Торнтон Элизабет. Прошепчи его имя

   — Послушай, Милли, — сказала Абигайл, обращаясь к горничной. — Вчера на балу миссис Гордон говорила, что в городе появились грабители. — Абби не смогла придумать ничего убедительнее. — Поэтому я хочу, чтобы в доме запирали все двери и закрывали на ночь окна ставнями. И если вы или другие слуги заметите, что кто-то ходит вокруг дома, немедленно дайте мне знать.
   Милли с круглыми от ужаса глазами пошла выполнять ее указание, а мисс Фербейн немедленно разразилась потоком вопросов, на которые сама же и отвечала. Абби между тем вновь погрузилась в свои мысли.
   Она прекрасно понимала, что глупо запирать двери конюшни, после того как украли лошадь, но ничего не могла с собой поделать — так ей будет хоть немного спокойнее. Абби решила, что постарается как можно скорее научиться пользоваться пистолетом. С каким удовольствием она всадит пулю в лоб этого негодяя — ведь именно так он сам поступил с несчастной Колетт.
   Как это она говорила раньше? Оружие создано для убийства. Она всегда ненавидела оружие. И вообще, Абби и Джордж были добропорядочными, законопослушными гражданами. И почему все это случилось именно с ними?
   Оливия закончила наконец свою тираду, и Абби постаралась вернуться к действительности. Она подождала, пока мисс Фербейн разольет по чашкам чай, затем спросила:
   — Что же делать с книгами, которые мы привезли из Парижа? Я имею в виду те, которые арестовала таможня. Скоро истекает срок хранения. Если я не предъявлю свои права, их продадут с аукциона. Вот я и думаю, стоят ли они того, чтобы платить за них пошлину.
   — Но вы же сказали им, что Его Величество будет вечно дожидаться от вас таких непомерных денег за то, что вам же принадлежит.
   Абби сделала глоток чаю и поморщилась от боли в разбитой губе.
   — Я много чего могу наговорить в запальчивости, а потом настроение меняется. Сейчас мне уже кажется, что не стоило так шуметь из-за ерунды.
   — Грубые, невоспитанные мужчины тиранят двух беззащитных женщин — и это вы называется ерундой? По-моему, вы справедливо отстаивали свои права.
   Оливия немного приукрасила факты. Если честно, Абби понимала, что в случившемся есть немалая доля ее вины. Все начиналось довольно мило. Она вежливо и правдиво отвечала на вопросы таможенников. Нет, сказала она, эти книги не для личного пользования. Она приобрела их, чтобы продать своим английским клиентам. На офицеров подобный ответ произвел впечатление, и Абигайл, как безмозглая девчонка, начала хвастать перед ними, как успешно продвигается их с Оливией бизнес и какую прибыль они получат, продав привезенные из Парижа книги.
   Хью был рядом и пытался заставить ее замолчать, но Абби не понимала, чего он добивается. Не понимала до тех пор, пока таможенник не объявил ей размер пошлины, которую она должна уплатить. «Предмет коммерции» — так были указаны в декларации ее книги. И после всех хвастливых рассказов на это трудно было что-нибудь возразить.
   Только тогда Абигайл стало ясно, что вежливость и галантность офицера, производившего досмотр, были показными. Главной целью его было усыпить бдительность Абби. А она по собственной глупости еще и завысила цену книг. Абби пришла в бешенство. Она из принципа не заплатит им ни пенни, нет, ни фартинга. Его Величество король может ждать до Судного дня, пока она согласится пополнить его казну несправедливой пошлиной. Из-за таких, как они, честным людям все труднее и труднее обеспечить свое существование.
   Она еще много чего хотела сказать, но Хью буквально выволок ее из здания таможни, пока, по его словам, ее не заковали в кандалы. Тогда Абби, разгорячившись, напустилась и на него. Он должен был за нее заступиться, он боится своей собственной тени, неистовствовала она.
   Абби вспоминала этот эпизод со смешанным чувством. С одной стороны, ей было очень стыдно, ведь она ни за что ни про что оскорбила Хью, но с другой — она была горда тем, что сумела за себя постоять. Прежняя Абби, какой ее привыкли видеть родные, никогда не решилась бы возражать таможенникам. Но, с другой стороны, прежняя Абигайл Вейл не стала бы хвастать своими коммерческими успехами, и вопрос о пошлине вообще бы не возник.
   Теперь все это не имело значения. Ей надо найти требуемую книгу. Если ее не окажется в чемодане на таможне, то Абби понятия не имеет, где ее найти. Да и как угадать, какую именно книгу она должна искать?
   Сжав ладонями чашку, Абби наблюдала за одиноким чайным листочком, плавающим внутри. Тетя Абигайл сказала бы ей, что плавающий в чашке лист — верный признак того, что в жизнь ее скоро войдет высокий темноволосый красавец. Но зачем ей высокий темноволосый, сейчас она мечтала увидеть симпатичного блондина, которого знала всю свою жизнь. Она хотела, чтобы ей вернули ее брата Джорджа.
   — Что с вами, дорогая?
   Абби подняла глаза на Оливию и попыталась улыбнуться, но боль в губе и подбородке не дала ей это сделать.
   — Я как раз думала, что мы даже не переписали купленные в Париже книги. Я не могу вспомнить ни одного названия. Вы не помните, там было что-нибудь необычное?
   — Там были весьма перспективные издания, но ничего такого, что позволило бы сильно разбогатеть. Вряд ли стоит платить за эти книги такую огромную пошлину. Во всяком случае, так мне кажется.
   Примерно такого ответа и ожидала Абби. Отчаянию ее не было предела.
   Мисс Фербейн вздохнула.
   — А я так надеялась, что нам удастся получить свой товар, не платя такую кошмарную пошлину.
   — Каким же образом?
   Мисс Фербейн невесело усмехнулась в ответ:
   — Я написала жалобу в министерство иностранных дел, но мне так до сих пор и не ответили.
   — Вы не говорили мне об этом.
   — Нет. Хотела, чтобы в случае положительного ответа это было для вас сюрпризом.
   — А я и не знала, что таможня подчиняется министерству иностранных дел.
   — Думаю, нет. Я послала письмо мистеру Ловатту, который работает в британском посольстве в Париже. Его имя было написано на титульном листе книги, которую я читала. Вот я и попросила служащих министерства иностранных дел передать ему это письмо в надежде, что он поможет нам вызволить груз — хотя бы для того, чтобы вернуть свою книгу.
   — Что за книга?
   — О, дорогая, я так плохо умею объяснять. — Руки Оливии мелко задрожали — первый признак того, что нервы ее пришли в возбуждение. — Ее вырвал прямо у меня из рук этот ужасный офицер на таможне. «Илиада» Гомера во французском переводе. Я думала, что уже говорила вам. Там были примечания на полях, но я ничего не могла в них понять.
   Абби вспомнила, что мисс Фербейн действительно не отрывалась от какой-то книги, когда они плыли через Ла-Манш.
   — Да, да, вы действительно что-то читали, — сказала она. — Просто я не обратила внимания на название. — Абби на секунду задумалась, затем продолжала: — Но я что-то не помню, чтобы покупала в Париже «Илиаду». Наверное, эта книга была у Джорджа. Может, этот мистер Ловатт, его друг, и дал ему почитать «Илиаду». Так или иначе, сейчас она вместе со всеми остальными книгами лежит на таможне.
   Сердце Абби учащенно забилось.
   — Значит, имя мистера Ловатта было написано на титульном листе?
   — Ну да. Эта книга была подарком его жены.
   Абби хотела спросить еще что-то, но передумала. Оливия и без того смотрела на нее с беспокойством, а когда Оливия нервничает, она теряет нить разговора еще быстрее, чем обычно. Существовал только один способ помочь ей выбраться из тумана — перестать понукать и дать ей самой закончить рассказ.
   — Представьте, я даже не знаю, передали ли этому мистеру Ловатту мое письмо, — огорченно заявила Оливия.
   — И что же вы ему написали? — уточнила Абби.
   — Что его книга у нас, но мы не можем вернуть ее, пока не заплатим пошлину за ввоз книг в Англию, а мы вряд ли станем это делать. — Она задумалась. — Не могу припомнить все дословно. Я просто изложила факты.
   — И вы держали все это от меня в секрете?
   — Я же говорила — я хотела сделать сюрприз. Вы недовольны мною? Я испортила все еще больше?
   — Ну, конечно же, нет! — воскликнула Абби. — Вы так здорово все придумали!
   Лицо мисс Фербейн осветилось улыбкой.
   — Я не стала бы заходить так далеко, но мне показалось, что терять нам нечего, а приобрести мы можем многое. Несколько минут Абби обдумывала услышанное.
   — Вы сказали, что эта книга была подарком от жены Ловатта. Но как вы это узнали?
   Мисс Фербейн задумалась.
   — Там было написано «Дорогому мужу от любящей…» Как же было имя его жены?
   Все тело Абигайл покрылось вдруг мурашками. Она знала, что услышит, прежде чем Оливия открыла рот.
   — Ее звали Колетт, — сказала мисс Фербейн. — Да, да, Колетт. Какое милое имя, правда?

* * *

   Ссадины Абигайл зажили. Вещи были собраны. Она написала друзьям письма, которые будут разосланы сразу же, как только она выедет в Лондон. Мисс Фербейн получила подробные указания по поводу всего, что могло произойти в отсутствие хозяйки, сказала компаньонке, что едет в Хемпстед навестить одну из своих замужних подруг, которая неожиданно заболела. Это был хороший предлог еще и потому, что болезнью подруги можно было объяснить свою рассеянность и плохое настроение. Абби ни разу больше не упомянула книги, застрявшие на таможне в Дувре. Теперь оставалось только одно — ждать инструкций от злоумышленников, и ожидание сводило Абби с ума.
   Она сидела перед камином на стуле с высокой спинкой. Неплохо было бы поспать пару часов — возможно, к ней вернулась бы ясность мысли. Но Абби не удавалось уснуть. Черные мысли одолевали ее, и она ничего не могла с собой поделать. Сколько же людей замешаны в этом деле? Джордж, Майкл Ловатт, некая Колетт, служащие британского посольства, мисс Фербейн, Хью, она сама, похитители Джорджа — все они так или иначе были связаны с ее поездкой в Париж. Но Абби по-прежнему не могла понять, что же послужило причиной ужасных событий последних дней.
   Ей так хотелось посоветоваться с кем-нибудь, кто был старше и мудрей. Она подумала было о Хью, но тут же отбросила эту мысль, Хью был ученым. Он имел дело с древней историей и археологическими находками. Он был хорошим дипломатом, но никак не человеком действия. Эпизод на таможне лишний раз доказывал это. Хью попытался залить маслом бушующие волны, в то время как Абигайл отстаивала свои права. Насколько она знала Хью, он скорее всего предложил бы ей обратиться к властям.
   Совсем другое дело ее брат Дэниэл. С ним лучше было не шутить. Он не отличался буйным нравом, не искал ни с кем ссор, но, если уж они случались, всегда выходил победителем. Если бы Дэниэл был рядом, Абби чувствовала бы себя куда увереннее.
   Дверь открылась, и вошла Милли с серебряным подносом, на котором лежало письмо. Она сказала, что конверт доставил несколько минут назад какой-то бродяга. Оставшись одна, Абигайл вскрыла конверт. Но напрасно надеялась она увидеть почерк Джорджа — письмо было написано незнакомой рукой.
   «Дорогая мисс Вейл!
   Выезжайте завтра, остановитесь по дороге в следующих гостиницах: в «Замке» в Мальборо, в «Пеликане» в Ньюбери и «Белом сердце» в Рединге. Для вас уже заказаны номера. Возьмите с собой только горничную. Приедете в Лондон, получите груз и будьте готовы передать его. Поместите в «Тайме» объявление следующего содержания: «Дочь викария хотела бы продать библиотеку покойного отца. Писать на имя мисс Смит, коттедж Роз, Мейфилд, Сассекс».
   И помните, Абби, что мы все время следим за вами. А теперь немедленно сожгите это письмо и письмо от Джорджа. Немедленно».
   Она чувствовала себя так, словно издевавшийся над ней мерзавец стоит за ее спиной. Абби снова перечитала письмо, скомкала его, достала из кармана письмо от брата и бросила оба листка бумаги в камин.

6

   Абби протерла носовым платком запотевшее окно экипажа и выглянула наружу. Вид покосившихся заборов вокруг убогих лачуг, освещенных тусклым умирающим светом февральского дня, был словно отражением ее настроения. С тех пор, как она выехала из Бата, почти все время лил дождь. Было так холодно, что Абби не уставала удивляться, почему это с неба льет вода, а не сыплет снег. Они поменяли лошадей в Девицесе и тронулись дальше. Никто не обгонял экипаж на пустынной дороге. До Мальборо оставалось не больше десяти миль, но при такой скорости они будут там лишь в сумерки.
   Абигайл невольно поежилась. Теперь, когда до Мальборо было так близко, девушка начинала нервничать. Он будет ждать там — мужчина, напавший на нее ночью в Бате. Он сказал, что будет следить за ней, и Абби не имела оснований сомневаться в его словах. Этому чудовищу ничего не стоило проникнуть в ее дом, значит, с таким же успехом он может оказаться в ее спальне в «Замке», где приказал ей остановиться. И вовсе не храбрость, а, наоборот, трусость заставила Абигайл принять решение: она не станет подчиняться его приказам. Абби не хотела, чтобы этот человек знал, где ее комната, не хотела снова проснуться ночью, почувствовав, как его холодная рука зажимает ей рот. В этом мужчине было что-то такое, отчего Абби буквально цепенела от страха. И дело не только в том, что он на нее напал. Много раз проигрывая в голове сцену их первой встречи, она ловила себя на том, что в нем было нечто ненормальное и настолько порочное, что это просто невозможно было объяснить.
   При мысли об этом рука девушки невольно потянулась к лежащей рядом кожаной сумочке, в которой хранился подаренный ей Дэниэлом пистолет Абби выяснила и как заряжать, и как использовать оружие, но знания ее были почерпнуты из книг. Она отнюдь не была уверена, что действительно сумеет выстрелить. Пистолет нужен был для того, чтобы чувствовать себя уверенней. Но если за ней и вправду все время следят, то принятых мер предосторожности недостаточно. Далеко не достаточно.
   Абигайл боялась нарушить переданные ей инструкции, но еще больше — снова встретиться лицом к лицу со своим мучителем. Абби решила пойти на компромисс. Она остановится в «Замке», но комнату снимет сама и под вымышленным именем. Незнакомец хочет получить книгу, значит, он не убьет ее, пока не добьется своего. Но существовало множество способов напугать женщину до полусмерти.
   Абигайл снова поежилась и взглянула на сидевшую напротив горничную. Нэн спала, накрытая пледом. Бедная девушка согласилась сопровождать ее с охотой, но в дороге выяснилось, что она совершенно не может подолгу ехать в экипаже. Ее укачивало. Так не могло продолжаться дальше. Как только они доберутся до Мальборо, надо будет отослать Нэн обратно в Бат и попытаться найти ей замену.
   Абби вспомнила, как ехала по этой же самой дороге несколько месяцев назад. Начиналось ее чудесное путешествие в Париж. Дороги были в таком же ужасном состоянии, но настроение в экипаже было совсем другим. Они были веселы и беззаботны — Абби, Джордж и Оливия — и вели себя как школьники, сбежавшие из пансиона. Любая забавная мелочь вызывала у них приступы хохота.
   Джордж! Абби отказывалась верить в то, что произошло. Всякий раз, засыпая, она втайне надеялась, что проснется утром — и все происходящее окажется ночным кошмаром. Джордж, милый Джордж — такой веселый, такой добрый и дружелюбный, хотя и немного легкомысленный. Именно эти качества младшего сына вызывали беспокойство у их матери. Леди Кливендон часто говорила, что младший сын должен овладеть профессией, он не может рассчитывать прожить всю жизнь на средства Дэниэла. Но профессии, которые считала подходящими для своего сына виконтесса — церковь, армия или юриспруденция, — казались Джорджу невыносимо скучными. Если уж действительно необходимо обучаться профессии, он хотел бы заняться ландшафтной архитектурой. Больше всего на свете Джордж любил благоустраивать сад.
   Джордж унаследовал вздорный характер отца, объявила леди Кливендон, услышав о его планах. Остается дрожать от ужаса при мысли о том, что станет с ним в будущем. Но Джордж с его веселым беспечным нравом не обращал внимания на все эти мрачные пророчества. Он никогда не спорил с матерью — просто с милой очаровательной улыбкой делал все по-своему. Джордж оказался замечательным спутником. Он был не из тех молодых людей, кого интересуют только карты, вино и женщины. Джордж поехал в Париж, чтобы изучить его архитектуру, осмотреть музеи и прекрасные, величественные сады парижских предместий. А когда на сцене появился Хью и представил их в посольстве своим друзьям, Джорджу и это пришлось по вкусу. Потом он встретил своих приятелей и отправился к ним. Джордж пообещал, что напишет Абби, но она лишь посмеялась над этим обещанием, зная, как ненавидит ее младший брат писать письма.
   Что же произошло потом? Оставалось только догадываться. Теперь жизнь ее брата зависит от нее, а она совсем не героиня. Абби до сих пор спрашивала себя, правильно ли поступила, не обратившись к властям. Ей необходимо было посоветоваться с кем-то. Семейные сборища, о которых Абби всегда думала с ужасом, теперь уже не представлялись ей пыткой — совсем наоборот. Но она уже решила, что делать, и будет придерживаться своего плана, пока они не решат всей семьей, что делать дальше.
   И почему она не обратила внимания на слова мистера Хортона — или Мортона? — когда танцевала с ним в зале ассамблей. Ведь он сказал ей тогда, что друзья Джорджа беспокоятся о нем. Никто не знает, где он. Надо было прислушаться повнимательнее. И поинтересоваться, где и когда он видел Джорджа в последний раз. Но теперь она не знает, где ей искать этого мистера Хортона.
   Несколько минут она сидела неподвижно. Затем Нэн пошевелилась во сне, Абби вздрогнула и взглянула в окно. В сгущающихся сумерках нельзя было разглядеть ничего, кроме блестящих в свете фонаря капель дождя.

* * *

   Абби очнулась от тревожного сна, когда экипаж вдруг резко остановился. Послышался странный скрежет. Абигайл услышала, как хлопают двери, ржут кони, ругается с кем-то кучер. Нэн застонала, потерла кулаком глаза, но так и не проснулась.
   Абби выглянула в окно. Один из лакеев, нанятых ею вместе с экипажем, спрыгнул с запяток и сообщил:
   — Похоже на дорожное происшествие, мисс. Пойду посмотрю.
   Напрасно Абби надеялась, что они уже прибыли в Мальборо. При свете фонарей видны были валявшиеся вдоль дороги колеса. Не могло быть никаких сомнений — где-то впереди столкнулись два экипажа.
   Прошло пять минут — лакей не вернулся, и Абби решила сама пойти посмотреть, что случилось. Она открыла дверь, поежилась и спустилась по ступенькам. Земля была покрыта льдом. Пришлось схватиться за высокое колесо экипажа, чтобы сохранить равновесие. Когда она проходила мимо кучера, тот обернулся и посмотрел в ее сторону.
   — Что происходит? — спросила Абигайл. — Вы слышали что-нибудь?
   — Почтовый экипаж, — сказал кучер. — Не вписался в поворот. Эти почтовые кучера считают себя жокеями. Поделом ему!
   Вскоре послышался звук рожка и громкие ободряющие крики. Прошло еще несколько минут, затем кучер закричал:
   — Путь свободен!
   И вскочил на свое место.
   Дюйм за дюймом Абби стала отступать по скользкой земле к своему экипажу, как вдруг ее окликнули по имени. Молодой человек, вынырнувший из темноты, был одет в дорожный плащ с двумя рядами серебряных пуговиц. Так одевались теперь все денди — у Джорджа был плащ того же фасона.
   — Я — Гарри Нортон, — сказал молодой человек, подходя к Абби. — Не помните меня? Приятель Джорджа.
   Он снял капюшон и приподнял шляпу, чтобы Абби могла рассмотреть его лицо. Юное лицо, которое трудно было назвать красивым, но вполне симпатичное. Белокурые волосы, голубые глаза. Нортон улыбался.
   — Мистер… Нортон, — задумчиво произнесла Абби. — О господи! Мистер Нортон! Ну конечно. Мы танцевали с вами на балу в зале ассамблей. Вы друг Джорджа. Как я рада вас видеть!
   Мистер Нортон был несколько удивлен подобным радушием, но постарался не подать виду.
   — Экипажи вот-вот тронутся, — сказал он как ни в чем не бывало. — Может быть, встретимся в Мальборо.
   — Где вы намерены остановиться? — поинтересовалась Абби.
   — В «Замке».
   — И я тоже!
   Абби лихорадочно пыталась изобрести не слишком компрометирующий ее способ добиться приглашения пообедать вместе, но Гарри Нортон избавил ее от подобной необходимости, взяв инициативу в свои руки.
   — Если у вас нет более интересных планов на вечер, не откажетесь ли отобедать со мной, мисс Вейл? Насколько я знаю, в «Замке» отличные повара.
   — Благодарю вас. С удовольствием.
   — Тогда, — взглянув на часы, молодой человек застенчиво улыбнулся, — давайте встретимся в столовой ну, скажем, в девять часов. У нас будет достаточно времени, чтобы отдохнуть с дороги.
   — Что ж, в девять так в девять, — Абби лучезарно улыбнулась мистеру Нортону.

* * *

   …Двор гостиницы был ярко освещен фонарями и факелами, развешанными вдоль кирпичных стен. Выйдя из экипажа, Абби с удивлением обнаружила, что двор буквально забит разнообразными повозками и каретами. Из обрывков разговоров Абби поняла, что путешественники, напуганные дорожным происшествием, предпочитают заночевать в Мальборо. Никто не хотел пускаться в путь при столь неблагоприятных погодных условиях. К тому же ночью дождь может смениться снегом. Услышав слово «снег», Абигайл вздрогнула. Если начнется снегопад, она застрянет в Мальборо неизвестно насколько.
   Надежда поселиться в номере по собственному выбору быстро рухнула, когда Абби заметила, что люди выходят от хозяина гостиницы с разочарованными лицами и жалуются, что им отказали в размещении в такую ужасную ночь. Абби поискала глазами мистера Нортона, но его нигде не было. Что ж, никто не поможет ей, кроме нее самой.
   Расправив плечи, она решительно потащила за собой Нэн. Проходя по двору, они, к величайшему изумлению Абби, наткнулись на вдовствующую герцогиню Шампре. Крупная, осанистая дама, возвышавшаяся даже над собственным кучером, имела пренеприятный голос. Услышав ее речь, любой человек невольно искал глазами, где бы спрятаться. Видимо, голос этот произвел впечатление и на служащих гостиницы, которые с поклонами проводили герцогиню внутрь. И, хотя в фойе собралась толпа весьма именитых гостей, покорно ожидавших своей очереди, все они немедленно расступились, чтобы дать герцогине пройти к конторке.
   Не выпуская руку горничной, Абби пристроилась в хвосте процессии, состоявшей из слуг герцогини. Раньше она никогда бы не решилась лезть в обход других, но сейчас положение ее было отчаянным. Горничная больна, брата надо спасать, возможно, за каждым ее шагом следят, и бог знает, что еще ей предстоит преодолеть, — Нэн, ничему не удивляйся и молчи, — прошептала Абигайл одними губами. Служанка испуганно кивнула.
   Владелец гостиницы вышел из-за конторки и сам повел герцогиню и ее слуг в отведенные им номера. Абби оказалась первой в этой очереди. Сзади напирали остальные.
   — Компаньонка и горничная ее светлости, — по наитию солгала она.
   Взъерошенный клерк протянул ей ключ.
   — Комнаты на чердаке. Ее светлости следовало предупредить нас, что она берет с собой столько слуг.
   Абби поблагодарила клерка и потащила Нэн вверх по лестнице.
   Им отвели две смежные комнаты размером не больше гардероба.
   — Замечательно, — сказала Абби. — Нам будет здесь удобно, Нэн.
   — Но нам будет не очень удобно в тюрьме, — сказала на это Нэн. — А нас поместят именно туда за то, что мы сделали.
   — Ерунда, — сказала Абби. — Почему это нас должны посадить в тюрьму?
   — Потому что герцогине придется оплатить наш счет.
   — Я скажу им, что произошла досадная ошибка, как только найду горничную, обслуживающую номера. Ты слишком много обо всем беспокоишься, Нэн.
   На поиски горничной ушло какое-то время. Наконец Абби распорядилась, чтобы их вещи притащили наверх, разожгли в камине огонь и принесли камни согреть постели. Горничная, задерганная не меньше, чем клерк, была не слишком Довольна таким количеством пожеланий, но полсоверена сделали свое дело, и на лице ее заиграла благодарная улыбка.
   Спускаясь вниз, чтобы встретиться с мистером Нортоном, Абби старалась держаться непринужденно. Она даже улыбнулась пожилому господину, поднимавшемуся навстречу по лестнице, но на самом деле ей было немного не по себе. Мысль о том, что «он», возможно, следит за каждым ее шагом, невольно вызывала дрожь. Если бы не мистер Нортон, Абби вообще не вышла бы из своей комнаты.
   В столовой было огромное количество народу. Абби попыталась найти глазами мистера Нортона, но его нигде не было. Она прошла столовую до конца, вернулась обратно, вышла в фойе и встала у одного из окон. Мимо ходили разные люди, но они не казались Абигайл подозрительными.
   Она продолжала внимательно изучать окружающих. Вот два джентльмена закончили партию в шахматы, встали из-за стола и лениво двинулись к лестнице. Потом взгляд ее упал на юную пару. Молодые люди явно ссорились. Женщина вдруг прижала к глазам кружевной платочек и кинулась прочь так быстро, что муж еле поспевал за ней. «Наверное, еще двум несчастным отказали в ночлеге», — подумала Абби. Группка шумных молодых людей зашла в кофейню, находившуюся тут же, за стеклянной перегородкой, а через несколько минут почти такая же группа покинула заведение. Кругом мелькали слуги в разноцветных ливреях, похожие на красочных бабочек.