Страница:
«Если кушоритские города все еще существуют, — напомнил себе Риан. Гады!»
Неожиданно монах схватил его за руку и показал на одно из зданий:
— Смотри!
Риан взглянул на купол с двумя похожими на рога шпилями. От него на запад тянулась широкая улица — насколько мог видеть Риан, единственный проход к зданию. Он собрался спросить монаха, не думает ли тот, что это что-то вроде храма, когда вдруг понял, на что монах на самом деле показывает. В верхней части купола виднелись отверстия, и через них изливалось что-то, напоминающее дрожащий воздух.
— Те существа, облака, которые кружили вокруг храма прошлой ночью, прошептал монах так тихо, что Риан едва расслышал его за шумом ветра.
И загадочные существа двигались к тому зданию, где находились Риан и его спутники.
— Ложитесь! — скомандовал Риан.
Растим взвизгнул и упал плашмя, закрыв голову руками. Риан и монах скорчились за низкими перилами. Ветер донес странный звук — низкий вой. Он постепенно становился громче, и Риан и монах обменялись тревожными взглядами: существа летели прямо к ним.
Риан рискнул выглянуть из-за перил.
— Маскелль, ты их видишь? Они снова нападают. — Туманные сгустки по мере приближения становились все больше. Риан снова распластался у низкой стенки.
— Она их видит, конечно, она их видит! — с надеждой пробормотал Растим. Он нервно облизнул губы и оглянулся, словно ожидал, что перед ним вдруг вырастет желанное убежище. — Что нам делать?
— Не двигайтесь! — лихорадочно прошептал монах.
Тонкий вой, знакомый защитникам храма по прошлой ночи, стал невыносимо громким, но существа пронеслись высоко над зданиями — в сторону Марай. Вой стал тише и постепенно смолк.
— Маскелль, ты видела? — снова спросил Риан.
«Видела, — раздался ее голос у него в голове. — Теперь мне придется помогать другим. Я оставляю вас на некоторое время».
— Хорошо. — Риан поднялся на ноги и вытер пыльные руки о еще более пыльные штаны.
— Она тебя услышала? — тревожно прошептал Растим, все еще прячась за перилами.
— Да. Она сказала, что сейчас не сможет следить за нами — ей нужно отразить нападение. А ты разве ее не слышал? — Растиму иногда удавалось слышать голос духа Маскелль, иногда — нет. Такая форма общения явно пугала ариаденца, и он, возможно, непроизвольно отгораживался от Маскелль.
— На этот раз не слышал. — Растим поднялся на ноги и боязливо посмотрел в сторону Марай. — Барьер выдержит, да?
— Выдержит, — решительно ответил монах.
— А если все-таки не выдержит? — Растим все еще уныло смотрел в сторону храма.
— Растим! — Риан раздраженно махнул рукой. — Если барьер не выдержит, мы все — покойники. Ты это хотел услышать?
— Прости. — Растим встряхнулся и вскинул на плечо свой мешок. — Я все драматизирую — по привычке. Пошли.
Спуск оказался труднее подъема — камни под ногами качались и падали вниз. Добравшись до дожидавшихся их воинов, Риан вкратце рассказал им о том, что они видели.
— Что будем делать? — спросил он, закончив рассказ. — Можем вернуться и рассказать остальным, а можем сначала сами осмотреть то здание. Мы забрались так далеко, что, если сейчас вернемся в храм, не сможем снова попасть сюда до темноты.
— И тогда нам придется провести здесь еще один день, — пробормотал кто-то из гвардейцев. Риан испытывал те же чувства.
— Значит, вперед?
Все согласно закивали; никто не проявил страха или нерешительности, хотя Риан подозревал, что остальные боятся не меньше, чем он сам.
— Что такого ужасного может с нами случиться? — задумчиво протянул Растим, направляясь к двери. — Разве что они превратят нас в тех тварей из мусора и камней, которых мы видели прошлой ночью.
— Те существа не больше походили на людей, чем на обезьян, — возразил Риан. — Мы такими не станем. — Игра, в которую они играли в этот день, была гораздо опаснее. Риан, считавший себя чемпионом по дурным предчувствиям, так и сказал, но Растим принялся расписывать ожидающую их участь в таких ярких красках, что легко заткнул его за пояс.
— Хорошо, хорошо, сдаюсь, — махнул рукой Риан, искренне надеясь, что его поражение не подорвет дух отряда. — Рассказал бы ты нам лучше какую-нибудь пьесу.
Растим охотно принялся за пересказ запутанного сюжета о борьбе двух знатных семейств. Риан обнаружил, что радуется обществу Растима: иначе было бы очень легко сойти с ума, думая только о том, чем кончатся для них неудачные поиски вражеского Колеса.
«Может быть, именно так и случилось с теми, кто выстроил этот город». Они возвели дворцы, разорив ради них свой мир, а потом обезумели от одиночества и превратились в демонов. Догадка была хороша, но она не объясняла существования Марады или того, как им удалось создать второе Колесо.
— Проклятие! — прошептала Маскелль. Только отвлечения ей сейчас и не хватало!
— Маскелль! — вторгся в ее транс голос Киллии. — Мы его нашли!
Маскелль открыла глаза, встала и расправила мантию. Ариаденцы и Каруда стояли снаружи, за занавесью.
— Летучие вихри возвращаются, — сказала Маскелль. — Нам нужно спешить. — Она посылала Киллию и остальных актеров найти Каруду, который руководил поисками Гизара и размещением защитников храма.
— Новое нападение? — переспросил офицер, пристально глядя на Маскелль.
— Я не буду мешать тебе в организации обороны. Мне только нужно, чтобы ты сообщил мне одну вещь. — Она подошла к нему вплотную, одновременно распорядившись: — Киллия, сообщи управителю храма, что враги снова приближаются.
Женщина поспешно удалилась, а Маскелль в сопровождении Каруды двинулась через двор к центральной башне. На лице офицера было написано недоумение.
— Так ты вызвала меня не из-за нападения?
— Нет. Я должна тебя кое о чем расспросить. — Маскелль прошла под аркой, ведущей в башню, и Каруда, внезапно поняв, что она ведет его в зал, где находится Колесо, резко остановился.
Маскелль нетерпеливо оглянулась на него. Офицер показал на стенную резьбу:
— Разве можно?..
— Пошли, — резко бросила Маскелль.
Сразу у входа их ждал Вигар. Остальные Голоса сидели вокруг Колеса, погруженные в медитацию. Их тихое песнопение создавало второй защитный барьер — вокруг Колеса. Исправление причиненного песчаному узору вреда было закончено накануне поздно вечером, и теперь оставалось только уничтожить вражеское Колесо, чтобы можно было завершить Обряд.
Вигар с сомнением посмотрел на Маскелль, когда та ввела в зал Каруду. У нее раньше было всего несколько мгновений для того, чтобы изложить жрецу свою теорию: Маскелль спешила как можно скорее вернуться к Риану и Растиму. Вигар счел, что она ошибается.
«И не в первый раз», — подумала Маскелль.
Каруда снова остановился: Колесо производило огромное впечатление даже на тех, кто был тесно связан с Бесконечностью. Маскелль пристально смотрела на Каруду, и то, что она прочла на его лице, заставило ее сердце сжаться. Колесо Бесконечности не прятали намеренно от посетителей храма, но сама его хрупкость приводила к тому, что немногие, кроме Голосов и жрецов высших рангов, его видели.
На ярко освещенном многочисленными горевшими в зале свечами лице офицера было написано скорее изумление, чем благоговение.
Удостоверившись в своей правоте, Маскелль взяла Каруду за руку и потащила его вперед — почти к самому невидимому барьеру, созданному пением Голосов. Она вспомнила слова Риана о том, что необходимо выяснить: кто выбрал дом для Марады, так удобно расположенный на самом берегу канала, соединяющего Баран Дир и Марай. Тогда она предположила, что это был Райф. Одно неверное заключение — и сколько бед из-за него случилось!
— Ты когда-нибудь видел подобное раньше? — спросила Маскелль Каруду.
Каруда кивнул, и Вигар зашипел, как от боли, и с гневом посмотрел на офицера. Они с Маскелль взглянули друг на друга, и она поняла: отныне главный Голос — ее союзник, что бы ни случилось. Маскелль снова перевела взгляд на Каруду и тихо спросила:
— Где ты его видел?
Когда отряд добрался до широкой улицы, ведущей к куполу с рогами, небо начало уже приобретать тот же унылый синеватый оттенок, который накануне предшествовал наступлению сумерек. Риан осторожно выглянул из-за угла здания. Улица была такой же широкой, как предназначенная для процессий площадь в кушоритской столице; вдоль нее тянулись величественные строения с балконами и галереями на верхних этажах. Купол с рогами имел огромный дверной проем: если бы вдруг ожил один из каменных кушоритских колоссов, он свободно прошел бы в него; однако Риану не хотелось приближаться к зданию напрямик. Лучше подойти к куполу, скрываясь за другими строениями, и попытаться проникнуть внутрь через задний или боковой вход.
Отряд находился не так уж далеко от Марай — на обратный путь понадобится немного времени, решил Риан. Он оглянулся на своих спутников. Растим побледнел от усталости, да и остальные казались обессилевшими. Сам Риан, привычный к долгим путешествиям и охоте, чувствовал себя достаточно бодрым, хотя от долгого хождения по неподатливому камню ноги у него болели.
Он вернулся к ожидавшим его воинам и знаком велел им следовать за собой. Пройдя за окаймляющими улицу зданиями, отряд оказался около круглого строения, соседнего с рогатым куполом. Ветер, вырвавшийся из-за изгиба стены, бросил в лицо Риану пыль, заставив его поморщиться. Растим закашлялся и стал вытирать лицо рукавом.
Выйдя из-за укрытия, разведчики обнаружили, что боковая поверхность купола сильно разрушена. В темном камне зияла огромная трещина — казалось, в здание ударила молния или его пытались разрушить с помощью осадных машин.
Отверстие было забито обломками, но свободного, пространства как раз хватало для того, чтобы проникнуть внутрь. Когда глаза Риана привыкли к темноте, он замер на месте, и по его спине пробежал озноб.
В дальнем конце полуразрушенного здания виднелась арка, ведущая в коридор, который не пострадал от удара. Вдоль его стены стояло несколько похожих на чаши светильников; в них мерцал огонь.
— Похоже, мы нашли то самое место, — пробормотал кто-то за спиной Риана. Остальные согласно закивали.
— Нужно осмотреть тот коридор, — сказал Риан. — Потом мы вернемся и сообщим о находке.
— Хорошо, — выдохнул Растим.
Отряд начал пробираться между загромождающими пол обломками. Откуда-то донесся тихий унылый вой — словно ветер плакал в пустом помещении, — однако здесь ни в чем нельзя было быть уверенным.
«Надеюсь, что это все-таки ветер», — подумал Риан, глубоко вздохнув.
— Я собираюсь написать обо всем этом пьесу, — заявил Растим.
По его тону Риан заключил, что он тоже слышал странный звук.
— Вот и молодец. А собираешься ты включить в нее сцену, в которой ты почти обмачиваешь штаны, когда над нами пролетают те существа?
— Почему это «почти»? — фыркнул Растим, и Риану пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться.
Люди инстинктивно понижали здесь голос, и Риан подумал, что едва ли их можно услышать: постоянный шорох пыли, которую нес ветер, заглушал слова.
— Она уже вернулась? — спросил Растим, посерьезнев. — Я ее не слышу.
— Я тоже, — нехотя признал Риан. Он сам не знал, о ком больше беспокоится: о них самих или о Маскелль и остальных, оставшихся в храме.
— Надеюсь, ничего… — начал Растим, но, пожав плечами, оборвал себя. Узнаем, когда вернемся. Сейчас для нас важнее другое.
В этот момент откуда-то из глубины помещения донесся отчетливый стук камня, потревоженного чьей-то ногой. Летающие вихри такого звука произвести не могли.
Растим испуганно подпрыгнул, а Риан знаком приказал всем спрятаться за кучей обломков; сам он стал осторожно пробираться к тому месту, откуда донесся звук.
Скоро он услышал его опять: тихий скрежет камня по пыльному полу; на этот раз Риан точно определил направление. Что бы это ни было, оно дожидалось их у ведущей в коридор арки.
Остальные настороженно следили за Рианом, спрятавшись за кучей обломков. Риан махнул им рукой, потом взглянул на Растима и, поймав взгляд ариаденца, указал тому на арку.
Растим решительно кивнул, встал и быстро направился к ней. Их противник проглотил наживку: как только ариаденец покинул укрытие, он встал в проеме и прицелился в него из арбалета.
У Риана хватило времени только подумать: «Это же человек, как и мы!»
Риан кинулся вперед; противник в последний момент заметил его и успел ударить в плечо тяжелым арбалетом.
Вцепившись друг в друга, они упали на землю. Риану удалось вырвать арбалет и нанести им удар врагу по голове. Растим, подняв дубинку, приплясывал вокруг с криками:
— Держи его! Держи его!
Риан откатился в сторону, вскочил на ноги и бросил Растиму арбалет. Когда их противнику удалось подняться, в грудь ему уперся сири Риана. Человек походил на кушорита, как и Марада, и был одет в штаны, безрукавку и сандалии; на улицах Дувалпура никто не обратил бы на него внимания.
— Кто ты? — резко спросил Риан. К этому времени их окружили остальные члены отряда, и монах Арен изумленно ахнул:
— Это же Ванти, из свиты канцлера! Человек презрительно сплюнул и отвел глаза.
— Он пособник Марады, — сказал Риан. Из свиты Мирака… Ох, было же у него нехорошее предчувствие! — Марада, наверное, наложила на него чары, как и на своих слуг.
Эти слова вызвали неожиданную ярость пленника.
— Вы убили ее, но ваши уловки нас не остановят! — глядя на Риана сузившимися глазами, бросил он.
— Ох, у нас столько уловок, что мы даже не знаем, какую применить, вмешался Растим. — Так что ты лучше отвечай на вопросы, пока еще можешь!
«Пусть понимает, как хочет», — подумал Риан, а вслух сказал:
— Покажи нам, где Колесо. Оно где-то неподалеку, иначе ты не стал бы пытаться остановить нас.
Внезапный резкий вой ветра ударил людям в уши, заставив их пригнуться. Пленник воспользовался мгновением общей растерянности и кинулся на Риана. Ему удалось сбить синтанца с ног, но тот сбросил его с себя, вскочил на ноги и вонзил ему в живот клинок, потом рывком выдернул его, так что рана оказалась огромной. Не обращая больше внимания на упавшего человека, Риан сосредоточился на том, чтобы устоять на ногах: так силен был ворвавшийся в пролом ветер. Должно быть, вихри возвращались. Выбраться наружу тем же путем, которым пришел отряд, было уже невозможно. Единственный шанс заключался в том, чтобы укрыться в глубине здания.
Растим уже пришел к такому же заключению и отчаянно дергал Риана за руку. Пробежав под аркой, они оказались в высоком зале, от которого в стороны отходили многочисленные коридоры. За ним был виден проход еще в один зал, больший, в дальнем конце которого брезжил дневной свет.
— Сюда! — показал в ту сторону Риан, и его спутники разразились радостными криками. Однако Растим схватил Риана за руку и остановил его.
— Посмотри, там свет! — удивленно воскликнул ариаденец, показывая в противоположный конец коридора, у входа в который они оказались. — Должно быть, там что-то есть!
Действительно, Риан увидел странное тусклое сияние, совсем не похожее на колеблющиеся отсветы пламени. Чем бы ни грозило возвращение вихрей, решил он, нужно выяснить, что там такое.
В этот момент Растим оглянулся и вскрикнул, широко раскрыв глаза.
Риан оглянулся тоже. По коридору к ним летел небольшой вихрь. Это было странное образование из серой пыли и какого-то белого тумана; захваченные им камешки и мусор стучали по стенам.
— Бегите! — крикнул Риан остальным. В тот же миг вихрь рванулся вперед, отрезав Риана и Растима от входа в коридор.
Риан кинулся бежать через зал следом за Растимом, но вихрь двигался слишком быстро, и прежде чем Риан достиг арки, ведущей в соседний зал, он почувствовал на затылке дуновение леденящего холода. Какая-то сила нанесла ему удар сзади, швырнув на камни стены. Риан еще помнил, как соскользнул на пол, потом его поглотила тьма.
ГЛАВА 16
Неожиданно монах схватил его за руку и показал на одно из зданий:
— Смотри!
Риан взглянул на купол с двумя похожими на рога шпилями. От него на запад тянулась широкая улица — насколько мог видеть Риан, единственный проход к зданию. Он собрался спросить монаха, не думает ли тот, что это что-то вроде храма, когда вдруг понял, на что монах на самом деле показывает. В верхней части купола виднелись отверстия, и через них изливалось что-то, напоминающее дрожащий воздух.
— Те существа, облака, которые кружили вокруг храма прошлой ночью, прошептал монах так тихо, что Риан едва расслышал его за шумом ветра.
И загадочные существа двигались к тому зданию, где находились Риан и его спутники.
— Ложитесь! — скомандовал Риан.
Растим взвизгнул и упал плашмя, закрыв голову руками. Риан и монах скорчились за низкими перилами. Ветер донес странный звук — низкий вой. Он постепенно становился громче, и Риан и монах обменялись тревожными взглядами: существа летели прямо к ним.
Риан рискнул выглянуть из-за перил.
— Маскелль, ты их видишь? Они снова нападают. — Туманные сгустки по мере приближения становились все больше. Риан снова распластался у низкой стенки.
— Она их видит, конечно, она их видит! — с надеждой пробормотал Растим. Он нервно облизнул губы и оглянулся, словно ожидал, что перед ним вдруг вырастет желанное убежище. — Что нам делать?
— Не двигайтесь! — лихорадочно прошептал монах.
Тонкий вой, знакомый защитникам храма по прошлой ночи, стал невыносимо громким, но существа пронеслись высоко над зданиями — в сторону Марай. Вой стал тише и постепенно смолк.
— Маскелль, ты видела? — снова спросил Риан.
«Видела, — раздался ее голос у него в голове. — Теперь мне придется помогать другим. Я оставляю вас на некоторое время».
— Хорошо. — Риан поднялся на ноги и вытер пыльные руки о еще более пыльные штаны.
— Она тебя услышала? — тревожно прошептал Растим, все еще прячась за перилами.
— Да. Она сказала, что сейчас не сможет следить за нами — ей нужно отразить нападение. А ты разве ее не слышал? — Растиму иногда удавалось слышать голос духа Маскелль, иногда — нет. Такая форма общения явно пугала ариаденца, и он, возможно, непроизвольно отгораживался от Маскелль.
— На этот раз не слышал. — Растим поднялся на ноги и боязливо посмотрел в сторону Марай. — Барьер выдержит, да?
— Выдержит, — решительно ответил монах.
— А если все-таки не выдержит? — Растим все еще уныло смотрел в сторону храма.
— Растим! — Риан раздраженно махнул рукой. — Если барьер не выдержит, мы все — покойники. Ты это хотел услышать?
— Прости. — Растим встряхнулся и вскинул на плечо свой мешок. — Я все драматизирую — по привычке. Пошли.
Спуск оказался труднее подъема — камни под ногами качались и падали вниз. Добравшись до дожидавшихся их воинов, Риан вкратце рассказал им о том, что они видели.
— Что будем делать? — спросил он, закончив рассказ. — Можем вернуться и рассказать остальным, а можем сначала сами осмотреть то здание. Мы забрались так далеко, что, если сейчас вернемся в храм, не сможем снова попасть сюда до темноты.
— И тогда нам придется провести здесь еще один день, — пробормотал кто-то из гвардейцев. Риан испытывал те же чувства.
— Значит, вперед?
Все согласно закивали; никто не проявил страха или нерешительности, хотя Риан подозревал, что остальные боятся не меньше, чем он сам.
— Что такого ужасного может с нами случиться? — задумчиво протянул Растим, направляясь к двери. — Разве что они превратят нас в тех тварей из мусора и камней, которых мы видели прошлой ночью.
— Те существа не больше походили на людей, чем на обезьян, — возразил Риан. — Мы такими не станем. — Игра, в которую они играли в этот день, была гораздо опаснее. Риан, считавший себя чемпионом по дурным предчувствиям, так и сказал, но Растим принялся расписывать ожидающую их участь в таких ярких красках, что легко заткнул его за пояс.
— Хорошо, хорошо, сдаюсь, — махнул рукой Риан, искренне надеясь, что его поражение не подорвет дух отряда. — Рассказал бы ты нам лучше какую-нибудь пьесу.
Растим охотно принялся за пересказ запутанного сюжета о борьбе двух знатных семейств. Риан обнаружил, что радуется обществу Растима: иначе было бы очень легко сойти с ума, думая только о том, чем кончатся для них неудачные поиски вражеского Колеса.
«Может быть, именно так и случилось с теми, кто выстроил этот город». Они возвели дворцы, разорив ради них свой мир, а потом обезумели от одиночества и превратились в демонов. Догадка была хороша, но она не объясняла существования Марады или того, как им удалось создать второе Колесо.
— Проклятие! — прошептала Маскелль. Только отвлечения ей сейчас и не хватало!
— Маскелль! — вторгся в ее транс голос Киллии. — Мы его нашли!
Маскелль открыла глаза, встала и расправила мантию. Ариаденцы и Каруда стояли снаружи, за занавесью.
— Летучие вихри возвращаются, — сказала Маскелль. — Нам нужно спешить. — Она посылала Киллию и остальных актеров найти Каруду, который руководил поисками Гизара и размещением защитников храма.
— Новое нападение? — переспросил офицер, пристально глядя на Маскелль.
— Я не буду мешать тебе в организации обороны. Мне только нужно, чтобы ты сообщил мне одну вещь. — Она подошла к нему вплотную, одновременно распорядившись: — Киллия, сообщи управителю храма, что враги снова приближаются.
Женщина поспешно удалилась, а Маскелль в сопровождении Каруды двинулась через двор к центральной башне. На лице офицера было написано недоумение.
— Так ты вызвала меня не из-за нападения?
— Нет. Я должна тебя кое о чем расспросить. — Маскелль прошла под аркой, ведущей в башню, и Каруда, внезапно поняв, что она ведет его в зал, где находится Колесо, резко остановился.
Маскелль нетерпеливо оглянулась на него. Офицер показал на стенную резьбу:
— Разве можно?..
— Пошли, — резко бросила Маскелль.
Сразу у входа их ждал Вигар. Остальные Голоса сидели вокруг Колеса, погруженные в медитацию. Их тихое песнопение создавало второй защитный барьер — вокруг Колеса. Исправление причиненного песчаному узору вреда было закончено накануне поздно вечером, и теперь оставалось только уничтожить вражеское Колесо, чтобы можно было завершить Обряд.
Вигар с сомнением посмотрел на Маскелль, когда та ввела в зал Каруду. У нее раньше было всего несколько мгновений для того, чтобы изложить жрецу свою теорию: Маскелль спешила как можно скорее вернуться к Риану и Растиму. Вигар счел, что она ошибается.
«И не в первый раз», — подумала Маскелль.
Каруда снова остановился: Колесо производило огромное впечатление даже на тех, кто был тесно связан с Бесконечностью. Маскелль пристально смотрела на Каруду, и то, что она прочла на его лице, заставило ее сердце сжаться. Колесо Бесконечности не прятали намеренно от посетителей храма, но сама его хрупкость приводила к тому, что немногие, кроме Голосов и жрецов высших рангов, его видели.
На ярко освещенном многочисленными горевшими в зале свечами лице офицера было написано скорее изумление, чем благоговение.
Удостоверившись в своей правоте, Маскелль взяла Каруду за руку и потащила его вперед — почти к самому невидимому барьеру, созданному пением Голосов. Она вспомнила слова Риана о том, что необходимо выяснить: кто выбрал дом для Марады, так удобно расположенный на самом берегу канала, соединяющего Баран Дир и Марай. Тогда она предположила, что это был Райф. Одно неверное заключение — и сколько бед из-за него случилось!
— Ты когда-нибудь видел подобное раньше? — спросила Маскелль Каруду.
Каруда кивнул, и Вигар зашипел, как от боли, и с гневом посмотрел на офицера. Они с Маскелль взглянули друг на друга, и она поняла: отныне главный Голос — ее союзник, что бы ни случилось. Маскелль снова перевела взгляд на Каруду и тихо спросила:
— Где ты его видел?
Когда отряд добрался до широкой улицы, ведущей к куполу с рогами, небо начало уже приобретать тот же унылый синеватый оттенок, который накануне предшествовал наступлению сумерек. Риан осторожно выглянул из-за угла здания. Улица была такой же широкой, как предназначенная для процессий площадь в кушоритской столице; вдоль нее тянулись величественные строения с балконами и галереями на верхних этажах. Купол с рогами имел огромный дверной проем: если бы вдруг ожил один из каменных кушоритских колоссов, он свободно прошел бы в него; однако Риану не хотелось приближаться к зданию напрямик. Лучше подойти к куполу, скрываясь за другими строениями, и попытаться проникнуть внутрь через задний или боковой вход.
Отряд находился не так уж далеко от Марай — на обратный путь понадобится немного времени, решил Риан. Он оглянулся на своих спутников. Растим побледнел от усталости, да и остальные казались обессилевшими. Сам Риан, привычный к долгим путешествиям и охоте, чувствовал себя достаточно бодрым, хотя от долгого хождения по неподатливому камню ноги у него болели.
Он вернулся к ожидавшим его воинам и знаком велел им следовать за собой. Пройдя за окаймляющими улицу зданиями, отряд оказался около круглого строения, соседнего с рогатым куполом. Ветер, вырвавшийся из-за изгиба стены, бросил в лицо Риану пыль, заставив его поморщиться. Растим закашлялся и стал вытирать лицо рукавом.
Выйдя из-за укрытия, разведчики обнаружили, что боковая поверхность купола сильно разрушена. В темном камне зияла огромная трещина — казалось, в здание ударила молния или его пытались разрушить с помощью осадных машин.
Отверстие было забито обломками, но свободного, пространства как раз хватало для того, чтобы проникнуть внутрь. Когда глаза Риана привыкли к темноте, он замер на месте, и по его спине пробежал озноб.
В дальнем конце полуразрушенного здания виднелась арка, ведущая в коридор, который не пострадал от удара. Вдоль его стены стояло несколько похожих на чаши светильников; в них мерцал огонь.
— Похоже, мы нашли то самое место, — пробормотал кто-то за спиной Риана. Остальные согласно закивали.
— Нужно осмотреть тот коридор, — сказал Риан. — Потом мы вернемся и сообщим о находке.
— Хорошо, — выдохнул Растим.
Отряд начал пробираться между загромождающими пол обломками. Откуда-то донесся тихий унылый вой — словно ветер плакал в пустом помещении, — однако здесь ни в чем нельзя было быть уверенным.
«Надеюсь, что это все-таки ветер», — подумал Риан, глубоко вздохнув.
— Я собираюсь написать обо всем этом пьесу, — заявил Растим.
По его тону Риан заключил, что он тоже слышал странный звук.
— Вот и молодец. А собираешься ты включить в нее сцену, в которой ты почти обмачиваешь штаны, когда над нами пролетают те существа?
— Почему это «почти»? — фыркнул Растим, и Риану пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться.
Люди инстинктивно понижали здесь голос, и Риан подумал, что едва ли их можно услышать: постоянный шорох пыли, которую нес ветер, заглушал слова.
— Она уже вернулась? — спросил Растим, посерьезнев. — Я ее не слышу.
— Я тоже, — нехотя признал Риан. Он сам не знал, о ком больше беспокоится: о них самих или о Маскелль и остальных, оставшихся в храме.
— Надеюсь, ничего… — начал Растим, но, пожав плечами, оборвал себя. Узнаем, когда вернемся. Сейчас для нас важнее другое.
В этот момент откуда-то из глубины помещения донесся отчетливый стук камня, потревоженного чьей-то ногой. Летающие вихри такого звука произвести не могли.
Растим испуганно подпрыгнул, а Риан знаком приказал всем спрятаться за кучей обломков; сам он стал осторожно пробираться к тому месту, откуда донесся звук.
Скоро он услышал его опять: тихий скрежет камня по пыльному полу; на этот раз Риан точно определил направление. Что бы это ни было, оно дожидалось их у ведущей в коридор арки.
Остальные настороженно следили за Рианом, спрятавшись за кучей обломков. Риан махнул им рукой, потом взглянул на Растима и, поймав взгляд ариаденца, указал тому на арку.
Растим решительно кивнул, встал и быстро направился к ней. Их противник проглотил наживку: как только ариаденец покинул укрытие, он встал в проеме и прицелился в него из арбалета.
У Риана хватило времени только подумать: «Это же человек, как и мы!»
Риан кинулся вперед; противник в последний момент заметил его и успел ударить в плечо тяжелым арбалетом.
Вцепившись друг в друга, они упали на землю. Риану удалось вырвать арбалет и нанести им удар врагу по голове. Растим, подняв дубинку, приплясывал вокруг с криками:
— Держи его! Держи его!
Риан откатился в сторону, вскочил на ноги и бросил Растиму арбалет. Когда их противнику удалось подняться, в грудь ему уперся сири Риана. Человек походил на кушорита, как и Марада, и был одет в штаны, безрукавку и сандалии; на улицах Дувалпура никто не обратил бы на него внимания.
— Кто ты? — резко спросил Риан. К этому времени их окружили остальные члены отряда, и монах Арен изумленно ахнул:
— Это же Ванти, из свиты канцлера! Человек презрительно сплюнул и отвел глаза.
— Он пособник Марады, — сказал Риан. Из свиты Мирака… Ох, было же у него нехорошее предчувствие! — Марада, наверное, наложила на него чары, как и на своих слуг.
Эти слова вызвали неожиданную ярость пленника.
— Вы убили ее, но ваши уловки нас не остановят! — глядя на Риана сузившимися глазами, бросил он.
— Ох, у нас столько уловок, что мы даже не знаем, какую применить, вмешался Растим. — Так что ты лучше отвечай на вопросы, пока еще можешь!
«Пусть понимает, как хочет», — подумал Риан, а вслух сказал:
— Покажи нам, где Колесо. Оно где-то неподалеку, иначе ты не стал бы пытаться остановить нас.
Внезапный резкий вой ветра ударил людям в уши, заставив их пригнуться. Пленник воспользовался мгновением общей растерянности и кинулся на Риана. Ему удалось сбить синтанца с ног, но тот сбросил его с себя, вскочил на ноги и вонзил ему в живот клинок, потом рывком выдернул его, так что рана оказалась огромной. Не обращая больше внимания на упавшего человека, Риан сосредоточился на том, чтобы устоять на ногах: так силен был ворвавшийся в пролом ветер. Должно быть, вихри возвращались. Выбраться наружу тем же путем, которым пришел отряд, было уже невозможно. Единственный шанс заключался в том, чтобы укрыться в глубине здания.
Растим уже пришел к такому же заключению и отчаянно дергал Риана за руку. Пробежав под аркой, они оказались в высоком зале, от которого в стороны отходили многочисленные коридоры. За ним был виден проход еще в один зал, больший, в дальнем конце которого брезжил дневной свет.
— Сюда! — показал в ту сторону Риан, и его спутники разразились радостными криками. Однако Растим схватил Риана за руку и остановил его.
— Посмотри, там свет! — удивленно воскликнул ариаденец, показывая в противоположный конец коридора, у входа в который они оказались. — Должно быть, там что-то есть!
Действительно, Риан увидел странное тусклое сияние, совсем не похожее на колеблющиеся отсветы пламени. Чем бы ни грозило возвращение вихрей, решил он, нужно выяснить, что там такое.
В этот момент Растим оглянулся и вскрикнул, широко раскрыв глаза.
Риан оглянулся тоже. По коридору к ним летел небольшой вихрь. Это было странное образование из серой пыли и какого-то белого тумана; захваченные им камешки и мусор стучали по стенам.
— Бегите! — крикнул Риан остальным. В тот же миг вихрь рванулся вперед, отрезав Риана и Растима от входа в коридор.
Риан кинулся бежать через зал следом за Растимом, но вихрь двигался слишком быстро, и прежде чем Риан достиг арки, ведущей в соседний зал, он почувствовал на затылке дуновение леденящего холода. Какая-то сила нанесла ему удар сзади, швырнув на камни стены. Риан еще помнил, как соскользнул на пол, потом его поглотила тьма.
ГЛАВА 16
Маскелль стояла в дверях, глядя на канцлера. Мирак расположился на втором этаже восточной угловой башни, в большой квадратной комнате с алтарем посередине. Резьба на стенах изображала первозданный хаос океана: кипящие волны и всевозможных морских обитателей. По углам высились изображения чудовищ — наполовину крокодилов, наполовину птиц. Мирак неподвижно стоял у окна, выходящего на внешний двор, и смотрел в темноту. В свете единственной лампы его лицо казалось мозаикой глубоких теней.
Мирак неожиданно обернулся и увидел Маскелль. Его лицо сделалось мрачным и неподвижным.
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришла сообщить тебе о том, как проходят поиски.
— Ах… — В голосе канцлера прозвучало облегчение, но глаза смотрели все с такой же подозрительностью. — Нашли они что-нибудь?
— Нет. Но тебе об этом ведь уже известно. — Маскелль прошла в глубь комнаты. Райф хоть как-то позаботился о комфорте в своих временных покоях, Мирак же не сделал ничего. Комната оставалась голой, в ней не было ни матраца, ни жаровни. Единственной роскошью оказалась лампа, стоявшая на голове одного из изваяний морских чудовищ.
— Что ты хочешь сказать?
— Покровителем Марады был ты, а не император. — Маскелль посмотрела в глаза канцлеру, но тот ответил ей все тем же настороженным взглядом.
— Кто тебе это сказал?
— Сам Райф. — Маскелль с улыбкой медленно покачала головой. — Император видится лишь со своими ближайшими советниками, особенно в это время года, когда нужно присутствовать на стольких церемониях и подготовка к Обряду требует постов и покаяния. Если бы до него и дошли слухи о том, что знатная гостья с островов Гейркинд стала его новой фавориткой, его это не тронуло бы. Слухи есть всегда.
Мирак сделал шаг в ее сторону.
— Все это болтовня.
— У Марады в услужении была женщина из деревни в Иутаре, которую она заставляла заниматься магией смерти. Ты узнал от Посланника Небес, что он вызвал меня, и догадался, где я остановлюсь на Великой Дороге по пути в столицу.
— На тебе лежит проклятие, и магия смерти и темные духи следуют за тобой повсюду. — Теперь от Маскелль канцлера отделял всего шаг.
Она чувствовала резкий запах его пота. Глаза Мирака были темными провалами, мышцы напряглись. Маскелль ощутила, как в ней нарастает гнев.
— Ты вышел из Марай, когда случилась перемена, и шел по мосту. Риан и Каруда были ближе к храму, но оба пострадали, когда удар бросил их на камни. Однако когда все собрались во дворе, ты тоже оказался там, целый и невредимый. Прошлой ночью, когда наши враги послали свои создания против нас, ты сказал, что твари принимают человеческое обличье. Откуда ты знал, как они выглядят?
— Все это ничего не значит.
— И к тому же Каруда видел второе Колесо. — Выражение лица Мирака не изменилось. — Накануне празднества, когда ты не устроил приема, который всегда устраивал по случаю равноденствия, он вошел в твои покои во дворце, чтобы позвать тебя на допрос слуг Марады. Он не догадывался, что тебе и так все про них известно. — Каруда тогда лишь мельком заметил Колесо сквозь дверь, но этого было достаточно. Только переполох, вызванный разоблачением Марады и гибелью ее человеческого тела, помешал Мираку догадаться, что офицер видел Колесо; иначе Каруда не остался бы в живых. Теперь Маскелль знала и как во дворец проникло то существо, что напало на нее, и где прятались другие сообщники Марады.
Глаза Мирака сделались совсем другими: враждебная настороженность сменилась свирепостью и еще чем-то — совершенно чуждым человеческому взгляду, как у Марады. Губы канцлера раздвинулись в улыбке.
— Тебе не следовало приходить сюда одной.
Быстрым движением, похожим на бросок змеи, он схватил Маскелль за горло. Маскелль продолжала смотреть ему в глаза, хотя боль была сокрушительной и ее легкие лишились последних капель воздуха. Вцепившись в запястье Мирака, она призвала силу Марай. Помощь храма оказалась мгновенной и неожиданно мощной, полной ярости и хищной радости. Сила наполнила комнату, как масло, налитое в чашу; лампа мигнула, ее свет сделался неестественно ярким. Присутствие какого-то духа было таким близким, что Маскелль ощутила его дыхание у себя на шее. На мгновение ей показалось, что это нечто столь же чуждое, как тварь, похитившая душу Мирака, как порождение умирающего мира, но он был частью самого Марай. Храм не мог защитить от духа, потому что они были единым целым.
Пальцы Маскелль стиснули руку Мирака, и тот отпустил ее; шатаясь, он сделал несколько шагов назад и неловко привалился к алтарю. Маскелль хватала ртом воздух, она не упала только потому, что неведомая, но удивительно знакомая ей сила этого не позволила.
— Я никогда не бываю одна, — прохрипела она и услышала в своем голосе интонации Карающего.
Мирак поднял на нее глаза — глаза, которые не были глазами одержимого человека, подобно Верану или несчастным слугам Марады.
— Ты использовал нас! — бросил он. — Ради чего? Почему? Ты уничтожил свой собственный мир!
Маскелль в ужасе вытаращила на него глаза, поняв, что разговаривает он не с ней: Мирак обращался к Карающему, — потом против воли рассмеялась. Карающий никогда не был расположен болтать со своими жертвами.
— Какова бы ни была твоя цель, ты не добьешься успеха! — отчаянно продолжал Мирак. — Попробуй только снова нас остановить, и мы тебя уничтожим!
Карающий не знал, что такое угрозы. Он или убивал свою жертву на месте, или позволял ей жить — никаких других возможностей не существовало. Маскелль услышала собственный голос:
— Ты умрешь.
Мирак провел дрожащей рукой по лицу. Существо, поселившееся в нем, так долго притворялось человеком, что человеческие жесты стали для него привычны и естественны.
«Давно ли? — задалась вопросом Маскелль. — Давно ли мертв канцлер Мирак?» — С тех пор, как в Дувалпуре появилась и была представлена ко двору Марада? Или еще раньше, и вырванные у него знания позволили ей играть роль знатной чужестранки?
— Ты хочешь заключить новую сделку? — спросил Мирак. — Чего ты желаешь? — Канцлер снова попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. — Мы в невыгодном положении. Требуй всего, чего хочешь.
«Он сказал — сделку! — поразилась Маскелль. — Они заключили сделку с Карающим!»
— Вы не нужны мне для того, чтобы получить желаемое, — голосом Маскелль ответил Карающий.
На лице Мирака отразился гнев, потом ужас, потом снова гнев. Он вскочил на ноги и кинулся на Маскелль, но в тот же миг в окне позади него возникла какая-то фигура.
Маскелль отшатнулась к стене. Перед ней был Гизар — высокий и устрашающий, со словно распухшей деревянной плотью. Мирак развернулся к нему со скоростью, которая была бы недоступна человеку в его возрасте, но Гизар двигался еще быстрее. Увернувшись от удара канцлера, он схватил того за голову и рванул. Раздался омерзительный треск: марионетка сломала Мираку шею.
Существо сделало шаг назад, так что тело Мирака упало на пол.
«Кошка, поймавшая крысу», — подумала Маскелль. Перед ней был хищник, убивающий умело и радующийся собственной ловкости.
Мирак извивался на полу, на губах его пенилась кровь. Каким-то чудом ему удалось повернуть голову и взглянуть на Гизара.
— Уничтожим… тебя… — выдохнул умирающий.
— Попробуйте! — ответил гулкий деревянный голос. Гизар не рассмеялся: мертвая жертва была ему неинтересна.
Мирак обмяк на полу. Мгновение Гизар стоял там же, где был, потом на пол упали деревяшки, скрепленные проволокой, — голова, руки, ноги. Теперь это была обычная деревянная кукла, чуть больше двух футов ростом, — прежний Гизар, такой, каким был до проклятия и до того, как в него вселился демон.
На его месте стояла какая-то другая фигура. Она выглядела как Риан, но по выражению глаз Маскелль узнала Карающего. Хриплым, но теперь уже принадлежащим ей самой голосом Маскелль сказала:
— Это ты перенес нас сюда. — Эта истина была настолько невероятной, что ее трудно было себе представить. — Все это сделал ты.
— Чтобы уничтожить нашего врага.
Карающий явно был доволен собой. Маскелль потрясла головой, озадаченная и огорченная. Неужели он думает, что поступил правильно?
— От тебя никто не ждет, что ты будешь думать. Ты должен показывать правильный путь.
— Этот путь и есть правильный. Маскелль никак не могла понять, что творится с Карающим.
— Ты не можешь принимать решения за людей. Ты должен давать мне советы и…
— Тебя же не было здесь! — неожиданно придя в ярость, рявкнул Карающий. — Почему ты ушла?
Маскелль изумленно посмотрела на сотрясающегося от гнева Карающего.
— Ты меня отослал, — медленно сказала она. — Из-за видения я была проклята. Из-за того ложного видения, которое ты мне послал.
«Которое ты мне послал… Ах, Предки, неудивительно, что вы не желали… не могли со мной говорить!»
Маскелль слышала шепот Предков, но он никогда не становился отчетливым. Может быть, они старались ее предостеречь? И не препятствовал ли этому Карающий, сделавший так, чтобы она узнавала только то, что желал он?
Карающий заморгал, на его лице отразилось очень человеческое удивление.
Мирак неожиданно обернулся и увидел Маскелль. Его лицо сделалось мрачным и неподвижным.
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришла сообщить тебе о том, как проходят поиски.
— Ах… — В голосе канцлера прозвучало облегчение, но глаза смотрели все с такой же подозрительностью. — Нашли они что-нибудь?
— Нет. Но тебе об этом ведь уже известно. — Маскелль прошла в глубь комнаты. Райф хоть как-то позаботился о комфорте в своих временных покоях, Мирак же не сделал ничего. Комната оставалась голой, в ней не было ни матраца, ни жаровни. Единственной роскошью оказалась лампа, стоявшая на голове одного из изваяний морских чудовищ.
— Что ты хочешь сказать?
— Покровителем Марады был ты, а не император. — Маскелль посмотрела в глаза канцлеру, но тот ответил ей все тем же настороженным взглядом.
— Кто тебе это сказал?
— Сам Райф. — Маскелль с улыбкой медленно покачала головой. — Император видится лишь со своими ближайшими советниками, особенно в это время года, когда нужно присутствовать на стольких церемониях и подготовка к Обряду требует постов и покаяния. Если бы до него и дошли слухи о том, что знатная гостья с островов Гейркинд стала его новой фавориткой, его это не тронуло бы. Слухи есть всегда.
Мирак сделал шаг в ее сторону.
— Все это болтовня.
— У Марады в услужении была женщина из деревни в Иутаре, которую она заставляла заниматься магией смерти. Ты узнал от Посланника Небес, что он вызвал меня, и догадался, где я остановлюсь на Великой Дороге по пути в столицу.
— На тебе лежит проклятие, и магия смерти и темные духи следуют за тобой повсюду. — Теперь от Маскелль канцлера отделял всего шаг.
Она чувствовала резкий запах его пота. Глаза Мирака были темными провалами, мышцы напряглись. Маскелль ощутила, как в ней нарастает гнев.
— Ты вышел из Марай, когда случилась перемена, и шел по мосту. Риан и Каруда были ближе к храму, но оба пострадали, когда удар бросил их на камни. Однако когда все собрались во дворе, ты тоже оказался там, целый и невредимый. Прошлой ночью, когда наши враги послали свои создания против нас, ты сказал, что твари принимают человеческое обличье. Откуда ты знал, как они выглядят?
— Все это ничего не значит.
— И к тому же Каруда видел второе Колесо. — Выражение лица Мирака не изменилось. — Накануне празднества, когда ты не устроил приема, который всегда устраивал по случаю равноденствия, он вошел в твои покои во дворце, чтобы позвать тебя на допрос слуг Марады. Он не догадывался, что тебе и так все про них известно. — Каруда тогда лишь мельком заметил Колесо сквозь дверь, но этого было достаточно. Только переполох, вызванный разоблачением Марады и гибелью ее человеческого тела, помешал Мираку догадаться, что офицер видел Колесо; иначе Каруда не остался бы в живых. Теперь Маскелль знала и как во дворец проникло то существо, что напало на нее, и где прятались другие сообщники Марады.
Глаза Мирака сделались совсем другими: враждебная настороженность сменилась свирепостью и еще чем-то — совершенно чуждым человеческому взгляду, как у Марады. Губы канцлера раздвинулись в улыбке.
— Тебе не следовало приходить сюда одной.
Быстрым движением, похожим на бросок змеи, он схватил Маскелль за горло. Маскелль продолжала смотреть ему в глаза, хотя боль была сокрушительной и ее легкие лишились последних капель воздуха. Вцепившись в запястье Мирака, она призвала силу Марай. Помощь храма оказалась мгновенной и неожиданно мощной, полной ярости и хищной радости. Сила наполнила комнату, как масло, налитое в чашу; лампа мигнула, ее свет сделался неестественно ярким. Присутствие какого-то духа было таким близким, что Маскелль ощутила его дыхание у себя на шее. На мгновение ей показалось, что это нечто столь же чуждое, как тварь, похитившая душу Мирака, как порождение умирающего мира, но он был частью самого Марай. Храм не мог защитить от духа, потому что они были единым целым.
Пальцы Маскелль стиснули руку Мирака, и тот отпустил ее; шатаясь, он сделал несколько шагов назад и неловко привалился к алтарю. Маскелль хватала ртом воздух, она не упала только потому, что неведомая, но удивительно знакомая ей сила этого не позволила.
— Я никогда не бываю одна, — прохрипела она и услышала в своем голосе интонации Карающего.
Мирак поднял на нее глаза — глаза, которые не были глазами одержимого человека, подобно Верану или несчастным слугам Марады.
— Ты использовал нас! — бросил он. — Ради чего? Почему? Ты уничтожил свой собственный мир!
Маскелль в ужасе вытаращила на него глаза, поняв, что разговаривает он не с ней: Мирак обращался к Карающему, — потом против воли рассмеялась. Карающий никогда не был расположен болтать со своими жертвами.
— Какова бы ни была твоя цель, ты не добьешься успеха! — отчаянно продолжал Мирак. — Попробуй только снова нас остановить, и мы тебя уничтожим!
Карающий не знал, что такое угрозы. Он или убивал свою жертву на месте, или позволял ей жить — никаких других возможностей не существовало. Маскелль услышала собственный голос:
— Ты умрешь.
Мирак провел дрожащей рукой по лицу. Существо, поселившееся в нем, так долго притворялось человеком, что человеческие жесты стали для него привычны и естественны.
«Давно ли? — задалась вопросом Маскелль. — Давно ли мертв канцлер Мирак?» — С тех пор, как в Дувалпуре появилась и была представлена ко двору Марада? Или еще раньше, и вырванные у него знания позволили ей играть роль знатной чужестранки?
— Ты хочешь заключить новую сделку? — спросил Мирак. — Чего ты желаешь? — Канцлер снова попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. — Мы в невыгодном положении. Требуй всего, чего хочешь.
«Он сказал — сделку! — поразилась Маскелль. — Они заключили сделку с Карающим!»
— Вы не нужны мне для того, чтобы получить желаемое, — голосом Маскелль ответил Карающий.
На лице Мирака отразился гнев, потом ужас, потом снова гнев. Он вскочил на ноги и кинулся на Маскелль, но в тот же миг в окне позади него возникла какая-то фигура.
Маскелль отшатнулась к стене. Перед ней был Гизар — высокий и устрашающий, со словно распухшей деревянной плотью. Мирак развернулся к нему со скоростью, которая была бы недоступна человеку в его возрасте, но Гизар двигался еще быстрее. Увернувшись от удара канцлера, он схватил того за голову и рванул. Раздался омерзительный треск: марионетка сломала Мираку шею.
Существо сделало шаг назад, так что тело Мирака упало на пол.
«Кошка, поймавшая крысу», — подумала Маскелль. Перед ней был хищник, убивающий умело и радующийся собственной ловкости.
Мирак извивался на полу, на губах его пенилась кровь. Каким-то чудом ему удалось повернуть голову и взглянуть на Гизара.
— Уничтожим… тебя… — выдохнул умирающий.
— Попробуйте! — ответил гулкий деревянный голос. Гизар не рассмеялся: мертвая жертва была ему неинтересна.
Мирак обмяк на полу. Мгновение Гизар стоял там же, где был, потом на пол упали деревяшки, скрепленные проволокой, — голова, руки, ноги. Теперь это была обычная деревянная кукла, чуть больше двух футов ростом, — прежний Гизар, такой, каким был до проклятия и до того, как в него вселился демон.
На его месте стояла какая-то другая фигура. Она выглядела как Риан, но по выражению глаз Маскелль узнала Карающего. Хриплым, но теперь уже принадлежащим ей самой голосом Маскелль сказала:
— Это ты перенес нас сюда. — Эта истина была настолько невероятной, что ее трудно было себе представить. — Все это сделал ты.
— Чтобы уничтожить нашего врага.
Карающий явно был доволен собой. Маскелль потрясла головой, озадаченная и огорченная. Неужели он думает, что поступил правильно?
— От тебя никто не ждет, что ты будешь думать. Ты должен показывать правильный путь.
— Этот путь и есть правильный. Маскелль никак не могла понять, что творится с Карающим.
— Ты не можешь принимать решения за людей. Ты должен давать мне советы и…
— Тебя же не было здесь! — неожиданно придя в ярость, рявкнул Карающий. — Почему ты ушла?
Маскелль изумленно посмотрела на сотрясающегося от гнева Карающего.
— Ты меня отослал, — медленно сказала она. — Из-за видения я была проклята. Из-за того ложного видения, которое ты мне послал.
«Которое ты мне послал… Ах, Предки, неудивительно, что вы не желали… не могли со мной говорить!»
Маскелль слышала шепот Предков, но он никогда не становился отчетливым. Может быть, они старались ее предостеречь? И не препятствовал ли этому Карающий, сделавший так, чтобы она узнавала только то, что желал он?
Карающий заморгал, на его лице отразилось очень человеческое удивление.