Страница:
— Нуж-жно для без-зопас-с-снос-с-сти, да, — еле слышно шипел Голлум себе под нос. — Он нас тогда не увидит, и противный нож-жик будет неопас-сс-сен!..
Вот какие намерения таились в его зловредной голове, когда он плюхнулся в лодку и зашлепал ступнями по воде, выгребая к острову.
Бильбо подумал, что он его больше не увидит, но все-таки немножко подождал. Как ни мерзок был Голлум, а дороги-то отсюда хоббит все равно не знал.
И вдруг раздался дикий визг, такой пронзительный, что / хоббита мурашки поползли по спине. Голлум во мраке бранился и вопил, обшаривая остров и не находя своего сокровища.
— Ис-счез-зло, ис-ссч-чез-з-зло! — слышал Бильбо его причитания. — Мы лишились сокровиш-ща, моя Прелес-сть, оно ис-с-сч-чез-з-зло!
— Что случилось? — вскрикнул Бильбо. — Что потерялось?
— Не надо на-сс-с с-спраш-ш-шивать! — завизжал Голлум. — Ему не надо з-знать, голлм! Потерялос-сс-сь, гол м-голлм!..
— Так и я потерялся! — закричал Бильбо. — Я найтись хочу! Я выиграл, а ты обещал. Так что иди сюда. Выведи меня, потом поищешь, что потерял!
Голос Голлума звучал жалобно, но сейчас в сердце Бильбо не было жалости. Он подсознательно чувствовал, что нужное Голлуму не может быть ничем хорошим.
— Мы не мож-жем, — ответил Голлум. — Надо ис-скать, голм-голм, ис-с-скать…
— Но ты не ответил на мой вопрос, — сказал Бильбо, — а в этом случае ты обещал…
— На вопрос-с! — воскликнул Голлум и вдруг злобно заш-ш-шипел: — Ш-што у него в кармаш-шке? С-с-скажи нам, с-скаж-жи! Все с-скаж-жи!
Причины не говорить отгадку у Бильбо не было. Тем более, что Голлум оказался сообразительнее и сам догадался. Это естественно, ведь он много лет думал лишь об одной вещи и всегда боялся, что ее украдут. Но у хоббита кончилось терпение. В конце концов, он выиграл игру почти честно, хотя ужасно рисковал.
— Ответы не говорят, их отгадывают, — пробурчал он.
— Но вопрос-с-с был неч-чес-с-стный, — сказал Голлум. — Не з-загадка, Прелес-сть моя, нет.
— Ну, если мы перешли на вопросы, то я первый спрашивал, — ответил Бильбо. — Что ты потерял? Ну, говори!
— Ш-ш-што у него в кармаш-шш-шке?
Голлум шипел все громче, и глаза у него стали зелеными и такими яркими, что Бильбо с берега увидел их, как два фонарика.
— Что ты потерял? — повторил хоббит. Зеленые горящие глаза приближались. Голлум снова сел в лодку и греб к берегу. В его черной душе росли подозрение и ярость, кинжал Бильбо показался ему нипочем, теперь он был готов уничтожить, разорвать хоббита.
Бильбо еще не понял, что привело чудовище в такое состояние, но увидел твердое намерение Голлума убить его. Хоббит еле успел нырнуть назад в темный ход и побежал вдоль стенки, трогая ее рукой, а шипение «Так ш-што у него в кар-маш-шш-шке?» раздалось у самого берега вместе с громким всплеском: это Голлум шлепнул ногой по воде, выпрыгивая из челна.
— Что же у меня в кармане? — мысленно повторил Бильбо на бегу. Запыхавшись, он приостановился и сунул левую руку в карман. Холодное колечко будто само скользнуло к нему на палец. Шипение гнусной твари прозвучало совсем близко, Бильбо обернулся и увидел, что зеленые глаза-фонари быстро поднимаются за ним. Бедный хоббит кинулся удирать, но споткнулся и упал на камни, прикрыв собой светящийся меч.
Вот Голлум настиг его. Бильбо не успел ни перевести дыхание, ни вскочить, ни схватиться за мечик. Но… Голлум пробежал мимо, проклиная его и шипя, но явно не заметив.
Что бы это значило?
Голлум отлично видел в темноте. Бильбо заметил направление взгляда лиходея, он смотрел прямо на него — и промчался мимо.
Хоббит с трудом поднялся, засунул слабо светящийся меч в ножны и пошел за Голлумом, точнее, за мерцанием, которое исходило от зеленых глаз. Больше делать было нечего. Не возвращаться же к озеру! Может быть, Голлум, не замечая, выведет его к какому-нибудь выходу?
— Ненавис-стный, ненавис-стный Торбинс-с! — в злобном отчаянии шипел Голлум. — Оно ис-счез-зло! Ш-што у него в ккармаш-шш-ке? Мы з-знаем, мы дога-дываемс-ся, Прелес-сть моя! Он приш-ш-шел и наш-шел и наш-шел его, он э-завладел им, моим подароч-ч-чком на день рож-ж-ждения!
Вот тут Бильбо навострил уши, ибо начал наконец понимать, что произошло. Он немного прибавил шагу, стараясь не отстать от Голлума, который по-прежнему шел быстро, не оборачиваясь, только вертя головой то вправо, то влево, как можно было судить по слабому отсвету от его глаз на стенах.
— Мой подароч-чек на день рож-ж-ждения! Мерз-з-завец! Как мы могли потерять его, моя Прелесть? Да, да, вот как. Мы в последний раз-з тут были, когда с-скрутили голову тому визз-з-згунч-чику. Да-да. Проклятье! Оно с-сос-скольз-з-знуло с-с нас-с, пос-сле с-с-со-тен лет! Оно ис-счез-з-зло, голлм!
Вдруг Голлум сел на пол и зарыдал. Жутко было слушать сиплые и булькающие звуки. Бильбо остановился и затаился у стены. Вскоре Голлум перестал всхлипывать и снова забормотал:
— Нет, ис-сс-скать бес-сполез-з-зно. Мы не помним, в каких-х точ-чно мес-стах-х бывали с-сегодня. 3-здесь-сь его нет. Пролаз-за Торбинс-с с-сунул его в кармаш-ш-шек, он его наш-шел, мы з-знаем…
Мы подоз-зреваем, только подоз-зреваем. С-снач-ча-ла надо из-зловить гадкого пролаз-зу и выж-жать из-з него вс-се с-сведения. Он ведь не з-знает, что мож-жет сделать наш-ш подароч-чек. Наш-ша Прелес-сть прос-сто леж-жит у него в кармане. Он не з-знает, и он не с-сумел убеж-жать далеко. Он з-заблудилс-ся, этот противный пролаз-за. Он не з-знает дороги. Он с-сам с-сказ-зал.
Он с-с-сказа-зал, он с-сказ-зал. Но он — ж-жулик. Он з-знал дорогу с-сюда, з-знач-чит, з-знает дорогу наз-зад. Он не вс-се с-с-сказ-зал. Он побеж-жал к Зад-ней двери, да, да, к з-запас-сному х-ходу.
Там орки, орки его с-сх-хватят. Я тож-же боюсь-сь орков, да, но у него драгоценный подароч-чек, наш ша Прелес-сть, и орки з-зах-хватят его тож-же и уз-з-знают, ш-што он мож-жет с-сделать, и мы окаж-жемс-ся в опас-сности, голлм-голлм. Один из орков наденет его и станет невидимым, он будет з-здес-сь, а я его не уаиж-жу. Наш-ши глаз-зс-ски его не увидят и он подполз-з-зет и сх-хватит нас-с, голлм-голлм!..
3-замолчи-чи, Прелес-сть моя, и поспеш-ши. Ес-сли Торбинс-с двинулс-ся к з-западному х-ходу, з-знач-чиг, мы долж-жны идти быс-стро, быс-стро. Уж-жаблиз-зко.Пос-спеш-шим!
Голлум подскочил, как пружина, и пошел вперед большими шагами. Бильбо поспешил за ним, по-прежнему осторожно, потому что хоть он уже многое понял, но боялся споткнуться, упасть и наделав шуму. Голова у него кружилась от новой надежды и изумления. Оказывается, Кольцо было волшебным! Оно делало владельца невидимым! Он слышал о подобных вещах, о них часто пишут в старых сказках, но трудно было поверить, что он сам случайно нашел такое. И тем не менее, это произошло. Голлум с горящими глазами прошел всего в паре локтей от него и не увидел!
Теперь они шли друг за другом. Голлум шлепал впереди, бранясь и пришептывая, а Бильбо крался за ним, так тихо, как могут только хоббиты.
Вскоре от туннеля начали отходить боковые ходы, и Голлум стал их считать:
— Один влево — раз-з; один вправо — два; два вправо — три, четыре; два влево — пять, ш-шес-сть, да-да…
И так далее.
По мере того, как он считал, голос у Голлума становился плаксивым, а шаги — неуверенными. Он ведь уходил все дальше и дальше от озера и начинал бояться. Здесь могли оказаться орки, а Кольцо он потерял. Наконец, он остановился у невысокого прохода слева:
— С-с-семь с-справа, да-да и ш-шес-сть с-слева, — прошипел он негромко. — Вот он, путь к з-запас-сному вых-ходу.
Он заглянул в проход и отскочил:
— Мы боимс-ся, Прелес-сть моя, мы не с-смеем туда идти. Там орки. Множ-жес-ство орков, наш-ш нос-с их чует! Ш-шш-ш… Ш-што ж-же делать? Нуж-жно ж-ждать, с-сидеть и ж-ждать…
«Вот и все», — подумал Бильбо.
Голлум, в конце концов, привел его к выходу, но пройти было нельзя! Голлум уселся прямо перед проходом, глаза его горели злым холодным огнем, он раскачивался из стороны в сторону и злобно всхлипывал. Бильбо, тише мыши, отошел от стены на середину прохода. И Голлум тут же перестал качаться, его глаз остановились над коленями и зажглись ярче. Он ее свистом втянул воздух, принюхиваясь, потом угрожающе зашипел. Хоббита видеть он не мог, но у него работали чувства, развившиеся в вечном мраке: обоняние и осязание. Он весь напрягся, распластав ладони и ступни на полу и вытянув вперед голову. Бильбо чувствовал это напряжение, хотя Голлум казался всего лишь темной тенью в свете собственных глаз. Голова его теперь склонилась совсем низко, почти к самому полу пещеры. Сейчас прыгнет. Бильбо затаил дыхание. Положение было отчаянным. Правда, у него есть меч… Надо уйти во что бы то ни стало, выбраться из страшной темноты, пока есть силы. Надо драться. Надо ударить кинжалом подлую тварь, погасить эти глаза, убить. Он ведь хотел убить. Голлум убил бы его. Нет, нечестно. Сейчас он невидим. У Голлума нет меча. Голлум еще не пытался нападать. И он был жалок, одинок, несчастен.
Вдруг в сердце хоббита проснулось какое-то понимание, в отвращение и страх вмешалась жалость. Он представил себе вереницу одинаковых дней без надежды, без конца, твердые камни, холодную рыбу, ползание во мраке… Эту картину воображение рисовало ему всего одно мгновение… Он задрожал. А в следующее мгновение вдруг сам прыгнул.
Для человека, прямо скажем, это был бы невысокий прыжок, но хоббит прыгал в темноте. Он не знал, что чуть не раскроил череп о верхнюю арку прохода, и слава богу, а то мог бы растеряться и попался бы. Он перепрыгнул через Голлума, взлетев на три локтя вверх и пролетев семь локтей вперед. Голлум учуял движение и схватил лапами воздух, опоздав на какую-то долю секунды.
Бильбо приземлился на крепкие мохнатые ножки и, не оглядываясь, понесся по новому туннелю вперед, к выходу. Позади него сначала громко слышались ругательства и шипение, потом вдруг все прекратилось, а потом наступившую тишину прорезал отчаянный вой. Голлум проиграл. Он не смел идти дальше. Он потерял добычу и безвозвратно утратил свое сокровище, свою «Прелесть».
Убегая, Бильбо слышал, как вой перешел в проклятие:
— Вор! Вор! 3-злодей! Торбинс-с вор! Навс-сегда ненавидим!
Потом все стихло.
Бильбо приближался к выходу. «Если орки так близко, что Голлум их учуял, то они, наверное, тоже слышали, как он вопил, и можно ждать любых неприятностей. Надо быть поосторожнее», — подумал хоббит.
Проход был узкий и грубо вырубленный, но хоббита смущала не его ширина и высота, — он ведь был маленький, — а то, что пальцы на ногах он посбивал о камни. «Наверное для орков низковато», — утешал он себя, замедляя шаг, не зная, что даже высокие орки быстро передвигаются по таким ходам, наклонившись и опустив руки при ходьбе почти до земли. К счастью, здесь орков пока не было.
Ход сначала шел вниз, потом стал подниматься, да так круто, что у Бильбо дух захватило. Потом подъем закончился, ход повернул в сторону, потом опять стал спускаться, и тут хоббит увидел свет. Не красноватый отблеск очага или светильника, а настоящий бледный отсвет дня! Бильбо опять побежал, еще раз повернул за угол — и вдруг оказался в более широком проходе, где было так светло, что он на мгновение почти ослеп и зажмурил глаза, а открыв их, увидел дверь — большую каменную дверь, пропускавшую солнечный свет, и — орков!.. Целый отряд вооруженных до зубов орков с обнаженными мечами охранял выход. Они были наготове и увидели его раньше, чем он заметил их, потому что в этот момент Кольца на пальце у хоббита почему-то не оказалось. То ли так вышло случайно, то ли Кольцо решило показать фокус новому хозяину, но оно с пальца сползло. С громкими радостными криками орки кинулись за добычей.
Эхо отчаяния Голлума кольнуло Бильбо в сердце: и забыв про меч, он опустил руки в карманы. А Кольцо лежало там, в левом кармане и, будто решив вести себя хорошо, опять само наделось на палец. Орки опешили. Хоббита не стало. Он исчез.
Орки опять заорали, теперь не так радостно, зато в два раза громче:
— Где он? — Куда он делся?! — Назад, в туннель! — Сюда! — Нет, сюда! — Идите к выходу! — кричали они вразнобой, но всех перекрыл голос начальника караула:
— Следите за дверью!!!
Орки свистели, ругались, гремело оружие, звенели мечи, топали сапоги — орки метались по пещере, натыкались друг на друга, свирепые и сильные. Бильбо ужасно перепугался, но у него хватило ума на время спрятаться за бочонком, в котором было питье для стражи, и, таким образом, на него не наткнулись и не наступили.
«Надо пробираться к двери, надо пробираться к выходу», — говорил себе Бильбо, но далеко не сразу решился это сделать. А когда он наконец вылез из-за бочонка, то получилась страшная игра в кошки-мышки, и, хотя хоббит довольно ловко шнырял между ногами, в основном, на четвереньках, один из орков все-таки налетел на него, но, к счастью для Бильбо, в спешке ничего не понял, так что Бильбо сумел проскользнуть к двери между ног самого начальника караула.
Дверь была еще открыта, но орки задвинули ее так, что проход стал узким. Бильбо попробовал нажать на дверь, чтобы открыть пошире, но он был всего лишь невысокликом, а дверь — каменной. Пришлось вылезать через щель. И тут он застрял! Это было ужасно. Он зацепился пуговицами за косяк. Он уже видел волю: несколько ступенек сбегали с горы в узкое ущелье, солнце ярко светило, словно приглашая его на лужайку,а он пытался протиснуться через дверь — и не мог.
Вдруг один из орков закричал:
— Там у входа тень! Там кто-то есть!
У Бильбо душа ушла в пятки. Он отчаянно рванулся. Пуговицы его разлетелись во все стороны. Он порвал куртку и жилет, но все-таки вырвался и, как козел, прыжками помчался вниз, а удивленные орки остались у двери подбирать неизвестно откуда брызнувшие на порог блестящие медные пуговицы.
Потом начальник караула погнал их вслед за беглецом, но они покрутились между ближайшими к пещере деревьями, покричали и вернулись, потому что орки, как и тролли, боятся солнца: они не каменеют от солнечного света, но у них от него кружится голова и подгибаются ноги; так что они, ругаясь, вернулись стеречь дверь, а Бильбо с Кольцом на пальце уходил тем временем все дальше от страшных пещер, по ущелью, под деревьями, по тропам… Так он выбрался из горы.
Глава шестая
Вот какие намерения таились в его зловредной голове, когда он плюхнулся в лодку и зашлепал ступнями по воде, выгребая к острову.
Бильбо подумал, что он его больше не увидит, но все-таки немножко подождал. Как ни мерзок был Голлум, а дороги-то отсюда хоббит все равно не знал.
И вдруг раздался дикий визг, такой пронзительный, что / хоббита мурашки поползли по спине. Голлум во мраке бранился и вопил, обшаривая остров и не находя своего сокровища.
— Ис-счез-зло, ис-ссч-чез-з-зло! — слышал Бильбо его причитания. — Мы лишились сокровиш-ща, моя Прелес-сть, оно ис-с-сч-чез-з-зло!
— Что случилось? — вскрикнул Бильбо. — Что потерялось?
— Не надо на-сс-с с-спраш-ш-шивать! — завизжал Голлум. — Ему не надо з-знать, голлм! Потерялос-сс-сь, гол м-голлм!..
— Так и я потерялся! — закричал Бильбо. — Я найтись хочу! Я выиграл, а ты обещал. Так что иди сюда. Выведи меня, потом поищешь, что потерял!
Голос Голлума звучал жалобно, но сейчас в сердце Бильбо не было жалости. Он подсознательно чувствовал, что нужное Голлуму не может быть ничем хорошим.
— Мы не мож-жем, — ответил Голлум. — Надо ис-скать, голм-голм, ис-с-скать…
— Но ты не ответил на мой вопрос, — сказал Бильбо, — а в этом случае ты обещал…
— На вопрос-с! — воскликнул Голлум и вдруг злобно заш-ш-шипел: — Ш-што у него в кармаш-шке? С-с-скажи нам, с-скаж-жи! Все с-скаж-жи!
Причины не говорить отгадку у Бильбо не было. Тем более, что Голлум оказался сообразительнее и сам догадался. Это естественно, ведь он много лет думал лишь об одной вещи и всегда боялся, что ее украдут. Но у хоббита кончилось терпение. В конце концов, он выиграл игру почти честно, хотя ужасно рисковал.
— Ответы не говорят, их отгадывают, — пробурчал он.
— Но вопрос-с-с был неч-чес-с-стный, — сказал Голлум. — Не з-загадка, Прелес-сть моя, нет.
— Ну, если мы перешли на вопросы, то я первый спрашивал, — ответил Бильбо. — Что ты потерял? Ну, говори!
— Ш-ш-што у него в кармаш-шш-шке?
Голлум шипел все громче, и глаза у него стали зелеными и такими яркими, что Бильбо с берега увидел их, как два фонарика.
— Что ты потерял? — повторил хоббит. Зеленые горящие глаза приближались. Голлум снова сел в лодку и греб к берегу. В его черной душе росли подозрение и ярость, кинжал Бильбо показался ему нипочем, теперь он был готов уничтожить, разорвать хоббита.
Бильбо еще не понял, что привело чудовище в такое состояние, но увидел твердое намерение Голлума убить его. Хоббит еле успел нырнуть назад в темный ход и побежал вдоль стенки, трогая ее рукой, а шипение «Так ш-што у него в кар-маш-шш-шке?» раздалось у самого берега вместе с громким всплеском: это Голлум шлепнул ногой по воде, выпрыгивая из челна.
— Что же у меня в кармане? — мысленно повторил Бильбо на бегу. Запыхавшись, он приостановился и сунул левую руку в карман. Холодное колечко будто само скользнуло к нему на палец. Шипение гнусной твари прозвучало совсем близко, Бильбо обернулся и увидел, что зеленые глаза-фонари быстро поднимаются за ним. Бедный хоббит кинулся удирать, но споткнулся и упал на камни, прикрыв собой светящийся меч.
Вот Голлум настиг его. Бильбо не успел ни перевести дыхание, ни вскочить, ни схватиться за мечик. Но… Голлум пробежал мимо, проклиная его и шипя, но явно не заметив.
Что бы это значило?
Голлум отлично видел в темноте. Бильбо заметил направление взгляда лиходея, он смотрел прямо на него — и промчался мимо.
Хоббит с трудом поднялся, засунул слабо светящийся меч в ножны и пошел за Голлумом, точнее, за мерцанием, которое исходило от зеленых глаз. Больше делать было нечего. Не возвращаться же к озеру! Может быть, Голлум, не замечая, выведет его к какому-нибудь выходу?
— Ненавис-стный, ненавис-стный Торбинс-с! — в злобном отчаянии шипел Голлум. — Оно ис-счез-зло! Ш-што у него в ккармаш-шш-ке? Мы з-знаем, мы дога-дываемс-ся, Прелес-сть моя! Он приш-ш-шел и наш-шел и наш-шел его, он э-завладел им, моим подароч-ч-чком на день рож-ж-ждения!
Вот тут Бильбо навострил уши, ибо начал наконец понимать, что произошло. Он немного прибавил шагу, стараясь не отстать от Голлума, который по-прежнему шел быстро, не оборачиваясь, только вертя головой то вправо, то влево, как можно было судить по слабому отсвету от его глаз на стенах.
— Мой подароч-чек на день рож-ж-ждения! Мерз-з-завец! Как мы могли потерять его, моя Прелесть? Да, да, вот как. Мы в последний раз-з тут были, когда с-скрутили голову тому визз-з-згунч-чику. Да-да. Проклятье! Оно с-сос-скольз-з-знуло с-с нас-с, пос-сле с-с-со-тен лет! Оно ис-счез-з-зло, голлм!
Вдруг Голлум сел на пол и зарыдал. Жутко было слушать сиплые и булькающие звуки. Бильбо остановился и затаился у стены. Вскоре Голлум перестал всхлипывать и снова забормотал:
— Нет, ис-сс-скать бес-сполез-з-зно. Мы не помним, в каких-х точ-чно мес-стах-х бывали с-сегодня. 3-здесь-сь его нет. Пролаз-за Торбинс-с с-сунул его в кармаш-ш-шек, он его наш-шел, мы з-знаем…
Мы подоз-зреваем, только подоз-зреваем. С-снач-ча-ла надо из-зловить гадкого пролаз-зу и выж-жать из-з него вс-се с-сведения. Он ведь не з-знает, что мож-жет сделать наш-ш подароч-чек. Наш-ша Прелес-сть прос-сто леж-жит у него в кармане. Он не з-знает, и он не с-сумел убеж-жать далеко. Он з-заблудилс-ся, этот противный пролаз-за. Он не з-знает дороги. Он с-сам с-сказ-зал.
Он с-с-сказа-зал, он с-сказ-зал. Но он — ж-жулик. Он з-знал дорогу с-сюда, з-знач-чит, з-знает дорогу наз-зад. Он не вс-се с-с-сказ-зал. Он побеж-жал к Зад-ней двери, да, да, к з-запас-сному х-ходу.
Там орки, орки его с-сх-хватят. Я тож-же боюсь-сь орков, да, но у него драгоценный подароч-чек, наш ша Прелес-сть, и орки з-зах-хватят его тож-же и уз-з-знают, ш-што он мож-жет с-сделать, и мы окаж-жемс-ся в опас-сности, голлм-голлм. Один из орков наденет его и станет невидимым, он будет з-здес-сь, а я его не уаиж-жу. Наш-ши глаз-зс-ски его не увидят и он подполз-з-зет и сх-хватит нас-с, голлм-голлм!..
3-замолчи-чи, Прелес-сть моя, и поспеш-ши. Ес-сли Торбинс-с двинулс-ся к з-западному х-ходу, з-знач-чиг, мы долж-жны идти быс-стро, быс-стро. Уж-жаблиз-зко.Пос-спеш-шим!
Голлум подскочил, как пружина, и пошел вперед большими шагами. Бильбо поспешил за ним, по-прежнему осторожно, потому что хоть он уже многое понял, но боялся споткнуться, упасть и наделав шуму. Голова у него кружилась от новой надежды и изумления. Оказывается, Кольцо было волшебным! Оно делало владельца невидимым! Он слышал о подобных вещах, о них часто пишут в старых сказках, но трудно было поверить, что он сам случайно нашел такое. И тем не менее, это произошло. Голлум с горящими глазами прошел всего в паре локтей от него и не увидел!
Теперь они шли друг за другом. Голлум шлепал впереди, бранясь и пришептывая, а Бильбо крался за ним, так тихо, как могут только хоббиты.
Вскоре от туннеля начали отходить боковые ходы, и Голлум стал их считать:
— Один влево — раз-з; один вправо — два; два вправо — три, четыре; два влево — пять, ш-шес-сть, да-да…
И так далее.
По мере того, как он считал, голос у Голлума становился плаксивым, а шаги — неуверенными. Он ведь уходил все дальше и дальше от озера и начинал бояться. Здесь могли оказаться орки, а Кольцо он потерял. Наконец, он остановился у невысокого прохода слева:
— С-с-семь с-справа, да-да и ш-шес-сть с-слева, — прошипел он негромко. — Вот он, путь к з-запас-сному вых-ходу.
Он заглянул в проход и отскочил:
— Мы боимс-ся, Прелес-сть моя, мы не с-смеем туда идти. Там орки. Множ-жес-ство орков, наш-ш нос-с их чует! Ш-шш-ш… Ш-што ж-же делать? Нуж-жно ж-ждать, с-сидеть и ж-ждать…
«Вот и все», — подумал Бильбо.
Голлум, в конце концов, привел его к выходу, но пройти было нельзя! Голлум уселся прямо перед проходом, глаза его горели злым холодным огнем, он раскачивался из стороны в сторону и злобно всхлипывал. Бильбо, тише мыши, отошел от стены на середину прохода. И Голлум тут же перестал качаться, его глаз остановились над коленями и зажглись ярче. Он ее свистом втянул воздух, принюхиваясь, потом угрожающе зашипел. Хоббита видеть он не мог, но у него работали чувства, развившиеся в вечном мраке: обоняние и осязание. Он весь напрягся, распластав ладони и ступни на полу и вытянув вперед голову. Бильбо чувствовал это напряжение, хотя Голлум казался всего лишь темной тенью в свете собственных глаз. Голова его теперь склонилась совсем низко, почти к самому полу пещеры. Сейчас прыгнет. Бильбо затаил дыхание. Положение было отчаянным. Правда, у него есть меч… Надо уйти во что бы то ни стало, выбраться из страшной темноты, пока есть силы. Надо драться. Надо ударить кинжалом подлую тварь, погасить эти глаза, убить. Он ведь хотел убить. Голлум убил бы его. Нет, нечестно. Сейчас он невидим. У Голлума нет меча. Голлум еще не пытался нападать. И он был жалок, одинок, несчастен.
Вдруг в сердце хоббита проснулось какое-то понимание, в отвращение и страх вмешалась жалость. Он представил себе вереницу одинаковых дней без надежды, без конца, твердые камни, холодную рыбу, ползание во мраке… Эту картину воображение рисовало ему всего одно мгновение… Он задрожал. А в следующее мгновение вдруг сам прыгнул.
Для человека, прямо скажем, это был бы невысокий прыжок, но хоббит прыгал в темноте. Он не знал, что чуть не раскроил череп о верхнюю арку прохода, и слава богу, а то мог бы растеряться и попался бы. Он перепрыгнул через Голлума, взлетев на три локтя вверх и пролетев семь локтей вперед. Голлум учуял движение и схватил лапами воздух, опоздав на какую-то долю секунды.
Бильбо приземлился на крепкие мохнатые ножки и, не оглядываясь, понесся по новому туннелю вперед, к выходу. Позади него сначала громко слышались ругательства и шипение, потом вдруг все прекратилось, а потом наступившую тишину прорезал отчаянный вой. Голлум проиграл. Он не смел идти дальше. Он потерял добычу и безвозвратно утратил свое сокровище, свою «Прелесть».
Убегая, Бильбо слышал, как вой перешел в проклятие:
— Вор! Вор! 3-злодей! Торбинс-с вор! Навс-сегда ненавидим!
Потом все стихло.
Бильбо приближался к выходу. «Если орки так близко, что Голлум их учуял, то они, наверное, тоже слышали, как он вопил, и можно ждать любых неприятностей. Надо быть поосторожнее», — подумал хоббит.
Проход был узкий и грубо вырубленный, но хоббита смущала не его ширина и высота, — он ведь был маленький, — а то, что пальцы на ногах он посбивал о камни. «Наверное для орков низковато», — утешал он себя, замедляя шаг, не зная, что даже высокие орки быстро передвигаются по таким ходам, наклонившись и опустив руки при ходьбе почти до земли. К счастью, здесь орков пока не было.
Ход сначала шел вниз, потом стал подниматься, да так круто, что у Бильбо дух захватило. Потом подъем закончился, ход повернул в сторону, потом опять стал спускаться, и тут хоббит увидел свет. Не красноватый отблеск очага или светильника, а настоящий бледный отсвет дня! Бильбо опять побежал, еще раз повернул за угол — и вдруг оказался в более широком проходе, где было так светло, что он на мгновение почти ослеп и зажмурил глаза, а открыв их, увидел дверь — большую каменную дверь, пропускавшую солнечный свет, и — орков!.. Целый отряд вооруженных до зубов орков с обнаженными мечами охранял выход. Они были наготове и увидели его раньше, чем он заметил их, потому что в этот момент Кольца на пальце у хоббита почему-то не оказалось. То ли так вышло случайно, то ли Кольцо решило показать фокус новому хозяину, но оно с пальца сползло. С громкими радостными криками орки кинулись за добычей.
Эхо отчаяния Голлума кольнуло Бильбо в сердце: и забыв про меч, он опустил руки в карманы. А Кольцо лежало там, в левом кармане и, будто решив вести себя хорошо, опять само наделось на палец. Орки опешили. Хоббита не стало. Он исчез.
Орки опять заорали, теперь не так радостно, зато в два раза громче:
— Где он? — Куда он делся?! — Назад, в туннель! — Сюда! — Нет, сюда! — Идите к выходу! — кричали они вразнобой, но всех перекрыл голос начальника караула:
— Следите за дверью!!!
Орки свистели, ругались, гремело оружие, звенели мечи, топали сапоги — орки метались по пещере, натыкались друг на друга, свирепые и сильные. Бильбо ужасно перепугался, но у него хватило ума на время спрятаться за бочонком, в котором было питье для стражи, и, таким образом, на него не наткнулись и не наступили.
«Надо пробираться к двери, надо пробираться к выходу», — говорил себе Бильбо, но далеко не сразу решился это сделать. А когда он наконец вылез из-за бочонка, то получилась страшная игра в кошки-мышки, и, хотя хоббит довольно ловко шнырял между ногами, в основном, на четвереньках, один из орков все-таки налетел на него, но, к счастью для Бильбо, в спешке ничего не понял, так что Бильбо сумел проскользнуть к двери между ног самого начальника караула.
Дверь была еще открыта, но орки задвинули ее так, что проход стал узким. Бильбо попробовал нажать на дверь, чтобы открыть пошире, но он был всего лишь невысокликом, а дверь — каменной. Пришлось вылезать через щель. И тут он застрял! Это было ужасно. Он зацепился пуговицами за косяк. Он уже видел волю: несколько ступенек сбегали с горы в узкое ущелье, солнце ярко светило, словно приглашая его на лужайку,а он пытался протиснуться через дверь — и не мог.
Вдруг один из орков закричал:
— Там у входа тень! Там кто-то есть!
У Бильбо душа ушла в пятки. Он отчаянно рванулся. Пуговицы его разлетелись во все стороны. Он порвал куртку и жилет, но все-таки вырвался и, как козел, прыжками помчался вниз, а удивленные орки остались у двери подбирать неизвестно откуда брызнувшие на порог блестящие медные пуговицы.
Потом начальник караула погнал их вслед за беглецом, но они покрутились между ближайшими к пещере деревьями, покричали и вернулись, потому что орки, как и тролли, боятся солнца: они не каменеют от солнечного света, но у них от него кружится голова и подгибаются ноги; так что они, ругаясь, вернулись стеречь дверь, а Бильбо с Кольцом на пальце уходил тем временем все дальше от страшных пещер, по ущелью, под деревьями, по тропам… Так он выбрался из горы.
Глава шестая
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
Бильбо удрал от орков, но понятия не имел, где находится. Он потерял плащ с капюшоном, лишился провизии, пони, пуговиц и друзей. Он шел в неизвестном направлении, пока не увидел, как солнце заходит позади него за горами, — значит, там — запад! Вершины остались сзади, тени от скал падали на тропу, по которой он шел. А впереди были только деревья, между которыми иногда просвечивала пустота, угадывались обрывы и спуски в далекую долину.
— Мамочка! — воскликнул хоббит. — Кажется, я в другой стороне Мглистых Гор, как раз там, где начинается Глухоманье! О где же, где же Гэндальф и гномы? Как хочется верить, что они не остались у орков в пещерах!
Он продолжал идти куда глаза глядят, пересек небольшое плато, дошел до его края и спустился вниз по склону; и все время его не покидала мысль, от которой он чувствовал себя очень неуютно: а не должен ли он теперь, когда у него есть Волшебное Кольцо, вернуться в эти страшные, ужасные пещеры и поискать там друзей? Эта мысль росла и крепла, и он уже совсем решил, что надо возвращаться, — и сам себя при этом очень жалел, — как вдруг услышал голоса.
Бильбо остановился и прислушался. На орков было непохоже, но на всякий случай он решил двигаться очень осторожно. Каменистая тропка вилась вниз, слева была каменная стена, справа — обрыв, на котором — чуть пониже тропы — была терраса, заросшая кустарником и низкими деревцами. Голоса доносились как раз оттуда.
Бильбо подкрался поближе; — и увидел между двух камней голову в красном капюшоне — это Балин осматривал местность! Бильбо захотелось захлопать в ладоши и заорать от радости, но он не стал этого делать. На пальце у него все еще было Кольцо во избежание случайных неприятностей, и он заметил, что. Балин смотрит прямо на него, но его не видит.
«Сейчас я их всех удивлю», — подумал хоббит и пополз в кусты, росшие на краю площадки.
Там Гэндальф спорил с гномами. Собравшись в кружок, они обсуждали все, что случилось с ними в пещерах, и решали, что делать дальше. Гномы ворчали, а Гэндальф повторял, что продолжать Путешествие нельзя, пока господин Торбинс находится в руках орков, и надо попробовать узнать, жив он или мертв, и, если жив, попытаться выручить.
— В конце концов, он мой друг. Я за него в ответе. Мне очень жаль, что вы его потеряли.
В ответ гномы спрашивали, зачем его вообще взяли, почему он не держался вместе со всеми, и почему маг не выбрал кого-нибудь посмекалистей.
— Пока от него больше хлопот, чем пользы, — произнес кто-то. — Да пусть он провалится, не хватало еще возвращаться за ним в эти гнусные пещеры!
— Взял его я, — сердито ответил маг, — а я не беру ничего бесполезного. Сейчас вы поможете мне его найти, или я уйду и оставлю вас одних, и выпутывайтесь сами. Если только он найдется, вы меня еще благодарить будете. Как же ты ухитрился его уронить, Дори?
— Ты бы тоже его уронил, — ответил Дори, — если бы тебя орк схватил за ногу, опрокинул на землю, да еще в спину наподдал.
— Тогда почему ты его потом не подобрал?
— Трах-тарарах, он еще спрашивает! Да орки же в темноте дрались и кусались, как бешеные, все падали, ты размахивал Гламдрингом, чуть мне голову не снес, а Торин Оркристом во все стороны тыкал. Потом ты вдруг устроил ослепительную вспышку, мы увидели, как орки разбегаются, они страшно выли, ты заорал: «Все за мной», и все за тобой побежали. Мы думали, что все; никто никого не считал, пока не прорвались мимо стражи через Нижние Ворота, и вообще была такая неразбериха… Вот и остались без Взломщика, будь он неладен!
— А вот и Взломщик! — произнес Бильбо, вступая в середину круга и снимая Кольцо.
Как они все подпрыгнули от неожиданности! А потом закричали от удивления и радости. Гэндальф удивился не меньше других, но обрадовался больше.Онподозвал Балина и высказал ему все, что думает о часовом, мимо которого вот так можно пройти в середку. Репутация Бильбо в глазах гномов сразу выросла. Если до сих пор они еще сомневались в том, что он — Первоклассный Взломщик, как ни внушал им это Гэндальф, то теперь сомнения отпали. Балин больше остальных недоумевал, как Бильбо удалось пройти, и все говорили, что это, конечно, прекрасная работа.
Разумеется, Бильбо таял от похвал, а внутри слегка посмеивался, — но о Кольце не сказал ни слова. На расспросы, как ему удалось так незаметно к ним подобраться, он только отвечал:
— Подполз осторожно, знаете, так тихо-тихо…
— Даже мышь до сих пор не могла проползти у меня под носом осторожно и тихо-тихо, чтобы я не заметил, — сказал Балин. — Снимаю перед вами капюшон.
И он его снял, говоря:
— Балин, готов служить!
— Торбинс, к вашим услугам, — ответил Бильбо. Потом путешественники уселись в кружок и стали расспрашивать, что с ним случилось после того, как они его потеряли, и Бильбо рассказал им все-все, умолчав лишь о Кольце («расскажу когда-нибудь потом», — почему-то подумал он). Они особенно заинтересовались состязанием в загадках и их передергивало от отвращения, когда Бильбо описывал Голлума.
— А я ничего не мог придумать, когда он сидел рядом, ни одной загадки, — продолжал Бильбо. — И я сказал: «Что это у меня в кармашке?». И он за три попытки не отгадал. Тогда я сказал: «Где твое обещание? Показывай дорогу!» А он бросился на меня и хотел убить, и я побежал и споткнулся, а он меня в темноте не заметил. Тогда я пошел вслед за ним, потому что услышал, как он сам с собой разговаривает. Он думал, что я знаю, где выход, и сам туда направился. А недалеко от выхода сел посреди туннеля, так что я не мог пройти. Тогда я через него перепрыгнул и удрал, побежал к выходу.
— А караульные? — спросили они. — Там что, никого не было?
— Были! Много было. Я от них увернулся. Но дверь они прикрыли, только щель оставили, и я почти все пуговицы оборвал — так и разлетелись на пороге!.. Но все равно пролез — и вот он я!
Теперь гномы смотрели на Бильбо с уважением.Онздорово вырос в их глазах, когда так запросто рассказал, как перехитрил стражей, перепрыгнул через Голлума и выбрался наружу, будто это ему никакого труда не стоило.
— Ну, что я вам говорил? — смеясь, сказал Гэндальф. — У господина Торбинса найдется еще много такого, о чем вы не догадываетесь.
Он лукаво взглянул на Бильбо из-под кустистых бровей, и хоббиту вдруг показалось, что магу известна та часть происшедшего, о которой он умолчал.
Потом он сам засыпал их вопросами, потому что если Гэндальф уже что-то объяснил гномам, он-то про это еще ничего не знал. Он хотел узнать, как маг снова объявился, и где они находятся сейчас. Гэндальф с удовольствием все повторил (он никогда не отказывался, если речь шла о его ловкости и мудрости). Он сказал Бильбо, что они с Элрондом знали об орчьих пещерах в этой части гор. Но Главный Выход из них раньше был на другой, более удобной тропе, по которой чаще ходили путники. Если ночь заставала их вблизи орчьих ворот, они пропадали. А верхняя гномья тропа до сих пор считалась труднопроходимой, но вполне безопасной. Очевидно, гоблины открыли новые ворота совсем недавно.
— Надо будет поискать подходящего великана, чтобы он завалил им вход, — сказал Гэндальф. — А то скоро через горы вообще пути не будет.
Стоило Гэндальфу услышать крик Бильбо, как он сразу все понял. Он устроил молнию, которая убила орков, пытавшихся его схватить, и проскользнул через трещину, прежде чем она сомкнулась. Затем последовал за орками и их пленниками до Большого Зала, где тихонько присел в дальнем уголке и приготовил свое самое лучшее колдовство.
— Очень щекотливое дело, надо сказать. Риск был большой, — признался он.
Но, конечно, Гэндальф прошел специальную школу заклинаний огня и света. Как вы знаете, хоббит на всю жизнь запомнил его волшебные фейерверки в саду Старого Тука в Дни Середины Лета.
Остальное вам уже известно. И еще Гэндальф все знал о запасном выходе, который орки называли Нижними Воротами, и где Бильбо потерял все пуговицы. Вообще-то, об этом выходе знали все, кто был хоть немного знаком с этой частью Мглистых Гор, но, чтобы не заблудиться в запутанных ходах и найти нужное направление, необходим был проводник или, по крайней мере, волшебник.
— Они этот выход сделали много лет назад, — сказал маг, — во-первых, чтобы иметь возможность удрать, если понадобится, а во-вторых, чтобы вылезать в низину для грабежей, что они и сейчас делают. Орки всегда охраняют его, и никому еще не удавалось прорваться. Теперь они, наверное, поставят двойную охрану.
Гэндальф засмеялся, и все остальные засмеялись тоже. Они многое потеряли, но зато убили Главаря орков и множество его солдат, и благополучно выбрались, так что можно было сказать, до сих пор им везло. Однако Гэндальф умерил эту радость:
— Идти пора, хватит отдыхать. Когда наступит ночь, они вылезут из горы сотнями и кинутся в погоню, а тени уже удлиняются, солнце низко. Орки чуют следы через много часов, нам надо до сумерек уйти подальше. Хорошо, если нам посветит Луна. Им-то Луна не помешает, но нам будет хоть немножко видна дорога.
А еще на один вопрос хоббита маг ответил так:
— Ты заблудился не только в пещерах, но и во времени. Сегодня Четверг, а нас схватили ночью с Понедельника на Вторник. Мы прошли много миль через сердце гор и теперь находимся на другой стороне. Счастье или несчастье помогло, но дорогу мы значительно сократили, хотя вышли гораздо севернее того места, куда должны были прийти, и теперь придется долго идти по дикому бездорожью, да еще спускаться вниз с той высоты, на которой мы сидим. Так что в путь!
— Ужасно есть хочется, — ныл Бильбо, который, наконец, расслабился после ужасных событий и сразу же сообразил, что с позапрошлого вечера у него крошки во рту не было. Для хоббита это трагедия. Пустой живот у него даже обвис, ноги подгибались.
— Ничем не могу помочь, — ответил Гэндальф. — Если хочешь, вернись и вежливо попроси орков отдать тебе пони с багажом.
— Ну уж нет! — сказал Бильбо.
— Тогда подтянем пояса и пошли дальше, если не хотите, чтобы кто-нибудь нами поужинал, а это будет похуже, чем остаться без еды.
По дороге Бильбо все время оглядывался, надеясь найти что-нибудь съестное, но ежевика еще только цвела, орехов не было, боярышника тоже. Он щипнул немножко щавеля, попил из горного ручья, пересекавшего тропинку, и нашел неподалеку три ягодки малины. От голода это не спасло.
Они все шли и шли. Тропа на камнях совсем пропала. Кончились кусты, исчезла не только высокая трава между валунами, но даже объеденный кроликами дери, тимьян, шалфей, майоран и желтые горные розочки. Потом перед путниками оказался крутой каменистый склон со следами оползня. Пришлось спускаться по нему без дороги, мелкие камни ползли из-под ног; потом запрыгали, защелкали, ударяясь друг о друга, обломки покрупнее, запылили, скатываясь вниз, и вот уже весь склон с шумом и грохотом сорвался и поехал под гору, гремя и пыля, и путники, прижавшись друг к другу, тоже поехали в облаке пыли, оглушенные треском подпрыгивающих камней.
Внизу их спасли деревья. Отряд принесло к подножьям сосен, взбиравшихся на склон: здесь был край густого темного леса. Некоторые из гномов уцепились за нижние ветки деревьев и повисли на них, а те, кто был поменьше (и хоббит тоже), спрятались от камней за стволами. Опасность скоро миновала, камни прокатились мимо и грохот затих, лишь изредка снизу еще некоторое время доносился приглушенный рокот и треск — это последние камни ударялись о корни сосен и скатывались в папоротник.
— Мамочка! — воскликнул хоббит. — Кажется, я в другой стороне Мглистых Гор, как раз там, где начинается Глухоманье! О где же, где же Гэндальф и гномы? Как хочется верить, что они не остались у орков в пещерах!
Он продолжал идти куда глаза глядят, пересек небольшое плато, дошел до его края и спустился вниз по склону; и все время его не покидала мысль, от которой он чувствовал себя очень неуютно: а не должен ли он теперь, когда у него есть Волшебное Кольцо, вернуться в эти страшные, ужасные пещеры и поискать там друзей? Эта мысль росла и крепла, и он уже совсем решил, что надо возвращаться, — и сам себя при этом очень жалел, — как вдруг услышал голоса.
Бильбо остановился и прислушался. На орков было непохоже, но на всякий случай он решил двигаться очень осторожно. Каменистая тропка вилась вниз, слева была каменная стена, справа — обрыв, на котором — чуть пониже тропы — была терраса, заросшая кустарником и низкими деревцами. Голоса доносились как раз оттуда.
Бильбо подкрался поближе; — и увидел между двух камней голову в красном капюшоне — это Балин осматривал местность! Бильбо захотелось захлопать в ладоши и заорать от радости, но он не стал этого делать. На пальце у него все еще было Кольцо во избежание случайных неприятностей, и он заметил, что. Балин смотрит прямо на него, но его не видит.
«Сейчас я их всех удивлю», — подумал хоббит и пополз в кусты, росшие на краю площадки.
Там Гэндальф спорил с гномами. Собравшись в кружок, они обсуждали все, что случилось с ними в пещерах, и решали, что делать дальше. Гномы ворчали, а Гэндальф повторял, что продолжать Путешествие нельзя, пока господин Торбинс находится в руках орков, и надо попробовать узнать, жив он или мертв, и, если жив, попытаться выручить.
— В конце концов, он мой друг. Я за него в ответе. Мне очень жаль, что вы его потеряли.
В ответ гномы спрашивали, зачем его вообще взяли, почему он не держался вместе со всеми, и почему маг не выбрал кого-нибудь посмекалистей.
— Пока от него больше хлопот, чем пользы, — произнес кто-то. — Да пусть он провалится, не хватало еще возвращаться за ним в эти гнусные пещеры!
— Взял его я, — сердито ответил маг, — а я не беру ничего бесполезного. Сейчас вы поможете мне его найти, или я уйду и оставлю вас одних, и выпутывайтесь сами. Если только он найдется, вы меня еще благодарить будете. Как же ты ухитрился его уронить, Дори?
— Ты бы тоже его уронил, — ответил Дори, — если бы тебя орк схватил за ногу, опрокинул на землю, да еще в спину наподдал.
— Тогда почему ты его потом не подобрал?
— Трах-тарарах, он еще спрашивает! Да орки же в темноте дрались и кусались, как бешеные, все падали, ты размахивал Гламдрингом, чуть мне голову не снес, а Торин Оркристом во все стороны тыкал. Потом ты вдруг устроил ослепительную вспышку, мы увидели, как орки разбегаются, они страшно выли, ты заорал: «Все за мной», и все за тобой побежали. Мы думали, что все; никто никого не считал, пока не прорвались мимо стражи через Нижние Ворота, и вообще была такая неразбериха… Вот и остались без Взломщика, будь он неладен!
— А вот и Взломщик! — произнес Бильбо, вступая в середину круга и снимая Кольцо.
Как они все подпрыгнули от неожиданности! А потом закричали от удивления и радости. Гэндальф удивился не меньше других, но обрадовался больше.Онподозвал Балина и высказал ему все, что думает о часовом, мимо которого вот так можно пройти в середку. Репутация Бильбо в глазах гномов сразу выросла. Если до сих пор они еще сомневались в том, что он — Первоклассный Взломщик, как ни внушал им это Гэндальф, то теперь сомнения отпали. Балин больше остальных недоумевал, как Бильбо удалось пройти, и все говорили, что это, конечно, прекрасная работа.
Разумеется, Бильбо таял от похвал, а внутри слегка посмеивался, — но о Кольце не сказал ни слова. На расспросы, как ему удалось так незаметно к ним подобраться, он только отвечал:
— Подполз осторожно, знаете, так тихо-тихо…
— Даже мышь до сих пор не могла проползти у меня под носом осторожно и тихо-тихо, чтобы я не заметил, — сказал Балин. — Снимаю перед вами капюшон.
И он его снял, говоря:
— Балин, готов служить!
— Торбинс, к вашим услугам, — ответил Бильбо. Потом путешественники уселись в кружок и стали расспрашивать, что с ним случилось после того, как они его потеряли, и Бильбо рассказал им все-все, умолчав лишь о Кольце («расскажу когда-нибудь потом», — почему-то подумал он). Они особенно заинтересовались состязанием в загадках и их передергивало от отвращения, когда Бильбо описывал Голлума.
— А я ничего не мог придумать, когда он сидел рядом, ни одной загадки, — продолжал Бильбо. — И я сказал: «Что это у меня в кармашке?». И он за три попытки не отгадал. Тогда я сказал: «Где твое обещание? Показывай дорогу!» А он бросился на меня и хотел убить, и я побежал и споткнулся, а он меня в темноте не заметил. Тогда я пошел вслед за ним, потому что услышал, как он сам с собой разговаривает. Он думал, что я знаю, где выход, и сам туда направился. А недалеко от выхода сел посреди туннеля, так что я не мог пройти. Тогда я через него перепрыгнул и удрал, побежал к выходу.
— А караульные? — спросили они. — Там что, никого не было?
— Были! Много было. Я от них увернулся. Но дверь они прикрыли, только щель оставили, и я почти все пуговицы оборвал — так и разлетелись на пороге!.. Но все равно пролез — и вот он я!
Теперь гномы смотрели на Бильбо с уважением.Онздорово вырос в их глазах, когда так запросто рассказал, как перехитрил стражей, перепрыгнул через Голлума и выбрался наружу, будто это ему никакого труда не стоило.
— Ну, что я вам говорил? — смеясь, сказал Гэндальф. — У господина Торбинса найдется еще много такого, о чем вы не догадываетесь.
Он лукаво взглянул на Бильбо из-под кустистых бровей, и хоббиту вдруг показалось, что магу известна та часть происшедшего, о которой он умолчал.
Потом он сам засыпал их вопросами, потому что если Гэндальф уже что-то объяснил гномам, он-то про это еще ничего не знал. Он хотел узнать, как маг снова объявился, и где они находятся сейчас. Гэндальф с удовольствием все повторил (он никогда не отказывался, если речь шла о его ловкости и мудрости). Он сказал Бильбо, что они с Элрондом знали об орчьих пещерах в этой части гор. Но Главный Выход из них раньше был на другой, более удобной тропе, по которой чаще ходили путники. Если ночь заставала их вблизи орчьих ворот, они пропадали. А верхняя гномья тропа до сих пор считалась труднопроходимой, но вполне безопасной. Очевидно, гоблины открыли новые ворота совсем недавно.
— Надо будет поискать подходящего великана, чтобы он завалил им вход, — сказал Гэндальф. — А то скоро через горы вообще пути не будет.
Стоило Гэндальфу услышать крик Бильбо, как он сразу все понял. Он устроил молнию, которая убила орков, пытавшихся его схватить, и проскользнул через трещину, прежде чем она сомкнулась. Затем последовал за орками и их пленниками до Большого Зала, где тихонько присел в дальнем уголке и приготовил свое самое лучшее колдовство.
— Очень щекотливое дело, надо сказать. Риск был большой, — признался он.
Но, конечно, Гэндальф прошел специальную школу заклинаний огня и света. Как вы знаете, хоббит на всю жизнь запомнил его волшебные фейерверки в саду Старого Тука в Дни Середины Лета.
Остальное вам уже известно. И еще Гэндальф все знал о запасном выходе, который орки называли Нижними Воротами, и где Бильбо потерял все пуговицы. Вообще-то, об этом выходе знали все, кто был хоть немного знаком с этой частью Мглистых Гор, но, чтобы не заблудиться в запутанных ходах и найти нужное направление, необходим был проводник или, по крайней мере, волшебник.
— Они этот выход сделали много лет назад, — сказал маг, — во-первых, чтобы иметь возможность удрать, если понадобится, а во-вторых, чтобы вылезать в низину для грабежей, что они и сейчас делают. Орки всегда охраняют его, и никому еще не удавалось прорваться. Теперь они, наверное, поставят двойную охрану.
Гэндальф засмеялся, и все остальные засмеялись тоже. Они многое потеряли, но зато убили Главаря орков и множество его солдат, и благополучно выбрались, так что можно было сказать, до сих пор им везло. Однако Гэндальф умерил эту радость:
— Идти пора, хватит отдыхать. Когда наступит ночь, они вылезут из горы сотнями и кинутся в погоню, а тени уже удлиняются, солнце низко. Орки чуют следы через много часов, нам надо до сумерек уйти подальше. Хорошо, если нам посветит Луна. Им-то Луна не помешает, но нам будет хоть немножко видна дорога.
А еще на один вопрос хоббита маг ответил так:
— Ты заблудился не только в пещерах, но и во времени. Сегодня Четверг, а нас схватили ночью с Понедельника на Вторник. Мы прошли много миль через сердце гор и теперь находимся на другой стороне. Счастье или несчастье помогло, но дорогу мы значительно сократили, хотя вышли гораздо севернее того места, куда должны были прийти, и теперь придется долго идти по дикому бездорожью, да еще спускаться вниз с той высоты, на которой мы сидим. Так что в путь!
— Ужасно есть хочется, — ныл Бильбо, который, наконец, расслабился после ужасных событий и сразу же сообразил, что с позапрошлого вечера у него крошки во рту не было. Для хоббита это трагедия. Пустой живот у него даже обвис, ноги подгибались.
— Ничем не могу помочь, — ответил Гэндальф. — Если хочешь, вернись и вежливо попроси орков отдать тебе пони с багажом.
— Ну уж нет! — сказал Бильбо.
— Тогда подтянем пояса и пошли дальше, если не хотите, чтобы кто-нибудь нами поужинал, а это будет похуже, чем остаться без еды.
По дороге Бильбо все время оглядывался, надеясь найти что-нибудь съестное, но ежевика еще только цвела, орехов не было, боярышника тоже. Он щипнул немножко щавеля, попил из горного ручья, пересекавшего тропинку, и нашел неподалеку три ягодки малины. От голода это не спасло.
Они все шли и шли. Тропа на камнях совсем пропала. Кончились кусты, исчезла не только высокая трава между валунами, но даже объеденный кроликами дери, тимьян, шалфей, майоран и желтые горные розочки. Потом перед путниками оказался крутой каменистый склон со следами оползня. Пришлось спускаться по нему без дороги, мелкие камни ползли из-под ног; потом запрыгали, защелкали, ударяясь друг о друга, обломки покрупнее, запылили, скатываясь вниз, и вот уже весь склон с шумом и грохотом сорвался и поехал под гору, гремя и пыля, и путники, прижавшись друг к другу, тоже поехали в облаке пыли, оглушенные треском подпрыгивающих камней.
Внизу их спасли деревья. Отряд принесло к подножьям сосен, взбиравшихся на склон: здесь был край густого темного леса. Некоторые из гномов уцепились за нижние ветки деревьев и повисли на них, а те, кто был поменьше (и хоббит тоже), спрятались от камней за стволами. Опасность скоро миновала, камни прокатились мимо и грохот затих, лишь изредка снизу еще некоторое время доносился приглушенный рокот и треск — это последние камни ударялись о корни сосен и скатывались в папоротник.