Торнтон Элизабет. Прошепчи его имя

   «Зачем же тогда учиться стрелять? — рассердилась Абби. — Для чего, черт возьми, изобрели пистолеты, если из них невозможно попасть в цель?»
   Но Харпер же попадал. Значит, и она научится.
   Абигайл поменяла ведро под раковиной, намочила тряпку и вытерла деревянный стол. Услышав, как открывается дверь, Абби невольно вздрогнула, но тут же успокоилась, увидев на пороге Хью в темно-синем халате. Раненая рука была крепко прибинтована к груди. Если Хью вздумает приставать к ней, Абби не понадобится для защиты пистолет. Достаточно ткнуть его легонько в раненое плечо, и он упадет на колени. Абби не отказалась бы сейчас увидеть его на коленях.
   — Я ждал, что вы подниметесь наверх, чтобы обсудить со мной то, что произошло в «Черном вепре», — сказал Хью.
   — Я только что закончила уборку, — произнесла Абби. — И к тому же я была уверена, что Харпер уже все вам рассказал.
   — Не думаю, что это все. Сядьте, Абби.
   Она удивленно заморгала и покорно уселась на стул, выигрывая таким образом время, чтобы собраться с мыслями. Она не ожидала никаких расспросов. Во всяком случае, не так скоро.
   Опершись одной рукой о стол, Хью внимательно смотрел на девушку.
   — Эти люди возле гостиницы. Вы ведь знаете, кто они, не так ли, Абби?
   — Я никогда не видела их раньше!
   Глаза Хью сузились, он оценивающе глядел на Абигайл.
   — Не надо прятаться за словами, Абби. Я знаю, что вы в беде. Вы и ваш брат.
   Сердце ее учащенно забилось, но Абби постаралась ни голосом, ни взглядом не выдать волнения.
   — А мне кажется, что у вас начался жар и вы бредите, Хью.
   — Может быть, хватит лгать? Неужели вы не понимаете, насколько это серьезно? Харпер узнал человека на галерее. Он работает на британскую разведку.
   Абби смотрела на него ничего не понимающими глазами.
   — На британскую разведку? Вы хотите сказать, что он… шпион?
   Хью замялся, прежде чем ответить. Не могло быть никаких сомнений — изумление Абигайл было искренним.
   — Именно это я и хотел сказать.
   Девушка вскочила на ноги.
   — Теперь я точно знаю, что вы бредите! — воскликнула она. — Мы ведь ни с кем сейчас не воюем. Харпер, должно быть, ошибся. В любом случае — что может понадобиться шпионам от меня?
   — Ну, хорошо. Допустим, вы ничего не знали о британской разведке. Но вы все равно не сказали мне всей правды, Абби. Неужели вы не понимаете: я хочу помочь вам. Но между нами не должно быть лжи и недомолвок.
   Сердце ее билось так громко, что Абби слышала его стук. Она смотрела на Хью невидящим взором. Мозг ее словно парализовало — она боялась связать воедино то, что узнала. Париж, британское посольство, Джордж, шпионы.
   От Хью не укрылся ее затуманенный взгляд. Мысленно обругав себя, он сделал шаг к Абигайл и здоровой рукой привлек ее к себе.
   — Все в порядке, — ласково проговорил он. — Все не так уж страшно. У меня есть связи. Я позабочусь обо всем, Абби. Я никогда и никому не позволю вас обидеть.
   Абби продолжала смотреть на него, ничего не понимая. Тогда Хью коснулся ее губ легким, почти целомудренным поцелуем.
   — Позвольте мне защищать вас, Абби, — пробормотал он. — Я обещаю, что все будет очень хорошо.
   Он снова поцеловал ее, но на этот раз совсем иначе. Рука его тихонько сжала грудь Абби. Девушка не отстранилась. По телу Хью пробежала дрожь. Он стал быстро целовать ее щеки, шею, грудь, губы его сомкнулись, найдя сосок сквозь ткань платья.
   Девушка со стоном отпрянула назад.
   Хью нервно провел ладонью по волосам.
   — Простите, простите меня, это получилось как-то само собой. Я хотел вас утешить…
   — Утешить? Наговорив мне всякой лживой ерунды? Вы просто хотели запугать меня и воспользоваться этим.
   — Интересно, кто из нас бредит? Я пришел сюда с одной-единственной целью — сказать, что гарантирую вам свою защиту.
   Абби пожала плечами. Тело ее было явно в конфликте с разумом. Она хотела Хью, несмотря на то, что знала: это не сулит ей ничего хорошего. С трудом овладев своими чувствами, она сделала еще шаг назад.
   Но ее выбили из колеи вовсе не поцелуи Хью. Просто в какой-то момент Абби подумала, что он не остановится ни перед чем, чтобы выпытать у нее правду. Но мысли путались, одно как-то не вязалось с другим. Хью не стал бы пользоваться такими непорядочными методами. Он ведь не враг — просто сторонний наблюдатель, случайно оказавшийся вовлеченным в круговорот событий.
   Ей так хотелось довериться Хью, и именно в этом была опасность. Она играла в смертельную игру и не имела права никого тащить за собой в пропасть.
   Она должна найти способ убрать его со сцены.
   Она заговорила, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно холоднее:
   — Так вы хотите меня защитить? Если это означает, что вы готовы повторить свое оскорбительное предложение, то можете идти к черту. Я еще не потеряла уважения к себе.
   — Но я вовсе не хотел вас оскорбить. На самом деле… — Он вдруг осекся, затем продолжил после паузы: — Впрочем, неважно. Я пришел сюда поговорить с вами. Только поговорить. Но потом… — он обезоруживающе улыбнулся, — просто я не могу устоять перед вами, Абби.
   Он не шутил — Абигайл видела это в его горящих желанием глазах. Почему бы не признаться, что и она чувствует то же самое? А потом Хью заключит ее в объятия, они займутся любовью и…
   И тогда ей ни за что не избавиться от его общества.
   — Замечательный комплимент, Хью, — сказала она. — Я польщена. Но слишком поздно. Знаете, я поняла, что никогда не буду счастлива с таким человеком, как вы.
   В глазах его мелькнула ярость, но взгляд тут же стал ледяным.
   — Не потрудитесь ли пояснить?
   — Я утратила к вам интерес, Хью. Именно в этом я и хотела признаться.
   — Вы выбрали немного странный способ это сделать.
   — Вы застигли меня врасплох. Говорю это не для того, чтобы вы почувствовали себя виноватым. Просто поймите — мое решение окончательное. Не могу отрицать, что, оказавшись в ваших объятиях, я забываю обо всем. Но я никогда не была бы счастлива, согласившись на ваше предложение. И я прошу вас дать мне шанс найти в этой жизни то, что мне нужно.
   — И что же это, Абби?
   — Может быть, я еще встречу милого молодого человека, которого устроили бы добрые отношения, основанные на взаимном уважении, кого-то, кто хочет иметь дом и детей. Я ведь хочу именно этого, Хью.
   Это была чистая правда и в то же время вопиющая ложь. Абби сделала то, что должна была сделать. Она видела по глазам Хью, что он поверил ей. В глазах его отразилась уязвленная гордость. Когда-нибудь, когда вся эта история закончится, она извинится перед Хью. Только бы все обошлось!
   Подойдя к двери, Абби обернулась и добавила:
   — Когда мы приедем в Ньюбери, я снова найму экипаж. Нам нечего больше сказать друг другу и нет смысла путешествовать вместе.
   Хью угрюмо смотрел ей вслед, пытаясь уразуметь услышанное. Детей? Абби хочет детей? Он никогда в жизни не думал о детях.
   «Какого-нибудь милого молодого человека…» Если она встретит когда-нибудь такого красавчика, Хью просто убьет его, черт возьми!

12

   Ричард Мейтланд поставил на стол чашку и огляделся в поисках официанта. Пора оплатить счет и вернуться в свой номер. Обычно Мейтланд любил подольше посидеть за послеобеденным кофе. Но сегодня в «Черном вепре» было слишком много гостей, и Ричарду пришлось долго дожидаться, пока его пригласят в столовую. Когда же он наконец уселся за столик, подошедший официант сообщил, что после десяти часов они не подают обед — только сандвичи и холодные мясные закуски. И, как будто этого было мало, ему пришлось делить столик с каким-то болтливым занудой, который чуть было не вывел его из себя.
   Вот и сейчас, казалось, ни один из официантов не собирается подходить к нему. Придется просидеть здесь еще минут пять-десять. Какая скука! С тех пор, как они упустили Тем-плара и его женщину, он уже сутки сидит в этой проклятой богом гостинице. Время от времени Мейтланд посылал людей посмотреть, что творится на дороге в Ньюбери. Как только стихнет непогода, они немедленно уедут отсюда, даже если придется сделать это среди ночи.
   Сидящий напротив джентльмен, представившийся как мистер Джон Кромптон, продолжал сверлить его взглядом.
   — Вы — шотландец! — вдруг объявил он с таким видом, словно только что выиграл партию в вист.
   — Как вы догадались? — равнодушно спросил Мейтланд. Он заранее знал ответ. Пять лет он старался избавиться от акцента, чтобы речь его ничем не отличалась от речи его коллег, учившихся в модных английских университетах, но добился лишь относительного успеха.
   — Когда вы подзывали официанта, — пояснил Кромптон, — вы так растягивали гласные… А если бы не это, я принял бы вас за одного из нас.
   Мейтланд натянуто улыбнулся.
   — Вот уж комплимент, — пробормотал он. Чертов сноб! Он что, думал, что все шотландцы краснорожие и рыжеволосые? Или что у них из ушей идет пар?
   Кромптон продолжал как ни в чем не бывало:
   — Это, знаете ли, мое хобби — определять по акценту национальность человека. Я-то думал, что вы из Оксфорда, пока вас не выдали ваши гласные. Но, может быть, вы обучались в Оксфорде?
   — Нет, — отрезал Мейтланд, барабаня пальцами по столу.
   — Тогда, значит, Кембридж?
   Черт бы побрал этих англичан. Никак не могут успокоиться, не определив для каждого его место. А если для тебя не нашлось места в их иерархии, тебе не позавидуешь. Существовало всего несколько школ, в которые мечтали послать своих сыновей английские аристократы. И только два университета, которые, по их мнению, чего-то стоили. При этом они меньше всего думали об образовании. Им нужен был тот особый акцент и манеры, означавшие принадлежность к высшему обществу.
   Хотя Мейтланд презирал их дурацкие условности, в его профессии акцент и образование могли спасти человека или погубить его. И он не мог позволить себе игнорировать это — пришлось приложить все усилия, чтобы как можно меньше отличаться от своих коллег. У него было единственное преимущество перед другими шотландцами — он выглядел как истинный англичанин: белокурые волосы, правильные черты лица, средний рост и ничем не примечательная фигура. Он научился одеваться как денди, копировать манеры своих коллег, перенял их привычки, их жесты, их выражения. Но Ричарду все равно недоставало их легкомысленной непринужденности. Это выдавало его куда сильнее, чем шотландский акцент.
   Мейтланд был весьма честолюбив — коллеги его считали это недостатком. Но разведка была его профессией, и он намерен был в ней преуспеть. Ведь он не мог рассчитывать на отцовское состояние, после того как оставит службу. Отец его был юристом в Абердине. Его очень уважали в юридических кругах, но это не принесло адвокату Мейтланду богатства. Сыну его пришлось самому бороться за место под солнцем.
   У него был талант. Мейтланд был, если уж говорить начистоту, лучшим агентом Лэнгли. Он доказывал это вновь и вновь, но в ответ его лишь били по рукам.
   «Ты должен работать в связке, — поучал его Лэнгли. — У нас ведь тут не спортивные состязания. Мы не соперники, а друзья. Ты работаешь не один и должен научиться ладить со своими коллегами».
   И вот в тридцать четыре года он так и не достиг высот, о которых мечтал, только лишь потому, что относился к своей работе слишком серьезно, в то время как его английские коллеги вели себя так, словно для них это было не сложнее игры в крикет.
   Конечно, Ричард слегка преувеличивал, но не слишком. Лэнгли был самым ярким тому примером. Когда война с Францией закончилась, он хотел уйти на покой, чтобы наслаждаться жизнью. Честно говоря, было бы лучше, если бы полковник и вправду подал в отставку. Он уже не тот, что прежде, и давно переложил большую часть работы на своих заместителей. Кстати, пожалуй, поэтому Лэнгли и поручил именно ему, Ричарду Мейтланду, расследовать новое дело.
   «Возможно, тут ничего нет, — сказал ему полковник. — И я прошу тебя быть очень осторожным, Ричард. Насколько я понял, мисс Абигайл Вейл — близкий друг Хью Темплара».
   «Ничего нет». Так думали все, кроме Мейтланда. В разведке беспечность может стоить человеку жизни. И он не собирался об этом забывать.
   Хью Темплар еще ответит ему за свое непрошеное вмешательство. Если бы не он, Мейтланд схватил бы женщину и сейчас уже допрашивал бы ее.
   — Вы ведь тоже военный, не правда ли? — не унимался мистер Кромптон. — Я всегда могу отличить военного.
   Мейтланд тяжело вздохнул и поднял глаза на пожилого джентльмена.
   — Послушайте, вам не приходило в голову, что в эту игру можно играть вдвоем?
   — Простите? — испуганно заморгал тот.
   — Мистер Кромптон, — с очаровательной улыбкой произнес Мейтланд, — а известно ли вашей супруге, что вы путешествуете в обществе женщины, годящейся вам в дочери?
   Кровь отлила от лица Кромптона.
   — Не понимаю… о чем… вы говорите, — запинаясь, произнес он.
   — Ну конечно, — Мейтланду наконец удалось привлечь внимание официанта. Он сделал ему знак подойти и вновь повернулся к Кромптону: — Молодая женщина у двери, которая постоянно смотрит в нашу сторону. Кто она? Служанка? Да нет, судя по одежде, надо брать чуть выше. Может, это горничная вашей жены? Или гувернантка ваших детей? И вы рассчитываете обмануть кого-то, садясь за разные столики?
   Лицо Кромптона побелело еще сильнее.
   — Кто вы? — хрипло спросил он.
   Мейтланд зловеще улыбнулся и прошептал:
   — Если я сообщу вам свое имя, мистер Кромптон, мне придется вас убить!
   Расплатившись, он снова улыбнулся Кромптону, затем его молоденькой спутнице за столиком у двери и вышел из столовой. Во дворе было спокойно. Несколько конюхов играли в снежки. Снегопад прекратился. Теперь, если они немедленно тронутся в путь, им удастся застигнуть Темплара и его девицу в тот момент, когда они меньше всего этого ожидают.
   Ричард посмотрел на часы. Скоро полночь. Мидлер и Ли уже должны были вернуться, если только не заблудились по дороге. Мейтланд был недоволен своими людьми. Неопытны и не слишком сообразительны. Куда катится наша разведка?
   Он постоял немного, задумавшись, затем вернулся в гостиницу и поднялся в свой номер. Поворачивая в замке ключ, Мейтланд вдруг понял, что дверь уже отперта. Поставив свечу, он нащупал в кармане пистолет и быстро вошел в комнату. Хью Темплар смотрел на него, сидя за столом. Одна рука его была на перевязи, а здоровой Хью сжимал бутылку бренди.
   — Эй, Мейтланд, — улыбнулся Хью. — Что это так задержало тебя? — Он поднял бутылку. — Вообще-то я искал виски, но, похоже, это единственное, что у тебя есть. Себе я уже налил. А ты выпьешь?
   Держа пистолет нацеленным на Хью, Мейтланд ногой закрыл дверь и обвел глазами комнату. Больше никого не было. Спрятаться тоже было негде. Заведя одну руку за спину, он запер дверь и положил ключ в карман.
   — Где Харпер? — спросил он.
   — Ты забыл посмотреть под кроватью, — заметил Хью.
   Мейтланд пропустил насмешку мимо ушей.
   — Я не настроен шутить, Темплар, — заявил он. — Поставь бутылку на стол. Не вздумай делать резких движений.
   Хью поставил бутылку и поднес к губам стакан, устраиваясь поудобнее на стуле.
   — Осторожней с пистолетом. Я не вооружен, так что перестань в меня целиться. Что касается Харпера, он немного задержался. Связывает в угольном чулане твоих людей. Потом придет сюда и станет под дверью. На всякий случай. Но когда мы обо всем с тобой договоримся, он, если хочешь, присоединится к нам. Вспомним втроем старые добрые времена.
   Мейтланд сделал несколько шагов и оказался возле гардероба. Упершись в него плечом, он согнул руку и поставил пистолет на сгиб локтя.
   — Где мисс Вейл? — спросил он.
   — В безопасном месте. Она спала, когда я ее оставил.
   Мейтланд улыбнулся.
   — Умеешь клеить девиц, да, Темплар?
   Хью выдержал паузу, затем твердо произнес:
   — Я хотел бы поговорить с Лэнгли.
   — И что же ты ему скажешь? Учти, тебе не удастся заморочить нам головы и выкрутиться из этого дела.
   Хью сделал большой глоток бренди.
   — Так где Лэнгли?
   — В Лондоне, в кругу старых друзей. Он ведь практически отошел от дел.
   Хью поморщился.
   — Ты поэтому так раскомандовался?
   Мейтланд поправил пистолет.
   — Знаешь, я могу прямо сейчас пустить тебе пулю в лоб и сказать, что защищался.
   — Только не ты, Дики, — усмехнулся Хью. — Ты никогда не сделаешь ничего такого, что испортило бы твою безукоризненную репутацию. Этим мы и отличаемся друг от друга. Мне-то все равно, а вот ты положил глаз… на что? На должность Лэнгли?
   — Ты признаешь, что убил Алекса Болларда?
   Хью нахмурился.
   — О чем, черт побери, ты говоришь?
   — Боллард мертв. И не притворяйся, что не знал об этом, — тебе не удастся отвертеться.
   Мейтланд продолжал что-то говорить, но Хью его не слышал. В голове его словно взорвалось что-то, и лишь через несколько минут он вновь обрел способность мыслить.
   — То есть как это мертв! — вдруг прервал он Мейтлан-да на полуслове. — Я говорил с Алексом несколько дней назад. Его жена на сносях. И он вез ее к матери в Веллз. Он не может быть мертв!
   — Надо отдать тебе должное, звучит весьма убедительно.
   — Послушай меня, Ричард! Я не знаю, что происходит. Как ты думаешь, почему я здесь? Вовсе не ради удовольствия тебя видеть. Будь со мной откровенен, Мейтланд. Объясни, что происходит. Может быть, я смогу тебе помочь. Может, мы справимся с этим, работая вместе.
   Мейтланд застыл с видом человека, стоящего на распутье. Он как бы выбирал, по какой дороге идти дальше. Наконец он убрал пистолет, подошел к столу, налил себе бренди и уселся напротив Хью.
   — Мы нашли Болларда вчера в «Замке». Собственно, искали-то мы Абигайл Вейл. Он лежал с проломленным черепом на полу ее номера. Рядом валялся латунный подсвечник.
   Хью снова надолго замолчал. Перед глазами его стояло лицо Алекса Болларда, в ушах звучал его голос. «Помни, что тебе всегда не везло с женщинами. Не забывай об осторожности».
   — Так где же мисс Вейл? — тихо спросил Мейтланд.
   Туман в голове Хью рассеялся.
   — Неужели ты и вправду думаешь, что она может быть в этом замешана?
   — Я практически уверен в этом. До нашей встречи я думал, что ты ее покрываешь. Может быть, относительно тебя я и ошибся.
   — Ты ошибся относительно мисс Вейл, — сердито произнес Хью. — Просто кто-то постарался ее подставить. Кто вывел вас на Абигайл Вейл?
   — Никто, — Мейтланд сделал большой глоток бренди. — Она сама обратилась к нам.
   — Абби обратилась к вам? — Хью отказывался в это поверить.
   — Представь себе. Несколько недель назад она переслала через Уайтхолл в британское посольство в Париже письмо для мистера Майкла Ловатта. Письмо это долго лежало на столе у какого-то клерка, прежде чем он вспомнил о нем и переслал по адресу. У нас есть люди, которым известно, как поступать с письмами на имя Майкла Ловатта. Они переслали письмо обратно в Лондон, но уже на мое имя. На все это потребовалось время, и мы начали действовать куда позже, чем нужно.
   — «Майкл Ловатт» — один из твоих людей?
   — Это кодовое имя, которое использовали мои парижские агенты, чтобы связаться со мной.
   Хью ловил каждое слово Мейтланда. Необходимо было понять, во что впуталась Абби. Мейтланд рассказал, что все его люди в Париже были ликвидированы. Никто так и не понял, в чем была причина провала. Его агенты напали на какой-то след, но не успели ничего сообщить Мейтланду. Никто в министерстве иностранных дел не придал большого значения гибели его агентов, решив, что с ними просто свели счеты, несмотря на то, что война уже закончилась. Только Алекс Бол-лард проявил хоть какое-то сочувствие. Но им не за что было зацепиться… пока Абигайл Вейл не написала письмо на имя мистера Ловатта, предлагая сделку.
   — Я не могу воспроизвести дословно текст ее письма. Но она не настолько глупа, чтобы прямо потребовать денег.
   — Что она предложила вам?
   — Мисс Вейл написала, что вернет мистеру Майклу Ловатту его «Илиаду» во французском переводе, если он поможет ей справиться с ее трудностями. Она догадывается, какую ценность имеет для мистера Ловатта эта книга, ведь это подарок его жены Колетт.
   — Колетт была твоим агентом?
   — Да. И она обычно передавала свои сообщения зашифрованными в книгах. В день своей смерти Колетт должна была встретиться в книжном магазине на Рю-де-Риволи с сотрудником посольства, но так и не пришла. В этой книге — разгадка тайны. Единственный шанс узнать, из-за чего же погибли мои агенты.
   Хью задумчиво покачал головой.
   — Послушай, Темплар, — резко произнес Мейтланд. — Колетт убили за день до того, как ты и мисс Вейл покинули Париж.
   — Это ничего не доказывает.
   Мейтланд невесело рассмеялся.
   — Так что же способно тебя убедить?
   — Абсолютно неоспоримые улики. — Хью замолчал, затем попросил Мейтланда: — Расскажи мне еще раз об убийстве Болларда.
   — Я не знаю, что произошло. Я вообще не знал, что Бол-лард в «Черном вепре», пока не пошел искать мисс Вейл и не обнаружил его тело в ее номере. Я считаю, что должен заняться расследованием. Ведь это были мои люди! Я подозревал, что Лэнгли отправит кого-нибудь проследить за мной, чтобы я не наступил никому на ногу. — Еще одна кривоватая улыбка. — Знаешь, что сказал мне Лэнгли на прощание? «Действуй осторожнее, Ричард. Мисс Вейл — близкий друг Хью Темплара. Скорее всего это колоссальное недоразумение». Недоразумение! — Чем больше распалялся Мейтланд, тем явственней становился его акцент. — Какие мы стали добренькие. Лэнгли наверняка запел бы совсем по-другому, если бы погиб кто-то из его голубоглазых мальчиков.
   — Смешно даже думать, что мисс Вейл могла убить Алекса Болларда. Предположим даже, что она попыталась, — Алекс был тренированным агентом и без труда справился бы с девушкой.
   — Очевидно, у нее есть сообщник. Мужчина, достаточно сильный, чтобы проломить Болларду череп.
   — Или все это случилось после ее отъезда.
   — Тогда тело было бы теплым. А оно было холодно как лед.
   Осушив стакан, Хью отставил его в сторону и попытался суммировать все, что узнал от Мейтланда. Абби, несомненно, попала в беду. Она очень сильно нервничала из-за чего-то, о чем не желала говорить. Но Абигайл, конечно, невиновна.
   Мейтланд резко встал, наполнил стакан и предложил бутылку Хью, но тот покачал головой.
   — Мы отставали от вас всего на пару часов, — продолжал Мейтланд. — После выезда из Бата я рассчитывал нагнать мисс Вейл на дороге. Я никак не ожидал, что и ты будешь с ней. — Он чуть наклонился вперед и впился взглядом в глаза Хью. — Так где же мисс Вейл, Темплар? Оставь меня на пять минут наедине с этой женщиной, и она выложит все.
   Глаза Хью сузились.
   — Разве это поможет тебе найти книгу? Ведь если Аби-гайл виновна и ты станешь запугивать ее, она просто избавится от компрометирующей ее улики.
   — Теперь дело не только в книге. Она убила Болларда!
   — Но я же знаю ее, — не выдержал Хью. — Она не могла никого убить.
   Мейтланд только махнул в ответ рукой.
   — За тебя говорит твое тело. Попробуй пошевелить мозгами. Помочь мне — в твоих интересах. С тебя ведь тоже еще не сняты все подозрения.
   — Да ты просто спятил!
   — Отчего же? Давай говорить на языке фактов. Факт номер один: и ты, и мисс Вейл были в Париже, когда убили моих агентов. Факт номер два: вы с мисс Вейл путешествуете вместе, и в ее номере находят остывшее тело Алекса Болларда. Факт номер три: во дворе этой самой гостиницы, когда я попросил вас сдаться, вы не отреагировали и скрылись, угрожая раздавить моих людей.
   — Ты обращаешь внимание лишь на те факты, которые укладываются в твою схему. Подкину тебе еще несколько. Как видишь, на меня напали — у меня забинтована рука. Это наверняка были французские шпионы. Когда вы велели нам сдаваться и наставили на нас пистолеты, мы не знали, что подумать. Вот еще один факт — я ведь здесь и пришел сюда сам. Разве стал бы я делать это, если бы играл не на вашей стороне?
   — Напали шпионы? И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
   — Они были прямо у тебя под носом. Неужели ты не только глуп, но и слеп? Предположим, книга действительно у мисс Вейл. Но зачем ей убивать Болларда? Разве не логично предположить, что она просто продала бы ему книгу? Ведь именно этого она и добивалась. Именно поэтому и написала письмо.
   — Но письмо слишком долго оставалось без ответа. Я думаю, она успела продать книгу нашим врагам. Она писала, что, возможно, сделает это.
   Между ними повисла неловкая пауза, затем Хью медленно произнес:
   — Послушай, Мейтланд. Я уверен, что это чудовищная ошибка. Мисс Вейл действительно продает и покупает старинные книги. Это ее хобби. Мейтланд! Мейтланд! Не вздумай заснуть. Я еще не все сказал!
   Громко выругавшись, Хью встал. Глаза Мейтланда были закрыты, голова безвольно откинута на спинку стула. Хью взял стакан из его пальцев и поставил на стол, затем вылил остатки бренди в таз рядом с умывальником. Проделав это, он пошарил в кармане Мейтланда и достал ключ.
   Харпер ждал его за дверью.
   — Ну? — спросил он.
   — Сколько же снотворного ты всыпал в эту чертову бутылку? — с раздражением спросил Хью.
   — Я предупреждал, что, если он выпьет полный стакан, у вас будет не больше десяти минут.
   В коридоре послышались шаги.
   — Давай поскорее уберемся отсюда, — сказал Хью.