суровый человек может быть таким нежным. С изумлением она поняла, что жаждет быть еще ближе к нему, хочет, чтобы он заключил ее в свои объятия.
   Как будто прочитав ее мысли, Джастин обнял ее, и она оказалась в кольце его рук. От него исходил какой-то необычный пряный запах, волнующий Джорджину. Какой приятный контраст в сравнении с ужасным тяжелым запахом мускуса, которым пользовалось большинство мужчин!
   Кончик его языка дразнил ее губы, и она испытывала совершенно неизведанные ощущения. Тихий вздох слетел с ее губ. Джастин воспользовался тем, что она приоткрыла рот, и тут же проник языком внутрь. Джорджина вздрогнула от неожиданности. Ее никогда раньше так не целовали. Она готова было отстраниться, но его руки только крепче сжали ее.
   Чувства, которые он пробуждал в ней, были такими волнующими и приятными, что Джорджина не могла, да и не хотела сопротивляться им. Конечно, она выскажет ему потом свое возмущение, но сейчас...
   Его рот стал более требовательным. Ее охватило странное возбуждение. «Джастин умеет доставить женщине необычайное наслаждение», – вспомнились ей слова Нэнси. Не успев ничего сообразить, она уже робко отвечала на его поцелуй.
   Рэвенстон наконец оторвался от ее губ, чтобы страстно прошептать:
   – Такие сладкие губы...
   Он поцеловал кончик ее носа и проложил дорожку из поцелуев по щеке. Его зубы нашли мочку ее маленького уха и стали осторожно покусывать. Затем он провел по краю ее уха своим языком, и она удивилась, что это его прикосновение отдалось сладкой болью где-то внизу живота. Его большой палец как бы сам собой – конечно же, случайно! – коснулся ее груди. Его рука скользнула ниже и остановилась на талии.
   – Вы не носите корсет?
   – Я не люблю корсет. В нем так неудобно, что я обхожусь без него. – Она заметила искру неодобрения в его глазах и спросила: – Почему вы так на меня смотрите?
   – Я просто удивлен. Большинство женщин ни за что бы не вышли из дома без корсета.
   Джорджина нахмурилась.
   – Так вам не нравится, что я его не ношу?
   Он пожал плечами.
   – Нет, пока вы остаетесь такой стройной, у меня нет ни малейших возражений.
   Его ответ озадачил ее, но, прежде чем она могла переспросить, его рука спустилась на ее живот. Он легонько погладил его, и по телу пробежала теплая волна возбуждения. Джорджина забыла обо всем на свете. Удовольствие, которое она испытывала, было таким острым и необыкновенным, что она задыхалась от восторга. «Так вот о чем говорила Нэнси Уайлд», – мелькнуло у нее в голове.
   Джастин поднял голову и пристально посмотрел на нее. Его глаза зажглись непонятным для нее светом.
   – Так тебе это нравится, не правда ли? – Его голос был низким и мягким, как бархат, отчего ее томление еще больше усилилось.
   – Да, – призналась она.
   – Я так и думал. – Он казался довольным собой.
   Ни слова больше не говоря, Джастин подхватил ее на руки и усадил себе на колени. Джорджина вспыхнула и собралась запротестовать против таких вольностей, но речь не повиновалась ей.
   – Вот так-то лучше. – Его рот опять прижался к ней в глубоком, жадном поцелуе, от которого они могли задохнуться.
   Он погладил рукой ее щиколотку. Она почувствовала жар его руки через шелк своих чулок. Медленно, не отрывая от нее своих губ, Джастин проводил своей ласкающей рукой все выше. Это походило на медленное, неотвратимое движение прилива.
   Вот его пальцы сжали округлое колено. Джорджина была настолько охвачена непривычными ощущениями, что едва ли осознала, что Джастин раздвинул ее ноги. Ее чулки доходили как раз до колен, и когда он начал ласкать обнаженную кожу ее ляжек, она быстро свела колени, зажав между ними его руку. Понимая, что Джастин перешел все мыслимые границы, она попыталась убрать его руку.
   Он поднял голову, и Джорджина была поражена, увидев в них гнев и насмешку.
   – Ну перестань кокетничать, моя сладкая, я же знаю, кто ты, – с издевкой сказал он. – Не строй из себя робкую девственницу. Тебе это не идет.
   Его насмешливый тон моментально развеял чувственный туман, окутывавший Джорджину.
   – Не идет? – переспросила Джорджина, не понимая, что он имеет в виду.
   – Нет, не идет. – В его голосе послышались жесткие нотки. – Особенно после того, как ты хвасталась мне тут насчет своего учителя.
   – Но при чем здесь Гарет? – поразилась Джорджина. Она попыталась высвободиться из рук Рэвенстона, но он только крепче прижимал ее к себе. Его взгляд стал суровым.
   – Отпустите меня! – закричала она.
   – Не так скоро, моя дорогая, – холодно ответил он. – Вы должны показать мне хоть что-то из того, чему ваш талантливый учитель научил вас. – И он грубо сжал ее грудь.
   Этот человек, похоже, просто сошел с ума! По-настоящему испугавшись, Джина изо всей силы толкнула его и вырвалась из его объятий. Это было настолько неожиданно, что он не смог помешать ей.
   – Как вы смеете? – зашипела она на него, отступая подальше.
   Ей бы хотелось немедленно покинуть эту комнату, но ее пелерина лежала на спинке дивана, а шляпка – на столике рядом с Джастином. Она протянула руку, чтобы взять шляпку, но он схватил ее за запястье.
   – Отстаньте от меня! – Джорджина попыталась вырваться, но он был намного сильнее ее.
   Джастин рывком усадил ее себе на колено, вне себя от ярости.
   – Отстану, когда мы закончим. – Черт бы побрал эту женщину, которая возбудила его до предела, а потом прикинулась оскорбленной невинностью! Как будто оба они не знали, какова ее профессия!
   На какой-то миг его гостья, казалось, лишилась дара речи, затем язвительным тоном она объявила:
   – Вы не джентльмен!
   Джастин презрительно скривил губы.
   – Я только тогда джентльмен, когда рядом со мной леди. А вы, моя дорогая, отнюдь не леди.
   – Я не ваша дорогая! И я действительно леди! Попрошу обращаться ко мне с уважением.
   – С уважением! – Он надменно расхохотался. Подумать только, эта содержанка требует считать ее леди! – А почему я должен это делать?
   – Почему? – Джорджина, казалось, не верила своим ушам. – Если бы вы имели хоть малейшее понятие о подобающем поведении, которое предполагает хорошее воспитание, вы бы не спрашивали.
   – Подумать только, а у вас остренькие коготки, Джина. – Он почувствовал, как его тело опять напряглось.
   – Не зовите меня Джиной!
   – А как я должен вас называть? Негодницей? Ведьмой? Содержанкой?
   – Содержанкой? – Она просто кипела от негодования. – Сначала я была сующейся в чужие дела особой с длинным острым несом! Теперь я содержанка! Вы должны обращаться ко мне как подобает, «мисс Пенфорд».
   Джастину показалось, что он ослышался.
   – Что вы сказали?
   Она посмотрела, на него, как если бы он сбежал из сумасшедшего дома.
   – Мое имя, как вам хорошо известно, мисс Пенфорд.
   – Господи, но вы же не можете быть этой засушенной стервой, Джорджиной Пенфорд!
   – Воспринимать ли мне это как комплимент, милорд? – ледяным тоном спросила она.
   На одну секунду Джастин замер, переваривая услышанное. Затем он отпустил ее с поспешностью человека, который вдруг обнаружил, что держит в руках ядовитую змею. Джорджина проворно вскочила на ноги и отошла на безопасное расстояние.
   – Проклятье, не могу этому поверить! – Джастин не сводил с нее изумленных глаз. Недоверие и смущение боролись в нем с разочарованием.
   Но неожиданное признание не уничтожило его влечения к ней. Наоборот, желание стало еще сильнее, потому что теперь он знал, что никогда не сможет сделать ее своей любовницей. Ну что за дурацкое положение!
   Джина смотрела на него и казалась такой же смущенной.
   – Но вы же говорили, что Нэнси сказала вам, кто я.
   Он встал и сделал шаг к Джин... к мисс Пенфорд. Она отступила.
   – Она сказала мне... – Джастин умолк, вспомнив гнев, мелькнувший в глазах Нэнси, когда он предположил, что Джина – одна из дам полусвета. – Ах, черт!
   Джастин сам сделал ни на чем не основанный и оскорбительный вывод, а Нэнси просто не стала поправлять его. Он злился на себя за то, что так ошибся, вопреки здравому смыслу.
   Да, он выставил себя редким дураком, а для такого гордого человека это было нестерпимо. Джастин так сердился на себя, что невольно излил свой гнев на Джорджину.
   – А какого черта вы тогда пошли в дом к Нэнси Уайлд?
   – Чтобы подшутить над вами за то, что вы меня преследовали.
   – Да, и это вам удалось, – в изнеможении признал Джастин.
   Он еще раз взглянул на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие глаза. До чего хорошенькой она выглядела, даже когда сердилась! Он не понимал, как могли Плимптон и Инглэм называть ее уродливой старой девой. Они показали себя не просто дураками, но и людьми с очень плохим зрением.
   Наблюдая за ней, Джастин неожиданно поймал себя на крайне странном желании обнять ее и целовать, пока она не успокоится и не улыбнется. Он не был, однако, настолько глуп, чтобы попробовать это на практике. Вместо этого он сказал:
   – Я не понимаю, зачем вы пришли ко мне сегодня.
   – Как вы можете такое говорить? Вы же сами сказали, что ваше оскорбительное письмо, которое вы передали моему отцу, должно было заставить меня прийти сюда, и что это удалось?
   Джастин совершенно забыл о проклятом письме и застонал от досады.
   – Так вы сегодня не виделись с Нэнси Уайлд?
   – Нет, хотя я совершенно не понимаю, почему вы об этом спрашиваете.
   Джастин чувствовал себя так, как если бы по неосторожности ступил в трясину и теперь его с неумолимой быстротой засасывало в чавкающую жижу.
   – Вы мне лучше объясните, для каких целей вы предлагали дом вашего отца? – мрачно сказал он.
   Она уставилась на него, как будто он был слаб рассудком.
   – Но это же очевидно!
   – Не так очевидно, как вам, должно быть, кажется.
   – Как я писала вам в моем письме, если вы не хотите, чтобы бедная Лэни жила с вами, то позвольте ей жить со мной, чтобы она могла уйти из этой ужасной школы, куда вы ее определили.
   Джастин провел рукой по глазам. Мисс Пенфорд казалась озадаченной.
   – Какая же еще причина, по-вашему, могла у меня быть?
   Джастин решил не просвещать ее на этот счет, но это не заставило ее отказаться от проведения в жизнь своих планов.
   – Если вы примете мое предложение, вы тоже выиграете, – заметила она. – Вам не придется тратить деньги на то, чтобы снять отдельный дом со всеми слугами для Лэни. Признаюсь, что я была очень сердита на вас, когда вы не отвечали на мое письмо более трех месяцев, но...
   – Я не отвечал, потому что вы послали его в Корнуэлл, и оно пришло ко мне в Лондон только два дня назад. Мне было не очень-то приятно его получить.
   – Так я и поняла по вашему ответу. Я пришла сегодня к вам только потому, что получила еще одно письмо от бедняжки Лэни. Мне невыносимо сознавать, что она так несчастна в этой жуткой школе. Уверяю вас, милорд, что не очень-то приятно совать свой длинный острый нос в дела вашей семьи, но...
   – Мисс Пенфорд, – прервал ее Джастин. Впервые в своей взрослой жизни он чувствовал, как его лицо пылает от стыда. – Я прошу прощения за свои несдержанные замечания в отношении вас. Мне не следовало писать письмо в таких резких выражениях.
   – Да уж, не следовало.
   Ее возмущенный тон подстегнул его к самозащите.
   – Но, если мне позволено объяснить, я был крайне оскорблен вашими беспочвенными обвинениями, что будто бы пренебрегаю своими обязанностями по опеке моей сестры. Вы оказались далеки от истины.
   На лице мисс Пенфорд отразилось такое недоверие, что он вынужден был пояснить:
   – Наоборот, я провел тщательный поиск самой лучшей школы для молодых девиц из благородных семей. И все как один уверяли меня, что Академия леди Недлейн – лучшая.
   – Но уровень образования там удручающе низок! Лэни там умирает от скуки.
   – Мисс Пенфорд, леди Недлейн предлагает лучшее образование для молодой англичанки, которое можно приобрести за деньги.
   – Как печально, не правда ли, что самое лучшее образование, которое можно купить в этой великой стране, настолько убого!
   – Убого? Почему?
   – Во-первых, оно не предлагает ни естественных наук, ни математики, только простейшую арифметику.
   – Боже правый! – воскликнул Джастин. – Ну какую пользу может биология или математика принести девочке?
   – Такую же, как вам, например, или любому другому мужчине! – с жаром ответила мисс Пенфорд.
   Мысль о сестре, занимающейся математикой, чуть не рассмешила его. Сколько бы он ни пытался поговорить с девчонкой, она едва способна была связать два слова.
   – Мелани не интересуют подобные предметы, – убежденно заявил он.
   – Откуда вы знаете? – Глаза мисс Пенфорд пылали гневом. – Если бы вы провели хоть немного времени со своей сестрой, вы бы обнаружили, какая это умная, живая девочка.
   – Мелани? – недоверчиво воскликнул он. – Вы уверены, что мы говорим об одной и той же девочке?
   – Вы бы знали, если бы соблаговолили хоть изредка навещать свою подопечную, как и полагается ответственному опекуну.
   Ее обвинение содержало в себе долю правды и вызвало в Джастине желание защититься.
   – Вам не нужно напоминать мне о моих обязанностях опекуна.
   – Но кто-то же должен вам о них напомнить! – Ее глаза гневно сверкали. – Я предупреждаю вас, если вы не уделите Лэни больше внимания и не обеспечите ей образование, соответствующее ее уму, она просто сбежит. И вам, милорд, будет некого винить, кроме самого себя.
   – Ерунда, – усмехнулся он. – Чтобы убежать из школы, нужна смелость. Мелани слишком труслива, чтобы пойти на это.
   – Вы недооцениваете вашу сестру – и женщин вообще, – вспылила Джоржина.
   Джастин молча обдумал ее слова. Единственная женщина, которую он когда-либо недооценил, сейчас стояла перед ним, рассерженная, как шершень, чье гнездо разрушили, и прекрасная в своем праведном гневе.
   – Если моя сестра так ужасно несчастна у леди Недлейн, то почему она не написала мне о своих проблемах?
   – Она вам не писала? – Мисс Пенфорд откровенно удивилась. – Но я думала...
   – Нет, она не писала мне. Вообще ни слова.
   – Может быть, ее письма затерялись где-то между Лондоном и Корнуэллом, как и мое, которое я послала три месяца назад, – язвительно заметила она.
   Джастин постарался сдержать улыбку. Черт возьми, эту мисс Пенфорд нелегко переспорить, но он все-таки попытается.
   – Или, возможно, на почте не смогли разобрать ужасный почерк моей сестры. А-а, я вижу по блеску в ваших глазах, что вы знаете, как плохо она пишет.
   – К сожалению, знаю, – призналась она, улыбаясь своей ослепительной улыбкой. – Пожалуйста, милорд, разрешите Лэни жить со мной в нашем доме.
   – Я не могу...
   Она перебила его.
   – Разве вы не видите, это и вам будет на пользу. Только подумайте, вам не придется тратиться на устройство отдельного дома для нее. Я полагаю, что общество поступает глупо, когда обвиняет девочку-сироту за то, что она живет у своего брата-холостяка, но я признаю, что вы, должно быть, больше в этом понимаете.
   Джастин не решился прояснить это положение и тем самым еще больше разгневать Джорджину. Вместо этого он спросил:
   – А как насчет вашего бывшего учителя?
   – Если вы не наймете его или кого-то другого для образования вашей сестры, я возьму на себя эту ответственность.