Страница:
– Если до конца завтрака не дозвонюсь до Шелли, Розалинд... – она свирепо посмотрела на его ухмыляющуюся физиономию, – ...тогда снова отправлюсь к Кассу. На всякий случай, надо знать побольше.
– На какой такой случай?
– На случай, если решат, что лучше его убрать с дороги.
– Неужели они?..
Хайд ткнул пальцем в сторону телевизора.
– В этой игре очень крупные ставки. Стоит ли плакать по какому-то Кассу? Если Шармару от Касса будет хотя бы малейшее неудобство, песенка бедняги будет спета. Вот почему на том конце провода мне так нужен Шелли!
Роз снова отвернулась к окну. Сигаретный дым совсем скрыл от глаз видневшиеся позади административных зданий стройные минареты и башенки. Потом спросила:
– Это опасно?
– Не очень. Моя "крыша" пока в целости. Дипломатический статус Касса мог бы дать Шелли средство?.. – начатая фраза закончилась вопросительным молчанием. Хайд, задумавшись, потирал подбородок. Роз бросила на него сердитый взгляд. Он успокаивающе поднял ладони. – Не так уж опасно. Самое главное – убедить Шелли. До драки дело не дойдет – я здесь всего лишь не подхвате. На этот раз в кои-то веки меня не бросили одного с неприкрытой задницей. Может быть, я больше не дотягиваю до требований СИС, но с этой работенкой справиться смогу. – Просторечие пущено в ход, чтобы преуменьшить серьезность положения. На лице Роз по-прежнему написано недоверие. – Значит, так, я снова встречаюсь с бедолагой, вытягиваю из него все, что поможет оторвать Шелли от его кресла. О'кей?
– Ладно. Когда в этом случае мы уезжаем?
– Завтра... или послезавтра. Обещаю.
В дверь постучали. Не обращая внимания на деликатный стук и подаваемые Хайдом знаки, Роз, оттянув пальцами нижнюю губу, уставилась на первую страницу газеты.
– Не нравится мне это, – произнесла она. – Этому негодяю есть что терять.
– Ответь на стук, Роз, есть хочу. – И Хайд, ухмыляясь, скрылся в спальне.
Подавшись грудью к столу, Хайд подвинул к Кассу сигареты. Спросил:
– Понравилась Джейн Остин?
Убедительность. Я интересуюсь, постарайся быть убедительнее...
– Что? – переспросил Касс, затравленно глядя налитыми кровью глазами. Как крыса, внезапно попавшая на свет. Казалось, связывавшая их ниточка понимания порвалась. – Не очень.
– Жаль, – сказал Хайд, сдерживая вспыхнувшее раздражение. Покидая Роз, он снова облачился в одежду учителя из Мидленда, через задний двор вернулся к себе в гостиницу, убедился, что номер не обыскивали. Приоткрытый перед уходом ломаный ящик расшатанного комода оставался точно в том же положении. – Жаль, – вздохнул он. Пока что не было установлено связи между ним и побывавшим в квартире Касса человеком. Правда, по дороге в тюрьму его неотрывно сопровождали. Тот же синий "форд", те же ребята. – Хочешь, принесу еще книг, Фил?
Касс тряхнул головой. Сальные пряди волос упали на лоб. Он откинул их назад. Хайд еле сдерживался. Такие игры не для него. Что там, черт побери, делает Шелли? До сих пор нет дома, а в Лондоне, мать его, уже полночь.
Прокашлявшись, тихо начал:
– Знаешь, жаль, что здесь нет телека, ты же по-ихнему понимаешь. У меня есть, но мне от него толк только с видиком. Да и кому охота смотреть индийские картины. Так что и от видика мало толку.
Похоже, что Касс сначала был в недоумении, потом разгадал намек, по бегающим глазам видно, что понял таящий опасность смысл сказанного.
– А... вентиль закрыл?
– Уже был закрыт.
Хайд не сводил с Касса глаз, давая возможность понять намек и осознать последствия. Ждал реакции.
В комнате повисло молчание. Хайда бросило в жар. Во рту пересохло. Было слышно, как в густом влажном воздухе, натыкаясь на стены, медленно летает большое насекомое. Касс напряженно смотрел на кончик горящей сигареты. Как будто услышал о смерти близкого родственника, подумал Хайд. Черт. Сейчас снова замкнется. А он единственный источник информации. Знает, что на пленке не так уж много, главное в голове.
Наконец, покачав головой, Касс поднял глаза на Хайда. Заросшее щетиной лицо побледнело и осунулось, лишь в казавшихся мальчишескими глазах светилось уязвленное самолюбие и ребячливое упрямство.
– Спасибо, что пришел, – угрюмо процедил он.
– Я очень хочу помочь, – нажимал Хайд. – Но, ей-богу, Фил, мне действительно нужно узнать от тебя хоть что-нибудь.
– Я рассказывал о своем деле и так уже слишком много... Патрик, – добавил Касс, помедлив. – О нем и без того знают слишком много людей.
Он судорожно вздохнул и, стараясь унять дрожь, сложил руки на исцарапанном столе.
– Тем более.
Касс снова затряс головой.
– Нет, – решительно заявил он. – Не здесь.
– Скажи мне!
Ребячливый взгляд исчез, и перед Хайдом вновь сидел измученный человек со взглядом затравленной крысы, безвольно раскрытым мокрым ртом. От Касса пахло грязным телом и страхом, но, обезумев от ужаса, что его бросят, он молчал.
– Дядюшка Питер... что я ему скажу?
– Я сам ему расскажу, когда... – Он громко всхлипнул. В горле у Хайда пересохло. – ...Когда выберусь отсюда. А сейчас повторять нет желания. Не здесь.
– Черт побери, Фил... нельзя так распускаться! – убеждал Хайд. – Знаешь, он может помочь. Ты говоришь, что это не ты?..
Хайд посмотрел на конвойного. Джавал, кажется, не понимает, о чем речь. Есть ли смысл прятаться в этом, по существу, одностороннем, разговоре?
Разве что для того, чтобы не засветиться и остаться в живых.
– Фил, – тихо произнес он, наклонившись вперед, – мне-то понятно, почему ты ершишься. Не видно, чтобы Верховный комиссариат слишком старался... но, если бы я поговорил кое с кем в Лондоне, поднял шум дома, дела могли бы пойти лучше. Но мне требуется их чем-то убедить. Понимаешь – как было на самом деле, что ты там делал?..
Касс, будто приглашая бить, ткнул себя в грудь. От растущего в нем напряжения, охватившего его отчаяния и безумного страха маленькая комнатушка, казалось, стала еще меньше. Палец беспомощно тыкался в грудь, будто выстукивая почти забытую азбуку Морзе. Хайд почувствовал, как по лбу катится струйка пота. Касс открыл было рот, но не произнес ни слова.
– Нет смысла торчать здесь больше, чем нужно, Фил... – нажимал Хайд, – тебе требуется помощь. А мне нужна поддержка Лондона. – Касс продолжал качать головой. – Дядюшка Питер был несколько шокирован – ты, и вдруг любовница, роман. Знаешь, как он в некоторых отношениях бывает старомоден. – Хайд лихорадочно искал слова и мысли, которые могли бы расшевелить упрямого собеседника. Пугать нет никакого смысла, потому что он и без того до смерти напуган. Слава Богу, что благодаря этому он по крайней мере не спрашивал о Банерджи. Нет смысла играть на каких-то желаниях. Он потерял интерес ко всему, возможно, даже забыл, что передал Хайду две фамилии. Все весьма шатко держалось на тех пленках – вот, пожалуй, и все. Касс по своей воле вышел из игры. Сдался. Одинокий, заброшенный... страшащийся, что его обманут.
Снова недоверчивый взгляд, непрестанное покачивание головой. Молча ткнул себя пальцем в грудь, показал на дверь. Какой же ты, черт побери, дурак, подумал Хайд, а вслух сказал:
– Ты не прав, Фил... совершенно не прав.
Монотонное покачивание головой, в глазах слезы. Внутренний мир Касса сузился до размеров комнаты свиданий, до размеров тюрьмы. Хайд должен был заставить его поверить, что они должны вызволить его отсюда, что они знают: он обладает тайной, которой нет цены. Но он уже был где-то далеко, стремился к оазису, который был миражом.
– Фил.
Только шоковая терапия могла разбудить Касса. Как ни странно, в своем коконе страха он был в безопасности. Тайна поддерживала в нем жизнь. Хайд встал.
На мгновение в глазах Касса мелькнул страх – его бросают! – но почти тут же исчез. Лицо исказила нелепая хитрая улыбка. Джавал открыл дверь.
Забросив на плечо рюкзачок, Хайд вышел в коридор. Молчание Касса давило, как страх перед неизлечимой болезнью. Какой же он болван... но убежденности в таком осуждении не было. Касс спрятался в единственно безопасной на его взгляд норе – своей тайне. Слишком долго он оставался в одиночестве. Никто не поспешил к нему на помощь!..
Хорошо, дядюшка Питер... будь на месте, на другом конце провода.
– Наконец-то дошло, – вызывающе ухмыльнулся Хайд.
Презрительное отношение караульного вряд ли было поколеблено. Предъявив удостоверение, Хайд лишь доказал свою принадлежность к считавшимся вымершими видам – то ли попавший в рыбацкие сети целакант, то ли обнаруженная в котловане стройки кость динозавра.
– Мне нужен Диксон – и немедленно.
Упорно не желающий потеть в стеклянной будке у ворот караульный взял телефонную трубку. От распушившего за его спиной павлиний хвост фонтана тянуло приятной прохладой. Темные бордюры живой изгороди, английские газоны непрерывно поливались водой. Место было более архаичным, чем его удостоверение. Шелли будет недоволен его самовольной расшифровкой, но времени не оставалось. Дневные издания англоязычных газет, заискивая перед Шармаром, навязчиво распространялись на тему о досрочных выборах. Газетные киоски пестрят фотографиями нового премьер-министра, президента, покойного Чопри и притягательной фигуры Мехты. Времени для неторопливого разговора, интригующего рассказа о злоключениях Касса больше не было. Шелли должен пообещать индийцам все, что они потребуют, в обмен на перевод Касса в Лондон... или предоставления до суда дипломатической неприкосновенности.
Караульный положил трубку.
– После некоторых колебаний вам позволили пройти, – объявил он.
– Очень мило.
Он захрустел подошвами по безупречно выполотой гравийной дорожке, направляясь к мраморным ступеням парадного входа. Порыв теплого ветра приятно окропил руку и щеку брызгами воды из фонтана. Чуть не потирая от удовольствия руки, он прошел мимо удивленно смотревшего на него еще одного караульного. Остановился.
– Где кабинет Диксона?
– Кабинет мистера Диксона на третьем этаже. Комната 221. Вы новый коридорный?
– Такой же, как ты, болван на воротах уже сказал тебе, кто я. – В мраморном вестибюле прохладно, но не холоднее, чем взгляд стражника. – Привет.
Он стал подниматься по величественной лестнице. Уайтхолл в окружении черномазых, владычество незыблемо, о'кей? Повернув, поднялся на второй этаж, потом на третий, минуя глядевших на него как на пустое место секретарей, атташе и даже уборщиков. Высокие окна выходили на окружавший комиссариат безупречно ухоженный парк. Индия оставалась на почтительном расстоянии от этой имитации графства Суссекс. Раскинувшийся севернее город терпеливо жарился под солнцем. Хайд шагал вдоль коридора, разглядывая номера, и, подойдя к комнате 221, распахнул без стука дверь и заявил о своем присутствии громким шмыганьем носа, дурашливо изображая спешку.
– Мистер Хайд? – вставая из-за стола, спросила сравнительно молодая женщина. Он кивнул. Она нерешительно направилась к ведущей в кабинет двери. Кондиционер жаловался на свою непосильную работу. На столе женщины старательно жужжал маленький вентилятор. – Посмотрю, может ли он принять вас сейчас...
Хайд прошел мимо нее и открыл дверь в прокуренный кабинет. Разглядел Диксона, сидевшего за столом в ореоле льющегося из высоких окон света. За окнами, будто зеркальные отражения Верховного комиссариата, здания других посольств. Диксон, негодующе опершись на ручки, приподнялся в кресле. Вторым в кабинете, наверное, был Майлз или кто-нибудь еще из штата СИС. Не имеет значения. Кивком отпустив стоявшую позади Хайда секретаршу, Диксон подавил гнев и невозмутимо опустился в кресло. Перед Хайдом сидел владеющий собой дипломат: сдержанный, уверенный, чуть ироничный.
– Хайд, не так ли? – не скрывая подозрительности, спросил он. Едва заметный эдинбургский акцент.
Другой собеседник, издевательски ухмыляясь, зажал пальцами нос.
– Кто эта обезьяна? – спросил Хайд, небрежно указывая локтем в его сторону. – Ты, как я понимаю, здесь шарманщик.
– Майлз – Хайд... Хайд – мистер Майлз. Я бы сказал, что он старше тебя.
– Хочешь сказать, дорос до пенсии?
Майлз бросил злой взгляд.
– Зачем здесь... или нельзя спрашивать? – невозмутимо заметил Диксон, указывая рукой на кожаное кресло уже после того как Хайд, подтащив ближе к столу, уселся в него. – Мы были несколько озадачены, когда Джексон позвонил от ворот и сообщил, что там кто-то с нашим удостоверением.
– Сказал, довольно грязный, – ввернул Майлз.
– Я был рядом, он так не говорил. – Хлопнув ладонями по столу, объявил: – Не будем тратить время. Мне немедленно нужна в полное распоряжение комната секретной связи, прямая связь с Шелли и ни с кем больше.
– Я как раз собирался спросить, кто послал тебя в наши края. Теперь нет необходимости, не так ли?
– Что, кончились денежки, Хайд? – подкусил Майлз.
– Скажу вам, оба вы слабаки на подначки. Я же имел удовольствие получать их от мастера – святого для нас сэра Кеннета. А теперь хватит трепаться – давайте ключ от шифровалки, – не повышая голоса, с некоторой издевкой, потребовал он. Даже самому понравилось.
– Тебя послал сам Генеральный... с чем? – спросил Диксон.
– Вот именно. Смотри под задницу – как бы не загорелась. Ты же не знаешь, какие у меня полномочия, а?
– Уж не по делу ли Касса, Хайд?
– Кто-то должен этим заниматься, Майлз... ты же ни хрена не делаешь, это видно. Вот что, Диксон, ты здесь глава резидентуры. Давай-ка мне связь с Шелли. И без дураков.
Над головой крутился гигантский вентилятор. В комнате приятный запах сигарного дыма, кожи, книжные шкафы, ковры; за окном благополучный мир дипломатии. В Дели всем служилось хорошо – а для сотрудников СИС просто нирвана. Из-за этого Касс размяк, потерял осторожность... и влип.
– Не веришь сообщениям о Кассе, так, что ли? Я представлял тебя циником, а не слезливой девицей. Считалось, что ты лучше всех, Хайд, – продолжал насмехаться Майлз. – Куда нам до тебя. Опыта хоть отбавляй. А вот Касс тебя одурачил.
– Пошел ты на... Майлз. – Не оборачиваясь, процедил Хайд. Потом, обернувшись, добавил: – На месте Шелли я бы поинтересовался, почему тебе так хочется верить, что женщину убил Касс. – Прищурив глаза от заливающего комнату полуденного солнца, повернулся к Диксону. – Вам обоим, – ядовито заметил он.
У Диксона при этих словах вытянулась физиономия, но он сдержанно ответил:
– Все... все улики подтверждают это, Хайд. Мы не один раз все проверили и перепроверили. Об этом написано в нашем отчете Шелли. У тебя есть другие сведения?
– Касс же его приятель, сэр, – с подобострастием и злорадством вставил Майлз. – Очень сомневаюсь, что его прислал сюда Генеральный. Мы бы знали...
– Соедините вы меня, в конце концов, с Шелли? У меня нет времени болтать с вами. – Он замолчал, потом что-то в комнате – то ли ее обитатели, то ли отрезанный от мира вид из окна – привело его в ярость. От его одежды пахло потом, страхом, тюремной комнатой свиданий. Он трахнул кулаком по столу. У Диксона дернулись щеки. – У меня кет времени на таких бездельников, как вы! Касса подставил Шармар... или кто-нибудь по его приказу. Шармар, если вы не читаете газет, новый премьер-министр... Шармар замешан в делах с героином. Касс знает – по крайней мере, Шармар считает, что он знает! Что и требовалось доказать – после этого жизнь Касса не стоит ломаного гроша! А теперь свяжут меня наконец с Шелли?
Физиономия Диксона пылала от оскорбления. Майлз побледнел, бросая злобные взгляды, в чем-то напоминая Касса. Краем глаза Хайд заметил, как он украдкой кивнул Диксону. Крах теплой, но непрочной компании. Компании, которая годилась для другого – эти негодяи были готовы сдать его Харрелу и его "саквояжникам", когда он последний раз был в Дели. Как теперь они готовы дать сгинуть Кассу. А Касс спас его от Харрела, под самым их носом дал ему ускользнуть из аэропорта... так что он в какой-то мере обязан Кассу жизнью.
Будто читая мысли, Майлз презрительно произнес:
– Ты же кое-чем обязан Кассу, не так ли, Хайд? Пару лет назад он спас твою шкуру.
– Не забывай, на чьей стороне был тогда ты, Майлз. Я что-то не слыхал, что Харрела посмертно наградили почетной медалью. А ты?
Диксон встал из-за стола.
– Я доложу о твоем поведении, Хайд. Я старше тебя по положению – правила тебе известны. Здесь руковожу я. Однако мне интересно знать реакцию Генерального на твои утверждения, что ты послан им и что Касс неповинен в убийстве. Думаю, мы можем дать тебе связь.
– Браво! – облегченно воскликнул Майлз и туг же рассердился на себя, но главным образом на Хайда и, может быть, даже на Касса. Как просто было списывать со счетов Касса, даже злорадствовать по поводу его неудачи. Даже Шелли хотел только быть уверенным на случай, если ветер подует на него. Черт бы побрал долбаных приближенных и салонных шпионов. – Пошли, что ли?
Прочистив горло, Диксон торжественно, ну прямо дворецкий в дверях, произнес:
– Джим, не мог бы ты проводить Хайда в шифровальную... и побыть с ним, пожалуйста?
– Есть, сэр.
Майлз поспешил за Хайдом в приемную. Хайд заметил удивленно-насмешливое выражение на лице секретарши при виде раскрасневшегося и спешащего Майлза. Они проходили мимо высоких окон, через которые открывался вид на парк с ровными клетками живых изгородей, как будто изготовленными для рассчитанной на века шахматной игры. Все они Алисы, не подозревающие, что вот-вот натолкнутся на спрятавшуюся за кустом Червонную Даму. Майлз и Диксон так же глупы, как все, кто владычествовал здесь до них, Шармар собирается разделаться с Кассом...
...а ему надо убедить Шелли...
...нелегкое дело.
Спускающийся рядом по лестнице Майлз, опасливо глядя на Хайда, еле скрывал раздражение, беспокойство и презрение. Он имел дело с диким зверем. Навстречу попадались сотрудники и сотрудницы Верховного комиссариата – белые рубашки, яркие кофточки, безукоризненная речь. Они спустились в мраморный, украшенный колоннами вестибюль, и Майлз подтолкнул его к узкой лестнице, ведущей в цокольный этаж.
– Шелли не очень-то понравится, что ты ему звонишь, – пообещал Майлз.
– Приятного мало, – небрежно бросил Хайд.
В коридоре, куда они вошли, было прохладнее и пахло плесенью. Выкрашенные в грязно-желтый цвет голые стены.
– Времена быстро меняются. Теперь Касс, черт возьми, является большой обузой, – нажимал Майлз. В конце коридора у двери без таблички сидел охранник в тенниске. Из подмышки выпирала кобура. – Шармар стал премьер-министром. На положении Большого Друга... а знаешь, что они с Генеральным вместе учились в Оксфорде? Думаю, были приятелями.
– Знаю.
– Не стоит раскачивать лодку, Хайд. Должен понимать. Я бы подумал, понимаешь... что если уж посылают тебя, то значит убрать Касса. Ты уверен, что правильно понял задание?
Широкий розовый лоб Майлза блестел от пота. Сам он источал благодушие, будто только что прекрасно пообедал. Не больше чем на дюйм выше Хайда. Хайд испытывал непреодолимое желание двинуть головой этому нахалу и жополизу. Особенно из-за того, что в его наглой уверенности что-то было – какая-то доля правды. Держа руки в карманах, Хайд сжал кулаки.
– Что это с тобой, Майлз? Лишили удобств, пока не похудеешь или что-нибудь еще? – Повернулся к поднявшемуся со стула охраннику. – Пускай откроет дверь. – Майлз лишь предполагал, но его самоуверенность просто бесила. В общем-то он, как и Диксон, действительно верил, что Шелли махнет на Касса рукой.
– Роджерс, открой, пожалуйста, дверь.
– Есть, мистер Майлз.
Комната секретной связи, словно экспонат в тематическом музее. Защищенная комната времен "холодной войны" 1960 – 1990 гг. Когда за ними закрылась дверь, навстречу лениво поднялся скучающий от безделья молодой человек с модной трехдневной щетиной. Стол завален стаканчиками из-под кофе и старыми газетами. Экран ближнего к нему дисплея отвернут в сторону. До их прихода он был занят чтением дешевого издания о гражданской войне в Англии – должно быть, в спокойной обстановке готовился к экзамену в Открытом университете. Хайд ощущал себя нагрянувшей к племяннику богатой тетушкой, разглядывающей слой пыли на каминной доске и крышке стола.
– Это Джефф, – представил Майлз. – Хайд хочет получить прямую связь с домом, лично с Генеральным.
Джефф был, скорее, озадачен, чем поражен. Очевидно, имя Хайда ничего ему не говорило.
Касс прошел тот же путь, который предстоял Джеффу: самостоятельная учеба, удобная квартирка, непыльная работенка.
– Мистер Хайд?..
– Можно без "мистера", – ухмыльнулся Майлз.
– Берись за дело, приятель. Мне нужна речевая связь через быструю прокрутку. Налаживай. Если умеешь, займет пару минут.
Хайд отошел от аппаратуры, лишь бы не рядом с Майлзом. Джефф уже вызывал Лондон, а Майлз лениво разглядывал газету многодневной давности, найденную на одном из столов. Хайду вдруг вспомнилось лицо Касса во время их первой встречи. Недоумение, присущий любому заложнику, любой жертве страх. Почему меня? Каким образом меня? Зная, что обманом очутился в ужасном кошмаре, тогда как такие, как Майлз, посмеялись над ним и, махнув рукой, отправились читать старые газеты. То, что Майлз держал в руках английскую бульварную газетенку, вдруг представилось преднамеренным оскорблением. С газетной страницы, скорчив отвратительную рожу и высунув язык, на Хайда смотрел пустыми глазами какой-то футболист. Как будто из Бедлама[5]. Для Касса же это было хуже Бедлама – страшное сознание собственной невиновности терзало его во сто крат мучительнее, чем лишение свободы. Жирный подонок, подумалось о Майлзе.
– Будет наконец связь? – набросился он на склонявшегося над микрофоном и магнитофонными бобинами Джеффа.
Тот испуганно оглянулся, как студент под холодным взглядом профессора, сомневающегося в его знаниях.
– Мистер Шелли уже вызван в защищенную комнату... э-э, мистер Хайд. Минуточку, – холодно добавил он, нервно бегая пальцами по скоростным бобинам.
Хайд подвинул стул от машинки к центральному пульту. Аппарат скоростной речевой связи был устаревшим и в общем ненужным. Он ассоциировался с операциями и не терпящими отлагательства решениями, касающимися людских судеб... и с прошлым. Быстро, тайно, едва ли не романтично. От одного общения с электроникой Хайд уже испытывал легкую собранность. Рядом с землистой щекой Джеффа зажглась лампочка, и тут же закрутились бобины, мгновенно остановились, с той же скоростью перемотались в обратную сторону, и включился звук. Голос Шелли. Строго, торопливо, слегка запыхавшись.
– Патрик? Почему раскрылся и впутал Верховный комиссариат? Что случилось?
Вторая бобина ожидала, когда заговорит Хайд. Никаких кнопок, включается голосом. Хайд нетерпеливо наклонился к микрофону. Мгновение в комнате слышался только шорох кондиционера да шуршание газеты в руках Майлза. Рядом по-детски возбужденное лицо не понимающего, что происходит, Джеффа.
– Касса нужно вызволять как можно быстрее. Он в плохой форме, невиновен и ему есть, что сказать.
Хайд кивнул, и Джефф послал его слова. Пленка прошуршала, как крылья невидимой птицы. Почти сразу закрутилась бобина Шелли. Возбуждение передалось и Хайду.
– Кто там с тобой?
Пленка Хайда тут же выплюнула ответ:
– Какое, черт побери, это имеет значение – с Кассом встречался я.
Спустя несколько мгновений, прерванных смешком Майлза, послышалось:
– Дело приняло совсем другие масштабы, Патрик. У меня на столе полученное от делийской агентуры полное досье на семейство Шармара... имеется длинный факс от самого Шармара. Само собой, его со всех сторон проанализировали – горе неподдельное, очень трогает. Шармар очень опечален убийством жены. Но он не мстителен. Касс получит по справедливости.
Голос стал более бесстрастным, и не по вине машины. Казалось, он эхом отдавался в коридорах и помещениях посольства, не имея ничего общего с секретностью; речь обрела дипломатический характер.
– Касс невиновен – он этого не делал, – в холодной ярости повторял Хайд. – Шармар участвует в героиновом бизнесе.
– Мы все это проверяли, – со скучающим видом вставил Майлз. – Касс с нами не согласился, полез на рожон.
– На какой такой случай?
– На случай, если решат, что лучше его убрать с дороги.
– Неужели они?..
Хайд ткнул пальцем в сторону телевизора.
– В этой игре очень крупные ставки. Стоит ли плакать по какому-то Кассу? Если Шармару от Касса будет хотя бы малейшее неудобство, песенка бедняги будет спета. Вот почему на том конце провода мне так нужен Шелли!
Роз снова отвернулась к окну. Сигаретный дым совсем скрыл от глаз видневшиеся позади административных зданий стройные минареты и башенки. Потом спросила:
– Это опасно?
– Не очень. Моя "крыша" пока в целости. Дипломатический статус Касса мог бы дать Шелли средство?.. – начатая фраза закончилась вопросительным молчанием. Хайд, задумавшись, потирал подбородок. Роз бросила на него сердитый взгляд. Он успокаивающе поднял ладони. – Не так уж опасно. Самое главное – убедить Шелли. До драки дело не дойдет – я здесь всего лишь не подхвате. На этот раз в кои-то веки меня не бросили одного с неприкрытой задницей. Может быть, я больше не дотягиваю до требований СИС, но с этой работенкой справиться смогу. – Просторечие пущено в ход, чтобы преуменьшить серьезность положения. На лице Роз по-прежнему написано недоверие. – Значит, так, я снова встречаюсь с бедолагой, вытягиваю из него все, что поможет оторвать Шелли от его кресла. О'кей?
– Ладно. Когда в этом случае мы уезжаем?
– Завтра... или послезавтра. Обещаю.
В дверь постучали. Не обращая внимания на деликатный стук и подаваемые Хайдом знаки, Роз, оттянув пальцами нижнюю губу, уставилась на первую страницу газеты.
– Не нравится мне это, – произнесла она. – Этому негодяю есть что терять.
– Ответь на стук, Роз, есть хочу. – И Хайд, ухмыляясь, скрылся в спальне.
* * *
Касс совсем скис – угрюмый, неряшливый, замкнувшийся в себе, плечи безвольно опущены. Хайд провел рукой по волосам. В комнате свиданий нечем дышать. Джавал почтительно молчал, стоя у двери. На приветствия и вопросы Касс отвечал односложно – раздраженно, с опаской. Отчаяние порождало неискренность.Подавшись грудью к столу, Хайд подвинул к Кассу сигареты. Спросил:
– Понравилась Джейн Остин?
Убедительность. Я интересуюсь, постарайся быть убедительнее...
– Что? – переспросил Касс, затравленно глядя налитыми кровью глазами. Как крыса, внезапно попавшая на свет. Казалось, связывавшая их ниточка понимания порвалась. – Не очень.
– Жаль, – сказал Хайд, сдерживая вспыхнувшее раздражение. Покидая Роз, он снова облачился в одежду учителя из Мидленда, через задний двор вернулся к себе в гостиницу, убедился, что номер не обыскивали. Приоткрытый перед уходом ломаный ящик расшатанного комода оставался точно в том же положении. – Жаль, – вздохнул он. Пока что не было установлено связи между ним и побывавшим в квартире Касса человеком. Правда, по дороге в тюрьму его неотрывно сопровождали. Тот же синий "форд", те же ребята. – Хочешь, принесу еще книг, Фил?
Касс тряхнул головой. Сальные пряди волос упали на лоб. Он откинул их назад. Хайд еле сдерживался. Такие игры не для него. Что там, черт побери, делает Шелли? До сих пор нет дома, а в Лондоне, мать его, уже полночь.
Прокашлявшись, тихо начал:
– Знаешь, жаль, что здесь нет телека, ты же по-ихнему понимаешь. У меня есть, но мне от него толк только с видиком. Да и кому охота смотреть индийские картины. Так что и от видика мало толку.
Похоже, что Касс сначала был в недоумении, потом разгадал намек, по бегающим глазам видно, что понял таящий опасность смысл сказанного.
– А... вентиль закрыл?
– Уже был закрыт.
Хайд не сводил с Касса глаз, давая возможность понять намек и осознать последствия. Ждал реакции.
В комнате повисло молчание. Хайда бросило в жар. Во рту пересохло. Было слышно, как в густом влажном воздухе, натыкаясь на стены, медленно летает большое насекомое. Касс напряженно смотрел на кончик горящей сигареты. Как будто услышал о смерти близкого родственника, подумал Хайд. Черт. Сейчас снова замкнется. А он единственный источник информации. Знает, что на пленке не так уж много, главное в голове.
Наконец, покачав головой, Касс поднял глаза на Хайда. Заросшее щетиной лицо побледнело и осунулось, лишь в казавшихся мальчишескими глазах светилось уязвленное самолюбие и ребячливое упрямство.
– Спасибо, что пришел, – угрюмо процедил он.
– Я очень хочу помочь, – нажимал Хайд. – Но, ей-богу, Фил, мне действительно нужно узнать от тебя хоть что-нибудь.
– Я рассказывал о своем деле и так уже слишком много... Патрик, – добавил Касс, помедлив. – О нем и без того знают слишком много людей.
Он судорожно вздохнул и, стараясь унять дрожь, сложил руки на исцарапанном столе.
– Тем более.
Касс снова затряс головой.
– Нет, – решительно заявил он. – Не здесь.
– Скажи мне!
Ребячливый взгляд исчез, и перед Хайдом вновь сидел измученный человек со взглядом затравленной крысы, безвольно раскрытым мокрым ртом. От Касса пахло грязным телом и страхом, но, обезумев от ужаса, что его бросят, он молчал.
– Дядюшка Питер... что я ему скажу?
– Я сам ему расскажу, когда... – Он громко всхлипнул. В горле у Хайда пересохло. – ...Когда выберусь отсюда. А сейчас повторять нет желания. Не здесь.
– Черт побери, Фил... нельзя так распускаться! – убеждал Хайд. – Знаешь, он может помочь. Ты говоришь, что это не ты?..
Хайд посмотрел на конвойного. Джавал, кажется, не понимает, о чем речь. Есть ли смысл прятаться в этом, по существу, одностороннем, разговоре?
Разве что для того, чтобы не засветиться и остаться в живых.
– Фил, – тихо произнес он, наклонившись вперед, – мне-то понятно, почему ты ершишься. Не видно, чтобы Верховный комиссариат слишком старался... но, если бы я поговорил кое с кем в Лондоне, поднял шум дома, дела могли бы пойти лучше. Но мне требуется их чем-то убедить. Понимаешь – как было на самом деле, что ты там делал?..
Касс, будто приглашая бить, ткнул себя в грудь. От растущего в нем напряжения, охватившего его отчаяния и безумного страха маленькая комнатушка, казалось, стала еще меньше. Палец беспомощно тыкался в грудь, будто выстукивая почти забытую азбуку Морзе. Хайд почувствовал, как по лбу катится струйка пота. Касс открыл было рот, но не произнес ни слова.
– Нет смысла торчать здесь больше, чем нужно, Фил... – нажимал Хайд, – тебе требуется помощь. А мне нужна поддержка Лондона. – Касс продолжал качать головой. – Дядюшка Питер был несколько шокирован – ты, и вдруг любовница, роман. Знаешь, как он в некоторых отношениях бывает старомоден. – Хайд лихорадочно искал слова и мысли, которые могли бы расшевелить упрямого собеседника. Пугать нет никакого смысла, потому что он и без того до смерти напуган. Слава Богу, что благодаря этому он по крайней мере не спрашивал о Банерджи. Нет смысла играть на каких-то желаниях. Он потерял интерес ко всему, возможно, даже забыл, что передал Хайду две фамилии. Все весьма шатко держалось на тех пленках – вот, пожалуй, и все. Касс по своей воле вышел из игры. Сдался. Одинокий, заброшенный... страшащийся, что его обманут.
Снова недоверчивый взгляд, непрестанное покачивание головой. Молча ткнул себя пальцем в грудь, показал на дверь. Какой же ты, черт побери, дурак, подумал Хайд, а вслух сказал:
– Ты не прав, Фил... совершенно не прав.
Монотонное покачивание головой, в глазах слезы. Внутренний мир Касса сузился до размеров комнаты свиданий, до размеров тюрьмы. Хайд должен был заставить его поверить, что они должны вызволить его отсюда, что они знают: он обладает тайной, которой нет цены. Но он уже был где-то далеко, стремился к оазису, который был миражом.
– Фил.
Только шоковая терапия могла разбудить Касса. Как ни странно, в своем коконе страха он был в безопасности. Тайна поддерживала в нем жизнь. Хайд встал.
На мгновение в глазах Касса мелькнул страх – его бросают! – но почти тут же исчез. Лицо исказила нелепая хитрая улыбка. Джавал открыл дверь.
Забросив на плечо рюкзачок, Хайд вышел в коридор. Молчание Касса давило, как страх перед неизлечимой болезнью. Какой же он болван... но убежденности в таком осуждении не было. Касс спрятался в единственно безопасной на его взгляд норе – своей тайне. Слишком долго он оставался в одиночестве. Никто не поспешил к нему на помощь!..
Хорошо, дядюшка Питер... будь на месте, на другом конце провода.
* * *
Караульные у ворот встретили его презрительно – весьма невзрачная внешность, к тому же от него разило индийскими пряностями: он перекусил у жаровни рядом с гостиницей. Губы, наверное, еще лоснились от еды. В общем, у ворот, за которыми вырисовывалось построенное в эдвардианском стиле украшенное портиками здание Верховного комиссариата на Шантипатхе, произошла приятная стычка. Он сломил сопротивление караульных, со злорадством достав из-под подкладки рюкзака свое удостоверение. Нещадно палило полуденное солнце.– Наконец-то дошло, – вызывающе ухмыльнулся Хайд.
Презрительное отношение караульного вряд ли было поколеблено. Предъявив удостоверение, Хайд лишь доказал свою принадлежность к считавшимся вымершими видам – то ли попавший в рыбацкие сети целакант, то ли обнаруженная в котловане стройки кость динозавра.
– Мне нужен Диксон – и немедленно.
Упорно не желающий потеть в стеклянной будке у ворот караульный взял телефонную трубку. От распушившего за его спиной павлиний хвост фонтана тянуло приятной прохладой. Темные бордюры живой изгороди, английские газоны непрерывно поливались водой. Место было более архаичным, чем его удостоверение. Шелли будет недоволен его самовольной расшифровкой, но времени не оставалось. Дневные издания англоязычных газет, заискивая перед Шармаром, навязчиво распространялись на тему о досрочных выборах. Газетные киоски пестрят фотографиями нового премьер-министра, президента, покойного Чопри и притягательной фигуры Мехты. Времени для неторопливого разговора, интригующего рассказа о злоключениях Касса больше не было. Шелли должен пообещать индийцам все, что они потребуют, в обмен на перевод Касса в Лондон... или предоставления до суда дипломатической неприкосновенности.
Караульный положил трубку.
– После некоторых колебаний вам позволили пройти, – объявил он.
– Очень мило.
Он захрустел подошвами по безупречно выполотой гравийной дорожке, направляясь к мраморным ступеням парадного входа. Порыв теплого ветра приятно окропил руку и щеку брызгами воды из фонтана. Чуть не потирая от удовольствия руки, он прошел мимо удивленно смотревшего на него еще одного караульного. Остановился.
– Где кабинет Диксона?
– Кабинет мистера Диксона на третьем этаже. Комната 221. Вы новый коридорный?
– Такой же, как ты, болван на воротах уже сказал тебе, кто я. – В мраморном вестибюле прохладно, но не холоднее, чем взгляд стражника. – Привет.
Он стал подниматься по величественной лестнице. Уайтхолл в окружении черномазых, владычество незыблемо, о'кей? Повернув, поднялся на второй этаж, потом на третий, минуя глядевших на него как на пустое место секретарей, атташе и даже уборщиков. Высокие окна выходили на окружавший комиссариат безупречно ухоженный парк. Индия оставалась на почтительном расстоянии от этой имитации графства Суссекс. Раскинувшийся севернее город терпеливо жарился под солнцем. Хайд шагал вдоль коридора, разглядывая номера, и, подойдя к комнате 221, распахнул без стука дверь и заявил о своем присутствии громким шмыганьем носа, дурашливо изображая спешку.
– Мистер Хайд? – вставая из-за стола, спросила сравнительно молодая женщина. Он кивнул. Она нерешительно направилась к ведущей в кабинет двери. Кондиционер жаловался на свою непосильную работу. На столе женщины старательно жужжал маленький вентилятор. – Посмотрю, может ли он принять вас сейчас...
Хайд прошел мимо нее и открыл дверь в прокуренный кабинет. Разглядел Диксона, сидевшего за столом в ореоле льющегося из высоких окон света. За окнами, будто зеркальные отражения Верховного комиссариата, здания других посольств. Диксон, негодующе опершись на ручки, приподнялся в кресле. Вторым в кабинете, наверное, был Майлз или кто-нибудь еще из штата СИС. Не имеет значения. Кивком отпустив стоявшую позади Хайда секретаршу, Диксон подавил гнев и невозмутимо опустился в кресло. Перед Хайдом сидел владеющий собой дипломат: сдержанный, уверенный, чуть ироничный.
– Хайд, не так ли? – не скрывая подозрительности, спросил он. Едва заметный эдинбургский акцент.
Другой собеседник, издевательски ухмыляясь, зажал пальцами нос.
– Кто эта обезьяна? – спросил Хайд, небрежно указывая локтем в его сторону. – Ты, как я понимаю, здесь шарманщик.
– Майлз – Хайд... Хайд – мистер Майлз. Я бы сказал, что он старше тебя.
– Хочешь сказать, дорос до пенсии?
Майлз бросил злой взгляд.
– Зачем здесь... или нельзя спрашивать? – невозмутимо заметил Диксон, указывая рукой на кожаное кресло уже после того как Хайд, подтащив ближе к столу, уселся в него. – Мы были несколько озадачены, когда Джексон позвонил от ворот и сообщил, что там кто-то с нашим удостоверением.
– Сказал, довольно грязный, – ввернул Майлз.
– Я был рядом, он так не говорил. – Хлопнув ладонями по столу, объявил: – Не будем тратить время. Мне немедленно нужна в полное распоряжение комната секретной связи, прямая связь с Шелли и ни с кем больше.
– Я как раз собирался спросить, кто послал тебя в наши края. Теперь нет необходимости, не так ли?
– Что, кончились денежки, Хайд? – подкусил Майлз.
– Скажу вам, оба вы слабаки на подначки. Я же имел удовольствие получать их от мастера – святого для нас сэра Кеннета. А теперь хватит трепаться – давайте ключ от шифровалки, – не повышая голоса, с некоторой издевкой, потребовал он. Даже самому понравилось.
– Тебя послал сам Генеральный... с чем? – спросил Диксон.
– Вот именно. Смотри под задницу – как бы не загорелась. Ты же не знаешь, какие у меня полномочия, а?
– Уж не по делу ли Касса, Хайд?
– Кто-то должен этим заниматься, Майлз... ты же ни хрена не делаешь, это видно. Вот что, Диксон, ты здесь глава резидентуры. Давай-ка мне связь с Шелли. И без дураков.
Над головой крутился гигантский вентилятор. В комнате приятный запах сигарного дыма, кожи, книжные шкафы, ковры; за окном благополучный мир дипломатии. В Дели всем служилось хорошо – а для сотрудников СИС просто нирвана. Из-за этого Касс размяк, потерял осторожность... и влип.
– Не веришь сообщениям о Кассе, так, что ли? Я представлял тебя циником, а не слезливой девицей. Считалось, что ты лучше всех, Хайд, – продолжал насмехаться Майлз. – Куда нам до тебя. Опыта хоть отбавляй. А вот Касс тебя одурачил.
– Пошел ты на... Майлз. – Не оборачиваясь, процедил Хайд. Потом, обернувшись, добавил: – На месте Шелли я бы поинтересовался, почему тебе так хочется верить, что женщину убил Касс. – Прищурив глаза от заливающего комнату полуденного солнца, повернулся к Диксону. – Вам обоим, – ядовито заметил он.
У Диксона при этих словах вытянулась физиономия, но он сдержанно ответил:
– Все... все улики подтверждают это, Хайд. Мы не один раз все проверили и перепроверили. Об этом написано в нашем отчете Шелли. У тебя есть другие сведения?
– Касс же его приятель, сэр, – с подобострастием и злорадством вставил Майлз. – Очень сомневаюсь, что его прислал сюда Генеральный. Мы бы знали...
– Соедините вы меня, в конце концов, с Шелли? У меня нет времени болтать с вами. – Он замолчал, потом что-то в комнате – то ли ее обитатели, то ли отрезанный от мира вид из окна – привело его в ярость. От его одежды пахло потом, страхом, тюремной комнатой свиданий. Он трахнул кулаком по столу. У Диксона дернулись щеки. – У меня кет времени на таких бездельников, как вы! Касса подставил Шармар... или кто-нибудь по его приказу. Шармар, если вы не читаете газет, новый премьер-министр... Шармар замешан в делах с героином. Касс знает – по крайней мере, Шармар считает, что он знает! Что и требовалось доказать – после этого жизнь Касса не стоит ломаного гроша! А теперь свяжут меня наконец с Шелли?
Физиономия Диксона пылала от оскорбления. Майлз побледнел, бросая злобные взгляды, в чем-то напоминая Касса. Краем глаза Хайд заметил, как он украдкой кивнул Диксону. Крах теплой, но непрочной компании. Компании, которая годилась для другого – эти негодяи были готовы сдать его Харрелу и его "саквояжникам", когда он последний раз был в Дели. Как теперь они готовы дать сгинуть Кассу. А Касс спас его от Харрела, под самым их носом дал ему ускользнуть из аэропорта... так что он в какой-то мере обязан Кассу жизнью.
Будто читая мысли, Майлз презрительно произнес:
– Ты же кое-чем обязан Кассу, не так ли, Хайд? Пару лет назад он спас твою шкуру.
– Не забывай, на чьей стороне был тогда ты, Майлз. Я что-то не слыхал, что Харрела посмертно наградили почетной медалью. А ты?
Диксон встал из-за стола.
– Я доложу о твоем поведении, Хайд. Я старше тебя по положению – правила тебе известны. Здесь руковожу я. Однако мне интересно знать реакцию Генерального на твои утверждения, что ты послан им и что Касс неповинен в убийстве. Думаю, мы можем дать тебе связь.
– Браво! – облегченно воскликнул Майлз и туг же рассердился на себя, но главным образом на Хайда и, может быть, даже на Касса. Как просто было списывать со счетов Касса, даже злорадствовать по поводу его неудачи. Даже Шелли хотел только быть уверенным на случай, если ветер подует на него. Черт бы побрал долбаных приближенных и салонных шпионов. – Пошли, что ли?
Прочистив горло, Диксон торжественно, ну прямо дворецкий в дверях, произнес:
– Джим, не мог бы ты проводить Хайда в шифровальную... и побыть с ним, пожалуйста?
– Есть, сэр.
Майлз поспешил за Хайдом в приемную. Хайд заметил удивленно-насмешливое выражение на лице секретарши при виде раскрасневшегося и спешащего Майлза. Они проходили мимо высоких окон, через которые открывался вид на парк с ровными клетками живых изгородей, как будто изготовленными для рассчитанной на века шахматной игры. Все они Алисы, не подозревающие, что вот-вот натолкнутся на спрятавшуюся за кустом Червонную Даму. Майлз и Диксон так же глупы, как все, кто владычествовал здесь до них, Шармар собирается разделаться с Кассом...
...а ему надо убедить Шелли...
...нелегкое дело.
Спускающийся рядом по лестнице Майлз, опасливо глядя на Хайда, еле скрывал раздражение, беспокойство и презрение. Он имел дело с диким зверем. Навстречу попадались сотрудники и сотрудницы Верховного комиссариата – белые рубашки, яркие кофточки, безукоризненная речь. Они спустились в мраморный, украшенный колоннами вестибюль, и Майлз подтолкнул его к узкой лестнице, ведущей в цокольный этаж.
– Шелли не очень-то понравится, что ты ему звонишь, – пообещал Майлз.
– Приятного мало, – небрежно бросил Хайд.
В коридоре, куда они вошли, было прохладнее и пахло плесенью. Выкрашенные в грязно-желтый цвет голые стены.
– Времена быстро меняются. Теперь Касс, черт возьми, является большой обузой, – нажимал Майлз. В конце коридора у двери без таблички сидел охранник в тенниске. Из подмышки выпирала кобура. – Шармар стал премьер-министром. На положении Большого Друга... а знаешь, что они с Генеральным вместе учились в Оксфорде? Думаю, были приятелями.
– Знаю.
– Не стоит раскачивать лодку, Хайд. Должен понимать. Я бы подумал, понимаешь... что если уж посылают тебя, то значит убрать Касса. Ты уверен, что правильно понял задание?
Широкий розовый лоб Майлза блестел от пота. Сам он источал благодушие, будто только что прекрасно пообедал. Не больше чем на дюйм выше Хайда. Хайд испытывал непреодолимое желание двинуть головой этому нахалу и жополизу. Особенно из-за того, что в его наглой уверенности что-то было – какая-то доля правды. Держа руки в карманах, Хайд сжал кулаки.
– Что это с тобой, Майлз? Лишили удобств, пока не похудеешь или что-нибудь еще? – Повернулся к поднявшемуся со стула охраннику. – Пускай откроет дверь. – Майлз лишь предполагал, но его самоуверенность просто бесила. В общем-то он, как и Диксон, действительно верил, что Шелли махнет на Касса рукой.
– Роджерс, открой, пожалуйста, дверь.
– Есть, мистер Майлз.
Комната секретной связи, словно экспонат в тематическом музее. Защищенная комната времен "холодной войны" 1960 – 1990 гг. Когда за ними закрылась дверь, навстречу лениво поднялся скучающий от безделья молодой человек с модной трехдневной щетиной. Стол завален стаканчиками из-под кофе и старыми газетами. Экран ближнего к нему дисплея отвернут в сторону. До их прихода он был занят чтением дешевого издания о гражданской войне в Англии – должно быть, в спокойной обстановке готовился к экзамену в Открытом университете. Хайд ощущал себя нагрянувшей к племяннику богатой тетушкой, разглядывающей слой пыли на каминной доске и крышке стола.
– Это Джефф, – представил Майлз. – Хайд хочет получить прямую связь с домом, лично с Генеральным.
Джефф был, скорее, озадачен, чем поражен. Очевидно, имя Хайда ничего ему не говорило.
Касс прошел тот же путь, который предстоял Джеффу: самостоятельная учеба, удобная квартирка, непыльная работенка.
– Мистер Хайд?..
– Можно без "мистера", – ухмыльнулся Майлз.
– Берись за дело, приятель. Мне нужна речевая связь через быструю прокрутку. Налаживай. Если умеешь, займет пару минут.
Хайд отошел от аппаратуры, лишь бы не рядом с Майлзом. Джефф уже вызывал Лондон, а Майлз лениво разглядывал газету многодневной давности, найденную на одном из столов. Хайду вдруг вспомнилось лицо Касса во время их первой встречи. Недоумение, присущий любому заложнику, любой жертве страх. Почему меня? Каким образом меня? Зная, что обманом очутился в ужасном кошмаре, тогда как такие, как Майлз, посмеялись над ним и, махнув рукой, отправились читать старые газеты. То, что Майлз держал в руках английскую бульварную газетенку, вдруг представилось преднамеренным оскорблением. С газетной страницы, скорчив отвратительную рожу и высунув язык, на Хайда смотрел пустыми глазами какой-то футболист. Как будто из Бедлама[5]. Для Касса же это было хуже Бедлама – страшное сознание собственной невиновности терзало его во сто крат мучительнее, чем лишение свободы. Жирный подонок, подумалось о Майлзе.
– Будет наконец связь? – набросился он на склонявшегося над микрофоном и магнитофонными бобинами Джеффа.
Тот испуганно оглянулся, как студент под холодным взглядом профессора, сомневающегося в его знаниях.
– Мистер Шелли уже вызван в защищенную комнату... э-э, мистер Хайд. Минуточку, – холодно добавил он, нервно бегая пальцами по скоростным бобинам.
Хайд подвинул стул от машинки к центральному пульту. Аппарат скоростной речевой связи был устаревшим и в общем ненужным. Он ассоциировался с операциями и не терпящими отлагательства решениями, касающимися людских судеб... и с прошлым. Быстро, тайно, едва ли не романтично. От одного общения с электроникой Хайд уже испытывал легкую собранность. Рядом с землистой щекой Джеффа зажглась лампочка, и тут же закрутились бобины, мгновенно остановились, с той же скоростью перемотались в обратную сторону, и включился звук. Голос Шелли. Строго, торопливо, слегка запыхавшись.
– Патрик? Почему раскрылся и впутал Верховный комиссариат? Что случилось?
Вторая бобина ожидала, когда заговорит Хайд. Никаких кнопок, включается голосом. Хайд нетерпеливо наклонился к микрофону. Мгновение в комнате слышался только шорох кондиционера да шуршание газеты в руках Майлза. Рядом по-детски возбужденное лицо не понимающего, что происходит, Джеффа.
– Касса нужно вызволять как можно быстрее. Он в плохой форме, невиновен и ему есть, что сказать.
Хайд кивнул, и Джефф послал его слова. Пленка прошуршала, как крылья невидимой птицы. Почти сразу закрутилась бобина Шелли. Возбуждение передалось и Хайду.
– Кто там с тобой?
Пленка Хайда тут же выплюнула ответ:
– Какое, черт побери, это имеет значение – с Кассом встречался я.
Спустя несколько мгновений, прерванных смешком Майлза, послышалось:
– Дело приняло совсем другие масштабы, Патрик. У меня на столе полученное от делийской агентуры полное досье на семейство Шармара... имеется длинный факс от самого Шармара. Само собой, его со всех сторон проанализировали – горе неподдельное, очень трогает. Шармар очень опечален убийством жены. Но он не мстителен. Касс получит по справедливости.
Голос стал более бесстрастным, и не по вине машины. Казалось, он эхом отдавался в коридорах и помещениях посольства, не имея ничего общего с секретностью; речь обрела дипломатический характер.
– Касс невиновен – он этого не делал, – в холодной ярости повторял Хайд. – Шармар участвует в героиновом бизнесе.
– Мы все это проверяли, – со скучающим видом вставил Майлз. – Касс с нами не согласился, полез на рожон.