Уэйс Маргарет. Драконы Погибшего Солнца

   – Полагаю, это вы заставили его, – улыбнулся маршал. – Вы действовали совершенно правильно. Я не переношу Гроула. Кто знает, что творится в мозгах этой ящерицы? Ему нельзя доверять.
   С этими словами он сосредоточил внимание на депеше. Герард отсалютовал и приготовился оставить его одного.
   – Нет, нет. Можете подождать здесь. Мне придется просить вас отнести ответ… – Он замолчал, продолжая читать.
   Герард, в сознании которого пылала каждая строчка и каждая буква этого письма, внимательно следил за выражением лица маршала. Губы Медана дрогнули, он сжал челюсти. Если бы Герард увидел на его лице радость, он, наверное, не удержался бы и убил его на месте, не думая о последствиях.
   Но радости на лице Медана не было. Скорее напротив. Оно потеряло свой природный цвет и стало землисто-серым. Но вот он закончил чтение, с минуту постоял неподвижно и снова поднес к глазам пергамент. Маршал внимательно перечел его содержание во второй раз. Закончив, скомкал в руке и с проклятием швырнул на землю.
   Скрестив на груди руки, он отвернулся к стене и мрачно застыл в полной неподвижности, пока наконец не овладел собой. Герард тоже не говорил ни слова. Возможно, это была самая подходящая минута для того, чтобы удалиться, но ему очень хотелось знать, что предпримет маршал.
   Наконец Медан обернулся к нему. Он глянул на валявшийся на полу свиток, затем посмотрел на Герарда.
   – Прочтите это, – кратко приказал он.
   Герард вспыхнул:
   – Это личное послание…
   – Прочтите это, черт побери! – выкрикнул маршал. С усилием сдержав себя, он добавил: – Я разрешаю вам это сделать. Я должен обдумать, что мне следует предпринять, какой ответ послать Берилл и как он должен звучать. «Спокойно, – сказал он себе, – я должен действовать спокойно, иначе все пропало!»
   Герард поднял с земли депешу и разгладил ее.
   – Прочтите вслух, – приказал Медан. – Может быть, я не понял его. Может быть, я что-то понял неверно. – Тон его был ироничным.
   Герард не стал читать формальное приветствие, начав прямо с основной части письма.
   «До нас дошли сведения, – читал он, – сообщенные теми, кому дороги наши интересы, о том, что изгнанный нами колдун по имени Палин Маджере приобрел ценнейший и важнейший артефакт во время проживания на нашей территории без нашего на то позволения. Из этого заключаем, что артефакт наш. Мы должны и мы будем им владеть.
   Далее. Нам сообщили, что Палин Маджере с каким-то кендером сбежал в Цитадель Света. Мы даем Гилтасу, королю эльфов, три дня сроку на то, чтобы он отыскал и артефакт, и преступников, и еще три дня сроку на то, чтобы он доставил их к нам.
   Далее. Гилтас, король эльфов, должен послать мне голову эльфийской женщины по имени Лоранталаса, давшей приют колдуну и кендеру в своем доме и способствовавшей их побегу.
   Если по истечении шести дней нам не будет доставлена голова этой женщины и если преступники и артефакт также не будут доставлены нам, мы отдадим приказ приступить к разрушению страны под названием Квалинести. Каждый представитель мерзкой нации эльфов, мужчина, женщина или ребенок, будет предан огню и мечу. Мы не позволим никому из них спастись. Что касается Цитадели Света, давшей приют преступникам, мы отдадим приказ Цитадель сжечь дотла, ее население убить и разыскать среди золы и костей необходимый нам артефакт».
   Герард был рад тому, что прочел депешу раньше. Если бы ему не было известно ее содержание, он мог бы сейчас не справиться с собой. Даже теперь голос его прерывался, в груди что-то клокотало и ему приходилось скрывать свои чувства нарочитым кашлем. Закончив чтение, он посмотрел на Медана и увидел, что тот внимательно наблюдает за ним.
   – Ну, и что вы об этом думаете? – сурово спросил маршал.
   Герард еще раз откашлялся:
   – Полагаю, господин, чрезвычайно самонадеянным шагом со стороны драконицы отдавать вам приказы. Неракские Рыцари – не ее собственная армия.
   Выражение лица Медана изменилось, он почти улыбался.
   – Отличный аргумент, Герард. Мы могли бы им прекрасно воспользоваться. Но, к сожалению, теперь это невозможно. Наше начальство уже давно ползает на брюхе перед великими драконами.
   – Возможно, она не решится на это, ваша милость, – осторожно предположил Герард. – Не может же она пойти на уничтожение целой расы, огромного количества…
   – Она и может, и сделает это, – мрачно ответил Медан. – Посмотрите на то, что она сделала в Кендерморе. Замучила тысячи маленьких созданий. Не то чтобы я считал это великой потерей, но это говорит о размахе ее действий.
   Герарду приходилось слышать такие же слова о резне, учиненной среди кендеров, от Соламнийских Рыцарей. И часто он слышал, как они сопровождались смехом. Он знал, что среди соламнийцев были те, кто счел бы вполне обоснованным и полное уничтожение всех эльфов. «Мы считаем себя много лучше Рыцарей Тьмы. Как же, мы такие благородные и такие высоконравственные. На самом деле разница лишь в цвете нашего вооружения. Серебряное оно или черное, но скрывает оно одинаковые предрассудки, нетерпимость и невежество». Герардом овладел внезапный тяжелый стыд.
   Медан принялся мерить шагами дорожку сада.
   – Черт подери этих эльфов! Все эти годы я работал как вол, чтобы спасти их, и теперь оказывается, что все было напрасно! Черт побери их королеву-мать! Если бы только она прислушалась к моим словам! Но нет! Она поддерживала этих мятежников и им подобных, и что теперь? Она вынесла приговор и себе, и своим людям. Если только не…
   Он застыл на мгновение, сцепив за спиной пальцы, напряженно думая. Его одежды, эльфийского фасона, покроя и тканей, свободно ниспадали с плеч. Герард тоже хранил молчание. Поглощенный собственными мыслями – в их путанице мелькали то злость на драконицу за ее варварское желание уничтожить эльфов, то злость на себя и себе подобных за то, что столько лет ничего не делали, чтобы обуздать ее жестокость.
   Медан поднял голову. Он принял решение:
   – Этот день пришел раньше, чем я ожидал. Я не стану участвовать в подобном геноциде. Я готов сразиться с противником в честном поединке, но не намерен, словно мясник, уничтожать мирное население, не имеющее средств к спасению. Пойти на это было бы верхом трусости, и такая бессмысленная резня противоречила бы принесенным мною клятвам. Возможно, есть путь остановить драконицу. Но мне потребуется ваша помощь.
   – Можете располагать мною.
   – Но вам придется довериться мне, – полувопросительно отметил маршал.
   – Как и вам – мне, – улыбнулся Герард.
   Медан кивнул. Будучи человеком быстрых и решительных действий, он, не тратя времени на дальнейшие разговоры, присел к столу и взял в руки перо.
   – Сначала нам следует потянуть время. – Он принялся что-то быстро писать. – Вам придется передать это послание дракониду Гроулу, но оно не должно дойти до Берилл. Вы меня понимаете?
   – Понимаю, господин.
   Медан, закончив писать, присыпал строчки песком, стряхнул его, затем скатал пергамент и вручил его рыцарю.
   – Вложите это в тот же самый футляр. Запечатывать не нужно. Это послание удостоверяет, что я по-прежнему преданный и верный слуга драконицы и готов исполнить ее приказания.
   Медан поднялся на ноги.
   – Когда вы справитесь с этим заданием, ступайте прямо в королевский дворец. Я отдам распоряжение, чтобы вас пропустили. Нам следует спешить. Берилл – коварный враг, на нее не следует полагаться. Она вполне может начать действовать по собственному усмотрению.
   – Да, конечно, – ответил Герард. – А где будете вы, господин? Где я могу найти вас?
   Медан мрачно усмехнулся:
   – Я иду арестовывать королеву-мать.
 
   Маршал Медан прошел тропой, что вела из сада к главному дому скромного поместья Лораны. Уже наступила ночь. В руке маршал держал факел, языки пламени которого опаляли свисавшие с опор ветви вьющихся растений, заставляя листья обугливаться и чернеть. Мотыльки, упрямо стремясь на свет, сгорали в огне, маршал мог даже слышать их жужжание.
   Сейчас Медан расстался со своим эльфийским нарядом и надел парадный мундир. Келевандрос, открывший ему дверь, сразу это отметил, и его глаза тревожно впились в лицо маршала.
   – Маршал Медан, пожалуйста, входите. Я доложу госпоже, что к ней гости. Она примет вас в дендрарии, как обычно.
   – Я предпочитаю подождать госпожу здесь, – оборвал его маршал. – Доложи ей об этом. И скажи, – добавил он скрипучим голосом, – что ей следует приготовиться к путешествию. Необходимо захватить с собой плащ. Ночной воздух прохладен. И пусть поторопится.
   Он внимательно оглядел сад, стараясь разглядеть все самые отдаленные и темные его уголки.
   – Госпожа, возможно, захочет узнать, в чем дело, – неуверенно обратился к нему Келевандрос.
   Медан дал ему такого тычка, что эльф отлетел в сторону, едва сумев приземлиться на ноги.
   – Ступай и приведи свою госпожу, – приказал маршал.
 
   – Путешествие? – переспросила изумленная Лорана. Она сидела в дендрарии, пытаясь вслушаться в слова Калиндаса, который по ее просьбе читал ей древние эльфийские тексты. На самом деле она не слышала ни одного его слова. – Куда я собираюсь?
   – Маршал Медан не сообщил мне об этом, – расстроенным голосом ответил Келевандрос. – И очень странно вел себя.
   – Мне не нравится это, госпожа. – Калиндас отложил книгу в сторону. – Вам не следует идти с маршалом.
   – Я согласен с братом, – поддержал его Келевандрос. – Я скажу маршалу, что вам нездоровится. Мы сделаем то, о чем договаривались накануне. Сегодня вечером мы отведем вас в туннель и спрячем там.
   – Я не стану прятаться, – решительно заявила Лорана. – Вам бы хотелось, чтобы я скрывалась в то время, когда мои подданные подвергаются смертельной опасности? Ступай принеси мой плащ.
   – Но, госпожа, – эльф продолжал спорить, – пожалуйста…
   – Принеси сейчас же мой плащ. – Тон Лораны был таким, что дальнейшие дебаты сразу же прекратились.
   Келевандрос молча поклонился.
   Калиндас пошел за плащом, а его брат вместе с Лораной направился в вестибюль, где у входной двери стоя ожидал маршал Медан. Увидев их, он выпрямился.
   – Лоранталаса из Правящего Дома Солостарана, – церемонно обратился он. – Вы находитесь под стражей. Вам следует вести себя со мной как пленнице.
   – В самом деле? – Лорана сумела сохранить спокойствие. – Каково же обвинение? И есть ли оно вообще? – спросила она. Она полуобернулась к Калиндасу, чтобы он мог накинуть на нее плащ.
   Но Медан резким движением выхватил плащ у того из рук и, с суровым лицом, собственноручно обернул им плечи королевы-матери.
   – Обвинения многочисленны, госпожа. Вы предоставили кров изгнаннику-колдуну, которого разыскивали Серые Рыцари, вы не сообщили о магическом устройстве, которым завладел указанный колдун. В то время как по закону все магические артефакты, оказавшиеся в Квалинести, – должны быть переданы драконице. Вы способствовали бегству указанного колдуна, который увез с собой магический предмет.
   – Понимаю.
   – Я не раз пытался предупредить вас, госпожа, но тщетно. Вы не желали слушать меня.
   – Да, вы пытались предупредить меня, маршал, и я вам за это благодарна. – Лорана застегнула плащ у шеи драгоценным аграфом. Руки ее не дрожали. – Какое же наказание полагается за эти преступления, маршал Медан?
   – Мне приказано предать вас смерти. И после совершенной казни отправить вашу голову драконице Берилл.
   Калиндас ахнул. Келевандрос издал хриплый крик и бросился на Медана, пытаясь схватить того за горло.
   – Прекратите, Келевандрос! – приказала Лорана, кидаясь между ними. – Это ничему не поможет! Что за дикая выходка!
   Келевандрос, задыхаясь, отошел на шаг, с ненавистью глядя на маршала. Калиндас схватил его за руку, но брат выдернул ее резким движением.
   – Пойдемте, госпожа, – приказал маршал и предложил Лоране руку. Пламя факела дымило и брызгало искрами. Орхидеи, обвивавшие двери, съежились от его жара.
   Лорана приняла предложенную руку, оглянулась на обоих братьев, застывших на месте, бледных, смотревших расширенными от ужаса глазами, как она идет к смерти.
   «Который из них? – спрашивала она себя. – Который?»

29. В янтарном плену

   Утро летнего дня обещало быть довольно прохладным для Сильванести.
   – Отличный день для сражения, – обратилась Мина к окружавшим ее офицерам.
   Галдар выкрикнул здравицу, от его голоса задрожали прибрежные ивы, а с осины у реки посыпались листья.
   – Так задрожат и наши враги, – воскликнул капитан Самоал. – Великая победа ожидает нас сегодня, Мина! Мы не можем не победить!
   – Наоборот, – спокойно возразила она. – Сегодня нас ждет поражение.
   Офицеры и рыцари с недоумением уставились на нее. Они привыкли видеть совершаемые ею чудеса, которые уже громоздились друг на друге подобно горшкам на кухне опрятной хозяйки. Мысль о том, что горшки могут рассыпаться, засыпав весь пол осколками, казалась им катастрофой, в которую они не могли поверить. Они и не поверили.
   – Она шутит, – сказал минотавр и сделал попытку рассмеяться.
   Мина покачала головой:
   – Сегодняшнюю битву мы действительно проиграем. Нас встретит армия в тысячу эльфийцев, она превосходит наши силы более чем в два раза. Этого сражения нам не выиграть.
   Рыцари и офицеры, не найдя ответа в глазах друг друга, уставились на Мину хмуро и недоверчиво.
   – Но хотя мы и проиграем сегодняшнее сражение, в этот раз мы выиграем войну, – продолжала Мина, едва заметно улыбнувшись; ее янтарные глаза сияли таким странным светом, что, казалось, за их радужной оболочкой горят крохотные звездочки. – Но только в том случае, если вы будете подчиняться мне беспрекословно. Если будете выполнять мои приказы, не обсуждая их и не задавая вопросов.
   Люди с облегчением перевели дух.
   – Можешь не сомневаться в нас, Мина! – выкрикнуло несколько голосов, остальные грянули «ура» в ее честь.
   Мина больше не улыбалась. Янтарный свет лился из ее глаз, завораживая их, заставив замереть на месте.
   – Вы будете слушаться моих приказаний, возможно не понимая их смысла. Вы будете выполнять их, как бы вам это ни было неприятно. И вы поклянетесь мне в этом, стоя на коленях, поклянетесь именем Единого Бога, который обрушит на вас тяжкую кару, если вы окажетесь клятвопреступниками. Вы согласны на это?
   Рыцари опустились на колени. Обнажив мечи, сжав пальцами лезвия у эфеса, они протянули клинки к Мине. Самоал преклонил колени, покорно опустив голову, Галдар оставался стоять. Мина обернулась к нему.
   – От тебя, Галдар, больше чем от кого-либо другого, зависит исход этой битвы. Если ты откажешься повиноваться мне, если ты ослушаешься Бога, вернувшего тебе руку, все мы погибнем. Все, но тебе придется хуже, чем остальным.
   – Что ты прикажешь мне, Мина? – хрипло спросил минотавр. – Скажи мне, пожалуйста, чтобы я мог знать.
   – Нет, Галдар, – покачала она головой. – Ты либо доверяешь мне, либо не доверяешь. Либо ты имеешь веру в Бога, либо у тебя ее нет. Так как же?
   Медленно Галдар опустился на колени, вытащил меч из ножен и так же медленно поднял его, держа за лезвие, как остальные. Он сжимал меч пальцами той руки, которую вернул ему Единый Бог, чьего имени он не знал.
   – Клянусь быть верным тебе, Мина! – с трудом произнес он.
   Остальные повторили хором:
   – Клянемся тебе, Мина!
 
   Местом для битвы было выбрано огромное поле, раположенное неподалеку от реки Тон-Талас. Эльфы-солдаты топтали башмаками хрупкие ростки пшеницы. Эльфы-стрелки выбирали прицельные точки среди высоких метельчатых стеблей кукурузы. Генерал Коннал велел разбить свой шатер среди персиковых деревьев. Крылья стоявшей поблизости огромной ветряной мельницы медленно поворачивались, напоминая о грядущей осенней жатве.
   Богатую жатву принесет это поле, жатву страшную, жатву молодых погубленных жизней. Когда все будет кончено, вода под мельничными колесами побежит красным ручьем.
   Поле это находилось примерно посередине между приближавшейся вражеской армией и Сильваностом. Эльфы выбрали его не случайно, а потому, что желали преградить врагам дорогу к сердцу эльфийского королевства. Земля Сильванести содрогалась, оскорбленная, разгневанная, униженная. Сотни лет не ступала по ней нога захватчика. Единственным недругом, осквернившим священную землю эльфов, был отвратительный Сон Лорака – недруг, родившийся в самой этой земле.
   Магический щит принес им несчастье. Эльфы не знали, как и почему это произошло, но большинство из них было убеждено, что причиной тому злодейские действия Неракских Рыцарей.
   – Что касается нашего дела, генерал, – продолжал Глокоус, – то захват их предводительницы – это самое главное. Ее необходимо подвергнуть допросу. И пусть она расскажет мне, как она сумела победить магические чары щита.
   – Что, собственно, дает вам основания думать, будто она вам что-то расскажет? – насмешливо поднял бровь генерал Коннал. Его раздосадовало то, что перед лицом смертельной опасности, угрожавшей стране, Глокоуса интересовала только сила его щита – или, иначе говоря, его собственная.
   – Она, возможно, и откажется, генерал, но ее согласия не потребуется. Я применю к ней Правдоискатель.
   Они сейчас находились в шатре командующего войсками. Рано утром была проведена встреча с офицерами, Сильван объяснил избранную им тактику, все признали ее чрезвычайно удачной, и генерал распустил их, чтобы они объяснили задачи своим людям. По данным разведки, враги находились в пяти милях от них и готовились к бою.
   – Я не могу выделить целый отряд людей для поимки одного человека, Глокоус, – продолжил генерал, делая пометки в своих записях. – Если девчонка будет захвачена в ходе битвы, прекрасно. Но если нет… – Он пожал плечами, продолжая писать.
   – Позвольте мне захватить ее в плен, генерал, – предложил Сильван.
   – Абсолютно исключено, Ваше Величество, – торопливо возразил Глокоус.
   – Дайте мне всего несколько человек, – принялся настаивать юноша, подойдя к столу генерала. – Мы обойдем их с фланга и будем ждать в засаде, чтобы напасть с тыла. Когда битва будет в разгаре, мы прорвемся сквозь их ряды, перебьем телохранителей, захватим саму девчонку и вернемся к своим.
   Коннал оторвался от записей:
   – Вы же сами утверждаете, Глокоус, что установить, каким образом они проникли сквозь щит, очень важно. Мне план короля представляется вполне разумным.
   – Но Его Величество подвергнется большой опасности, – запротестовал советник.
   – Я выделю ему людей из моей собственной охраны, – сказал Коннал. – Ничего с ним не случится.
   – Лучше бы этого не делать, – задумчиво протянул Глокоус.
   Не обращая больше на него внимания, Коннал подошел к карте и пригляделся к ней.
   – Вот здесь, – указал он на одну из точек. – По моим предположениям, на этой высоте эта девчонка, их командир, установила свой наблюдательный пункт. А вот отсюда вы сможете следить за ней и ее охраной. Обойти поле сражения вам удастся, проследовав вдоль этой небольшой рощи, чтобы добраться вот до этого пункта. Фактически вы окажетесь у них в тылу. Кроме того, на вашей стороне будет фактор неожиданности, и вы сможете осуществить нападение прежде, чем вас заметят. Ваше Величество, вы согласны?
   – Великолепный план, генерал! – восхитился Сильван.
   Сегодня ему в первый раз предстояло надеть прекрасные доспехи, изготовленные лучшими мастерами страны. Нагрудник имел форму двенадцатиконечной звезды, а шлем напоминал два поднятых лебединых крыла из сверкающей стали. У Сильвана был новый меч, которым он уже научился пользоваться, посвящая по нескольку часов каждый день занятиям с самыми лучшими из мечников-эльфов, с радостью отмечавших его незаурядные успехи. Он чувствовал себя непобедимым. Победа будет сегодня на стороне эльфов, и он собирался играть в этом главную роль. Роль, которая принесет ему славу и будет воспета в песнях.
   Взволнованный, он оставил шатер командующего и ушел готовиться к битве. Глокоус остался.
   Коннал вернулся к своей работе. Советник не произносил ни слова, но генерал чувствовал его присутствие, как можно чувствовать на себе взгляд голодных глаз.
   – Оставьте меня. У меня есть важные дела.
   – Ухожу. Я только хотел подчеркнуть то, что говорил вам прежде. Король должен остаться невредимым.
   Коннал вздохнул и поднял на него глаза.
   – Если с ним что-то и случится, то не по моей вине. Я не великан, чтобы убивать себе подобных. Вчера я несколько погорячился. Я прикажу своим людям охранять его так, как если бы он был моим сыном.
   – В таком случае прекрасно, генерал, – улыбнулся Глокоус своей очаровательной улыбкой. – Мне стало значительно легче. Все мои надежды на эту землю и на ее народ связаны с этим юношей. Сильванеш Каладон должен править много лет. Как правил в свое время его дед.
 
   – Может быть, вы передумаете и отправитесь с нами, Кайрин? Этому сражению суждено остаться в памяти многих поколений!
   Вокруг Сильвана суетился один из его приближенных, пытаясь застегнуть ремни великолепного королевского панциря, украшенного золотой насечкой. Дело оказалось нелегким, кожа была новой, жесткой, и ремень с трудом лез в предназначенное для него отверстие. Сильван томился от нетерпения, и его переминания с ноги на ногу плохо помогали делу.
   – Я могу попросить Ваше Величество минутку постоять спокойно? – воззвал наконец измученный оруженосец.
   – Извините. – И король целую минуту оставался неподвижным. Затем обернулся к Кайрину, который сидел на походной кровати, наблюдая за происходящим. – Я мог бы одолжить тебе комплект доспехов. У меня есть еще один, совсем новый.
   Кайрин покачал головой:
   – Мой дядя дал мне поручение. Я буду осуществлять обмен донесениями между офицерами разных частей. Но доспехи мне не нужны. Придется скакать налегке.
   В это время раздался громкий звук боевой тревоги. Сильван от волнения резко дернулся и разрушил работу целой четверти часа.
   – Враг на горизонте! Поскорее, пожалуйста!
   Оруженосец вздохнул и удвоил старания. Кайрин присоединился к нему, и вдвоем они снарядили короля в битву.
   – Я бы обнял тебя на счастье, кузен, – сказал Кайрин, – однако боюсь, что после этого мне неделю придется ходить покрытым синяками. Но я все равно желаю тебе удачи, – продолжал он уже серьезно, сжимая руку Сильвана, – хотя не сомневаюсь в том, что она тебя ждет.
   Сильван на мгновение стал грустным.
   – Сражение – это капризная девка, как говаривал Самар. Храбрость одного человека может выиграть битву. Как и трусость другого – погубить все дело. Вот чего я боюсь больше всего, кузен. Больше, чем смерти. Вдруг я окажусь трусом на поле битвы. Мне приходилось видеть такое. Видел я, как храбрый взрослый человек ползал на коленях, прося пощады, рыдая и дрожа, как малое дитя.
   – В твоей крови живет отвага матери и сила отца, – поспешил успокоить его Кайрин. – Ты не подведешь ни своих людей, ни самого себя.
   Сильван глубоко вздохнул, втягивая ноздрями напитанный ароматами полей воздух, и медленно выпустил его. Утренний солнечный свет лился с небес, подобно теплому меду. Все было знакомо ему: и шум приготовлений к битве, и запах кожаных доспехов и лошадиного пота. Среди этих звуков и запахов он был рожден, их он привык бранить, но в то же время странно скучал без них. Его детской комнатой было поле сражения, а шатер командира – его колыбелью. Здесь он чувствовал себя дома больше, чем в своем роскошном дворце.
   Сокрушенно улыбнувшись своим мыслям, он вышел из шатра, его латы ослепительно засверкали на солнце, и войска радостно встретили его приветственным «ура».
 
   Планы битвы были предельно просты у обеих сторон. Эльфы выстроились рядами на поле, лучники остались в арьергарде. Армия Неракских Рыцарей тонкой линией протянулась среди деревьев пологого склона, надеясь соблазнить врага на открытое выступление.
   Но Коннал был слишком опытным командиром для того, чтобы попасться в такую нехитрую ловушку. У него имелось достаточно терпения, а если солдатам его не хватало, то он твердой рукой удерживал их. И у него было время, сколько угодно времени. А Неракские Рыцари, лишенные припасов и отрезанные от подмоги, его не имели.
   Ближе к полудню резкий звук одинокой трубы прозвучал с холма. Эльфы схватились за оружие. Армия Тьмы покатилась на них, выкрикивая оскорбления и угрозы. Стрелы с обеих сторон поля взвились в небо, покрывалом смерти накрыв передние отряды, которые ошиблись друг с другом в оглушительном скрежете металла.
   Когда схватка стала жаркой, Сильван и его конный эскорт галопом помчались в сторону леса на запад. Деревья скрывали их немногочисленную группу, и они, никем не замеченные, обогнули фланг собственной армии, пересекли линию фронта и зашли во вражеский тыл. Никто по-прежнему не замечал их, сражавшиеся видели только друг друга. Достигнув намеченного края поля, Сильван, подняв руку, дал команду остановиться. Он осторожно подъехал к опушке леса, взяв с собой командира генеральской охраны. Они стали всматриваться в то, что происходило на поле битвы.
   – Выслать разведчиков, – приказал король. – Им следует разузнать, где находится предводитель вражеского войска, вернуться и доложить.
   Разведчики поскакали вперед к кромке леса, Сильван оставался на месте, следя за ходом битвы.