Они повернулись и побежали. В этот момент несколько дюжин орков, лежавших неподвижно среди убитых, вскочили и молча бросились за ними двое упали Эомеру под ноги, он споткнулся, и следующее мгновение они навалились на него. Но тут маленькая черная фигурка, которую раньше никто не заметил, выпрыгнула из тени с хриплым криком:
   -- Барук Казад! Казад ай-мену!
   Дважды взметнулся топор. Два орка упали обезглавлеными. Остальные бежали.
   Эомер поднялся на ноги еще до того, как к нему подбежал Арагорн.
   Боковой выход закрыли, зажав изнутри стальной балкой и
   97
   завалив камнями. Когда все благополучно оказались внутри, Эомер обернулся.
   -- Благодарю вас, Гимли, сын Глоина! - сказал он. - Я не знал, что вы были с нами на вылазке. Но на этот раз непрошенный гость оказался лучшим товарищем. Как вы оказались здесь?
   -- Я пошел за вами, - ответил Гимли, - но взгялнул на диких людей, и они показались мне слишком большими для меня, поэтому я сидел у камня и смотрел на вашу игру мечами.
   -- Мне не легко будет отплатить вам, - заметил Эомер.
   -- Еще до конца ночи может представиться немало возможностей, - засмеялся гном. - Но я удовлетворен. ДО сих пор с самого выхода из Мории я не рубил ничего, кроме дров.
   -- Два! - сказал Гимли, опуская свой топор. Он вернулся на свое место на стене.
   -- Два? - переспросил Леголас. - Я действовал лучше, хотя теперь мне придется искать стрелы: все свои я истратил. Я уложил по крайней мере двадцать. Но это лишь несколько листьев в лесу.
   Небо быстро прояснилось, ярко светила луна. Но сет ее принес мало надежды для всадников Рохана. Казалось, врагов стало больше, и через брешь в долину вливались все новые. Вылазка дала лишь временный выигрыш. Нападение на ворота возобновилось. Вокруг стены войска ревели, как море. От одного конца до другого кишели орки и дикари. Они бросали на парапет веревки с крюками быстрее, чем защитники успевали сбрасывать их вниз или обрубать. Были подняты сотни длинных лестниц. Многие обрушились, но еще больше заняло их место. Орки прыгалина них, как обезьяны в темных лесах юга. Мертвые и раненые лежали у стены грудами, как галька на берегу моря в бурю. Эти отвратительные груды все росли, но враги все прибывали.
   Люди Рохана устали. Все их стрелы были истрачены, мечи зазубрились, щиты избиты. Трижды Арагорн и Эомер устраивали вылазки и трижды сверкал Андрил, отгоняя врагов от стены.
   И тут сзади, в глубине пропасти, поднялся шум. Орки, как крысы, пробрались в тенги утесов и ждали, пока наверху завяжется горячая схватка и почти все защитники будут заняты обороной стены. Тогда они ворвались в Пропасть и оказались среди людей, напав на охрану.
   С яростным криком, отразившимся от утесов, Гимли спрыгнул со стены.
   -- Казад! Казад!
   Он нашел себе работу.
   -- Эй! - закричал он. - Орки внутри стены. Эй! Сюда, Леголас! Здесь работы хватит для нас обоих! Казад ай-мену!
   Гамлинг, стоя на стене Хорнбурга, услышал голос гнома, перекрывший шум схватки.
   -- Орки в Пропасти! - закричал он. - Хэлм! Хэлм! Вперед, хэлминги!
   С этим криком он побежал вниз по леснице, и множество вестфолдовцев последовало за ним.
   Их удар был яростным и неожиданным, и орки доргнули перед ними. Вскоре они были зажаты в узком ущелье и все перебыти или сброшены с высокого обрыва.
   -- Двадцать один! - воскликнул Гимли. Он взмахнул топором и уложил последнего орка. - Мой счет увеличился, мастер
   98
   Леголас.
   -- Нам нужно заложить эту крысиную дыру, - сказал Гамлинг. - Говорят, гномы искусны в работе с камнем. Помогите нам, мастер!
   -- Мы не обрабатываем камни ни боевым топором, ни голоыми руками, - сказал Гимли. - Но я помогу, чем смогу.
   Они собрали, сколько смогли найти, булыжников и обломков скал, и под руководством Гимли вестфолдцы заложили внутренний конец подземного канала, оставив только узкую щель. Ручей Глубокий, раздувшийся от наводнения, забурлил, и медленно начал образовываться в пруд от утеса до утеса.
   -- Наверху будет суше, - сказал Гимли. - Идемте, Гамлинг, посмотрим, что делается на стене!
   Он поднялся наверх и увидел Леголаса рядом с Арагорном и Эомером. Эльф вытирал свой длинный нож. В атаках наступил перерыв, так как попытка пробиться через подземный канал потерпела неудачу.
   -- Двадцать один! - сказал Гимли.
   -- Хорошо! - ответил Леглас. - Но мой счет достиг двух дюжин. Тут была работа для ножа.
   Эомер и Арагорн устало опирались на мечи. Снова громко зазвучал шум битвы. Но Хорнбург продолжал держаться прочно, как остров в море. Его ворота лежали в руинах, но за баррикаду из балок и камней не прошел ни один враг.
   Арагорн посмотрел на бледные звезды и Луну, теперь склоняющуюся к западным холмам, окружавшим долину.
   -- Ночь длинна, как год, - сказал он. - И скоро ли настанет день?
   -- Рассвет близко, - сказал Гамлинг, который поднялся на стену рядом с Арагорном. - Но, боюсь, рассвет не принесет нам надежду.
   -- Рассвет всегда вселяет в людей надежду, - возразил Арагорн.
   -- Но эти создания из Изенгарда, эти полуорки-полулюди, выращенные грязным искусством Сарумана, они не боятся солнца, - сказал Гамлинг. - Не боятся и дикие люди с холмов. Разве вы не слышите их голосов?
   -- Я слышу их, - ответил Эомер, - но для моих ушей их голоса напоминают рев зверей или крик птиц.
   -- Многие кричат на языке Дунленда, - ответил Гамлинг. - Я знаю этот язык. И это древний язык людей, на котором когда-то говорили во многих долинах Марки. Слушайте! Они ненавидят нас и радуются: наша судьба кажется им очевидной.
   -- Король, король! - кричат они. - Мы захватим их короля! Смерть Форгейлу! Смерть соломенноголовым! Смерть грабителям с севера! - Так они называют нас. За полтысячи лет не забыли они своей обиды, когда повелители Гондора отдали Марку Эорлу Юному и заключили с нами союз. Саруман воспламенил старую ненависть. Когда они поднимаются, это опасный и жестокий народ. Они не отступят ни на рассвете, ни в сумерках, пока Теоден не будет захвачен или пока они сами не будут убиты.
   -- Тем не менее день принсет мне надежду, - сказал Арагорн. - Разве не сказано, что Хорнбург не будет взят, пока его защищают люди?
   -- Так говорили менестрели, - сказал Эомер.
   -- Оправдаем их слова и нашу надежду.
   В этот момент раздался звук труб. Послышался грохот,
   99
   блеснуло пламя, поднялся столб дыма. Воды Глубокого ручья с шумом и пеной вырвались вперед: их больше ничего не сдерживало - зияющая брешь образовалась в стене. Через эту брешь вливалось войско Сарумана.
   -- Выдумка Сарумана! - воскликнул Арагорн. - Они снова пробрались в подземный канал, пока мы разговаривали, и зажгли огонь Ортханка у нас под ногами. Элендил, Элендил! вскричал он, устремляясь к бреши. Но тут же сотни лестниц поднялись под укреплениями. Через брешь и стены, как черная волна, заливающая песок, хлынули нападающие. Защита была сметена. Некоторые всадники отступили вглубь Пропасти, сражаясь и падая, продвигаясь шаг за шагом к пещерам. Остальные прорывались к крепости.
   Широкий мощенный склон поднимался от стены к воротам Хорнбурга. На нем стоял Арагорн. В его руке сверкал Андрил, и ужас перед этим мечом удерживал врагов, пока мимо Арагорна один за другим проходили защитники стены. На верху лестницы стоял Леголас. Лук его был натянут, последняя стрела лежала на тетиве, он всматривался вперед, готовый выстрелить в первого же орка, который осмелится приблизиться к лестнице.
   -- Все, кто мог добраться, уже внутри, Арагорн, - крикнул он. - Поднимайтесь!
   Арагорн повернулся и побежал по лестнице, но споткнулся от усталости. Немедленно враги устремились вперед. С криками ввенрх бежали орки, вытянув вперед руки, чтобы схватить Арагорна. Передний упал с последней стрелой Леголаса в горле, но другие перепрыгнули через него. Но тут же большой камень, пущенный сверху, покатился по лестнице, сметая орков. Арагорн добежал до двери, и она быстро захлопнулась за ним.
   -- Дела идут плохо, друзья мои, - сказал он вытирая рукой пот со лба.
   -- Очень плохо, согласился Леголас. - Но не безнадежно, пока вы с нами. Где Гимли?
   -- Не знаю, - ответил Арагорн. - Последний раз я видел его, когда он сражался у основания стены, но враги разделили нас.
   -- Увы! Это злая новость, - сказал Леголас.
   -- Он крепок и силен, - сказал Арагорн. - Будем надеяться, что он сумеет пробиться к пещерам. Там на некоторое время он будет в безопасности. В большей чем мы. Такое убежище должно понравиться гному.
   -- Я буду надеяться на это, - согласился Леголас. - Но лучше бы он пришел сюда. Я хотел бы сказать мастеру Гимли, что мой счет достиг тридцати девяти.
   -- Если он пробьется к пещерам, он превзойдет ваш счет, - засмеялся Арагорн. - Я никогда не видел такого искуссного топора.
   -- Я должен идти поискать стрелы, - сказал Леголас. Кончится ли когда-либо эта ночь, чтобы я мог получше целиться?
   Арагорн прошел в крепость. Здесь, к своему отчаянию, он узнал, что Эомер не пробился в Хорнбург.
   -- Нет, он не вернулся от стены, - сказал один из вестфолдцев. - Когда я в последний раз видел его, он собирал вокруг себя людей, чтобы пробиваться ко входу в крепость. С ним были Гамлинг и гном; но я не мог пойти с ними.
   Арагорн прошел через внутренний двор и поднялся на высокую башню. Здесь у узкого окна стоял король, глядя на до
   100
   лину.
   -- Какие новости, Арагорн? - спросил он.
   -- Стена прорвана, повелитель, и защита ее сметена, но многие пробились в крепость.
   -- Эомер здесь?
   -- Нет, повелитель. Но многие ваши люди отступили в Пропасть; некоторые утверждают, что с ними был и Эомер. В узком ущелье они сумеют отразить врага и прорваться в пещеры. Есть ли у них там надежда, я не знаю.
   -- Больше, чем у нас. Там хранятся запасы провизии. И воздух там свежий из-за щелей в скалах. Никто не сможет ворваться в пещеры, если их защищают решительные люди. Они могут продежаться там долго.
   -- Орки применили колдовство Ортханка, повелитель, сказал Арагорн. - Они использовали взрыв и огонь и, благодаря этому захватили стену. Им же они могут завалить вход в пещеру и замуровать защитников. Но сейчас мы должны обратить все мысли к собственной обороне.
   -- Я мучаюсь в этой тюрьме, - сказал Теоден. - Если бы я мог взять копье и поскакать по полю впереди моего войска, то я, может быть, вновь ощутил бы радость битвы. Но здесь от меня мало пользы.
   -- Здесь вас по крайней мере охраняют в самой сильной крепости Марки, - сказал Арагорн. - Здесь больше надежды защитить вас, сем в Эдорасе или даже в Дунхарроу в горах.
   -- Говорят, Хорнбург никогда не уступал нападающим, сказал Теоден. - Но теперь же сердце мое в сомнении. Мир меняется, и то что раньше считалось сильным, теперь небезопасно. Как может крепость противостоять такому количеству врагов и такой ненависти? Если бы я знал, что Изенгард собрал такую силу, я бы, наверное, не решился выступить несмотря на все искусство Гэндальфа. Его совет не кажется сейчас таким хорошим, как при свете уцтреннего солнца.
   -- Не судите о совете Гэндальфа, пока все не кончилось, повелитель, - сказал Арагорн.
   -- Конца ждать недолго, - возразил король. - Но я не хочу быть захваченным здесь, как старый барсук в норе. Хасуфель, Снежная Грива и лошади моей охраны находятся во внутреннем дворе. Когда придет рассвет, я прикажу трубить в рог Хэлма и выеду вперед. Поедете со мной, сын Араторна? Может быть, мы сумеем пробиться или погибнем так, что будем достойны песни - если останется кто-нибудь, чтобы воспеть наш конец.
   -- Я поеду с вами, - сказал Арагорн.
   Получив разрешение, он вернулся на стену крепости и обошел ее по кругу, подбадривая людей и помогая там, где нападение было сильно. С ним шел Леголас. Вспышки огня поднимались снизу. Забрасывались веревки с крюками, ставились лестницы. Вновь и вновь поднимались орки на стену, и снова обороняющиеся сбрасывали их.
   Наконец Арагорн остановился над большими воротами, утыканными стрелами врагов. Поглядев вперед, он увидел, что восточный край неба бледнеет. Тогда он поднял руку ладонью вперед в знак перемирия.
   Орки завопили и заулюлюкали:
   -- Спускайся! Спускайся! - кричали они. - Если хочешь говорить с нами, спускайся! Приведи с собой своего короля! Мы боевые Урук-хэй. Мы вытащим его из норы, если он не вый
   101
   дет сам. Приведи своего прячущегося короля!
   -- Король остается или выходит по своей воле, - сказал Арагорн.
   -- Тогда что здесь делаешь ты, - спросили они. - Зачем ты выглядываешь? Хочешь увидеть величину нашей армии? Мы боевые Урук-хэй!
   -- Я хочу увидеть рассвет, - сказал Арагорн.
   -- Что тебе рассвет? - насмешливо кричали они. - Мы Урук-хэй; мы не прекращаем битву ни днем, ни ночью, ни в хорошую погоду, ни в бурю. Мы будем убивать при солнце и при луне. Что тебе рассвет?
   -- Никто не знает, что принесет ему новый день, - сказал Арагорн. - Уходите, пока вас не настигло зло.
   -- Сходи, или мы подстрелим тебя на стене, - закричали они. - Никаких переговоров! Тебе нечего сказать!
   -- У меня есть что сказать, - возразил им Арагорн. Никто еще не мог взять Хорнбург. Уходите, или никто из вас не уцелеет. Никто не останется в живых, чтобы рассказать об этом вашему хозяину. Вы не знаете того, что вас ожидает.
   Так властно и уверенно говорил Арагорн, стоя на разрушенных воротах перед вражеским войском, что многие дикари замолчали и оглянулись через плечо в долингу, а некоторые с сомнением посмотрели на небо. Но орки засмеялись громкими голосами; туча стрел взвилась в воздух, и Арагорн спрыгнул в укрытие.
   Раздался грохот, блеснул огонь, арка над воротами, на которой он стоял мгновение назад, рухнула в облаке дыма и пыли.
   Заграждение за воротами было разбито и разметено громовым ударом. Арагорн побежал в башню короля.
   Но как только арка обрушилась и орки закричали, готовясь к атаке, как за ними послышался гул ветра на расстоянии; постепенно он превратился в крики многих голосов, выкрикивающих странные новости с низу. Орки, услышав крики отчаяния, заколебались и попятились. И тут неожиданно и страшно загремел на башне рог Хэлма.
   Все, услышавшие этот звук, задрожали. И многие орки упали лицом вниз, зажимая уши. Из Пропасти долетело эхо, как будто на каждом утесе стоял могучий глашатай. А люди на стене вглядывались, удивленно прислушиваясь: эхо не затихало. Вновь и вновь звучал рог среди холмов; все ближе и громче перекликались рога, трубя яростно и свободно.
   -- Хэлм! Хэлм! - закричали всадники. - Это Хэлм востал и пришел на битву. Хэлм за короля Теодена!
   С этими криками появился король. Лошадь под ним была бела, как снег, золотым был его щит, длинным было его копье. Справа от него ехал Арагорн, потомок Элендила, а сзади - воины из дома Эорла Юного. Небо просветлело. Ночь отступила.
   -- Вперед, эорлинги!
   С громким криком и шумом они ударили на врага. Вниз поскакали они и понеслись по войску Изенгарда, как ветер по траве. Из глубины Пропасти послышались крики людей, вышедших из пещер и ударивших по врагу.
   Король и его спутники скакали вперед. Враги бежали перед ними. Ни орки, ни люди не могли противостоять им. Спины их были обращены к мечам и копьям всадников, а лица - в сторону долины. Они кричали и вопили, потому что в свете дня они увидели нечто удивительное и страшное.
   102
   Король Теоден со своими спутниками выехал из ворот Хэлма. Здесь они остановились. Уже было совсем светло. Лучи солнца освещали холмы. Всадники стояли молча и смотрели вниз, на долину.
   Местность изменилась. Там, где раньше были зеленые поля и склоны холмов, стоял лес. Большие деревья ряд за рядом стояли молча, со спутанными ветвями и седыми головами; их изогнутые корни были погружены в высокую зеленую траву. Тьма царила меж ними. Между выходом из ущелья и краями безымянного леса лежало всего лишь с четверть мили открытого пространства. Его покрывали толпы гордого войска Сарумана, мечущегося в ужасе перед королем и деревьями, выбегая из ворот Хэлма, они устремлялись вниз, и вскоре все ущелье очистилось от них. И дальше они начинали метаться, как пойманные мухи. Напрасно они пытались взобраться на отвесные стены долины. С востока слишком крутой была каменная стена, а с запада приближался их конец.
   Внезапно на хребте появился всадник, одетый в белое, сиявший в свете восходящего солнца. Над низкими холмами прогремел рог. За всадником торопливо спускались со склонов тысячи пехотинцев; мечи сверкали в их руках. Среди них шел высокий и сильный человек. У него был красный щит. Подойдя к краю склона, он поднес к губам большой рог и затрубил.
   -- Эркенбранд! - закричали всадники. - Это Эркенбранд!
   -- Смотрите на белого всадника! - сказал Леголас. - Вот это колдовство! Идемте, я хочу взглянуть на лес, пока не кончились чары.
   Войско Изенгарда пятилось, бросаясь из стороны в сторону, переходя от страха к страху. Снова с башни прогремел рог. От ущелья ударил отряд короля. С холмов нападало войско Эркенбранда, начальника Вестфолда. Как олень спускался по склону Обгоняющий Тень. На нем скакал Белый Всадник, и ужас его прихода наполнял врагов безумием. Дикие люди падали ниц перед ним. Орки с криком бежали, бросая мечи и щиты. Они неслись, как черное облако, уносимое ветром. С криком вступили они в ожидавшую тень деревьев, но ни один из них не вышел из этой тени.
   Глава viii
   ДОРОГА НА ИЗЕНГАРД.
   Так вновь встретились Теоден и Гэндальф Белый Всадник при свете прекрасного утра на зеленой траве у Глубокого ручья. Здесь также были Арагорн, сын Араторна, и эльф Леголас, Эркенбранд из Вестфолда, и военачальники из Золотого Дома. Вокруг них собрались Рохиррим, всадники Марки; удивление победило радость победы, и глаза их были обращены в сторону леса.
   Неожиданно раздались крики, и вниз по лощине начали спускаться те, что были загнаны в Пропасть. Здесь шли старый Гамлинг, и Эомер, сын Эомунда, а рядом с ними шел гном Гимли. У него не было шлема, и голова его была перевязана лен
   103
   той с пятнами крови; но голос его звучал громко и сильно.
   -- Сорок два, мастер Леголас! - воскликнул он. - Увы! Мой топор зазубрен у сорок второго был железный воротник на шее. А как у вас?
   -- Вы на одного превзошли мой счет, - ответил Леголас. - Но я не расстраиваюсь из-за проигрыша, так я рад, что вижу вас снова.
   -- Добро пожаловать, Эомер, сын сестры! - сказал Теоден. - Видя вас невредимым, я искренне радуюсь.
   -- Приветствую вас, повелитель Марки! - Ответил Эомер. - Прошла темная ночь, снова наступил день. Но этот день принес странные новости. - Он повернулся и удивленно посмотрел сначала на лес, потом на Гэндальфа. - Вновь вы неожиданно явились в час нужды.
   -- Неожиданно! - удивился Гэндальф. - Я же сказал, что вернусь и встречу вас здесь.
   -- Но вы не назвали час и не предсказали способ вашего появления. Странную помощь вы принесли. Вы искусны в колдовстве, Гэндальф Белый.
   -- Возможно. Но если это и так, я еще не показывал своего искусства. Я лишь дал полезный совет в опасности и использовал быстроту Обгоняющего Тень. Ваша доблесть сделала больше, а так же крепкие ноги вестфолдцев, шедших всю ночь.
   Тогда все взглянули на Гэндальфа с еще большим удивлением, а потом многие перевели взгляд на лес и провели руками перед глазами, думая, что глаза обманывают их.
   Гэндальф смеялся долго и весело.
   -- Деревья? - спросил он. - Нет, я вижу их так же ясно, как и вы. Но это не мое создание. Они выходят за пределы Совета Мудрых. Это лучше, чем мое создание, лучше чем я мог надеяться.
   -- Если не ваше, то чье же это колдовство? - спросил Теоден. - Не Сарумана - это ясно. Неужели есть еще кто-то более могучий, о котором мы не знаем?
   -- Это не колдовство, но власть гораздо более древняя, - пояснил Гэндальф, - власть царившая на Земле раньше, чем прзвучала песня эльфа или удар молота гнома.
   Раньше, чем было найдено железо и срублено дерево,
   Когда молоды были горы под луной,
   Раньше, чем сделано было кольцо и соткана ткань.
   Оно ходило по лесам давным давно.
   -- Каков же может быть ответ на вашу загадку? - спросил Теоден.
   -- Если хотите узнать, вы должны пойти со мной в Изенгард, - ответил Гэндальф.
   -- В Изенгард? - воскликнули все.
   -- Да, - сказал Гэндальф. - Я должен вернуться в Изенгард, и тот, кто хочет, может отправиться со мной. Там вы увидите странные вещи.
   -- Даже если все люди Марки, излечившись от ран и усталости, соберутся вместе, их не хватит, чтобы напасть на крепость Сарумана, - сказал Теоден.
   -- Тем не менее я иду в Изенгард, - сказал Гэндальф. Я не останусь здесь надолго... Мой путь лежит на восток. Ждите меня в Эдорасе, когда наступит полнолуние.
   -- Нет, - сказал Теоден. - В темный час перед рассветом я усомнился было, но теперь мы не расстанемся. Я пойду с вами, если таков совет.
   -- Я хочу как можно скорее поговорить с Саруманом,
   104
   обВяснил Гэндальф, - и поскольку он причинил вам большой ущерб, было бы хорошо, что бы вы тоже были там. Но скоро ли сможете вы ехать?
   -- Мои люди устали от сражения, - сказал король, - и я тоже устал. Потому что я ехал долго и спал мало. Увы! Мой возраст - не выдумка и не результат шепота Змеиного Языка. Как жаль, что никакой лекарь, даже Гэндальф, не может излечить старость!
   -- Тогда пусть все, кто поедет со мной, сейчас отдыхают, - сказал Гэндальф. - Мы отправимся вечером. Это хорошо: совет мой таков, чтобы все наши передвижения отныне совершались бы тайно. Но не приказывайте многим людям идти с вами, Теоден. Мы отправимся на переговоры, а не на битву.
   Король отобрал воинов, не раненных в битве и имеющих быстрых лошадей, и послал известие во все части Марки: они везли также его приказ всем мужчинам, молодым и старым, спешно явиться в Эдорас. Там, на второй день после полудня, Повелитель Марки созывал собрание всех способных носить оружие. Для поездки с собой в Изенгард король выбрал Эомера и двадцать человек из своей охраны. С Гэндальфом собрались поехать Арагорн, Леголас и Гимли. Несмотря на свою рану, гном не пожелал оставаться.
   -- Это был несильный удар, шапка отразила его, - пояснил он. - Нужно что-то большее, чем такая орочья царапина, чтобы удержать меня.
   -- Я позабочусь о ней, пока вы отдыхаете, - сказал Арагорн.
   Король вернулся в Хорнбург и поспал таким спокойным сном, какого не знал уже много лет; те, кто должен был сопровождать его, тоже отдыхали. Но остальные, те, кто не был ранен, начали большую работу: многие погибли в битве и лежали мертвыми на полях и в Пропасти.
   Ни одного орка не осталось в живых и тела их невозможно было сосчитать. Но множество диких людей гор сдались, они дрожали от страха и умоляли о милосердии.
   Люди Марки обезоружили их и приказали работать.
   -- Моомгите возместить то зло, которое вы причинили, сказал Эркенбранд, - потом вы поклянетесь никогда не переходить брод через Изен с оружием и не вступать в союз с врагами людей; тогда вы сможете свободно вернуться в свои земли. Вы были обмануты Саруманом. Многие из вас погибли из-за того, что вы поверили в него, но если бы вы победили, вам пришлось бы не легче.
   Люди Дунленда были удивлены: Саруман говорил им, что люди Рохана жестоки и сжигают своих пленных живьем.
   В середине поля перед Хорнбургом были выкопаны две могилы, и в них похоронили всех всадников Марки, погибших при защите - людей с восточных долин с одной стороны, а вестфолдцев - с другой. В могиле в тени Хорнбурга лежал Гама, капитан королевской стражи. Он погиб перед воротами.
   Орков свалили в большие кучи, в стороне от могил людей, неподалеку от леса. Люди были обеспокоены: мертвецов было слишком много для сожжения. Дров было мало, и никто не осмеливался поднять топор на странные деревья, даже если бы Гэндальф не предупредил их, что тот, кто повредит кору или ветвь, подвергнется большой опасности.
   -- Пусть мертвые орки лежат, - решил Гэндальф. - Утро может принести новое решение.
   105
   После полудня отряд короля приготовился к отправлению. Погребальные работы только начались. Теоден, опечаленный гибелью Гамы, своего капитана, бросил первую горсть земли на его могилу.
   -- Большой ущерб причинил Саруман мне и всей этой земле, - сказал он, - и я буду помнить это, когда мы встретимся.
   Солнце уже склонилось к западным холмам, когда наконец Теоден, Гэндальф и их сопровождающие выехали вниз по долине. Их провожало множество людей: всадники, вестфолдцы, старые и молодые, женщины и дети, вышедшие из пещер. Ясными голосами пели они песню победы, но когда их глаза упали на лес, они замолчали: они боялись деревьев и не знали, что произойдет дальше.
   Всадники подВехали к лесу и остановились: люди и лошади - все боялись ступить дальше. Деревья были серыми и зловещими и между ними лежал туман. Концы их длинных качающихся ветвей свисали вниз, как ищущие пальцы, корни поднимались из земли, как конечности странных чудовищ, и темные провалы открывались под ними. Но Гэндальф проехал вперед, ведя за собой отряд, и там, где дорога на Хорнбург вступала в лес, всданики видели просвет, как большие ворота, крытые аркой из могучих ветвей; и Гэндальф проехал в него, и все последовали за ним. К своему удивлению, они увидели, что дорога и Глубокий ручей рядом с ней проходят через лес; небо над дорогй было открытым и полным золотого света. Но с обеих сторон стеной, одетой во мрак, стояли деревья, теряясь в непроникаемой тени; всадники слышали треск и стон ветвей, далекие крики, гул бессловных голосов, гневно бормочущих что-то. Не было видно ни орков, ни других живых существ.
   Леголас и Гимли теперь ехали вместе на одной лошади; они держались поближе к Гэндальфу, потому что Гимли побаивался деревьев.
   -- Здесь жарко, - сказал Леголас Гэндальфу. - Я чувствую вокруг себя велкий гнев. Разве вы не слышите, как воздух стучит в уши?