Сьюзон Марлен. Незнакомка в красном

   – Она сама мне так сказала.
   – Неужели? И что же она вам сказала?
   – Что она не думает, что влюблена в меня.
   – Понимаю. – Пенфорда, казалось, это даже развеселило.
   Его реакция рассердила Джастина. Он взял со стола свой бокал и сделал большой глоток вина.
   – Вас, кажется, не удивила моя просьба?
   – Я ожидал ее весь последний месяц – с того времени, как вы и моя дочь стали любовниками.
   Джастин поперхнулся.
   – Она вам сама сказала об этом?
   – Нет.
   – Но тогда как вы догадались? – выдавил он.
   – Я гораздо более наблюдателен, чем вы думаете, милорд.
   Джастин сделал еще один большой глоток портвейна.
   – Я поражен, что вы не вмешались. Почему?
   – Если вам повезет иметь такую дочь, как Джорджи, вы когда-нибудь это поймете.
   – Так вы не возражаете, чтобы я на ней женился?
   – Конечно, но только если она сама захочет. Некоторое время назад я пришел к мысли, что вы могли бы стать ей отличным мужем.
   – Жаль, что она не разделяет вашего мнения. Может быть, вы могли бы мне помочь? Вам же удалось завоевать расположение ее матери, а вы сами говорили, что Джина похожа на нее. Что вы могли бы мне посоветовать?
   – Попросите Джорджи помочь вам.
   – Помочь в чем? – изумленно спросил Джастин. Просить женщину помочь? Ему такое даже и в голову не приходило.
   – Помочь в вашем завтрашнем мероприятии.
   Джастин со стуком поставил свой бокал на стол.
   – Как вы можете это предлагать, когда всего три минуты назад вы предостерегали меня от неприятных последствий этого? Не верю, что вы хотите, чтобы она вообще появлялась вблизи Камбердейла.
   – Я и не хочу этого, но вы должны показать Джорджине, что цените ее и доверяете ей.
   – Я бы не хотел на ней жениться, если бы не доверял ей.
   – Ну разумеется. Но дела иногда говорят яснее слов. Так что вот вам мой совет.
 
   В дверях гостиной появился слуга. Прервав разговор с тетей и Лэни, Джорджина вопросительно посмотрела на него.
   – Ваш отец просит вас прийти в столовую.
   Джорджина не на шутку встревожилась. Что Джастин мог сказать ее отцу, что потребовалось так срочно вызывать ее? Когда она вошла в столовую, мужчины стояли с серьезными лицами, что еще больше усилило ее смятение. Она попыталась взять себя в руки.
   – Что вам угодно?
   Но ответил ей не отец, а Джастин.
   – Мне нужна ваша помощь, – без обиняков сказал он.
   Джорджина изумленно посмотрела на него, а ее сердце затрепетало от волнения и надежды. Если бы она не слышала этого своими ушами, то никогда бы не поверила, что он может попросить женщину о помощи – и тем более в присутствии ее отца! Она могла понять, как нелегко должно быть человеку, столь гордому и самоуверенному, обращаться за помощью к женщине.
   – Чем я могу помочь? – Джорджина чувствовала, что в воздухе словно носится ощущение тайны, приключения, и была рада в этом поучаствовать.
   – Я хочу, чтобы вы поехали завтра с вашей тетушкой и со мной. Мне понадобится ваша помощь, чтобы убедить ее.
   – Убедить ее в чем? – спросила Джорджина.
   – Я должен встретиться с моим братом Генри в гостинице «Пять дорог». Я хочу, чтобы он отвез вашу тетушку в Вудхэвен, мое имение в Беркшире, которое он сейчас приводит в порядок. Там есть отдельный домик, в котором она может жить со всеми удобствами. Ее муж никогда не найдет ее там.
   – Но тетя Маргарет не поедет с вашим братом. – Джорджина посмотрела на отца. – Ты ведь знаешь это, папа.
   – И я это знаю, – сказал Джастин. – Поэтому мне и нужна ваша помощь. Вы должны убедить вашу тетушку поехать в Вудхэвен. Я думаю, она согласится, если вы будете рядом.
   – Ничто никогда не убедит тетю Маргарет жить в Беркшире, так далеко от её детей.
   – Они будут там с ней.
   Джастин говорил так тихо, что смысл его слов не сразу дошел до Джорджины. Когда же она все поняла, то радостно оживилась и посмотрела на отца, ища подтверждения.
   Он кивнул, правильно поняв ее немой вопрос.
   Джастин объяснил:
   – Вы с тетушкой поедете навстречу с Генри, а я проникну в дом Додда и заберу детей.
   Джорджина в изумлении смотрела на него.
   – Как вы рассчитываете заставить Себастьяна отдать их?
   Ироническая улыбка искривила его губы.
   – Вам лучше этого не знать, Джина.
   Она ахнула, разгадав его намерение.
   – Так вы собираетесь их похитить! Вот почему вы едете туда, пока Себастьян еще в Лондоне!
   Джастин промолчал, не сказав ни да, ни нет. Джорджина нахмурилась.
   – Но почему вы идете на такое опасное дело ради человека, которого едва знаете?
   – Я узнал вашу тетушку достаточно хорошо за то время, которое она здесь гостит. Кроме того, моя совесть не позволит мне оставить трех невинных, беспомощных детей в руках безумца.
   Сердце Джорджины переполняла любовь к Джастину. Если бы только он мог любить ее так же!
   – Так вы согласны ехать с нами и помочь мне уговорить ее отправиться с Генри в Беркшир? – спросил Джастин.
   – Конечно! – Джорджина рассчитывала помочь ему не только в этом. Она не собирается стоять в стороне от такого интересного приключения. По лукавой улыбке отца она поняла, что он догадался о ее намерениях.
   – Прекрасно. Я уверен, что тетя Маргарет не будет возражать, если вы будете рядом.
   – Я провожу ее только до гостиницы «Пять дорог». – Джорджина решила быть откровенной с Джастином. – Затем я отправлюсь с вами в Додд-Парк.
   Его черты стали суровыми, глубокие складки залегли вокруг рта.
   – Нет, вы не поедете! Это чересчур опасное мероприятие.
   Она улыбнулась ему.
   – Послушайте, Джастин. Вы что, думаете, эти бедные запуганные дети поедут с человеком, которого никогда не видели? А меня они знают.
   – Моя дочь права, – вмешался Пенфорд. – Дети не только знают ее, но и любят. Они с радостью поедут с ней.
   – Я согласен с вами обоими, но я не могу позволить Джине так рисковать. Может случиться непредвиденное. Я не хочу подвергать ее опасности. Себастьян сумасшедший, и он способен на все.
   – Но его там не будет, – заметила Джорджина.
   – Нет, но страшно подумать, что начнется, когда он узнает, что детей похитили.
   – Я не боюсь.
   – А следовало бы, маленькая оса. – Его голос стал неожиданно нежным, а взгляд – теплым.
   Ни за что не соглашаясь, она воскликнула:
   – Вы представляете, каково вам будет с тремя маленькими, перепуганными детьми на руках?
   Об этом он явно не подумал и на мгновение замешкался. Воспользовавшись его замешательством, Джорджина продолжила наступление:
   – Поверьте мне, вы не пожалеете, если я буду рядом.
   Он улыбнулся ей так, что сердце ее учащенно забилось.
   – Я всегда счастлив, когда вы со мной, но я не хочу подвергать вас опасности..
   – Но вы просили меня о помощи. Так позвольте же мне оказать ее вам. – Джастин с сомнением посмотрел на ее отца.
   – Думаю, моя дочь права. Пускай она едет с вами.
   Джастину очень трудно было решиться.
   – Если я соглашусь, вы обещаете беспрекословно выполнять все мои приказания, Джина? Все должно идти по строго намеченному плану, и никто не должен пострадать.
   – Обещаю, – кивнула она. С явной неохотой он все же сказал:
   – Тогда я беру вас с собой.

26

   Ночью, ворочаясь в постели, Джорджина думала о Джастине. Она хотела пойти к нему, но передумала, вспомнив сегодняшний инцидент в его спальне.
   Она улыбнулась, вспомнив, каким возмущенным он был, когда она предложила ему деньги. Бедный Джастин не привык, чтобы женщина вела себя так же независимо, как и он сам.
   Но, одиноко лежа в своей постели, ей вскоре стало очень грустно. Ей так не хватало теплоты и близости Джастина, что она не могла уснуть.
   Прошло довольно много времени, как Джорджина вдруг услышала скрип двери. Повернувшись, она увидела скользнувшую к ее кровати большую тень.
   – Джастин? – прошептала она.
   – Да. – Он сбросил халат и забрался к ней под одеяло.
   – Почему ты пришел?
   Он устало вздохнул и притянул ее к себе.
   – Похоже, я могу или спать с тобой, или не спать вообще.
   То же самое было и с ней. Она доверчиво прижалась к нему, мгновенно успокоившись от его близости, и через несколько минут уже крепко спала.
   Когда она проснулась на следующее утро, Джастин стоял возле ее постели, завязывая пояс халата. Его непослушные черные волосы были взъерошены, а подбородок покрывала жесткая щетина.
   – Доброе утро! – Она протянула ему руки.
   Его губы сжались. Вместо того, чтобы принять ее приглашение, он явно пытался сдержать себя.
   – Выходи за меня, маленькая оса.
   Она опустила руки.
   – Джастин, но мы уже все обсудили.
   – А что, если ты беременна?
   – Это невозможно! – воскликнула она.
   – Неужели? – Он насмешливо поднял бровь. Джорджина вскинула голову.
   – А если и так, то у меня даже больше причин не выходить за тебя. Я не позволю никому сделать с собой то же, что муж сделал с тетей Маргарет и ее детьми.
   Джастин казался таким разъяренным, что она испуганно съежилась.
   – Я не Себастьян Додд, черт возьми!
   Она молча, но с вызовом глядела на него.
   – Как ты только могла подумать, что я способен на такое?
   Она отвернулась, не в силах выносить его гневный взгляд. Он сильной рукой схватил ее за подбородок, повернул лицом к себе.
   – Так, значит, из-за необоснованного страха, что я окажусь вторым Себастьяном Доддом, ты собираешься сделать со мной то, что он сделал с твоей теткой? Ты отберешь у меня моего ребенка?
   Джорджина открыла было рот, но не нашлась что ответить. Об этом она как-то не думала.
   – Черт возьми, Джина, разве ты посмеешь быть такой жестокой, чтобы лишить меня всех прав на ребенка? Ребенку нужны мать и отец!
   Возразить на это было нечего, но не желая соглашаться с ним, она закричала:
   – Детям Додда не нужен такой отец!
   Джастин выглядел так, как будто в, его сердце вонзили нож. Он больше ничего не сказал и выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.
   Джорджина приподнялась, и на нее вдруг накатила такая сильная волна тошноты, что она зажала рот рукой и побыстрее вскочила с постели.
   А что, если она действительно беременна? Боже мой, неужели именно в этом все дело?
   Она побежала к тазу для умывания и наклонилась над ним, чувствуя себя так же плохо, как и в предыдущие два дня. Именно из-за таких вот приступов она и не спускалась в эти дни к завтраку. В первый день тошнота прошла к полудню и больше не появлялась. Джина тогда решила, что полностью поправилась. Но на следующее утро все повторилось сначала, и опять прошло к полудню.
   Теперь же недомогание вернулось.
   Джина припомнила, когда у нее должны были быть месячные, и обнаружила, что они опаздывали уже на две недели. Она положила ладонь на живот, и причудливая смесь самых разных эмоций, от счастья до страха, затопила ее.
   Если бы только Джастин любил ее, она была бы счастливейшей женщиной! Но он не мог дать того, в существование чего не верил. И, кстати, вопрос о его взаимоотношениях с женой все еще не был прояснен.
   «Это ты не доверяешь мне и поэтому веришь всей напраслине, возводимой на меня».
   Но почему же он сам не расскажет ей правду? Джорджина расплакалась. Она ненавидела себя за эти слезы, но ничего не могла с ними поделать.
 
   Карета быстро ехала мимо зеленых лугов, и Джорджина молча слушала, как Джастин расспрашивает тетушку Маргарет о ее муже. Сначала она думала, что Джастин, рассердившись на нее, откажется взять ее с собой, но он не возражал, когда она появилась у кареты в синем дорожном платье.
   Если точнее, то он вообще не сказал ни слова, просто подсадил ее в экипаж и после этого совершенно не обращал на нее внимания. Хорошо, что тошнота прошла до того, как они тронулись в путь.
   Тетя Маргарет не любила говорить о своем муже, но Джастин расспрашивал ее так осторожно и так тактично, что она невольно разоткровенничалась.
   – Как долго ваш муж слышит эти голоса, миссис Додд?
   – Примерно три года.
   – И что они ему говорят?
   – Он рассказывал, что они предупреждали его о врагах, которые находятся под властью дьявола и хотят уничтожить его. – Слезы заблестели в глазах тетушки Маргарет, и голос ее дрогнул. – Список врагов включал практически всех. Вряд ли найдется душа, на которую не пали его подозрения.
   Джорджина взяла руку тети в свои и сочувственно ее сжала.
   – Слуги говорили мне, что он стал очень похож на своего деда, который тоже слышал голоса. Рассказывают, что его дед был жестоким и капризным человеком. Он, не задумываясь, использовал кнут против слуг или любого другого, кто был в его власти и имел неосторожность рассердить его. Это касалось даже единственного внука. – Не в силах больше сдерживать слезы, она воскликнула: – Я так боюсь за своих бедных детишек!
   Обнимая ее и пытаясь утешить, Джорджина посмотрела на Джастина. Глубокое сочувствие и сопереживание на его лице тронули ее. Прошло несколько минут, прежде чем тетушка смогла справиться с собой.
   – Сколько лет вашим детям, миссис Додд? – мягко спросил Джастин.
   – Мэгги, самой старшей, семь, Бет шесть, а маленькому Сету три. – Ее голос опять дрогнул. – С тех пор как ему исполнился год, я видела его только издалека. А теперь я не могу видеть своих детей даже так.
   – Почему? – спросил Джастин.
   – Несколько месяцев назад Себастьян приказал снять железную ограду, окружавшую дом в Додд-Парке, а вместо нее построить кирпичную стену восьми футов высотой. Он сказал, что это оградит его от врагов. Мне кажется, однако, что это было сделано для того, чтобы лишить меня возможности хоть изредка и издалека видеть моих крошек.
   Карета замедлила скорость, и Джорджина выглянула из окна, чтобы посмотреть, в чем дело.
   Они подъезжали к гостинице «Пять дорог», двухэтажному домику под черепичной крышей. Она имела такое название потому, что стояла на пересечении дорог, откуда они, словно спицы колеса, расходились в пяти разных направлениях.
   Когда карета свернула во двор гостиницы, Маргарет в тревоге воскликнула:
   – Где же мы? По дороге в Камбердейл нет такой гостиницы!
   – Нет, тетя Маргарет, ты права. – Джорджина взяла ее руки в свои. – Послушай меня. Брат Джастина встретит нас здесь со своей каретой и отвезет тебя в Вудхэвен, имение Джастина в Беркшире, где ты будешь в полной безопасности.
   – Меня не беспокоит собственная безопасность! – Голос Маргарет поднялся до истерических нот. – Разве ты не понимаешь, что я волнуюсь только о детях?
   – Они вскоре тоже будут в безопасности вместе с вами, миссис Додд, – вступил в разговор Джастин. Она растерянно смотрела на него, не зная, что и думать.
   Паренек лет шестнадцати, с рыжими волосами и веснушчатым лицом, подбежал к карете. Он хотел открыть дверцу, но Джастин взмахом руки отослал его.
   – Мой брат еще не приехал. Мы можем подождать его и в карете.
   Маргарет обрела способность говорить.
   – Что... что вы хотели сказать о моих детях?
   Джорджина крепче сжала ее руку.
   – Ты должна поехать с его братом, который спрячет тебя и детей от Себастьяна.
   – Но где сейчас мои малютки?
   – Они все еще в Додд-Парке, – ответил Джастин. – Но скоро я привезу их к вам в дом моего брата.
   – Но...
   – Ты должна доверять Джастину, тетя Маргарет, – перебила ее Джорджина. – Он обязательно исполнит свое обещание. Пожалуйста, поезжай с его братом, как он тебя просит.
   Краем глаза Джорджина заметила, что Джастин как-то странно смотрит на нее.
   Ее отвлек шум подъезжающей кареты, и она увидела в окно, как во двор въехал старый, потрепанный экипаж и остановился рядом с ними.
   – Но, Джорджина, я... – голос тети Маргарет сорвался.
   – Пожалуйста, тетя Маргарет, – твердо сказала Джорджина. – Это единственный способ добиться, чтобы твои дети были в безопасности. – Она молила Бога, чтобы это оказалось правдой.
   – Хорошо, я поеду, – устало согласилась Маргарет. – Я сделаю все, чтобы им помочь.
   Дверца вновь прибывшей кареты отворилась, и оттуда спрыгнул молодой человек. Весело улыбаясь, он направился к их экипажу. Джорджина взглянула на Джастина, и ее поразило выражение нежности на его лице. Джастин распахнул дверь кареты и вышел. При виде брата лицо Генри озарилось радостью. Они горячо обнялись.
   Джорджина с любопытством рассматривала Генри. Он не очень походил на старшего брата. Его волосы были гораздо светлее, черты лица мягче, ростом и силой Генри явно уступал Джастину. Младший брат был симпатичным молодым человеком, но ему не хватало выразительности, которая делала лицо Джастина таким запоминающимся.
   Джастин оглядел экипаж, в котором приехал его брат, и одобрительно усмехнулся.
   – Ты точно выполнил мои инструкции. Где, интересно, ты откопал такую развалину?
   Генри тоже улыбнулся.
   – Экипаж был спрятан в дальнем углу конюшен в Лоуэр-Фремптоне. Его обычно использовали только во время похорон. Когда я увидел его, то сразу понял, что это то, что нам нужно.
   – Он просто великолепен.
   Джастин сказал еще что-то своему брату, чего Джорджина не расслышала, и Генри сразу же направился в гостиницу. Джастин же обменивался радостными приветствиями с кучером и слугой, сидящими на облучке старой кареты. Он называл их Монсон и Крэй.
   – Как я рад, что вы оба будете со мной сегодня, – сказал Джастин.
   Круглое лицо Монсона расплылось в улыбке.
   – Надеемся, что будем вам полезны, милорд.
   Вернувшись к своей карете, Джастин помог выйти Джорджине и Маргарет.
   – Мой брат пошел снять отдельную комнату, где вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок перед тем, как мы тронемся в путь.
   Он повел женщин к двери, за которой исчез Генри.
   Когда они вошли, хозяйка провела их по узкому коридору в скромно меблированную комнату, в центре которой располагался круглый деревянный стол с сильно поцарапанной крышкой и четыре стула. У окна стоял бордовый диван, и Джастин подвел к нему тетушку Маргарет.
   – Мне кажется, – вам здесь будет удобнее, – сказал он.
   – Я заказал обед. Скоро все будет готово, – обратился Генри к обеим дамам.
   – Пойдем, Генри. – Джастин кивнул брату на дверь. – Просим нас извинить, леди, мы скоро вернемся. Если обед подадут раньше, то не ждите нас.
   Беспокоясь, что Джастин уедет без нее, Джорджина встала и пошла за ними. В коридоре Джастин обернулся и нахмурился.
   – Я же пообещал, что возьму вас с собой, и сдержу слово. Мне просто нужно дать указания Монсону и Краю. Вам не кажется, что сейчас как раз время продемонстрировать хоть часть того доверия ко мне, о котором вы говорили вашей тетушке?
   Она это заслужила.
   – Да, конечно, – признала она с улыбкой, нежно дотронувшись до его рукава.
   Вернувшись в комнату и взглянув в окно, Джорджина увидела Джастина, его брата, Монсона и Края увлеченно беседующими. Потом Джастин вытащил из кармана лист бумаги и стал водить по нему пальцем, что-то объясняя. Ей не терпелось узнать, о чем они беседуют.
   Через несколько минут хозяйка вошла в комнату и застелила стол чистой льняной скатертью. Следом за ней двое слуг внесли подносы с едой и напитками. Увидев еду, Джорджина вспомнила, что не завтракала сегодня из-за приступа тошноты, и теперь умирала от голода.
   После ухода прислуги Джорджина сначала предложила поесть тетушке, а затем сама села за стол. Через несколько минут вернулись Джастин с Генри и присоединились к дамам. Джорджина надеялась, что Джастин сядет рядом с ней, но вместо этого он устроился рядом с тетушкой Маргарет на диване. Генри же уселся за стол.
   Джорджина улыбнулась ему.
   – Надеюсь, моя тетя и ее дети не очень нарушат ваше уединение в Вудхэвене. Вы, должно быть, очень удивились, что ваш брат принял такое участие в судьбе незнакомых людей.
   – Нисколько. – Генри посмотрел на брата взглядом, в котором читались любовь и восхищение. – Джастин никогда бы не отвернулся от беспомощного ребенка, которому нужна защита. У него доброе сердце.
   Джорджину тронула эта искренняя похвала.
   – Судя по всему, вы очень любите своего брата.
   Генри улыбнулся.
   – Да, люблю. Мне страшно подумать, что бы, случилось со мной, если б не Джастин. Он был мне отцом в гораздо большей степени, чем наш настоящий отец.
   – В каком смысле?
   – Наши родители обращали на нас мало внимания. Они с раннего детства оставляли нас в Рэвенкресте, а сами проводили время в Лондоне.
   «Я не знал мою мать достаточно близко, чтобы переживать», – вспомнилось Джорджине. Она была поражена, что родители могут так пренебрегать своими детьми.
   – Джастина воспитывал наш дед по отцовской линии. А моим опекуном был сам Джастин. – Генри улыбнулся и в этот момент напомнил Джорджине старшего брата. – Дед решил, что его внук не должен быть таким, как его безответственный, ленивый сын. Старик винил нашу мать, что она сбила отца с пути истинного. Он не очень-то любил женщин. Дед был фанатиком во всем, что касалось чести и долга, и воспитывал моего брата в строгости. Но он очень многому его научил. Он по-настоящему гордился Джастином. Мне кажется, он по-своему любил его.
   – Вам кажется? – переспросила Джорджина. Генри кивнул.
   – Дед был одним из тех суровых людей, которые считают, что выказывать какие-либо эмоции – не по-мужски. Он умер, когда Джастину было тринадцать. Это был единственный раз, когда я видел своего брата плачущим.
   Голос Генри дрогнул при этом воспоминании, и он замолчал, глядя в окно, у которого, тихо беседуя, сидели Джастин с Маргарет. Джорджина тоже молчала. Рассказ Генри дал ей слишком много пищи для размышлений.
   Через минуту Генри продолжил:
   – Когда дед умер, отцу пришлось вернуться в Рэвенкрест. Спустя четыре месяца умерла наша мать, а отец, так обожавший ее, уехал насовсем, чтобы развеять свое горе в Лондоне. Мы же с братом остались на попечении нерадивых слуг.
   – Как это ужасно! – воскликнула Джорджина, потрясенная, что осиротевшие дети, младшему из которых было только четыре года, были оставлены практически без присмотра и заботы.
   – Но только не для меня, – с улыбкой сказал Генри. – У меня был Джастин. Он стал моим утешителем, моим защитником, даже моей нянькой. Я рос слабым, болезненным, и он заботился обо мне, как наседка. Мне кажется, что я бы умер без него и его любви ко мне. Во всех отношениях он был как бы моим отцом, и я не мог бы желать себе лучшего отца. Разве удивительно, что я люблю его?
   – Нет. – Джорджина еле выдавила это слово, потому что в горле у нее стоял ком. Когда она достаточно овладела собой, то сказала: – Я надеюсь, что ваш отец оставил Рэвенкрест в руках хорошего управляющего.
   – Нет, мой отец был равнодушен ко всем своим обязанностям, – с горечью ответил Генри.
   – Вы так говорите, как будто ненавидите его.
   – Да, это так.
   Джорджина, настолько трепетно относившаяся к своему отцу, просто не могла представить, чтобы отца можно было ненавидеть.
   – Почему? Потому что он не заботился о вас?
   – Нет, я ненавижу его за то, что он сделал с Джастином. Он украл у него детство, украл счастье. Джастин оберегал меня, но о нем-то никто не заботился!
   Джорджина отставила тарелку, совершенно потеряв аппетит от рассказа Генри.
   – Рэвенкрест был в полном запустении, пока Джастин не взял на себя все бремя хозяйственных забот. Он хотел поступить в Итон или Оксфорд, чтобы изучать естественные науки, а вместо этого вынужден был оставаться в имении, исполняя обязанности хозяина, хотя был для этого еще слишком молод.
   Генри допил свой эль.
   – Вы с мисс Пенфорд, кажется, нашли общий язык, Генри?
   Джорджина вздрогнула. Она была под таким впечатлением от рассказа Генри, что не заметила, как Джастин и ее тетушка встали с дивана.
   – Если вы закончили, то пора ехать, – сказал Джастин. Она быстро поднялась.
   – Конечно.
   Когда они вышли, солнце наконец проглянуло сквозь тучи. Двор гостиницы был пустым, если не считать их двух экипажей и вороной оседланной лошади, привязанной к столбу. Когда они приехали, этой лошади здесь не было.
   Джорджина повернулась к тетке.
   – Не беспокойся, тетя Маргарет, мы сразу же доставим детей к тебе.
   Женщины обнялись на прощание.
   – Будь осторожнее, – прошептала Маргарет. – Я так волнуюсь. Я бы хотела, чтобы ты поехала со мной, но я понимаю, что детям будет гораздо лучше, если рядом будешь ты.
   – Самое главное – забрать их, пока Себастьян не вернулся из Лондона, – сказала Джорджина.
   – Пора ехать! – Джастин взял Маргарет под руку и проводил к своей карете. – Мы с Генри и я поменялись каретами. Я заберу свою потом, когда приеду в Вудхэвен с вашими детьми. – Он подсадил ее в карету.
   Усевшись, Маргарет сказала:
   – Да хранит вас Господь!
   Генри взобрался в карету вслед за ней, и Джастин махнул кучеру, чтобы тот отправлялся. Когда их экипаж тронулся, Джастин повернулся, взял Джорджину под руку и подвел ее к потрепанному экипажу, который нанял его брат. Очутившись в карете, она невольно поморщилась от застоявшегося запаха табака. Внутри, как и снаружи, карета была вся черная. Даже тяжелые занавески на окнах были черными.
   Джорджина подвинулась к краю сиденья, обтянутого растрескавшейся кожей, уступив место Джастину. Однако он отказался, захлопнув дверцу.
   Увидев недоумение в глазах Джорджины, он указал на привязанную рядом лошадь.
   – Я поеду верхом.
   – Почему? – спросила она, очень расстроившись. – Ты что, все еще сердишься на меня?
   Он слегка улыбнулся.
   – Только немного раздражен, маленькая оса. Я поеду вперед, потому что хочу осмотреть Додд-Парк до твоего приезда. Нас могут подстерегать неожиданности, поэтому я должен сделать все возможное, чтобы избежать беды.