Уэйс Маргарет. Когда мы вернемся: Второе поколение

   – Ариакан никогда ничего не обещал мне, – сказала Сара, по-своему истолковав потрясенное молчание Полуэльфа. – Я всегда знала, что я – просто игрушка для него, не более. Он никогда не называл меня женой. Ему теперь всего сорок, и он помолвлен с битвой. Он часто повторял мне:
   «Истинный рыцарь должен быть предан лишь одной женщине – войне». Он называет себя отцом юных паладинов Такхизис. Он учит их порядку и послушанию, учит уважать таких же рыцарей, как они сами, и более всего уважать достойного врага. Учит их чести и гордости. Он воистину сумел взять у Соламнийских Рыцарей все самое лучшее! «Не рыцари победили нас, – говорит он своим воспитанникам. – Мы сами разгромили себя. Отриньте мелочные страстишки и отдайтесь единственной страсти, достойной паладина, – служению Повелительнице!»
   Сара вздохнула.
   – Эти мальчики, – проговорила она, – воспитывались вместе с самого детства. Они почти братья. И они не будут сомневаться ни секунды, если понадобится отдать жизнь за брата – или за Властительницу Тьмы.
   Танис покачал головой:
   – Мне трудно в это поверить, Сара. Всю жизнь я видел, как приверженцы зла душат и братьев, и сестер, лишь бы утолить собственную непомерную гордыню и жажду власти. И если теперь это не так... – он запнулся и умолк.
   – То что? – резко спросила Сара.
   – Если носители зла начнут сражаться во имя какой-то единой цели, которую почитают священной... – Танис мрачнел с каждым словом. – Тогда мир и впрямь окажется в большой опасности.
   Он вздрогнул, словно от холода, и плотнее запахнул синий плащ.
   – Но этого, благодарение богам, никогда не случится, – закончил он не слишком уверенно.
   – Не торопитесь благодарить богов, – жестко усмехнулась Сара. – Вы еще не видели сына Стурма.

Глава 7
Почему ты ни разу не спросил?..

   Апартаменты Сары состояли из двух комнат за одной из множества дверей, тянувшихся в башнях и галереях за внешней стеной. В ее комнатах слышен был приглушенный рев прибоя, в бессильной ярости разбивающегося о надежные стены твердыни. Танис облизал влажные губы и почувствовал привкус соли.
   – Скорее, – шепнула Сара, отпирая дверь. – Стил скоро придет.
   Она впустила их внутрь. Комнатки были маленькие, но теплые и сухие.
   Обстановка отличалась крайней суровостью. В очаге был подвешен железный котел. Стол и два стула были придвинуты как можно ближе к огню. В другой комнате за темным пологом стояла кровать, да у стены размещался огромный сундук.
   – Стил живет не здесь, а с остальными, – пояснила Сара, доставая из маленького погреба холодное мясо и овощи. Карамон принялся раздувать уголья. – Но ужинать всегда приходит ко мне. Бросьте возиться с огнем, прячьтесь за занавеску. По счастью, здесь всегда шумят волны, поэтому никто не услышит наших разговоров.
   – Так что вы задумали? – спросил Танис.
   Сара достала из кармана крошечный флакон и поднесла его к свету.
   – Сонное зелье, – ответила она.
   Танис понимающе кивнул. Он хотел спросить еще о чем-то, но тут Сара прижала палец к губам и впихнула мужчин в соседнюю комнату. Танис и Карамон затаились в полутьме. Сара задернула полог. Сквозь щель они видели, как женщина склонилась над котлом, сжимая флакон в руке.
   Она была бледна, губы ее дрожали.
   Танис с беспокойством взглянул на Карамона. «Она не сможет этого сделать!» – прочел тот собственную мысль в глазах Полуэльфа. Друзья напряглись, но ни тот, ни другой не представлял, что они предпримут, если Саре в самом деле в последний момент откажет решимость.
   Резким движением, пробормотав какую-то молитву, Сара опрокинула флакон над котлом.
   И в тот же миг раздался громкий стук в дверь.
   – Входи! – крикнула она поспешно, пряча пустой флакон в вырезе ворота рубашки.
   Дверь распахнулась, и в комнате появился юноша. Карамон вытянул шею так, что заломило в затылке. Танис, сам не отрывая глаз от щели, дал несильного тычка увлекшемуся другу.
   Юноша стоял к ним спиной. Сбросив мокрый плащ, он принялся расстегивать широкий пояс с мечом. Тщательно отерев ножны, рисунок на которых изображал сплетенные стеблем черной лилии топор и череп, он поставил меч у стены. Потом расстегнул нагрудный панцирь и стянул шлем, тряхнув головой так знакомо, что у Таниса защемило сердце. Он словно наяву увидел Китиару, стягивающую шлем с точно таким же жестом.
   Склонившись над Сарой, юноша поцеловал ее в щеку.
   – Как ты, мать? Ты плохо выглядишь. Тебе нездоровится?
   Сара не сразу справилась с собой.
   – Нет, просто устала. Я потом расскажу тебе. Но ты же промок до костей! Наверху дождь? Сейчас же снимай все это.
   Стил рассмеялся и принялся расстегивать кожаную куртку, встряхивая длинными, влажными на концах волосами. У Китиары тоже вились волосы, но она носила их всегда коротко стриженными, и ее сын словно искупал этот грех. Юноша шагнул к очагу, протягивая озябшие руки, огонь осветил его лицо.
   Карамон коротко вскрикнул от неожиданности. Танис беззвучно зашипел, зажимая ему рот ладонью.
   – Что это? – быстро оглянулся Стил.
   – Просто ветер хлопает ставней, – сказала Сара с невероятным спокойствием.
   – Я укрепил их, когда был у тебя последний раз, – ответил Стил, хмурясь. Он шагнул к смежной комнате.
   – Эту щеколду надо менять, ее уже толком не починишь, – сказала Сара. – Садись есть, пока не остыло. Ты все равно ничего не сможешь с ней сделать, покуда не уляжется ветер.
   Стил оглядел темную комнату и вернулся к очагу. Танис наконец медленно выдохнул и отпустил Карамона.
   Юноша принялся уплетать суп, но на третьей ложке поморщился и принюхался. Мужчины разом напряглись.
   – Что это такое, мать? – возмущенно заявил Стил.
   – А... что? – опасливо спросила Сара.
   – "Ешь, пока не остыло!" – передразнил он, выплескивая суп из миски обратно в котел. – Да он и не нагревался! Что с тобой такое, ты что, только пришла? – Заметив, что лицо Сары смертельно побледнело, он кинулся к ней и взял ее руки в свои. – Что с тобой?

* * *

   Но та уже вздохнула с облегчением – и Танис с Карамоном за пологом сделали то же самое.
   – Я и в самом деле только что пришла.
   – Да, мне говорили, что тебя не было весь день. Что ты такое делала?
   – Я... я привезла парочку шпионов с континента.
   – Ты была на континенте?! – Брови Стила снова сошлись на переносице. – И Повелитель Ариакан допускает, чтобы ты рисковала жизнью ради каких-то шпионов?! Ну, я поговорю с ним...
   – Нет, нет. Стил, – остановила его Сара. – Он не посылал меня, я полетела сама. Иначе бы на Флейре полетел кто-нибудь другой, а этого я не могла допустить. Ты знаешь, какой она может быть, когда злится.
   Она отвернулась и принялась ворошить кочергой уголья.
   – Мне не нравится, что ты возишься с этими ублюдками, мать. Не так уж они и необходимы для нашей великой цели.
   – Я делала это не для вашей цели, – тихо сказала Сара, глядя на вспыхнувшее пламя. – Я делала это для тебя.
   – Ты поймала для меня парочку шпионов? – изумленно и весело переспросил Стил.
   Сара отставила кочергу, выпрямилась и взглянула на сына:
   – Когда-нибудь, Стил, ты погибнешь в никому не нужной битве. И все мои старания сохранить тебя пойдут прахом. – Она вдруг всхлипнула и прижала руки к груди. – Сын мой! Откажись приносить эти проклятые обеты!
   Не губи свою душу...
   – Мы уже не раз говорили с тобой об этом... – сухо начал побледневший юноша, но она бросилась ему на шею, повторяя:
   – Ты же сам не хочешь этого, ну признайся, что не хочешь! Ты не хочешь отдавать душу Владычице Тьмы!..
   Стил мягко отстранился:
   – Я не понимаю, о чем ты.
   – Ты понимаешь, очень хорошо понимаешь! Я вижу, твое сердце рвется пополам! Ты тянул как мог с этой клятвой, и если бы не Ариакан...
   – Мать. – Голос Стила был подобен острию кинжала. – Это мое решение и ничье больше. Близится война. Ты в самом деле думаешь, что я пойду как простой солдат, погоняя плетьми отряд хобгоблинов, тогда как все мои друзья ринутся в бой верхом на драконах? Я принесу обеты и буду служить Владычице Тьмы так, как обязан служить рыцарь своей даме. А что до моей души, то она останется при мне. Я не отдам ее ни человеку, ни богу, ни даже богине.
   – Это ты сейчас так говоришь, – горько сказала Сара.
   Он пожал плечами и заглянул в кипящий котел:
   – Ну что, он сварился наконец? Я голоден.
   – Думаю, да, – вздохнула Сара. – Садись.
   Он взглянул с нежностью на ее поникшие плечи и бледное лицо.
   – Садись лучше ты. А я поухаживаю за тобой.
   Он подвинул ей стул, нарезал хлеба, ловко разлил дымящийся суп по двум мискам, одну поставил перед улыбающейся Сарой. Улыбка ее погасла, когда она принюхалась к вареву, но юноша как будто ничего не заметил.
   Усевшись напротив матери, он начал уплетать похлебку за обе щеки.
   Сара молча глядела в свою.
   – Ты совсем не ешь, – заметил он с набитым ртом.
   Она не ответила. Карамон снова увидел у нее этот жест: тонкие пальцы, обхватившие горячую глину в безнадежной попытке согреться.
   – Стил, – вдруг тихо сказала она. – Почему ты ни разу не спрашивал меня, кто твой отец?
   Юноша пожал плечами:
   – Я думал, ты не знаешь сама.
   – Нет, я знаю. Твоя мать сказала мне.
   К ее изумлению. Стил снисходительно улыбнулся и сказал:
   – Китиара рассказала тебе то, что ты надеялась услышать. Ариакан говорил со мной об этом. Он сказал мне, кто мой настоящий отец.
   – Что? – прошептала Сара, не веря своим ушам.
   – Нет, он не назвал его имени. – Стил спокойно подъедал остатки супа. – Но рассказал о нем много интересного.
   «Когда же наконец подействует это зелье?» – подумал Танис за пологом.
   – Ариакан сказал мне, что это был величайший воин, храбрый и благородный. Он умер с оружием в руках, отстаивая то, чему поклонялся. Но когда я спросил об имени, он ответил, чтобы я даже и не пытался узнать его. «С ним связано древнее проклятие, и оно падет на тебя, если ты начнешь дознаваться», – сказал он мне. Звучит довольно забавно, но ты же знаешь, Ариакан всегда был романтиком...
   Ложка выпала из его ослабевших пальцев. Он сморгнул, поднес руку ко лбу.
   – Что это? – пробормотал он. – Я словно цепенею...
   Глаза его вдруг сузились, он попытался вскочить на ноги, но не смог и выкрикнул только:
   – Что же ты наделала?.. Предательница! Нет, я не дамся...
   Он еще раз попытался встать, но упал грудью на стол, скинув на пол пустую миску. Глаза его закрылись, он затих.
   Танис выскочил из-за полога, Карамон отстал от него всего на шаг.
   – Ну, какое-то время он будет не опасен! – весело сказал Полуэльф, с любопытством разглядывая юношу вблизи. – Что ты скажешь теперь, мой друг?
   – Это сын Кит, вне всяких сомнений.
   – Да, тут сомневаться не приходится, – тихо сказал Танис. – А отец?
   – Не знаю. – Карамон задумался. – Должно быть, все-таки Стурм.
   Когда я увидел его, вошедшего в эту комнату, я словно вернулся на тридцать лет назад. А минуту спустя увидел Кит, прямо как живую. – Гигант потрясение покачал головой. – Но эльфийской крови в нем нет ни капли.
   Танис кивнул, с удивлением отметив, что почему-то рад этому.
   – Нет, он не мой сын. Конечно, Ариакан взял бы его к себе и с эльфийской кровью – есть же на свете темные эльфы, – но в нем и в самом деле нет ее ни капли. Но неужели Ариакан тоже знает вашу тайну? – обернулся он к Саре, молча стоящей над сыном.
   – Быть может, – не сразу ответила она. – Иначе зачем все эти разговоры о каком-то проклятии?
   – Ну, может, проклятие он придумал просто для красоты, – весело заметил Танис. – Хотя этот мальчик наверняка почувствует себя проклятым, когда узнает правду.
   – А также почувствует себя очень разозлившимся, когда проснется, – заметил Карамон. – Он не просто не поверит ни единому нашему слову, он нас и слушать не захочет. Сара, это безнадежно...
   – Нет! – выкрикнула она. – Вы понимаете, на что я пошла? Он назвал меня предательницей! Он изменится, в нем еще есть свет, вы же видели!
   Пожалуйста, помогите мне! Как только мы увезем его отсюда, как только он увидит Башню...
   – В конце концов, надо попробовать, – пожал плечами Танис. – Давай, Карамон, если ты возьмешься с того бока...
   Карамон молча отстранил его и взвалил бесчувственное тело на плечо, словно бочонок зля. Волосы юноши свесились, совсем закрыв ему лицо.
   – Идемте, – проворчал гигант.
   Сара набросила плащ на них обоих, надела свой плащ и шлем всадника.
   Открыв дверь, она осторожно выглянула наружу. Дождь почти перестал, в разрывах туч сияли звезды.
   Им посчастливилось добраться до конюшен, не встретив ни души. Но на самой площади они столкнулись лицом к лицу с воином в тех же темных доспехах.
   – Как, еще один? – спросил он, увидев Стила. – До чего неосторожны эти мальчишки – умудряются биться даже в учебных боях. Несите его к лекарям, они уже возятся там с таким же юным петушком. – Отсалютовав, он зашагал прочь.
   В крепости стояла тишина. Люди отдыхали. Над башнями парило несколько дозорных драконов, да часовые изредка перекликались на верхних ярусах – выставленные скорее для порядка, чем в ожидании внезапного нападения.
   Ариакану некого было боятся. Во всяком случае пока. Почти никто не знал о его северном убежище, о его Держательнице Бури.
   «Но теперь я знаю, – думал Танис, вышагивая рядом с Карамоном. – И не замедлю оповестить всех. Предательница! Все народы Ансалона будут воспевать ее как спасительницу, хотя спасала она лишь собственного сына».
   Они вышли на площадь. Сара положила ладонь на черную брошь. Вскоре в небе появился синий дракон, он летел прямо к ним.
   – Но если вы можете так просто вызвать себе дракона, то почему не ушли отсюда давным-давно? – изумился Танис, глядя на снижающегося зверя.
   – Я не могла уйти одна, – просто ответила та. – Он отказался, и я осталась.
   «Предательница!» – снова усмехнулся про себя Полуэльф, а вслух сказал:
   – Но вы могли предупредить нас гораздо раньше об этом осином гнезде!
   А теперь Ариакан слишком силен, чтобы можно было взять эту твердыню с бою!
   – А раньше он как будто был слабее! – хмыкнула Сара. – Что могли противопоставить ему Соламнийские Рыцари? Копья против драконов? А если бы они победили – что сталось бы с моим мальчиком? Я не могла так рисковать и надеялась, что он сам... – Она махнула рукой, не закончив.
   Синяя драконица сложила крылья и с беспокойством обнюхала Стила, все так же кулем висевшего на плече у Карамона. Но Сара успокоила ее несколькими ласковыми словами. Повернув огромную голову, Флейра проследила, чтобы юношу устроили как можно удобнее.
   Танис, подсаживая Сару в седло, удержал ее руку в своей.
   – Мы сделаем то, о чем вы просите, отважная женщина: Но от нас зависит немногое. Последнее слово будет за ним.
   – Я знаю, он выберет свет, – глухо повторила она, словно молитву.
   – А если нет? Он никогда не простит вам того, что вы сделали.
   Подумали вы об этом?
   Лицо несчастной женщины было бледно и безжизненно, как лепестки ее темной лилии.
   – Думала, и не раз, – сказала она и запрыгнула в седло.

Глава 8
Башня Верховного жреца

   – Что ты наделала... – повторил юноша.
   Очнувшись в горах, вблизи от гордой Башни, Стил вообразил сперва, что все это ему снится, но вскоре последние остатки наваждения рассеялись, и молодой воин пришел в неописуемую ярость.
   – Я лишь хочу дать тебе возможность еще раз взвесить то, что желаешь сделать ты, – ответила Сара.
   Она не пыталась больше плакать или умолять, она стояла на вершине утеса, прямая и величественная, как королева. Чьим бы сыном ни был на самом деле Стил, подумал в этот миг Танис, лучшей матери он не мог себе пожелать.
   Стил потемнел лицом, но не стал возражать ей. Вместо этого он обернулся к Танису и Карамону.
   – Кто эти люди?
   – Это друзья твоего отца, – ответила Сара.
   – Так вот в чем дело, – отозвался Стил, холодно оглядывая обоих.
   Человек и Полуэльф переглянулись: мальчишка начинал им нравится.
   Многие на его месте вели бы себя с куда меньшим достоинством.
   Синяя драконица втянула воздух и недовольно помотала головой. Башню охраняли серебряные драконы, и, хотя в этот ранний час ни одного из них не было видно в ясном небе, синяя явно чуяла запах, который был ей совсем не по душе.
   Сара, успокаивая ее, повела любимицу в широкое ущелье, где ее не увидели бы сверху стражи Башни. Трое мужчин остались на утесе. Ни один не решался заговорить первым, чтобы разбить тягостное молчание.
   Стил едва держался на ногах: действие зелья все еще сказывалось. Но он скорее бы умер, чем дал понять, что плохо себя чувствует.
   Карамон пихнул друга локтем в бок.
   – Помнишь, – негромко сказал он, – ту осень, когда мы уехали из Утехи вместе с Золотой Луной и Речным Ветром? Мы еще подрались с драконами, и Стурм был ранен. Кровь заливала ему лицо, но он шел вперед, не произнеся ни слова жалобы... Помнишь?
   – Конечно, помню, – так же тихо отозвался Танис, не отрывая взгляда от юноши, стоявшего чуть поодаль. – Вот он, прямо у тебя перед глазами.
   Стил, подозревая, что обсуждают его, гордо отвернулся.
   Доспех юного воина Тьмы был обильно украшен символами смерти, и, глядя на него, Танис думал, как сможет он провести юношу в таком виде в Башню Верховного Жреца. Но тут появилась Сара, и Полуэльф обернулся к ней:
   – Что-нибудь случилось?
   Карамон обеспокоено глянул вверх:
   – Дозорных вроде нет...
   – Флейра говорит, что за нами была погоня, – тихо ответила Сара, не глядя на Стила. – Тот рыцарь, что видел нас... Должно быть, он заподозрил...
   – Превосходно! – пробормотал Танис. – И много их?
   Сара качнула головой отрицательно:
   – Один только синий с всадником. Он уже улетел. Наверное, вернулся в крепость, заметив, куда мы полетели...
   – И скоро рыцари Такхизис придут за нами, – сказал вдруг Стил с победной улыбкой. Он обернулся к Саре. – Мать, мы должны лететь, иначе здесь будет кровопролитие. Пусть эти двое остаются обсуждать свои былые подвиги.
   Он вздохнул и ласково коснулся кончиками пальцев ее щеки.
   – Я понимаю, чего ты хотела добиться, но я же говорил тебе, что ничего не выйдет. Мое решение неизменно. Пойдем домой. Я прослежу, чтобы Ариакан не тронул тебя. Я скажу ему, что это была моя мысль, что я хотел лишний раз проверить себя. Или, скажем, украсть какую-нибудь безделушку из Башни Верховного Жреца...
   Карамон издал какой-то звук: нечто среднее между ворчанием и бульканьем.
   – Придержи язык, мальчик, – сказал он угрюмо. – Эти камни красны от крови твоего отца. Его тело лежит здесь нетленно уже многие годы.
   Стил вскинул на него жадный взгляд:
   – Так мой отец погиб при атаке?..
   – Он пал, защищая эту Башню, – сказал Танис, изучающе глядя на юношу. – Защищая рыцарство.
   – Его имя славят по всему Ансалону, – добавил Карамон. – Имя его произносится с не меньшим почтением, чем имя Хумы.
   – И это имя – Стурм, – тихо сказала Сара. – Стурм Светлый Меч.
   То, которое ты носишь от рождения, Стил.
   Юноша побелел как мел. Он оглядел лица всех троих широко раскрытыми от ужаса глазами.
   – Я не верю вам.
   – Признаться честно, – сказал Танис, незаметно пиная Карамона, чтобы тот не отмалчивался, – мы сначала тоже не поверили. Рассказ твоей приемной матери показался нам дикой выдумкой. Мы отказались ей верить и потребовали привести тебя сюда в качестве доказательства.
   – Зачем? – холодно спросил Стил. – Что здесь доказывать?
   – Хороший вопрос, а, Танис? – проворчал Карамон. – Ив самом деле, ну что это докажет?
   Танис взглянул на Сару.
   «Отведите моего сына в Башню, – умоляли ее глаза. – Пусть он увидит настоящих рыцарей. Он вспомнит, как чтил их в детстве. Все мои сказки оживут в нем».
   – Да будет милостив к вам Паладайн, госпожа, – еле слышно проговорил Танис. Предстоящий поход к Башне казался ему все более безумным и безнадежным делом.
   Вслух же он сказал первое, что пришло в голову:
   – На груди у твоего отца с тех пор лежит ожерелье с великой драгоценностью. Он был похоронен с нею. Этот камень – волшебный. Его дала Стурму эльфийская королева, Эльхана Звездный Ветер. Этот камень...
   – Что? – насмешливо оборвал его Стил. – Рассыплется в прах, как только я войду в заветный чертог?
   – Этот камень скажет нам правду, – ничуть не смущаясь, продолжил Танис. – Уверяю тебя, мне все это не нравится не меньше, чем тебе, но надо же выяснить истину. Что ты говоришь, Карамон?
   – Этот камень – всего лишь дар любви. Он...
   – Именно так, друг мой, он обладает огромной магической силой, – подхватил Танис.
   – Это какой-то трюк, – заявил Стил. Рука его дернулась к несуществующей рукояти меча у бедра. Меч остался в комнате его матери.
   Вспыхнув, он сжал кулаки. – Вы просто хотите заманить меня в ловушку.
   Едва я вступлю в Башню, как вы созовете рыцарей. Этого ты хотела?
   – Нет, Стил! Если ты решишь после всего вернуться в Держательницу Бури, никто не станет останавливать тебя, клянусь. Решение остается за тобой.
   – Клянусь, – повторил за ней Танис тихо, – честью и жизнью моей, что это не ловушка. Ты будешь в полной безопасности.
   – Клянусь и я, – кивнул Карамон, кладя ладонь на рукоять меча. – Клянусь моими детьми – твоими двоюродными братьями, – что никто не причинит тебе здесь зла.
   Стил рассмеялся.
   – Благодарю! – насмешливо выкрикнул он. – Но надеюсь, что не доживу до того дня, когда мне придется брать в защитники двух стариков!..
   – Он вдруг замолчал, услышав наконец, что ему сказал Карамон. – Двоюродные братья? – Глаза его сузились. – Кто вы такой?
   – Твой дядя, Карамон Маджере, – с достоинством ответил Карамон. – А это – Танис Полуэльф.
   Темные глаза Стила сделались злыми.
   – Сводный брат моей матери! И один из ее любовников, если верить Повелителю Ариакану! Неплохо! – Губы его искривились в нехорошей усмешке.
   Танис вспыхнул всей кожей. Все давно перегорело, и угли затянулись золою, но теперь перед ним, как живое, вставало ее лицо. Манера кривить губы, особая, только ей присущая посадка головы, ее огонь в темных глазах... Танис закусил губу и отвел взгляд.
   – Итак, вы решили спасти меня от меня, – заключил Стил, веселясь от души.
   – Скорее, предоставить тебе выбор, – ответил Танис, не глядя на него. – Как уже было сказано, решение остается за тобой.
   – Это то, за что мы сражались, племянник, – прибавил Карамон торжественно. – Чтобы у каждого был выбор.
   – Племянник, надо же, – повторил Стил с кривой улыбкой. Но за этой улыбкой, уничижающе-насмешливой, словно из-под маски, проглядывали глаза несчастного, одинокого ребенка, у которого из всех родных была только приемная мать.
   И это одно убедило Таниса больше, чем любые другие доказательства.
   Стурм тоже был одинок. И знал об этом. Он пронес свою гордость, как щит, через всю жизнь. У мальчика тоже не было иного щита, кроме гордости. Но щит паладина Тьмы уже теперь казался более закаленным и несокрушимым, чем у его отца под конец жизни.
   – Немедленно извинись! – очнулась вдруг Сара. – Если ты заслужишь хотя бы вполовину такую славу, как они, я буду считать свою жизнь прожитой не зря! Будь почтительнее со старшими, сын мой!
   Стил было скривил недовольную гримасу, но, взглянув на строгое лицо матери, немедленно подчинился.
   – Прошу прощения, господа, – сказал он с коротким поклоном. – Я наслышан о ваших подвигах в минувшей войне. Можете мне не верить, – добавил он со странной улыбкой, – но мы – те, кто служит Повелительнице Такхизис, – умеем воздать честь и славу достойному врагу.
   – Так воздай честь и своему отцу, мальчик, – проворчал Танис, все еще злясь.
   – Если Стурм Светлый Меч и вправду отец мне, – гордо заявил Стил, – я готов склониться перед всеми его подвигами, и особенно перед битвой, в которой он пал. От руки моей матери, – добавил он. – Чье имя я чту с рождения.
   На это друзья не нашли что сказать. Карамон глядел в землю. Танис вздохнул и провел рукой по волосам. Похоже, Ариакан оказался прав и проклятие действительно падет теперь на эту темноволосую юную голову.
   Стил повернулся к ним спиной и принялся разглядывать Башню Верховного Жреца.
   – Простите меня, Сара, – тихо сказал Танис, – обещаю вам, что говорю это в последний раз. Но я не могу не предупредить вас. Из нашей затеи ничего не выйдет. Стил прав. Возвращайтесь домой.
   Плечи Сары дрогнули. Слезы текли у нее по лицу, она не вытирала их.
   Она ничего не ответила, только кивнула, соглашаясь.
   – Пойдем, Карамон, – потянул Танис друга за рукав. – Хорошо бы нам выбраться из гор, прежде чем стемнеет...
   – Постойте, – сказал вдруг Стил. Он обернулся к Саре. Утреннее солнце ярко сияло в мокрых дорожках у нее на щеках. – Ты плачешь? – изумился он. Голос его был тих и мягок. – За все эти годы я ни разу не видел, чтобы ты плакала...
   Он, не задумываясь, обнажил бы меч против всех рыцарей Соламнии, но плачущая мать – это было выше его сил.
   – Ты в самом деле хочешь, чтобы я сделал эту... глупость? – жалобно спросил он.