Страница:
Мотсогнир старший из племени карликов назван тогда был, а Дурин – вторым; карлики много из глины слепили подобий людских, как Дурин велел.
Нии и Ниди, Нордри и Судри, Аустри и Вестри, Альтиов, Двалин, Бивер и Бавер, Бембур, Нори, Ан и Анар, Аи, Мьедвитнир, Гандальв и Вейг, Виндальв и Траин, Текк и Торин, Трор, Вит и Лит, Нар и Нюрад…
…Фили и Кили, Фундин, Нали… …Фрар и Хорнборн. Фрег и Лони. Эйкинскъялди…
Еще надо карликов Двалина войска роду людскому назвать до Ловара; они появились из камня земли…
…Это был Драугнир, Хлеванг и Глои, Дори и Ори… и т. д.
В данном переводе имя Дурин для благозвучия переводится с английской огласовкой Дьюрин. Имя Эйкинскьялд означает «дубовый щит». Толкин, однако, использует английский перевод этого древнескандинавского имени – Oakenschield, т. е. Оукеншильд (именно так зовут Торина в переводе Н. Рахмановой). Переводчику предоставляется три пути: оставить древнескандинавский вариант из «Старшей Эдды» (Толкин, однако, от него отошел!), оставить имени английское звучание или перевести его на русский (при этом следует учесть, что английский вариант Oakenshield понятен современному английскому читателю). Чтобы не вводить в скандинавский ряд гномьих имен имя, звучащее по-английски, переводчики пошли третьим путем и избрали нейтральный русский вариант – Дубощит. Авторы В. Э. приводят следующие переводы имен гномов: Дурин – «спящий», Двалин – «оцепеневший» (после строки, в которую входит последнее имя, в немецком издании «Die Lieder der Alteren Edde» (Shoing, 1904), которым пользуются и авторы В. Э., следуют еще две строчки, которых нет в русском переводе А. Корсуна: «Нар и Наин (Нимингр, Даин…)», Нар – «труп», Наин – «подобный трупу». Даин – «подобный мертвому», Бивер (в вышеупомянутом нем. издании Bifurr) – «дрожащий» (или «бобер»), Бавер (в вышеупомянутом нем. издании Воfurr) – этимология неизвестна, Бембур – «толстый», Нори – «крошка», Аи (в вышеупомянутом нем. издании Oinn) – «боязливый», Гандальв (в нем. издании Gandalfr) – «эльф-чародей» (см. прим. выше), Траин – «упрямый», Торин – «отважный», Трор – «дикий кабан», Фили – «цепочка, линия», Кили – «забор, ограда», Фундин – «найденный», Нали – «ось», Фрар – «быстрый», Лони – «ленивый», Эйкинскьялд(и) – «дубовый щит», Глои (в вышеупомянутом нем. издании Gloinn) – «сияющий», Дори – «скучный», Ори – «яростный».
Как указывают авторы В. Э., перевод этих имен носит лишь приблизительный характер. Так, например, Трор может означать также «расширяющий» и т. д. Другие имена гномов Толкин, по-видимому, создал сам на основе древнескандинавских корней, по образцу имен из «Эдды». Так, Балин в переводе с древнескандинавского означает «пылающий» (кроме того, это имя встречается у Мэлори в «Le Morte d'Arthur» («Смерть Артура»), где среди рыцарей Круглого Стола фигурирует некий сэр Балин Свирепый. Имя Флои произведено от древнескандинавского «кипеть, наполнять».
Обычно считается, что Dvergatal, список карликов-цвергов, является частью какой-то большей, утерянной песни, так как в «Эдде» все ограничивается списком и далее цверги практически не фигурируют. В «Хоббите» Толкин как бы делает попытку восстановить часть утраченного эпоса о карликах, воссоздать легенды с их участием, хотя бы и в детской книжке. Английское слово dwarf, которое употребляется в «Хоббите» и ВК, родственно скандинавскому dvergr (дневнеанглийское dweorh, староверхненемецкое twerg, готское dvairgs), в то время как gnome – слово французского происхождения – Толкин употребляет всего один раз в самом начале «Хоббита» (причем по отношению к эльфам итолько в первом издании) и позже отказывается от него вовсе. Известно, что первый письменный источник, где употреблено данное слово (gnome), – это трактат по алхимии, принадлежащий перу Парацельса; там оно означает существ, живущих в земле и принадлежащих стихии земли (как саламандры принадлежат стихии огненной, а рыбы – водной). Более того, слово dwarf Толкин склоняет по архаичной модели (не dwarfs, как в современном английском, a dwrves, хотя, как указывает он сам, еще лучше было бы взять совсем уж устаревшую форму dwarrows), из-за чего в первых изданиях «Хоббита» были допущены опечатки. Выбор архаической формы множественного числа Толкин объяснял тем, что его гномы отличаются от традиционных гномов английских или немецких сказок позднего времени, и уж тем более – от диснеевских гномов (к Диснею Толкин питал антипатию), Толкин пишет об этом в письме Стенли Анвину от 15 сентября 1937 г. (П, с. 23).
К сожалению, русский язык не располагает синонимами к слову «гном» (в отличие, например, от польского, где есть нейтральное слово krasnoludek), и переводчики были лишены выбора. В письме Толкина к издателю журнала «Observer» в ответ на опубликованную там 16 января 1938 г. статью (П, с. 31) говорится: «Гномам были даны скандинавские имена, что верно, то верно; но это не что иное, как уступка редактору, В языках того времени многие имена на наш слух звучат устрашающе. Имена гномов сложны и неблагозвучны. Даже эльфийские филологи избегали упоминать их в своих писаниях, так что при общении с другими расами гномам приходилось переходить на чужие языки». Так Толкин полушутливо, полусерьезно впервые упоминает о той воображаемой роли «переводчика», которую он-де играет по отношению к легендам Средьземелья. Позже эта «мифологизация» образа автора получает развитие в Приложении к ВК, а также в некоторых других текстах Толкина, образуя часть общего смыслового фона легенд средьземельского цикла, В подобном же духе выдержан один из справочников по Средьземелью, выпущенных в Англии в 60-80-е гг., принадежащий перу X. Дайсона (ХК). В русле этой игры автор утверждает, что мир Средьземелья им не выдуман – он-де является только «переводчиком», использовавшим при переводе подлинных средьземельских текстов языки, на которые «переводчик» перелагает «оригинальный» текст и которые в наше время считаются древними, но по сравнению со средьземельскими их можно с небольшой погрешностью считать практически современными.
В то же время гномы у Толкина сохраняют многие традиционные черты характера, роднящие их с гномами волшебных сказок. Это любовь к золоту, небольшой рост, работа в подземных рудниках (цверги скандинавских легенд также обитают под землей), богатство, мрачность и неблагодарность. Гномы держат свой родной язык в тайне; об этом упоминается в сказке братьев Гримм «Румпельштицхен». Интересно, что сам Толкин в письме к Н. Митчисон от 8 декабря 1955 г. (П, с. 229) сравнивает гномов с… евреями: они-де так же преданы своим обычаям, не растворяются в других расах, говорят на языке тех стран, где живут, но с акцентом свойственным их родному языку. О происхождении гномов в Средьземелье см. прим. к ВК, гл. 4 ч. 2 кн. 1, Дьюрин.
С. 18
…унесся мыслями… далеко-далеко от его хоббичьей норы под Холмом.
Шиппи (с. 58) считает, что Бильбо Бэггинс выступает в сказке поначалу как своеобразный «двойник читателя», Он не знает правил игры, действующих в «настоящем большом мире» героики и архаики; благодаря ему читатель чувствует себя «не так одиноко» и вместе с Бильбо проходит «ступени посвящения». Вместе с тем у читателя возникает иммунитет к соблазну смотреть на мир эпоса свысока.
С. 19
…На город двинулся дракон.
Драконы, согласно мифологии Толкина, одни из древнейших обитателей Средьземелья, В первые Эпохи драконы были здесь довольно многочисленны. Наиболее знамениты драконы Глаурунг и Анкалагон Черный. Летописи упоминают о трех разновидностях драконов: Урулоки (огнедышащие, но бескрылые), летающие огнедышащие и «холодные». Большинство драконов умело напускать чары, все без исключения отличались силой, недюжинным умом, сообразительностью и алчностью, а также невероятным коварством. За появление в Средьземелье драконов ответственность несет Моргот (см. прим. к ВК, гл. 5 ч. 2 кн. 1, Темное пламя Удуна). Драконы, которые не состояли ни у кого на службе, вели обычно нескончаемую войну с гномами за гномьи сокровища; однако некоторые драконы в разное время состояли на службе у темных сил Средьземелья и участвовали в войнах с людьми и эльфами. Большинство драконов погибло с ниспровержением Моргота, что случилось в конце ПЭ (см. там же).
Толкин считал драконов одним из самых могущественных мифологических образов мирового фольклора и поэзии. В своей лекции «Чудовища и критики» (см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 2 кн. 1, В чем истинная мудрость?) он писал о них так:
«Правильный, трезвый вкус отрицает, что для нас – для гордых нас, каковое понятие включает в себя всех живущих ныне образованных людей, – остался еще хоть какой-то интерес к ограм и драконам; немудрено, что этот самый „трезвый вкус“ встает в тупик, когда замечает, что его обладатель получает глубочайшее удовольствие от поэмы, как раз об этих вышедших из моды существах и написанной». Для автора древнеанглийской поэмы «Беовульф», продолжает Толкин, драконы могли быть не так уж и далеки от реальности, и, уж конечно, языческие предки поэта вполне могли думать о драконах как о тварях, реальная встреча с которыми отнюдь не исключена. Дракон для автора «Беовульфа» был созданием из плоти и крови, а не аллегорией, как в позднее средневековье, когда он стал олицетворять зло и диавола и перестал быть «просто драконом». Но и «просто драконом» он для автора «Беовульфа» уже не был. В тот переходный от язычества к христианству период дракон мыслился чем-то средним между аллегорией и реальностью: это был персонаж и символ одновременно. Шиппи (с. 37) замечает, что подобный подход был ближе всегосамому Толкину как автору (в известном смысле Толкин видел сходство между собой и автором «Беовульфа»; см. об этом также прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, Эарендил). «Дракон – это отнюдь не какая-нибудь досужая выдумка, – пишет Толкин. – Каким бы ни было происхождение этого образа, взят ли он из реальности или вымышлен – дракон древних легенд является мощным творением человеческого воображения, и смысла в нем не меньше, чем золота в его сокровищнице». По Толкину, для «Беовульфа» особенно символично то, что именно дракон является последним врагом героя, что Беовульф встречает смерть в схватке с явлением нечеловеческого порядка, «Именно потому, что главные враги в „Беовульфе“ – нелюди, поэма куда величественнее изначительнее, чем обычные легенды о человеческих войнах, – пишет Толкин. – Она приобщает космосу и следует по пути общечеловеческих раздумий о предназначении человека и смысле всех усилий; она стоит среди повестей о малых войнах человеческих князей, но заметно возвышается над ними и простирается далеко за даты и границы исторических периодов, как бы важны они ни были сами по себе… Будто с воображаемой высоты смотрим мы на долину мира сего, где стоит дом человека. Из окон дома льется свет – lihte se leoma ofer landa fela – и слышен звук музыки; но внешняя тьма и ее враждебные исчадия всегда лежат в засаде, ожидая, пока померкнут факелы и замолкнет пение… Дракон – символ живой тьмы, окружающей человека в этом мире… Драконы, настоящие драконы, играющие существенную роль как в построении сюжета, так и в идеологии произведения, встречаются в сказаниях крайне редко. Если не упоминать огромного и неопределенного Змея, Опоясывающего Мир, Мидгардсормра, несущего гибель великим богам и не имеющего никакого отношения к героям, остаются только дракон Вельсунгов Фафнир и тот дракон, что погубил Беовульфа. Справедливо, что в „Беовульфе“ фигурируют оба дракона – один участвует в действии, о другом упоминает менестрель… „Автор Беовульфа“ ценил драконов, существ столь же редких, сколь и ужасных, очень высоко. Он любил их как поэт, а не как зоолог, и у него были на то серьезные причины». Дракон в северной мифологии являлся представителем класса «чудовищ», известных также и другим мифологиям, например греческой. Однако, подчеркивает Толкин, концепция «чудовищ» у северян была существенно иной, чем у греков, в чьих мифах монстр мог быть, скажем, сыном бога и находиться под его защитой (как Полифем, ослепление которого навлекло на Одиссея гнев Посейдона). Враги героев у древних скандинавов всегда являются также и врагами богов: это – персонифицированные силы тьмы, «порождения ада». В извечной борьбе человечества и богов с Хаосом чудовища сражаются на стороне Хаоса, и вплоть до самого Пришествия Христова Хаос неизменно выходит победителем. Так, Беовульф, одержавший столько побед, в конце концов гибнет в схватке с порождением Хаоса – драконом. «Чудовища были врагами богов и вождей людского племени, и чудовища рано или поздно должны были победить, – пишет Толкин. – Героически держа осаду перед лицом последнего поражения, люди и боги сражались в одном войске».
В «Хоббите», замешенном на скандинавских преданиях, дракон выступает для гномов тем же, кем он был для древних скандинавов – олицетворением Зла и Хаоса, и только вмешательство сил, чужеродных системе древнего мифа, позволяет одержать над ним победу.
С. 22
Бандобрас Волынщик.
См. прим. к ВК, Пролог. Слово «Волынщик» произведено от слова «волынка», а не от слова «волынить».
…сражался с гоблинами…
Гоблин – настолько традиционный персонаж английских сказок, что вряд ли нуждается в том, чтобы его представляли читателю. В ВК Толкин от этого названия уже отказывается, как и от всех более традиционных названий сказочных персонажей. Пришедшее на смену «гоблину» слово «орк» взято уже не из английских сказок, а из скандинавской мифологии и в ней укоренено (см. прим. к «Хоббиту», гл. 3. Туманные Горы, а также Оркрист). В ответ одному читателю, который предпочитал оркам гоблинов и сокрушался по поводу их исчезновения, Толкин писал: «Лично я предпочитаю слово орки – ведь у меня и правда выведены орки, а никакие не гоблины; кроме того, к гоблинам Дж. Макдональда они никакого отношения не имеют» (П, с. 185). Гольфимбул.
Имя скандинавского происхождения. Означает «ветер + ужасный». Несколько раз встречается в древнеисл. поэзии. Возможно, этимология Толкина содержит долю истины, так как происхождение названия игры в гольф неясно – не исключено, что слово произошло от датского kolf («дубинка») или действительно от слова golfimbul.
С. 23
Профессиональный грабитель.
Обыгрывается схожесть по звучанию английских слов burglar («грабитель») и bourgeois («буржуа»). См. прим. к этой гл., Бэггинс.
С. 24
Я и так отлично помню Гору… Знаю я и Чернолесье, и Чахлую Пустошь, где находится логово великих драконов…
Гора – типичное название для «Хоббита», где большинство топонимов представляют собой просто-напросто описание называемых мест (см. прим. к этой главе, ниже, Дейл, и к гл. 7, Каррок), в отличие от ВК, где номенклатура усложняется, играет роль невидимого каркаса повествования и вводит читателя в систему средьземельских языков. Чернолесье – см. прим. к ВК, Пролог. Чахлая Пустошь – в оригинале Withered Heath. На картах ВК не обозначена.
С. 25 Обратите внимание на руну в западной части карты…
В письме к издателю журнала «Observep» Толкин пишет, что использованные им руны созданы были на основе англосаксонских, но не совпадают с ними, и добавляет как бы вскользь; «Между этими двумя руническими системами существует несомненная историческая связь» (январь 1938 г., П, с. 32). Подробнее о рунах см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, …Свой меч покрыл он рунами…, а также Приложение Д.
Смауг.
Имя дракона в «Хоббите» – форма прошедшего времени от древнегерманского глагола smugan («протискиваться в нору»), как сообщает сам Толкин в ответе журналу «Observer» (февраль 1938 г.). Первоначально дракона звали Прифтан. Кроме того, Шиппи (с. 69) указывает на слово smeagan – древнесканд. эквивалент древнеангл. слова, входившего в магическое заклинание wid smeogan wyrme – «от червя проникающего». В этом слове есть оттенок и более абстрактного значения: древнеангл. smaugan означает также «вникать», а как прилагательное – «искушенный», «искусный» (намек на хитрость и коварство Смауга).
Дейл.
Английское слово dale означает «долина».
С. 30
Подземелья Мории.
См. прим. к ВК, гл. 4 ч. 2 кн. 1.
Азог.
Слово взято из Черного Наречия (см. ВК, Приложение А, III и прим. к ВК, гл. 2 ч. 2 кн. 1, Черное Наречие).
С. 31
Некромант.
В оригинале Necromancer. Обычно некромант – черный маг, колдун, использующий для колдовства и гадания внутренности мертвецов или общающийся с духами мертвых. В период написания «Хоббита» Толкин уже знал, какой персонаж кроется за этим прозвищем, так как Саурон – а это именно Саурон (см. о нем прим. к ВК, гл. 2 ч.1 кн.1) – фигурировал в главах Сильм., написанных гораздо раньше. Для создания ВК существенную роль сыграли письма читателей «Хоббита», которые просили написать продолжение, где подробнее рассказывалось бы про таинственного Некроманта. В письме в издательство «Аллен и Анвин» от 2 февраля 1939 г., написанном в процессе работы над ВК, Толкин замечает: «Продолжение получается более взрослым… и винить в этом следует читателей, как юных, так и более пожилых, которые слали мне письма с просьбой „побольше рассказать о Некроманте“, так как Некромант – это вам не детские игры» (П, с. 42).
Глава вторая. ЖАРЕНЫЙ БАРАШЕК
Глава третья. КОРОТКИЙ ОТДЫХ
Нии и Ниди, Нордри и Судри, Аустри и Вестри, Альтиов, Двалин, Бивер и Бавер, Бембур, Нори, Ан и Анар, Аи, Мьедвитнир, Гандальв и Вейг, Виндальв и Траин, Текк и Торин, Трор, Вит и Лит, Нар и Нюрад…
…Фили и Кили, Фундин, Нали… …Фрар и Хорнборн. Фрег и Лони. Эйкинскъялди…
Еще надо карликов Двалина войска роду людскому назвать до Ловара; они появились из камня земли…
…Это был Драугнир, Хлеванг и Глои, Дори и Ори… и т. д.
В данном переводе имя Дурин для благозвучия переводится с английской огласовкой Дьюрин. Имя Эйкинскьялд означает «дубовый щит». Толкин, однако, использует английский перевод этого древнескандинавского имени – Oakenschield, т. е. Оукеншильд (именно так зовут Торина в переводе Н. Рахмановой). Переводчику предоставляется три пути: оставить древнескандинавский вариант из «Старшей Эдды» (Толкин, однако, от него отошел!), оставить имени английское звучание или перевести его на русский (при этом следует учесть, что английский вариант Oakenshield понятен современному английскому читателю). Чтобы не вводить в скандинавский ряд гномьих имен имя, звучащее по-английски, переводчики пошли третьим путем и избрали нейтральный русский вариант – Дубощит. Авторы В. Э. приводят следующие переводы имен гномов: Дурин – «спящий», Двалин – «оцепеневший» (после строки, в которую входит последнее имя, в немецком издании «Die Lieder der Alteren Edde» (Shoing, 1904), которым пользуются и авторы В. Э., следуют еще две строчки, которых нет в русском переводе А. Корсуна: «Нар и Наин (Нимингр, Даин…)», Нар – «труп», Наин – «подобный трупу». Даин – «подобный мертвому», Бивер (в вышеупомянутом нем. издании Bifurr) – «дрожащий» (или «бобер»), Бавер (в вышеупомянутом нем. издании Воfurr) – этимология неизвестна, Бембур – «толстый», Нори – «крошка», Аи (в вышеупомянутом нем. издании Oinn) – «боязливый», Гандальв (в нем. издании Gandalfr) – «эльф-чародей» (см. прим. выше), Траин – «упрямый», Торин – «отважный», Трор – «дикий кабан», Фили – «цепочка, линия», Кили – «забор, ограда», Фундин – «найденный», Нали – «ось», Фрар – «быстрый», Лони – «ленивый», Эйкинскьялд(и) – «дубовый щит», Глои (в вышеупомянутом нем. издании Gloinn) – «сияющий», Дори – «скучный», Ори – «яростный».
Как указывают авторы В. Э., перевод этих имен носит лишь приблизительный характер. Так, например, Трор может означать также «расширяющий» и т. д. Другие имена гномов Толкин, по-видимому, создал сам на основе древнескандинавских корней, по образцу имен из «Эдды». Так, Балин в переводе с древнескандинавского означает «пылающий» (кроме того, это имя встречается у Мэлори в «Le Morte d'Arthur» («Смерть Артура»), где среди рыцарей Круглого Стола фигурирует некий сэр Балин Свирепый. Имя Флои произведено от древнескандинавского «кипеть, наполнять».
Обычно считается, что Dvergatal, список карликов-цвергов, является частью какой-то большей, утерянной песни, так как в «Эдде» все ограничивается списком и далее цверги практически не фигурируют. В «Хоббите» Толкин как бы делает попытку восстановить часть утраченного эпоса о карликах, воссоздать легенды с их участием, хотя бы и в детской книжке. Английское слово dwarf, которое употребляется в «Хоббите» и ВК, родственно скандинавскому dvergr (дневнеанглийское dweorh, староверхненемецкое twerg, готское dvairgs), в то время как gnome – слово французского происхождения – Толкин употребляет всего один раз в самом начале «Хоббита» (причем по отношению к эльфам итолько в первом издании) и позже отказывается от него вовсе. Известно, что первый письменный источник, где употреблено данное слово (gnome), – это трактат по алхимии, принадлежащий перу Парацельса; там оно означает существ, живущих в земле и принадлежащих стихии земли (как саламандры принадлежат стихии огненной, а рыбы – водной). Более того, слово dwarf Толкин склоняет по архаичной модели (не dwarfs, как в современном английском, a dwrves, хотя, как указывает он сам, еще лучше было бы взять совсем уж устаревшую форму dwarrows), из-за чего в первых изданиях «Хоббита» были допущены опечатки. Выбор архаической формы множественного числа Толкин объяснял тем, что его гномы отличаются от традиционных гномов английских или немецких сказок позднего времени, и уж тем более – от диснеевских гномов (к Диснею Толкин питал антипатию), Толкин пишет об этом в письме Стенли Анвину от 15 сентября 1937 г. (П, с. 23).
К сожалению, русский язык не располагает синонимами к слову «гном» (в отличие, например, от польского, где есть нейтральное слово krasnoludek), и переводчики были лишены выбора. В письме Толкина к издателю журнала «Observer» в ответ на опубликованную там 16 января 1938 г. статью (П, с. 31) говорится: «Гномам были даны скандинавские имена, что верно, то верно; но это не что иное, как уступка редактору, В языках того времени многие имена на наш слух звучат устрашающе. Имена гномов сложны и неблагозвучны. Даже эльфийские филологи избегали упоминать их в своих писаниях, так что при общении с другими расами гномам приходилось переходить на чужие языки». Так Толкин полушутливо, полусерьезно впервые упоминает о той воображаемой роли «переводчика», которую он-де играет по отношению к легендам Средьземелья. Позже эта «мифологизация» образа автора получает развитие в Приложении к ВК, а также в некоторых других текстах Толкина, образуя часть общего смыслового фона легенд средьземельского цикла, В подобном же духе выдержан один из справочников по Средьземелью, выпущенных в Англии в 60-80-е гг., принадежащий перу X. Дайсона (ХК). В русле этой игры автор утверждает, что мир Средьземелья им не выдуман – он-де является только «переводчиком», использовавшим при переводе подлинных средьземельских текстов языки, на которые «переводчик» перелагает «оригинальный» текст и которые в наше время считаются древними, но по сравнению со средьземельскими их можно с небольшой погрешностью считать практически современными.
В то же время гномы у Толкина сохраняют многие традиционные черты характера, роднящие их с гномами волшебных сказок. Это любовь к золоту, небольшой рост, работа в подземных рудниках (цверги скандинавских легенд также обитают под землей), богатство, мрачность и неблагодарность. Гномы держат свой родной язык в тайне; об этом упоминается в сказке братьев Гримм «Румпельштицхен». Интересно, что сам Толкин в письме к Н. Митчисон от 8 декабря 1955 г. (П, с. 229) сравнивает гномов с… евреями: они-де так же преданы своим обычаям, не растворяются в других расах, говорят на языке тех стран, где живут, но с акцентом свойственным их родному языку. О происхождении гномов в Средьземелье см. прим. к ВК, гл. 4 ч. 2 кн. 1, Дьюрин.
С. 18
…унесся мыслями… далеко-далеко от его хоббичьей норы под Холмом.
Шиппи (с. 58) считает, что Бильбо Бэггинс выступает в сказке поначалу как своеобразный «двойник читателя», Он не знает правил игры, действующих в «настоящем большом мире» героики и архаики; благодаря ему читатель чувствует себя «не так одиноко» и вместе с Бильбо проходит «ступени посвящения». Вместе с тем у читателя возникает иммунитет к соблазну смотреть на мир эпоса свысока.
С. 19
…На город двинулся дракон.
Драконы, согласно мифологии Толкина, одни из древнейших обитателей Средьземелья, В первые Эпохи драконы были здесь довольно многочисленны. Наиболее знамениты драконы Глаурунг и Анкалагон Черный. Летописи упоминают о трех разновидностях драконов: Урулоки (огнедышащие, но бескрылые), летающие огнедышащие и «холодные». Большинство драконов умело напускать чары, все без исключения отличались силой, недюжинным умом, сообразительностью и алчностью, а также невероятным коварством. За появление в Средьземелье драконов ответственность несет Моргот (см. прим. к ВК, гл. 5 ч. 2 кн. 1, Темное пламя Удуна). Драконы, которые не состояли ни у кого на службе, вели обычно нескончаемую войну с гномами за гномьи сокровища; однако некоторые драконы в разное время состояли на службе у темных сил Средьземелья и участвовали в войнах с людьми и эльфами. Большинство драконов погибло с ниспровержением Моргота, что случилось в конце ПЭ (см. там же).
Толкин считал драконов одним из самых могущественных мифологических образов мирового фольклора и поэзии. В своей лекции «Чудовища и критики» (см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 2 кн. 1, В чем истинная мудрость?) он писал о них так:
«Правильный, трезвый вкус отрицает, что для нас – для гордых нас, каковое понятие включает в себя всех живущих ныне образованных людей, – остался еще хоть какой-то интерес к ограм и драконам; немудрено, что этот самый „трезвый вкус“ встает в тупик, когда замечает, что его обладатель получает глубочайшее удовольствие от поэмы, как раз об этих вышедших из моды существах и написанной». Для автора древнеанглийской поэмы «Беовульф», продолжает Толкин, драконы могли быть не так уж и далеки от реальности, и, уж конечно, языческие предки поэта вполне могли думать о драконах как о тварях, реальная встреча с которыми отнюдь не исключена. Дракон для автора «Беовульфа» был созданием из плоти и крови, а не аллегорией, как в позднее средневековье, когда он стал олицетворять зло и диавола и перестал быть «просто драконом». Но и «просто драконом» он для автора «Беовульфа» уже не был. В тот переходный от язычества к христианству период дракон мыслился чем-то средним между аллегорией и реальностью: это был персонаж и символ одновременно. Шиппи (с. 37) замечает, что подобный подход был ближе всегосамому Толкину как автору (в известном смысле Толкин видел сходство между собой и автором «Беовульфа»; см. об этом также прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, Эарендил). «Дракон – это отнюдь не какая-нибудь досужая выдумка, – пишет Толкин. – Каким бы ни было происхождение этого образа, взят ли он из реальности или вымышлен – дракон древних легенд является мощным творением человеческого воображения, и смысла в нем не меньше, чем золота в его сокровищнице». По Толкину, для «Беовульфа» особенно символично то, что именно дракон является последним врагом героя, что Беовульф встречает смерть в схватке с явлением нечеловеческого порядка, «Именно потому, что главные враги в „Беовульфе“ – нелюди, поэма куда величественнее изначительнее, чем обычные легенды о человеческих войнах, – пишет Толкин. – Она приобщает космосу и следует по пути общечеловеческих раздумий о предназначении человека и смысле всех усилий; она стоит среди повестей о малых войнах человеческих князей, но заметно возвышается над ними и простирается далеко за даты и границы исторических периодов, как бы важны они ни были сами по себе… Будто с воображаемой высоты смотрим мы на долину мира сего, где стоит дом человека. Из окон дома льется свет – lihte se leoma ofer landa fela – и слышен звук музыки; но внешняя тьма и ее враждебные исчадия всегда лежат в засаде, ожидая, пока померкнут факелы и замолкнет пение… Дракон – символ живой тьмы, окружающей человека в этом мире… Драконы, настоящие драконы, играющие существенную роль как в построении сюжета, так и в идеологии произведения, встречаются в сказаниях крайне редко. Если не упоминать огромного и неопределенного Змея, Опоясывающего Мир, Мидгардсормра, несущего гибель великим богам и не имеющего никакого отношения к героям, остаются только дракон Вельсунгов Фафнир и тот дракон, что погубил Беовульфа. Справедливо, что в „Беовульфе“ фигурируют оба дракона – один участвует в действии, о другом упоминает менестрель… „Автор Беовульфа“ ценил драконов, существ столь же редких, сколь и ужасных, очень высоко. Он любил их как поэт, а не как зоолог, и у него были на то серьезные причины». Дракон в северной мифологии являлся представителем класса «чудовищ», известных также и другим мифологиям, например греческой. Однако, подчеркивает Толкин, концепция «чудовищ» у северян была существенно иной, чем у греков, в чьих мифах монстр мог быть, скажем, сыном бога и находиться под его защитой (как Полифем, ослепление которого навлекло на Одиссея гнев Посейдона). Враги героев у древних скандинавов всегда являются также и врагами богов: это – персонифицированные силы тьмы, «порождения ада». В извечной борьбе человечества и богов с Хаосом чудовища сражаются на стороне Хаоса, и вплоть до самого Пришествия Христова Хаос неизменно выходит победителем. Так, Беовульф, одержавший столько побед, в конце концов гибнет в схватке с порождением Хаоса – драконом. «Чудовища были врагами богов и вождей людского племени, и чудовища рано или поздно должны были победить, – пишет Толкин. – Героически держа осаду перед лицом последнего поражения, люди и боги сражались в одном войске».
В «Хоббите», замешенном на скандинавских преданиях, дракон выступает для гномов тем же, кем он был для древних скандинавов – олицетворением Зла и Хаоса, и только вмешательство сил, чужеродных системе древнего мифа, позволяет одержать над ним победу.
С. 22
Бандобрас Волынщик.
См. прим. к ВК, Пролог. Слово «Волынщик» произведено от слова «волынка», а не от слова «волынить».
…сражался с гоблинами…
Гоблин – настолько традиционный персонаж английских сказок, что вряд ли нуждается в том, чтобы его представляли читателю. В ВК Толкин от этого названия уже отказывается, как и от всех более традиционных названий сказочных персонажей. Пришедшее на смену «гоблину» слово «орк» взято уже не из английских сказок, а из скандинавской мифологии и в ней укоренено (см. прим. к «Хоббиту», гл. 3. Туманные Горы, а также Оркрист). В ответ одному читателю, который предпочитал оркам гоблинов и сокрушался по поводу их исчезновения, Толкин писал: «Лично я предпочитаю слово орки – ведь у меня и правда выведены орки, а никакие не гоблины; кроме того, к гоблинам Дж. Макдональда они никакого отношения не имеют» (П, с. 185). Гольфимбул.
Имя скандинавского происхождения. Означает «ветер + ужасный». Несколько раз встречается в древнеисл. поэзии. Возможно, этимология Толкина содержит долю истины, так как происхождение названия игры в гольф неясно – не исключено, что слово произошло от датского kolf («дубинка») или действительно от слова golfimbul.
С. 23
Профессиональный грабитель.
Обыгрывается схожесть по звучанию английских слов burglar («грабитель») и bourgeois («буржуа»). См. прим. к этой гл., Бэггинс.
С. 24
Я и так отлично помню Гору… Знаю я и Чернолесье, и Чахлую Пустошь, где находится логово великих драконов…
Гора – типичное название для «Хоббита», где большинство топонимов представляют собой просто-напросто описание называемых мест (см. прим. к этой главе, ниже, Дейл, и к гл. 7, Каррок), в отличие от ВК, где номенклатура усложняется, играет роль невидимого каркаса повествования и вводит читателя в систему средьземельских языков. Чернолесье – см. прим. к ВК, Пролог. Чахлая Пустошь – в оригинале Withered Heath. На картах ВК не обозначена.
С. 25 Обратите внимание на руну в западной части карты…
В письме к издателю журнала «Observep» Толкин пишет, что использованные им руны созданы были на основе англосаксонских, но не совпадают с ними, и добавляет как бы вскользь; «Между этими двумя руническими системами существует несомненная историческая связь» (январь 1938 г., П, с. 32). Подробнее о рунах см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, …Свой меч покрыл он рунами…, а также Приложение Д.
Смауг.
Имя дракона в «Хоббите» – форма прошедшего времени от древнегерманского глагола smugan («протискиваться в нору»), как сообщает сам Толкин в ответе журналу «Observer» (февраль 1938 г.). Первоначально дракона звали Прифтан. Кроме того, Шиппи (с. 69) указывает на слово smeagan – древнесканд. эквивалент древнеангл. слова, входившего в магическое заклинание wid smeogan wyrme – «от червя проникающего». В этом слове есть оттенок и более абстрактного значения: древнеангл. smaugan означает также «вникать», а как прилагательное – «искушенный», «искусный» (намек на хитрость и коварство Смауга).
Дейл.
Английское слово dale означает «долина».
С. 30
Подземелья Мории.
См. прим. к ВК, гл. 4 ч. 2 кн. 1.
Азог.
Слово взято из Черного Наречия (см. ВК, Приложение А, III и прим. к ВК, гл. 2 ч. 2 кн. 1, Черное Наречие).
С. 31
Некромант.
В оригинале Necromancer. Обычно некромант – черный маг, колдун, использующий для колдовства и гадания внутренности мертвецов или общающийся с духами мертвых. В период написания «Хоббита» Толкин уже знал, какой персонаж кроется за этим прозвищем, так как Саурон – а это именно Саурон (см. о нем прим. к ВК, гл. 2 ч.1 кн.1) – фигурировал в главах Сильм., написанных гораздо раньше. Для создания ВК существенную роль сыграли письма читателей «Хоббита», которые просили написать продолжение, где подробнее рассказывалось бы про таинственного Некроманта. В письме в издательство «Аллен и Анвин» от 2 февраля 1939 г., написанном в процессе работы над ВК, Толкин замечает: «Продолжение получается более взрослым… и винить в этом следует читателей, как юных, так и более пожилых, которые слали мне письма с просьбой „побольше рассказать о Некроманте“, так как Некромант – это вам не детские игры» (П, с. 42).
Глава вторая. ЖАРЕНЫЙ БАРАШЕК
В названии главы содержится намек на сказку братьев Гримм «Храбрый маленький портняжка» – когда герой сказки, портняжка, встречается с великанами, каждый из великанов держит в руке по жареному барашку.
С. 34
…похороны… по мере необходимости.
Шиппи замечает, что «Хоббит» гораздо в большей степени, чем ВК, построен на столкновениях разных стилей, что явственно проявляется уже в первой главе. Речь Бильбо представляет собой ряд условных социальных формул, означающих по сравнению с точным смыслом сказанных слов нечто совершенно иное (сатира на современный язык). С этим «привычно-бессмысленным» языком вступает в конфликт язык гномов – церемонный и торжественный, в своем роде тоже условный, но иначе: гномы говорят о вещах реальных (золото, драконы, путешествия), а хоббит, объявив, что «переходит к делу», оперирует абстрактными понятиями из сферы современного бизнеса (в оригинале это бросается в глаза в еще большей степени, чем в переводе). Заключенный в итоге контракт – своего рода компромисс между «древним» и «современным» стилем: язык – «современный», содержание – более чем реальное, особенно в конце, где речь идет об организации похорон «по мере необходимости» (англ. unless otherwise arranged for, что представляет собой более сложную бюрократическую формулу, нежели в переводе); за этой канцелярской фразой кроется вполне конкретный смысл, ведь «в случае съедения драконом необходимость в похоронах отпадет совсем», как замечает Шиппи (с. 57).
С. 40
Тролли.
Классические персонажи германо-скандинавской мифологии. Они «обитают внутри гор, где хранят свои сокровища… уродливы, обладают огромной силой, но глупы» (МС, с. 537, ст. «Тролли»), однако иногда владеют скрытыми знаниями, недоступными людям. Как правило, представляют силы зла, по крайней мере враждебны и чужды человеку. Сохраняя в «Хоббите» некоторые традиционные черты троллей (глупость, силу и т. д.), Толкин использует эти характеристики только как составную часть совершенно нового образа. Можно сказать, что его тролли в чем-то похожи на традиционных, но в целом это новые существа (как и эльфы с гномами – см. прим. к гл. 1 и 3 «Хоббита»).
Тролли были выведены Морготом (см. прим. к ВК, гл. 5 ч. 2 кн. 1, Темное плаш Удуна), хотя что или кто послужил(о) для них материалом – в точности неизвестно. Создать троллей Моргот не мог, так как в мифологии Толкина злая сила творить не может (см. прим. к гл. 3, Оркрист). Возможно, тролли были задуманы в насмешку над энтами (см. прим. к ВК, гл. 4 ч. 3 кн. 2). Тролли участвовали в войнах Белерианда (см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 2 кн. 1), хотя и в небольшом количестве: из-за своей глупости солдатами они были плохими. Известны четыре разновидности троллей: каменные (о них-то и идет речь в «Хоббите»), пещерные и горные, с плато Горгорот (см. прим. к ВК, гл. 3 ч. 4 кн. 2), а также Олог-хаи с южной окраины Чернолесья (обитали также в Мордоре – см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 1 кн. 1). На синд. «тролль» звучит как торог. Олог – слово из Черного Наречия.
Спасибо, Билл! Речь троллей у Толкина намеренно уподоблена речи «рабочего класса» в Англии 30-х гг., – правда, как отмечают наиболее ехидные исследователи, это не столько действительная зарисовка с натуры, сколько плод далеких от реальности представлений оксфордского профессора о том, как разговаривают представители пролетариата. Повидимому, язык тогдашних английских пролетариев был еще менее изыскан, чем язык Тома, Берта и Вильяма.
С. 42
Отпусти его, Берт!
Эта фраза тролля Вильяма вызвала у одного из читателей «Хоббита» не больше и не меньше, как упрек автору в метафизической непоследовательности. Дело в там, что тролли, обязанные своим происхождением исключительно силам зла, теоретически не способны ни на какие добрые душевные движения (как и орки, они же гоблины – см. прим. к гл. 3). Почему же Вильям предлагает отпустить хоббита? Откуда у него чувство жалости? На эти вопросы Толкин отвечал, что Вильям предложил отпустить хоббита только потому, что был сыт, – так поступило бы любое животное.
С. 46
И тут Бильям замолчал навек…
Поверье о том, что тролль, застигнутый лучами рассвета, обращается в камень, действительно существовало в германо-скандинавской мифологии – недаром несколькими строчками ниже Толкин предполагает, что читателю об этом известно. Следы этого поверья встречаются и в одном из основных источников, которые вдохновляли Толкина, – «Старшей Эдде» (песнь «речи Альвиса»). Вот вкратце содержание этой песни. В отсутствие Тора к нему является обитатель подземного мира Альвис (не человек) и сватает его дочь. Застав у себя в доме незваного жениха, Тор обещает ему руку дочери, требуя взамен, чтобы Альвис ответил ему на множество вопросов о разных мирах. Альвис, не подозревая подвоха, дает ему обстоятельные ответы. Тем временем встает солнце, и Тор празднует победу: прозевавший рассвет Альвис обращается в камень.
С. 49
Ривенделл.
Англ. Rivendell переводится как «раздвоенная долина». См. также прим. к ВК, Приложение Е.
Элронд.
См. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1.
С. 34
…похороны… по мере необходимости.
Шиппи замечает, что «Хоббит» гораздо в большей степени, чем ВК, построен на столкновениях разных стилей, что явственно проявляется уже в первой главе. Речь Бильбо представляет собой ряд условных социальных формул, означающих по сравнению с точным смыслом сказанных слов нечто совершенно иное (сатира на современный язык). С этим «привычно-бессмысленным» языком вступает в конфликт язык гномов – церемонный и торжественный, в своем роде тоже условный, но иначе: гномы говорят о вещах реальных (золото, драконы, путешествия), а хоббит, объявив, что «переходит к делу», оперирует абстрактными понятиями из сферы современного бизнеса (в оригинале это бросается в глаза в еще большей степени, чем в переводе). Заключенный в итоге контракт – своего рода компромисс между «древним» и «современным» стилем: язык – «современный», содержание – более чем реальное, особенно в конце, где речь идет об организации похорон «по мере необходимости» (англ. unless otherwise arranged for, что представляет собой более сложную бюрократическую формулу, нежели в переводе); за этой канцелярской фразой кроется вполне конкретный смысл, ведь «в случае съедения драконом необходимость в похоронах отпадет совсем», как замечает Шиппи (с. 57).
С. 40
Тролли.
Классические персонажи германо-скандинавской мифологии. Они «обитают внутри гор, где хранят свои сокровища… уродливы, обладают огромной силой, но глупы» (МС, с. 537, ст. «Тролли»), однако иногда владеют скрытыми знаниями, недоступными людям. Как правило, представляют силы зла, по крайней мере враждебны и чужды человеку. Сохраняя в «Хоббите» некоторые традиционные черты троллей (глупость, силу и т. д.), Толкин использует эти характеристики только как составную часть совершенно нового образа. Можно сказать, что его тролли в чем-то похожи на традиционных, но в целом это новые существа (как и эльфы с гномами – см. прим. к гл. 1 и 3 «Хоббита»).
Тролли были выведены Морготом (см. прим. к ВК, гл. 5 ч. 2 кн. 1, Темное плаш Удуна), хотя что или кто послужил(о) для них материалом – в точности неизвестно. Создать троллей Моргот не мог, так как в мифологии Толкина злая сила творить не может (см. прим. к гл. 3, Оркрист). Возможно, тролли были задуманы в насмешку над энтами (см. прим. к ВК, гл. 4 ч. 3 кн. 2). Тролли участвовали в войнах Белерианда (см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 2 кн. 1), хотя и в небольшом количестве: из-за своей глупости солдатами они были плохими. Известны четыре разновидности троллей: каменные (о них-то и идет речь в «Хоббите»), пещерные и горные, с плато Горгорот (см. прим. к ВК, гл. 3 ч. 4 кн. 2), а также Олог-хаи с южной окраины Чернолесья (обитали также в Мордоре – см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 1 кн. 1). На синд. «тролль» звучит как торог. Олог – слово из Черного Наречия.
Спасибо, Билл! Речь троллей у Толкина намеренно уподоблена речи «рабочего класса» в Англии 30-х гг., – правда, как отмечают наиболее ехидные исследователи, это не столько действительная зарисовка с натуры, сколько плод далеких от реальности представлений оксфордского профессора о том, как разговаривают представители пролетариата. Повидимому, язык тогдашних английских пролетариев был еще менее изыскан, чем язык Тома, Берта и Вильяма.
С. 42
Отпусти его, Берт!
Эта фраза тролля Вильяма вызвала у одного из читателей «Хоббита» не больше и не меньше, как упрек автору в метафизической непоследовательности. Дело в там, что тролли, обязанные своим происхождением исключительно силам зла, теоретически не способны ни на какие добрые душевные движения (как и орки, они же гоблины – см. прим. к гл. 3). Почему же Вильям предлагает отпустить хоббита? Откуда у него чувство жалости? На эти вопросы Толкин отвечал, что Вильям предложил отпустить хоббита только потому, что был сыт, – так поступило бы любое животное.
С. 46
И тут Бильям замолчал навек…
Поверье о том, что тролль, застигнутый лучами рассвета, обращается в камень, действительно существовало в германо-скандинавской мифологии – недаром несколькими строчками ниже Толкин предполагает, что читателю об этом известно. Следы этого поверья встречаются и в одном из основных источников, которые вдохновляли Толкина, – «Старшей Эдде» (песнь «речи Альвиса»). Вот вкратце содержание этой песни. В отсутствие Тора к нему является обитатель подземного мира Альвис (не человек) и сватает его дочь. Застав у себя в доме незваного жениха, Тор обещает ему руку дочери, требуя взамен, чтобы Альвис ответил ему на множество вопросов о разных мирах. Альвис, не подозревая подвоха, дает ему обстоятельные ответы. Тем временем встает солнце, и Тор празднует победу: прозевавший рассвет Альвис обращается в камень.
С. 49
Ривенделл.
Англ. Rivendell переводится как «раздвоенная долина». См. также прим. к ВК, Приложение Е.
Элронд.
См. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1.
Глава третья. КОРОТКИЙ ОТДЫХ
С. 50
Туманные Горы.
Англ. Misty Mountains. Образ взят из «Старшей Эдды» (песнь «Поездка Сигнира»). В пер. А. Корсуна стихи, где упоминается использованное Толкином словосочетание, звучат так:
Сумрак настал, нам ехать пора по влажным нагорьям к племени турсов…
(Курсив наш. – М. К. и В. К.)
«Влажные нагорья» «Эдды» – и есть Туманные Горы Толкина. Четвертая строка процитированного отрывка в прозаическом переводе на английский, сделанном Шиппи, звучит с несколько иным оттенком: «сквозь племя турсов». Шиппи указывает, что слово «турс» находится в непосредственной связи со словом «орк». Полное название этих мифологических существ звучит как орктурсы (orkЮrs) – «орки-гиганты». См. также об этом прим. к этой главе, Оркрист.
С. 51
Дом Элронда.
Ривенделл был основан в 1697 г. ВЭ (см. хронологические таблицы в ВК, Приложение Б) с падением эльфийского королевства Эрегион (см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 1 кн. 1); сюда перебрались из Эрегиона остававшиеся в ту пору в Средьземелье Нолдоры (см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, Властители-Элдары, а также прим. к гл. 8 «Хоббита», Глубинные эльфы).
С. 53
…дело пахнет эльфами!
Эльфы у Толкина – особая раса; как и люди, они считаются Детьми Единого Бога (Илуватара). Это значит, что Бог сотворил их без посредства ангелов – Валар(ов) (см. прим. к ВК, гл. 3 ч. 1 кн. 1, Гилтониэль! О Элберет!), в отличие от гномов (см. прим. к гл. 1 «Хоббита», а также прим. к ВК, гл. 4 ч. 2 кн. 1, Аьюрин). В письме к П. Хастингсу (сентябрь 1954 г., П, с. 189) Толкин говорит, что эльфы и люди в биологическом отношении являются одной расой, иначе между ними не могло бы быть браков (таких браков в эльфийских легендах отмечено несколько; об их значении см. прим. к ВК, гл. 5 ч. 6 кн. 3, …Арагорн, Король Элессар, обручился с Арвен Ундомиэль…). Толкин пишет, что вполне мог бы придумать научное обоснование одновременному существованию бессмертных и смертных народов в пределах одной расы, но делать этого не станет, так как автор волен в своем творении (subcreation – см. ниже, а также прим. к ВК, Приложение А, I, гл. 5, …и за его пределами есть нечто большее…) делать все (и только то), что сочтет нужным.
Эльфы появляются в Средьземелье задолго до начала ПЭ, без ведома правящих миром Валар(ов), Они долгое время блуждают по Средьземелью при свете звезд (солнца и луны тогда еще не было – см. прим. к ВК, гл. 11 ч. 3 кн. 2, Белое и Золотое Деревья), постигая самих себя и окружающий мир, пытаясь разговаривать с растениями и животными (на кв. олвар и келвар). Восточные эльфы (авари) не испытывали тяги к новому и довольствовались жизнью в лесах; западные эльфы чувствовали, что у эльфов есть некое неведомое призвание, которое им еще не открыто. Пришло время, и Валар(ы) узнали о существовании эльфов и позвали их жить к себе – в Валинор. Три из эльфийских племен откликнулись на этот призыв и двинулись в Великое Путешествие на Запад (называемое также Великим Переходом). Одно из этих племен так и не добралось до Валинора и осталось на побережье; позже их стали называть Синдар(ами) или Серыми эльфами (см. прим. к ВК, Приложение Е, Синдары. в Три Рода не входят). Эльфы, которые добрались до Валинора, стали называться Высшими эльфами. Впоследствии часть из них вернулась в Средьземелье (см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, Кластители-Элдары). Высшие эльфы передали часть своей культуры Синдар(ам), а те в свою очередь многому научили Лесных (Темных) эльфов, которые не имели с Валинором и Валар(ами) ничего общего (Темными стали называть эльфов, не откликнувшихся на призыв Высших Сил). Синдар(ы) стали королями многих королевств Лесных эльфов. С появлением людей эльфы оказали огромное влияние и на них. К концу ПЭ большинство прежде покинувших Валинор Высших эльфов вернулось туда; за ними последовали и многие Синдар(ы). В Средьземелье осталось лишь небольшое число тайных эльфийских поселений, но к концу ТЭ из них уцелели только те, в которых обитали Лесные эльфы. Толкин намекает, что именно Лесные эльфы могли дать пищу многочисленным европейским преданиям о загадочных существах – обитателях лесов и полых холмов. Позднейшая традиция изображает эльфов крошечными существами с крылышками; об искажении первоначального образа этих мифологических существ Толкин никогда не уставал сожалеть. Однако английские легенды хранят следы этого первоначального образа, гораздо более схожего с образом эльфов у Толкина. Так, в Ирландии бытовала в древности легенда о пришельцах с запада, некогда прибывших на остров; пришельцы принадлежали к иной расе, многие представители которой были наделены бессмертием. Называли их Туата де Данаан («народ Дану»). Они приплыли с запада, чтобы очистить Ирландию (Эйре) от злых фоморов, но впоследствии сами были побеждены другой расой нелюдей – Фир Болг. Потерпев поражение, Туата де Данаан отплыли обратно на запад и более не возвращались. Туата де Данаан описаны в легендах как высокие, прекрасные, очень похожие на людей существа, сильные, светловолосые и мудрые. ТК сообщает (с. 180), что аналогичные легенды есть и в Уэльсе. В древнескандинавской мифологии ближайшей аналогией эльфам являются альбы (древнеисл. alfar) – духи, занимавшие низшую иерархическую ступень по отношению к высшим богам (асам), но по отношению к людям стоявшие выше. Альвы (как и эльфы у Толкина) делились на «темных» и «светлых». Альвов иногда смешивали с ванами (ср. у Толкина название одного из эльфийских племен – Ваниар(ы); —р– в Квении – суффикс мн. ч.). Ваны в скандинавской мифологии находились в оппозиции к высшим богам – асам, но только поначалу; в итоге раздор закончился примирением. Ваны являются хранителями «меда поэзии». Существует особое мнение об эльфах и в староанглийской христианской литературе: согласно этому мнению, эльфы – разновидность ангелов, которые были сосланы на землю за недостаточную преданность Богу и отказ сражаться против демонов (см. прим. к ВК, гл. 7 ч. 2 кн. 1, Галадриэль и Кэлеборн).
Туманные Горы.
Англ. Misty Mountains. Образ взят из «Старшей Эдды» (песнь «Поездка Сигнира»). В пер. А. Корсуна стихи, где упоминается использованное Толкином словосочетание, звучат так:
Сумрак настал, нам ехать пора по влажным нагорьям к племени турсов…
(Курсив наш. – М. К. и В. К.)
«Влажные нагорья» «Эдды» – и есть Туманные Горы Толкина. Четвертая строка процитированного отрывка в прозаическом переводе на английский, сделанном Шиппи, звучит с несколько иным оттенком: «сквозь племя турсов». Шиппи указывает, что слово «турс» находится в непосредственной связи со словом «орк». Полное название этих мифологических существ звучит как орктурсы (orkЮrs) – «орки-гиганты». См. также об этом прим. к этой главе, Оркрист.
С. 51
Дом Элронда.
Ривенделл был основан в 1697 г. ВЭ (см. хронологические таблицы в ВК, Приложение Б) с падением эльфийского королевства Эрегион (см. прим. к ВК, гл. 2 ч. 1 кн. 1); сюда перебрались из Эрегиона остававшиеся в ту пору в Средьземелье Нолдоры (см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, Властители-Элдары, а также прим. к гл. 8 «Хоббита», Глубинные эльфы).
С. 53
…дело пахнет эльфами!
Эльфы у Толкина – особая раса; как и люди, они считаются Детьми Единого Бога (Илуватара). Это значит, что Бог сотворил их без посредства ангелов – Валар(ов) (см. прим. к ВК, гл. 3 ч. 1 кн. 1, Гилтониэль! О Элберет!), в отличие от гномов (см. прим. к гл. 1 «Хоббита», а также прим. к ВК, гл. 4 ч. 2 кн. 1, Аьюрин). В письме к П. Хастингсу (сентябрь 1954 г., П, с. 189) Толкин говорит, что эльфы и люди в биологическом отношении являются одной расой, иначе между ними не могло бы быть браков (таких браков в эльфийских легендах отмечено несколько; об их значении см. прим. к ВК, гл. 5 ч. 6 кн. 3, …Арагорн, Король Элессар, обручился с Арвен Ундомиэль…). Толкин пишет, что вполне мог бы придумать научное обоснование одновременному существованию бессмертных и смертных народов в пределах одной расы, но делать этого не станет, так как автор волен в своем творении (subcreation – см. ниже, а также прим. к ВК, Приложение А, I, гл. 5, …и за его пределами есть нечто большее…) делать все (и только то), что сочтет нужным.
Эльфы появляются в Средьземелье задолго до начала ПЭ, без ведома правящих миром Валар(ов), Они долгое время блуждают по Средьземелью при свете звезд (солнца и луны тогда еще не было – см. прим. к ВК, гл. 11 ч. 3 кн. 2, Белое и Золотое Деревья), постигая самих себя и окружающий мир, пытаясь разговаривать с растениями и животными (на кв. олвар и келвар). Восточные эльфы (авари) не испытывали тяги к новому и довольствовались жизнью в лесах; западные эльфы чувствовали, что у эльфов есть некое неведомое призвание, которое им еще не открыто. Пришло время, и Валар(ы) узнали о существовании эльфов и позвали их жить к себе – в Валинор. Три из эльфийских племен откликнулись на этот призыв и двинулись в Великое Путешествие на Запад (называемое также Великим Переходом). Одно из этих племен так и не добралось до Валинора и осталось на побережье; позже их стали называть Синдар(ами) или Серыми эльфами (см. прим. к ВК, Приложение Е, Синдары. в Три Рода не входят). Эльфы, которые добрались до Валинора, стали называться Высшими эльфами. Впоследствии часть из них вернулась в Средьземелье (см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 2 кн. 1, Кластители-Элдары). Высшие эльфы передали часть своей культуры Синдар(ам), а те в свою очередь многому научили Лесных (Темных) эльфов, которые не имели с Валинором и Валар(ами) ничего общего (Темными стали называть эльфов, не откликнувшихся на призыв Высших Сил). Синдар(ы) стали королями многих королевств Лесных эльфов. С появлением людей эльфы оказали огромное влияние и на них. К концу ПЭ большинство прежде покинувших Валинор Высших эльфов вернулось туда; за ними последовали и многие Синдар(ы). В Средьземелье осталось лишь небольшое число тайных эльфийских поселений, но к концу ТЭ из них уцелели только те, в которых обитали Лесные эльфы. Толкин намекает, что именно Лесные эльфы могли дать пищу многочисленным европейским преданиям о загадочных существах – обитателях лесов и полых холмов. Позднейшая традиция изображает эльфов крошечными существами с крылышками; об искажении первоначального образа этих мифологических существ Толкин никогда не уставал сожалеть. Однако английские легенды хранят следы этого первоначального образа, гораздо более схожего с образом эльфов у Толкина. Так, в Ирландии бытовала в древности легенда о пришельцах с запада, некогда прибывших на остров; пришельцы принадлежали к иной расе, многие представители которой были наделены бессмертием. Называли их Туата де Данаан («народ Дану»). Они приплыли с запада, чтобы очистить Ирландию (Эйре) от злых фоморов, но впоследствии сами были побеждены другой расой нелюдей – Фир Болг. Потерпев поражение, Туата де Данаан отплыли обратно на запад и более не возвращались. Туата де Данаан описаны в легендах как высокие, прекрасные, очень похожие на людей существа, сильные, светловолосые и мудрые. ТК сообщает (с. 180), что аналогичные легенды есть и в Уэльсе. В древнескандинавской мифологии ближайшей аналогией эльфам являются альбы (древнеисл. alfar) – духи, занимавшие низшую иерархическую ступень по отношению к высшим богам (асам), но по отношению к людям стоявшие выше. Альвы (как и эльфы у Толкина) делились на «темных» и «светлых». Альвов иногда смешивали с ванами (ср. у Толкина название одного из эльфийских племен – Ваниар(ы); —р– в Квении – суффикс мн. ч.). Ваны в скандинавской мифологии находились в оппозиции к высшим богам – асам, но только поначалу; в итоге раздор закончился примирением. Ваны являются хранителями «меда поэзии». Существует особое мнение об эльфах и в староанглийской христианской литературе: согласно этому мнению, эльфы – разновидность ангелов, которые были сосланы на землю за недостаточную преданность Богу и отказ сражаться против демонов (см. прим. к ВК, гл. 7 ч. 2 кн. 1, Галадриэль и Кэлеборн).