Страница:
-- Вы думаете, он может нас увидеть? - спросил Сэм.
-- Не знаю, - спокойно ответил Фродо, - не думаю, что нет. Трудно разглядеть эти эльфийские плащи: я не вижу тебя в тени в нескольких шагах. И я слышал, что Голлум не выносит света солнца и луны.
- Тогда зачем же он сейчас спускается?
-- Спокойно, Сэм! - сказал Фродо. - Он же возможно чует нас. И, мне кажется, слух у него не менее острый, чем у эльфов. Вероятно, он что-то учуял, может, наши голоса. Мы недавно здесь кричали, да и минуту назад говорили слишком громко.
-- Ну, я от него устал, - сказал Сэм. - Уж слишком часто он стал появляться, и я хочу поговорить с ним, если смогу. Я думаю, не нужно дать ему ускользнуть.
Надвинув серый капюшон на лицо, Сэм тихонько стал подбираться к утесу.
-- Осторожно! - прошептал Фродо, идя за ним. - Не вспугни его! Он гораздо опаснее, чем кажется.
Черная ползущая фигура проделала уже три четверти пути вниз, и не больше пяти - десяти футов отделяли ее от подножья утеса. Скорчившись в тени большого камня, хоббиты следили за ней. Голлума, казалось что-то встревожило. Хоббиты слышали его фырканье и резкий свист дыхания, звучащий как проклятие. Он поднял голову. Потом двинулся дальше. Теперь им был слышен его хрипящий и свистящий голос.
-- Ах, ссс! Осторожно, моя прелесть! Чем больше торопишься, тем меньше успеваешь! Не нужно рисковать нашей шеей, моя прелесть. Нет, прелесть, голлум! - Он снова поднял голову, взглянул на луну и быстро закрыл глаза. - Противный, противный ссвет... Ссс.... Он шпионит за нами, моя прелесть... Он делает больно нашим глазам.
Теперь он опустился еще ниже, и свист его стал резче и яснее.
-- Где она, где она, моя драгоценность... Моя драгоценность? Она наша, мы хотим ее. Воры, воры, грязные маленькие воры. И где они с моей драгоценностью? Будь они прокляты! Мы их ненавидим!
-- Похоже, он не знает где мы, - прошептал Сэм. - А что такое драгоценность? Неужели он имеет в виду...
158
-- Тшш! - выдохнул Фродо. - Он теперь слишком близко и может услышать шепот.
Действительно Голлум вдруг остановился и его большая голова на тощей шее двинулась вправо и влево, как будто он прислушивался. Его бледные глаза были полузакрыты. Сэм сдержался, пальцы его были сжаты. А глаза его, полные гнева и отвращения, следили за жалким созданием, которое снова начало двигаться, по-прежнему шепча и свистя.
Наконец он оказался не более чем в дюжине футов от земли, как раз над головами у хоббитов. Здесь скала была совершенно крутой, и даже Голлум не смог найти опоры. Он, казалось, старался повернуться ногами вниз, как вдруг соскользнул и с коротким резким криком упал. Падая, он подогнул под себя руки и ноги, как паук, чья нить порвалась.
Сэм мгновенно выскочил из убежища и в два прыжка оказался у основания утеса. И прежде чем Голлум смог встать, Сэм был уже на нем. Но он тут же заметил, что с Голлумом, даже захваченным врасплох, не так-то легко справиться. Прежде чем Сэм успел ухватиться, длинные руки ноги обхватили его мягким, но невероятно сильным обВятием, холодные и влажные на ощупь пальцы подбирались к его горлу. Острые зубы укусили его в плечо. Все, что Сэм смог сделать, это ударить своей круглой твердой головой в лицо противника. Голлум зашипел, сплюнул, но не выпустил его.
Дела Сэма были бы плохи, если бы он был один. Но подбежал Фродо, вытаскивая из ножен Жало. Левой рукой он отвел назад голову Голлума за тонкие прямые волосы, вытянув его длинную шею и заставляя взгляднуть бледными злобными глазами в небо.
-- Голлум! - сказал он. - Это Жало. Ты его видел уже однажды. Отпусти, или почувствуешь его укус. Я перережу тебе горло.
Голлум разжал руки и ноги и лежал как сморщенная тряпка. Сэм встал, ощупывая плечо. Глаза его гневно горели, но он не мог отомстить за себя: его жалкий враг лежал у камней и хныкал.
-- Не бейте нас! Не позволяйте им бить нас, моя прелесть. Они не повредят нам, хорошие маленькие хоббиты! Мы не делали им ничего плохого, а они прыгнули на нас, как кошка на бедную мышку, да, моя прелесть. А мы так одиноки, голлум. Мы будем хорошими с ними, очень хорошими, если они будут с нами добры, да, да!
-- Ну что же с ним делать? - спросил Сэм. - Я думаю, связать, чтобы он не мог за нами шпионить.
-- Но это убьет нас, убьет нас, - захныкал Голлум. Жестокие маленькие хоббиты! Связать нас в этой холодной жестокой земле и оставить нас, голлум, голлум...
Слезы потекли по его лицу.
-- Нет, - сказал Фродо. - Если мы должны убить его, то нужно убить сразу. Но мы не можем этого сделать. Бедняга! Он не причинил нам вреда.
-- Неужели, - возразил Сэм, потирая свое плечо. - Так, значит, собирался. Задушить нас во сне - вот каков был его план.
-- То, что он не сделал, совсем другое дело, - Фродо немного помолчал. Голлум лежал неподвижно, он перестал хныкать. Сэм сердито смотрел на него.
Фродо показалось, что он слышит, очень отчетливо, но как бы издалека, голоса из своего прошлого.
159
"Какая жалость, что Бильбо не убил это подлое создание, когда у него была такая возможность!"
"Жалость? Да, жалость остановила его руку. Жалость и Милосердие: не убивать без необходимости."
"Я не чувствую никакой жалости к Голлуму. Он заслуживает смерти."
"А некоторые умершие заслуживают жизни. Можешь ты дать им ее? В таком случае не будь слишком скорым в осуждении на смерть. Даже мудрец не может предвидеть все последствия."
-- Хорошо! - ответил он громко, опуская меч. - Я по-прежнему боюсь. И все же, видите, я не трону это создание. Потому что теперь, увидев его, я его пожалел.
Сэм удивленно посмотрел на своего хозяина, который, казалось, разговаривал с кем-то отсутствующим. Голлум поднял голову.
-- Да, мы жалки, моя прелесть, - захныкал он. - Жалки и несчастны! Хоббиты не убьют нас, хорошие хоббиты!
-- Нет не убьем, - сказал Фродо. - Но мы и не позволим тебе уйти. Ты полон злобы и вреда, Голлум. Ты пойдешь с нами, и мы за тобой присмотрим. Но ты должне помочь нам. Одно доброе дело влечет за собой другое.
-- Да, да, - сказал Голлум, садясь. - Хорошие хоббиты! Мы пойдем с ними. Найдем для них безопасные дороги в темноте, да, найдем. А куда они идут, мы удивляемся...
Он посмотрел на них, и на мгновение в его глазах слабо блеснул хитрый огонек.
Сэм нахмурился. Но он, по-видимому, понял, что в поведении его хозяина что-то странное и что его решение не подлежит обсуждению. К тому же он ждал ответа Фродо.
Фродо посмотрел Голлуму прямо в глаза. Тот отвел их.
-- Ты знаешь или догадываешься об этом, Смеагол, - сказал он спокойно и строго. - А мы, разумеется, идем в Мордор. И я считаю, что ты знаешь туда дорогу.
-- Ах! Ассс! - сказал Голлум, зажимая уши руками, как будто эта откровенность, это открытое произнесение названий причиняло ему боль. - Мы догадывались, да, мы догадывались, - прошептал он, - и мы не хотим, чтобы они шли туда. Нет, моя прелесть, нет, хорошие хоббиты. Угли, угли, и пыль, и жажда; и ямы, ямы, ямы и орки, тысячи орков. Хорошие хоббиты не должны... Ссс... Идти в такое место.
-- Значит, ты был там? Настаивал Фродо, добавив. - И ушел оттуда?
-- Да. Да. Нет! - воскликнул Голлум. - Однажды, совсем случайно, верно, моя прелесть? Да случайно. Но мы не хотим возвращаться туда, нет, нет! - Неожиданно его голос изменился, он всхлипнул и заговорил обращаясь к кому-то другому. Оставьте же меня, голлум! Мне больно. О мои бедные, бедные руки, голлум! Я, мы не хочу возвращаться. Я не могу найти его. Я устал. Я, мы не можем его найти, не можем нигде, голлум, голлум. Они никогда не спят. Гномы, люди, эльфы, ужасные эльфы с горящими глазами. Я не могу его найти. Ах! - он встал и сжав кулаки, погрозил ими на восток. - Мы не хотим! - закричал он. - Не для вас. - Затем снова упал. - Голлум, голлум, - скулил, прижимаясь лицом к земле. - И не смотрите на нас! Уходите! Спите!
-- Он не уснет и не уйдет по твоему приказу, Смеагол, сказал Фродо. - Но если ты действительно хочешь освободиться
160
от него, ты должен помочь мне. А это означает, что нужно найти дорогу к нему. Но тебе не придется идти всю дорогу, ты можешь остаться у ворот в его землю.
Голлум сел и посмотрел на Фродо из-под век.
-- Он повсюду, - хихикнул он. - Везде и повсюду. Орки схватят вас. К востоку от реки легко встретить орка. Не зовите Смеагола. Бедный, бедный Смеагол, он ушел давным-давно. У него отобрали его драгоценность, и он потерялся.
-- Может мы найдем его, если ты пойдешь с нами, - сказал Фродо.
-- Нет, нет, никогда! Он потерял свою драгоценность, повторил Голлум.
-- Вставай! - сказал Фродо.
Голлум встал и попятился к обрыву.
-- Ну! - сказал Фродо. - Когда тебе легче идти: днем или ночью? Мы устали. Но если ты выберешь ночь, мы пойдем ночью.
-- От больших огней наши глаза болят, - захныкал Голлум. - Не под Белым лицом, нет. Оно скоро зайдет за холмы, да. Вначале немного отдохните, хорошие хоббиты!
-- Тогда садись, - приказал Фродо, - и не двигайся.
Хоббиты сели рядом с ним с обеих сторон и прижались спинами к каменной стене, вытянув ноги. Никакого словесного соглашения не потребовалось: они знали, что сейчас не должны спать. Медленно заходила луна. С холмов наползли тени, и вокруг стало темно. Ярко загорелись над головой звезды. Никто не шевелился. Голлум сидел, подогнув ноги, упираясь подбородком в колени, его плоские ладони и ступни прижимались к земле, глаза были закрыты... Но он казался настороженным, о чем-то думая или к чему-то прислушиваясь.
Фродо посмотрел на Сэма. Взгляды их встретились, и они поняли друг друга. Они расслабились, откинувшись назад и закрыв глаза. Скоро послышались звуки их ровного дыхания. Руки Голлума слегка дернулись. И едва заметно голова его повернулась налево и направо, открылся один глаз, потом другой. Хоббиты не шевельнулись.
Неожиданно, с поразительным проворством и скоростью, прямо от земли, как кузнечик или лягушка, Голлум прыгнул в темноту. Но Фродо и Сэм ожидали этого. Сэм оказался на нем при первом же прыжке, а Фродо схватил его сзади за ноги.
-- Твоя веревка может оказаться полезной, Сэм, - сказал Фродо.
Сэм достал веревку.
-- И куда же вы собрались в этой холодной и жестокой земле, мастер Голлум? - усмехнулся он. - Мы удивляемся, да, мы удивляемся. Я уверен, вы хотели поискать своих друзей орков. Ты низкий отвратительный предатель. И веревка будет хороша на твоей шее.
Голлум лежал спокойно и не пытался бежать. Он не ответил Сэму, но бросил на него быстрый взгляд.
-- Все, что нам нужно, это чем-то удержать его, - сказал Фродо. - Мы хотим, чтобы он шел, поэтому связывать ему ноги нельзя. И руки тоже: он их как будто использует и не реже ног. Привяжи веревку к его лодыжке, а другой конец держи крепче.
Он стоял над Голлумом, пока Сэм завязывал узел. Результат удивил их обоих. Голлум начал кричать. Он издавал тонкий режущий звук, который очень трудно было слушать. Он корчил
161
ся, стараясь добраться ртом до лодыжки и перекусить веревку.
Наконец Фродо поверил, что тот действительно испытывает боль. Но боль не мог причинить узел. Фродо сам осмотрел его: узел был не тесный. Сэм был жесток лишь на словах.
-- В чем дело? - спросил Фродо. - Раз ты пытаешься убежать, тебя приходится связывать. Но мы не хотим причинять тебе боль.
-- Нам больно, нам больно, - стонал Голлум. - Она кусает нас, морозит! Эльфы, будь они прокляты, сделали ее! Плохие хоббиты, жестокие хоббиты! Поэтому мы и старались убежать, конечно, потому, моя прелесть. Мы догадались, что они жестокие хоббиты. Они гостили у эльфов с горящими глазами. Снимите с меня это! Нам больно.
-- Нет, я не сниму это с тебя, - сказал Фродо. - Пока... - он помолчал в задумчивости, - пока ты не дашь обещание, которому я мог бы верить.
-- Мы поклянемся делать то, что он хочет - да, да, сказал Голлум, попрежнему корчась и хватаясь за лодыжку. Нам больно!
-- Поклянешься? - спросил Фродо.
-- Смеагол, - неожиданно ясным голосом сказал Голлум, широко открывая глаза и глядя на Фродо странным взглядом. Смеагол поклянется на Драгоценности.
Фродо отшатнулся и снова удивили Сэма своими словами и своим строгим голосом.
-- На драгоценности! А сможешь ли ты? Подумай.
Одно Кольцо, чтобы править ими всеми и связать во тьме.
К этому ты стремишься, Смеагол? Оно более предательское, чем ты думаешь. Оно может исказить твои слова. Берегись!
Голлум повторял:
-- На Драгоценности! На Драгоценности!
-- И в чем ты поклянешься? - спросил Фродо.
-- Быть очень, очень хорошим, - сказал Голлум. Потом подполз к ногам Фродо и распростерся перед ним, хрипло шепча; по его телу пробежала дрожь, как будто каждое слово до самых костей пронизало его страхом - Смеагол поклянется никогда, никогда не позволять Ему иметь его. Никогда. Смеагол спасет его. Но он должен поклясться на Драгоценности.
-- Нет, не на ней, - сказал Фродо, глядя на него с жалостью. - Ты хочешь увидеть и притронуться к нему, если ты сможешь, хотя и знаешь, что оно сможет свести тебя с ума. Не на нем. Поклянись им, если хочешь. Потому что теперь ты знаешь, где оно. Да, ты знаешь, Смеагол. Оно перед тобой.
На мгновение Сэму показалось, что его хозяин вырос, а Голлум сВежился: высокая, строгая тень, могучий повелитель, который прячет свою яркость в сером облаке, и у ног его маленький склящий пес. Но эти двое были в чем-то подобны и не чужды: они могли понять друг друга. Голлум поднялся и попытасля схватить Фродо руками, ласкаясь к нему.
-- Вниз! Вниз! - сказал Фродо. - И говори свое обещание!
-- Мы обещаем, да, мы обещаем! - сказал Голлум. - Я буду служить хозяину Драгоценности. Хороший хозяин, хороший Смеагол... Голлум, голлум!
Неожиданно он начал плакать и кусать веревку.
-- Сними веревку, Сэм! - сказал Фродо.
162
Сэм неохотно повиновался. Голлум немедленно встал и начал приплясывать вокруг, как побитая дворняжка, которую приласкал хозяин. С этого момента в нем произошло какое-то изменение. Он говорил с меньшим свистом и хныканьем и говорил со своими спутниками прямо, не прибегая к услугам "своей прелести". Он раболепствовал и вздрагивал, если они подходили к нему или делали резкое движение, и он избегал прикосновения эльфийских плащей; но он был настроен по-дружески и очень хотел услужить. Он хихикал и подпрыгивал при каждой шутке и если Фродо ласково говорил с ним, и плакал, если Фродо упрекал его. А Сэм мало разговаривал с ним. Он подозревал его сильнее, чем раньше, и если это возможно, новый Голлум, Смеагол, нравился ему меньше, чем старый.
-- Ну, Голлум или как вас называть теперь, - сказал Сэм, - вперед! Луна зашла, и ночь проходит. Нам пора в путь.
-- Да, да, - согласился Голлум. - Мы идем! Есть только один путь от севера до юга. Я нашел его. Орки его не используют, они не знают его. Орки не ходят через болота, они обходят кругом на многие мили. К счастью, вы нашли Смеагола, да! Следуйте за Смеаголом.
Он сделал несколько шагов и вопросительно оглянулся: как собака, приглашающая хозяина на прогулку.
-- Погодите немного, Голлум! - воскликнул Сэм. - Не очень удаляйтесь! Я пойду у вас на хвосте и буду держать в руке веревку.
-- Нет, нет! - сказал Голлум. - Смеагол же обещал.
Глубокой ночью под жесткими яркими звездами они выступили в путь. Голлум повел их назад на север, по пути, по кторому они пришли; потом повернул вправо от крутого обрыва Эмин Муила вниз по каменистому склону к обширным болотам. Они быстро растворились во тьме. Над всем обширным пространством до ворот Мордора воцарилась черная тишина.
Глава ii
ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БОЛОТА.
Голлум двигался быстро, часто используя при ходьбе руки и вытянув вперед голову и шею. Фродо и Сэм с трудом поспевали за ним. Но он, по видимому, больше не думал о бегстве, и если они отставали, он поворачивался и ждал их. Через некоторое время он привел их на край узкого ущелья, которое они преодолевали раньше; на этот раз они были дальше от холмов.
-- Вот воскликнул он. - Здесь путь вниз, по нему мы пойдем... Туда, туда. - Он указал на юг и восток через болота. Болотные испарения, тяжелые и отвратительные даже в холодном ночном воздухе, ударили им в ноздри.
Голлум бегал взад и вперед по краю ущелья; наконец он подозвал их.
-- Тут! Мы можем спуститься. Смеагол однажды проходил этим путем: я проходил вот здесь, прячась от орков.
Он пошел впереди и хоббиты спустились за ним в полутьму. Спускаться было нетрудно, потому что ущелье здесь было
163
всего около пятнадцати футов в глубину и двенадцати в ширину. На дне текла вода: да в сущности это было русло одной из многих речек, сбегающих с холмов и питающих стоячие болота внизу. Голлум повернул направо придерживаясь южного направления; послышался плеск его плоских ступней в ручье. Казалось, вода доставляет ему радость, он хихикал и иногда даже напевал что-то вроде песни.
Холодная и жесткая земля
Кусаетнаши ручки и грызет
Когда идем мы по пустым полям
Она, словно огонь, нам ножки жжет.
А эти камни так пусты и гадки,
Как будто кости тех, кто умер в схватке,
Но пруд и быстрая вода ручья
Прекрасны и прохладны, как всегда.
Теперь же только пожелаю я...
-- Ха, ха! Чего же мы хотим! - спросил он, искоса поглядывая на хоббитов. - Мы скажем вам, - хрипел он. - Он давно догадался об этом, Торбинс догадался. - Глаза его сверкнули, и Сэм, уловивший их блеск в темноте решил, что он далеко не приятен.
Без воздуха живет она
И, как могила, холодна,
Не пьет, хотя в воде сидит,
В броне, хотя и не зазвенит.
Ей остров кажется горой,
Ей ветром кажется фонтан,
Ей суша кажется чужой,
Ее стихия - океан.
Теперь же только пожелаю я
Рыбешку скушать около пруда.
Эти слова лишь сделали более настоятельным решение проблемы, которая занимала Сэма с тех пор, как понял, что хозяин собирается использовать Голлума в качестве проводника: проблема пищи. Он не думал, что хозяина занимает эта проблема, но решил, что она очень занимает Голлума. И действительно, чем питался Голлум в своем долгом одиноком путешествии? Не очень-то приятно, - думал Сэм. - Он выглядит наголадавшимся. Если не встретится рыба, он может захотеть попробовать, каковы на вкус хоббиты - если застанет нас спящими. Но он не сможет - по крайней мере не застанет Сэма Скромби.
Они долго с трудом брели по длинному извивающемуся ущелью; так во всяком случае казалось усталым ногам Фродо и Сэма. Ущелье повернуло на восток и постепенно становилось шире и мельче. Наконец небо посветлело: приближалось утро. Голлум не проявлял никаких признаков усталости, но сейчас он взглянул наверх и остановился.
-- День близко, - прошептал он, как будто день был хищником, который мог услышать и прыгнуть на него. - Смеагол останется здесь и Желтое Лицо не увидит меня.
-- Мы были бы рады увидеть солнце, - сказал Фродо, - но мы тоже останемся здесь: мы слишком устали, чтобы идти дальше.
-- Неразумно радоваться Желтому Лицу, - проговорил Голлум. Оно обжигает. Хорошие чувствительные хоббиты остаются
164
со Смеаголом. Орки и другие плохие существа вокруг. Они могут далеко видеть. Оставайтесь и прячьтесь со мной.
Втроем они сели у скальной стены ущелья. Теперь она была ненамного выше высокого человека, и у ее основания лежали широкие плоские плиты сухого камня: ручей бежал в углублении у другой стены. Фродо и Сэм сняли мешки и сели на одну из плит. Голлум шлепался и плескался в ручье.
-- Мы должны немного поесть, - сказал Фродо. - Ты голоден, Смеагол? У нас мало еды, но мы разделим ее с тобой.
При слове "голоден" зеленоватый светвспыхнул в бледных глазах Голлума; казалось они еще больше выпятились на его тощем болезненном лице. На какое-то время он снова впал в прежнюю манеру разговора.
-- Мы голодны, мы истощены, да, моя прелесть, - сказал он. Что они едят? И есссть ли у них рыба? - Он высунул язык за острыми желтыми зубами и облизал бесцветные губы.
-- Нет, у нас нет рыбы, - ответил Фродо. - У нас есть только это, - он показал кусок лембаса, - и вода, если только эта вода пригодна для питья.
-- Да, да, хорошшший хозяин, - сказал Голлум. - Пить, пить, пока можем! Но что это у них, моя прелесть? Это сВедоно? Это вкусно?
Фродо отломил кусочек вафли и протянул в обертке из листа. Голлум понюхал лист и лицо его исказилось: на нем появилась гримаса отвращения и злобы.
-- Смеагол чувствует это! - сказал он. - Лист из страны эльфов, га! Он воняет. Смеагол взбирался на их деревья и потом не мог отмыть воздух с рук, с моих хороших рук. - Отбросив лист, взял вафли и откусил уголок, плюнул, и его потряс приступ кашля. - Ах, нет! - плевался он. - Вы хотите задушить бедного Смеагола. Пыль и уголь, он не может этого есть. Он умрет с голоду. Он не может есть еду хоббитов. Умрет с голоду. Бедный худой Смеагол!
-- Мне жаль, - сказал Фродо, - но, боюсь, я ничем не могу помочь тебе. Я думаю, что пища будет для тебя хороша если ты попробуешь. Но, возможно, ты не можешь даже попробовать.
Хоббиты в молчании жевали свой лембас... Сэм подумал, что теперь у него вкус лучше, чем раньше: поведение Голлума заставило его вновь обратить внимание на вкусовые качества эльфийского хлеба. Но он не чувствовал удовольствия. Голлум следил за каждым куском, который они подносили ко рту, как голодный пес у стола обедающего. Только когда они кончили еду и приготовились к отдыху, он убедился, что они не утаили от него какое-нибудь лакомство, которое он мог бы сВесть. Тогда он отошел на несколько шагов, сел и немного поскулил.
-- Послушайте! - прошептал Сэм, обращаясь к Фродо, но не слишком тихо: его на самом деле не заботило, услвшит ли его слова Голлум. - Мы должны поспать, но не одновременно с этим голодным негодяем поблизости, обещал он нам или не обещал. Смеагол или Голлум, он не мог быстро изменить свои привычки. Вы спите, мастер Фродо, а я вас разбужу, когда почувствую, что мои глаза слипаются. Будем спать по очереди, пока он поблизости.
-- Возможно, ты и прав, Сэм, - сказал ему Фродо, говоря открыто. - В нем есть перемена, но я еще не уверен, какова она и насколько глубока, хотя я думаю, что нет необходимости в страхе - сейчас. Дежурь, если хочешь. Дай мне два часа, не
165
болше, потом позовешь меня.
Фродо так устал, что не успел проговорить эти слова, как голова его упала на грудь, и он уснул. Голлум, казалось, больше не боялся. Он свернулся и быстро уснул. Вскореего дыхание с тихим хрипом вырывалось сквозь сжатые зубы, лежал он неподвижно, как камень. Через некоторое время, боясь, что он упадет, если и дальше будет прислушиваться к сонному дыханию своих спутников, Сэм встал и тихонько притронулся к Голлумау. Руки Голлума разжались и дергалис, но он не делал других движений. Сэм наклонился и у самого его уха произнес: "рыба". Ответа не было, и даже дыхание Голлума не изменилось.
Сэм почесал затылок.
-- Должно быть, на самом деле спит, - пробормотал он. И если бы я был подобен Голлуму, он никогда бы не проснулся...
Сэм отогнал мысли о мече и о веревке, встал и перешел к своему хозяину.
Когда он проснулся, небо над головой было тусклым, темнее, чем когда они завтракали. Сэм вскочил на ноги. Во многом благодаря сильному чувству голода он понял, что проспал весь день, не менее девяти часов подряд. Фродо спал, лежа на боку. Голлума не было видно. Многочисленные подходящие названия для себя, заимствованные из обширного отцовского репертуара, пришли Сэму в голову. Потом он сообразил, что хозяин его был прав: сейчас им во всяком случае не надо было караулить. Оба они были живы и невредимы.
-- Бедняга! - сказал он полусожалеюще. - И интересно, куда он подевался.
-- Недалеко, недалеко! - сказал голос над ним. Сэм поднял голову и увидел на фоне вечернего неба большую голову и уши Голлума.
-- Смеагол голоден, - сказал Голлум. - Он скоро вернется.
-- Возвращайся немедленно! - закричал Сэм Голлуму. Эй! Возвращайся!
От крика Сэма Фродо проснулся и сел, протирая глаза.
-- Привет! - сказал он. - Что случилось? И который час?
-- Не знаю, - ответил Сэм. - После захода солнца, мне кажется. И он ушел. Сказал, что голоден.
-- Не беспокойся! - заметил Фродо. - Тут уж ничем не поможешь. Но он вернется, вот увидишь. Обещание удержит его. И он во всяком случае не захочет оставлять свою Драгоценность.
Фродо обрадовался, узнва, что они несколько часов спали рядом с Голлумом, с очень голодным Голлумом.
-- Не думай о прозвищах, которые дает твой Старик, сказал он. - Ты слишком устал, а обернулось это хорошо: мы оба отдохнули. А ждет нас очень трудная дорога.
-- Насчет еды, - сказал Сэм. - Долго ли нам придеться выполнять нашу работу? А когда мы ее выполним, что тогда? Этот путевой хлеб отлично держит на ногах, хотя и не вполне удовлетворяет внутренностям, вы меня понимаете. Но есть нужно каждый день, а его запасы у нас не растут. Я думаю, что нам хватит его еще на три недели, да и то с туго затянутыми поясами и с легкими зубами, если можно так сказать. Скоро его совсем не будет.
-- Я не знаю, как долго нам придется идти до... До кон
166
ца, - сказал Фродо. - Слишком мы задержались в холмах. Но, Сэмвайс Скромби, мой дорогой хоббит, друг из друзей, мне кажется, что нам не стоит думать о том, что будет после окончания нашей работы. Выполнить работу - есть ли у нас надежда на это? А если и есть, кто знает, что нас ждет потом? Если ОДНО отправиться в огонь и мы будем поблизости? Я спрашиваю тебя, Сэм, понадобиться ли нам снова хлеб? Думаю, что нет. Если нам удастся живыми добраться до Горы Судьбы, это будет все, что мы сможем сделать. Но боюсь, это превышает наши силы.
-- Не знаю, - спокойно ответил Фродо, - не думаю, что нет. Трудно разглядеть эти эльфийские плащи: я не вижу тебя в тени в нескольких шагах. И я слышал, что Голлум не выносит света солнца и луны.
- Тогда зачем же он сейчас спускается?
-- Спокойно, Сэм! - сказал Фродо. - Он же возможно чует нас. И, мне кажется, слух у него не менее острый, чем у эльфов. Вероятно, он что-то учуял, может, наши голоса. Мы недавно здесь кричали, да и минуту назад говорили слишком громко.
-- Ну, я от него устал, - сказал Сэм. - Уж слишком часто он стал появляться, и я хочу поговорить с ним, если смогу. Я думаю, не нужно дать ему ускользнуть.
Надвинув серый капюшон на лицо, Сэм тихонько стал подбираться к утесу.
-- Осторожно! - прошептал Фродо, идя за ним. - Не вспугни его! Он гораздо опаснее, чем кажется.
Черная ползущая фигура проделала уже три четверти пути вниз, и не больше пяти - десяти футов отделяли ее от подножья утеса. Скорчившись в тени большого камня, хоббиты следили за ней. Голлума, казалось что-то встревожило. Хоббиты слышали его фырканье и резкий свист дыхания, звучащий как проклятие. Он поднял голову. Потом двинулся дальше. Теперь им был слышен его хрипящий и свистящий голос.
-- Ах, ссс! Осторожно, моя прелесть! Чем больше торопишься, тем меньше успеваешь! Не нужно рисковать нашей шеей, моя прелесть. Нет, прелесть, голлум! - Он снова поднял голову, взглянул на луну и быстро закрыл глаза. - Противный, противный ссвет... Ссс.... Он шпионит за нами, моя прелесть... Он делает больно нашим глазам.
Теперь он опустился еще ниже, и свист его стал резче и яснее.
-- Где она, где она, моя драгоценность... Моя драгоценность? Она наша, мы хотим ее. Воры, воры, грязные маленькие воры. И где они с моей драгоценностью? Будь они прокляты! Мы их ненавидим!
-- Похоже, он не знает где мы, - прошептал Сэм. - А что такое драгоценность? Неужели он имеет в виду...
158
-- Тшш! - выдохнул Фродо. - Он теперь слишком близко и может услышать шепот.
Действительно Голлум вдруг остановился и его большая голова на тощей шее двинулась вправо и влево, как будто он прислушивался. Его бледные глаза были полузакрыты. Сэм сдержался, пальцы его были сжаты. А глаза его, полные гнева и отвращения, следили за жалким созданием, которое снова начало двигаться, по-прежнему шепча и свистя.
Наконец он оказался не более чем в дюжине футов от земли, как раз над головами у хоббитов. Здесь скала была совершенно крутой, и даже Голлум не смог найти опоры. Он, казалось, старался повернуться ногами вниз, как вдруг соскользнул и с коротким резким криком упал. Падая, он подогнул под себя руки и ноги, как паук, чья нить порвалась.
Сэм мгновенно выскочил из убежища и в два прыжка оказался у основания утеса. И прежде чем Голлум смог встать, Сэм был уже на нем. Но он тут же заметил, что с Голлумом, даже захваченным врасплох, не так-то легко справиться. Прежде чем Сэм успел ухватиться, длинные руки ноги обхватили его мягким, но невероятно сильным обВятием, холодные и влажные на ощупь пальцы подбирались к его горлу. Острые зубы укусили его в плечо. Все, что Сэм смог сделать, это ударить своей круглой твердой головой в лицо противника. Голлум зашипел, сплюнул, но не выпустил его.
Дела Сэма были бы плохи, если бы он был один. Но подбежал Фродо, вытаскивая из ножен Жало. Левой рукой он отвел назад голову Голлума за тонкие прямые волосы, вытянув его длинную шею и заставляя взгляднуть бледными злобными глазами в небо.
-- Голлум! - сказал он. - Это Жало. Ты его видел уже однажды. Отпусти, или почувствуешь его укус. Я перережу тебе горло.
Голлум разжал руки и ноги и лежал как сморщенная тряпка. Сэм встал, ощупывая плечо. Глаза его гневно горели, но он не мог отомстить за себя: его жалкий враг лежал у камней и хныкал.
-- Не бейте нас! Не позволяйте им бить нас, моя прелесть. Они не повредят нам, хорошие маленькие хоббиты! Мы не делали им ничего плохого, а они прыгнули на нас, как кошка на бедную мышку, да, моя прелесть. А мы так одиноки, голлум. Мы будем хорошими с ними, очень хорошими, если они будут с нами добры, да, да!
-- Ну что же с ним делать? - спросил Сэм. - Я думаю, связать, чтобы он не мог за нами шпионить.
-- Но это убьет нас, убьет нас, - захныкал Голлум. Жестокие маленькие хоббиты! Связать нас в этой холодной жестокой земле и оставить нас, голлум, голлум...
Слезы потекли по его лицу.
-- Нет, - сказал Фродо. - Если мы должны убить его, то нужно убить сразу. Но мы не можем этого сделать. Бедняга! Он не причинил нам вреда.
-- Неужели, - возразил Сэм, потирая свое плечо. - Так, значит, собирался. Задушить нас во сне - вот каков был его план.
-- То, что он не сделал, совсем другое дело, - Фродо немного помолчал. Голлум лежал неподвижно, он перестал хныкать. Сэм сердито смотрел на него.
Фродо показалось, что он слышит, очень отчетливо, но как бы издалека, голоса из своего прошлого.
159
"Какая жалость, что Бильбо не убил это подлое создание, когда у него была такая возможность!"
"Жалость? Да, жалость остановила его руку. Жалость и Милосердие: не убивать без необходимости."
"Я не чувствую никакой жалости к Голлуму. Он заслуживает смерти."
"А некоторые умершие заслуживают жизни. Можешь ты дать им ее? В таком случае не будь слишком скорым в осуждении на смерть. Даже мудрец не может предвидеть все последствия."
-- Хорошо! - ответил он громко, опуская меч. - Я по-прежнему боюсь. И все же, видите, я не трону это создание. Потому что теперь, увидев его, я его пожалел.
Сэм удивленно посмотрел на своего хозяина, который, казалось, разговаривал с кем-то отсутствующим. Голлум поднял голову.
-- Да, мы жалки, моя прелесть, - захныкал он. - Жалки и несчастны! Хоббиты не убьют нас, хорошие хоббиты!
-- Нет не убьем, - сказал Фродо. - Но мы и не позволим тебе уйти. Ты полон злобы и вреда, Голлум. Ты пойдешь с нами, и мы за тобой присмотрим. Но ты должне помочь нам. Одно доброе дело влечет за собой другое.
-- Да, да, - сказал Голлум, садясь. - Хорошие хоббиты! Мы пойдем с ними. Найдем для них безопасные дороги в темноте, да, найдем. А куда они идут, мы удивляемся...
Он посмотрел на них, и на мгновение в его глазах слабо блеснул хитрый огонек.
Сэм нахмурился. Но он, по-видимому, понял, что в поведении его хозяина что-то странное и что его решение не подлежит обсуждению. К тому же он ждал ответа Фродо.
Фродо посмотрел Голлуму прямо в глаза. Тот отвел их.
-- Ты знаешь или догадываешься об этом, Смеагол, - сказал он спокойно и строго. - А мы, разумеется, идем в Мордор. И я считаю, что ты знаешь туда дорогу.
-- Ах! Ассс! - сказал Голлум, зажимая уши руками, как будто эта откровенность, это открытое произнесение названий причиняло ему боль. - Мы догадывались, да, мы догадывались, - прошептал он, - и мы не хотим, чтобы они шли туда. Нет, моя прелесть, нет, хорошие хоббиты. Угли, угли, и пыль, и жажда; и ямы, ямы, ямы и орки, тысячи орков. Хорошие хоббиты не должны... Ссс... Идти в такое место.
-- Значит, ты был там? Настаивал Фродо, добавив. - И ушел оттуда?
-- Да. Да. Нет! - воскликнул Голлум. - Однажды, совсем случайно, верно, моя прелесть? Да случайно. Но мы не хотим возвращаться туда, нет, нет! - Неожиданно его голос изменился, он всхлипнул и заговорил обращаясь к кому-то другому. Оставьте же меня, голлум! Мне больно. О мои бедные, бедные руки, голлум! Я, мы не хочу возвращаться. Я не могу найти его. Я устал. Я, мы не можем его найти, не можем нигде, голлум, голлум. Они никогда не спят. Гномы, люди, эльфы, ужасные эльфы с горящими глазами. Я не могу его найти. Ах! - он встал и сжав кулаки, погрозил ими на восток. - Мы не хотим! - закричал он. - Не для вас. - Затем снова упал. - Голлум, голлум, - скулил, прижимаясь лицом к земле. - И не смотрите на нас! Уходите! Спите!
-- Он не уснет и не уйдет по твоему приказу, Смеагол, сказал Фродо. - Но если ты действительно хочешь освободиться
160
от него, ты должен помочь мне. А это означает, что нужно найти дорогу к нему. Но тебе не придется идти всю дорогу, ты можешь остаться у ворот в его землю.
Голлум сел и посмотрел на Фродо из-под век.
-- Он повсюду, - хихикнул он. - Везде и повсюду. Орки схватят вас. К востоку от реки легко встретить орка. Не зовите Смеагола. Бедный, бедный Смеагол, он ушел давным-давно. У него отобрали его драгоценность, и он потерялся.
-- Может мы найдем его, если ты пойдешь с нами, - сказал Фродо.
-- Нет, нет, никогда! Он потерял свою драгоценность, повторил Голлум.
-- Вставай! - сказал Фродо.
Голлум встал и попятился к обрыву.
-- Ну! - сказал Фродо. - Когда тебе легче идти: днем или ночью? Мы устали. Но если ты выберешь ночь, мы пойдем ночью.
-- От больших огней наши глаза болят, - захныкал Голлум. - Не под Белым лицом, нет. Оно скоро зайдет за холмы, да. Вначале немного отдохните, хорошие хоббиты!
-- Тогда садись, - приказал Фродо, - и не двигайся.
Хоббиты сели рядом с ним с обеих сторон и прижались спинами к каменной стене, вытянув ноги. Никакого словесного соглашения не потребовалось: они знали, что сейчас не должны спать. Медленно заходила луна. С холмов наползли тени, и вокруг стало темно. Ярко загорелись над головой звезды. Никто не шевелился. Голлум сидел, подогнув ноги, упираясь подбородком в колени, его плоские ладони и ступни прижимались к земле, глаза были закрыты... Но он казался настороженным, о чем-то думая или к чему-то прислушиваясь.
Фродо посмотрел на Сэма. Взгляды их встретились, и они поняли друг друга. Они расслабились, откинувшись назад и закрыв глаза. Скоро послышались звуки их ровного дыхания. Руки Голлума слегка дернулись. И едва заметно голова его повернулась налево и направо, открылся один глаз, потом другой. Хоббиты не шевельнулись.
Неожиданно, с поразительным проворством и скоростью, прямо от земли, как кузнечик или лягушка, Голлум прыгнул в темноту. Но Фродо и Сэм ожидали этого. Сэм оказался на нем при первом же прыжке, а Фродо схватил его сзади за ноги.
-- Твоя веревка может оказаться полезной, Сэм, - сказал Фродо.
Сэм достал веревку.
-- И куда же вы собрались в этой холодной и жестокой земле, мастер Голлум? - усмехнулся он. - Мы удивляемся, да, мы удивляемся. Я уверен, вы хотели поискать своих друзей орков. Ты низкий отвратительный предатель. И веревка будет хороша на твоей шее.
Голлум лежал спокойно и не пытался бежать. Он не ответил Сэму, но бросил на него быстрый взгляд.
-- Все, что нам нужно, это чем-то удержать его, - сказал Фродо. - Мы хотим, чтобы он шел, поэтому связывать ему ноги нельзя. И руки тоже: он их как будто использует и не реже ног. Привяжи веревку к его лодыжке, а другой конец держи крепче.
Он стоял над Голлумом, пока Сэм завязывал узел. Результат удивил их обоих. Голлум начал кричать. Он издавал тонкий режущий звук, который очень трудно было слушать. Он корчил
161
ся, стараясь добраться ртом до лодыжки и перекусить веревку.
Наконец Фродо поверил, что тот действительно испытывает боль. Но боль не мог причинить узел. Фродо сам осмотрел его: узел был не тесный. Сэм был жесток лишь на словах.
-- В чем дело? - спросил Фродо. - Раз ты пытаешься убежать, тебя приходится связывать. Но мы не хотим причинять тебе боль.
-- Нам больно, нам больно, - стонал Голлум. - Она кусает нас, морозит! Эльфы, будь они прокляты, сделали ее! Плохие хоббиты, жестокие хоббиты! Поэтому мы и старались убежать, конечно, потому, моя прелесть. Мы догадались, что они жестокие хоббиты. Они гостили у эльфов с горящими глазами. Снимите с меня это! Нам больно.
-- Нет, я не сниму это с тебя, - сказал Фродо. - Пока... - он помолчал в задумчивости, - пока ты не дашь обещание, которому я мог бы верить.
-- Мы поклянемся делать то, что он хочет - да, да, сказал Голлум, попрежнему корчась и хватаясь за лодыжку. Нам больно!
-- Поклянешься? - спросил Фродо.
-- Смеагол, - неожиданно ясным голосом сказал Голлум, широко открывая глаза и глядя на Фродо странным взглядом. Смеагол поклянется на Драгоценности.
Фродо отшатнулся и снова удивили Сэма своими словами и своим строгим голосом.
-- На драгоценности! А сможешь ли ты? Подумай.
Одно Кольцо, чтобы править ими всеми и связать во тьме.
К этому ты стремишься, Смеагол? Оно более предательское, чем ты думаешь. Оно может исказить твои слова. Берегись!
Голлум повторял:
-- На Драгоценности! На Драгоценности!
-- И в чем ты поклянешься? - спросил Фродо.
-- Быть очень, очень хорошим, - сказал Голлум. Потом подполз к ногам Фродо и распростерся перед ним, хрипло шепча; по его телу пробежала дрожь, как будто каждое слово до самых костей пронизало его страхом - Смеагол поклянется никогда, никогда не позволять Ему иметь его. Никогда. Смеагол спасет его. Но он должен поклясться на Драгоценности.
-- Нет, не на ней, - сказал Фродо, глядя на него с жалостью. - Ты хочешь увидеть и притронуться к нему, если ты сможешь, хотя и знаешь, что оно сможет свести тебя с ума. Не на нем. Поклянись им, если хочешь. Потому что теперь ты знаешь, где оно. Да, ты знаешь, Смеагол. Оно перед тобой.
На мгновение Сэму показалось, что его хозяин вырос, а Голлум сВежился: высокая, строгая тень, могучий повелитель, который прячет свою яркость в сером облаке, и у ног его маленький склящий пес. Но эти двое были в чем-то подобны и не чужды: они могли понять друг друга. Голлум поднялся и попытасля схватить Фродо руками, ласкаясь к нему.
-- Вниз! Вниз! - сказал Фродо. - И говори свое обещание!
-- Мы обещаем, да, мы обещаем! - сказал Голлум. - Я буду служить хозяину Драгоценности. Хороший хозяин, хороший Смеагол... Голлум, голлум!
Неожиданно он начал плакать и кусать веревку.
-- Сними веревку, Сэм! - сказал Фродо.
162
Сэм неохотно повиновался. Голлум немедленно встал и начал приплясывать вокруг, как побитая дворняжка, которую приласкал хозяин. С этого момента в нем произошло какое-то изменение. Он говорил с меньшим свистом и хныканьем и говорил со своими спутниками прямо, не прибегая к услугам "своей прелести". Он раболепствовал и вздрагивал, если они подходили к нему или делали резкое движение, и он избегал прикосновения эльфийских плащей; но он был настроен по-дружески и очень хотел услужить. Он хихикал и подпрыгивал при каждой шутке и если Фродо ласково говорил с ним, и плакал, если Фродо упрекал его. А Сэм мало разговаривал с ним. Он подозревал его сильнее, чем раньше, и если это возможно, новый Голлум, Смеагол, нравился ему меньше, чем старый.
-- Ну, Голлум или как вас называть теперь, - сказал Сэм, - вперед! Луна зашла, и ночь проходит. Нам пора в путь.
-- Да, да, - согласился Голлум. - Мы идем! Есть только один путь от севера до юга. Я нашел его. Орки его не используют, они не знают его. Орки не ходят через болота, они обходят кругом на многие мили. К счастью, вы нашли Смеагола, да! Следуйте за Смеаголом.
Он сделал несколько шагов и вопросительно оглянулся: как собака, приглашающая хозяина на прогулку.
-- Погодите немного, Голлум! - воскликнул Сэм. - Не очень удаляйтесь! Я пойду у вас на хвосте и буду держать в руке веревку.
-- Нет, нет! - сказал Голлум. - Смеагол же обещал.
Глубокой ночью под жесткими яркими звездами они выступили в путь. Голлум повел их назад на север, по пути, по кторому они пришли; потом повернул вправо от крутого обрыва Эмин Муила вниз по каменистому склону к обширным болотам. Они быстро растворились во тьме. Над всем обширным пространством до ворот Мордора воцарилась черная тишина.
Глава ii
ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БОЛОТА.
Голлум двигался быстро, часто используя при ходьбе руки и вытянув вперед голову и шею. Фродо и Сэм с трудом поспевали за ним. Но он, по видимому, больше не думал о бегстве, и если они отставали, он поворачивался и ждал их. Через некоторое время он привел их на край узкого ущелья, которое они преодолевали раньше; на этот раз они были дальше от холмов.
-- Вот воскликнул он. - Здесь путь вниз, по нему мы пойдем... Туда, туда. - Он указал на юг и восток через болота. Болотные испарения, тяжелые и отвратительные даже в холодном ночном воздухе, ударили им в ноздри.
Голлум бегал взад и вперед по краю ущелья; наконец он подозвал их.
-- Тут! Мы можем спуститься. Смеагол однажды проходил этим путем: я проходил вот здесь, прячась от орков.
Он пошел впереди и хоббиты спустились за ним в полутьму. Спускаться было нетрудно, потому что ущелье здесь было
163
всего около пятнадцати футов в глубину и двенадцати в ширину. На дне текла вода: да в сущности это было русло одной из многих речек, сбегающих с холмов и питающих стоячие болота внизу. Голлум повернул направо придерживаясь южного направления; послышался плеск его плоских ступней в ручье. Казалось, вода доставляет ему радость, он хихикал и иногда даже напевал что-то вроде песни.
Холодная и жесткая земля
Кусаетнаши ручки и грызет
Когда идем мы по пустым полям
Она, словно огонь, нам ножки жжет.
А эти камни так пусты и гадки,
Как будто кости тех, кто умер в схватке,
Но пруд и быстрая вода ручья
Прекрасны и прохладны, как всегда.
Теперь же только пожелаю я...
-- Ха, ха! Чего же мы хотим! - спросил он, искоса поглядывая на хоббитов. - Мы скажем вам, - хрипел он. - Он давно догадался об этом, Торбинс догадался. - Глаза его сверкнули, и Сэм, уловивший их блеск в темноте решил, что он далеко не приятен.
Без воздуха живет она
И, как могила, холодна,
Не пьет, хотя в воде сидит,
В броне, хотя и не зазвенит.
Ей остров кажется горой,
Ей ветром кажется фонтан,
Ей суша кажется чужой,
Ее стихия - океан.
Теперь же только пожелаю я
Рыбешку скушать около пруда.
Эти слова лишь сделали более настоятельным решение проблемы, которая занимала Сэма с тех пор, как понял, что хозяин собирается использовать Голлума в качестве проводника: проблема пищи. Он не думал, что хозяина занимает эта проблема, но решил, что она очень занимает Голлума. И действительно, чем питался Голлум в своем долгом одиноком путешествии? Не очень-то приятно, - думал Сэм. - Он выглядит наголадавшимся. Если не встретится рыба, он может захотеть попробовать, каковы на вкус хоббиты - если застанет нас спящими. Но он не сможет - по крайней мере не застанет Сэма Скромби.
Они долго с трудом брели по длинному извивающемуся ущелью; так во всяком случае казалось усталым ногам Фродо и Сэма. Ущелье повернуло на восток и постепенно становилось шире и мельче. Наконец небо посветлело: приближалось утро. Голлум не проявлял никаких признаков усталости, но сейчас он взглянул наверх и остановился.
-- День близко, - прошептал он, как будто день был хищником, который мог услышать и прыгнуть на него. - Смеагол останется здесь и Желтое Лицо не увидит меня.
-- Мы были бы рады увидеть солнце, - сказал Фродо, - но мы тоже останемся здесь: мы слишком устали, чтобы идти дальше.
-- Неразумно радоваться Желтому Лицу, - проговорил Голлум. Оно обжигает. Хорошие чувствительные хоббиты остаются
164
со Смеаголом. Орки и другие плохие существа вокруг. Они могут далеко видеть. Оставайтесь и прячьтесь со мной.
Втроем они сели у скальной стены ущелья. Теперь она была ненамного выше высокого человека, и у ее основания лежали широкие плоские плиты сухого камня: ручей бежал в углублении у другой стены. Фродо и Сэм сняли мешки и сели на одну из плит. Голлум шлепался и плескался в ручье.
-- Мы должны немного поесть, - сказал Фродо. - Ты голоден, Смеагол? У нас мало еды, но мы разделим ее с тобой.
При слове "голоден" зеленоватый светвспыхнул в бледных глазах Голлума; казалось они еще больше выпятились на его тощем болезненном лице. На какое-то время он снова впал в прежнюю манеру разговора.
-- Мы голодны, мы истощены, да, моя прелесть, - сказал он. Что они едят? И есссть ли у них рыба? - Он высунул язык за острыми желтыми зубами и облизал бесцветные губы.
-- Нет, у нас нет рыбы, - ответил Фродо. - У нас есть только это, - он показал кусок лембаса, - и вода, если только эта вода пригодна для питья.
-- Да, да, хорошшший хозяин, - сказал Голлум. - Пить, пить, пока можем! Но что это у них, моя прелесть? Это сВедоно? Это вкусно?
Фродо отломил кусочек вафли и протянул в обертке из листа. Голлум понюхал лист и лицо его исказилось: на нем появилась гримаса отвращения и злобы.
-- Смеагол чувствует это! - сказал он. - Лист из страны эльфов, га! Он воняет. Смеагол взбирался на их деревья и потом не мог отмыть воздух с рук, с моих хороших рук. - Отбросив лист, взял вафли и откусил уголок, плюнул, и его потряс приступ кашля. - Ах, нет! - плевался он. - Вы хотите задушить бедного Смеагола. Пыль и уголь, он не может этого есть. Он умрет с голоду. Он не может есть еду хоббитов. Умрет с голоду. Бедный худой Смеагол!
-- Мне жаль, - сказал Фродо, - но, боюсь, я ничем не могу помочь тебе. Я думаю, что пища будет для тебя хороша если ты попробуешь. Но, возможно, ты не можешь даже попробовать.
Хоббиты в молчании жевали свой лембас... Сэм подумал, что теперь у него вкус лучше, чем раньше: поведение Голлума заставило его вновь обратить внимание на вкусовые качества эльфийского хлеба. Но он не чувствовал удовольствия. Голлум следил за каждым куском, который они подносили ко рту, как голодный пес у стола обедающего. Только когда они кончили еду и приготовились к отдыху, он убедился, что они не утаили от него какое-нибудь лакомство, которое он мог бы сВесть. Тогда он отошел на несколько шагов, сел и немного поскулил.
-- Послушайте! - прошептал Сэм, обращаясь к Фродо, но не слишком тихо: его на самом деле не заботило, услвшит ли его слова Голлум. - Мы должны поспать, но не одновременно с этим голодным негодяем поблизости, обещал он нам или не обещал. Смеагол или Голлум, он не мог быстро изменить свои привычки. Вы спите, мастер Фродо, а я вас разбужу, когда почувствую, что мои глаза слипаются. Будем спать по очереди, пока он поблизости.
-- Возможно, ты и прав, Сэм, - сказал ему Фродо, говоря открыто. - В нем есть перемена, но я еще не уверен, какова она и насколько глубока, хотя я думаю, что нет необходимости в страхе - сейчас. Дежурь, если хочешь. Дай мне два часа, не
165
болше, потом позовешь меня.
Фродо так устал, что не успел проговорить эти слова, как голова его упала на грудь, и он уснул. Голлум, казалось, больше не боялся. Он свернулся и быстро уснул. Вскореего дыхание с тихим хрипом вырывалось сквозь сжатые зубы, лежал он неподвижно, как камень. Через некоторое время, боясь, что он упадет, если и дальше будет прислушиваться к сонному дыханию своих спутников, Сэм встал и тихонько притронулся к Голлумау. Руки Голлума разжались и дергалис, но он не делал других движений. Сэм наклонился и у самого его уха произнес: "рыба". Ответа не было, и даже дыхание Голлума не изменилось.
Сэм почесал затылок.
-- Должно быть, на самом деле спит, - пробормотал он. И если бы я был подобен Голлуму, он никогда бы не проснулся...
Сэм отогнал мысли о мече и о веревке, встал и перешел к своему хозяину.
Когда он проснулся, небо над головой было тусклым, темнее, чем когда они завтракали. Сэм вскочил на ноги. Во многом благодаря сильному чувству голода он понял, что проспал весь день, не менее девяти часов подряд. Фродо спал, лежа на боку. Голлума не было видно. Многочисленные подходящие названия для себя, заимствованные из обширного отцовского репертуара, пришли Сэму в голову. Потом он сообразил, что хозяин его был прав: сейчас им во всяком случае не надо было караулить. Оба они были живы и невредимы.
-- Бедняга! - сказал он полусожалеюще. - И интересно, куда он подевался.
-- Недалеко, недалеко! - сказал голос над ним. Сэм поднял голову и увидел на фоне вечернего неба большую голову и уши Голлума.
-- Смеагол голоден, - сказал Голлум. - Он скоро вернется.
-- Возвращайся немедленно! - закричал Сэм Голлуму. Эй! Возвращайся!
От крика Сэма Фродо проснулся и сел, протирая глаза.
-- Привет! - сказал он. - Что случилось? И который час?
-- Не знаю, - ответил Сэм. - После захода солнца, мне кажется. И он ушел. Сказал, что голоден.
-- Не беспокойся! - заметил Фродо. - Тут уж ничем не поможешь. Но он вернется, вот увидишь. Обещание удержит его. И он во всяком случае не захочет оставлять свою Драгоценность.
Фродо обрадовался, узнва, что они несколько часов спали рядом с Голлумом, с очень голодным Голлумом.
-- Не думай о прозвищах, которые дает твой Старик, сказал он. - Ты слишком устал, а обернулось это хорошо: мы оба отдохнули. А ждет нас очень трудная дорога.
-- Насчет еды, - сказал Сэм. - Долго ли нам придеться выполнять нашу работу? А когда мы ее выполним, что тогда? Этот путевой хлеб отлично держит на ногах, хотя и не вполне удовлетворяет внутренностям, вы меня понимаете. Но есть нужно каждый день, а его запасы у нас не растут. Я думаю, что нам хватит его еще на три недели, да и то с туго затянутыми поясами и с легкими зубами, если можно так сказать. Скоро его совсем не будет.
-- Я не знаю, как долго нам придется идти до... До кон
166
ца, - сказал Фродо. - Слишком мы задержались в холмах. Но, Сэмвайс Скромби, мой дорогой хоббит, друг из друзей, мне кажется, что нам не стоит думать о том, что будет после окончания нашей работы. Выполнить работу - есть ли у нас надежда на это? А если и есть, кто знает, что нас ждет потом? Если ОДНО отправиться в огонь и мы будем поблизости? Я спрашиваю тебя, Сэм, понадобиться ли нам снова хлеб? Думаю, что нет. Если нам удастся живыми добраться до Горы Судьбы, это будет все, что мы сможем сделать. Но боюсь, это превышает наши силы.