Страница:
А позади из гаража, будто ослепший, неуклюже выкатился полицейский автомобиль и, виляя, словно пьяный, бросился в погоню. Рядом, напрягшись, как струна, молчала Роз.
Но была с ним, хотел он того или нет.
Ответственность за Касса – его долг, одно из его дел. Но оно все-таки не для нее. Слишком велико, займет много времени; по плечу одному ему.
Дханжал притулился в углу гостиной, нетерпеливо перебирая длинными пальцами содержимое чемодана, оставленного Хайдом и той женщиной. Главным образом, ее платья, немного мужской одежды. Как незаслуженная награда голову Дханжала украшала белоснежная повязка.
Пракеш метался по комнате, сгибая и разгибая пальцы правой руки, как будто пытаясь в одно время сделать сложные подсчеты и схватить что-то осязаемое.
Дело несложное – простое до смешного. Нужно заткнуть рот одному человеку... и, конечно, женщине. Хайд – британский агент... или когда-то им был. Его, должно быть, послал Шелли, когда не был полностью уверен... хотя теперь, судя по поведению его людей в Дели, Шелли наконец убедился. Итак, все в высшей степени просто, до того просто, что Дханжал умудрился испортить все дело!
Он повернулся к Дханжалу, тут же принявшему виновато-услужливое выражение, ну прямо олицетворение преданности и самобичевания.
– Где они теперь?
– Не могли уйти далеко, – заикаясь, ответил тот. – У нас есть номер "лендровера", знаем, где он его взял. У нас...
– Ничего у вас нет! – мечась по комнате, снова взорвался Пракеш. Потом вкрадчиво продолжил: – Его нужно отыскать и ликвидировать, Дханжал. Это твое единственное задание, мой дорогой. Ликвидировать. Он, должно быть, здесь из-за этого парня, Касса. Согласен?
– Он не может знать, где тот находится.
– Ты уверен? – Дханжал кивнул. – Почему?
– Этот человек, должно быть, приехал прошлой ночью. За женщиной следили с тех пор, как получили приказ от вас и В.К...
– Вы не видели, как он появился, даже когда женщина была под наблюдением.
– Так он же был в Дели, не так ли? Мог появиться здесь только рано утром сегодня.
– Верно. Итак, он не знает, где находится Касс... а женщина не могла узнать? – Дханжал покачал головой. – Отлично. Но ты говорил, что Сара принимала эту женщину у себя в доме? В какие же игры играла наша английская роза, а, Дханжал? – Дханжал ни словом, ни жестом не выразил своих чувств. Ждущая приказаний безгласная машина. Пракеш чувствовал, что его гнев переходит на Сару Мэллоуби, эту далеко не священную корову. – Какие меры приняты к задержанию Хайда и женщины?
– Подключены подразделения армии и полиции. Центр Сринагара полностью блокирован. Проверяются все отели, плохие и хорошие, плавучие домики, словом, все, где они могут попытаться укрыться. Аэропорт для них закрыт, а также вокзал, автобусы, дороги. Им не выбраться... Пракеш...
Имя произнесено с величайшим почтением, будто это высокий титул; в то же время как пробный шар – милует или все еще гневается?
– Отлично, Дханжал, отлично...
Гнев переадресован на других. Верно, Дханжал был излишне самоуверен. Знал, что Хайд британский агент, поэтому должен был действовать намного осторожнее, то же следовало иметь в виду и Саре.
Зачем эта женщина была здесь? – внезапно осенила беспокойная мысль. Появилась в Сринагаре раньше Хайда, должно быть, с определенной целью, а не просто как прикрытие. Тогда что она здесь делала, что разузнала?.. Его распирало от ярости. Проклятая Сара Мэллоуби, вечно ноющая, недовольная, даже когда ее подобрал В.К., холодная, замкнутая и, черт возьми, до мозга костей британка! Могла что-нибудь такое ляпнуть...
Черт бы побрал В.К. за слабость к благосклонной манере, с какой она ублажает его своими прелестями в постели, за то, что закрывает глаза на скрытую издевку в обращении с ним... и нескрываемую неприязнь к нему, Пракешу. Если только В.К. не употребит власть и влияние, она способна совсем отбиться от рук.
– Пошли со мной, Дханжал... Равиндар, – добавил имя, как знак благосклонности. Дханжал проглотил его, как голодный пес. – Хочу поговорить с хозяйкой.
Вышли из домика и перешли по сходням на набережную. Магазины и лавки закрыты, на улице горстка людей да несколько кошек. Как он и говорил В.К., кашмирцы подавленно затихли. Два дня в Сринагаре не было и не предвиделось происшествий. В воздухе пахло не дымом и пеплом, а озером и горами. Пракеш забарабанил в дверь домика Сары и, распахнув настежь, не задерживаясь, прошел по коридору в гостиную.
Сара Мэллоуби сидела в томной позе – это было единственное определение, которое пришло в голову, ибо так оно и было на деле. Положив руку на валик кресла, она разглядывала стакан, наполненный виски; казалось, она ожидала его прихода и приготовилась встретить должным образом. С презрительно-удивленной гримасой, откинув голову, на него смотрела затянутая в длинное застегнутое наглухо платье мэмсагиб – белая госпожа. Высокомерная британка до корней волос – ему захотелось ее ударить.
Нет, лучше попугать...
Он покинул ее не более четверти часа назад. Стакан заново наполнен, виски в бутылке заметно поубавилось. Проскользнувший следом в гостиную Дханжал стоял в почтительно-бесстрастной позе. Шармар понял, что она его не боится. Она сука В.К., и это придавало ей наглую и отныне, подумал он со злорадством, беспочвенную самонадеянность. Ей тоже можно сделать больно. Можно кольнуть, и из нее польется кровь. Что она наболтала этой паршивой австралийке во время одного из своих пьяных припадков откровенности?
– Эта женщина – сожительница... – подчеркнул он слово, – ...британского агента. Разведчика. Это вас не удивляет?
– Шпиона? Разве они у нас еще есть? – насмешливо переспросила она.
У нас. У нас, британцев. У нас, ограбивших империю и удравших, когда дело приняло крутой оборот, оставив вас, черномазых, расхлебывать. Британское наследие...
– Да, у вас есть. Несомненно. – Пракеш дрожал от нетерпения. – О чем вы с ней говорили, Сара?
– О том, о сем.
Он приблизился к ней на пару шагов. Она повернулась к нему, как бы провоцируя ударить, а на самом деле чтобы подчеркнуть его незначительность.
– Точнее: что то... и что се?
– А что, разве это так важно? За мной нет такого греха, как неблагоразумие, Пракеш, если тебя это беспокоит.
Она с улыбкой откинула с лица волосы, будто снова приглашая ударить.
Он подошел ближе. Сара, будто его не было, продолжала с показным удовольствием задумчиво смаковать виски. А не по необходимости ли, потому что спала с его братом или же потому, что вдруг сочла неподходящим быть посвященной в их махинации?
– Сара, женщину послали сюда раньше мужчины, которого ты обнаружила в ее домике и сочла удобным для себя оставить без внимания... – В ее глазах блеснуло презрение. – ...Очевидно, шпионить за тобой, В.К., мной и, почем знать, даже за Дханжалом. Она, скорее всего, нуждалась в информации, выведывала ее у окружающих.
Сара насмешливо фыркнула.
– Думаю, Пракеш, я бы заметила, если бы у меня что-то вынюхивали. Толстая, пожилая, брошенная женщина...
– Да нет же! – крикнул он, выходя из себя. – Она много лет живет с этим человеком, Сара! Он ее любовник! Трезвомыслящая особа, хорошо устроена в жизни, словом, счастлива. – Немного успокоившись, продолжал: – Совсем уж не такое унылое несчастное создание, какой ты ее представляла. Может быть, если жалеть, то тебя? Что ты ей наболтала?
В стакане, словно пронесся ветерок, зарябила поверхность виски, не понять, то ли от ярости, то ли от страха.
– Только не я, – холодно процедила она. – Да и на что мне жаловаться, Пракеш? Разве только на плохой бизнес из-за этой неопределенности... из-за зверств.
Дханжал, словно присутствуя при бесконечной семейной ссоре, в которой неизвестно за кем будет верх, смущенно переступал с ноги на ногу.
– Именно. И тем не менее пьешь.
– Пью потому, что нравится, Пракеш. И потому, что помогает забыться.
Улыбнувшись, положила длинную ногу на ногу и расправила юбку. Снова отхлебнула из стакана.
– Значит, ничего ей не говорила? – озадаченно переспросил он, снова начиная злиться.
Сара покачала головой.
– Что, не похоже, Пракеш? Между прочим, Роз, мой любовник, премьер-министр, производит наркотики и связан... Закончишь сам, Пракеш, я пошла спать.
Допив виски, сделала движение встать.
Разъяренный Пракеш ринулся вперед, подавшись лицом к ней, с силой притиснул ее руки к ручкам кресла.
– Считаешь меня за идиота? – заорал он. – За паршивого кухонного мальчишку, с которым можно обращаться, как душе угодно? За паршивую прислугу, за которой надо следить, как бы не уперла вилки и ножи, мэмсагиб? – кричал он, брызгая слюной ей в лицо. Увидел, как в глазах мелькнул страх. Она пыталась вырваться. – Паршивая сука! Можешь ублажать моего брата в постели, играть на его тщеславии, но я тебе не слуга! Будешь вежливо отвечать на мои вопросы, слушать, что я говорю, останешься сидеть в этом кресле... – шатаясь, словно пьяный, отошел назад, – ...пока я с тобой не закончу.
Голос пропал, костюм прилип к спине, душил воротничок.
Подавляя кашель, закурил. Страх в глазах женщины потух, но голос, когда она заговорила, дрожал.
– Я не стану упоминать о нашем разговоре В.К.
Это была угроза. Угроза, черт возьми!
– Поступай, как хочешь, – оборвал он. – А пока – куда, по-твоему, подалась женщина?
– Она скрылась?
– Пока.
– А зачем, по-твоему, она сюда приехала? – В ее голосе появились деловые и командные нотки, на которые он старался не обращать внимания, но тем не менее они придавали ее словам определенную внушительность, напоминая ему, с каким энтузиазмом она в прошлом поддерживала их идеалы и их методы, опасную стратегию, допускающую насилие, чтобы держать его под контролем. Тогда ей нравилась власть – тайная власть. – Слушаю, Пракеш. У тебя есть что сказать.
– Чтобы разыскать того парня, Касса. Его-то и ищет Хайд. Сначала в Дели, теперь здесь. Ты им что-нибудь говорила... женщина не спрашивала?
– Женщина не спрашивала. Если она и связана с этим человеком, то служит лишь прикрытием, больше ничем. Поверь мне на слово.
Пракеш Шармар уселся на край стола, обхватив руками резное дерево бордюра. Беспокойные пальцы скользили по фигуркам птиц, цветам и вазам. Деревья, листья, ветви, цветы, мелкие животные. Его всегда восхищал этот старинный стол. Образец индийского мастерства, лишь купленный британцами, не имевшими ни малейшего отношения ни к замыслу, ни к исполнению.
– Значит, поверить? Могу я быть уверен, что ты всегда была трезвой и осторожной?..
Сара презрительно тряхнула головой.
Птицы, цветы... вырезанные из дерева лепестки лилии, клюв удода или соловья, жесткие крылышки... Он ощупывал пальцами резьбу, как будто углубившись в исторический труд или национальный эпос. Сказка...
Опустил глаза на вывалившуюся из-под пальца вещицу, упавшую на гладкий пол у края ковра. Быстро наклонился и возмущенно и в то же время торжествующе подобрал с пола. Протянул тотчас побледневшему Дханжалу, потом Саре.
– А для чего в гостиной эта хреновина? – заорал он, вытянув шею и брызгая слюной. – Это же "жучок", каким пользуются шпионы. – Удовлетворенно отметил, как у Сары забегали глаза, лицо стало пепельно-серым. Она нервно кусала губы. – Его поставила та самая женщина – такая наивная, такая несчастная. Когда? Они же все подслушали! Понимаешь ли ты, жалкая дура, им известно все! – Пракеш бросился на нее, влепил пощечину и, как боксер, пританцовывая, отскочил назад. – Теперь у них все на пленке и только потому, что эта баба обвела тебя вокруг пальца. Приняла ее за наивную дурочку, чего она как раз и добивалась! – Сара съежилась в кресле, безжизненное лицо потеряло прежнее надменное выражение. Пракеш круто повернулся к Дханжалу, крича: – А ты... поезжай в Гульмарг и убери этого Касса! Немедленно! Убьешь и зароешь тело. Потом найдешь этих двоих и тоже уберешь их. Понятно? Убьешь!
Как только вышел Дханжал, Пракеш снова повернулся к Саре. Поднявшись на цыпочки, со всего маху дважды ударил по лицу.
10
Но была с ним, хотел он того или нет.
Ответственность за Касса – его долг, одно из его дел. Но оно все-таки не для нее. Слишком велико, займет много времени; по плечу одному ему.
* * *
– И этот негодяй был здесь, Дханжал! – бушевал Пракеш Шармар. От ярости в ушах звенело не хуже, чем от шума моторов доставившего его из Дели семейного самолета. По вызову уверенного в себе Дханжала! – Был здесь, и никто носом не повел!Дханжал притулился в углу гостиной, нетерпеливо перебирая длинными пальцами содержимое чемодана, оставленного Хайдом и той женщиной. Главным образом, ее платья, немного мужской одежды. Как незаслуженная награда голову Дханжала украшала белоснежная повязка.
Пракеш метался по комнате, сгибая и разгибая пальцы правой руки, как будто пытаясь в одно время сделать сложные подсчеты и схватить что-то осязаемое.
Дело несложное – простое до смешного. Нужно заткнуть рот одному человеку... и, конечно, женщине. Хайд – британский агент... или когда-то им был. Его, должно быть, послал Шелли, когда не был полностью уверен... хотя теперь, судя по поведению его людей в Дели, Шелли наконец убедился. Итак, все в высшей степени просто, до того просто, что Дханжал умудрился испортить все дело!
Он повернулся к Дханжалу, тут же принявшему виновато-услужливое выражение, ну прямо олицетворение преданности и самобичевания.
– Где они теперь?
– Не могли уйти далеко, – заикаясь, ответил тот. – У нас есть номер "лендровера", знаем, где он его взял. У нас...
– Ничего у вас нет! – мечась по комнате, снова взорвался Пракеш. Потом вкрадчиво продолжил: – Его нужно отыскать и ликвидировать, Дханжал. Это твое единственное задание, мой дорогой. Ликвидировать. Он, должно быть, здесь из-за этого парня, Касса. Согласен?
– Он не может знать, где тот находится.
– Ты уверен? – Дханжал кивнул. – Почему?
– Этот человек, должно быть, приехал прошлой ночью. За женщиной следили с тех пор, как получили приказ от вас и В.К...
– Вы не видели, как он появился, даже когда женщина была под наблюдением.
– Так он же был в Дели, не так ли? Мог появиться здесь только рано утром сегодня.
– Верно. Итак, он не знает, где находится Касс... а женщина не могла узнать? – Дханжал покачал головой. – Отлично. Но ты говорил, что Сара принимала эту женщину у себя в доме? В какие же игры играла наша английская роза, а, Дханжал? – Дханжал ни словом, ни жестом не выразил своих чувств. Ждущая приказаний безгласная машина. Пракеш чувствовал, что его гнев переходит на Сару Мэллоуби, эту далеко не священную корову. – Какие меры приняты к задержанию Хайда и женщины?
– Подключены подразделения армии и полиции. Центр Сринагара полностью блокирован. Проверяются все отели, плохие и хорошие, плавучие домики, словом, все, где они могут попытаться укрыться. Аэропорт для них закрыт, а также вокзал, автобусы, дороги. Им не выбраться... Пракеш...
Имя произнесено с величайшим почтением, будто это высокий титул; в то же время как пробный шар – милует или все еще гневается?
– Отлично, Дханжал, отлично...
Гнев переадресован на других. Верно, Дханжал был излишне самоуверен. Знал, что Хайд британский агент, поэтому должен был действовать намного осторожнее, то же следовало иметь в виду и Саре.
Зачем эта женщина была здесь? – внезапно осенила беспокойная мысль. Появилась в Сринагаре раньше Хайда, должно быть, с определенной целью, а не просто как прикрытие. Тогда что она здесь делала, что разузнала?.. Его распирало от ярости. Проклятая Сара Мэллоуби, вечно ноющая, недовольная, даже когда ее подобрал В.К., холодная, замкнутая и, черт возьми, до мозга костей британка! Могла что-нибудь такое ляпнуть...
Черт бы побрал В.К. за слабость к благосклонной манере, с какой она ублажает его своими прелестями в постели, за то, что закрывает глаза на скрытую издевку в обращении с ним... и нескрываемую неприязнь к нему, Пракешу. Если только В.К. не употребит власть и влияние, она способна совсем отбиться от рук.
– Пошли со мной, Дханжал... Равиндар, – добавил имя, как знак благосклонности. Дханжал проглотил его, как голодный пес. – Хочу поговорить с хозяйкой.
Вышли из домика и перешли по сходням на набережную. Магазины и лавки закрыты, на улице горстка людей да несколько кошек. Как он и говорил В.К., кашмирцы подавленно затихли. Два дня в Сринагаре не было и не предвиделось происшествий. В воздухе пахло не дымом и пеплом, а озером и горами. Пракеш забарабанил в дверь домика Сары и, распахнув настежь, не задерживаясь, прошел по коридору в гостиную.
Сара Мэллоуби сидела в томной позе – это было единственное определение, которое пришло в голову, ибо так оно и было на деле. Положив руку на валик кресла, она разглядывала стакан, наполненный виски; казалось, она ожидала его прихода и приготовилась встретить должным образом. С презрительно-удивленной гримасой, откинув голову, на него смотрела затянутая в длинное застегнутое наглухо платье мэмсагиб – белая госпожа. Высокомерная британка до корней волос – ему захотелось ее ударить.
Нет, лучше попугать...
Он покинул ее не более четверти часа назад. Стакан заново наполнен, виски в бутылке заметно поубавилось. Проскользнувший следом в гостиную Дханжал стоял в почтительно-бесстрастной позе. Шармар понял, что она его не боится. Она сука В.К., и это придавало ей наглую и отныне, подумал он со злорадством, беспочвенную самонадеянность. Ей тоже можно сделать больно. Можно кольнуть, и из нее польется кровь. Что она наболтала этой паршивой австралийке во время одного из своих пьяных припадков откровенности?
– Эта женщина – сожительница... – подчеркнул он слово, – ...британского агента. Разведчика. Это вас не удивляет?
– Шпиона? Разве они у нас еще есть? – насмешливо переспросила она.
У нас. У нас, британцев. У нас, ограбивших империю и удравших, когда дело приняло крутой оборот, оставив вас, черномазых, расхлебывать. Британское наследие...
– Да, у вас есть. Несомненно. – Пракеш дрожал от нетерпения. – О чем вы с ней говорили, Сара?
– О том, о сем.
Он приблизился к ней на пару шагов. Она повернулась к нему, как бы провоцируя ударить, а на самом деле чтобы подчеркнуть его незначительность.
– Точнее: что то... и что се?
– А что, разве это так важно? За мной нет такого греха, как неблагоразумие, Пракеш, если тебя это беспокоит.
Она с улыбкой откинула с лица волосы, будто снова приглашая ударить.
Он подошел ближе. Сара, будто его не было, продолжала с показным удовольствием задумчиво смаковать виски. А не по необходимости ли, потому что спала с его братом или же потому, что вдруг сочла неподходящим быть посвященной в их махинации?
– Сара, женщину послали сюда раньше мужчины, которого ты обнаружила в ее домике и сочла удобным для себя оставить без внимания... – В ее глазах блеснуло презрение. – ...Очевидно, шпионить за тобой, В.К., мной и, почем знать, даже за Дханжалом. Она, скорее всего, нуждалась в информации, выведывала ее у окружающих.
Сара насмешливо фыркнула.
– Думаю, Пракеш, я бы заметила, если бы у меня что-то вынюхивали. Толстая, пожилая, брошенная женщина...
– Да нет же! – крикнул он, выходя из себя. – Она много лет живет с этим человеком, Сара! Он ее любовник! Трезвомыслящая особа, хорошо устроена в жизни, словом, счастлива. – Немного успокоившись, продолжал: – Совсем уж не такое унылое несчастное создание, какой ты ее представляла. Может быть, если жалеть, то тебя? Что ты ей наболтала?
В стакане, словно пронесся ветерок, зарябила поверхность виски, не понять, то ли от ярости, то ли от страха.
– Только не я, – холодно процедила она. – Да и на что мне жаловаться, Пракеш? Разве только на плохой бизнес из-за этой неопределенности... из-за зверств.
Дханжал, словно присутствуя при бесконечной семейной ссоре, в которой неизвестно за кем будет верх, смущенно переступал с ноги на ногу.
– Именно. И тем не менее пьешь.
– Пью потому, что нравится, Пракеш. И потому, что помогает забыться.
Улыбнувшись, положила длинную ногу на ногу и расправила юбку. Снова отхлебнула из стакана.
– Значит, ничего ей не говорила? – озадаченно переспросил он, снова начиная злиться.
Сара покачала головой.
– Что, не похоже, Пракеш? Между прочим, Роз, мой любовник, премьер-министр, производит наркотики и связан... Закончишь сам, Пракеш, я пошла спать.
Допив виски, сделала движение встать.
Разъяренный Пракеш ринулся вперед, подавшись лицом к ней, с силой притиснул ее руки к ручкам кресла.
– Считаешь меня за идиота? – заорал он. – За паршивого кухонного мальчишку, с которым можно обращаться, как душе угодно? За паршивую прислугу, за которой надо следить, как бы не уперла вилки и ножи, мэмсагиб? – кричал он, брызгая слюной ей в лицо. Увидел, как в глазах мелькнул страх. Она пыталась вырваться. – Паршивая сука! Можешь ублажать моего брата в постели, играть на его тщеславии, но я тебе не слуга! Будешь вежливо отвечать на мои вопросы, слушать, что я говорю, останешься сидеть в этом кресле... – шатаясь, словно пьяный, отошел назад, – ...пока я с тобой не закончу.
Голос пропал, костюм прилип к спине, душил воротничок.
Подавляя кашель, закурил. Страх в глазах женщины потух, но голос, когда она заговорила, дрожал.
– Я не стану упоминать о нашем разговоре В.К.
Это была угроза. Угроза, черт возьми!
– Поступай, как хочешь, – оборвал он. – А пока – куда, по-твоему, подалась женщина?
– Она скрылась?
– Пока.
– А зачем, по-твоему, она сюда приехала? – В ее голосе появились деловые и командные нотки, на которые он старался не обращать внимания, но тем не менее они придавали ее словам определенную внушительность, напоминая ему, с каким энтузиазмом она в прошлом поддерживала их идеалы и их методы, опасную стратегию, допускающую насилие, чтобы держать его под контролем. Тогда ей нравилась власть – тайная власть. – Слушаю, Пракеш. У тебя есть что сказать.
– Чтобы разыскать того парня, Касса. Его-то и ищет Хайд. Сначала в Дели, теперь здесь. Ты им что-нибудь говорила... женщина не спрашивала?
– Женщина не спрашивала. Если она и связана с этим человеком, то служит лишь прикрытием, больше ничем. Поверь мне на слово.
Пракеш Шармар уселся на край стола, обхватив руками резное дерево бордюра. Беспокойные пальцы скользили по фигуркам птиц, цветам и вазам. Деревья, листья, ветви, цветы, мелкие животные. Его всегда восхищал этот старинный стол. Образец индийского мастерства, лишь купленный британцами, не имевшими ни малейшего отношения ни к замыслу, ни к исполнению.
– Значит, поверить? Могу я быть уверен, что ты всегда была трезвой и осторожной?..
Сара презрительно тряхнула головой.
Птицы, цветы... вырезанные из дерева лепестки лилии, клюв удода или соловья, жесткие крылышки... Он ощупывал пальцами резьбу, как будто углубившись в исторический труд или национальный эпос. Сказка...
Опустил глаза на вывалившуюся из-под пальца вещицу, упавшую на гладкий пол у края ковра. Быстро наклонился и возмущенно и в то же время торжествующе подобрал с пола. Протянул тотчас побледневшему Дханжалу, потом Саре.
– А для чего в гостиной эта хреновина? – заорал он, вытянув шею и брызгая слюной. – Это же "жучок", каким пользуются шпионы. – Удовлетворенно отметил, как у Сары забегали глаза, лицо стало пепельно-серым. Она нервно кусала губы. – Его поставила та самая женщина – такая наивная, такая несчастная. Когда? Они же все подслушали! Понимаешь ли ты, жалкая дура, им известно все! – Пракеш бросился на нее, влепил пощечину и, как боксер, пританцовывая, отскочил назад. – Теперь у них все на пленке и только потому, что эта баба обвела тебя вокруг пальца. Приняла ее за наивную дурочку, чего она как раз и добивалась! – Сара съежилась в кресле, безжизненное лицо потеряло прежнее надменное выражение. Пракеш круто повернулся к Дханжалу, крича: – А ты... поезжай в Гульмарг и убери этого Касса! Немедленно! Убьешь и зароешь тело. Потом найдешь этих двоих и тоже уберешь их. Понятно? Убьешь!
Как только вышел Дханжал, Пракеш снова повернулся к Саре. Поднявшись на цыпочки, со всего маху дважды ударил по лицу.
10
Горный курорт
– Порядок? – тихо позвал он.
Шепот почти потонул в раскатах хохота и грохоте музыки, раздававшихся из длинного приземистого бунгало, расположенного на поросшей травой поляне ниже тропы, на которой стоял "лендровер".
– Да! – облегченно ответила она.
Над еле видной обочиной, где склон обрывался в сторону огней Гульмарга, показались голова и плечи Хайда. Его худощавая фигура тенью маячила на фоне крупных звезд. Потом послышалось тяжелое дыхание, и в дверцу заскребла рука. Разглядев в темноте его широкую улыбку, Роз дотронулась до лица. Он не отвел руку.
– Дело сделано, – негромко сообщил он. – Сколько насчитала?
– Еще двоих. Значит, пять.
– Шесть. Судя по всему, один постоянно внутри. Нервничают. Дханжала не видел – должно быть, вернулся в Сринагар.
– Где "жучок"?
– В углу окна гостиной.
– Видел... его?
Увидела, как Хайд энергично затряс головой.
– Нет. Проверил дровяной сарай и гараж. Там никого. Он в доме... может быть, в спальне? Все проверить не удалось. – Роз казалось, что его голос доносится откуда-то издалека, монотонно, будто размышляет вслух. Так оно и есть, поняла она. Обычно он действует в одиночку. – Где они сейчас?
– Все там же. – Махнула левой рукой с биноклем ночного видения, потом старательно поднесла его к глазам и сквозь серую пелену оглядела окрестности бунгало Шармара. Кивнула головой. – Кружат и кружат у тутового дерева... действительно настороже, – добавила, кутаясь в шаль. Ночь довольно прохладная.
– Напуганы. Может быть, Касс пытался что-то сделать? Будем ждать, пока не успокоятся. Не скоро.
Роз невольно взглянула на часы. Почти полночь. Из ближайшего бунгало вырвались голоса и музыка, как будто открылась дверь... Точно – полоска света, и кто-то, пьяно спотыкаясь, бредет, как по воде. Взрывы смеха. Оглушительная западная поп-музыка. Кругом, словно булыжники, разбросаны машины европейских марок. В сравнении с шумным оживлением, царившим в этом здании, бунгало Шармара выглядело зловеще пустынным.
Хайд рылся в ящике со снаряжением. Роз пугали тихие лязгающие звуки, похожие на звон бутылок, но это были не бутылки. Чтобы отвлечься, она стала следить за вваливающимся обратно в дверь пьяным. Дверь закрылась. Музыка стала глуше. Роз поглядела на вцепившиеся в шаль руки. К дверце вернулся Хайд с наушниками на голове. На сосредоточенном лице огорчение.
– Храпит, зараза, – пробормотал он. – Часовые ходят?..
Глянув вниз вдоль длинного крутого склона, кивнул. В большом занавешенном окне в задней части бунгало мелькнула тень. Казалось, он чем-то расстроен.
– Что с тобой?
– Что? А-а, просто жду... и не знаю, куда они его дели. Очень нужно знать...
Покопавшись у ног, Роз достала термос с чаем, который она наполнила в придорожном ларьке на темной окраине Сринагара. Болтающиеся на провисших проводах редкие уличные фонари, прячущиеся в тени, как загнанная в стойло скотина, жалкие лачуги; редкая вспышка уличного очага, запах навоза, гнили и приготовляемой пищи.
– Хочешь чаю?
– Не откажусь.
Налила в крышку термоса и протянула ему. Между ними будто пробежал электрический заряд: холодный, неживой, отталкивающий.
Он, будто тоже заметив, ободряюще улыбнулся.
– Не беспокойся. Эти ребята не из армии и не из спецназа. Простые фараоны. Видишь – ходят, как заведенные...
Помолчал, понимая, что не убедил. Она отхлебывала чай из крышки-стаканчика.
– Хочешь есть? – буднично спросила она, скорее, успокаивая себя. Он покачал головой.
– Еще пукну в неподходящее время. Может стоить жизни. – Помолчал с застывшей улыбкой на лице. – Нет, спасибо.
– Что... что будем делать потом?
– В Сринагар уже не вернуться. Теперь-то уж запечатан наглухо.
Их разговор, подумала она, больше уместен где-нибудь в психлечебнице, где разбушевавшееся воображение обитателей обуздывают, оглушая их лекарствами. Несмотря на чай, едва согревший внутри, ей стало еще холоднее. Они ускользнули от патрулей по заброшенным проселкам, переехав Джелам – медленно, очень медленно – по узкому шатающемуся мостику. "Лендровер" двигался на самой малой скорости и на всех четырех ведущих. Бревна и канаты моста скрипели, как дом, разваливающийся под ураганным ветром. Фары выключены, внизу в свете звезд мчался черный поток. И все это безумие для того, чтобы попасть в Гульмарг, где Хайду с риском для жизни предстояло убивать незнакомых людей ради человека, которого он едва знал. Разве не безумие, что она пытается поддерживать непринужденный отрывочный разговор, словно сидит перед телевизором, предлагая чашку чая и обсуждая цены на картошку на Сейфуэй, вполглаза глядя на экран, где идет стрельба и валяются трупы. Неужели и он так же отрешенно смотрит на происходящее?
Решительно стряхнула назойливые мысли, будто отодвинувшись от залитого солнцем окна.
– Тогда что?
– Надо еще добраться до него, – нетерпеливо ответил он. – Двинемся к северу... как я тебе показывал... в сторону Барамулы. Потом решим. Зависит, в каком он состоянии, Роз.
– Знаю!.. – оборвала она. Потом, предваряя ненужные слова ободрения, добавила: – Я в полном порядке, Хайд.
– Не сомневаюсь, – ответил Хайд, снимая наушники, надетые на одно ухо, чтобы слышать, что происходит внутри бунгало. – По радио нынче не богато.
Роз посмотрела сверху на Гульмарг. Время от времени вспыхивали фары машин, въезжавших или выезжавших с курорта, бывшего ранее опорным постом английских войск в горах. Попрохладнее для мэмсагиб. В сонные звуки городка врывался шум автомобильных моторов. На спускавшихся по склону полянах яркие россыпи огней в домах и бунгало богачей. Узкие дорожки, словно неровные проборы в темных волосах. На шоссе вспыхнули лучи фар и как два грозящих пальца стремительно направились в сторону города. Она наблюдала за ними лишь ради того, чтобы отвлечься хотя бы на несколько минут. Время за полночь. Промелькнув по городу, фары, прибавив прыти, понеслись по извилистой дорожке в сторону...
– Хайд, – тихо произнесла она.
– Ну?
Роз колебалась, не будучи уверенной. Потом наконец продолжила:
– По-моему... – Хайд по-прежнему стоял спиной к свету фар и, как теперь она начала различать, к похожей на жука машине, замедляющей ход у бунгало Шармара. Свет фар погас. Дрожа от волнения, теперь уверенно, закончила: – Кто-то приехал... Туда. Торопится...
Он уже обернулся в сторону бунгало, выхватил у нее бинокль, стал наводить на резкость.
– Слепнешь, что ли? – дрожа от возбуждения, упрекнул он. Роз видела, как две фигурки торопливо двинулись в тень здания. – Не могла разглядеть, кто это. – Двое патрулировавших часовых направились следом в бунгало. Надев наушники и сосредоточенно наклонившись над миниатюрным магнитофоном, Хайд занялся настройкой громкости. – Дханжал, – сухо сообщил он.
Забравшись с головой в багажный отсек "лендровера", Хайд принялся лихорадочно рыться в вещах. Звяканье металла, глухой стук пластмассы. Роз следила, как он надел заплечную сумку и сунул туда небольшую рацию, потом засунул в рукав свитера тонкую свинцовую пластинку. В ладони маленький переключатель. Под мышкой пистолет. Второй за поясом.
– Слушай, – приказал он, протягивая наушники. Потом вставил себе в левое ухо крошечный наушник. Надевая наушники, Роз услышала шорох и почувствовала легкое покалывание тока от батарейки – это Хайд поправлял сумку с рацией. Она с опаской, как на оружие, поглядела на вторую рацию, которую он положил ей на колени. – Ну? – отрывисто спросил он.
– Дханжал, – подтвердила она.
– Чего он хочет?
– Возбужденный, злой...
– Где Касс? – прошипел ей в щеку Хайд, натягивая камуфляжную куртку.
– ...В спальне! – выпалила она и протестующе вскрикнула: – Нет!..
– Что там? – вцепившись ей в руку, прошептал он. – Что? Роз... что?
– Его убьют, – волнуясь, невнятно пробормотала она. – Допрашивают о тебе... – продолжала, лишаясь сил, будто это была еще более страшная новость.
– Хрен с ними! – оборвал он. Она поняла, что это для него не новость. Инстинкт. Застегнув молнию, сунул в карманы две газовые гранаты и сразу принялся проверять автомат "стерлинг". – Изготовлен в Индии – будем надеяться, что он, черт возьми, работает!
В ее голове как комариный звон звучали слова Дханжала и еще чьи-то голоса, говорившие на английском. Обсуждали, куда деть труп Касса...
– Ему приказал Пракеш Шармар, – сообщила она равнодушно слушавшему Хайду, сосредоточенно вертевшему в руках автомат. Он жестом приказал ей снять наушники. Она неохотно подчинилась, потому что слушать подробности планируемого убийства Касса было не страшнее, чем смотреть в лицо Хайду, ощущая уязвимость его хрупкого тела. На груди у него болтался перекинутый через шею респиратор. – Нет, – повторяла она сдавленным голосом.
Взяв с колен рацию, настроил ее, потом вернул, показывая кнопки.
– Передача – прием, – показал он. – Проверим, когда спущусь чуть под горку. Смотри в ночной бинокль. Когда начнется, я должен знать, что происходит, где каждый из часовых. Поняла? Роз, поняла? – Она была в состоянии только кивать головой. – Хорошо. – На короткое время схватил наушники и послушал одним ухом. – Все еще пережевывают планы похорон, спорят, кому копать. – Ухмыльнулся, сглотнул, потом серьезно продолжал: – Если что-нибудь случится... если я тебе скажу или не смогу сказать, убирайся. Просто уезжай. Поездом или автобусом. Не в Сринагар. О'кей? – Она снова кивнула. – Это то, что у меня лучше всего получается, Роз. Я вернусь.
И сразу ушел. Маленькая беззащитная фигурка, прыгая, удалялась вниз по склону. Проглотив слезы, Роз громко всхлипнула.
– Тише, услышат, – раздалось с колен, будто там лежала его голова. В ужасе посмотрев на рацию, она схватила ее холодными негнущимися пальцами. Вцепилась в источник его голоса, как в руку, словно удерживая его. – Как там, Роз? – Она напрягла зрение, пытаясь его разглядеть, потом, движимая страхом, до боли прижала к глазам бинокль. Теперь она видела его – пригнувшуюся к земле серую тень, спотыкающуюся и пошатывающуюся, словно пьяница, идущий с вечеринки. – Сколько их осталось снаружи?
– Двое... трое, – выпалила она, потом, спохватившись, нажала кнопку переключения и повторила: – Трое... один с твоей стороны, двое следят за дорогой. Судя по всему, кто-то им приказал...
– О'кей. Покороче.
– Хорошо...
В бинокль огромным мерцающим занавесом наплыла вершина Нанта-Парбат. Холодно. Роз, дрожа, нашарила на сиденье анорак – теплую куртку с капюшоном.
В этом занятии – доносить о передвижениях подсматриваемых ею людей – было нечто притягивающе дурное, как наркотик. В тени огромных сосен две серые фигуры. Отчетливо выделялись стволы винтовок. Накинула на плечи анорак, придерживая рукой на часто вздымающейся груди.
– Они все еще перед домом, разговаривают.
В наушнике Дханжал бранился с прошедшими с ним в дом часовыми. Кажется, ему не хотелось приступать к делу, и он продолжал разговор о месте захоронения, не упоминая о самом убийстве Касса. Серая фигурка Хайда находилась далеко внизу, за залитым огнями бунгало, где проходила вечеринка...
Она сдерживала, свое воображение.
– Все еще там? – раздалось по рации, будто он сидел рядом.
– Все еще там. Ты... ты не видишь того, кто сбоку от тебя?
– Слишком темно. Где он?
– Под крышей веранды, стоит, как слуга.
– О'кей. – Роз слышала дыхание Хайда. Он остановился за выступом скалы ярдах в пятидесяти от бунгало. В освещенном занавешенном окне появилась тень. Взмахнула рукой, будто указывая, где прятался Хайд. – Роз, слушай. Подгони "лендровер" вниз, к бунгало, когда... если я скажу... О'кей?
– Хорошо, – чуть слышно ответила она.
– Ладно... – Она чувствовала, что он собирался добавить несколько успокаивающих слов, но передумал. Возможно, они были бы ко времени, отвлекли ее от пугающих событий. – Тебе придется слушать все, что происходит. Поняла, Роз?
– Да. – Тот же беспомощный тон.
– Будешь слышать мое дыхание, особенно когда надену респиратор. Будешь продолжать слушать, Роз. – Затем почти неслышно: – Эти долбаные автоматы... не доверяю им. Наденем-ка глушитель...
Она напрягла слух, чтобы разобрать еле слышные звуки, но рация молчала, как мертвая.
– Порядок, – наконец пробормотал он. – Роз, все время: где и когда. Каждое движение. Не жди моих ответов.
– Хайд...
Ответа нет, только дыхание. Она увидела, как он выскользнул из-за скалы и с карикатурной осторожностью, почти на цыпочках, двинулся к бунгало. Господи, молю тебя, чтобы у него все было хорошо...
– Тогда за дело! – рявкнул в наушниках голос Дханжала. – Вы двое. Ступайте! – В голосе напряжение.
– Хайд, они собираются...
– О'кей.
Дыхание в рации участилось, стало похожим на треск радиопомех. Роз через силу старалась не упускать из виду оставшихся снаружи часовых. Двое оставались на дороге, один из них курил, второй шаркал ногами по пыли. Третий часовой на отшибе... она задышала так же часто, как Хайд, увидев, что его призрачная фигура приближается к третьему, вышедшему из-под веранды и глазеющему на вершину горы. Двое не смотрят... один не насторожен. Хайд остановился, справился с дыханием – теперь оно слышалось, как отлаженная машина.
Шепот почти потонул в раскатах хохота и грохоте музыки, раздававшихся из длинного приземистого бунгало, расположенного на поросшей травой поляне ниже тропы, на которой стоял "лендровер".
– Да! – облегченно ответила она.
Над еле видной обочиной, где склон обрывался в сторону огней Гульмарга, показались голова и плечи Хайда. Его худощавая фигура тенью маячила на фоне крупных звезд. Потом послышалось тяжелое дыхание, и в дверцу заскребла рука. Разглядев в темноте его широкую улыбку, Роз дотронулась до лица. Он не отвел руку.
– Дело сделано, – негромко сообщил он. – Сколько насчитала?
– Еще двоих. Значит, пять.
– Шесть. Судя по всему, один постоянно внутри. Нервничают. Дханжала не видел – должно быть, вернулся в Сринагар.
– Где "жучок"?
– В углу окна гостиной.
– Видел... его?
Увидела, как Хайд энергично затряс головой.
– Нет. Проверил дровяной сарай и гараж. Там никого. Он в доме... может быть, в спальне? Все проверить не удалось. – Роз казалось, что его голос доносится откуда-то издалека, монотонно, будто размышляет вслух. Так оно и есть, поняла она. Обычно он действует в одиночку. – Где они сейчас?
– Все там же. – Махнула левой рукой с биноклем ночного видения, потом старательно поднесла его к глазам и сквозь серую пелену оглядела окрестности бунгало Шармара. Кивнула головой. – Кружат и кружат у тутового дерева... действительно настороже, – добавила, кутаясь в шаль. Ночь довольно прохладная.
– Напуганы. Может быть, Касс пытался что-то сделать? Будем ждать, пока не успокоятся. Не скоро.
Роз невольно взглянула на часы. Почти полночь. Из ближайшего бунгало вырвались голоса и музыка, как будто открылась дверь... Точно – полоска света, и кто-то, пьяно спотыкаясь, бредет, как по воде. Взрывы смеха. Оглушительная западная поп-музыка. Кругом, словно булыжники, разбросаны машины европейских марок. В сравнении с шумным оживлением, царившим в этом здании, бунгало Шармара выглядело зловеще пустынным.
Хайд рылся в ящике со снаряжением. Роз пугали тихие лязгающие звуки, похожие на звон бутылок, но это были не бутылки. Чтобы отвлечься, она стала следить за вваливающимся обратно в дверь пьяным. Дверь закрылась. Музыка стала глуше. Роз поглядела на вцепившиеся в шаль руки. К дверце вернулся Хайд с наушниками на голове. На сосредоточенном лице огорчение.
– Храпит, зараза, – пробормотал он. – Часовые ходят?..
Глянув вниз вдоль длинного крутого склона, кивнул. В большом занавешенном окне в задней части бунгало мелькнула тень. Казалось, он чем-то расстроен.
– Что с тобой?
– Что? А-а, просто жду... и не знаю, куда они его дели. Очень нужно знать...
Покопавшись у ног, Роз достала термос с чаем, который она наполнила в придорожном ларьке на темной окраине Сринагара. Болтающиеся на провисших проводах редкие уличные фонари, прячущиеся в тени, как загнанная в стойло скотина, жалкие лачуги; редкая вспышка уличного очага, запах навоза, гнили и приготовляемой пищи.
– Хочешь чаю?
– Не откажусь.
Налила в крышку термоса и протянула ему. Между ними будто пробежал электрический заряд: холодный, неживой, отталкивающий.
Он, будто тоже заметив, ободряюще улыбнулся.
– Не беспокойся. Эти ребята не из армии и не из спецназа. Простые фараоны. Видишь – ходят, как заведенные...
Помолчал, понимая, что не убедил. Она отхлебывала чай из крышки-стаканчика.
– Хочешь есть? – буднично спросила она, скорее, успокаивая себя. Он покачал головой.
– Еще пукну в неподходящее время. Может стоить жизни. – Помолчал с застывшей улыбкой на лице. – Нет, спасибо.
– Что... что будем делать потом?
– В Сринагар уже не вернуться. Теперь-то уж запечатан наглухо.
Их разговор, подумала она, больше уместен где-нибудь в психлечебнице, где разбушевавшееся воображение обитателей обуздывают, оглушая их лекарствами. Несмотря на чай, едва согревший внутри, ей стало еще холоднее. Они ускользнули от патрулей по заброшенным проселкам, переехав Джелам – медленно, очень медленно – по узкому шатающемуся мостику. "Лендровер" двигался на самой малой скорости и на всех четырех ведущих. Бревна и канаты моста скрипели, как дом, разваливающийся под ураганным ветром. Фары выключены, внизу в свете звезд мчался черный поток. И все это безумие для того, чтобы попасть в Гульмарг, где Хайду с риском для жизни предстояло убивать незнакомых людей ради человека, которого он едва знал. Разве не безумие, что она пытается поддерживать непринужденный отрывочный разговор, словно сидит перед телевизором, предлагая чашку чая и обсуждая цены на картошку на Сейфуэй, вполглаза глядя на экран, где идет стрельба и валяются трупы. Неужели и он так же отрешенно смотрит на происходящее?
Решительно стряхнула назойливые мысли, будто отодвинувшись от залитого солнцем окна.
– Тогда что?
– Надо еще добраться до него, – нетерпеливо ответил он. – Двинемся к северу... как я тебе показывал... в сторону Барамулы. Потом решим. Зависит, в каком он состоянии, Роз.
– Знаю!.. – оборвала она. Потом, предваряя ненужные слова ободрения, добавила: – Я в полном порядке, Хайд.
– Не сомневаюсь, – ответил Хайд, снимая наушники, надетые на одно ухо, чтобы слышать, что происходит внутри бунгало. – По радио нынче не богато.
Роз посмотрела сверху на Гульмарг. Время от времени вспыхивали фары машин, въезжавших или выезжавших с курорта, бывшего ранее опорным постом английских войск в горах. Попрохладнее для мэмсагиб. В сонные звуки городка врывался шум автомобильных моторов. На спускавшихся по склону полянах яркие россыпи огней в домах и бунгало богачей. Узкие дорожки, словно неровные проборы в темных волосах. На шоссе вспыхнули лучи фар и как два грозящих пальца стремительно направились в сторону города. Она наблюдала за ними лишь ради того, чтобы отвлечься хотя бы на несколько минут. Время за полночь. Промелькнув по городу, фары, прибавив прыти, понеслись по извилистой дорожке в сторону...
– Хайд, – тихо произнесла она.
– Ну?
Роз колебалась, не будучи уверенной. Потом наконец продолжила:
– По-моему... – Хайд по-прежнему стоял спиной к свету фар и, как теперь она начала различать, к похожей на жука машине, замедляющей ход у бунгало Шармара. Свет фар погас. Дрожа от волнения, теперь уверенно, закончила: – Кто-то приехал... Туда. Торопится...
Он уже обернулся в сторону бунгало, выхватил у нее бинокль, стал наводить на резкость.
– Слепнешь, что ли? – дрожа от возбуждения, упрекнул он. Роз видела, как две фигурки торопливо двинулись в тень здания. – Не могла разглядеть, кто это. – Двое патрулировавших часовых направились следом в бунгало. Надев наушники и сосредоточенно наклонившись над миниатюрным магнитофоном, Хайд занялся настройкой громкости. – Дханжал, – сухо сообщил он.
Забравшись с головой в багажный отсек "лендровера", Хайд принялся лихорадочно рыться в вещах. Звяканье металла, глухой стук пластмассы. Роз следила, как он надел заплечную сумку и сунул туда небольшую рацию, потом засунул в рукав свитера тонкую свинцовую пластинку. В ладони маленький переключатель. Под мышкой пистолет. Второй за поясом.
– Слушай, – приказал он, протягивая наушники. Потом вставил себе в левое ухо крошечный наушник. Надевая наушники, Роз услышала шорох и почувствовала легкое покалывание тока от батарейки – это Хайд поправлял сумку с рацией. Она с опаской, как на оружие, поглядела на вторую рацию, которую он положил ей на колени. – Ну? – отрывисто спросил он.
– Дханжал, – подтвердила она.
– Чего он хочет?
– Возбужденный, злой...
– Где Касс? – прошипел ей в щеку Хайд, натягивая камуфляжную куртку.
– ...В спальне! – выпалила она и протестующе вскрикнула: – Нет!..
– Что там? – вцепившись ей в руку, прошептал он. – Что? Роз... что?
– Его убьют, – волнуясь, невнятно пробормотала она. – Допрашивают о тебе... – продолжала, лишаясь сил, будто это была еще более страшная новость.
– Хрен с ними! – оборвал он. Она поняла, что это для него не новость. Инстинкт. Застегнув молнию, сунул в карманы две газовые гранаты и сразу принялся проверять автомат "стерлинг". – Изготовлен в Индии – будем надеяться, что он, черт возьми, работает!
В ее голове как комариный звон звучали слова Дханжала и еще чьи-то голоса, говорившие на английском. Обсуждали, куда деть труп Касса...
– Ему приказал Пракеш Шармар, – сообщила она равнодушно слушавшему Хайду, сосредоточенно вертевшему в руках автомат. Он жестом приказал ей снять наушники. Она неохотно подчинилась, потому что слушать подробности планируемого убийства Касса было не страшнее, чем смотреть в лицо Хайду, ощущая уязвимость его хрупкого тела. На груди у него болтался перекинутый через шею респиратор. – Нет, – повторяла она сдавленным голосом.
Взяв с колен рацию, настроил ее, потом вернул, показывая кнопки.
– Передача – прием, – показал он. – Проверим, когда спущусь чуть под горку. Смотри в ночной бинокль. Когда начнется, я должен знать, что происходит, где каждый из часовых. Поняла? Роз, поняла? – Она была в состоянии только кивать головой. – Хорошо. – На короткое время схватил наушники и послушал одним ухом. – Все еще пережевывают планы похорон, спорят, кому копать. – Ухмыльнулся, сглотнул, потом серьезно продолжал: – Если что-нибудь случится... если я тебе скажу или не смогу сказать, убирайся. Просто уезжай. Поездом или автобусом. Не в Сринагар. О'кей? – Она снова кивнула. – Это то, что у меня лучше всего получается, Роз. Я вернусь.
И сразу ушел. Маленькая беззащитная фигурка, прыгая, удалялась вниз по склону. Проглотив слезы, Роз громко всхлипнула.
– Тише, услышат, – раздалось с колен, будто там лежала его голова. В ужасе посмотрев на рацию, она схватила ее холодными негнущимися пальцами. Вцепилась в источник его голоса, как в руку, словно удерживая его. – Как там, Роз? – Она напрягла зрение, пытаясь его разглядеть, потом, движимая страхом, до боли прижала к глазам бинокль. Теперь она видела его – пригнувшуюся к земле серую тень, спотыкающуюся и пошатывающуюся, словно пьяница, идущий с вечеринки. – Сколько их осталось снаружи?
– Двое... трое, – выпалила она, потом, спохватившись, нажала кнопку переключения и повторила: – Трое... один с твоей стороны, двое следят за дорогой. Судя по всему, кто-то им приказал...
– О'кей. Покороче.
– Хорошо...
В бинокль огромным мерцающим занавесом наплыла вершина Нанта-Парбат. Холодно. Роз, дрожа, нашарила на сиденье анорак – теплую куртку с капюшоном.
В этом занятии – доносить о передвижениях подсматриваемых ею людей – было нечто притягивающе дурное, как наркотик. В тени огромных сосен две серые фигуры. Отчетливо выделялись стволы винтовок. Накинула на плечи анорак, придерживая рукой на часто вздымающейся груди.
– Они все еще перед домом, разговаривают.
В наушнике Дханжал бранился с прошедшими с ним в дом часовыми. Кажется, ему не хотелось приступать к делу, и он продолжал разговор о месте захоронения, не упоминая о самом убийстве Касса. Серая фигурка Хайда находилась далеко внизу, за залитым огнями бунгало, где проходила вечеринка...
Она сдерживала, свое воображение.
– Все еще там? – раздалось по рации, будто он сидел рядом.
– Все еще там. Ты... ты не видишь того, кто сбоку от тебя?
– Слишком темно. Где он?
– Под крышей веранды, стоит, как слуга.
– О'кей. – Роз слышала дыхание Хайда. Он остановился за выступом скалы ярдах в пятидесяти от бунгало. В освещенном занавешенном окне появилась тень. Взмахнула рукой, будто указывая, где прятался Хайд. – Роз, слушай. Подгони "лендровер" вниз, к бунгало, когда... если я скажу... О'кей?
– Хорошо, – чуть слышно ответила она.
– Ладно... – Она чувствовала, что он собирался добавить несколько успокаивающих слов, но передумал. Возможно, они были бы ко времени, отвлекли ее от пугающих событий. – Тебе придется слушать все, что происходит. Поняла, Роз?
– Да. – Тот же беспомощный тон.
– Будешь слышать мое дыхание, особенно когда надену респиратор. Будешь продолжать слушать, Роз. – Затем почти неслышно: – Эти долбаные автоматы... не доверяю им. Наденем-ка глушитель...
Она напрягла слух, чтобы разобрать еле слышные звуки, но рация молчала, как мертвая.
– Порядок, – наконец пробормотал он. – Роз, все время: где и когда. Каждое движение. Не жди моих ответов.
– Хайд...
Ответа нет, только дыхание. Она увидела, как он выскользнул из-за скалы и с карикатурной осторожностью, почти на цыпочках, двинулся к бунгало. Господи, молю тебя, чтобы у него все было хорошо...
– Тогда за дело! – рявкнул в наушниках голос Дханжала. – Вы двое. Ступайте! – В голосе напряжение.
– Хайд, они собираются...
– О'кей.
Дыхание в рации участилось, стало похожим на треск радиопомех. Роз через силу старалась не упускать из виду оставшихся снаружи часовых. Двое оставались на дороге, один из них курил, второй шаркал ногами по пыли. Третий часовой на отшибе... она задышала так же часто, как Хайд, увидев, что его призрачная фигура приближается к третьему, вышедшему из-под веранды и глазеющему на вершину горы. Двое не смотрят... один не насторожен. Хайд остановился, справился с дыханием – теперь оно слышалось, как отлаженная машина.