Страница:
— Карающему нужна наша помощь. Он хочет получить еще больше силы, чтобы уничтожить других духов и править, став единственным богом.
— Он так вам сказал? Он не хочет получить еще больше силы — он в ней не нуждается. Предки бессильны его остановить, иначе они это давно бы уже сделали. Карающий хочет убивать. Раньше он стремился утвердить справедливость, теперь же хочет только убивать. — Маскелль снова рассмеялась, и горечь, прозвучавшая в этом смехе, поразила ее саму. Карающий не ждет от вас помощи; он хочет уничтожить вас и готов ради этого уничтожить и нас заодно.
Ветер усилился и растрепал волосы Маскелль.
«Ты рассердила их», — сообщил ей Карающий; мысль была полна злорадства.
Ветер налетел с такой силой, что Маскелль пошатнулась и упала на колени. Она попыталась опереться на посох, потом ухватилась за камни. На мгновение Маскелль почувствовала в себе присутствие Карающего и подумала, что тот придет ей на помощь, но ничего не случилось. Ей удалось упереть посох в пол и выпрямиться, но острые грани камней поранили ей руки, и кровь сделала посох скользким. Неожиданно он переломился, Маскелль опрокинулась на спину и покатилась в облако.
От удара Маскелль не сразу смогла вдохнуть воздух; она катилась по камням, и души существ щипали и пинали ее. Она чувствовала их ярость, отчаяние, ужас. Потом она оказалась на плоском камне.
Раздалось удивленное восклицание. Голос был очень знакомым.
Внезапно оказалось, что над Маскелль склонились Риан и Растим. Риан поднял ее на ноги, и как только его рука коснулась ее, Маскелль поняла, что это и в самом деле Риан. С чувством облегчения она прижалась к нему, и Риан, обхватив ее за талию, помог ей сохранить равновесие.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил он.
— Где это здесь? — растерянно спросила Маскелль, озираясь по сторонам. Она потерла глаза, гадая, не ударилась ли головой.
— Я надеялся, что ты знаешь, — разочарованно протянул Растим.
Они находились под открытым небом, на каменной платформе, поднятой над землей футов на тридцать. Вокруг раскинулся город — такой, каким он был во времена своей юности. Небо было ясным, камень построек — более светлым, зданий еще не коснулось разрушительное время. И по городу ходили люди — по крайней мере так показалось Маскелль. Существа были ростом с человека, но стоило к ним пристально присмотреться, и она начинали расплываться перед глазами.
— Так раньше выглядел их мир. Они сохраняют его таким в собственном сознании, — медленно сказала Маскелль. Даже после всего с ней случившегося взгляд на город вызвал у нее дрожь: перед ней было мертвое воспоминание, такое древнее, что утратило всякую реальность.
— Почему мы не можем видеть, как они выглядели? — спросил ее Риан.
— Может быть, они сами этого больше не помнят, а может быть, и не хотят помнить. — Маскелль встряхнулась и снова обвела глазами город, задумчиво закусив губу. — Нужно найти Колесо.
— Ты хочешь сказать, что оно здесь?
Маскелль кивнула:
— Должно быть здесь. Мирак был одним из них. Они создали второе Колесо в его покоях во дворце.
— Про Мирака мы уже знаем, — хмуро бросил Риан.
— Это нам дорого обошлось, — добавил Растим. — Но Карающий велел нам оставаться здесь.
Риан раздраженно посмотрел на него.
— Да, это последнее, что он сказал, прежде чем погрузиться в размышления о том, зло он или добро.
— Он стал размышлять об этом, потому что ты начал спрашивать, — сердито возразил Растим. — Я так и думал, что тебе не следует…
Маскелль вытаращила на них глаза, потом постучала кулаком по груди Риана.
— Что там насчет Карающего?
— Он был здесь, — ответил Риан, — и вел себя довольно странно.
— Это меня не удивляет. — Маскелль сделала шаг в сторону, но продолжала держаться за Риана: сохранять равновесие ей было еще трудно. — Мы находимся там же, где был бы дворец, если бы он все еще находился здесь, значит, и Колесо где-то поблизости. Иллюзия, рожденная воспоминаниями существ, не дает нам его увидеть. — Маскелль попыталась представить себе зал в надежде, что завеса поднимется. Она знала, что самый простой способ рассеять иллюзию сосредоточиться на реальности; к тому же теперь, когда она была отрезана от силы храма, только он и был ей доступен. Однако это была не обычная иллюзия…
Риан обеспокоенно следил за Маскелль.
— Когда Карающий был здесь, у меня возникло ощущение… Мы были приманкой в западне. Так оно и случилось?
— К несчастью, да. Я только в одном не уверена: ловушка предназначалась для меня или… — Маскелль показала в сторону расплывчатых фигур обитателей города. — Или для них.
— Разве Карающий не на нашей стороне? — спросил Растим, нервно вытирая ладони о пыльную рубашку.
— Он теперь только на своей собственной стороне. — Маскелль закрыла глаза и попыталась оттолкнуть иллюзию. Ничего не получилось, и она выругалась. Сделав несколько шагов в сторону, Маскелль стала обдумывать свою неудачу. — Когда вас забросило сюда… вы видели, как выглядело это место до того?
— Я был без сознания, — покачал головой Риан.
— По-моему… — Растим заколебался. — Был густой голубовато-серый туман… — Он посмотрел себе под ноги. — И все тут было завалено обломками. А потом постепенно проступило то, что теперь. — Он поежился.
Маскелль нахмурилась.
— То же видела и я. Должно быть что-то еще. Если Колесо здесь, оно должно располагаться на ровной поверхности — на чем-то вроде платформы или помоста.
— Имеет значение — она круглая или квадратная? — спросил Риан.
— Нет, важно только, чтобы поверхность была плоская.
— Если Колесо было в покоях Мирака…
— Ох, погоди! — Маскелль запустила пальцы в волосы. — Поверхность под их Колесом должна быть той же самой, что и в нашем мире!
— Значит, где-то поблизости есть ровная поверхность, которая выглядит так же, как пол в покоях Мирака. — Риан, задумчиво прищурив глаза, вгляделся в иллюзорные окрестности.
Маскелль закрыла глаза и попыталась поймать воспоминание.
— Я не была там многие годы… Лакированное дерево, широкие доски…
— Какого цвета? — спросил Риан одновременно с Растимом.
— Светло-желтые, с резными цветами, мне кажется.
— А что за цветы? — поинтересовался Растим.
— Просто цветы! — отмахнулась Маскелль. — Подожди минутку! — Она попыталась вызвать образ в памяти, но слишком давно видела она этот пол. Они с Мираком никогда не были дружны, и Маскелль бывала лишь в парадных залах в западной части Небесного Чертога, когда канцлер устраивал там приемы по праздникам.
«А я помню», — прошептал в ее мыслях Карающий.
Как же ему не помнить! Ее память всегда была для него открыта.
«Как будто я могу тебе доверять!» — с горечью ответила Маскелль.
Перед ее глазами возник образ: светло-желтый деревянный покрытый лаком пол, с более темной мозаикой, изображающей мелкие круглые цветочки по углам каждой доски.
«Почему? — гневно спросила Маскелль. — Почему ты сначала заманиваешь меня в эту ловушку, а потом помогаешь?» — Она прекрасно понимала, что задает глупый вопрос: как можно ожидать разумных доводов от безумного существа…
«Не настолько уж я безумен!»
«Конечно, безумен! Ты позволил этим… этим тварям уничтожить себя».
«Странно, я вовсе не чувствую себя уничтоженным. Чтобы совершить необходимое, мы оба должны были оказаться здесь, в их логове».
— Маскелль! — донесся до нее чей-то отчаянный голос. Она заморгала и обнаружила, что смотрит в испуганное лицо Риана.
— Карающий…
Как ей объяснить Риану действия Карающего, она понятия не имела. Впрочем, сейчас важнее было другое. Macкелль отогнала мысли о Карающем, сосредоточившись на том образе, который он ей показал.
Маскелль разделила сознание надвое, как делала это, посылая куда-то свой дух. Глазами она видела живой город чужаков, а умственным взором — то, что находилось где-то поблизости в действительности: кусок желтого лакированного пола со вторым Колесом, окруженный кучами обломков и мусора. Колесо должно походить на те чужеродные включения, что появлялись на их Колесе, — черные, опасные, угрожающие бурями и разрушениями.
«Бури и разрушения — символ этого мира…»
Город перед ее глазами заколебался и начал исчезать.
Снова раздался вой, яростный вопль существ, которые когда-то были жителями города. Вместо того чтобы отвлечь Маскелль, он укрепил образ, возникший перед ее умственным взором. Она вспомнила запах пыли, ощущение холодного тумана на лице. Сейчас происходила битва между умами всех этих существ и ее собственным, но Маскелль чувствовала, что побеждает.
«Будь я настолько сильна, иллюзия вообще не возникла бы», — подумала Маскелль. Ей помогал Карающий.
Теперь она видела одновременно две картины — город и огромный зал, холодный и мертвый, где не было ничего, кроме мусора и Колеса.
— Вы видите Колесо? — спросила Маскелль вслух.
— Нет еще, — ответил Риан. Голос его звучал напряженно. — Но город кажется теперь блеклым и плоским. Он больше не выглядит настоящим. Сквозь некоторые здания проглядывают стены зала.
— Приготовьтесь, — сказала Маскелль. — Как только увидите, где находится Колесо, разрушьте его.
— Ох и порадуются же этому твари! — простонал Растим. — А как мы должны его разрушить?
— Это же всего-навсего песок, — нетерпеливо объяснил ему Риан. — Нужно просто его перемешать.
— Перемешать… понятно.
Завеса не упала, но неожиданно заколебалась. Люди смогли увидеть зал, кружение живых облаков, каменный пол, разрушенный бесконечным потоком воздуха, и в самом центре — кусок лакированного деревянного пола с Колесом. Риан кинулся к нему, за ним послушно последовал Растим. Маскелль, спотыкаясь на неровных камнях, тоже побежала следом.
Риан почти достиг края деревянного помоста, когда вдруг резко остановился и отлетел назад. Мгновением позже до того же места добрались и Маскелль с Растимом. Их тоже остановил невидимый барьер, словно затвердевшим воздухом окруживший Колесо. Риан выругался и ударил по препятствию кулаком.
— Похоже на ту стену, которой они окружили той ночью твою комнату.
— Нет, — мрачно ответила Маскелль. — Тут такой же барьер, как вокруг Марай. Это работа Карающего.
— А есть способ пройти через него, как через тот, что окружает храм? немедленно поинтересовался Риан.
— Скорее всего нет.
— Так что же делать? — беспомощно спросил Растим.
Маскелль попыталась ответить, но вой жителей странного мира стал таким громким, что заглушал голоса людей. Она оглянулась и обнаружила, что возник еще один барьер — вокруг зала; он не давал тварям приблизиться к людям. Туманные вихри кидались на невидимую стену; Маскелль ощущала их хищный голод.
— Перестаньте!
Рядом с Маскелль снова стоял Илиан.
— Полагаю, у тебя есть веское основание для всего этого, основание, которого мне не понять, — вслух сказала Маскелль.
— Тебе придется его понять, чтобы вернуться домой, — с улыбкой сказал Карающий.
Маскелль стиснула кулаки, жалея, что не может ударить бесплотного духа.
— Домой мы не вернемся. Мы умрем здесь. Ты об этом позаботился.
— Хорошо, что все наконец выяснилось, — пробормотал Растим.
— Он снова здесь? — спросил Риан. Ни он, ни Растим не могли видеть Карающего, когда тот этого не желал.
— Он никуда и не уходил, — ответила Маскелль, не сводя глаз со знакомой фигуры.
Илиан подошел к ней вплотную и коснулся лица Маскелль холодными пальцами.
— Я должен пересоздать себя, — сказал он. — Эта форма не годится. Пожалуй, время и мне умереть тоже.
«Все так же безумен, — подумала Маскелль. — Умереть он не может».
Подыгрывая Карающему, она спросила:
— Так почему ты не сделал этого раньше? Зачем было ждать?
— Мне были нужны они. — Карающий показал на тварей, сбившихся у невидимой стены. — Для моей цели нужны все их жизни. — Посмотрев на Маскелль и прочтя на ее лице непонимание, он пояснил: — Все к лучшему. Они сломаны. Они давным-давно мертвы, только не знают о том. Я тоже сломан. Мне нужно умереть. — Илиан знакомым жестом пожал плечами. — Пора попробовать что-нибудь другое. Следующему Карающему лучше оказаться духом, который однажды был человеком, как остальные Предки. Тогда он не будет так нуждаться в Голосе, как нуждался в тебе я.
Маскелль потрясла головой.
«Неужели он говорит всерьез?»
— Но зачем ты затеял все это? Ты хотел использовать их, чтобы уничтожить себя?
Карающий сделал шаг назад; теперь на лице его был написан гнев.
— Знаешь, почему ты не хочешь мне доверять? Потому что я — это ты. Ты отдала мне все свои страхи, всю свою боль, все свои мелкие предательства. Ты не можешь доверять мне, потому что не можешь доверять себе.
— Хорошо… — Маскелль отвернулась от него и закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. — Но подожди! Ты говоришь, что хочешь пересоздать себя и для этого убьешь их всех. Почему ты не говорил такого раньше?
Илиан положил руки ей на плечи.
— Тогда они бы меня услышали.
Маскелль сделала шаг назад и стряхнула его руки. Она не знала, что думают о происходящем Риан и Растим.
— Что же тебя останавливает? — спросила она Карающего.
— Мне нужна твоя помощь. — Когда Маскелль удивленно взглянула на него, он с виноватым видом добавил: — И мне нужно другое тело.
— Мертвое тело? — переспросила Маскелль. — Ты должен был подумать об этом раньше.
— Дела идут все хуже и хуже, — сообщил Растим Риану.
— Не мертвое, — мягко поправил Маскелль Карающий. — Живое. Живое всегда лучше. Риан…
— Нет!
— Ему не будет больно, да и займет это всего секунду. — Брови Илиана полезли вверх. — Ты доверяешь мне себя, но не хочешь доверить его?
— Себя я тоже тебе не доверяю!
— Что он говорит? — спросил Риан. — Я слышал, как он назвал мое имя.
— Ничего, — бросила Маскелль.
— Так что он сказал? — повторил Риан.
— Я не причиню вреда живому существу из моего мира, — настаивал Илиан.
— Вот как? — резко сказала Маскелль. — А что случилось с Вераном, что случилось с Игарином? Не считая Мирака и всех тех, кого убила или поработила Марада. Ты мог не дать им умереть, но не сделал ничего!
— За это я заслуживаю смерти. «Те, кому приятно мучить живые существа, должны быть наказаны без жалости». — Илиан снова подошел к Маскелль и взял ее руки в свои. — Так позволь мне умереть!
Маскелль ощутила его прикосновение к своему разуму и внезапно увидела Карающего таким, каким он видел себя сам. Он был узором в Бесконечности, похожим на Колесо, только символы оказались гораздо более сложными, а их связь с реальным миром — еле заметной. Теперь Маскелль видела, что Карающий ее не обманывал: часть узора отсутствовала, из целого был вырван кусок, на его месте чернела пустота.
И повреждение приходилось на то же место, что и темное пятно на Колесе Бесконечности!
«Значит, наше Колесо не было отражением Колеса Марады! Оно — отражение этого узора, самого Карающего!»
То, что увидела Маскелль, было предостережением и одновременно мольбой о помощи.
Теперь все сходилось. Если несчастье случилось, когда Голоса попытались закрыть Аспианский пролив, чтобы воспрепятствовать тому давнему нашествию, если они случайно отправили куда-то города Саккары, то они отправили с ними вместе и часть Карающего. Он страдал, поняла Маскелль, испытывал ужасную боль от увечья, которое невозможно исцелить. И он позволил разложению распространиться… Если бы Карающий оставался целым, он никогда не дал бы Мараде и ее соплеменникам проникнуть в мир Маскелль. Вред Карающему причинило Колесо Бесконечности, и он никогда бы не воспользовался им снова, если бы не абсолютная необходимость.
«И все-таки, — напомнила себе Маскелль, — даже этот образ может быть ложью».
— Так собирается он помочь нам или нет? — спросил Растим, напуганный той частью разговора, которую мог слышать.
— Он сам нуждается в помощи, — медленно проговорила Маскелль. Карающий был изувечен и должен умереть, чтобы переродиться.
Риан и Растим вытаращили на нее глаза. Показав на окруживших барьер тварей, Риан пробормотал:
— Он мог бы выбрать и более подходящий момент.
Маскелль покачала головой.
— Они ему нужны. Он собирается их всех убить и воспользоваться их силой для собственного исцеления.
— Так чего же он ждет? — спросил Риан.
— Ему нужна еще и моя помощь. А еще ему нужно на мгновение войти в тебя.
Риан непонимающе посмотрел на Маскелль:
— Что?
— Ну вот, допрашивался! — выдохнул Растим.
Риан растерянно взглянул на Колесо, отделенное от них непроницаемым барьером, потом на тварей, кровожадно воющих по сторонам. Ему стало ясно, что время истекает.
— Как… Должен ли я согласиться? — Должно быть, он прочел на лице Маскелль страдание, потому что сразу же поправился: — Я согласен.
Карающий ждал, и Маскелль закрыла глаза. Выбора у них не было.
«Только ради этого он все и затеял», — подумала Маскелль. Карающему она сказала: «Я могу тебя остановить: для этого мне нужно только отказаться. Я могу отплатить тебе той же монетой за все, что ты заставил меня вытерпеть».
«Я примирился со своим поражением, — с жестокой правдивостью ответил Карающий. — Примирись и ты со своим: прости меня. Или прости себя — это одно и то же».
Маскелль открыла полные слез глаза.
— Не могу.
Илиан серьезно посмотрел на нее и махнул рукой в сторону клубов пыли и ненависти — всего, что осталось от их врагов.
«Посмотри на них. Они — пленники прошлого. Разве ты хочешь того же? Я безумный, изувеченный дух, и я предпочитаю смерть. Что выберешь ты?»
Маскелль тоже посмотрела на тварей.
— Только не это.
«Тогда отпусти их. Отпусти меня».
«В чем же дело? — спросила себя Маскелль. — Я не хочу, чтобы Карающий умирал?»
Он был рядом всю ее жизнь. Любовь, ненависть… За долгие годы чувства сплавились воедино. Должна ли она удержать Карающего, обречь его на существование такое же, как у жителей чужого мира, пленников воспоминаний и старой боли? И обречь на смерть не только себя, но и Риана с Растимом? «Отпусти их. Отпусти меня».
— Что ж, иди.
Илиан исчез, Карающий устремился в тело Риана. Тот изумленно взглянул на Маскелль, сделал шаг к ней, потом согнулся и чуть не упал. Маскелль подхватила его, чувствуя, как дрожат ее колени. Карающий никогда раньше не вселялся в человеческое тело, только в деревяшку Гизара, и усилие, которое требовалось, чтобы ограничить его силу, не дать ему повредить Риану, было огромным.
«Все должно кончиться быстро», — мелькнула у Маскелль отчаянная мысль.
Она поняла, что для успеха требуется более тесный контакт и, прижав к себе Риана, поцеловала его.
Все звуки исчезли. Маскелль ощутила, что Карающий изготовился, и взмолилась: «Только не предай меня!»
«Нет, — ответил тот, — все сейчас кончится».
— Мы можем заключить сделку, — продолжали твердить существа. — Мы можем дать тебе…
— Я не заключаю сделок с демонами чужого мира, — ответил Карающий, и Маскелль почувствовала, как сквозь нее хлынула его сила. — Я их ем!
Кто-то тряс Маскелль за плечо. Открыв глаза, она увидела незнакомое лицо, склонившееся над ней. Это было лицо молоденькой девушки — лет тринадцати-четырнадцати, со смуглой кожей кушоритки, но со светлыми волосами и с зелеными глазами. Нежный голос спросил:
— Это и есть мой храм? Он так и должен выглядеть? И должна ли я оставаться здесь?
Маскелль на мгновение прикрыла глаза. «Предки, он все-таки сумел!» Вслух она сказала:
— Ответ будет «нет», «да» и «нет». Помоги мне встать.
Сильные руки поставили ее на ноги. Маскелль огляделась, пытаясь понять, что произошло. Огромный зал был пуст и безмолвен.
«Они исчезли, умерли — все они», — подумала Маскелль, все еще приходя в себя. Бесчувственное тело Риана лежало рядом с ней. Растим, шатаясь, поднимался с пола.
— Их нет, — изумленно пробормотал ариаденец. — Как же… И кто это?
— Подожди здесь, — сказала Маскелль девушке, опускаясь на колени перед Рианом. Когда она коснулась его лица, веки синтанца дрогнули, но дыхание оставалось еле слышным.
— Я могу помочь ему, — сказала девушка. Маскелль взглянула в ее озабоченное лицо.
— В самом деле можешь? — Впрочем, когда Предки еще жили среди людей, все они были умелыми целителями.
— Я умею. Отец научил меня.
Ее отец… В первый раз Маскелль ощутила зияющую пустоту в глубине своего существа. После многих лет, прошедших с того дня, когда Карающий в первый раз заговорил с ней, впервые он отсутствовал, по-настоящему отсутствовал. Когда на Маскелль было наложено проклятие, она считала себя оставленной им, но Карающий, оказывается, всегда был рядом, даже если не говорил с ней и не посылал ей видений. Теперь же Маскелль узнала, что значит его отсутствие…
— Начинай, — сказала она девушке.
Девушка сосредоточенно посмотрела на Риана; ее детский лобик прорезали морщины. Потом она вытянула руку, и Маскелль ощутила такой же резкий и мощный прилив силы, какой сама она направила с небес на землю, когда вызвала молнию. Эта сила не была рождена близостью храмов, она изливалась из девушки, которая обладала теперь всем могуществом Карающего. Маскелль моргнула и покачала головой.
Риан неожиданно глубоко вздохнул, но не пришел в себя; лицо его утратило свою бледность.
— Готово, — радостно сказала девушка.
— Он поправится? — тревожно спросил Растим.
— Думаю, что поправится, — прошептала Маскелль, откидывая со лба Риана мокрые от пота волосы. Растим снял с себя рубашку и протянул ей.
— Пусть наденет — хотя бы ради меня! — умоляюще пробормотал он, кивнув на девушку.
— Что? — Маскелль машинально взяла рубашку, непонимающе глядя на Растима. — Ах да! — Она вручила одежду девушке и сказала: — Надень!
Девушка с любопытством стала рассматривать рубашку, держа ее вверх ногами.
— Не так, — сказал Растим и натянул ее на голову девушке. Та поняла, как действовать, и расправила одежду уже самостоятельно. — Кто она? — снова спросил ариаденец.
— Она — то, что осталось от Карающего. Он перевоплотился в нее.
Риан пошевелился, потом обхватил руками голову и застонал.
Девушка дернула ее за рукав.
— Началось!
— Началось… — повторила за ней Маскелль. Марай, Колесо, заход солнца… — Началось! Скорее! — Маскелль перекинула руку Риана себе через плечо и поставила его на ноги; только паника дала ей достаточно силы для этого.
Растим подхватил Риана с другой стороны и испуганно спросил:
— Что нужно делать?
— Вскарабкаться на помост, — ответила Маскелль, осторожно ставя ногу на деревянный пол. — Только не задень Колесо!
— Я могу все сделать, — жизнерадостно сказала девушка.
— Я знаю, что ты можешь, но только не сейчас. — С помощью Растима и девушки Маскелль втащила Риана на помост и тяжело села, обхватив его. Растим скорчился с одного бока от них, девушка — с другого. Всем едва хватило места. — Следите, чтобы пальцы не высовывались, — выдохнула Маскелль.
Она чувствовала приближение чего-то необъятного: словно огромное сердце должно было вот-вот начать биться. Растим начал что-то говорить, но тут время остановилось, и бездну мироздания наполнила тишина. Потом безмолвие отхлынуло, и Растим выговорил:
— Когда же…
Сначала на них обрушились запахи: курений, теплой влажной земли. Потом долетел далекий рев толпы, а помещение, в котором они находились, неожиданно уменьшилось в размерах: Колесо от стен теперь отделяло всего несколько футов. Маскелль обнаружила, что смотрит на необыкновенно искусную резьбу: она изображала охотничью сцену, охотники на слонах преследовали между деревьями свирепого тигра. Маскелль и остальные находились в покоях канцлера Мирака в Небесном Чертоге.
— …начнется? — договорил Растим.
ГЛАВА 18
— Он так вам сказал? Он не хочет получить еще больше силы — он в ней не нуждается. Предки бессильны его остановить, иначе они это давно бы уже сделали. Карающий хочет убивать. Раньше он стремился утвердить справедливость, теперь же хочет только убивать. — Маскелль снова рассмеялась, и горечь, прозвучавшая в этом смехе, поразила ее саму. Карающий не ждет от вас помощи; он хочет уничтожить вас и готов ради этого уничтожить и нас заодно.
Ветер усилился и растрепал волосы Маскелль.
«Ты рассердила их», — сообщил ей Карающий; мысль была полна злорадства.
Ветер налетел с такой силой, что Маскелль пошатнулась и упала на колени. Она попыталась опереться на посох, потом ухватилась за камни. На мгновение Маскелль почувствовала в себе присутствие Карающего и подумала, что тот придет ей на помощь, но ничего не случилось. Ей удалось упереть посох в пол и выпрямиться, но острые грани камней поранили ей руки, и кровь сделала посох скользким. Неожиданно он переломился, Маскелль опрокинулась на спину и покатилась в облако.
От удара Маскелль не сразу смогла вдохнуть воздух; она катилась по камням, и души существ щипали и пинали ее. Она чувствовала их ярость, отчаяние, ужас. Потом она оказалась на плоском камне.
Раздалось удивленное восклицание. Голос был очень знакомым.
Внезапно оказалось, что над Маскелль склонились Риан и Растим. Риан поднял ее на ноги, и как только его рука коснулась ее, Маскелль поняла, что это и в самом деле Риан. С чувством облегчения она прижалась к нему, и Риан, обхватив ее за талию, помог ей сохранить равновесие.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил он.
— Где это здесь? — растерянно спросила Маскелль, озираясь по сторонам. Она потерла глаза, гадая, не ударилась ли головой.
— Я надеялся, что ты знаешь, — разочарованно протянул Растим.
Они находились под открытым небом, на каменной платформе, поднятой над землей футов на тридцать. Вокруг раскинулся город — такой, каким он был во времена своей юности. Небо было ясным, камень построек — более светлым, зданий еще не коснулось разрушительное время. И по городу ходили люди — по крайней мере так показалось Маскелль. Существа были ростом с человека, но стоило к ним пристально присмотреться, и она начинали расплываться перед глазами.
— Так раньше выглядел их мир. Они сохраняют его таким в собственном сознании, — медленно сказала Маскелль. Даже после всего с ней случившегося взгляд на город вызвал у нее дрожь: перед ней было мертвое воспоминание, такое древнее, что утратило всякую реальность.
— Почему мы не можем видеть, как они выглядели? — спросил ее Риан.
— Может быть, они сами этого больше не помнят, а может быть, и не хотят помнить. — Маскелль встряхнулась и снова обвела глазами город, задумчиво закусив губу. — Нужно найти Колесо.
— Ты хочешь сказать, что оно здесь?
Маскелль кивнула:
— Должно быть здесь. Мирак был одним из них. Они создали второе Колесо в его покоях во дворце.
— Про Мирака мы уже знаем, — хмуро бросил Риан.
— Это нам дорого обошлось, — добавил Растим. — Но Карающий велел нам оставаться здесь.
Риан раздраженно посмотрел на него.
— Да, это последнее, что он сказал, прежде чем погрузиться в размышления о том, зло он или добро.
— Он стал размышлять об этом, потому что ты начал спрашивать, — сердито возразил Растим. — Я так и думал, что тебе не следует…
Маскелль вытаращила на них глаза, потом постучала кулаком по груди Риана.
— Что там насчет Карающего?
— Он был здесь, — ответил Риан, — и вел себя довольно странно.
— Это меня не удивляет. — Маскелль сделала шаг в сторону, но продолжала держаться за Риана: сохранять равновесие ей было еще трудно. — Мы находимся там же, где был бы дворец, если бы он все еще находился здесь, значит, и Колесо где-то поблизости. Иллюзия, рожденная воспоминаниями существ, не дает нам его увидеть. — Маскелль попыталась представить себе зал в надежде, что завеса поднимется. Она знала, что самый простой способ рассеять иллюзию сосредоточиться на реальности; к тому же теперь, когда она была отрезана от силы храма, только он и был ей доступен. Однако это была не обычная иллюзия…
Риан обеспокоенно следил за Маскелль.
— Когда Карающий был здесь, у меня возникло ощущение… Мы были приманкой в западне. Так оно и случилось?
— К несчастью, да. Я только в одном не уверена: ловушка предназначалась для меня или… — Маскелль показала в сторону расплывчатых фигур обитателей города. — Или для них.
— Разве Карающий не на нашей стороне? — спросил Растим, нервно вытирая ладони о пыльную рубашку.
— Он теперь только на своей собственной стороне. — Маскелль закрыла глаза и попыталась оттолкнуть иллюзию. Ничего не получилось, и она выругалась. Сделав несколько шагов в сторону, Маскелль стала обдумывать свою неудачу. — Когда вас забросило сюда… вы видели, как выглядело это место до того?
— Я был без сознания, — покачал головой Риан.
— По-моему… — Растим заколебался. — Был густой голубовато-серый туман… — Он посмотрел себе под ноги. — И все тут было завалено обломками. А потом постепенно проступило то, что теперь. — Он поежился.
Маскелль нахмурилась.
— То же видела и я. Должно быть что-то еще. Если Колесо здесь, оно должно располагаться на ровной поверхности — на чем-то вроде платформы или помоста.
— Имеет значение — она круглая или квадратная? — спросил Риан.
— Нет, важно только, чтобы поверхность была плоская.
— Если Колесо было в покоях Мирака…
— Ох, погоди! — Маскелль запустила пальцы в волосы. — Поверхность под их Колесом должна быть той же самой, что и в нашем мире!
— Значит, где-то поблизости есть ровная поверхность, которая выглядит так же, как пол в покоях Мирака. — Риан, задумчиво прищурив глаза, вгляделся в иллюзорные окрестности.
Маскелль закрыла глаза и попыталась поймать воспоминание.
— Я не была там многие годы… Лакированное дерево, широкие доски…
— Какого цвета? — спросил Риан одновременно с Растимом.
— Светло-желтые, с резными цветами, мне кажется.
— А что за цветы? — поинтересовался Растим.
— Просто цветы! — отмахнулась Маскелль. — Подожди минутку! — Она попыталась вызвать образ в памяти, но слишком давно видела она этот пол. Они с Мираком никогда не были дружны, и Маскелль бывала лишь в парадных залах в западной части Небесного Чертога, когда канцлер устраивал там приемы по праздникам.
«А я помню», — прошептал в ее мыслях Карающий.
Как же ему не помнить! Ее память всегда была для него открыта.
«Как будто я могу тебе доверять!» — с горечью ответила Маскелль.
Перед ее глазами возник образ: светло-желтый деревянный покрытый лаком пол, с более темной мозаикой, изображающей мелкие круглые цветочки по углам каждой доски.
«Почему? — гневно спросила Маскелль. — Почему ты сначала заманиваешь меня в эту ловушку, а потом помогаешь?» — Она прекрасно понимала, что задает глупый вопрос: как можно ожидать разумных доводов от безумного существа…
«Не настолько уж я безумен!»
«Конечно, безумен! Ты позволил этим… этим тварям уничтожить себя».
«Странно, я вовсе не чувствую себя уничтоженным. Чтобы совершить необходимое, мы оба должны были оказаться здесь, в их логове».
— Маскелль! — донесся до нее чей-то отчаянный голос. Она заморгала и обнаружила, что смотрит в испуганное лицо Риана.
— Карающий…
Как ей объяснить Риану действия Карающего, она понятия не имела. Впрочем, сейчас важнее было другое. Macкелль отогнала мысли о Карающем, сосредоточившись на том образе, который он ей показал.
Маскелль разделила сознание надвое, как делала это, посылая куда-то свой дух. Глазами она видела живой город чужаков, а умственным взором — то, что находилось где-то поблизости в действительности: кусок желтого лакированного пола со вторым Колесом, окруженный кучами обломков и мусора. Колесо должно походить на те чужеродные включения, что появлялись на их Колесе, — черные, опасные, угрожающие бурями и разрушениями.
«Бури и разрушения — символ этого мира…»
Город перед ее глазами заколебался и начал исчезать.
Снова раздался вой, яростный вопль существ, которые когда-то были жителями города. Вместо того чтобы отвлечь Маскелль, он укрепил образ, возникший перед ее умственным взором. Она вспомнила запах пыли, ощущение холодного тумана на лице. Сейчас происходила битва между умами всех этих существ и ее собственным, но Маскелль чувствовала, что побеждает.
«Будь я настолько сильна, иллюзия вообще не возникла бы», — подумала Маскелль. Ей помогал Карающий.
Теперь она видела одновременно две картины — город и огромный зал, холодный и мертвый, где не было ничего, кроме мусора и Колеса.
— Вы видите Колесо? — спросила Маскелль вслух.
— Нет еще, — ответил Риан. Голос его звучал напряженно. — Но город кажется теперь блеклым и плоским. Он больше не выглядит настоящим. Сквозь некоторые здания проглядывают стены зала.
— Приготовьтесь, — сказала Маскелль. — Как только увидите, где находится Колесо, разрушьте его.
— Ох и порадуются же этому твари! — простонал Растим. — А как мы должны его разрушить?
— Это же всего-навсего песок, — нетерпеливо объяснил ему Риан. — Нужно просто его перемешать.
— Перемешать… понятно.
Завеса не упала, но неожиданно заколебалась. Люди смогли увидеть зал, кружение живых облаков, каменный пол, разрушенный бесконечным потоком воздуха, и в самом центре — кусок лакированного деревянного пола с Колесом. Риан кинулся к нему, за ним послушно последовал Растим. Маскелль, спотыкаясь на неровных камнях, тоже побежала следом.
Риан почти достиг края деревянного помоста, когда вдруг резко остановился и отлетел назад. Мгновением позже до того же места добрались и Маскелль с Растимом. Их тоже остановил невидимый барьер, словно затвердевшим воздухом окруживший Колесо. Риан выругался и ударил по препятствию кулаком.
— Похоже на ту стену, которой они окружили той ночью твою комнату.
— Нет, — мрачно ответила Маскелль. — Тут такой же барьер, как вокруг Марай. Это работа Карающего.
— А есть способ пройти через него, как через тот, что окружает храм? немедленно поинтересовался Риан.
— Скорее всего нет.
— Так что же делать? — беспомощно спросил Растим.
Маскелль попыталась ответить, но вой жителей странного мира стал таким громким, что заглушал голоса людей. Она оглянулась и обнаружила, что возник еще один барьер — вокруг зала; он не давал тварям приблизиться к людям. Туманные вихри кидались на невидимую стену; Маскелль ощущала их хищный голод.
— Перестаньте!
Рядом с Маскелль снова стоял Илиан.
— Полагаю, у тебя есть веское основание для всего этого, основание, которого мне не понять, — вслух сказала Маскелль.
— Тебе придется его понять, чтобы вернуться домой, — с улыбкой сказал Карающий.
Маскелль стиснула кулаки, жалея, что не может ударить бесплотного духа.
— Домой мы не вернемся. Мы умрем здесь. Ты об этом позаботился.
— Хорошо, что все наконец выяснилось, — пробормотал Растим.
— Он снова здесь? — спросил Риан. Ни он, ни Растим не могли видеть Карающего, когда тот этого не желал.
— Он никуда и не уходил, — ответила Маскелль, не сводя глаз со знакомой фигуры.
Илиан подошел к ней вплотную и коснулся лица Маскелль холодными пальцами.
— Я должен пересоздать себя, — сказал он. — Эта форма не годится. Пожалуй, время и мне умереть тоже.
«Все так же безумен, — подумала Маскелль. — Умереть он не может».
Подыгрывая Карающему, она спросила:
— Так почему ты не сделал этого раньше? Зачем было ждать?
— Мне были нужны они. — Карающий показал на тварей, сбившихся у невидимой стены. — Для моей цели нужны все их жизни. — Посмотрев на Маскелль и прочтя на ее лице непонимание, он пояснил: — Все к лучшему. Они сломаны. Они давным-давно мертвы, только не знают о том. Я тоже сломан. Мне нужно умереть. — Илиан знакомым жестом пожал плечами. — Пора попробовать что-нибудь другое. Следующему Карающему лучше оказаться духом, который однажды был человеком, как остальные Предки. Тогда он не будет так нуждаться в Голосе, как нуждался в тебе я.
Маскелль потрясла головой.
«Неужели он говорит всерьез?»
— Но зачем ты затеял все это? Ты хотел использовать их, чтобы уничтожить себя?
Карающий сделал шаг назад; теперь на лице его был написан гнев.
— Знаешь, почему ты не хочешь мне доверять? Потому что я — это ты. Ты отдала мне все свои страхи, всю свою боль, все свои мелкие предательства. Ты не можешь доверять мне, потому что не можешь доверять себе.
— Хорошо… — Маскелль отвернулась от него и закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. — Но подожди! Ты говоришь, что хочешь пересоздать себя и для этого убьешь их всех. Почему ты не говорил такого раньше?
Илиан положил руки ей на плечи.
— Тогда они бы меня услышали.
Маскелль сделала шаг назад и стряхнула его руки. Она не знала, что думают о происходящем Риан и Растим.
— Что же тебя останавливает? — спросила она Карающего.
— Мне нужна твоя помощь. — Когда Маскелль удивленно взглянула на него, он с виноватым видом добавил: — И мне нужно другое тело.
— Мертвое тело? — переспросила Маскелль. — Ты должен был подумать об этом раньше.
— Дела идут все хуже и хуже, — сообщил Растим Риану.
— Не мертвое, — мягко поправил Маскелль Карающий. — Живое. Живое всегда лучше. Риан…
— Нет!
— Ему не будет больно, да и займет это всего секунду. — Брови Илиана полезли вверх. — Ты доверяешь мне себя, но не хочешь доверить его?
— Себя я тоже тебе не доверяю!
— Что он говорит? — спросил Риан. — Я слышал, как он назвал мое имя.
— Ничего, — бросила Маскелль.
— Так что он сказал? — повторил Риан.
— Я не причиню вреда живому существу из моего мира, — настаивал Илиан.
— Вот как? — резко сказала Маскелль. — А что случилось с Вераном, что случилось с Игарином? Не считая Мирака и всех тех, кого убила или поработила Марада. Ты мог не дать им умереть, но не сделал ничего!
— За это я заслуживаю смерти. «Те, кому приятно мучить живые существа, должны быть наказаны без жалости». — Илиан снова подошел к Маскелль и взял ее руки в свои. — Так позволь мне умереть!
Маскелль ощутила его прикосновение к своему разуму и внезапно увидела Карающего таким, каким он видел себя сам. Он был узором в Бесконечности, похожим на Колесо, только символы оказались гораздо более сложными, а их связь с реальным миром — еле заметной. Теперь Маскелль видела, что Карающий ее не обманывал: часть узора отсутствовала, из целого был вырван кусок, на его месте чернела пустота.
И повреждение приходилось на то же место, что и темное пятно на Колесе Бесконечности!
«Значит, наше Колесо не было отражением Колеса Марады! Оно — отражение этого узора, самого Карающего!»
То, что увидела Маскелль, было предостережением и одновременно мольбой о помощи.
Теперь все сходилось. Если несчастье случилось, когда Голоса попытались закрыть Аспианский пролив, чтобы воспрепятствовать тому давнему нашествию, если они случайно отправили куда-то города Саккары, то они отправили с ними вместе и часть Карающего. Он страдал, поняла Маскелль, испытывал ужасную боль от увечья, которое невозможно исцелить. И он позволил разложению распространиться… Если бы Карающий оставался целым, он никогда не дал бы Мараде и ее соплеменникам проникнуть в мир Маскелль. Вред Карающему причинило Колесо Бесконечности, и он никогда бы не воспользовался им снова, если бы не абсолютная необходимость.
«И все-таки, — напомнила себе Маскелль, — даже этот образ может быть ложью».
— Так собирается он помочь нам или нет? — спросил Растим, напуганный той частью разговора, которую мог слышать.
— Он сам нуждается в помощи, — медленно проговорила Маскелль. Карающий был изувечен и должен умереть, чтобы переродиться.
Риан и Растим вытаращили на нее глаза. Показав на окруживших барьер тварей, Риан пробормотал:
— Он мог бы выбрать и более подходящий момент.
Маскелль покачала головой.
— Они ему нужны. Он собирается их всех убить и воспользоваться их силой для собственного исцеления.
— Так чего же он ждет? — спросил Риан.
— Ему нужна еще и моя помощь. А еще ему нужно на мгновение войти в тебя.
Риан непонимающе посмотрел на Маскелль:
— Что?
— Ну вот, допрашивался! — выдохнул Растим.
Риан растерянно взглянул на Колесо, отделенное от них непроницаемым барьером, потом на тварей, кровожадно воющих по сторонам. Ему стало ясно, что время истекает.
— Как… Должен ли я согласиться? — Должно быть, он прочел на лице Маскелль страдание, потому что сразу же поправился: — Я согласен.
Карающий ждал, и Маскелль закрыла глаза. Выбора у них не было.
«Только ради этого он все и затеял», — подумала Маскелль. Карающему она сказала: «Я могу тебя остановить: для этого мне нужно только отказаться. Я могу отплатить тебе той же монетой за все, что ты заставил меня вытерпеть».
«Я примирился со своим поражением, — с жестокой правдивостью ответил Карающий. — Примирись и ты со своим: прости меня. Или прости себя — это одно и то же».
Маскелль открыла полные слез глаза.
— Не могу.
Илиан серьезно посмотрел на нее и махнул рукой в сторону клубов пыли и ненависти — всего, что осталось от их врагов.
«Посмотри на них. Они — пленники прошлого. Разве ты хочешь того же? Я безумный, изувеченный дух, и я предпочитаю смерть. Что выберешь ты?»
Маскелль тоже посмотрела на тварей.
— Только не это.
«Тогда отпусти их. Отпусти меня».
«В чем же дело? — спросила себя Маскелль. — Я не хочу, чтобы Карающий умирал?»
Он был рядом всю ее жизнь. Любовь, ненависть… За долгие годы чувства сплавились воедино. Должна ли она удержать Карающего, обречь его на существование такое же, как у жителей чужого мира, пленников воспоминаний и старой боли? И обречь на смерть не только себя, но и Риана с Растимом? «Отпусти их. Отпусти меня».
— Что ж, иди.
Илиан исчез, Карающий устремился в тело Риана. Тот изумленно взглянул на Маскелль, сделал шаг к ней, потом согнулся и чуть не упал. Маскелль подхватила его, чувствуя, как дрожат ее колени. Карающий никогда раньше не вселялся в человеческое тело, только в деревяшку Гизара, и усилие, которое требовалось, чтобы ограничить его силу, не дать ему повредить Риану, было огромным.
«Все должно кончиться быстро», — мелькнула у Маскелль отчаянная мысль.
Она поняла, что для успеха требуется более тесный контакт и, прижав к себе Риана, поцеловала его.
Все звуки исчезли. Маскелль ощутила, что Карающий изготовился, и взмолилась: «Только не предай меня!»
«Нет, — ответил тот, — все сейчас кончится».
— Мы можем заключить сделку, — продолжали твердить существа. — Мы можем дать тебе…
— Я не заключаю сделок с демонами чужого мира, — ответил Карающий, и Маскелль почувствовала, как сквозь нее хлынула его сила. — Я их ем!
Кто-то тряс Маскелль за плечо. Открыв глаза, она увидела незнакомое лицо, склонившееся над ней. Это было лицо молоденькой девушки — лет тринадцати-четырнадцати, со смуглой кожей кушоритки, но со светлыми волосами и с зелеными глазами. Нежный голос спросил:
— Это и есть мой храм? Он так и должен выглядеть? И должна ли я оставаться здесь?
Маскелль на мгновение прикрыла глаза. «Предки, он все-таки сумел!» Вслух она сказала:
— Ответ будет «нет», «да» и «нет». Помоги мне встать.
Сильные руки поставили ее на ноги. Маскелль огляделась, пытаясь понять, что произошло. Огромный зал был пуст и безмолвен.
«Они исчезли, умерли — все они», — подумала Маскелль, все еще приходя в себя. Бесчувственное тело Риана лежало рядом с ней. Растим, шатаясь, поднимался с пола.
— Их нет, — изумленно пробормотал ариаденец. — Как же… И кто это?
— Подожди здесь, — сказала Маскелль девушке, опускаясь на колени перед Рианом. Когда она коснулась его лица, веки синтанца дрогнули, но дыхание оставалось еле слышным.
— Я могу помочь ему, — сказала девушка. Маскелль взглянула в ее озабоченное лицо.
— В самом деле можешь? — Впрочем, когда Предки еще жили среди людей, все они были умелыми целителями.
— Я умею. Отец научил меня.
Ее отец… В первый раз Маскелль ощутила зияющую пустоту в глубине своего существа. После многих лет, прошедших с того дня, когда Карающий в первый раз заговорил с ней, впервые он отсутствовал, по-настоящему отсутствовал. Когда на Маскелль было наложено проклятие, она считала себя оставленной им, но Карающий, оказывается, всегда был рядом, даже если не говорил с ней и не посылал ей видений. Теперь же Маскелль узнала, что значит его отсутствие…
— Начинай, — сказала она девушке.
Девушка сосредоточенно посмотрела на Риана; ее детский лобик прорезали морщины. Потом она вытянула руку, и Маскелль ощутила такой же резкий и мощный прилив силы, какой сама она направила с небес на землю, когда вызвала молнию. Эта сила не была рождена близостью храмов, она изливалась из девушки, которая обладала теперь всем могуществом Карающего. Маскелль моргнула и покачала головой.
Риан неожиданно глубоко вздохнул, но не пришел в себя; лицо его утратило свою бледность.
— Готово, — радостно сказала девушка.
— Он поправится? — тревожно спросил Растим.
— Думаю, что поправится, — прошептала Маскелль, откидывая со лба Риана мокрые от пота волосы. Растим снял с себя рубашку и протянул ей.
— Пусть наденет — хотя бы ради меня! — умоляюще пробормотал он, кивнув на девушку.
— Что? — Маскелль машинально взяла рубашку, непонимающе глядя на Растима. — Ах да! — Она вручила одежду девушке и сказала: — Надень!
Девушка с любопытством стала рассматривать рубашку, держа ее вверх ногами.
— Не так, — сказал Растим и натянул ее на голову девушке. Та поняла, как действовать, и расправила одежду уже самостоятельно. — Кто она? — снова спросил ариаденец.
— Она — то, что осталось от Карающего. Он перевоплотился в нее.
Риан пошевелился, потом обхватил руками голову и застонал.
Девушка дернула ее за рукав.
— Началось!
— Началось… — повторила за ней Маскелль. Марай, Колесо, заход солнца… — Началось! Скорее! — Маскелль перекинула руку Риана себе через плечо и поставила его на ноги; только паника дала ей достаточно силы для этого.
Растим подхватил Риана с другой стороны и испуганно спросил:
— Что нужно делать?
— Вскарабкаться на помост, — ответила Маскелль, осторожно ставя ногу на деревянный пол. — Только не задень Колесо!
— Я могу все сделать, — жизнерадостно сказала девушка.
— Я знаю, что ты можешь, но только не сейчас. — С помощью Растима и девушки Маскелль втащила Риана на помост и тяжело села, обхватив его. Растим скорчился с одного бока от них, девушка — с другого. Всем едва хватило места. — Следите, чтобы пальцы не высовывались, — выдохнула Маскелль.
Она чувствовала приближение чего-то необъятного: словно огромное сердце должно было вот-вот начать биться. Растим начал что-то говорить, но тут время остановилось, и бездну мироздания наполнила тишина. Потом безмолвие отхлынуло, и Растим выговорил:
— Когда же…
Сначала на них обрушились запахи: курений, теплой влажной земли. Потом долетел далекий рев толпы, а помещение, в котором они находились, неожиданно уменьшилось в размерах: Колесо от стен теперь отделяло всего несколько футов. Маскелль обнаружила, что смотрит на необыкновенно искусную резьбу: она изображала охотничью сцену, охотники на слонах преследовали между деревьями свирепого тигра. Маскелль и остальные находились в покоях канцлера Мирака в Небесном Чертоге.
— …начнется? — договорил Растим.
ГЛАВА 18
Риан никогда бы не подумал, что жаркий влажный воздух Дувалпура покажется ему таким живительным; теперь же он наслаждался им, как прохладным свежим ветерком.
Они расположились на постоялом дворе на окраине столицы, за городской стеной и окружающим город каналом. Риан сидел на полене около холодного очага, а Растим расстилал рядом циновку. Постоялый двор был почти пуст: остановившиеся здесь торговцы все отправились в город на празднество. Риану с Растимом была хорошо видна городская стена, увитая виноградом, листья которого закат окрасил в золото и багрянец, и высокие купола храмов, плывущие в вечернем тумане. Фургоны ариаденцев стояли под высокими пальмами, а актеры спали, приходя в. себя после неприятностей и преждевременного отъезда из города.
Никто ничего не знал о случившейся перемене, кроме тех, кто был в Марай и пережил ее. Когда Маскелль расспросила гвардейцев и слуг в Небесном Чертоге, стало ясно, что два дня, проведенные оказавшимися в храме в странном городе, для остальных пролетели как единый миг. К счастью, во дворце не оказалось никого из придворных достаточно высокого ранга, чтобы потребовать от Голоса Карающего объяснений того, что она делает в личных покоях канцлера Мирака.
Маскелль приказала подать лодку к дворцовой пристани, так что они смогли вернуться в Марай. Добравшись туда, Маскелль распорядилась, чтобы ариаденцы отправлялись в дом для гостей, собирали пожитки, а потом всей труппой выбирались за пределы города. Все это произошло еще утром, и с тех пор Риан ее не видел.
Они расположились на постоялом дворе на окраине столицы, за городской стеной и окружающим город каналом. Риан сидел на полене около холодного очага, а Растим расстилал рядом циновку. Постоялый двор был почти пуст: остановившиеся здесь торговцы все отправились в город на празднество. Риану с Растимом была хорошо видна городская стена, увитая виноградом, листья которого закат окрасил в золото и багрянец, и высокие купола храмов, плывущие в вечернем тумане. Фургоны ариаденцев стояли под высокими пальмами, а актеры спали, приходя в. себя после неприятностей и преждевременного отъезда из города.
Никто ничего не знал о случившейся перемене, кроме тех, кто был в Марай и пережил ее. Когда Маскелль расспросила гвардейцев и слуг в Небесном Чертоге, стало ясно, что два дня, проведенные оказавшимися в храме в странном городе, для остальных пролетели как единый миг. К счастью, во дворце не оказалось никого из придворных достаточно высокого ранга, чтобы потребовать от Голоса Карающего объяснений того, что она делает в личных покоях канцлера Мирака.
Маскелль приказала подать лодку к дворцовой пристани, так что они смогли вернуться в Марай. Добравшись туда, Маскелль распорядилась, чтобы ариаденцы отправлялись в дом для гостей, собирали пожитки, а потом всей труппой выбирались за пределы города. Все это произошло еще утром, и с тех пор Риан ее не видел.