Тертлдав Гарри. Возвышение Криспа

   — Вставай, дуралей!
   Бледные глаза Гейррода, расширенные и изумленные, перебегали с одного лица на другое. Мавр встал, но тут же снова согнулся над халогаем;
   — Ты понял, что произошло нынче ночью, Гейррод? Анфим хотел убить Криспа заклинанием, но промахнулся и прикончил себя самого. Клянусь владыкой благим и премудрым, ни я, ни Крисп не тронули его пальцем. Сам Фос вынес ему смертный приговор.
   — Мой друг.., мой брат.., сказал тебе правду, — подтвердил Крисп, начертив над сердцем символ солнца. — Клянусь благим богом! Хочешь — верь, Гейррод, хочешь — не верь, дело твое. Ты не первый год меня знаешь. Но если ты мне веришь, я, в свою очередь, хочу тебя спросить: будешь ты служить мне так же преданно и храбро, как служил Анфиму?
   Глаза северной голубизны походили сейчас на глаза хищного зверя — так пристально они буравили Криспа. Затем Гейррод коротко кивнул.
   — Развяжи его. Мавр, — сказал Крисп. Мавр разрезал путы на руках халогая, потом освободил ему рот. Гейррод встал и, шатаясь, пошел за Мавром прочь от пылающего здания.
   — Погоди-ка, — велел халогаю Крисп и обернулся к Мавру:
   — Отдай ему топор.
   — Что? Ну уж нет! — воскликнул Мавр. — Пусть он еле стоит на ногах, с этой штукой он запросто одолеет нас обоих!
   — Он обещал, что будет служить мне. Отдай ему топор. — Командный тон будущего Автократора был отчасти заимствован у Петрония; но отчасти, как отметил про себя Крисп, — у Анфима.
   Как бы то ни было, свою роль он сыграл. Мавр бросил на Криспа многозначительный взгляд, однако передал топор Гейрроду. Халогай взял оружие, глядя на него, точно отец на блудного сына, вернувшегося наконец домой. Крисп напрягся. Если Мавр был прав, а сам он ошибся, то ему предстоит самое короткое царствование в истории Видесса.
   Гейррод поднял топор — в салюте.
   — Ведите меня, ваше величество! — сказал он. — Куда прикажете?
   Крисп заметил, как Мавр отпустил рукоять кинжала. Маленькое лезвие не спасло бы жизнь ни ему, ни Криспу, атакуй их вооруженный топором и закованный в броню Гейррод, но этот жест в который раз наполнил Криспа гордостью за названого брата.
   — Куда прикажете? — повторил телохранитель.
   — В императорскую резиденцию, — чуть подумав, ответил Крисп. — Ты, Гейррод, расскажешь своим товарищам о том, что здесь произошло. Я тоже поговорю с ними — и с челядью.
   — А что будем делать с этим? — спросил Мавр, показывая назад, на Анфимово святилище, у которого с грохотом обвалилось полкрыши.
   — Пускай горит, — ответил Крисп. — Если кто-нибудь услышит шум и попробует погасить огонь — бог с ним, хотя, по-моему, это без толку. К счастью, роща такая густая, что вряд ли кто-то заметит пожар. А у нас нет времени тут телепаться. Или ты думаешь иначе?
   Мавр затряс головой:
   — Нет, конечно! Нам до зари еще многое надо успеть.
   — Да уж.
   Шагая к императорской резиденции, Крисп пытался припомнить все, что необходимо сделать до восхода солнца. Если он забудет нечто важное, то не сумеет удержаться на троне.
   Халогаи, стоящие на часах возле здания, насторожились, увидав троих приближающихся мужчин.
   — Что это с вами? — крикнул один из охранников, когда Крисп со своими спутниками подошел поближе.
   Крисп оглядел себя. Туника его была разодрана, опалена и покрыта пятнами сажи. Он посмотрел на Мавра — на его полосатое от копоти и пота лицо. «Мое собственное, — подумал Крисп, — наверняка не чище».
   — Автократор умер, — просто сказал он. Халогаи с криками устремились вниз по лестнице, держа топоры наготове.
   — Ты убил его? — в бешенстве спросил один из них.
   — Нет, клянусь Фосом, я его не убивал, — ответил Крисп, начертив над сердцем солнечный круг. — Вы знаете, что недавно у нас с императором вышла ссора. — Он подождал, пока северяне кивнули, и продолжил:
   — Сегодня вечером я узнал… — «Только не спрашивайте откуда», — подумал он про себя. —.. Я узнал, что он только сделал вид, будто простил меня, а на самом деле решил убить меня с помощью колдовства.
   Крисп коснулся меча, висящего у него на боку.
   — Да, я пошел, чтобы защитить свою жизнь, но я его не убивал. Увидев меня, он перепутал заклинание, и оно пожрало его самого. Именем владыки благого и премудрого клянусь, что это правда.
   Гейррод неожиданно заговорил с северянами на их родном языке. Они послушали немного, потом принялись задавать вопросы и переговариваться — порой на повышенных тонах — между собой. Гейррод повернулся к Тугфиспу, перейдя на видесский:
   — Я говорю им: будет только справедливо, если ты станешь императором, раз тот, кто им был, замышляя твою погибель, убил сам себя. Я говорю им также: я буду драться за тебя, если они скажут «нет».
   Пока халогаи пререкались. Мавр встал поближе к Криспу и шепнул:
   — Признаю свою ошибку. Ты был прав, поверив ему.
   Крисп кивнул, наблюдая за стражами и их командиром. Иногда, как говорилось в хрониках, узурпаторы покупали поддержку императорских телохранителей, обещая им золото. Но Крисп не думал, что Твари соблазнится деньгами: подкуп, скорее всего, не вызовет у северянина ничего, кроме презрения. Крисп ждал, когда же командир заговорит. И тот наконец произнес:
   — Ваше величество!
   Халогаи, один за другим, эхом повторили его слова.
   Теперь Крисп мог раздавать награды:
   — По полфунта золотом каждому из вас, фунт — Твари и два фунта — Гейрроду за то, что первыми признали меня.
   Халогаи радостно зашумели, окружили Криспа и начали пожимать ему руку обеими руками.
   — А я что получу? — жалобно протянул Мавр, состроив шутовскую мину.
   — Ты получишь приказ. Немедленно дуй на конюшню, оседлай Прогресса и коня для себя и возвращайся как можно скорее, — велел Крисп.
   — Ну конечно! Опять свалил на меня всю работу! — возмутился Мавр — правда, возмутился уже на бегу, поскольку рысью бросился исполнять приказание.
   Крисп взошел по ступеням императорской резиденции — отныне его резиденции, дошло до него вдруг, по крайней мере до тех пор, пока он сумеет ее удержать. Он чувствовал, что энергия, вызванная нервным возбуждением, начинает иссякать; стоит ему расслабиться хоть на мгновение — и все может пойти прахом. Крисп усмехнулся про себя: какое там расслабиться! В ближайшем будущем это ему не грозит.
   У двери его поджидали Барсим с Тировизием. Как и халогаи, они изумленно уставились на лохмотья и грязную физиономию Криспа. Барсим показал пальцем на стражников:
   — Они назвали тебя «ваше величество»! — Действительно ли в голосе евнуха прозвучало осуждение? Крисп не мог сказать с уверенностью. Притворство было второй натурой постельничих.
   — Да, они назвали меня «ваше величество». Анфим мертв, — без обиняков выпалил Крисп, надеясь вызвать у евнухов более определенную реакцию. Но кроме солнечного круга, начертанного обоими над сердцем, не добился ничего. Молчание постельничих вынудило Криспа еще раз изложить обстоятельства гибели императора.
   Когда он закончил, Барсим кивнул; похоже, рассказ его ничуть не удивил.
   — Я и не думал, что Анфиму удастся прикончить тебя, — заметил евнух.
   Сначала Крисп воспринял это просто как комплимент. Потом глаза у него округлились.
   — Ты знал! — рявкнул он.
   Барсим снова кивнул. Крисп обнажил меч.
   — Ты знал — и не предупредил меня! Как мне расплатиться с тобой за это?
   Барсим даже глазом не моргнул, глядя на сверкающую сталь:
   — Подумай. А пока сходи лучше оповести императрицу Дару, что ты жив. Я уверен — она обрадуется не меньше нас.
   И снова до Криспа дошло не сразу.
   — Так об этом ты тоже знал? — спросил он упавшим голосом.
   На сей раз кивнули оба евнуха. Крисп глянул на меч и сунул его обратно в ножны.
   — Давно вы в курсе? — Теперь он уже шептал. Барсим с Тировизием переглянулись.
   — Ни один секрет во дворце невозможно сохранить надолго, — заявил Барсим с ноткой самодовольства в голосе.
   Крисп ошалело покачал головой:.
   — И вы не сказали Анфиму?
   — Если бы мы сказали, почитаемый и… Ах, простите, молю вас.., ваше величество.., как вы думаете, состоялся бы наш теперешний разговор? — вопросил Барсим.
   Крисп снова покачал головой.
   — Как мне расплатиться с вами за это? — произнес он и задумчиво ответил сам себе:
   — Если я стану императором, мне понадобятся вестиарии. Эта должность твоя, Барсим!
   Длинное тощее лицо евнуха не выразило ни малейшей радости, но улыбка его была чуть менее унылой, чем обычно.
   — Вы оказали мне большую честь, ваше величество. Я счастлив принять ее и постараюсь оправдать ваше доверие.
   — Не сомневаюсь, — отозвался Крисп. Он поспешил вперед по коридору. Прошел мимо своей бывшей двери и остановился возле той, куда входил так часто и куда лишь теперь мог войти как хозяин. Поднял было руку, чтобы негромко постучать — и передумал. В дверь своей спальни не стучат. Он открыл дверь.
   Дара прерывисто вздохнула, очевидно, гадая, кто же войдет к ней в комнату. Увидев Криспа, она воскликнула: «Хвала Фосу, это ты!» — и бросилась к нему в объятия. Но даже прижимая Дару к себе, Крисп не удержался от мысли, что ее возглас вполне годился бы и для Анфима — такая фраза исключала возможность оговорки. Интересно, долго императрица подбирала слова для столь универсального выражения?
   — Расскажи мне, как это случилось! — потребовала Дара.
   Крисп в четвертый раз за ночь обрисовал обстоятельства гибели Анфима. Без сомнения, до восхода эту историю ему придется повторять вновь и вновь. И с каждым разом рассказ как бы отдалял от Криспа ужас пережитого. Если так пойдет и дальше, с надеждой подумал он, возможно, ему удастся забыть о том, как сильно он перепугался.
   Но Дара слушала его рассказ впервые и переживала так, словно сама была в святилище вместе с ним. Когда он умолк, она снова прижала его к себе.
   — Я могла потерять тебя, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в плечо. — Не знаю, что бы я тогда делала!
   «Вечером она была более уверена на сей счет», — невольно подумалось Криспу. Но он не мог ее винить за это. А ее непритворный испуг напомнил ему о собственных страхах.
   — Безусловно, могла, — подтвердил он. — Не заплетись у него язык…
   — Это твоя заслуга, — прервала его Дара. Криспу пришлось кивнуть. В конце концов, они с Мавром действительно загнали Анфима в угол, иначе он вряд ли допустил бы столь роковую ошибку.
   — Твоя тоже. Если б не ты, меня бы здесь не было. — Крисп, в свою очередь, крепко обнял Дару, признавая тем самым, что он в долгу перед ней, и выражая свою благодарность.
   Она, очевидно, почувствовала нечто подобное.
   — Мы нужны друг другу, — тихо промолвила она, подняв голову и заглянув ему в глаза.
   — Даже очень, — согласился Крисп. — Особенно теперь.
   Дара точно не слышала его.
   — Мы нужны друг другу, — повторила она, скорее самой себе, чем ему. — И мы нравимся друг другу. Такое сочетание — хорошее начало для.., любви?
   Крисп уловил заминку перед тем, как императрица решилась выговорить последнее слово. Он бы тоже не решился назвать их отношения любовью. Заниматься любовью — еще не значит любить: таков был один из уроков Танилиды. И все же…
   — Хорошее начало, — согласился он, ощущая, что не лжет. А потом добавил:
   — Да, кстати, ты забыла еще кое о чем.
   — О чем же? — спросила Дара.
   — Я обещаю, что отныне тебе не придется тревожиться о рыбках.
   Дара недоуменно моргнула, потом рассмеялась. Но в голосе ее звучало серьезное предостережение:
   — Да уж, постарайся. Анфим ни капельки не зависел от моего расположения, в то время как ты…
   Она осеклась. Крисп додумал то, что Дара не решилась сказать: в то время как он, узурпатор, не имеет никаких прав на трон, пусть даже и уселся на него своей крестьянской задницей. Крисп знал, что Дара права. Знал он, однако, и то, что, если его правление будет удачным, со временем никто не вспомнит о правах. Но со временем — не значит сейчас. Сейчас каждая ниточка, связывающая его с императорской династией, которую он низверг, поможет ему удержать власть, пока он в ней не укрепится. Следовательно, раздражать Дару нельзя ни в коем случае.
   — Я же сказал, что впредь тебе не придется из-за этого переживать, — напомнил он.
   — Да, сказал. — Она словно пыталась уверить в этом саму себя.
   Крисп поцеловал ее, после чего произнес таким деланно-официальным тоном, что даже насмешник Мавр мог бы ему позавидовать:
   — А теперь, ваше величество, с вашего позволения мне необходимо уладить еще парочку мелочей, пока не наступило утро.
   — Ну конечно, всего лишь парочку, — ответила она с улыбкой, подстраиваясь под его тон. И после короткой заминки добавила:
   — Ваше величество.
   Крисп поцеловал ее еще раз и побежал. Стража, стоявшая возле особняка, подняла топоры, отдавая ему честь. Через пару минут прискакал Мавр, ведя Криспова Прогресса в поводу.
   — Вот твой конь, Крис.., э-э.., ваше величество. — Мавр понизил голос и спросил доверительным шепотом:
   — Но зачем тебе понадобилось это животное?
   — Чтобы поездить верхом, разумеется. — И, пока его названый брат приходил в себя от изумления, Крисп, повернувшись к Твари, коротко с ним переговорил. Закончив, он спросил:
   — Ты понял? Ты сможешь это сделать?
   — Я понял. Если смогу, сделаю. Если не смогу, погибну. Как и ты, — ответил северянин с обычной для халогаев кровожадной прямотой.
   — В таком случае постарайся сделать все, что в твоих силах, ради нас обоих, — отозвался Крисп. Он запрыгнул на спину Прогресса и натянул поводья. — А теперь поехали! — велел он Мавру.
   — Ясненько. Поехали так поехали, — сказал Мавр. — Ты собираешься в какое-то определенное место или просто прошвырнемся по городу?
   Крисп успел уже пустить коня рысью.
   — К дому Яковизия, — бросил он через плечо, направляясь к западной стороне площади Паламы. — Надеюсь, он у себя; единственный, кто любит.., любил.., пирушки больше него, это Анфим.
   — А зачем нам Яковизий?
   — Затем, что он по-прежнему держит уйму конюхов, — ответил Крисп. — Если я собираюсь стать Автократором, люди должны об этом узнать. Они должны увидеть, как меня коронуют. И проделать это надо как можно скорее, пока никому не пришло в голову перехватить у меня трон. Конюхи смогут оповестить весь город сегодня же ночью.
   — И перебудить всех горожан? — сказал Мавр. — Люди тебя за это невзлюбят.
   — Жители столицы больше всего на свете обожают зрелища, — откликнулся Крисп. — Они не простят мне, если я их не разбужу. Вспомни Анфима: в городе Видессе можно вытворять что угодно, главное — не быть скучным.
   — Может, и так, — протянул Мавр. — Дай-то Фос!
   Они спешились напротив особняка Яковизия, привязали лошадей к коновязи и подошли к парадной двери. Крисп принялся дубасить в нее. Дворецкий Яковизия Гомарий наконец открыл в двери окошечко и вгляделся во тьму. Какие бы бранные слова ни были готовы слететь с его языка, он придержал их, узнав Криспа, и ограничился лишь восклицанием:
   — Благим богом клянусь, Крисп! Ты рехнулся, что ли?
   — Нет, — ответил Крисп. — Мне необходимо немедленно увидеть Яковизия. Передай ему это, Гомарий, и скажи, что отказа я не приму.
   Он с тревогой ждал ответа: если Гомарий скажет, что хозяина нет дома, все его планы провалятся в тартарары. Но дворецкий лишь захлопнул окошечка и ушел.
   Вернулся он пару минут спустя:
   — Он говорит, ему плевать, даже если бы его хотел видеть сам император.
   — Так и есть, Гомарий, — сказал Крисп. — Его хочет видеть император.
   Сквозь маленькое окошечко трудно было разглядеть лицо Гомария, но Крисп заметил, как дворецкий вылупил глаза. Вскоре послышался звук отпираемого засова Дверь распахнулась.
   — Что стряслось во дворцах? — жадно поинтересовался Гомарий. Даже не жадно — он чуть ли не задыхался от желания услышать скандальные новости первым. Такая возможность была для столичного жителя дороже золота.
   — Узнаешь вместе с Яковизием, — пообещал Крисп. — А сейчас беги и доложи ему, что ты все-таки впустил нас с Мавром.
   — Да, ты прав. Иначе мне не поздоровится, — мрачно заметил дворецкий и припустил к спальне хозяина. Крисп с Мавром, не забывшие еще планировки особняка, где когда-то находились в услужении, не спеша последовали за ним.
   Яковизий встретил их на пороге спальни. Неугомонный человечек вышел навстречу своим бывшим протеже, завязывая на ходу пояс халата. Он ткнул в Криспа пальцем:
   — Что за ерунду городит мой дворецкий? Он сказал, что ко мне пожаловал император. Я не вижу никакого императора. Я вижу только вас двоих — и лучше б я вас не видел!
   — Император перед вами, высокочтимый господин! — сказал Крисп, прикоснувшись ладонью к своей груди.
   — Какой дряни ты нализался? — фыркнул Яковизий. — Иди домой, и, если Фос будет милостив ко мне и позволит снова заснуть, я не скажу Анфиму ни слова.
   — Это не имеет значения, — ответил Крисп. — Анфим умер.
   Глаза у Яковизия вылезли из орбит — в точности, как несколько минут назад у Гомария.
   — Поднеси-ка факел поближе к нему, Гомарий, — велел хозяин дворецкому. Гомарий повиновался. Яковизий пристально вгляделся в освещенное Криспово лицо. — Ты не шутишь, — заявил он наконец.
   — Да, не шучу. — История, которую Крисп рассказывал сегодня уже четыре раза, без запинки отлетела у него от зубов. — Вот почему я пришел к вам, высокочтимый господин. Я хочу, чтобы ваши конюхи и слуги распространили по городу весть о чрезвычайном происшествии и чтобы горожане собрались возле Собора.
   К удивлению и негодованию Криспа, Яковизий расхохотался.
   — Простите, ваше величество, — выдавил вельможа сквозь смех, — но когда вы впервые явились сюда, мне и в голову не могло прийти, что будущий Автократор убирает у меня конское дерьмо! Мало кто может похвастаться этим, клянусь Фосом! Чтоб я обледенел! — И он снова покатился со смеху, громче прежнего.
   — Так вы мне поможете? — спросил Крисп.
   Яковизий мало-помалу посерьезнел.
   — Да, Крисп, я тебе помогу. Пускай лучше корона достанется тебе, чем какому-нибудь дубинноголовому генералу. Боюсь, другого выбора у нас просто нет.
   — Наверное, я должен вас поблагодарить, — сказал Крисп. Яковизий, как всегда, обильно сдобрил похвалу своим ядовитым ехидством.
   — Валяй, я не против, — отозвался вельможа. И вздохнул:
   — Подумать только! Повези мне чуть больше — и я бы мог поиметь будущего Автократора не только в конюшне, но и в своей постели. — Он устремил на Мавра сердитый и в то же время плотоядный взгляд:
   — Почему не ты свергнул императора?
   — Я? Нет, благодарю покорно, — ответил Мавр. — Мне этого трона даром не надо. Я хочу прожить жизнь без дегустаторов пищи — и без их бездыханных трупов.
   — Хм-м-м… — Яковизий вновь перенес свое внимание на Криспа. — Да, сегодня ночью дел у тебя будет невпроворот. Что ж, пойду будить своих слуг. Раз уж ты лишил меня надежды выспаться, с какой стати они должны дрыхнуть?
   — Вы внимательны и великодушны, как всегда, — произнес Крисп, тут же вознагражденный свирепым взглядом. — Клянусь благим богом, вы не раскаетесь!
   — Если наши головы окажутся на Веховом Камне, моя напомнит об этом твоей, — ответил Яковизий. — А теперь проваливайте! Чем быстрее мы все закончим, тем меньше у нас будет шансов познакомиться поближе с палачом.
   Крисп, придерживавшийся такого же мнения, кивнул, пожал Яковизию руку и заторопился к двери. Едва они с Мавром успели запрыгнуть на лошадей, как Яковизий устроил в доме дикий шорох.
   — Он ничего не делает с прохладцей, верно? — усмехнулся Мавр.
   — Такая натура, — согласился Крисп. — Слава Фосу, он с нами, а не против нас. С Гнатием будет посложнее.
   — Ты его принудишь, — уверенно молвил Мавр.
   — Так или иначе, а придется, — отозвался Крисп. Они скакали по темным и тихим улицам города. Лишь несколько случайных прохожих попалось им на пути. Пара куртизанок поманила их к себе; пара ночных грабителей тут же испарилась; пара шатающихся пьянчужек начисто их проигнорировала. Вдали мелькнула было на мгновение горстка факелов, освещавшая дорогу респектабельным горожанам. Крисп свернул да угол, и огоньки пропали из виду.
   Возле патриаршего особняка факелов было побольше. Крисп с Мавром привязали коней к вечнозеленым деревьям, росшим у входа, и взошли на крыльцо.
   — До чего же мне обрыдло стучать в двери! — пожаловался Крисп, молотя кулаком по двери.
   — Завтра за тебя это будут делать слуги, — утешил его Мавр.
   Стук наконец возымел свое действие. Жрец Бадурий приоткрыл щелочку и вопросил:
   — Кто посмел нарушить покой вселенского патриарха?
   Узнав Криспа, жрец сделался повежливее:
   — Надеюсь, ничего не случилось, почитаемый и почтенный господин?
   — Если б не случилось, разве я был бы здесь? — вопросом на вопрос ответил Крисп. — Я должен сию же минуту увидеться с патриархом, святой отец.
   — Могу я передать ему, по какому делу? — спросил Бадурий.
   — Будь это дело в твоей компетенции, мы бы не стали будить патриарха, — отрезал Мавр. — Оно касается только твоего хозяина. Иди и приведи его.
   Бадурий испепелил его сонным убийственным взглядом, затем резко повернулся и исчез.
   Гнатий появился несколько минут спустя. Даже выдернутый из постели, он выглядел свежим и элегантным, хотя и не больно довольным. Крисп с Мавром поклонились. Гнатий ответил на поклон, отметив быстрым взором их грязные лица и порванные туники. Однако голос его, как обычно, был невозмутим:
   — Какой неотложный вопрос не дает покоя его величеству настолько, что он взыскует ответа среди ночи?
   — Мы должны поговорить с вами наедине — и не на пороге, — заявил Крисп.
   Патриарх подумал немного и пожал плечами:
   — Как вам будет угодно.
   Он провел их в маленькую комнатку, зажег пару ламп, запер двери и скрестил руки на груди:
   — Позвольте же мне еще раз спросить вас, почитаемый и почтенный господин: какой теологический вопрос так терзает Анфима, что ему приспичило содрать меня с кровати, дабы получить ответ?
   — Вам не хуже меня известно, пресвятой отец, что Анфима никогда особенно не волновали вопросы теологии, — сказал Крисп. — А теперь и подавно не волнуют. Вернее, теперь он наконец решает их самым что ни на есть практическим образом, шествуя по тоненькому мостику между светом вверху и льдом внизу. — Заметив удивление в глазах Гнатия, Крисп кивнул. — Да, Пресвятой отец. Анфим мертв.
   — А вы, пресвятой отец, обращаетесь к Автократору Видесскому, титулуя его гораздо ниже его нынешнего достоинства, — добавил Мавр. Голос у него был суровый, но уголок губы так и норовил дернуться вверх в лукавой усмешке.
   Несмотря на всю свою светскость и учтивость, патриарх выпялил глаза.
   — Нет! — прошептал он.
   — Да, — возразил Крисп и в шестой раз за ночь рассказал о гибели Анфима. Слушая сам себя, он убедился, что действительно вызубрил эту повесть наизусть; нынешняя версия лишь на пару слов отличалось от той, которую он изложил Яковизию и Даре. — Поэтому, — сказал он в заключение, — мы пришли к вам, пресвятой отец, чтобы вы утром в Соборе возложили мне на голову корону.
   Пока Крисп говорил, Гнатий успел взять себя в руки.
   — Нет, — повторил он на сей раз гораздо громче. — Нет, я не стану короновать выскочку из конюшен, что бы ни случилось с его величеством. Если ты не врешь и Автократор действительно мертв, на его трон найдутся более достойные претенденты.
   — То есть Петроний? Ваш кузен, да? — сказал Крисн. — Позвольте напомнить вам, пресвятой отец, что Петроний нынче носит синюю рясу.
   — Клятвы, данные человеком по принуждению, можно и отменить, — заявил Гнатий. — Автократор из него выйдет получше, чем из тебя. Уж это ты не можешь не признать.
   — Ничего подобного я признавать не собираюсь! — рявкнул Крисп. — Вы просто сумасшедший, если считаете, будто я отдам трон человеку, который первым делом отрубит мне голову!
   — А ты сумасшедший, если считаешь, что я тебя короную! — возразил Гнатий.
   — Не вы, так Пирр, — отрезал Крисп. Ранее эта угроза действовала на Гнатия — но не теперь. Вселенский патриарх гордо выпрямил спину.
   — Пирр — всего лишь настоятель. Чтобы коронация имела законную силу, ее должен произвести патриарх. А из моих рук ты корону не получишь!
   Бадурий громко застучал в дверь и, не дожидаясь ответа, попытался ее открыть. Обнаружив, что дверь заперта на засов, жрец прокричал:
   — Пресвятой отец! На улице творится что-то несусветное! Двор запружен народом!
   — То, что происходит на улице, меня не касается, — злобно огрызнулся Гнатий. — Пошел вон!
   Крисп с Мавром переглянулись.
   — А может, вас все-таки касается то, что происходит на улице, пресвятой отец? — вкрадчиво проговорил Крисп. — Давайте-ка выйдем и посмотрим.
   Морщины на лбу и складки, бегущие от крыльев носа к губам, на лице патриарха углубились от внезапного подозрения.
   — Как хочешь, — недовольно буркнул он.
   Едва выйдя из комнатки, Крисп услыхал рев толпы. Он поглядел на Мавра, и оба они улыбнулись. Гнатий оскалился им в ответ.
   Когда они все трое вышли за парадную дверь, рев резко оборвался. Гнатий в замешательстве воззрился на полк императорской стражи — несколько сотен вооруженных халогаев в доспехах, стоящих боевым строем перед патриаршим особняком. Обернувшись к Криспу, патриарх нервно облизал губы:
   — Вы же.., э-э.., не допустите этих варваров сюда.., э-э.., на святую землю?
   — Как вы могли такое подумать, пресвятой отец? — возмущенно воскликнул Крисп, словно вопрос патриарха разобидел его до глубины души. — Мы же с вами просто мирно беседуем, разве не так?