Страница:
– А вы? Все нормально? – спросила Роз.
Сара всем своим видом тут же дала понять, что не нуждается в сочувствии.
– Да, – резко ответила она. – Прекрасно.
– Вижу, прибыло гостей... – повела головой Роз.
– Насколько знаю, какое-то деловое совещание. Попросили помещение и ужин. – Заранее заготовленное, не вызывающее сомнений объяснение. – Правда, хлопотно, но нищие не выбирают, – улыбнулась она, уверенная, что выдумку проглотят. Собрание акционеров компании "Мак на экспорт", подумала Роз. – Остановились в окрестных отелях, но у нас им пришелся по душе местный колорит или что-то вроде этого. Я не очень интересовалась.
– Хоть и невелика, но все-таки обуза.
– Что? Ах да... пришлось уступить мой дом. Самая большая гостиная... – Она засмеялась. – Не стоило бы распространяться перед постояльцами, не так ли? – Лицо ее снова затуманилось, взгляд устремился... куда? Не на рослого пакистанца, который подошел к обитателю соседнего домика и о чем-то оживленно-почтительно беседовал. Даже не на предстоящее в ее доме собрание... куда-то значительно дальше; вспомнилось очень давнее запрещение смеяться. Сара вздохнула. – Крохи со стола богачей – это все, чем приходится довольствоваться, пока не наладится жизнь. Вы уверены, что здесь вам удобно? Я не стану упрекать, если съедете.
На проверку или намек не похоже.
– Мне бы хотелось быть поближе к озеру, – ответила Роз. – Здесь так приятно. – Повар, проявляя заботу, подал кофе, и она поплотнее уселась на подушках. Сара кивком головы отпустила повара и жестом указала на серебряный кофейник. – Да, пожалуйста. К счастью, там оказался этот малый и узнал вас, – полузакрыв глаза, тихо произнесла Роз.
– Да. – Плеск лениво бороздящих озеро шикар не слышнее плеска разливаемого по чашкам кофе. Горы в жарком мареве как бы отодвинулись вдаль, глуше слышалось пение птиц. В городе завыли сирены. – Да, передавая чашку Роз, повторила Сара.
– У меня на заду, наверное, сплошной синяк, – вертясь в кресле, объявила Роз. – Слишком тяжела, чтобы шлепаться об землю, как мячик. – Неуверенно поднялась на ноги. – Можно сперва сходить в одно место?
– Конечно. Там же, где и в вашем домике. Прошу прощения за беспорядок.
– Спасибо.
Раздвинув занавеску, Роз на плохо державших ее ногах прошла по короткому коридору в большую, обитую роскошными деревянными панелями, гостиную. Настоящая эдвардианская мебель, а не какие-нибудь копии тридцатых-сороковых годов. На затянутых сеткой окнах тяжелые шторы. Ароматные сорта дерева. Занимающий половину комнаты обеденный стол. Окруженный креслами и диваном длинный инкрустированный кофейный столик. В стеклянных горках мерцает хрусталь. На стенных панелях несколько писанных маслом картин – английские пейзажи. Или французские, в импрессионистской манере. Возможно, ценные.
За дело...
Опершись о стол, тяжело, будто от острой боли, опустилась на колени. Одна рука на ромбе скатерти, украшавшей центр стола. Пальцы другой нашарили в сумочке крошечный металлический предмет и приклеили его с внутренней стороны обрамляющего стол резного бордюра из цветов и птиц. Одна из птиц настороженно глядела на нее. Роз тяжело, будто суставы вконец поражены артритом, поднялась на ноги. Дело сделано...
Она взяла с собой "жучок" в надежде оставить его, не ожидая, что понадобится так скоро. Хайд рассказал ей, где и как устанавливать и как принимать его сигналы.
И просил ее быть осторожной...
Вздрагивая, побрела в туалет. К горлу подступила противная тошнота. Если найдут, то сразу же узнают...
Теперь, когда его паспорт проверяют, он решил пока не возвращаться в отель. В вестибюле уже могут кого-нибудь посадить. Если и вернется, то только в случае, если окончательно спугнет Лала.
Переговорный пункт на Джанпатх, отходившей от Коннот-плейс в сторону Раджпатха, был расположен напротив отеля, и телефонные кабинки, хотя они и находились близко от широкого, во всю стену, окна, загораживались лотками и тележками уличных торговцев, распродающих по бросовым ценам остатки идущих на экспорт предметов национальной одежды. А еще торгующие коврами тибетские беженцы, прилавки с дешевыми украшениями, бижутерией... Потребовалось довольно много времени и внимания, чтобы убедиться в отсутствии слежки, решиться войти внутрь и заказать разговор с Шелли в Сенчури-хаузе. Ненадежный телефон...
Хайд еще больше ослабил галстук и провел пальцем внутри намокшего воротничка. После уличной жары даже и от слабо тянувшего кондиционера сразу стало прохладно. На лбу выступили холодные капельки пота. На все уходит слишком много времени, его опять хотят найти, все карты у них на руках. Вдавившись в стоящий в кабинке узкий раскладной стул, он внимательно смотрел в похожее на киноэкран окно, стараясь не упустить ни малейшего подозрительного движения. Торчавший за поясом пистолет больно упирался в спину. Новая секретарша, недоумевающая, откуда у него служебный номер, по всей видимости, не торопилась соединять.
– Скажи ему, что это старина Патрик... звонит из Дели. Ну пожалуйста, голубушка! Что? Судя по вашему времени, дорогуша, его пока только вводят в курс дел... так что отрываться ему не от чего. Пожалуйста, сделай, как я прошу... голубушка. – На считанные секунды от злости забыл о натянутых нервах. – Шелли? – наконец выпалил он, сразу поняв, что взял не тот тон, – Шелли, конечно, не будет в восторге.
– Что там у тебя, Патрик? – послышался нетерпеливый голос.
– Касс бежал. Не верь этому.
– Я... должен, – ответил наконец Шелли. – Меня формально поставили в известность. Теперь это официальный факт, Патрик. – Принужденная речь Шелли опустошила его, сразу лишила сил. Вороха ярких тканей я еще более яркие готовые платья мелькали за окном, словно плащи матадоров, мешая ориентироваться. – Ты понял?
В голосе вынужденные нотки, желание уклониться от возможных обвинений со стороны Хайда. Хайд понял. От "ностромо" отказались. Это называлось лишить страховочной сетки... или, как говорили применительно к агенту, от которого отреклись, получить поцелуй паука. Такое случалось, но не при Обри. Старик никогда бы не...
– Понял, – тупо ответил он.
– Все указывает на виновность Касса... имею в виду убийство.
– Неужели? Между прочим, он его не совершал.
– Ты веришь, что его увезли?
– Да. Как в собственный символ веры – в черта, старого приятеля.
– Но у тебя никакой связи?..
– Никакой.
– Тогда бросай.
– Нет.
Молчание. За окном гипнотизирующее, успокаивающее мелькание тряпок, блеск украшений, усыпляющая толкотня людской толпы. Наконец Шелли тихо спросил:
– Что ты можешь?
– Немного.
– Боюсь, от делийской резидентуры ждать помощи бесполезно.
– От этих паркетных шаркунов? Я бы не доверил им присмотреть за своей тетушкой Глэд. Слушай, Шелли, – ты пошел бы на то, чтобы поднажать рычагом? Ради обмена?
Снова долгое молчание, потом напряженно, еле слышно:
– Да.
Хайд облегченно вздохнул. Известный перестраховщик наконец, как с ним обычно бывало, принял правильное решение. Но Шелли не пошевелит пальцем, пока не получит в свои руки рычаг, что-нибудь такое, чем можно нажать. Шелли въехал на свой пост по широкой дороге карьеры, ведущей к высоким наградам, высокому положению и высокой пенсии. Обри же всегда шел по узкой тропе преданности делу и безукоризненной честности. Отставал по службе, не имел твердой поддержки, но действовал быстро и без колебаний.
– Хорошо. Я добуду.
– Обычные ограничения по списку Д остаются в силе. – Если что не так, ты сам по себе. Ни обмена, ни официальной крыши. Ты считаешь, они действительно торгуют наркотиками?
– Касс так считает.
– Трудно поверить... почти невозможно.
– Само собой. Но они деревенские парни, а не Неру или богатые наследники. Им было нужно состояние, и теперь оно у них есть.
– Не такие уж они деревенские парни.
– Лишь два поколения назад... для Индии это...
Хайд успокоился. Шелли дал слово. Будет держать.
– Что-нибудь сможешь достать?
– Надеюсь. Шанс имеется. Но или скоро, или вообще ничего.
– Тогда попрошу секретаршу обращаться с тобой более обходительно и дам тебе линию, где посажу кого-нибудь, кто понимает твои заковыристые загадки и не всегда уместные шуточки. Хорошо, действуй быстрее и осторожнее.
Хайд повесил трубку. Подражание старику и показная заботливость обдуманны, намеренны. Дескать, всегда говорю, что думаю. Внимательно окинул взглядом окно, вестибюль переговорного пункта, ряды склоненных или поднятых голов, возбужденных или безразличных лиц в переговорных кабинках. Никто не проявляет к нему интереса. Посмотрел на часы. Четыре. Оконное стекло слегка затемнено, как в автомашине. Впечатление такое, будто на его горизонт надвигаются грозные тучи. Покинул жаркую замкнутую кабинку, прикрывая за собой дверь и тут же открыв перед входящей в нее низенькой полной женщиной в сари. Интересно, куда звонит? В Брэдфорд? Или Саутхолл?
Узкий ветхий фасад "Коншенс оф Дели" находился дальше по Джанпатх. Он зайдет, посмотрит, можно ли поговорить с кем-нибудь, кто работает с Лалом и, может быть, знает или предполагает, где он находится.
Что тебе на самом деле надо, приятель, так это вспугнуть его жену, старую знакомую Лату Лал, которая уже раз отделалась от тебя. Вымани ее к Лалу... сегодня же.
Легко сказать...
Джанпатх гудел от движения. Велорикши, такси, четырех– и шестиместные старые моторикши "харлей-дэвидсон" на своих обычных маршрутах. Длинные "мерседесы" и американские лимузины, гремящие по мостовым старые развалины. Заложив руки в карманы, Хайд проталкивался сквозь толпу. Обнаружить "хвост" невозможно – так же, как почти невозможно висеть "на хвосте". Переполненный автобус, выплевывая пассажиров через одну дверь, поглощал их через другую. Хайд шагал мимо ювелирных лавок, затиснутых в ниши статуй Будды, нищих, хромоногих собак, орущих в зоомагазине попугаев. Потом, перейдя на перекрестке на другую сторону широкой улицы, направился к узкому фасаду запущенного здания, в котором размещался радикальный листок, где работал Лал. Сжал в карманах кулаки. Лал располагал сведениями – и держал их при себе. Лал не подставка. Его надо найти, прежде чем найдут другие, а жене его надо привыкать к жильцу из разведки, который, как паук, выжидает наивного появления тех, кто ищет Лала.
Он справился у конторки. Из-за тонкой временной двери доносился гомон сотрудников. Одно окно тоже заколочено – видно, на газету недавно был налет.
– Дейв Холланд. По буквам: Х-о-л-л...
Девушка, кажется, обиделась и записала быстрее, чем он продиктовал. Потом набрала внутренний номер и сразу быстро залопотала на хинди.
Положив трубку, сказала:
– К вам спустятся, мистер Холланд.
Девушка из высшей касты, обуреваемая общественным сознанием? Не желающая украшать контору "Эйр Индии" или сидеть за банковским окошком, пока не выдадут замуж? Указала на пыльную, обитую пластиком скамью, и Хайд уселся рядом с большой дырой и двумя поменьше, прожженными сигаретами.
Прошло пятнадцать минут. Он все более опасливо поглядывал на узкую прихожую, где его посадили, сидевшую за конторкой строгую неприступную девицу, двери на улицу и внутрь, не представляя, что расположено за ней, – стоит ли в случае чего рвануть туда? Потом через хлипкую дверь вышел низенький худой молодой человек в очках. Протягивая руку, окинул Хайда внимательным взглядом. Хайд на мгновение задержал вялую руку.
– Дейв Холланд, – повторил он. – Разыскиваю Лала. Раньше вместе работали.
– Вы иностранный корреспондент?
– Верно. Пресс Ассошиэйшн. Нужен подручный...
Намеренное унижение достоинства Лала и "Коншенс оф Дели". Молодой человек не замедлил взбрыкнуть.
– Не думаю, что Лал ищет такую работу.
– Хотел бы спросить самого. Щедрые расходы и всякое такое. Где он?
– Он... в отпуске.
– Лата говорит – в командировке.
– Вы знаете Лату?
– Познакомились когда-то. Так что – командировка или отпуск?
– Считайте, как вам угодно, мистер Холланд.
– Послушайте, я не собираюсь причинять хлопот – просто хочу предложить парню работу. Это же не преступление?
– Нет. Боюсь, что местонахождение Лала касается только газеты.
Выходя из помещения, мимо прошли молодая женщина в европейской одежде и мужчина лет тридцати в белой тенниске и серых слаксах. Когда индиец упомянул имя Лала, девушка быстро взглянула на Хайда.
– ...Выпьем кофе, – уловил слова девушки Хайд, прежде чем их заглушил уличный шум.
– О'кей, – пожал плечами Хайд, – не хочу портить вам песню. Извините за беспокойство. – С нескрываемым превосходством оглядел узкий закуток. – Скажите, что заходил. Когда будете говорить. Я еще позвоню.
Небрежно махнув рукой, не спеша вышел на улицу. Ссутулился, сунул руки в карманы. Ярдах в сорока впереди увидел девушку в кремовом костюме и мужчину в тенниске. Они остановились у лотка с фруктами. При упоминании Лала девушка дернулась как укушенная. Должно быть, знает, где он.
Хайд поспешил следом за ними в расписанное белым и черным цветом кафе-мороженое. Преобладали громогласные, одетые по-европейски, посетители. Девушка указала на несколько столиков, потом они со спутником сели у окна. Принимавшая заказы индийская официантка, должно быть, была в форме "Макдоналдса". Девушка увидела Хайда, как только он вошел в отделанное кафелем и блестевшее хромом помещение. Медленно вращавшийся под потолком вентилятор скорее взбивал из воздуха крем, нежели давал прохладу. Хайд сразу направился к их столику и сел, протягивая повисшую в воздухе руку.
– Дейв Холланд. Вы оба работаете в "Коншенс оф Дели", верно?
– Предположим, – ответила девушка, предупреждая взглядом спутника. – Кто вы такой, мистер Холланд?
– Пресс Ассошиэйшн. – Девушка, видимо, ему не верила. – Послушайте, я уже оттрубил в Дели один срок и, побыв в Англии, только что вернулся снова. Я работал с Лалом – вы его знаете. Хотел повидаться с ним, предложить работу. Нигде не могу поймать.
Девушка взяла сигарету, и мужчина достал зажигалку. Хайд стер с лица недоуменную улыбку. В предвечернем свете за окном мутным потоком текла толпа.
– Его нет в редакции. В данный момент. – Она смахнула с густо накрашенных щек блестящие черные волосы. Выделенные косметикой огромные черные глаза. – Когда вернется, не знаю.
Хайд повернулся к мужчине.
– Знаете, последнее, что я слышал, так это что Лал делал какую-то работу с моим приятелем, Филом Кассом... Имя что-нибудь вам говорит? – Говорило. Написано на лице. Признаются ли? Мужчина взглянул на женщину, та смотрела на него с упреком. – Фил Касс? Они с Лалом занимались чем-то в связи с Кашмиром. Каким-то правительственным скандалом... чем-то таким, что так привлекает вашу газету. Что-нибудь об этом слыхали?
– Ищете готовые заголовки, мистер Холланд?
– Не совсем, – широко улыбнулся Хайд. – Хотя вопрос колкий. Послушайте, Фил Касс передал мне до этого материал, который у него не взяли или не придали ему значения... Послушайте, вы же знаете, что Касс работает в представительстве британского верховного комиссара, так? – Девушка явно знала. Раскроется ли он или нет – теперь неважно. Риск неизбежен, нога на акселераторе. – О'кей... Фил завел меня намеками на темные делишки правительственных шишек в Кашмире, так? Я являюсь делать материал, но нет ни Фила, ни Лала. Не могу найти ни того, ни другого.
Мужчина склонен ему верить, это ясно. У мнящей о себе девицы, возможно, нюх на жареное. Он, правда, не уверен. Оба относятся к нему с опаской. В этом смысле все чисто. С молчаливого согласия женщины мужчина попросил:
– Можете описать мистера Касса?
– Что? – снова улыбнулся он. – А-а, Фила... насколько я его знаю? Рост шесть футов, светлые волосы, кожа под глазами в морщинах, как гофрированная бумага – знаете гофрированную бумагу? Говорит на хинди не хуже туземца – прошу прощения. Работает здесь около трех лет, учился... – Женщина взглядом позволила остановиться. Потом вдруг сказала:
– Мы знаем, чем занимается мистер Касс. А вы? Вы?..
– Я в эти игры не играю, дорогуша. Фил шпионил. Я давно подозревал. Рад, что мы сошлись во мнении. Итак... где он?
Говоря это, он заговорщически подался вперед. В глазах женщины мелькнуло что-то вроде победного торжества.
– Билет Национального союза журналистов, – потребовала она.
Умная девица – беда, что слишком умная. Хайд достал бумажник, затем мятый членский билет союза журналистов.
– Извините, что в таком виде.
Девица не поверила. Ситуация потребовала осторожности – всего лишь удержать обоих за столом, пока сам не смоется. Мужчина не тянул на такую игру, оставался самим собой. Но женщина...
Мужчина был удовлетворен.
– Неделю назад, – выпалил он, – у нас побывала полиция. Обыскали стол и шкаф Лала, расспрашивали о нем...
Лицо женщины моментально приняло безразличное выражение, однако ее выдали настороженные, прищуренные, как при взгляде на солнце, глаза.
– Что они искали? И нашли ли что-нибудь?
– Унесли с собой много материалов, мистер Холланд. Мы заявили протест, дали сильную редакционную...
А женщине словно наплевать. Ах да – она знала, что делать. Первый же поход в туалет, и я испаряюсь, приятель. При первой возможности станет звонить в полицию или разведку. И она знает, как он выглядит и под какой крышей работает. Продолжая расспрашивать мужчину, он не спускал глаз с женщины, внимательно разглядывавшей окна кафе. Пистолет упирался в бок, будто настойчиво напоминая о неоплаченном долге. Она пока еще не уверена. Вероятно, не узнавала, не видев его хорошей фотографии. Только подозревала.
– Как вы думаете, над чем работал Лал?
Ну давай же, пойми, чем пахнет, – сам можешь вступить в игру, Лондон заплатит.
Мужчина пожал плечами.
– Кажется, что-то в связи с семейством Шармаров. Точно не знаю...
– А не знаете, где Лал теперь? – Мужчина покачал головой, неуклюже напуская на себя таинственность. Не знает, будь он проклят... женщина тоже, хотя бы это ясно. Разговор становился напрасной тратой времени. – Досадно. И Фил сбежал. Они, должно быть, вместе, как вы думаете? – спросил он, обернувшись к женщине.
– Я не очень знакома с делами Лала, – увильнула та. Она снова закурила, но ее спокойствие и надменное безразличие на этот раз уже не были такими убедительными. – Полиция очень интересовалась... – Нужно сыграть радикальную журналистку, иначе можно раскрыться. – Возможно, его уже нет в живых. – Мужчина вздрогнул. – Или он в тюрьме. Здесь случается...
– Неужели Шармары занимаются такими делами?
– Откуда мне знать? Может быть, Лал знает? – Всего на миг нескрываемое презрение. – Надеюсь, что это не так, – небрежно добавила она.
Мужчина кивал головой с куда большей надеждой.
– О'кей, спасибо. – Хайд быстро поднялся из-за стола. – Буду искать.
– Выпейте кофе, – предложила женщина.
Он покачал головой.
– Надо бежать.
Еще как надо, черт возьми.
Влившись в уличный поток, оглянулся. Женщина уже была на ногах, направляясь к висевшим на задней стене похожим на шлемы телефонным кабинам. Хайд моментально растворился в толпе, скрывшись с глаз мужчины.
Ясно, дорогуша: в газете стучишь ты, но тебе неизвестно, куда делись Касс и Лал. Правда, знаешь меня. В таком случае надо пошевеливаться. Снова к дому Лала и расшевелить супругу. Какое-нибудь сообщение, внезапная опасность, которая вытащила бы ее из дома и толкнула поспешить в убежище Лала...
Когда Шармар нырнул в дом Сары, чтобы потом, очевидно, вынырнуть с другой стороны, где на веранде тихо беседовали кучки людей, Роз отвела бинокль, давая отдохнуть глазам. Лунный свет серебрил озеро и резные украшения веранды. Поплотнее закутавшись в шаль, глубоко, но тихо, будто "жучок" был двусторонним и ее могли услышать, вздохнула. Она расположилась в самой глубокой тени веранды. Магнитофон стоял у ног, катушки, тихо шурша, время от времени вращались. На коленях наготове лежат наушники. Включается при звуке голоса, объяснил ей Хайд. Надо только оставить включенным, запишет сам... если не хочешь, можно не слушать. Надела наушники и вздрогнула от оглушительных приветствий. Немедленно получила ответ – премьер-министр. Значит, Шармары.
Всего полчаса назад, когда садившееся солнце золотило воду, привлекая комаров, ей было страшно, обращая на себя внимание, выйти на веранду. Теперь же вдали виднелись темные призрачные силуэты гор, а лунный свет, казалось, окрашивая его, растворялся в озере.
Шармар с братом прошли через гостиную, миновав радиус действия "жучка". Теперь он передавал лишь отдаленное невнятное бормотание. Она подняла бинокль. Да, вот они, в окружении тесной кучки говорящих на урду пакистанцев и сикхов в непременных тюрбанах; не больше восьми человек, может быть, девять, если не посчитала еще и одного из слуг.
Ее знобило. Становилось прохладнее, но не только из-за этого. Роз посмотрела на стоящий у ног магнитофон. Он снова работал, но в наушниках слышны лишь отдельные реплики охранников и отдаваемые слугам приказания. Оставив аппаратуру на месте, вернулась в дом и подняла трубку стоявшего на изысканном столике у окна телефона. Старинный черный аппарат – туристы любят старину. Она почувствовала, как вся напряглась, набирая гостиничный номер Хайда. Ей бы только поговорить – сам он здесь пока не нужен, она справляется. Нервно барабаня пальцами по столику, нетерпеливо ждала соединения – старая телефонная станция Сринагара работала медленно. Холланд...
– Номер мистера Холланда, пожалуйста. – Пауза, затем, заглушая деликатный деловой женский голос, кто-тот властно, требовательно рявкнул:
– Кто это говорит, пожалуйста? Мистера Холланда сейчас нет. Кто это, пожалуйста?
Роз в ужасе смотрела на трубку, словно в руках у нее была забравшаяся ночью в постель крыса.
– Кто это, пожалуйста? Зачем вам нужно говорить с мистером Холландом? Могу я принять сообщение для мистера Холланда?
Она швырнула трубку на место. В голосе перемежались вежливость и угроза, фальшь и реальность.
О, Боже милостивый, – полиция, будь она проклята! Они знают, кто такой Хайд, они...
...взяли Хайда...
Комната, как после выпитого, завертелась перед глазами, меняя пропорции и очертания. Роз было слышно, как в тишине стучит сердце. Постепенно комната перестала вращаться.
Знают – но не взяли. Если бы Хайд был у них в руках, они бы были менее нетерпеливыми и куда более нахальными. Но он был Холландом всего лишь день, не больше, а они уже знают, кто такой Холланд.
На лбу выступил холодный пот, в больной руке пульсировал адреналин. Она не могла его предупредить, не имела возможности связаться. Откуда они о нем узнали? Грудь вздымалась, как при приступе астмы. Громко, но беспомощно и беспорядочно стучало сердце. Господи, они ждут, когда он появится в проклятом отеле!..
– Роз?
Она услышала голос еще до того, как на сходнях послышались шаги. Голос Сары Мэллоуби.
– Роз? Можете принять в компанию? Роз?
Роз была не в силах оторвать глаз от веранды, где остались магнитофон и бинокль.
6
Сара всем своим видом тут же дала понять, что не нуждается в сочувствии.
– Да, – резко ответила она. – Прекрасно.
– Вижу, прибыло гостей... – повела головой Роз.
– Насколько знаю, какое-то деловое совещание. Попросили помещение и ужин. – Заранее заготовленное, не вызывающее сомнений объяснение. – Правда, хлопотно, но нищие не выбирают, – улыбнулась она, уверенная, что выдумку проглотят. Собрание акционеров компании "Мак на экспорт", подумала Роз. – Остановились в окрестных отелях, но у нас им пришелся по душе местный колорит или что-то вроде этого. Я не очень интересовалась.
– Хоть и невелика, но все-таки обуза.
– Что? Ах да... пришлось уступить мой дом. Самая большая гостиная... – Она засмеялась. – Не стоило бы распространяться перед постояльцами, не так ли? – Лицо ее снова затуманилось, взгляд устремился... куда? Не на рослого пакистанца, который подошел к обитателю соседнего домика и о чем-то оживленно-почтительно беседовал. Даже не на предстоящее в ее доме собрание... куда-то значительно дальше; вспомнилось очень давнее запрещение смеяться. Сара вздохнула. – Крохи со стола богачей – это все, чем приходится довольствоваться, пока не наладится жизнь. Вы уверены, что здесь вам удобно? Я не стану упрекать, если съедете.
На проверку или намек не похоже.
– Мне бы хотелось быть поближе к озеру, – ответила Роз. – Здесь так приятно. – Повар, проявляя заботу, подал кофе, и она поплотнее уселась на подушках. Сара кивком головы отпустила повара и жестом указала на серебряный кофейник. – Да, пожалуйста. К счастью, там оказался этот малый и узнал вас, – полузакрыв глаза, тихо произнесла Роз.
– Да. – Плеск лениво бороздящих озеро шикар не слышнее плеска разливаемого по чашкам кофе. Горы в жарком мареве как бы отодвинулись вдаль, глуше слышалось пение птиц. В городе завыли сирены. – Да, передавая чашку Роз, повторила Сара.
– У меня на заду, наверное, сплошной синяк, – вертясь в кресле, объявила Роз. – Слишком тяжела, чтобы шлепаться об землю, как мячик. – Неуверенно поднялась на ноги. – Можно сперва сходить в одно место?
– Конечно. Там же, где и в вашем домике. Прошу прощения за беспорядок.
– Спасибо.
Раздвинув занавеску, Роз на плохо державших ее ногах прошла по короткому коридору в большую, обитую роскошными деревянными панелями, гостиную. Настоящая эдвардианская мебель, а не какие-нибудь копии тридцатых-сороковых годов. На затянутых сеткой окнах тяжелые шторы. Ароматные сорта дерева. Занимающий половину комнаты обеденный стол. Окруженный креслами и диваном длинный инкрустированный кофейный столик. В стеклянных горках мерцает хрусталь. На стенных панелях несколько писанных маслом картин – английские пейзажи. Или французские, в импрессионистской манере. Возможно, ценные.
За дело...
Опершись о стол, тяжело, будто от острой боли, опустилась на колени. Одна рука на ромбе скатерти, украшавшей центр стола. Пальцы другой нашарили в сумочке крошечный металлический предмет и приклеили его с внутренней стороны обрамляющего стол резного бордюра из цветов и птиц. Одна из птиц настороженно глядела на нее. Роз тяжело, будто суставы вконец поражены артритом, поднялась на ноги. Дело сделано...
Она взяла с собой "жучок" в надежде оставить его, не ожидая, что понадобится так скоро. Хайд рассказал ей, где и как устанавливать и как принимать его сигналы.
И просил ее быть осторожной...
Вздрагивая, побрела в туалет. К горлу подступила противная тошнота. Если найдут, то сразу же узнают...
* * *
Здание Службы заграничной связи на Бангла Шахиб было под наблюдением. Чтобы его обнаружить, он убил целый час. Следили они и за почтамтом на расположенной неподалеку Маркет-роуд. Затягивают петлю. Или уже натягивают поводок, который он пока не заметил. Следят ли они за ним или только ждут, когда он попадет к ним в руки? Раз или два, поймав краем глаза подозрительные движения, Хайд думал, что следят. Но интуиция не подсказывала ему, что они близко.Теперь, когда его паспорт проверяют, он решил пока не возвращаться в отель. В вестибюле уже могут кого-нибудь посадить. Если и вернется, то только в случае, если окончательно спугнет Лала.
Переговорный пункт на Джанпатх, отходившей от Коннот-плейс в сторону Раджпатха, был расположен напротив отеля, и телефонные кабинки, хотя они и находились близко от широкого, во всю стену, окна, загораживались лотками и тележками уличных торговцев, распродающих по бросовым ценам остатки идущих на экспорт предметов национальной одежды. А еще торгующие коврами тибетские беженцы, прилавки с дешевыми украшениями, бижутерией... Потребовалось довольно много времени и внимания, чтобы убедиться в отсутствии слежки, решиться войти внутрь и заказать разговор с Шелли в Сенчури-хаузе. Ненадежный телефон...
Хайд еще больше ослабил галстук и провел пальцем внутри намокшего воротничка. После уличной жары даже и от слабо тянувшего кондиционера сразу стало прохладно. На лбу выступили холодные капельки пота. На все уходит слишком много времени, его опять хотят найти, все карты у них на руках. Вдавившись в стоящий в кабинке узкий раскладной стул, он внимательно смотрел в похожее на киноэкран окно, стараясь не упустить ни малейшего подозрительного движения. Торчавший за поясом пистолет больно упирался в спину. Новая секретарша, недоумевающая, откуда у него служебный номер, по всей видимости, не торопилась соединять.
– Скажи ему, что это старина Патрик... звонит из Дели. Ну пожалуйста, голубушка! Что? Судя по вашему времени, дорогуша, его пока только вводят в курс дел... так что отрываться ему не от чего. Пожалуйста, сделай, как я прошу... голубушка. – На считанные секунды от злости забыл о натянутых нервах. – Шелли? – наконец выпалил он, сразу поняв, что взял не тот тон, – Шелли, конечно, не будет в восторге.
– Что там у тебя, Патрик? – послышался нетерпеливый голос.
– Касс бежал. Не верь этому.
– Я... должен, – ответил наконец Шелли. – Меня формально поставили в известность. Теперь это официальный факт, Патрик. – Принужденная речь Шелли опустошила его, сразу лишила сил. Вороха ярких тканей я еще более яркие готовые платья мелькали за окном, словно плащи матадоров, мешая ориентироваться. – Ты понял?
В голосе вынужденные нотки, желание уклониться от возможных обвинений со стороны Хайда. Хайд понял. От "ностромо" отказались. Это называлось лишить страховочной сетки... или, как говорили применительно к агенту, от которого отреклись, получить поцелуй паука. Такое случалось, но не при Обри. Старик никогда бы не...
– Понял, – тупо ответил он.
– Все указывает на виновность Касса... имею в виду убийство.
– Неужели? Между прочим, он его не совершал.
– Ты веришь, что его увезли?
– Да. Как в собственный символ веры – в черта, старого приятеля.
– Но у тебя никакой связи?..
– Никакой.
– Тогда бросай.
– Нет.
Молчание. За окном гипнотизирующее, успокаивающее мелькание тряпок, блеск украшений, усыпляющая толкотня людской толпы. Наконец Шелли тихо спросил:
– Что ты можешь?
– Немного.
– Боюсь, от делийской резидентуры ждать помощи бесполезно.
– От этих паркетных шаркунов? Я бы не доверил им присмотреть за своей тетушкой Глэд. Слушай, Шелли, – ты пошел бы на то, чтобы поднажать рычагом? Ради обмена?
Снова долгое молчание, потом напряженно, еле слышно:
– Да.
Хайд облегченно вздохнул. Известный перестраховщик наконец, как с ним обычно бывало, принял правильное решение. Но Шелли не пошевелит пальцем, пока не получит в свои руки рычаг, что-нибудь такое, чем можно нажать. Шелли въехал на свой пост по широкой дороге карьеры, ведущей к высоким наградам, высокому положению и высокой пенсии. Обри же всегда шел по узкой тропе преданности делу и безукоризненной честности. Отставал по службе, не имел твердой поддержки, но действовал быстро и без колебаний.
– Хорошо. Я добуду.
– Обычные ограничения по списку Д остаются в силе. – Если что не так, ты сам по себе. Ни обмена, ни официальной крыши. Ты считаешь, они действительно торгуют наркотиками?
– Касс так считает.
– Трудно поверить... почти невозможно.
– Само собой. Но они деревенские парни, а не Неру или богатые наследники. Им было нужно состояние, и теперь оно у них есть.
– Не такие уж они деревенские парни.
– Лишь два поколения назад... для Индии это...
Хайд успокоился. Шелли дал слово. Будет держать.
– Что-нибудь сможешь достать?
– Надеюсь. Шанс имеется. Но или скоро, или вообще ничего.
– Тогда попрошу секретаршу обращаться с тобой более обходительно и дам тебе линию, где посажу кого-нибудь, кто понимает твои заковыристые загадки и не всегда уместные шуточки. Хорошо, действуй быстрее и осторожнее.
Хайд повесил трубку. Подражание старику и показная заботливость обдуманны, намеренны. Дескать, всегда говорю, что думаю. Внимательно окинул взглядом окно, вестибюль переговорного пункта, ряды склоненных или поднятых голов, возбужденных или безразличных лиц в переговорных кабинках. Никто не проявляет к нему интереса. Посмотрел на часы. Четыре. Оконное стекло слегка затемнено, как в автомашине. Впечатление такое, будто на его горизонт надвигаются грозные тучи. Покинул жаркую замкнутую кабинку, прикрывая за собой дверь и тут же открыв перед входящей в нее низенькой полной женщиной в сари. Интересно, куда звонит? В Брэдфорд? Или Саутхолл?
Узкий ветхий фасад "Коншенс оф Дели" находился дальше по Джанпатх. Он зайдет, посмотрит, можно ли поговорить с кем-нибудь, кто работает с Лалом и, может быть, знает или предполагает, где он находится.
Что тебе на самом деле надо, приятель, так это вспугнуть его жену, старую знакомую Лату Лал, которая уже раз отделалась от тебя. Вымани ее к Лалу... сегодня же.
Легко сказать...
Джанпатх гудел от движения. Велорикши, такси, четырех– и шестиместные старые моторикши "харлей-дэвидсон" на своих обычных маршрутах. Длинные "мерседесы" и американские лимузины, гремящие по мостовым старые развалины. Заложив руки в карманы, Хайд проталкивался сквозь толпу. Обнаружить "хвост" невозможно – так же, как почти невозможно висеть "на хвосте". Переполненный автобус, выплевывая пассажиров через одну дверь, поглощал их через другую. Хайд шагал мимо ювелирных лавок, затиснутых в ниши статуй Будды, нищих, хромоногих собак, орущих в зоомагазине попугаев. Потом, перейдя на перекрестке на другую сторону широкой улицы, направился к узкому фасаду запущенного здания, в котором размещался радикальный листок, где работал Лал. Сжал в карманах кулаки. Лал располагал сведениями – и держал их при себе. Лал не подставка. Его надо найти, прежде чем найдут другие, а жене его надо привыкать к жильцу из разведки, который, как паук, выжидает наивного появления тех, кто ищет Лала.
Он справился у конторки. Из-за тонкой временной двери доносился гомон сотрудников. Одно окно тоже заколочено – видно, на газету недавно был налет.
– Дейв Холланд. По буквам: Х-о-л-л...
Девушка, кажется, обиделась и записала быстрее, чем он продиктовал. Потом набрала внутренний номер и сразу быстро залопотала на хинди.
Положив трубку, сказала:
– К вам спустятся, мистер Холланд.
Девушка из высшей касты, обуреваемая общественным сознанием? Не желающая украшать контору "Эйр Индии" или сидеть за банковским окошком, пока не выдадут замуж? Указала на пыльную, обитую пластиком скамью, и Хайд уселся рядом с большой дырой и двумя поменьше, прожженными сигаретами.
Прошло пятнадцать минут. Он все более опасливо поглядывал на узкую прихожую, где его посадили, сидевшую за конторкой строгую неприступную девицу, двери на улицу и внутрь, не представляя, что расположено за ней, – стоит ли в случае чего рвануть туда? Потом через хлипкую дверь вышел низенький худой молодой человек в очках. Протягивая руку, окинул Хайда внимательным взглядом. Хайд на мгновение задержал вялую руку.
– Дейв Холланд, – повторил он. – Разыскиваю Лала. Раньше вместе работали.
– Вы иностранный корреспондент?
– Верно. Пресс Ассошиэйшн. Нужен подручный...
Намеренное унижение достоинства Лала и "Коншенс оф Дели". Молодой человек не замедлил взбрыкнуть.
– Не думаю, что Лал ищет такую работу.
– Хотел бы спросить самого. Щедрые расходы и всякое такое. Где он?
– Он... в отпуске.
– Лата говорит – в командировке.
– Вы знаете Лату?
– Познакомились когда-то. Так что – командировка или отпуск?
– Считайте, как вам угодно, мистер Холланд.
– Послушайте, я не собираюсь причинять хлопот – просто хочу предложить парню работу. Это же не преступление?
– Нет. Боюсь, что местонахождение Лала касается только газеты.
Выходя из помещения, мимо прошли молодая женщина в европейской одежде и мужчина лет тридцати в белой тенниске и серых слаксах. Когда индиец упомянул имя Лала, девушка быстро взглянула на Хайда.
– ...Выпьем кофе, – уловил слова девушки Хайд, прежде чем их заглушил уличный шум.
– О'кей, – пожал плечами Хайд, – не хочу портить вам песню. Извините за беспокойство. – С нескрываемым превосходством оглядел узкий закуток. – Скажите, что заходил. Когда будете говорить. Я еще позвоню.
Небрежно махнув рукой, не спеша вышел на улицу. Ссутулился, сунул руки в карманы. Ярдах в сорока впереди увидел девушку в кремовом костюме и мужчину в тенниске. Они остановились у лотка с фруктами. При упоминании Лала девушка дернулась как укушенная. Должно быть, знает, где он.
Хайд поспешил следом за ними в расписанное белым и черным цветом кафе-мороженое. Преобладали громогласные, одетые по-европейски, посетители. Девушка указала на несколько столиков, потом они со спутником сели у окна. Принимавшая заказы индийская официантка, должно быть, была в форме "Макдоналдса". Девушка увидела Хайда, как только он вошел в отделанное кафелем и блестевшее хромом помещение. Медленно вращавшийся под потолком вентилятор скорее взбивал из воздуха крем, нежели давал прохладу. Хайд сразу направился к их столику и сел, протягивая повисшую в воздухе руку.
– Дейв Холланд. Вы оба работаете в "Коншенс оф Дели", верно?
– Предположим, – ответила девушка, предупреждая взглядом спутника. – Кто вы такой, мистер Холланд?
– Пресс Ассошиэйшн. – Девушка, видимо, ему не верила. – Послушайте, я уже оттрубил в Дели один срок и, побыв в Англии, только что вернулся снова. Я работал с Лалом – вы его знаете. Хотел повидаться с ним, предложить работу. Нигде не могу поймать.
Девушка взяла сигарету, и мужчина достал зажигалку. Хайд стер с лица недоуменную улыбку. В предвечернем свете за окном мутным потоком текла толпа.
– Его нет в редакции. В данный момент. – Она смахнула с густо накрашенных щек блестящие черные волосы. Выделенные косметикой огромные черные глаза. – Когда вернется, не знаю.
Хайд повернулся к мужчине.
– Знаете, последнее, что я слышал, так это что Лал делал какую-то работу с моим приятелем, Филом Кассом... Имя что-нибудь вам говорит? – Говорило. Написано на лице. Признаются ли? Мужчина взглянул на женщину, та смотрела на него с упреком. – Фил Касс? Они с Лалом занимались чем-то в связи с Кашмиром. Каким-то правительственным скандалом... чем-то таким, что так привлекает вашу газету. Что-нибудь об этом слыхали?
– Ищете готовые заголовки, мистер Холланд?
– Не совсем, – широко улыбнулся Хайд. – Хотя вопрос колкий. Послушайте, Фил Касс передал мне до этого материал, который у него не взяли или не придали ему значения... Послушайте, вы же знаете, что Касс работает в представительстве британского верховного комиссара, так? – Девушка явно знала. Раскроется ли он или нет – теперь неважно. Риск неизбежен, нога на акселераторе. – О'кей... Фил завел меня намеками на темные делишки правительственных шишек в Кашмире, так? Я являюсь делать материал, но нет ни Фила, ни Лала. Не могу найти ни того, ни другого.
Мужчина склонен ему верить, это ясно. У мнящей о себе девицы, возможно, нюх на жареное. Он, правда, не уверен. Оба относятся к нему с опаской. В этом смысле все чисто. С молчаливого согласия женщины мужчина попросил:
– Можете описать мистера Касса?
– Что? – снова улыбнулся он. – А-а, Фила... насколько я его знаю? Рост шесть футов, светлые волосы, кожа под глазами в морщинах, как гофрированная бумага – знаете гофрированную бумагу? Говорит на хинди не хуже туземца – прошу прощения. Работает здесь около трех лет, учился... – Женщина взглядом позволила остановиться. Потом вдруг сказала:
– Мы знаем, чем занимается мистер Касс. А вы? Вы?..
– Я в эти игры не играю, дорогуша. Фил шпионил. Я давно подозревал. Рад, что мы сошлись во мнении. Итак... где он?
Говоря это, он заговорщически подался вперед. В глазах женщины мелькнуло что-то вроде победного торжества.
– Билет Национального союза журналистов, – потребовала она.
Умная девица – беда, что слишком умная. Хайд достал бумажник, затем мятый членский билет союза журналистов.
– Извините, что в таком виде.
Девица не поверила. Ситуация потребовала осторожности – всего лишь удержать обоих за столом, пока сам не смоется. Мужчина не тянул на такую игру, оставался самим собой. Но женщина...
Мужчина был удовлетворен.
– Неделю назад, – выпалил он, – у нас побывала полиция. Обыскали стол и шкаф Лала, расспрашивали о нем...
Лицо женщины моментально приняло безразличное выражение, однако ее выдали настороженные, прищуренные, как при взгляде на солнце, глаза.
– Что они искали? И нашли ли что-нибудь?
– Унесли с собой много материалов, мистер Холланд. Мы заявили протест, дали сильную редакционную...
А женщине словно наплевать. Ах да – она знала, что делать. Первый же поход в туалет, и я испаряюсь, приятель. При первой возможности станет звонить в полицию или разведку. И она знает, как он выглядит и под какой крышей работает. Продолжая расспрашивать мужчину, он не спускал глаз с женщины, внимательно разглядывавшей окна кафе. Пистолет упирался в бок, будто настойчиво напоминая о неоплаченном долге. Она пока еще не уверена. Вероятно, не узнавала, не видев его хорошей фотографии. Только подозревала.
– Как вы думаете, над чем работал Лал?
Ну давай же, пойми, чем пахнет, – сам можешь вступить в игру, Лондон заплатит.
Мужчина пожал плечами.
– Кажется, что-то в связи с семейством Шармаров. Точно не знаю...
– А не знаете, где Лал теперь? – Мужчина покачал головой, неуклюже напуская на себя таинственность. Не знает, будь он проклят... женщина тоже, хотя бы это ясно. Разговор становился напрасной тратой времени. – Досадно. И Фил сбежал. Они, должно быть, вместе, как вы думаете? – спросил он, обернувшись к женщине.
– Я не очень знакома с делами Лала, – увильнула та. Она снова закурила, но ее спокойствие и надменное безразличие на этот раз уже не были такими убедительными. – Полиция очень интересовалась... – Нужно сыграть радикальную журналистку, иначе можно раскрыться. – Возможно, его уже нет в живых. – Мужчина вздрогнул. – Или он в тюрьме. Здесь случается...
– Неужели Шармары занимаются такими делами?
– Откуда мне знать? Может быть, Лал знает? – Всего на миг нескрываемое презрение. – Надеюсь, что это не так, – небрежно добавила она.
Мужчина кивал головой с куда большей надеждой.
– О'кей, спасибо. – Хайд быстро поднялся из-за стола. – Буду искать.
– Выпейте кофе, – предложила женщина.
Он покачал головой.
– Надо бежать.
Еще как надо, черт возьми.
Влившись в уличный поток, оглянулся. Женщина уже была на ногах, направляясь к висевшим на задней стене похожим на шлемы телефонным кабинам. Хайд моментально растворился в толпе, скрывшись с глаз мужчины.
Ясно, дорогуша: в газете стучишь ты, но тебе неизвестно, куда делись Касс и Лал. Правда, знаешь меня. В таком случае надо пошевеливаться. Снова к дому Лала и расшевелить супругу. Какое-нибудь сообщение, внезапная опасность, которая вытащила бы ее из дома и толкнула поспешить в убежище Лала...
* * *
Он, подумала Роз, кивая головой, отчего бинокль ночного видения закачался и маленькая группка людей на дорожке растворилась в непроглядной темноте. Она откинулась головой на спинку кресла, и мужские лица снова собрались в сероватой полумгле объективов. Точно – В.К.Шармар, а это его брат Пракеш, судя по газетным снимкам. Вокруг, скорее всего, телохранители.Когда Шармар нырнул в дом Сары, чтобы потом, очевидно, вынырнуть с другой стороны, где на веранде тихо беседовали кучки людей, Роз отвела бинокль, давая отдохнуть глазам. Лунный свет серебрил озеро и резные украшения веранды. Поплотнее закутавшись в шаль, глубоко, но тихо, будто "жучок" был двусторонним и ее могли услышать, вздохнула. Она расположилась в самой глубокой тени веранды. Магнитофон стоял у ног, катушки, тихо шурша, время от времени вращались. На коленях наготове лежат наушники. Включается при звуке голоса, объяснил ей Хайд. Надо только оставить включенным, запишет сам... если не хочешь, можно не слушать. Надела наушники и вздрогнула от оглушительных приветствий. Немедленно получила ответ – премьер-министр. Значит, Шармары.
Всего полчаса назад, когда садившееся солнце золотило воду, привлекая комаров, ей было страшно, обращая на себя внимание, выйти на веранду. Теперь же вдали виднелись темные призрачные силуэты гор, а лунный свет, казалось, окрашивая его, растворялся в озере.
Шармар с братом прошли через гостиную, миновав радиус действия "жучка". Теперь он передавал лишь отдаленное невнятное бормотание. Она подняла бинокль. Да, вот они, в окружении тесной кучки говорящих на урду пакистанцев и сикхов в непременных тюрбанах; не больше восьми человек, может быть, девять, если не посчитала еще и одного из слуг.
Ее знобило. Становилось прохладнее, но не только из-за этого. Роз посмотрела на стоящий у ног магнитофон. Он снова работал, но в наушниках слышны лишь отдельные реплики охранников и отдаваемые слугам приказания. Оставив аппаратуру на месте, вернулась в дом и подняла трубку стоявшего на изысканном столике у окна телефона. Старинный черный аппарат – туристы любят старину. Она почувствовала, как вся напряглась, набирая гостиничный номер Хайда. Ей бы только поговорить – сам он здесь пока не нужен, она справляется. Нервно барабаня пальцами по столику, нетерпеливо ждала соединения – старая телефонная станция Сринагара работала медленно. Холланд...
– Номер мистера Холланда, пожалуйста. – Пауза, затем, заглушая деликатный деловой женский голос, кто-тот властно, требовательно рявкнул:
– Кто это говорит, пожалуйста? Мистера Холланда сейчас нет. Кто это, пожалуйста?
Роз в ужасе смотрела на трубку, словно в руках у нее была забравшаяся ночью в постель крыса.
– Кто это, пожалуйста? Зачем вам нужно говорить с мистером Холландом? Могу я принять сообщение для мистера Холланда?
Она швырнула трубку на место. В голосе перемежались вежливость и угроза, фальшь и реальность.
О, Боже милостивый, – полиция, будь она проклята! Они знают, кто такой Хайд, они...
...взяли Хайда...
Комната, как после выпитого, завертелась перед глазами, меняя пропорции и очертания. Роз было слышно, как в тишине стучит сердце. Постепенно комната перестала вращаться.
Знают – но не взяли. Если бы Хайд был у них в руках, они бы были менее нетерпеливыми и куда более нахальными. Но он был Холландом всего лишь день, не больше, а они уже знают, кто такой Холланд.
На лбу выступил холодный пот, в больной руке пульсировал адреналин. Она не могла его предупредить, не имела возможности связаться. Откуда они о нем узнали? Грудь вздымалась, как при приступе астмы. Громко, но беспомощно и беспорядочно стучало сердце. Господи, они ждут, когда он появится в проклятом отеле!..
– Роз?
Она услышала голос еще до того, как на сходнях послышались шаги. Голос Сары Мэллоуби.
– Роз? Можете принять в компанию? Роз?
Роз была не в силах оторвать глаз от веранды, где остались магнитофон и бинокль.
6
Распорядитель танцев
Найти уличного сорванца было легко; еще легче, подмазав яркой бумажкой в несколько рупий, растолковать, что требуется. В свои двенадцать лет он не выдался ростом, да и вряд ли немного подрастет в дальнейшем. В огромных черных глазах ничего, кроме хитрости и уличной мудрости. Лишь изредка бросает заботливый взгляд на младшую сестренку и привязавшегося к ним трехногого пса. Роз ни за что в жизни, даже под страхом смерти, не смогла бы их эксплуатировать. Нанять. Так звучит лучше.
Записка была простой и, кажется, предвосхищала все сомнения – если только Лата Лал знакома с Кассом и ей, как надеялся Хайд, кое-что известно, записка подействует. "Господин Касс у меня. Не звони, телефон прослушивается. За нами следят. Будь осторожна. Принеси денег". Да, сынок, приходится идти на обман. Мальчишка, наверно, не взялся бы, если бы не учуял нечистое, о чем позднее можно похвастать.
Вернувшись на эту сторону улицы, мальчишка, блеснув в быстро сгущающихся сумерках зубами и глазами, пробежал, подмигивая, мимо. В следующее мгновение они с сестренкой и хромоногим псом исчезли в узком проулке. Выбросив их из головы, Хайд сосредоточил все внимание на светившихся сквозь ставни окнах дома Лала. Медленно тянулось время, а дверь оставалась закрытой. Поредевшая толпа исключала возможность не заметить, если кто выскользнет из двери. Сзади выйти непросто – он проверял. Волоча ноги, вернулся домой постаревший раньше времени от наркотиков хиппи. В одно из не закрытых ставнями окон, окликнув знакомого прохожего, высунулся отец деревенского семейства. Лата Лал на удочку не попалась и выходить не собиралась...
Записка была простой и, кажется, предвосхищала все сомнения – если только Лата Лал знакома с Кассом и ей, как надеялся Хайд, кое-что известно, записка подействует. "Господин Касс у меня. Не звони, телефон прослушивается. За нами следят. Будь осторожна. Принеси денег". Да, сынок, приходится идти на обман. Мальчишка, наверно, не взялся бы, если бы не учуял нечистое, о чем позднее можно похвастать.
Вернувшись на эту сторону улицы, мальчишка, блеснув в быстро сгущающихся сумерках зубами и глазами, пробежал, подмигивая, мимо. В следующее мгновение они с сестренкой и хромоногим псом исчезли в узком проулке. Выбросив их из головы, Хайд сосредоточил все внимание на светившихся сквозь ставни окнах дома Лала. Медленно тянулось время, а дверь оставалась закрытой. Поредевшая толпа исключала возможность не заметить, если кто выскользнет из двери. Сзади выйти непросто – он проверял. Волоча ноги, вернулся домой постаревший раньше времени от наркотиков хиппи. В одно из не закрытых ставнями окон, окликнув знакомого прохожего, высунулся отец деревенского семейства. Лата Лал на удочку не попалась и выходить не собиралась...