Уэллс Марта. Колесо Бесконечности

   «Но ведь Предки всегда были тесно связаны с землей, водой, воздухом». Теперь все это переменилось. Карающего же всегда олицетворял его Голос.
   — И оставишь Марай без защиты? — вмешался Мирак. До сих пор он был странно молчалив.
   «Он всегда был осторожен», — подумала Маскелль; здесь же его противников больше, чем союзников.
   — Мой долг — не защищать Марай, — ответила она, отворачиваясь от далеких огней. Мирак в темноте не мог видеть выражения ее лица, но что она смотрит на него, должен был понять. — Мой долг — найти второе Колесо и уничтожить его. — Она услышала, как Риан беспокойно зашевелился на перилах, но вслух; он ничего не возразил; впрочем, его сдержанность не означала, что позже возражений не последует.
   Мирак мгновение помолчал, потом заговорил снова:
   — Вигар передал тебе власть Посланника Небес.
   — Долг Вигара, как и остальных Голосов, — заботиться о Колесе. Если что-нибудь и может нам помочь, то только Обряд. Однако совершать Обряд бесполезно до тех пор, пока те, кто создал второе Колесо, живы. Если они создали его один раз, они могут сделать это снова. — Маскелль повернулась к управителю храма. — В мое отсутствие духовным главой империи будешь ты.
   Управитель устало вздохнул:
   — Я так и думал, что ты это скажешь.
   Маскелль улыбнулась про себя.
   «Не можем же мы изменить традиции — передавать власть тому, кто меньше всего этого хочет».
   — Только не бросайся сразу совершать эпохальные изменения в восемьдесят первом стихе Водяных Песнопений, пока меня не будет.
   — Вот и не сбудутся мои планы, — сухо ответил жрец.
   — Не вижу, как в нашей ситуации можно веселиться, — резко бросил Мирак.
   — Мы тоже, на самом-то деле, — мягко ответила Маскелль. «Он подошел к самому краю, — подумала она. — Может упасть — и если не выдержит, и если его подтолкнут… В отличие от тех из нас, кто упал через край много лет назад и с тех пор смотрит на всех снизу вверх». Мирак ее беспокоил. Маскелль знала, что он может сделать, будучи в здравом уме, — канцлер был опасным противником. Однако она представления не имела, как он поведет себя, если паника заставит его сломаться. — Я честно отвечу на все твои вопросы, но я не буду знать ответов, пока мы не найдем этих людей и… «И убьем их!»
   — Что случилось? — резко спросил Риан. Маскелль только теперь заметила, что все пристально на нее смотрят. Она помотала головой:
   — Я снова слышала Карающего.
   Управитель храма шумно втянул воздух.
   — Как кстати! — ядовито заметил Мирак.
   — Ох, Карающий ничего и никогда не делает кстати, — пробормотала себе под нос Маскелль. — Найти второе Колесо, — сказала она вслух. — Это первый шаг. — «Но только первый», — закончила она мысленно.
   — Синтанец, мне нужно с тобой поговорить, — сказал Растим.
   — Только не сейчас. — Риан не поднял глаз от своей работы. С помощью двух монахинь, которые были наблюдательницами на самой высокой башне, он углем чертил на камне двора примерную карту города. Ночь была непроглядно темна — без луны и звезд; никто не мог бы обещать, что день когда-нибудь наступит.
   «Дело только в тучах, — твердил себе Риан. — Ведь есть же где-то настоящее небо! Нужно не терять надежду».
   Голова у него болела: в неверном свете ламп приходилось напрягать глаза, и выслушивать рассуждения Растима он был не в настроении. Последние несколько часов он вместе с Карудой занимался распределением гвардейцев и кошанских монахов по поисковым отрядам, отправляя их потом к управителю храма для обучения тому, как проходить через барьер, окруживший храм.
   Риан не особенно верил в существование барьера, пока не убедился сам: это такая же непреодолимая преграда, как деревянная или каменная стена. Чтобы пройти сквозь него, нужно было идти особым образом: три шага налево, два вперед, три — направо, один — вперед; после этого нужно было повернуть налево и можно было выйти наружу. Чтобы вернуться, следовало повторить все в обратном порядке. Никакой враг случайно не смог бы выполнить эти действия. Риан думал, что непрерывное пение жрецов начнет раздражать, но теперь оно звучало обнадеживающе, было успокаивающим противовесом молчанию ночи и полному одиночества завыванию ветра.
   — Это важно, — сквозь стиснутые зубы процедил Растим.
   Риан поднял на него глаза. Горело только несколько фонарей — нужно было экономить скудный запас масла, но те, что горели, светили ярко, как звезды; освещена была галерея второго яруса, арка, ведущая во внутренний двор, и те помещения, где люди работали. Света как раз хватало на то, чтобы Риан разглядел выражение лица ариаденца. Риан сел на пятки и нахмурился.
   — В чем дело?
   Обе монахини, давно обсуждавшие, находится ли здание с восемью шпилями за строением с выступами, похожими на рога, или к западу от него, умолкли и посмотрели на Риана, встревоженные его тоном.
   — В Гизаре, — мрачно сообщил Растим.
   Эта часть третьего двора была хорошо освещена; свет фонарей плясал на стенной резьбе и колоннах и ярко освещал пустой ящик с аккуратно снятой и отставленной в сторону крышкой. Риан коснулся дерева там, где Маскелль начертила охранительные знаки. Они были выжжены; Риан мог видеть и определить на ощупь, где дерево обуглилось.
   — Должно быть, оно наложило на вас чары, чтобы вы его выпустили, как это случилось той ночью в лагере, — устало сказал Растим, стирая рукавом пыль с лица. Он сказал то же самое, когда явился сменить Фирака. Только тогда и было обнаружено бегство Гизара: ни Фирак, ни кошанский жрец не видели снятой с ящика крышки, пока переполошившийся Растим не поднял тревоги.
   Теперь оба — и актер, и жрец — казались возмущенными напраслиной. Фирак с упрямым видом сложил руки на груди, а жрец начал:
   — Со всем почтением должен сказать: я не думаю…
   Риан осмотрел замки и покачал головой.
   — Оно открыло их изнутри. — Тварь просто выломала дужки. — И охранительные знаки тоже были выжжены изнутри. — Проведя рукой по внутренней поверхности ящика, Риан нащупал прожженное насквозь отверстие.
   Каруда, тоже осматривавший замки, выругался. Риан послал за офицером сразу же, как услышал рассказ Растима. Он также велел одной из монахинь предупредить Маскелль.
   — Только этого нам и не хватало, — устало бросил Каруда.
   Риан не мог с этим спорить.
   — Так давайте искать его, — сказал он, поднимаясь на ноги.
   Каруда потер глаза, потом коротко кивнул и направился к двери.
   — Я организую поиски.
   Риан двинулся в противоположном направлении — по галерее к арке, выходящей во внешний двор. Хотя при Каруде он старался этого не показывать, ему было страшно. Нельзя было предвидеть, на что способен Гизар. И еще: Риан понятия не имел, что делать, если он найдет тварь.
   Растим бегом догнал его.
   — Почему ты пошел сюда?
   — Если оно одержимо не демоном, а кем-то из соплеменников Марады, оно попытается пробраться к своим, — ответил Риан, спускаясь по лестнице. Тварь могла двинуться напрямик к воротам. Если она сумела сделаться невидимой для Фирака и жреца, ее не заметили бы и часовые.
   — Ох, ты прав, — пробормотал Растим, следуя за Рианом.
   Сбежав с лестницы, Риан вышел на открытое пространство. Просторный поросший травой внешний двор был погружен в темноту; только у бывшей пристани прямо напротив входа на галерею горело два фонаря. Двор был тщательно выровнен, так что идти по нему было нетрудно, даже не видя собственных ног. Риан глубоко вдохнул аромат влажной земли и травы, на время заглушивший запах пыли и запустения, принесенный ветром. К тому времени, когда они дошли до середины двора, Риан уже успел обдумать ситуацию.
   — Оно не сможет преодолеть барьер и будет прятаться где-то у стены…
   Внезапно перед ними выросла какая-то фигура. Риан успел оттолкнуть Растима назад, но получил удар в грудь — такой сильный, что чуть не упал. Инстинкт помог ему уклониться от следующего удара. Риан выхватил сири, прыгнул в сторону и сам ударил мечом, целясь в грудь нападающего. Раздалось странное бряцание, словно противник Риана носил массу звенящих украшений.
   Новый удар сбил Риана с ног; он почувствовал, что сири выскользнул из его руки. Растим кинулся на врага, пытаясь схватить его сзади, но тот с легкостью стряхнул коротышку-актера.
   Риан на четвереньках подполз туда, где упал сири, схватил меч, перекатился по траве и вскочил на ноги. Напавший не мог быть Гизаром: он был гораздо больше куклы, ростом с человека. Часовые у ворот услышали шум схватки и бежали к сражающимся; один из них нес фонарь. Темная фигура кинулась бежать в сторону храма, и Риан нырнул вниз, обхватив ее за колени. В тот же момент он оказался в путанице деревянных частей и металлической проволоки. Риан замер на мгновение, пытаясь на ощупь определить, что это такое. Неожиданно противник напрягся и сбросил с себя Риана.
   Тот сильно ударился о землю; тварь стояла над ним, и в свете фонаря Риан с изумлением увидел, что это все-таки Гизар. Или то, что было им раньше.
   Риан помнил марионетку, которая выскочила на сцену во время представления ариаденцев на пристани; она была небольшой, по пояс человеку, и ярко раскрашенной. Деревянные руки, ноги и голова крепились к туловищу проволокой — ими порознь мог двигать актер, управляющий куклой. Теперь деревянные части стали более массивными и удлинились, так что стали напоминать члены исхудалого человека, а проволока образовала густую поросль, покрыв тело чем-то вроде шипов какого-то морского животного.
   Прежде чем люди или Гизар сдвинулись с места, раздался ужасный вой: ветер, и раньше завывавший в углах храма, усилился до ураганной мощи. Гизар воспользовался растерянностью гвардейца и выбил фонарь у него из рук. Риан скорее по движению воздуха догадался, чем увидел, как Гизар кинулся бежать, и попытался его схватить, но проволока выскользнула у него из пальцев. Вскочив на ноги, Риан помчался за марионеткой.
   На этот раз Гизар устремился к окружающей храм стене. Риан бежал вслепую, ориентируясь только на звяканье проволоки и топот деревянных ног. Он боялся налететь на одну из пальм, росших вокруг двора, но, чтобы не потерять Гизара, не замедлял шага. Когда он приблизился к низкой стене, глаза его немного привыкли к темноте; к тому же ясно был слышен скрежет дерева по камню: Гизар пытался влезть на стену.
   Непроглядную тьму рассеивал лишь далекий свет немногих фонарей; Риан мог различить только странную тень, шевелящуюся там, где, по его представлению, была верхушка стены. Он сунул сири в ножны и прыгнул, но сорвался и упал. Следующая попытка была более удачной: Риан подтянулся, нашел опору для ног в покрывающей стену резьбе и наконец уселся на стену верхом, не обращая внимания на боль от сломанных ребер в боку. Ветер снова усилился, и он больше не слышал Гизара.
   Спрыгнув со стены, Риан оказался на узкой неровной полоске земли — это было все, что осталось от рва, который раньше окружал храм. Риан приготовился отразить нападение, если Гизар кинется на него, но вокруг царила полная тишина, если не считать завываний ветра. В безжизненной темноте расстилавшейся впереди равнины разглядеть что-либо было невозможно. Искры света все еще рдели в зданиях странного города, но ничего не освещали.
   Риан пристально всматривался в пустоту. На границе равнины, казалось, двигались какие-то тени — неподалеку от того места, где проходил созданный жрецами барьер.
   Риан сделал несколько осторожных шагов, пока не уперся в преграду. Вспомнив, как ее описывала Маскелль, он ожидал, что наткнется на массивную невидимую стену, но все оказалось не так просто. Никакого сопротивления он не встретил: просто оказалось невозможно пересечь отделяющую храм от равнины черту, если не следовать указаниям жрецов. Поэкспериментировав, Риан обнаружил, что если достаточно долго давить на преграду, она начинала оказывать встречное давление, не причиняя при этом никакого вреда. Он немного постоял, прислонясь к барьеру и пытаясь уловить малейшие звуки, которые не заглушил бы ветер, и разглядеть во тьме движущиеся фигуры.
   — Вот сюда…
   Риан отпрянул и инстинктивно прижался спиной к стене храма, хотя кто бы ни оказался рядом, он был бы так же слеп в темноте, как и сам Риан. Ветер доносил до него только обрывки слов, однако можно было определить, что голос принадлежит мужчине и говорит он по-кушоритски. Узнать говорящего Риану не удалось. Потом прозвучало что-то похожее на ответ, но ветер унес слова.
   Риан стал медленно перемещаться вдоль стены туда, откуда доносились голоса, переставляя ноги со всей возможной осторожностью. Он не мог определить, по какую сторону барьера находятся незнакомцы. Это могли быть люди из Марай, более смелые, чем остальные, и решившие отправиться на разведку в темноте, или даже жрецы, выполняющие какой-то обряд, необходимый для поддержания барьера. Впрочем, Риану почему-то так не казалось.
   Услышав ритмичные звуки, похожие на тяжелые шаги, Риан замер на месте. В темноте он различил какое-то движение — странно резкое, отрывистое. Кто бы там ни шел, это был не человек. Не мог это быть и Гизар: при всей своей чудовищной внешности марионетка двигалась легко и естественно.
   «И оно не дребезжит», — подумал Риан. Он снова начал красться вперед.
   Он услышал скрип и царапанье — словно неуклюжие ноги пытались найти опору в камнях у подножия стены.
   «Они по эту сторону барьера!» — с ужасом осознал Риан и рванулся вперед.
   Через шесть шагов он налетел на что-то тяжелое и с острыми гранями ощущение было такое, что перед ним человек в латах. Существо наполовину влезло на стену, и Риан вцепился в него и откинулся назад, чтобы своим весом сбросить вниз.
   Однако противник оказался силен и ловок, как обезьяна. Риан заколотил по нему кулаками, надеясь найти голову, шею или какое-нибудь уязвимое место, но латы, казалось, покрывали существо сплошь, и ничего похожего на незащищенную плоть Риан не нащупал. Существо стало отбиваться, потом извернулось и лягнуло Риана так, что тот растянулся на земле.
   Над равниной неожиданно вспыхнул ослепительный свет. Риан вскинул руки, чтобы защитить глаза, и отполз к стене.
   Перед его глазами плясали огненные точки, но он заставил себя смотреть. Свет лили два вращающихся облака, повисших над землей по ту сторону барьера. Их радужное сияние озарило равнину и сделало низкую стену храма видной как на ладони.
   Было похоже на то, что хозяева странного города наконец решили нанести визит. Один из светящихся смерчей двинулся вперед, и Риан инстинктивно вжался в стену. Однако смерч внезапно остановился. Риан видел, как он снова попытался приблизиться к храму, и снова не смог. Барьер оставался непреодолимым.
   Оба смерча стали перемещаться вдоль барьера, в направлении ворот и угловой солнечной башни. От движения завихрения странного сияния отделились от них и растеклись лужами по камню.
   Риан вспомнил о закованном в латы существе и стал лихорадочно озираться, но оно исчезло.
   «Эти вихри только для отвлечения внимания, — неожиданно сообразил Риан. — А та тварь проникла внутрь».
   Он оттолкнулся от стены и мимо светящихся облаков побежал к воротам. Риан с такой скоростью взлетел по ступеням и ворвался внутрь, что один из часовых чуть не снес ему голову мечом, а Растим с истеричным воплем отпрыгнул назад.
   — Прости, — буркнул Риан. Оставив часовых в ужасе глазеть на светящиеся вихри, он схватил Растима за руку и потащил за собой в храм.
   — Что еще? — пропыхтел ариаденец. — Что это за смерчи? Они как-то связаны с Гизаром?
   — Гизар — самая малая из наших проблем, — ответил Риан, переходя на бег, как только убедился, что Растим следует за ним. — Найди Каруду и скажи, чтобы он приходил в башню к Маскелль. — Растим кинулся бежать через двор, и Риан крикнул ему вслед: — Что-то проникло сквозь барьер!
   До него донесся стон коротышки-актера:
   — Ох, и зачем только я это услышал!
   Сквозь транс, в который она погрузилась во время медитации, Маскелль, сидевшая в тихом закутке, отгороженном для Посланника Небес, услышала, как кто-то произнес ее имя. Она открыла глаза.
   Занавесь, закрывавшая арку, не колыхнулась, пыль, набившаяся в ее складки, осталась непотревоженной. Монахиня, которая присматривала за стариком, продолжала спать, свернувшись клубочком в углу. Старая Мали дремала, привалившись к стене, но наверняка услышала бы, если бы кто-то заговорил за занавесью.
   Маскелль задумчиво посмотрела на все еще бесчувственное тело Посланника Небес; в ней проснулась надежда. Потом она услышала голос снова.
   Маскелль поднялась на ноги: на этот раз она узнала голос. Подойдя к арке, она откинула занавесь. Снаружи в галерее еле тлела лампа. В ее тусклом свете Маскелль разглядела спящих у стены Киллию и Дорию, а с другой стороны — троих храмовых слуг. Ничто не нарушало тишины, кроме их спокойного дыхания. Снаружи не доносилось ни единого звука — даже пения жрецов. Воздух был совершенно неподвижен, ни единое дуновение ветра не проникало сюда.
   — Ха! — выдохнула Маскелль. Их окружала защитная стена, отгораживая этот маленький уголок храма от остального мира. Наконец-то начинается схватка, чего так хотела Маскелль. Наконец-то появилось что-то, во что можно вонзить зубы; с безликими, бесформенными врагами сражаться было невозможно.
   Однако покинуть Посланника Небес было бы глупостью. Маскелль вышла на середину помещения. Придав своему голосу нотку ленивого любопытства, она спросила:
   — Кто ты?
   Ни старая Мали, ни монахиня не пошевелились, и Маскелль поняла, что их намеренно держат в бессознательном состоянии. Потом занавесь всколыхнулась, и Маскелль невольно сделала шаг назад.
   Перед ней стояла Марада. Ее одежда поражала придворной роскошью: шелковое платье было расшито золотом, волосы перевиты нитями жемчуга. Маскелль знала, как выглядят призраки; перед ней было что-то совсем иное, хотя цвета наряда и черты лица красавицы казались слегка размытыми. Так, значит, дух-птица по приказу Маскелль убил всего лишь временно занятое Марадой тело… Сама Марада, чем бы она ни была, выжила. Все так же лениво Маскелль протянула:
   — Марада, как любезно с твоей стороны посетить меня.
   — Я говорила тебе, что остановить нас не удастся. — Со своей прежней застывшей улыбкой Марада вошла в помещение.
   Маскелль попыталась коснуться Карающего и ощутила пустоту. Хорошенькое же время он выбрал, чтобы бросить ее!
   Каким-то образом Марада почувствовала это и сказала:
   — Твои духи не помогут тебе здесь.
   Маскелль сделала еще шаг назад; ее нога наткнулась на белый камень, лежавший около ложа Посланника Небес. С его помощью Марада направляла свою силу, хотя, лишившись камня, казалось, ничуть не пострадала. Камень был единственным оружием, оставшимся у Маскелль.
   — Как ты сюда проникла? Тебя принесло второе Колесо или ты можешь перемещаться по собственной воле? Ты, конечно, должна это уметь: ведь так вы прибыли в наш мир, верно?
   — Я пришла не для того, чтобы отвечать на твои вопросы. — Марада несколько раз согнула пальцы, напомнив Маскелль о том духе-пособнике, который задушил Игарина.
   — Ну так позволь мне догадаться, зачем ты пришла… Убить меня?
   Во взгляде Марады промелькнула ирония.
   — Откуда ты узнала?
   Маскелль подняла белый камень.
   — А ты уверена, что пришла не за этим?
   Выражение лица Марады не изменилось.
   — Он не поможет тебе остановить меня.
   Маскелль прикинула вес камня в руке.
   — В самом деле? — Сделав шаг вперед, она размахнулась и ударила Мараду.
   Та вскинула руку, чтобы отвести удар, но камень врезался ей в висок. Рука Маскелль заныла от удара; вот и доказательство того, что внешность красавицы — иллюзия: то, с чем в соприкосновение пришел камень, было тверже человеческой плоти и имело острые грани.
   Марада толкнула Маскелль, так что та отлетела к стене. Упав на пол, Маскелль откатилась в сторону и, хотя плечо ее болело, снова схватила камень. Марада, вытянув вперед руки, кинулась на нее, и Маскелль замахнулась, чтобы бросить в нее камень.
   За какую-то долю мгновения до того, как она его выпустила, ее коснулась сила Карающего — еле заметно, словно тот не хотел ей мешать. Маскелль направила эту силу в камень и бросила его.
   Камень попал в грудь Мараде, прошел сквозь ее тело и Ударился в противоположную стену, отколов кусок от фигуры храмовой танцовщицы. С тяжелым ударом он упал на пол и разлетелся на куски. Старая Мали и спавшая в углу монахиня подскочили с испуганным криком.
   Маскелль успела увидеть, как фигура Марады заколебалась и словно сжалась; на пол с грохотом посыпались какие-то предметы.
   Монахиня вытаращила глаза, а старая Мали выругалась.
   — На нас напали, — сказала им Маскелль и подошла, чтобы рассмотреть мешанину на полу.
   Там не было ничего; кроме мусора: обломки обтесанных строительных камней, разбитая посуда из темной глины. Сор из того полуразрушенного города на равнине, слепленный вместе, чтобы создать временную оболочку для духа Марады…
   «Имела ли когда-нибудь эта женщина — если она была женщиной собственное тело?» — подумала Маскелль.
   А может быть, она давно умерла и ее дух блуждает, захватывая любую попавшуюся форму, когда возникает нужда обрести плоть? Может быть, поэтому-то Маскелль и ощутила смерть в городе. Там еще оставались люди, но люди были мертвы, и только их духи блуждали в мертвом мире.
   Раздавшийся снаружи звук окатил Маскелль, как волна, прорвавшая созданный Марадой барьер вокруг помещения; со смертью Марады он распался. Маскелль услышала тихое пение жрецов и встревоженные голоса слуг; потом в помещение ворвался Риан и резко остановился, увидев кучу мусора на полу.
   — Марада, — сказала ему Маскелль. Она подняла с пола скрученную полосу странного синеватого металла. — Ее дух использовал эти обломки, как демон использовал Гизара.
   Риан оглядел странные куски, потом, раздраженно мотнув головой, отмахнулся от них.
   — Гизар сбежал, — сказал он. — Он привел меня прямо к тому месту, где эта тварь преодолела барьер. И есть кое-что еще…
   В этот момент, отодвинув плечом слугу, в помещение вошел Каруда. Бросив озадаченный взгляд на останки Марады, он отрывисто сказал Маскелль:
   — Тебе лучше пойти со мной. — Офицер явно чувствовал себя неловко на территории врага. — Там, снаружи, что-то происходит.
   Маскелль в сопровождении Риана и Каруды дошла до первой солнечной башни и поднялась по лестнице. Дойдя до самого верха, она совсем запыхалась. На галерее стояли в окружении гвардейцев управитель храма, Мирак и Небесный Император. Все смотрели на светящиеся смерчи, крутящиеся по ту сторону барьера. Яростный ветер рвал одежду, трепал волосы, завывал вокруг башни. Из-за спин людей Маскелль заметила в темных глубинах равнины какое-то движение.
   Сначала она подумала, что это большая толпа людей, приближающаяся к стене. Однако движения фигур были резкими, нечеловеческими.
   «Еще такие же», — подумала Маскелль. Создания — или скорее конструкции, вроде той, что была Марадой.
   Маскелль подошла к перилам и наклонилась вперед, призывая Карающего. Отклика долго не было, и Маскелль испугалась, что он утратил ту связь, что ещё удерживала его в этом мире. Карающий оставался их единственной надеждой.
   — Это люди? — шепотом спросил управитель храма.
   — Нет, — так же тихо ответила Маскелль. — И они могут проникнуть сквозь барьер. Одному это уже удалось.
   Райф изумленно посмотрел на нее, потом снова стал всматриваться в темноту.
   — Должно быть, они узнали, что мы собираемся уничтожить их Колесо, пробормотал он.
   — Предатель, — мрачно проговорил Мирак. — Мы знаем, что эти твари могут принимать человеческое обличье, захватывать в плен человеческие души. Здесь, среди нас, есть предатель.
   Маскелль, хмурясь, покачала головой: «Что-то здесь не так».
   — Гизар, точнее, вселившийся в него демон сбежал. Едва ли это совпадение. Он мог предупредить их. — Она заметила выразительный взгляд Риана, но синтанец промолчал. Если Предки снова выкинули один из своих фокусов и Гизар на самом деле помогает им, то раскрывать это Маскелль пока не собиралась.
   — Каким образом? — резко спросил Мирак. Райф бросил на него раздраженный взгляд.
   — Точно так же, как это сделал бы предатель-человек.
   Маскелль перестала прислушиваться к разговору. Она почувствовала присутствие Карающего, услышала его голос, хотя говорил он слишком быстро, чтобы она могла уловить смысл. Маскелль закрыла глаза и ощутила, как Карающий заполнил все пространство вокруг. Чем бы ни являлись эти твари, они давно были мертвы. Маскелль почувствовала вспышку гнева, горького и жаркого, и стала гадать, откуда она возникла. Карающий тут ни при чем. Должно быть, это было ее собственное чувство, и ее связь с Карающим через Бесконечность лишь усилила его.
   Маскелль открыла глаза и заморгала. Она сидела на полу, Риан поддерживал ей голову. Управитель храма стоял на коленях и растирал ей руки. Ни императора, ни Мирака рядом не было. Ночь снова была тихой: ни завывания ветра, ни шагов тварей на равнине.
   — Что?.. — прошептала Маскелль.
   — Все в порядке, — сказал ей управитель храма. Только выглядел он совсем не так, как если бы все было в порядке. Жрец, казалось, видел что-то, что повергло его в ужас.
   Риан помог Маскелль подняться, и она стала всматриваться в темноту в поисках странных тварей. Светящиеся вихри исчезли, за стеной не было никакого движения.