Страница:
— Татагуш вдвое больше Кубрата, однако налетчики Арваша годами ввергали его в хаос. — Петроний задумчиво глянул на Криспа. — То, что ты не пресмыкаешься передо мной, говорит в твою пользу. Со временем, набравшись опыта, ты действительно можешь стать опасным. Но я не дам тебе его набраться.
Крисп хотел было сказать, что Анфим защитит его от Севастократора, но передумал. Он сам знал, что это не правда. Силы воли у Петрония было гораздо больше, чем у его племянника. Рано или поздно, даже если Анфим ему запретит, Петроний нанесет удар. Анфим, возможно, потоскует немного по Криспу — до тех пор, пока не привыкнет к новому и безобидному вестиарию, который его сменит. Дара, наверное, будет тосковать сильнее. Но и она не сумеет помешать Петронию, обладающему практически неограниченной властью в городе Видессе.
Бежать? Если кто в империи и способен его выследить, так это Петроний. К тому же какой смысл бежать, лишаясь таким образом всех своих друзей и сторонников? Убить его здесь будет труднее, чем на какой-нибудь пустынной дороге. Нет, лучше он останется и попытается сделать что сможет. По-прежнему стоя на одном колене, Крисп бестрепетно посмотрел Петронию в глаза:
— Могу я подняться, ваше высочество?
— Валяй, — ответил Петроний. — Скоро все равно упадешь.
* * *
Крисп изо всех сил убеждал Анфима в несостоятельности намерения Петрония использовать против Кубрата банду Арваша вместо видесских солдат. Анфим слушал-слушал, а потом покачал головой.
— Но почему, ваше величество? — настаивал Крисп. — Даже если эти наемники перевернут весь Кубрат с ног на голову, кочевники все равно не оставят в покое ваши северные провинции.
Крисп специально подчеркнул слово «ваши», надеясь напомнить Анфиму, что империя принадлежит ему, — однако и это не помогло.
— Возможно, ты прав. Но большого ущерба они не причинят. С какой стати меня должны волновать мелкие пограничные стычки? Я разберусь с ними позже.
То, что Анфим называл «мелкими пограничными стычками», для Криспа было настоящим несчастьем. Интересно, как бы чувствовал себя Автократор, живи его сестра с мужем и племянники в непосредственной близости от кочевников? Но все, что не касалось императора впрямую, его не волновало.
— Ваше величество! — собравши все свое самообладание, спокойно проговорил Крисп. — Ведь вторжение, о котором вы говорите, можно предотвратить, попросту вернув на место войска. Вы и сами прекрасно это понимаете.
— Возможно, — согласился Анфим. — Но если я позволю Петронию развязать на западе войну, он на несколько месяцев оставит меня в покое. Представляешь, какие пирушки я смогу закатить, когда его не будет! — Автократор просиял, предвкушая будущие кутежи. Крисп попытался скрыть свое отвращение: так-то император решает вопросы войны и мира?! Но выражение лица у Анфима резко переменилось — таким серьезным Крисп его еще никогда не видал. — К тому же, когда дойдет до дела, — тихо проговорил император, — я не посмею приказать своему дяде отозвать солдат, которых он самолично муштровал день и ночь.
— Почему? — спросил Крисп. — Вы Автократор или нет?
— Сейчас — да, — ответил Анфим, — и я хочу им остаться. Предположим, я велю своему дяде не вести армию на Макуран. Тебе не кажется, что тогда он повернет ее против меня? А потом все равно пойдет воевать с макуранцами, но мне уж не придется устраивать веселых пирушек, упоминание о которых так тебя покоробило.
Крисп сконфуженно потупился. Немного подумав, он понял, что Анфим прав. Крисп изумился тому, как ясно император отдает себе отчет в положении дел. Когда Анфим хотел, он был способен на многое. Но, к сожалению, чаще всего ему было плевать.
— Спасибо, ваше величество, что поддержали меня насколько смогли, — пробормотал Крисп.
— Когда я считал, что переброска солдат на запад будет рискованной для северных границ, я был согласен спорить с Петронием. Но поскольку он нашел выход, который устраивает его и одновременно устраняет угрозу со стороны кубратов, почему бы не дать ему поразвлечься? Он же мне не мешает!
Крисп поклонился, понимая, что этот поединок с Петронием проигран.
— Как будет угодно вашему величеству, — сказал он любезно, насколько мог.
— Вот и славно! Я не хочу, чтоб ты дулся. — Анфим улыбнулся Криспу. — Особенно без причины. Давай-ка мы гульнем вечером всласть, чтобы отбить привкус этих скучных дел! Вот увидишь — мы оба почувствуем себя заново родившимися. — Улыбка стала еще шире. — А может, тебе больше нужна сегодня женщина, чем пирушка? Это нетрудно устроить.
Криспу и правда больше нужна была в этот вечер женщина, но только не из тех услужливых девиц, что развлекали гостей на Анфимовых пирах. Ему хотелось поговорить с Танилидой — выяснить, чем, по ее мнению, грозит ему проигрыш в схватке с Петронием. Но поскольку Танилида была далеко, можно было спросить у Дары. Хотя Криспу казалось, что Дара по-прежнему предана Анфиму — в конце концов, тот, в отличие от Криспа, был Автократором, — она определенно недолюбливала Анфимова дядюшку.
Но когда, как обычно, Крисп попытался удрать с гулянки пораньше, император его не отпустил.
— Я сказал, что не хочу, чтобы ты дулся. Сегодня ночью ты должен веселиться. — Он показал на скульптурно сложенную брюнетку. — Она сумеет тебя развеселить.
Нужная Криспу женщина была в императорской спальне, но говорить об этом императору он счел неразумным. Пару раз Крисп сходился с девицами на вечеринках, просто чтобы никто не заподозрил что-нибудь неладное. Но теперь он отказался:
— Я сегодня не в настроении. Лучше напьюсь в дымину.
Напиться — это, без сомнения, соответствовало представлениям императора о веселье.
— Я знаю, что тебе нужно! — воскликнул Анфим, выхватив у Криспа из рук хрустальную чашу. — Вот, тяни фант! Ты так долго их раздавал, что сам оказался обделенным.
Крисп послушно запустил руку в чашу и вытащил позолоченный шарик. Раскрыл его, развернул кусочек пергамента и прочел:
— Двадцать четыре фунта конского навоза.
Анфим рассмеялся так, что чуть было не выронил чашу. Усмехающиеся слуги вручили Криспу его выигрыш. Он посмотрел на смердящую бурую кучу и покачал головой:
— Да, денек выдался на славу!
* * *
Следующий день был не лучше. Криспу пришлось поприветствовать Севастократора, когда тот пришел к Анфиму за ответом. Потом пришлось проглотить торжествующую усмешку Петрония, после того как Севастократор вышел от своего племянника.
— Его величество благословил меня в поход на западные земли на этой неделе, — сказал Петроний.
«Еще бы не благословил! — подумал Крисп. — Иначе ты убил бы его, а голову водрузил бы на Веховой Камень посреди площади Паламы, на потеху толпе». Вслух он сказал:
— Желаю вам победы, ваше сиятельное высочество!
— О, я ее непременно добьюсь! — ответил Петроний. — Для начала пойду в Васпуракан; «принцы» — хорошие вояки, и они стекутся ко мне, поскольку хоть они и еретики, но в душе поклоняются Фосу и будут только рады избавиться от правления тех, кто молится Четырем лживым Пророкам. А потом — вперед, на Машиз!
Крисп вспомнил слова Яковизия о вечных войнах между Видессом и Макураном. Поход Петрония на Машиз будет легким и быстрым, если ему удастся привлечь на свою сторону бывших недругов васпуракан. Если нет — он мог продлиться дольше, чем надеется Севастократор.
— Желаю вам победы, — повторил он еще раз.
— Каким, однако, ты заделался лжецом! Ведь тебе на самом деле хочется, чтобы вороны склевали мое мясо. Боюсь, ты этого не дождешься. Вот именно — не дождешься. И в любом случае, как я уже говорил, ты понесешь заслуженную кару. Думаю, для этого тебе не придется ждать моего победного возвращения. Счастливо оставаться, почитаемый и почтенный господин.
Петроний решительно зашагал прочь. Крисп уставился ему в спину. Севастократор казался очень уверенным в себе. Что он намеревается делать: нанять банду головорезов и штурмом взять императорскую резиденцию? Но халогаи любую банду расколошматят одной левой. Подсыпать Криспу яду? Это вряд ли, ведь Крисп все трапезы делил с Анфимом. Или Петроний хочет заодно с Криспом избавиться и от своего племянника? Тоже вряд ли, по крайней мере сейчас, когда он получил долгожданное благословение.
Что же тогда остается? Да вроде как и ничего, подумал Крисп, если только удастся залечь на дно до ухода Петрония на запад. Севастократор, правда, мог подослать убийцу и оттуда, но Крисп не очень этого боялся: он чувствовал себя в достаточно хорошей форме, чтобы справиться с наемным убийцей-одиночкой голыми руками. Возможно, Петроний просто пытается запугать его и сделать более сговорчивым — а может, ярость его уляжется, пока он будет воевать на западе? Да нет, на это надежды мало. Петроний не из тех, кто способен забыть оскорбление.
Несколько дней спустя войска под предводительством Севастократора промаршировали к порту. Анфим тоже прибыл в туда и произнес жутко воинственную речь. Солдаты, приветствовали его радостными кликами. Патриарх Гнатий помолился за успех армии. Солдаты снова разразились ликующими воплями, а после стройными рядами отправились на паром, чтобы пересечь Бычий Брод — узкий пролив, отделявший город Видесс от западных провинций империи.
Крисп наблюдал за тем, как пузатые суда скользили по воде к западу; за тем, как они пристали к берегу; за тем, как крохотные фигурки солдат начали высаживаться на побережье напротив города; увидел яркий вспыхнувший луч на чьих-то доспехах. Возможно, генеральских, подумал Крисп; не исключено, что и самого Петрония. Несмотря на все угрозы Севастократора, на другой стороне Бычьего Брода он выглядел куда менее страшным.
Анфим, должно быть, подумал о том же.
— Ну что ж, — сказал он, повернувшись наконец и направляясь обратно к дворцам, — слава Фосу, город наконец-то мой, и никто больше не будет мне указывать, что я должен делать, а что нет.
— Я-то по-прежнему тут, ваше величество, — напомнил ему Крисп.
— Да, но ты даешь мне советы таким вежливым тоном, что я всегда могу от них отмахнуться, если захочу, — сказал император. — А вот дядю я ослушаться никогда не мог, как ни старался. — Крисп кивнул, далеко, впрочем, не уверенный в том, что Петроний согласился бы с таким утверждением. Севастократор, казалось, всегда был убежден, что племяннику плевать на его советы.
Но сегодня, избавившись от волка под дверью, Крисп решил повеселиться на вечеринке, которую устроил Анфим, «дабы заранее отпраздновать победу нашей армии», как он выразился. Крисп потягивал вино из большой золоченой вазы для фруктов, украшенной эротическим рельефом, — как вдруг к нему подошел охранник-халогай и похлопал по плечу.
— Там кто-то хочет тебя видеть, — заявил северянин.
Крисп уставился на него.
— Там — это-где? — тупо переспросил он. Охранник, в свою очередь, уставился на Криспа.
— Там — это там, — после долгой паузы ответил он. Похоже, из них двоих халогай окосел гораздо больше.
— Сейчас иду, — сказал Крисп.
Он почти уже подошел к дверям, когда в затуманенных мозгах мелькнула мысль, что в теперешнем состоянии ему не справиться даже с младенцем, не то что с убийцей. Крисп повернул было назад, однако халогай схватил его за руку и потащил по ступенькам вниз — не столько из злого умысла, сколько для того, чтобы самому удержаться на ногах.
— Крисп! — позвал чей-то голос из темноты.
— Мавр! — Крисп освободился от халогая и, спотыкаясь, устремился навстречу названому брату. — Что ты тут делаешь? Я думал, ты на том берегу Бычьего Брода вместе с Песронием и его квитой — то бишь Петронием и его свитой, — поправился он.
— Я был там — и сейчас же отправлюсь назад, пока меня не хватились. У меня тут шлюпка привязана неподалеку. Я вернулся, чтобы предупредить тебя: Петроний нанял мага. Я зашел к нему в шатер, чтобы спросить, какую лошадь приготовить на завтра, а они с колдуном обсуждали, как им тихонько от кого-то избавиться. Имен при мне не называли, но я думаю, они имели в виду тебя!
Глава 11
Крисп хотел было сказать, что Анфим защитит его от Севастократора, но передумал. Он сам знал, что это не правда. Силы воли у Петрония было гораздо больше, чем у его племянника. Рано или поздно, даже если Анфим ему запретит, Петроний нанесет удар. Анфим, возможно, потоскует немного по Криспу — до тех пор, пока не привыкнет к новому и безобидному вестиарию, который его сменит. Дара, наверное, будет тосковать сильнее. Но и она не сумеет помешать Петронию, обладающему практически неограниченной властью в городе Видессе.
Бежать? Если кто в империи и способен его выследить, так это Петроний. К тому же какой смысл бежать, лишаясь таким образом всех своих друзей и сторонников? Убить его здесь будет труднее, чем на какой-нибудь пустынной дороге. Нет, лучше он останется и попытается сделать что сможет. По-прежнему стоя на одном колене, Крисп бестрепетно посмотрел Петронию в глаза:
— Могу я подняться, ваше высочество?
— Валяй, — ответил Петроний. — Скоро все равно упадешь.
* * *
Крисп изо всех сил убеждал Анфима в несостоятельности намерения Петрония использовать против Кубрата банду Арваша вместо видесских солдат. Анфим слушал-слушал, а потом покачал головой.
— Но почему, ваше величество? — настаивал Крисп. — Даже если эти наемники перевернут весь Кубрат с ног на голову, кочевники все равно не оставят в покое ваши северные провинции.
Крисп специально подчеркнул слово «ваши», надеясь напомнить Анфиму, что империя принадлежит ему, — однако и это не помогло.
— Возможно, ты прав. Но большого ущерба они не причинят. С какой стати меня должны волновать мелкие пограничные стычки? Я разберусь с ними позже.
То, что Анфим называл «мелкими пограничными стычками», для Криспа было настоящим несчастьем. Интересно, как бы чувствовал себя Автократор, живи его сестра с мужем и племянники в непосредственной близости от кочевников? Но все, что не касалось императора впрямую, его не волновало.
— Ваше величество! — собравши все свое самообладание, спокойно проговорил Крисп. — Ведь вторжение, о котором вы говорите, можно предотвратить, попросту вернув на место войска. Вы и сами прекрасно это понимаете.
— Возможно, — согласился Анфим. — Но если я позволю Петронию развязать на западе войну, он на несколько месяцев оставит меня в покое. Представляешь, какие пирушки я смогу закатить, когда его не будет! — Автократор просиял, предвкушая будущие кутежи. Крисп попытался скрыть свое отвращение: так-то император решает вопросы войны и мира?! Но выражение лица у Анфима резко переменилось — таким серьезным Крисп его еще никогда не видал. — К тому же, когда дойдет до дела, — тихо проговорил император, — я не посмею приказать своему дяде отозвать солдат, которых он самолично муштровал день и ночь.
— Почему? — спросил Крисп. — Вы Автократор или нет?
— Сейчас — да, — ответил Анфим, — и я хочу им остаться. Предположим, я велю своему дяде не вести армию на Макуран. Тебе не кажется, что тогда он повернет ее против меня? А потом все равно пойдет воевать с макуранцами, но мне уж не придется устраивать веселых пирушек, упоминание о которых так тебя покоробило.
Крисп сконфуженно потупился. Немного подумав, он понял, что Анфим прав. Крисп изумился тому, как ясно император отдает себе отчет в положении дел. Когда Анфим хотел, он был способен на многое. Но, к сожалению, чаще всего ему было плевать.
— Спасибо, ваше величество, что поддержали меня насколько смогли, — пробормотал Крисп.
— Когда я считал, что переброска солдат на запад будет рискованной для северных границ, я был согласен спорить с Петронием. Но поскольку он нашел выход, который устраивает его и одновременно устраняет угрозу со стороны кубратов, почему бы не дать ему поразвлечься? Он же мне не мешает!
Крисп поклонился, понимая, что этот поединок с Петронием проигран.
— Как будет угодно вашему величеству, — сказал он любезно, насколько мог.
— Вот и славно! Я не хочу, чтоб ты дулся. — Анфим улыбнулся Криспу. — Особенно без причины. Давай-ка мы гульнем вечером всласть, чтобы отбить привкус этих скучных дел! Вот увидишь — мы оба почувствуем себя заново родившимися. — Улыбка стала еще шире. — А может, тебе больше нужна сегодня женщина, чем пирушка? Это нетрудно устроить.
Криспу и правда больше нужна была в этот вечер женщина, но только не из тех услужливых девиц, что развлекали гостей на Анфимовых пирах. Ему хотелось поговорить с Танилидой — выяснить, чем, по ее мнению, грозит ему проигрыш в схватке с Петронием. Но поскольку Танилида была далеко, можно было спросить у Дары. Хотя Криспу казалось, что Дара по-прежнему предана Анфиму — в конце концов, тот, в отличие от Криспа, был Автократором, — она определенно недолюбливала Анфимова дядюшку.
Но когда, как обычно, Крисп попытался удрать с гулянки пораньше, император его не отпустил.
— Я сказал, что не хочу, чтобы ты дулся. Сегодня ночью ты должен веселиться. — Он показал на скульптурно сложенную брюнетку. — Она сумеет тебя развеселить.
Нужная Криспу женщина была в императорской спальне, но говорить об этом императору он счел неразумным. Пару раз Крисп сходился с девицами на вечеринках, просто чтобы никто не заподозрил что-нибудь неладное. Но теперь он отказался:
— Я сегодня не в настроении. Лучше напьюсь в дымину.
Напиться — это, без сомнения, соответствовало представлениям императора о веселье.
— Я знаю, что тебе нужно! — воскликнул Анфим, выхватив у Криспа из рук хрустальную чашу. — Вот, тяни фант! Ты так долго их раздавал, что сам оказался обделенным.
Крисп послушно запустил руку в чашу и вытащил позолоченный шарик. Раскрыл его, развернул кусочек пергамента и прочел:
— Двадцать четыре фунта конского навоза.
Анфим рассмеялся так, что чуть было не выронил чашу. Усмехающиеся слуги вручили Криспу его выигрыш. Он посмотрел на смердящую бурую кучу и покачал головой:
— Да, денек выдался на славу!
* * *
Следующий день был не лучше. Криспу пришлось поприветствовать Севастократора, когда тот пришел к Анфиму за ответом. Потом пришлось проглотить торжествующую усмешку Петрония, после того как Севастократор вышел от своего племянника.
— Его величество благословил меня в поход на западные земли на этой неделе, — сказал Петроний.
«Еще бы не благословил! — подумал Крисп. — Иначе ты убил бы его, а голову водрузил бы на Веховой Камень посреди площади Паламы, на потеху толпе». Вслух он сказал:
— Желаю вам победы, ваше сиятельное высочество!
— О, я ее непременно добьюсь! — ответил Петроний. — Для начала пойду в Васпуракан; «принцы» — хорошие вояки, и они стекутся ко мне, поскольку хоть они и еретики, но в душе поклоняются Фосу и будут только рады избавиться от правления тех, кто молится Четырем лживым Пророкам. А потом — вперед, на Машиз!
Крисп вспомнил слова Яковизия о вечных войнах между Видессом и Макураном. Поход Петрония на Машиз будет легким и быстрым, если ему удастся привлечь на свою сторону бывших недругов васпуракан. Если нет — он мог продлиться дольше, чем надеется Севастократор.
— Желаю вам победы, — повторил он еще раз.
— Каким, однако, ты заделался лжецом! Ведь тебе на самом деле хочется, чтобы вороны склевали мое мясо. Боюсь, ты этого не дождешься. Вот именно — не дождешься. И в любом случае, как я уже говорил, ты понесешь заслуженную кару. Думаю, для этого тебе не придется ждать моего победного возвращения. Счастливо оставаться, почитаемый и почтенный господин.
Петроний решительно зашагал прочь. Крисп уставился ему в спину. Севастократор казался очень уверенным в себе. Что он намеревается делать: нанять банду головорезов и штурмом взять императорскую резиденцию? Но халогаи любую банду расколошматят одной левой. Подсыпать Криспу яду? Это вряд ли, ведь Крисп все трапезы делил с Анфимом. Или Петроний хочет заодно с Криспом избавиться и от своего племянника? Тоже вряд ли, по крайней мере сейчас, когда он получил долгожданное благословение.
Что же тогда остается? Да вроде как и ничего, подумал Крисп, если только удастся залечь на дно до ухода Петрония на запад. Севастократор, правда, мог подослать убийцу и оттуда, но Крисп не очень этого боялся: он чувствовал себя в достаточно хорошей форме, чтобы справиться с наемным убийцей-одиночкой голыми руками. Возможно, Петроний просто пытается запугать его и сделать более сговорчивым — а может, ярость его уляжется, пока он будет воевать на западе? Да нет, на это надежды мало. Петроний не из тех, кто способен забыть оскорбление.
Несколько дней спустя войска под предводительством Севастократора промаршировали к порту. Анфим тоже прибыл в туда и произнес жутко воинственную речь. Солдаты, приветствовали его радостными кликами. Патриарх Гнатий помолился за успех армии. Солдаты снова разразились ликующими воплями, а после стройными рядами отправились на паром, чтобы пересечь Бычий Брод — узкий пролив, отделявший город Видесс от западных провинций империи.
Крисп наблюдал за тем, как пузатые суда скользили по воде к западу; за тем, как они пристали к берегу; за тем, как крохотные фигурки солдат начали высаживаться на побережье напротив города; увидел яркий вспыхнувший луч на чьих-то доспехах. Возможно, генеральских, подумал Крисп; не исключено, что и самого Петрония. Несмотря на все угрозы Севастократора, на другой стороне Бычьего Брода он выглядел куда менее страшным.
Анфим, должно быть, подумал о том же.
— Ну что ж, — сказал он, повернувшись наконец и направляясь обратно к дворцам, — слава Фосу, город наконец-то мой, и никто больше не будет мне указывать, что я должен делать, а что нет.
— Я-то по-прежнему тут, ваше величество, — напомнил ему Крисп.
— Да, но ты даешь мне советы таким вежливым тоном, что я всегда могу от них отмахнуться, если захочу, — сказал император. — А вот дядю я ослушаться никогда не мог, как ни старался. — Крисп кивнул, далеко, впрочем, не уверенный в том, что Петроний согласился бы с таким утверждением. Севастократор, казалось, всегда был убежден, что племяннику плевать на его советы.
Но сегодня, избавившись от волка под дверью, Крисп решил повеселиться на вечеринке, которую устроил Анфим, «дабы заранее отпраздновать победу нашей армии», как он выразился. Крисп потягивал вино из большой золоченой вазы для фруктов, украшенной эротическим рельефом, — как вдруг к нему подошел охранник-халогай и похлопал по плечу.
— Там кто-то хочет тебя видеть, — заявил северянин.
Крисп уставился на него.
— Там — это-где? — тупо переспросил он. Охранник, в свою очередь, уставился на Криспа.
— Там — это там, — после долгой паузы ответил он. Похоже, из них двоих халогай окосел гораздо больше.
— Сейчас иду, — сказал Крисп.
Он почти уже подошел к дверям, когда в затуманенных мозгах мелькнула мысль, что в теперешнем состоянии ему не справиться даже с младенцем, не то что с убийцей. Крисп повернул было назад, однако халогай схватил его за руку и потащил по ступенькам вниз — не столько из злого умысла, сколько для того, чтобы самому удержаться на ногах.
— Крисп! — позвал чей-то голос из темноты.
— Мавр! — Крисп освободился от халогая и, спотыкаясь, устремился навстречу названому брату. — Что ты тут делаешь? Я думал, ты на том берегу Бычьего Брода вместе с Песронием и его квитой — то бишь Петронием и его свитой, — поправился он.
— Я был там — и сейчас же отправлюсь назад, пока меня не хватились. У меня тут шлюпка привязана неподалеку. Я вернулся, чтобы предупредить тебя: Петроний нанял мага. Я зашел к нему в шатер, чтобы спросить, какую лошадь приготовить на завтра, а они с колдуном обсуждали, как им тихонько от кого-то избавиться. Имен при мне не называли, но я думаю, они имели в виду тебя!
Глава 11
Криспа захлестнуло приливом уверенности:
— Ты прав. Абсолютно прав. — Даже спьяну — а может, алкоголь как раз и помог это понять — Крисп сообразил, что именно такой способ избавления от неугодных больше всего подходит Петронию. Чистенько и не подкопаешься, поскольку Севастократор оставался вдали от нескромных вопросов, если их вообще кому-то пришло бы в голову задать.
— Что ты собираешься предпринять? — спросил Мавр.
Вопрос отвлек Криспа от восхищения Петрониевой мудростью. Он попытался напрячь затуманенные мозги.
— Тоже найду себе колдуна, — ответил он наконец.
— Идея хорошая, — одобрил Мавр. — Только не тяни — Петроний долго ждать не будет, да и маг его настроен решительно. А теперь мне пора, пока не хватились. Владыка благой и премудрый да пребудет с тобой! — Мавр шагнул вперед, обнял Криспа и поспешил прочь.
Крисп провожал его взглядом, пока тот не скрылся во тьме, и прислушивался к шагам, пока они не стихли. Думал он о том, как ему повезло, что среди челядинцев Петрония у него есть такой надежный друг. А потом спохватился, что надо действовать.
— Колдун! — сказал он вслух, точно напоминая себе. И нетвердой походкой побрел из дворцового комплекса.
Крисп почти уже дошел до площади Паламы, когда наконец спросил себя, куда он идет. Знакомый чародей у него был всего один. Крисп обрадовался, что не восстановил против себя Трокунда, иначе Анфимов учитель магии скорее присоединился бы к колдуну Петрония, нежели стал помогать бывшему конюшему.
Трокунд жил на фешенебельной улице неподалеку от района дворцов. Крисп забарабанил в дверь, несмотря на то что было уже далеко за полночь, и барабанил до тех пор, пока Трокунд не приотворил узенькую щель. В одной руке у мага была лампа, а в другой — отнюдь не магический короткий меч. Узнав Криспа, маг опустил оружие:
— Ты что, почитаемый и почтенный господин, совсем спятил?
— Нет, — ответил Крисп, обдав Трокунда такими густыми винными парами, что тот отшатнулся. — Моя жизнь в опасности. Мне нужен колдун. Вот я и вспомнил про тебя.
Трокунд рассмеялся:
— В такой опасности, что до утра подождать не мог?
— Да, — сказал Крисп.
Колдун поднял лампу и глянул на него повнимательнее.
— Входи, — пригласил он. И, пропуская Криспа в дом, крикнул:
— Прости, Фостина, у меня тут дела. — Женский голос что-то недовольно пробурчал. — Да, я не буду шуметь, — пообещал в ответ Трокунд и, повернувшись к Криспу, объяснил:
— Моя жена. Садись сюда и расскажи мне, что за опасность.
Крисп рассказал. Когда он закончил, Трокунд кивнул, задумчиво потирая подбородок:
— Ты нажил себе могущественного врага, почитаемый и почтенный господин. А он, скорее всего, нанял могущественного и опасного мага. Подробнее тебе ничего не известно?
— Нет, — сказал Крисп. — Мне повезло, что я вообще об этом узнал.
— Верно, верно, хотя мою задачу это усложняет, поскольку я должен буду защитить тебя не от каких-то конкретных заклятий, но от магии вообще. Такое напряжение, естественно, ослабит мои силы, и все же я сделаю что смогу. Честь не позволит мне поступить иначе после твоего благородного предупреждения о гневе его величества. Пошли в мою мастерскую.
Комната, где Трокунд занимался магией, представляла собой частью библиотеку, частью ювелирный прилавок, частью гербарий и частью зоосад. Воздух в ней был затхлый, влажный и спертый; к горлу подкатила тошнота. Подавив ее усилием воли, Крисп уселся напротив Трокунда, покуда колдун просматривал свои рукописи.
Трокунд захлопнул кипу пергамента, свернул его в трубочку, связал лентой и сунул обратно в ящик.
— Поскольку я не знаю, от какого нападения тебя защищать, придется призвать на помощь все три царства — животное, растительное и минеральное. — Он подошел к большому котлу и открыл крышку. — Тут у меня вскормленная на орегане улитка — отличное средство против ядов и всяческих других отравлений. Съешь ее, пожалуйста.
Крисп сглотнул:
— Я предпочел бы ее в жареном виде, с маслом и чесночком.
— Само собой, но тогда ее действие будет распространяться только на язык. Делай, как я говорю: разбей скорлупу, очисти ее, как крутое яйцо, и глотай.
Стараясь не думать о том, что он делает, Крисп повиновался. Улитка на языке была холодной и влажной. Он судорожно заглотнул, чтобы не почувствовать ее вкуса. И, чуть не подавившись, подумал: сохранятся ли защитные свойства улитки, если его все-таки стошнит?
— Отлично! — сказал Трокунд, не обращая внимания на его муки. — А теперь выпьешь сок нарцисса или асфодели. Он смешан с медом, чтобы не было так противно.
Крисп выпил. После улитки сок показался вполне удобоваримым.
— Я заверну высушенную асфодель в чистую льняную тряпочку, — продолжал Трокунд, — и дам ее тебе. Носи ее на коже; она будет отпугивать демонов и других злых духов.
— Дай-то бог, — сказал Крисп, засунув растение под рубаху.
— Минерал, минерал, минерал… — пробормотал Трокунд и щелкнул пальцами. — Ну конечно! — Он порылся в камнях, лежащих на столике, и выбрал темно-коричневый. — Вот тебе халцедон! Если просверлить в нем дырочку корундом и надеть на шею, он прогонит все иллюзии и защитит тело от любых вражеских козней. Так, где тут у нас корунд?
Он снова начал рыться в куче камней, пока не вытащил твердый камень.
Зажав халцедон в тисках, колдун начал сверлить в нем дырку заостренным кончиком корунда, напевая при этом без слов.
— Сила, которая нам нужна, охраняет и сам халцедон, — объяснил маг. — Я напеваю, чтобы ускорить процесс, не то он будет длиться до отупения — как нашего, так и корунда. Ага, наконец-то! — Маг посверлил еще, чтобы увеличить дырочку, и протянул халцедон Криспу. — Есть у тебя цепочка?
— Да. — Крисп снял цепочку, на которой носил золотую монету, подаренную Омуртагом.
Трокунд уставился на золотой, сверкающий в свете лампы.
— Ну и ну! — прошептал он. — В какой почетной компании будет мой маленький камушек! — Маг явно хотел расспросить Криспа о монете, но удержался. — Ладно, сейчас не время для любопытства. Пусть камень, цветок и улитка охраняют тебя!
— Спасибо. — Крисп повесил камень на цепочку, застегнул замок и снова надел ее на шею. — Сколько я должен тебе за услуги?
— Нисколько. Если б ты не предупредил, что мне опасно оставаться в городе, я бы не смог тебе услужить. Так что не суетись. Это меня не разорит, можешь поверить.
— Спасибо, — повторил Крисп и поклонился. — Мне, пожалуй, пора в императорскую резиденцию. — Он повернулся было, но замешкался. — Не думай, будто я не верю в твои чары, но могу ли я что-нибудь сделать, чтобы усилить их действие? — спросил он, надеясь, что вопрос не обидит Трокунда.
Маг, похоже, ничуть не обиделся, поскольку ответил без запинки:
— Молись. Владыка благой и премудрый противостоит всем злым умыслам: возможно, он услышит твои искренние слова и дарует тебе свою защиту. Неплохо бы попросить помолиться за тебя какого-нибудь жреца. Поскольку Фосовы люди присягали бороться со злом, благой бог, естественно, прислушивается к их мнению.
— Я так и сделаю, — пообещал Крисп. Сквозь винные пары в голове смутно мелькнула мысль: надо бы увидеться с Гнатием и попросить его помолиться; кто может быть святее вселенского патриарха?
— Вот и хорошо. Я тоже помолюсь за тебя, — сказал Трокунд и широко зевнул. Был ли зевок натуральным или же намеком, но Крисп решил, что пора и честь знать, и, поблагодарив жреца в последний раз, вышел на улицу.
На востоке уже розовела заря. Крисп пробормотал две молитвы Фосу — одну за свое спасение, вторую за то, чтобы Анфим поспал подольше.
* * *
— А ты вчера загулял! — лукаво заметил Анфим, когда Крисп протянул ему туники на выбор. Император встал поздно — однако недостаточно поздно. Голова у Криспа раскалывалась от боли. — Тебя не было в спальне, когда я вернулся, — продолжал император. — Ты все-таки нашел себе подружку? И как она — хороша?
Не глядя на императрицу, Крисп почувствовал, с каким напряжением Дара ждет ответа.
— Нет, ваше величество, подружка тут ни при чем, — проговорил он. — Ко мне зашел старый друг, чтобы вернуть должок, и мы с ним слегка наклюкались.
— Ты должен был предупредить меня о своем уходе, — заявил Автократор. — И вообще, пригласил бы лучше своего друга к нам! Как знать, может, он бы нас развеселил!
— Да, ваше величество. Виноват, ваше величество. — Крисп надел на Анфима тунику и пошел к шкафу за красными сапогами хозяина.
Вернувшись, он мельком глянул на Дару, надеясь, что «мы с ним» успокоило ее. К тому же отчасти это было правдой; если она проверит, кто-нибудь обязательно подтвердит, что видел их с Мавром. Он надеялся, что она ему поверила. Если императрица решит, будто он обманывает ее, ей достаточно сказать одно только слово Анфиму — и Криспу конец. Ему не нравилось, что он так от нее зависит. Нужно было подумать об этом, прежде чем ложиться с ней в постель. Но теперь было поздно.
Позавтракав, Анфим тут же отбыл в Амфитеатр. Крисп постоял немного возле императорской резиденции — и направился к особняку патриарха. Гнатий жил в северной части города Видесса, возле Собора.
— Кто таков? — надменно спросил его жрец у дверей, глядя на Криспа сверху вниз.
— Я вестиарий его императорского величества Анфима Третьего, Автократора Видесского. Мне нужно немедленно поговорить со вселенским патриархом. — Крисп скрестил на груди руки, надеясь, что сумел сохранить вызывающий тон, не выказав своей тревоги. Одному Петронию с его магом известно, когда они нанесут удар. Молитвы Гнатия могли потребоваться Криспу немедленно.
Очевидно, он попал в нужный тон: жрец увял на глазах:
— Конечно, э-э.., почитаемый.., э-э.., почтенный господин…
— Почитаемый и почтенный, — резко бросил Крисп.
— Да, да, разумеется; примите мои извинения. Пресвятой отец в своем кабинете. Сюда, пожалуйста. — Нервно что-то бормоча и кланяясь на каждом шагу, жрец повел Криспа по коридорам. Произведения искусства на стенах и в нишах были не хуже, чем в императорской резиденции, но Крисп их почти не замечал. Он нетерпеливо шагал за своим провожатым, желая в душе, чтобы тот двигался поскорее.
Гнатий поднял хмурый взгляд от кипы пергамента на столе.
— Проклятье, Бадурий! Я же велел не беспокоить меня сегодня утром! — Но увидав посетителя, вошедшего вслед за жрецом, патриарх живо встал с кресла. — Хотя для тебя, Крисп, я всегда рад сделать исключение. Присаживайся, пожалуйста. Налить тебе вина?
— Нет, спасибо, пресвятой отец, — ответил мучимый похмельем Крисп — Могу я поговорить с вами наедине?
— Тебе стоит лишь руку протянуть и захлопнуть за собой эту толстую дверь, — сказал Гнатий. Крисп последовал его совету. — Ты заинтриговал меня, почитаемый и почтенный господин. Чем я могу тебе помочь?
— Своими молитвами, пресвятой отец. Ибо я узнал, что мне грозит опасность магической атаки. — Начав объяснять Гнатию суть дела, Крисп неожиданно понял, что его приход сюда был ошибкой — недопустимой ошибкой. Желудок у него свело, и не только от вчерашнего перепития. Мало того, что Гнатий — сторонник Петрония, он ведь вдобавок ему и кузен! Крисп не мог даже сказать, откуда узнал о грозящей опасности, поскольку тем самым поставил бы Мавра под удар. Поэтому рассказ получился скомканным и малоубедительным.
Гнатия это, казалось, ничуть не смутило.
— Разумеется, я помолюсь за тебя, почитаемый и почтенный господин, — вкрадчиво ответил он. — И если ты назовешь мне имя того храбреца, что не побоялся поведать тебе о заговоре, я помолюсь за него тоже. Его смелость не должна остаться без награды.
Слова патриарха звучали вполне справедливо. И тон был искренним — чуточку слишком искренним. Крисп внезапно понял, что, стоит ему только проговориться и назвать Мавра, как Гнатий немедленно предупредит Севастократора.
— К сожалению, пресвятой отец, — ответил Крисп, — я не знаю, как ее.., то есть его зовут. Он пришел ко мне потому, что его возмутила несправедливости, которую собирался учинить надо мной его хозяин. Я даже не знаю имени ее.., то бишь его.., хозяина.
Если повезет, эти якобы случайные оговорки должны были сбить Гнатия со следа и не дать ему догадаться, что именно — а главное, откуда — Криспу известно о заговоре.
— Я не оставлю тебя ни помыслами, ни молитвами, — пообещал патриарх.
«Верю, но о чем ты будешь молить?» — подумал Крисп.
— Спасибо, святой отец, — проговорил он. — Вы очень добры.
И, кланяясь на ходу, вышел, размышляя о том, что же теперь предпринять. Винная лавочка неподалеку от патриаршего особняка, куда он забрел, позволила ему продолжить раздумья в сидячем состоянии. Похоже, Гнатий отнюдь не собирался молиться за здравие Криспа. Кого же еще можно выбрать в заступники перед Фосом?
Погруженный в тяжкие думы, Крисп, однако, заметил, как мимо лавочки в спешке пробежал какой-то жрец. Синерясники роились вблизи Собора, как мухи, так что в появлении жреца не было ничего необычного Но лицо его показалось Криспу знакомым. Через минуту он вспомнил: это был Бадурий, привратник Гнатия. Куда, интересно, он так спешит? Бросив на стол пару медяков за черствое пирожное, Крисп крадучись пошел за жрецом.
— Ты прав. Абсолютно прав. — Даже спьяну — а может, алкоголь как раз и помог это понять — Крисп сообразил, что именно такой способ избавления от неугодных больше всего подходит Петронию. Чистенько и не подкопаешься, поскольку Севастократор оставался вдали от нескромных вопросов, если их вообще кому-то пришло бы в голову задать.
— Что ты собираешься предпринять? — спросил Мавр.
Вопрос отвлек Криспа от восхищения Петрониевой мудростью. Он попытался напрячь затуманенные мозги.
— Тоже найду себе колдуна, — ответил он наконец.
— Идея хорошая, — одобрил Мавр. — Только не тяни — Петроний долго ждать не будет, да и маг его настроен решительно. А теперь мне пора, пока не хватились. Владыка благой и премудрый да пребудет с тобой! — Мавр шагнул вперед, обнял Криспа и поспешил прочь.
Крисп провожал его взглядом, пока тот не скрылся во тьме, и прислушивался к шагам, пока они не стихли. Думал он о том, как ему повезло, что среди челядинцев Петрония у него есть такой надежный друг. А потом спохватился, что надо действовать.
— Колдун! — сказал он вслух, точно напоминая себе. И нетвердой походкой побрел из дворцового комплекса.
Крисп почти уже дошел до площади Паламы, когда наконец спросил себя, куда он идет. Знакомый чародей у него был всего один. Крисп обрадовался, что не восстановил против себя Трокунда, иначе Анфимов учитель магии скорее присоединился бы к колдуну Петрония, нежели стал помогать бывшему конюшему.
Трокунд жил на фешенебельной улице неподалеку от района дворцов. Крисп забарабанил в дверь, несмотря на то что было уже далеко за полночь, и барабанил до тех пор, пока Трокунд не приотворил узенькую щель. В одной руке у мага была лампа, а в другой — отнюдь не магический короткий меч. Узнав Криспа, маг опустил оружие:
— Ты что, почитаемый и почтенный господин, совсем спятил?
— Нет, — ответил Крисп, обдав Трокунда такими густыми винными парами, что тот отшатнулся. — Моя жизнь в опасности. Мне нужен колдун. Вот я и вспомнил про тебя.
Трокунд рассмеялся:
— В такой опасности, что до утра подождать не мог?
— Да, — сказал Крисп.
Колдун поднял лампу и глянул на него повнимательнее.
— Входи, — пригласил он. И, пропуская Криспа в дом, крикнул:
— Прости, Фостина, у меня тут дела. — Женский голос что-то недовольно пробурчал. — Да, я не буду шуметь, — пообещал в ответ Трокунд и, повернувшись к Криспу, объяснил:
— Моя жена. Садись сюда и расскажи мне, что за опасность.
Крисп рассказал. Когда он закончил, Трокунд кивнул, задумчиво потирая подбородок:
— Ты нажил себе могущественного врага, почитаемый и почтенный господин. А он, скорее всего, нанял могущественного и опасного мага. Подробнее тебе ничего не известно?
— Нет, — сказал Крисп. — Мне повезло, что я вообще об этом узнал.
— Верно, верно, хотя мою задачу это усложняет, поскольку я должен буду защитить тебя не от каких-то конкретных заклятий, но от магии вообще. Такое напряжение, естественно, ослабит мои силы, и все же я сделаю что смогу. Честь не позволит мне поступить иначе после твоего благородного предупреждения о гневе его величества. Пошли в мою мастерскую.
Комната, где Трокунд занимался магией, представляла собой частью библиотеку, частью ювелирный прилавок, частью гербарий и частью зоосад. Воздух в ней был затхлый, влажный и спертый; к горлу подкатила тошнота. Подавив ее усилием воли, Крисп уселся напротив Трокунда, покуда колдун просматривал свои рукописи.
Трокунд захлопнул кипу пергамента, свернул его в трубочку, связал лентой и сунул обратно в ящик.
— Поскольку я не знаю, от какого нападения тебя защищать, придется призвать на помощь все три царства — животное, растительное и минеральное. — Он подошел к большому котлу и открыл крышку. — Тут у меня вскормленная на орегане улитка — отличное средство против ядов и всяческих других отравлений. Съешь ее, пожалуйста.
Крисп сглотнул:
— Я предпочел бы ее в жареном виде, с маслом и чесночком.
— Само собой, но тогда ее действие будет распространяться только на язык. Делай, как я говорю: разбей скорлупу, очисти ее, как крутое яйцо, и глотай.
Стараясь не думать о том, что он делает, Крисп повиновался. Улитка на языке была холодной и влажной. Он судорожно заглотнул, чтобы не почувствовать ее вкуса. И, чуть не подавившись, подумал: сохранятся ли защитные свойства улитки, если его все-таки стошнит?
— Отлично! — сказал Трокунд, не обращая внимания на его муки. — А теперь выпьешь сок нарцисса или асфодели. Он смешан с медом, чтобы не было так противно.
Крисп выпил. После улитки сок показался вполне удобоваримым.
— Я заверну высушенную асфодель в чистую льняную тряпочку, — продолжал Трокунд, — и дам ее тебе. Носи ее на коже; она будет отпугивать демонов и других злых духов.
— Дай-то бог, — сказал Крисп, засунув растение под рубаху.
— Минерал, минерал, минерал… — пробормотал Трокунд и щелкнул пальцами. — Ну конечно! — Он порылся в камнях, лежащих на столике, и выбрал темно-коричневый. — Вот тебе халцедон! Если просверлить в нем дырочку корундом и надеть на шею, он прогонит все иллюзии и защитит тело от любых вражеских козней. Так, где тут у нас корунд?
Он снова начал рыться в куче камней, пока не вытащил твердый камень.
Зажав халцедон в тисках, колдун начал сверлить в нем дырку заостренным кончиком корунда, напевая при этом без слов.
— Сила, которая нам нужна, охраняет и сам халцедон, — объяснил маг. — Я напеваю, чтобы ускорить процесс, не то он будет длиться до отупения — как нашего, так и корунда. Ага, наконец-то! — Маг посверлил еще, чтобы увеличить дырочку, и протянул халцедон Криспу. — Есть у тебя цепочка?
— Да. — Крисп снял цепочку, на которой носил золотую монету, подаренную Омуртагом.
Трокунд уставился на золотой, сверкающий в свете лампы.
— Ну и ну! — прошептал он. — В какой почетной компании будет мой маленький камушек! — Маг явно хотел расспросить Криспа о монете, но удержался. — Ладно, сейчас не время для любопытства. Пусть камень, цветок и улитка охраняют тебя!
— Спасибо. — Крисп повесил камень на цепочку, застегнул замок и снова надел ее на шею. — Сколько я должен тебе за услуги?
— Нисколько. Если б ты не предупредил, что мне опасно оставаться в городе, я бы не смог тебе услужить. Так что не суетись. Это меня не разорит, можешь поверить.
— Спасибо, — повторил Крисп и поклонился. — Мне, пожалуй, пора в императорскую резиденцию. — Он повернулся было, но замешкался. — Не думай, будто я не верю в твои чары, но могу ли я что-нибудь сделать, чтобы усилить их действие? — спросил он, надеясь, что вопрос не обидит Трокунда.
Маг, похоже, ничуть не обиделся, поскольку ответил без запинки:
— Молись. Владыка благой и премудрый противостоит всем злым умыслам: возможно, он услышит твои искренние слова и дарует тебе свою защиту. Неплохо бы попросить помолиться за тебя какого-нибудь жреца. Поскольку Фосовы люди присягали бороться со злом, благой бог, естественно, прислушивается к их мнению.
— Я так и сделаю, — пообещал Крисп. Сквозь винные пары в голове смутно мелькнула мысль: надо бы увидеться с Гнатием и попросить его помолиться; кто может быть святее вселенского патриарха?
— Вот и хорошо. Я тоже помолюсь за тебя, — сказал Трокунд и широко зевнул. Был ли зевок натуральным или же намеком, но Крисп решил, что пора и честь знать, и, поблагодарив жреца в последний раз, вышел на улицу.
На востоке уже розовела заря. Крисп пробормотал две молитвы Фосу — одну за свое спасение, вторую за то, чтобы Анфим поспал подольше.
* * *
— А ты вчера загулял! — лукаво заметил Анфим, когда Крисп протянул ему туники на выбор. Император встал поздно — однако недостаточно поздно. Голова у Криспа раскалывалась от боли. — Тебя не было в спальне, когда я вернулся, — продолжал император. — Ты все-таки нашел себе подружку? И как она — хороша?
Не глядя на императрицу, Крисп почувствовал, с каким напряжением Дара ждет ответа.
— Нет, ваше величество, подружка тут ни при чем, — проговорил он. — Ко мне зашел старый друг, чтобы вернуть должок, и мы с ним слегка наклюкались.
— Ты должен был предупредить меня о своем уходе, — заявил Автократор. — И вообще, пригласил бы лучше своего друга к нам! Как знать, может, он бы нас развеселил!
— Да, ваше величество. Виноват, ваше величество. — Крисп надел на Анфима тунику и пошел к шкафу за красными сапогами хозяина.
Вернувшись, он мельком глянул на Дару, надеясь, что «мы с ним» успокоило ее. К тому же отчасти это было правдой; если она проверит, кто-нибудь обязательно подтвердит, что видел их с Мавром. Он надеялся, что она ему поверила. Если императрица решит, будто он обманывает ее, ей достаточно сказать одно только слово Анфиму — и Криспу конец. Ему не нравилось, что он так от нее зависит. Нужно было подумать об этом, прежде чем ложиться с ней в постель. Но теперь было поздно.
Позавтракав, Анфим тут же отбыл в Амфитеатр. Крисп постоял немного возле императорской резиденции — и направился к особняку патриарха. Гнатий жил в северной части города Видесса, возле Собора.
— Кто таков? — надменно спросил его жрец у дверей, глядя на Криспа сверху вниз.
— Я вестиарий его императорского величества Анфима Третьего, Автократора Видесского. Мне нужно немедленно поговорить со вселенским патриархом. — Крисп скрестил на груди руки, надеясь, что сумел сохранить вызывающий тон, не выказав своей тревоги. Одному Петронию с его магом известно, когда они нанесут удар. Молитвы Гнатия могли потребоваться Криспу немедленно.
Очевидно, он попал в нужный тон: жрец увял на глазах:
— Конечно, э-э.., почитаемый.., э-э.., почтенный господин…
— Почитаемый и почтенный, — резко бросил Крисп.
— Да, да, разумеется; примите мои извинения. Пресвятой отец в своем кабинете. Сюда, пожалуйста. — Нервно что-то бормоча и кланяясь на каждом шагу, жрец повел Криспа по коридорам. Произведения искусства на стенах и в нишах были не хуже, чем в императорской резиденции, но Крисп их почти не замечал. Он нетерпеливо шагал за своим провожатым, желая в душе, чтобы тот двигался поскорее.
Гнатий поднял хмурый взгляд от кипы пергамента на столе.
— Проклятье, Бадурий! Я же велел не беспокоить меня сегодня утром! — Но увидав посетителя, вошедшего вслед за жрецом, патриарх живо встал с кресла. — Хотя для тебя, Крисп, я всегда рад сделать исключение. Присаживайся, пожалуйста. Налить тебе вина?
— Нет, спасибо, пресвятой отец, — ответил мучимый похмельем Крисп — Могу я поговорить с вами наедине?
— Тебе стоит лишь руку протянуть и захлопнуть за собой эту толстую дверь, — сказал Гнатий. Крисп последовал его совету. — Ты заинтриговал меня, почитаемый и почтенный господин. Чем я могу тебе помочь?
— Своими молитвами, пресвятой отец. Ибо я узнал, что мне грозит опасность магической атаки. — Начав объяснять Гнатию суть дела, Крисп неожиданно понял, что его приход сюда был ошибкой — недопустимой ошибкой. Желудок у него свело, и не только от вчерашнего перепития. Мало того, что Гнатий — сторонник Петрония, он ведь вдобавок ему и кузен! Крисп не мог даже сказать, откуда узнал о грозящей опасности, поскольку тем самым поставил бы Мавра под удар. Поэтому рассказ получился скомканным и малоубедительным.
Гнатия это, казалось, ничуть не смутило.
— Разумеется, я помолюсь за тебя, почитаемый и почтенный господин, — вкрадчиво ответил он. — И если ты назовешь мне имя того храбреца, что не побоялся поведать тебе о заговоре, я помолюсь за него тоже. Его смелость не должна остаться без награды.
Слова патриарха звучали вполне справедливо. И тон был искренним — чуточку слишком искренним. Крисп внезапно понял, что, стоит ему только проговориться и назвать Мавра, как Гнатий немедленно предупредит Севастократора.
— К сожалению, пресвятой отец, — ответил Крисп, — я не знаю, как ее.., то есть его зовут. Он пришел ко мне потому, что его возмутила несправедливости, которую собирался учинить надо мной его хозяин. Я даже не знаю имени ее.., то бишь его.., хозяина.
Если повезет, эти якобы случайные оговорки должны были сбить Гнатия со следа и не дать ему догадаться, что именно — а главное, откуда — Криспу известно о заговоре.
— Я не оставлю тебя ни помыслами, ни молитвами, — пообещал патриарх.
«Верю, но о чем ты будешь молить?» — подумал Крисп.
— Спасибо, святой отец, — проговорил он. — Вы очень добры.
И, кланяясь на ходу, вышел, размышляя о том, что же теперь предпринять. Винная лавочка неподалеку от патриаршего особняка, куда он забрел, позволила ему продолжить раздумья в сидячем состоянии. Похоже, Гнатий отнюдь не собирался молиться за здравие Криспа. Кого же еще можно выбрать в заступники перед Фосом?
Погруженный в тяжкие думы, Крисп, однако, заметил, как мимо лавочки в спешке пробежал какой-то жрец. Синерясники роились вблизи Собора, как мухи, так что в появлении жреца не было ничего необычного Но лицо его показалось Криспу знакомым. Через минуту он вспомнил: это был Бадурий, привратник Гнатия. Куда, интересно, он так спешит? Бросив на стол пару медяков за черствое пирожное, Крисп крадучись пошел за жрецом.