Толкиен Джон Рональд Руэл. Хоббит, или Туда и обратно (пер. М. Каменкович, С. Степанов)

   Бильбо пустился наутек. На самом деле дракон еще не проснулся – просто ему начал спиться другой сон, исполненный, как и все драконьи сны, алчности и злобы. Итак, дракон попрежнему спал в своем, точнее, в гномьем подземелье, а хоббит тем временем во весь дух улепетывал по длинному туннелю с тяжкой ношей в руках. Сердце его колотилось, а коленки дрожали куда сильнее, чем раньше, когда он пробирался сюда в первый раз. Тем не менее он крепко сжимал в руках чашу и, ухмыляясь, думал про себя: «Дело сделано! Я им попомню старые насмешки! „Больше смахивает на лавочника, чем на грабителя!“ Они у меня живо заткнутся!»
   Впрочем, гномы давно уже не считали Бильбо «лавочником», А Балин был просто счастлив, увидев Бильбо живым и невредимым; он не только обрадовался, но и несказанно удивился. Гном сгреб хоббита в охапку и вынес его наружу. Была полночь, звезды заволокло облаками, но Бильбо лежал с закрытыми глазами и, дыша полной грудью, наслаждался свежим воздухом, ничуть не обращая внимания на воодушевление гномов, на их дружеские похлопывания по спине и клятвенные заверения служить ему вечно вместе со всеми их родственниками вплоть до девятого колена.
   Гномы все еще передавали из рук в руки драгоценную чашу и восторженно обсуждали, как они в скором времени заполучат обратно все свои сокровища, но тут внезапно откуда-то снизу, из-под Горы, донесся страшный грохот, словно столетия дремавшему вулкану вздумалось вдруг пробудиться. Потайная дверь была лишь чуточку приотворена и заклинена камнем, чтобы ненароком не закрылась совсем, однако по длинному туннелю из самой глубины наверх дошло оглушительное эхо рева и тяжелых ударов, так что у гномов земля под ногами задрожала.
   Мгновенно позабыв про восторги и оставив самонадеянное бахвальство, гномы в страхе вжали головы в плечи. Забывать-то о Смауге не следовало: если живешь рядом с драконом, никогда нельзя сбрасывать его со счетов! Вообще-то, богатства драконам ни к чему и лежат у них без всякой пользы, но драконы знают и помнят каждую вещь, до последней мелочи, особенно если владеют сокровищами достаточно долго. Смаут, разумеется, не был исключением из правил. Снившийся ему кошмарный сон, в котором самым неприятным образом фигурировал какой-то малюсенький воин, обладавший, однако, острым мечом и великой отвагой, сменился полудремой, а потом дракон и вовсе проснулся. В пещере явно пахло чем-то незнакомым. Может, запах проник через эту дырочку в стене?! Она, вообще-то, никогда не радовала его глаз (но ведь такая маленькая!), и теперь Смауг с подозрением взглянул на нее, коря себя за то, что не завалил ее чем-нибудь. К тому же он вспомнил, что совсем недавно как будто слышал какой-то далекий стук, доносившийся именно из этой дырочки. Смауг поднял голову и вытянул шею, принюхиваясь. И тут он обнаружил пропажу чаши!
   Грабят! Горим! Убивают! С тех пор как он поселился в Горе, такого тут еще не бывало! Смауга охватил неописуемый гнев[*] – так гневаются богачи, которые имеют гораздо больше того, чем в состоянии насладиться, и вдруг обнаруживают пропажу какой-нибудь вещицы, пролежавшей у них долгие годы без толку и проку. Дракон изрыгнул пламя, пещера наполнилась дымом, и вся Гора содрогнулась. Смауг попытался просунуть голову в дырочку, откуда пришла опасность, – но тщетно! Тогда он свился кольцами, заревел, подобно подземному грому, рванулся к большому выходу и по высоким переходам помчался наверх, к Главным Воротам.
   Он горел одним желанием – обшарить всю Гору, схватить грабителя, растерзать, растоптать его! Смауг вырвался из Ворот, вода в реке яростно забурлила, повалил пар; изрыгая языки зеленого и красного пламени, блистающий дракон взмыл в небо и опустился на вершину Горы. Услышав страшный шум его крыльев, гномы приникли к скале на своей зеленой террасе, вжались в камень, рассчитывая хоть так спастись от очей разъяренного дракона.
   Тут бы им всем и погибнуть, если бы не Бильбо. – Скорее! Скорее! – зашептал он. – В потайной ход! В туннель! Здесь оставаться нельзя!
   От этих слов гномы обрели присутствие духа и по одному начали было заползать в туннель, но вдруг Бифур воскликнул:
   – Мои двоюродные братья! Бомбур и Бофур! Мы забыли о них, они остались внизу!
   – Они погибнут, а с ними и наши пони! Плакали наши запасы! – закричали гномы. – Мы ничем не можем им помочь!
   – Вздор! – твердо сказал Торин. – Мы не бросим их! В туннель войдут господин Бэггинс и Балин, а также вы двое, Кили и Фили. Слопает, так хоть не всех! А вы не хнычьте! Где веревки? Живо!
   Наверное, с самого начала похода так туго гномам еще не приходилось. Леденящий душу рев разъяренного Смауга эхом грохотал над ущельем. В любую минуту изрыгающий пламя дракон мог сорваться с вершины Горы и, облетев ее, обнаружить на краю обрыва гномов, которые отчаянно тянули за веревки. Вот уже подняли Бофура – все тихо! Вот и Бомбур наверху – пока его тащили, он отдувался и пыхтел, веревки трещали, но по-прежнему все было тихо. Вот подняли кое-какие инструменты и тюки с припасами – и тут беда свалилась прямо на голову!
   Послышался резкий свист крыльев. Красное зарево залило верхушки скал. Дракон!
   Гномы едва успели заскочить в туннель и втащить за собой тюки, как с северной стороны Горы налетел Смауг. Шум его крыльев был подобен реву урагана, пламя, которое он изрыгал, опалило горные склоны. От жаркого дыхания дракона мгновенно пожухла трава на площадке перед потайным входом, жар проник за неплотно закрытую дверь и обдал гномов, не успевших уйти далеко. Вокруг заметались отсветы пламени, заплясали черные тени на стенах. Дракон пролетел мимо – и вновь стало темно. Пони в ужасе заржали, оборвали привязь и понеслись прочь. Дракон ринулся за ними и исчез.
   – Конец нашим бедным лошадкам! – вздохнул Торин. – Если Смауг заметил кого, пиши пропало! А мы сидим здесь и будем сидеть, если только кому-нибудь не взбредет в голову бежать обратно к реке – а это многие мили по голой равнине, на виду у Смауга!
   Подобное удовольствие, естественно, никого не прельщало. Гномы отползли подальше от входа и лежали, дрожа всем телом (хотя в туннеле было тепло и душно), покуда в приоткрытую дверь не хлынули бледные лучи рассвета. Всю ночь до их слуха доносился рев рыскающего по округе дракона – рев нарастал, затем утихал, а потом все повторялось вновь и вновь.
   Обнаружив пони и следы двух лагерей, дракон решил, что, видимо, сюда приходили озерные люди и что они поднялись вверх по склону из долины, где стояли пони; однако потайная дверь так и не попалась ему на глаза, и загороженная скалами площадка убереглась от его яростного пламени – только траву слегка опалило. Всю ночь Смауг провел в тщетных поисках, покуда рассвет не охладил его гнева и он не отправился восвояси – поспать на груде сокровищ, да и передохнуть. Смауг не забыл и не простил вора; он не простил бы его даже через тысячу лет, пусть даже время превратило бы его самого в обожженный камень! Спешить дракону было некуда. Не торопясь, он бесшумно заполз к себе в логово и прикрыл глаза.
   С наступлением утра страху у гномов поубавилось. Они пришли к заключению, что, когда имеешь дело с таким стражем, как дракон, опасности подобного рода неизбежны, а стало быть, и отказываться от задуманного еще рано. Но и покинуть свое убежище, как справедливо заметил Торин, гномы пока не могли. Пони их если не погибли, то разбежались, и гномам оставалось теперь только дожидаться, пока Смауг ослабит свою бдительность до такой степени, что у них хватит духу на долгий обратный путь. Хорошо еще, что удалось спасти изрядную часть запасов, которых должно было хватить еще на какое-то время.
   Гномы долго спорили, как действовать дальше, да вот никак не могли придумать способа избавиться от Смауга. Дракон изначально был слабым местом в их замыслах, и Бильбо всегда с трудом удерживался, чтобы лишний раз не напомнить об этом. В конце концов гномы совершенно запутались и, как бывает обычно в таких случаях, принялись ворчать на хоббита и пенять ему на то, что еще совсем недавно приводило их в восторг – на то, что он выкрал чашу и тем самым прежде времени разгневал дракона.
   – А чем еще, по-вашему, должен заниматься грабитель? – рассердился Бильбо. – Мое дело – украсть сокровища, а драконов убивать я вам не нанимался! Тут воин нужен, а я для начала сделал все, что мог. Может, вы думали, что я на своем горбу выволоку сразу все сокровища Трора? Если кого тут и винить, так не меня, а вас! Нужно было нанимать не одного грабителя, а пятьсот! Я хочу сказать, что дедушка ваш, разумеется, заслуживает всяческих похвал, но вы ведь никоим образом не позаботились поставить меня в известность об истинных размерах его состояния. Да будь я в пятьдесят раз больше и будь Смауг не драконом, а ручным кроликом, мне и тогда за сто лет не перетаскать всех этих сокровищ!
   Тут гномы, конечно, поостыли и принесли хоббиту свои извинения.
   – Но что же тогда предлагает господин Бэггинс? – вежливо спросил Торин.
   – Если ты о сокровищах, то пока ничего. Очевидно, это целиком зависит от удачного стечения обстоятельств и от того, когда нам удастся устранить Смауга. Впрочем, хотя устранение драконов совсем не по моей части, я обещаю как следует подумать и об этом. Но, сказать по правде, надеяться нам особенно не на что, а кроме того, у меня есть непреодолимое желание добраться до дому живым.
   – Ну, об этом говорить еще рано! – воскликнул Торин. – А что прикажешь нам делать сегодня, сейчас?
   – Ну, если тебя и в самом деле интересует мое мнение, я полагаю, что нам остается просто сидеть здесь и ждать. Днем мы наверняка сможем без особого риска выползать наружу и дышать свежим воздухом. Возможно, в скором времени кое-кого из нас надо будет послать к складу на берегу реки – пополнить наши запасы. Но по ночам придется отсиживаться в этом туннеле. А сейчас у меня есть одно предложение. Ровно в полдень я надену кольцо и пойду проведаю Смауга – надо же и ему когда-то поспать! Ну, и посмотрю, что он там поделывает. Как знать, может, что-нибудь и переменится. Мой отец любил приговаривать, что у всякой змеюки отыщется слабое место, хотя я не уверен, что он проверял это лично.
   Естественно, это предложение было принято с нескрываемым воодушевлением. Гномы и без того давно прониклись к Бильбо великим уважением, но теперь хоббит вырос в их глазах до настоящего вожака. У него появились собственные соображения и собственные замыслы! К полудню Бильбо готов был совершить повторную вылазку в недра Горы. Разумеется, все это ему не очень нравилось, но теперь он хоть мало-мальски представлял себе, что его там ждет, и уже не так боялся. Однако, знай Бильбо о драконах и их коварстве чуть больше, он боялся бы, наверное, вдвое против прежнего и не рассчитывал бы застать дракона сладко почивающим.
   Снаружи сияло полдневное солнце, но в туннеле было темно как ночью. По мере того как хоббит удалялся от входа, свет, который пробивался через щель полуприкрытой двери, становился все слабее и слабее. Бильбо шел так бесшумно, что и легкий ветерок едва ли мог бы соперничать с ним; благополучно добравшись до конца туннеля, Бильбо имел все основания гордиться собой. Багровое зарево в пещере еле тлело.
   «Старина Смауг притомился и спит, – подумал хоббит. – Видеть он меня не может, да и услышит вряд ли. Смелее, Бильбо!»
   Очевидно, хоббит совсем забыл, а может, и не слыхал никогда об исключительном обонянии драконов. А кроме того, у них имеется еще одно весьма неприятное свойство: если дракон что-нибудь заподозрил, спит он вполглаза.
   Бильбо заглянул в пещеру, и ему показалось, что Смауг крепко спит, а может, и вовсе сдох: дракон лежал почти в полной темноте, лишь изредка с легким шипением выпуская из ноздрей струйки невидимого пара. Бильбо уже собрался войти в пещеру, как вдруг из-под, полуприкрытого левого века дракона ударил тонкий красный луч. Значит, Смауг просто притворяется! Он следит за выходом из туннеля! Бильбо поспешно отступил в темноту и лишний раз возблагодарил судьбу за волшебное кольцо. И тут Смауг заговорил[*]:
   – А вот и вор пожаловал! Я тебя чую и слышу твое дыхание. Милости просим, заходи! Бери еще, тут много, не стесняйся!
   Дудки! Не настолько уж плохо Бильбо разбирался в драконах! Если Смауг рассчитывал таким нехитрым приемом подманить его поближе, его ожидало жестокое разочарование.
   – Благодарю тебя, о Смауг Ужасный! – ответствовал Бильбо. – Я пришел сюда не за дарами. Просто хочу посмотреть на тебя и удостовериться, воистину ли ты столь велик, как рассказывают. До сих пор я в эти сказки не верил.
   – А теперь? – спросил немного польщенный дракон, хотя на самом деле он не поверил ни единому слову.
   – Воистину песни и сказки бледнеют перед действительностью, о Смауг Сиятельнейший, Величайший и Пагубнейший! – ответствовал Бильбо.
   – Для вора и лжеца у тебя слишком хорошие манеры, – заметил дракон. – Оказывается, ты знаешь мое имя, но что-то я не припоминаю твоего запаха! Можно ли спросить, кто ты и откуда сюда явился?
   – Конечно, можно! Пришел я из-под холма, шел в гору и под гору, а еще летел по воздуху. Я – Тот, Кто Ходит Невидимкой.
   – В последнее я готов поверить, – сказал Смауг. – Но едва ли это твое настоящее имя.
   – Я – Отгадывающий Загадки, Разрубающий Паутину, Жалящий, Как Оса. Я – Выбранный Для Счастливого Числа.
   – Славные титулы! – усмехнулся дракон. – Но счастливые числа не всегда оправдывают ожидания.
   – Я – Тот, Кто Заживо Хоронит Друзей, Топит Их И Вытаскивает Живыми Из Воды. Я – Тот, Кто Вышел Из Котомки, Но Кого В Котомку Засадить Не Удалось.
   – А вот в это верится с трудом, – с издевкой произнес Смауг.
   – Я – Друг Медведей и Гость Орлов. Я – Выигравший Кольцо и Приносящий Удачу, а также Оседлавший Бочку, – продолжал Бильбо, которого увлекла эта игра в загадки.
   – Это уже лучше, – сказал Смауг. – А не пора ли тебе обуздать свое воображение?
   На самом деле именно так и следует разговаривать с драконами[*], когда не желаешь называть своего настоящего имени (что весьма благоразумно!) и в то же время не желаешь разгневать их прямым отказом (что благоразумно вдвойне!). Никакой дракон не в состоянии отказать себе в удовольствии поговорить загадками и никогда не пожалеет времени на их разгадывание. А в речах Бильбо Смауг мало что понял (в отличие, надеюсь, от вас, ибо вам ужеизвестны приключения хоббита, на которые он и ссылался). Правда, дракон считал, что понял вполне достаточно, и про себя злобно усмехнулся: «Я догадался еще прошлой ночью! Озерные люди! Происки жалких торговцев бочками, чтоб мне быть ящерицей! Много веков я не наведывался туда, но это дело поправимое!»
   – Вот и прекрасно, о Оседлавший Бочку! – произнес дракон вслух. – Наверное, Бочкой звали твоего пони. Если я и не прав, пони твой все равно был вполне упитанный! Хоть ты и ходишь невидимкой, да, похоже, не все пешком! Должен тебе сказать, что прошлой ночью я съел шестерых пони и очень скоро намерен поймать и съесть остальных. А в благодарность за превосходную трапезу позволь дать тебе один добрый совет: не выслуживайся ты перед гномами!
   – Перед гномами? – с притворным удивлением переспросил Бильбо.
   – Не отпирайся! – остановил его Смауг. – Кому, как не мне, знать запах и вкус гномов! Чтоб я съел пони из-под гнома и не почувствовал запаха? Просто смешно! С такими друзьями ты плохо кончишь, о Вор, Оседлавший Бочку. Можешь так им и передать!
   Впрочем, Смауг скрыл от Бильбо, что был там еще один запах, которого он определить не смог (запах хоббита!); с ним дракон никогда прежде не сталкивался и теперь был немало озадачен.
   – Наверное, тебе хорошо заплатили за вчерашнюю чашу? – продолжал дракон. – Скажи, не стесняйся! Неужели ничего? На них это похоже[*]. Должно быть, отсиживаются где-нибудь, пока ты делаешь за них всю опасную работу и таскаешь, что можно, пока я не вижу. Ты, видимо, рассчитываешь на хорошее вознаграждение? Как бы не так! Радуйся, если вообще уцелеешь!
   Тут хоббиту и в самом деле стало очень неуютно. Всякий раз, когда рыщущий взгляд дракона пробегал по нему, Бильбо вздрагивал и его охватывало безотчетное желание выйти из туннеля, снять кольцо и выложить дракону все начистоту. Хоббит действительно подвергался смертельной опасности – еще чуть-чуть, и драконьи чары взяли бы свое. И все же Бильбо собрался с духом и продолжил разговор:
   – Ты знаешь еще не все, о Смауг Могучий! Не только золото привело нас сюда.
   – Ха-ха-ха! – рассмеялся дракон. – Ты уже не возражаешь против «нас»! Отчего бы сразу не сказать, что вас четырнадцать? Не так ли, господин Счастливое Число? Рад слышать, что у вас тут есть и другие дела, помимо моего золота. В таком случае, возможно, вы не напрасно потратили время. А ты никогда не задумывался над тем, что даже вынеси ты это золото частями – а тебе тут и за сто лет не управиться! – далеко ты его не унесешь? Что в нем толку здесь? Или, скажем, в лесу? Святая простота! А прикинул ты, стоит ли игра свеч? По договору тебе причитается, наверное, одна четырнадцатая или около того? А как вывезти и во что это обойдется? А вооруженная охрана и пошлины?
   И Смауг громко расхохотался. Дракон был хитер и коварен, он отлично понимал, что его догадки недалеки от истины, хотя и сильно подозревал, что за всем этим стоят озерные люди и наверняка большая часть добычи должна будет осесть в Озерном городе, который во времена Смауга именовался Эсгаротом.
   Хотите – верьте, хотите – нет, но бедняга Бильбо был подавлен. До сих пор все его помыслы и усилия были направлены на то, чтобы добраться до Горы и отыскать потайной ход. Он никогда не задумывался о том, как вынести все эти сокровища наружу и, соответственно, как доставить причитающуюся ему долю (какой бы она ни была!) в далекую Котомку под Холмом.
   Теперь же Бильбо стали мучить тяжкие сомнения: то ли гномы и в самом деле совершенно забыли об этом, то ли просто посмеиваются над ним втихомолку?
   Следует заметить, что если развесить уши, то именно такое воздействие и оказывают разговоры с драконами. Хоббиту, разумеется, следовало бы поостеречься, но Смауг просто подавил его своей личностью.
   – Видишь ли… – произнес Бильбо, сделав над собой неимоверное усилие, чтобы не предать друзей и окончательно не поддаться дракону, – видишь ли, нас влекло сюда вовсе не золото. Мы шли сюда в гору и под гору, по воде и по воздуху ради Мести! Разве ты не знаешь, о Недостижимо Состоятельный Смауг, что, сколотив это состояние, ты нажил себе смертельных врагов?
   И тут Смауга прорвало – он разразился таким диким хохотом, что хоббит не устоял на ногах, а гномы, ожидавшие Бильбо на другом конце туннеля, тесно прижались друг к другу и решили, что хоббит нашел свой безвременный и ужасный конец. – Ради мести! – фыркчул дракон, и глаза его сверкнули так, что озарилась вся пещера от пола до потолка, словно под землей вспыхнула алая молния. – Ради мести! Король-Под-Горой давно мертв, а его наследники не осмелятся мстить! Да и где они все? Ищи-свищи! Гирион, владыка Дейла, тоже давно мертв, а людей его я съел, ворвавшись в город, словно волк в овчарню. И где сыновья его сыновей, которые искали бы бросить мне вызов? Я убиваю, когда захочу, – и никто не осмелится противостоять мне! Я давным-давно перебил всех великих воинов, и подобных им в мире уже нет. Тогда я был еще молодой и слабый. А теперь я старый и сильный, сильный, сильный! Слышишь, ты, Ворующий Во Мраке? Броня моя крепче щитов, зубы – мечи, когти – копья, удар моего хвоста – все равно что удар грома, крылья – ураган, дыхание – смерть!
   – А мне вот все толковали, что драконы снизу должны быть помягче, – пропищал Бильбо срывающимся от страха голосом. – Особенно в области живо… простите!.. груди. Но я не сомневаюсь, что столь могучий и хорошо вооруженный дракон подумал и об этом…
   Дракон прямо-таки поперхнулся.
   – Твои сведения давным-давно устарели, – оборвал он хоббита. – С головы до ног я в броне – и сверху, и снизу у меня сплошь чешуя и алмазы. Никаким мечом не пробить!
   – Мне бы следовало самому догадаться, – скромно ответил Бильбо. – Воистину нет равных Владыке Смаугу Непробиваемому! Велик и могуч обладатель жилета из бриллиантов!
   – Что верно, то верно. Жилет действительно редкостный и удивительный, – сказал довольный Смауг, что с его стороны было уже просто глупо: он не сообразил, что хоббит, который и в прошлый-то раз внимательно присматривался к броне, закрывающей его живот, теперь-то уж намеревался рассмотреть ее во всех подробностях, имея на то свои причины.
   – Смотри! – произнес Смауг и лег на бок. – Ну как, нравится?
   – Восхитительно! Потрясающе! Чешуйка к чешуйке! Превосходно! – восклицал Бильбо, а про себя думал: «Старое ты бревно! У тебя же слева здоровенная дыра, и голый живот торчит, как улитка из раковины!» Высмотрев все необходимое, господин Бэггинс пришел к выводу, что пора уносить ноги.
   – Ну, не буду больше задерживать Ваше Великолепие и нарушать Ваш драгоценный отдых. Ведь пони, знаете, такое дело – умаешься, пока поймаешь! Да и грабители тоже! – съязвил он напоследок и бросился наутек по туннелю.
   Следует заметить, что язвил хоббит совершенно напрасно. Как ни мчался Бильбо, до выхода из туннеля было еще далеко, когда Смауг придвинул морду к нижнему входу и послал вдогонку хоббиту огненную струю. Хорошо еще, что целиком голова дракона в туннель не влезла и ему пришлось изрыгнуть огонь и дым одной только ноздрей. Но хоббиту этого хватило за глаза и за уши – он едва не сгорел заживо; дрожа от страха и боли, задыхаясь от дыма и спотыкаясь, как слепой, он из последних сил ковылял к выходу. Поначалу-то Бильбо был весьма доволен собой и своим хитрым разговором со Смаугом, но промах, допущенный в самом конце, быстро поставил хоббита на место.
   «Дурень ты, Бильбо, дурень! – думал он, улепетывая. – Никогда не следует дразнить живого дракона!»
   Надо заметить, что последняя фраза вошла у потомков Бильбо в поговорку.
   – Приключение еще далеко не кончилось, – добавил хоббит вслух – и это было, разумеется, чистой правдой.
   День уже клонился к вечеру, когда Бильбо оказался на другом конце туннеля и без сил рухнул на «приступочку». Гномы привели его в чувство и как могли занялись его ожогами, но еще долго потом у хоббита не отрастали волосы на затылке и лодыжках – их выжгло до самых корней. Гномы тем временем всячески подбадривали Бильбо – они жаждали услышать его рассказ; особенно их интересовало, отчего это дракон устроил такой страшный шум и как Бильбо спасся.
   Но хоббит никак не мог успокоиться, и гномам мало что удалось из него вытянуть. Обдумывая все произошедшее, Бильбо горько жалел кое о чем из сказанного дракону, и у него не было ни малейшего желания повторять это гномам. На камне, к которому привалился Бильбо, сидел старый дрозд и, склонив голову набок, прислушивался. Хоббит взял камень и швырнул в птицу, что свидетельствовало о его отвратительном настроении. Дрозд лишь вспорхнул на минутку и сел на прежнее место.
   – Дрянная птица! – проворчал Бильбо. – Не нравится она мне что-то. Подслушивает небось!
   – Оставь птицу в покое! – остановил его Торин. – Дрозды – наши давние друзья, а этот, очевидно, очень стар. Возможно, он последний из того древнего племени, что обитало в этих местах. В прежние времена эти дрозды были ручными. Здешняя порода – птицы долгоживущие и волшебные, так что, вполне возможно, этот дрозд помнит еще моих отца и деда – ему, поди, лет двести, а то и больше! Люди из Дейла каким-то образом понимали их язык[*] и приноровились посылать их с известиями в Озерный город и в другие места.
   – Ну, если он из тех самых дроздов, то известия для озерных людей у меня найдутся, – мрачно заметил Бильбо. – Только вряд ли там остался хоть кто-нибудь, кто понимает птичий язык!
   – Да что же такое случилось? – всполошились гномы, – Рассказывай скорее!
   И Бильбо рассказал гномам все, что смог припомнить; он не утаил и своих опасений по поводу того, что из его загадок дракон, который уже знал про лагерь и пони, похоже, понял слишком много!
   – Смауг наверняка догадался, что мы пришли из Озерного города и не без помощи озерных людей. Боюсь, в следующий раз он направится именно туда… Много бы я отдал, чтобы забрать назад свои слова об Оседлавшем Бочку! Тут и слепому кролику стало бы ясно, что дело пахнет озерными людьми!
   – Что уж тут, слово не воробей! Ничего не поделаешь, – успокаивал хоббита Балин. – Да и вообще, как я слыхал, в разговорах с драконами трудно не совершить промашки. А ты, помоему, сделал все очень хорошо. Во всяком случае, обнаружил одну весьма полезную вещь и вернулся целым и невредимым. А из тех, кому доводилось перекинуться парой слов с подобной тварью, этим мало кто может похвастаться. И не раз еще, наверное, мы возблагодарим судьбу за то, что ты углядел эту дыру в бриллиантовом жилете старого Змея!
   Тут разговор сразу принял иной оборот. Гномы принялись оживленно обсуждать всевозможные способы убиения драконов – достоверные, не очень достоверные и даже вовсе мифические. Речь пошла о том, куда и как лучше наносить решающий удар и какие при этом потребны уловки и ухищрения. В итоге общее мнение свелось к тому, что надежды застать дракона врасплох были сильно преувеличены и попытка заколоть его во сне обернется скорее всего провалом и на самом деле ничем не лучше лобовой атаки. Покуда гномы прикидывали так и этак, дрозд сидел и внимательно слушал, а когда на небе высыпали звезды, молча расправил крылья и улетел. Покуда шло обсуждение, тени становились все длиннее и длиннее, а Бильбо мрачнел и мрачнел – его одолевали дурные предчувствия.