Уильямс Тэд. Гора из черного стекла

   – Единственная причина – это выбор оружия, их убийца тоже пользовался огромным мясницким ножом. Еще что-то связанное с характером ранений, что коррелирует, по-моему, с размером и формой ножа. И еще отсутствие судебно-медицинской экспертизы. Но в остальном оба дела абсолютно разные. «Реальный убийца» – его так назвали потому, что имя первой жертвы было Реал, и он никогда не попадал на видеокамеры слежения – всегда преследует обеспеченных белых женщин, обычно молодых, но не девочек, как Полли Мерапануи. Увечья на телах жертв не так ярко выражены, как в нашем деле. Почему ты спросил?
   – Потому что меня беспокоит кое-что в это деле, к тому же очень странно были уничтожены данные в досье.
   – Сети постоянно взламываются, Стэн, даже наша система. Помнишь то дело о серийных убийствах на пляже Бронте, когда приятель девушки…
   – Я не о том, – нетерпеливо возразил коллега. – Я не удивляюсь, что кто-то взломал систему и стер записи, меня удивляет, как он это сделал. Я в этом разбираюсь, пару лет назад я проходил курс повышения квалификации в Академии как раз по этой теме. Есть два варианта. Зачастую они взламывают одну систему, но даже не подозревают, что существует множество параллельных, и оставляют информацию в них. Либо работа выполняется тщательно, и запускается вирус, уничтожающий все данные.
   – Пожиратель данных.
   – Да. Он отслеживает имя по всем системам и методично уничтожает всю информацию по нему, все подчистую, даже сведения о людях с этим же именем! Эту программу можно без проблем купить в.любом хакерском магазине на черном рынке. Но наш мальчик все делает не так, если, конечно, это он. Он делает что-то среднее. Он оставляет обрывки сведений повсюду. Вообще, похоже на сбои. Получается, что он сумел сделать то, что не под силу обычному специалисту по системам, но у него нет основных знаний, чтобы купить вирус и выполнить работу.
   Каллиопа не поняла, к чему он клонит.
   – Ну?
   – Это наводит меня на мысль о «Реальном убийце», его загадочном везении – этого типа никогда не засекают камеры слежения, как ты говоришь, он глушит камеры. Не знаю, пока думаю над всем этим.
   – Похоже, расследование затягивается. Если комиссия по расследованию не найдет явной связи между нашим убийством и их серией, нам придется туго. Давай посмотрим правде в глаза, у нас дело, не требующее много времени, нам просто надо к этому привыкнуть.
   Стэн кивнул:
   – Но ты не слышала всего, о чем я думаю, а то, что сказала ты, и твоя теория заставляют задуматься. Давай представим, то, что ты сказала, правда, хорошо? Этот парнишка рос в жестокой среде, и мать, и ее часто меняющиеся приятели издевались над ним. Пока это только факты. А теперь давай примем твою идею, что мать постоянно мучила его, чтобы превратить в грозное оружие. Набила ребенку голову рассказами о чудовищах, религиозными культами, оставалось только вложить нож ему в руку и приказать: «Убивай, убивай, убивай!» Правильно? Пока все сходится – ему было плохо с детства, его досье пестрит странными смертями, а несколько, как мы знаем, были результатом убийства, неважно, верим мы или нет в версию о временном умопомрачении. Потом он попадает в Фивербрукскую больницу и всех запугивает рассказами о том, как он умен, быстр и злобен, – доктор Данией уже готов провозгласить его Антихристом. Там он встречает Полли Мерапануи. А вскоре наш Джонни Дарк, также известный как Джон Дред, вдруг умирает. Но теперь мы в это не верим, так ведь? Во всяком случае, записи о нем попорчены, поэтому невозможно сказать, что же происходит на самом деле. Через несколько месяцев после предполагаемой смерти Дреда умирает Полли Мерапануи, она страшно изуродована, явная работа маньяка. Пока все выглядит логично?
   Хоть Каллиопа и была голодна, доедать свой салат ей не хотелось.
   – Более-менее.
   – Ты видишь, к чему я веду? – Стэн наклонился вперед и внимательно смотрел на нее. – Маленький Джонни Дред с детства приучался причинять боль и страдания. До сих пор ему это сходило с рук. Он умный, жестокий, психически неуравновешенный ублюдок – а судя по тому, что мы знаем, вполне может оказаться и Антихристом. – Улыбка детектива была печальной, – С чего ему перестать убивать? Он как взрослый среди детей. Ему все сходит с рук. Так зачем ему останавливаться?
   Каллиопа откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
   – Он не остановится. Стэн кивнул:
   – И я так думаю. Либо он уехал, далеко – в Америку или Европу, – либо он здесь. Возможно, даже в Сиднее. Прямо у нас под носом. И он продолжает убивать.
   Солнце спряталось за облако, и в ресторане стало темнее. Может быть, Каллиопе показалось, но все в просторном зале вдруг замолчали.
   Они остановились, чтобы размять ноги прямо у дороги. Вокруг высились остроконечные, неприступные горы Дракенсберга. Вечернее солнце начало опускаться за острые пики скал, тени обволакивали склон, а ледники на вершинах загадочно поблескивали.
   – Ого… Я здесь никогда не бывал. – В холодном воздухе дыхание Дель Рея превратилось в облачко тумана, он вглядывался в гряду острых скал, – Впечатляет. Хотя не хотелось бы остаться здесь надолго.
   – Ты ничего не понимаешь, – тут же подхватил Джозеф. Он-то здесь был, всего пару недель назад, поэтому ощущал себя полновластным хозяином. А к тому же всегда нелишне поставить на место этого всезнайку, бывшего кавалера Рени. – Это наше наследие. Это… это часть истории. Эти бушмены, малорослые люди, жили здесь повсюду. Пока не пришли белые и не перестреляли их всех.
   – Наследие! – Дель Рей всплеснул руками. – Брось. Я совсем не хочу искать базу в темноте, бог знает, когда мы сможем найти подходящее место для ночевки.
   – Ну конечно, ты не хочешь рыскать в темноте, – передразнил его Длинный Джозеф. – Очень мудро.
   Им удалось достигнуть разумного соглашения. Дель Рей разрешил Длинному Джозефу слушать радио и иногда подпевать, а за это Джозеф согласился убрать колени от приборной доски и не ныть, что ему мало места для ног. Жизнь стала еще прекраснее, когда Длинный Джозеф обнаружил пригоршню монет, завалившихся между сиденьями. Джозеф заставил Дель Рея остановиться около придорожной забегаловки, настолько маленькой, что у нее не было не только голограммы, но даже простой неоновой вывески. Зато над заведением красовалась обычная вывеска, которой было вполне достаточно: «Охлажденные напитки». Дель Рей пытался протестовать, поскольку деньги по праву принадлежали его двоюродному брату, ведь это его машина, но Джозеф сделал по-своему – истратил неожиданно свалившееся на него богатство на четыре бутылки «Горной розы». Он выпил половину бутылки еще до того, как они выбрались с парковки, но тут вспомнил, что на базе Осиное Гнездо нет спиртного, и закрутил пробку. Он сам восхитился своим самообладанием.
   Дель Рей вел машину, а Джозеф потчевал его своими философскими идеями и, когда это требовалось, смотрел в карту, потому что электронный считыватель карты в старой машине давно испустил дух. Дель Рей был приятно удивлен, обнаружив, что Джозеф разбирается в карте, которую им дал Слон, а когда они пробрались через особенно трудный участок, где переплеталось множество дорог, Дель Рей даже похвалил старика.
   А Джозеф в свою очередь сумел подавить в себе некоторые сомнения относительно Дель Рея, осознанные и неосознанные, хотя пока не был готов сказать, что тот ему нравится. Он никогда не доверял людям, которые носили костюмы и говорили как дикторы сетепередач, кроме того, он не любил всех, кто порывал с его дочерью. Только сам Джозеф имел право считать, что Рени зануда и всезнайка. Длинный Джозеф гораздо хуже переносил критику в ее адрес, чем в свой. Она ведь его дочь. Всем, что у нее есть, она обязана его тяжким трудам и неусыпной заботе.
   Их отношения теплели медленно, но все-таки теплели. Они поднимались по серпантину, машину потряхивало из-за плохих рессор, а Джозеф раздумывал о том, что молодой человек был не совсем пропащим. Нужно только пробить брешь в его университетском образовании, слегка вымазать в грязи – второе уже произошло, – и они с Рени могут стать неплохой парой. Ведь он уже порвал со своей женой, а когда закончится вся эта виртуальная чепуха с базой, купит себе новый костюм и найдет хорошую работу. Наверное, университетский диплом нужен не только для того, чтобы разучиться говорить по-человечески?
   Джозеф подумал, что неплохо бы Рени обзавестись семьей. В конце концов, женщина без мужчины не может быть счастлива. Разве сможет она как следует ухаживать за стареющим отцом, если будет работать полный день?
   – Эта дорога? – Голос Дель Рея вырвал Джозефа из сладких видений, в которых он возлежал на диване в дорогой квартире, где на всю стену простирался экран Критапонг, постоянно включенный, а дед развлекает своих внуков рассказами о том, какая противоречивая и сложная в общении их мать. – Вовсе не похоже на дорогу.
   Дель Рей свернул на узенький проселок, но уже через пару минут тот превратился в прекрасную ухоженную дорогу, которая, петляя, уходила в горы, но с главной трассы ее было не видно – мешали густые кусты и высокие деревья. Солнце уже скрылось, но небо с западной стороны еще не потемнело. Гряды гор превратились в серо-пурпурные тени, а растительность слилась с темнотой.
   – Должен сказать тебе кое-что об этом месте, – заявил Джозеф. – Оно очень большое. Это военная база, поэтому нельзя ничего трогать руками, если я не позволю. Что бы там ни говорил твой приятель Слон, это секретное место, и мы не должны себя обнаруживать.
   В ответ Дель Рей только фыркнул:
   – Ладно.
   – И еще я должен сказать тебе про этого, как там его, Джереми Дако? – Джозеф махнул рукой в сторону базы. – Он живет на базе, чтобы помогать мне. Он вообще-то гомосексуалист, – Джозеф важно кивнул, словно выполнил свой долг.
   – Ну? – помолчав, спросил Дель Рей.
   – Что ну? – Джозеф вскинул руки. – Какое еще «ну»? Я просто довожу до твоего сведения, чтобы ты не наделал глупостей. Не нужно обижать его, он ведь тебе ничего не сделал.
   – С чего бы я вдруг стал его обижать? Я же ни разу с ним не встречался.
   – Ну, тогда все в порядке. Нам с ним пришлось поработать. Я объяснял ему, что к чему. Но он ведь человек, у него тоже есть чувства. Поэтому я не хочу, чтобы ты сказал какую-нибудь чушь, к тому же ты не в его вкусе. Он предпочитает зрелых мужчин. Из-за этого нам пришлось серьезно поговорить, чтобы он понял, что я не такой.
   Дель Рей рассмеялся.
   – Ты что? – рассердился Джозеф. – Думаешь, это все шуточки?
   – Нет-нет, что ты, – Дель Рей затряс головой, а сам украдкой вытирал слезы. – Нет, я просто подумал, что ты настоящее чудо, Длинный Джозеф Сулавейо, Тебе следует выступать в Сети. У тебя должна быть своя передача.
   – Надеюсь, ты не серьезно. – Джозефу это не понравилось. – По-моему, ты надо мной смеешься. Пожалуй, я больше не буду тебе помогать, делай, как знаешь. Справляйся сам.
   – Постараюсь не пропасть, – парировал Дель Рей. И вдруг он вскрикнул: – Господи! – Завизжал тормоз, – и машина остановилась, проехав немного по инерции. Дель Рей включил фары. – Я чуть не прозевал.
   – Это ворота, – сообщил Джозеф, пытаясь снова вернуть себе власть.
   Дель Рей распахнул дверцу, потянулся назад и установил ручной тормоз. Джозеф вышел из машины и подошел к воротам вместе с Дель Реем. Они увидели, что ворота перемотаны цепью.
   – Закрыто. Ты вроде говорил, что вам пришлось их взломать.
   – Да. Я велел Джереми надавить на тормоз, он, конечно, боялся. Мы прорвались, как те Зулу 942, когда они мчались на броневике. Бабах! – Джозеф хлопнул в ладоши для большего эффекта. Звук сразу угас, поглощенный густой мокрой растительностью по краям дороги. – Мы просто разбили цепь.
   – Но теперь-то они заперты. – Дель Рей бросил на него сердитый взгляд. – Нам придется перелезать через забор. Пойду заглушу мотор, а ты пока найди подходящую палку, чтобы приподнять колючую проволоку, мы попробуем пролезть под ней, не ободрав шкуру.
   Джозеф, недовольный тем, что ему досталась Черная работа, нашел отломанную ветку, которая выглядела подходящей, и вспомнил о ценном грузе, оставленном в машине. Он засунул по бутылке «Горной розы» в карманы, а две оставшиеся запихнул за пазуху.
   Дель Рей уже поставил свою поношенную, но когда-то шикарную туфлю на перекладину ворот, намереваясь перелезть, когда Джозеф тронул его за плечо.
   – Ну что?
   – Я… я просто размышляю. – Он смотрел на блестящую цепь, соединяющую створки ворот, она выглядела очень надежно. – Кто повесил ее здесь?
   Дель Рей сиял ногу с перекладины.
   – Думаю, твой друг Джереми.
   – Я же говорил, он мне не друг, он просто оказался здесь, в горах. – Джозеф тряхнул головой. – Но он не вешал эту цепь, вряд ли. Потом не выбраться с базы. Мы и так целый день провозились, пока вошли, а нам еще помогали старик и та француженка, – Он потер щетину на подбородке. – Не знаю. Может, я слишком много думаю об этом, но все равно не могу найти объяснения, откуда взялась цепь, – в первый раз она висела также.
   – Ну, – Дель Рей огляделся. – Может, здесь есть егеря. Это ведь заповедник?
   – Может, и есть, – У Джозефа перед глазами стоял тот черный блестящий фургон с затемненными окнами. В душе родилось раскаяние, что он не сказал о фургоне Дель Рею. – Может и так, но мне все это не нравится.
   – Если ты выбрался не здесь, то где же? – Дель Рей подобрал палку и потыкал в цепь. Та издала звон.
   – Ну, через эту, как ее, вентиляционную шахту. – Он показал направление. – Она выходит наружу вон там, с той стороны холма.
   Дель Рей вздохнул, он явно испугался.
   – Значит, выходит, что кто-то приходил сюда после вас с Рени? И кто же это?
   Длинный Джозеф Сулавейо знал, что пришла пора сказать про фургон, но не знал, как это сделать, не выставляясь перед Дель Реем старым дураком.
   – Не знаю, – наконец сказал он, – Мне это очень не нравится.
   Они развернули старенькую машину Гилберта на площадке перед воротами и отогнали метров на сто от базы. Дель Рей нашел место, где кусты у дороги были особенно густые, и повел машину но бездорожью, почва была скользкой и неровной, ветки скребли по днищу, выехать назад будет значительно труднее. Они спрятали машину и двинулись назад на холм. Наступили сумерки, заметно похолодало. Джозеф дрожал от холода, пробираясь в темноте по ухабам, и пожалел, что не захватил одежду потеплее. Сначала он вообразил себя партизаном со связкой гранат за пазухой. Но вскоре тяжелые бутылки стали причинять неудобство.
   Темнело очень быстро, они решили перелезать забор подальше от ворот и от дороги. Дель Рею удалось благополучно подлезть под колючую проволоку, в его потрепанной одежде появилась лишь пара новых дыр. Джозеф полез за ним, ветка выскочила в тот момент, когда он закинул ногу через забор.
   Джозеф свалился, проклиная Дель Рея за неловкость. Он получил несколько мелких, но болезненных порезов, однако бутылки пережили падение вполне благополучно, поэтому Джозеф согласился идти дальше. Он принял несчастный вид мученика и захромал вверх по склону за Дель Реем. Оба направлялись к огромному главному входу на базу.
   Растительность была низкой, поэтому Дель Рей решил, что дальше они поползут. Джозеф подумал, что это полная глупость, явно Дель Рей пересмотрел слишком много фильмов в Сети, но тот не уступил. Ползти было холодно и мучительно, к тому же Дель Рей отказался зажечь фонарь, который захватил с собой. Они тратили много времени на то, чтобы перелезать через канавы и обходить большие камни, но едва продвигались к цели. Когда они наконец добрались до места, откуда могли видеть главный вход, оба были исцарапаны и тяжело дышали. Джозеф боролся с сильным искушением стукнуть Дель Рея по затылку, но тут увидел пятно света у самых стен базы и услышал голоса.
   Сначала Джозеф испытал облегчение – припаркованный у входа автомобиль не был черным фургоном. Напротив, он был больше и проще фургона, похож на джип для сафари, обшитый серыми пластинами, боковая дверца распахнута. Установленный на крыше прожектор освещал огромную бетонную плиту, которая закрывала вход. Три человека толпились у дверного кода, они отбрасывали длинные черные тени. Еще двое сидели на ступеньке машины и курили. Лиц этих двоих не было видно, но у одного из них на коленях лежал огромный отвратительный автомат.
   Джозеф глянул на Дель Рея, в глубине души он надеялся, что тот скажет что-то, отчего все встанет на свои места, но глаза Дель Рея округлились от ужаса. Он схватил Джозефа за руку, да так сильно, что стало больно, и потащил его назад подальше от массивного серого грузовика.
   Они остановились метров через пятьдесят, оба тяжело дышали.
   – Это они! – прошептал Дель Рей, когда отдышался. – Боже мой! Это ублюдки Боера, того, что сжег мой дом!
   Джозеф сидел на земле, тяжело дыша. Он не знал, что сказать, но не очень этим огорчался. Старик Сулавейо вытащил бутылку из-за пазухи и сделал большой глоток. Как ни странно, лучше ему не стало.
   – Нужно отсюда убираться! Они убийцы. Они оторвут нам головы просто ради забавы.
   – Брось молоть ерунду, – возразил Джозеф. Он сам не узнавал своего голоса.
   – Что ты несешь?
   – Они хотят попасть внутрь. Ты же сам говорил, эти люди злятся на Рени. Как я могу просто уйти и оставить мою дочь здесь? Ты что, не понял, что я тебе говорил? Она сейчас лежит в огромной старой машине. Она… она беспомощна.
   – И что же мы можем сделать? Подойти к ним и сказать: «Мы хотим войти, а вы подождите пока снаружи»? Так, что ли? – Сарказм, смешанный с ужасом, производил гнетущее впечатление. – Я имел дело с этими людьми, приятель. Это вовсе не местная шпана – это убийцы. Профессионалы.
   Джозеф почти ничего не понимал, но у него перед глазами стояла картина – Стивен лежит на этой ужасной больничной койке, покрытый пластиком, как кусок мяса в магазине, и ему стало мучительно стыдно. Он ничего не видел, кроме этого. Стивен, а теперь и Рени, оба угодили в ловушку. Его дети. Как же он может уйти?
   – Давай войдем там, где я вышел, – вдруг предложил Джозеф.
   Дель Рей уставился на него как на сумасшедшего:
   – А дальше что? Ждать, когда они вломятся?
   Джозеф пожал плечами. Он еще отхлебнул из бутылки, потом закрыл крышку и спрятал за пазуху.
   – Это военный объект, там могут быть какие-нибудь винтовки, и мы перестреляем негодяев. Ты не должен идти, это место не для таких, как ты, – Он расправил плечи, – А я пойду.
   Дель Рей смотрел на него, будто не узнавал, как на необычное животное.
   – Ты что, умом тронулся? Сколько ты уже выпил? Джозеф понимал, что тот прав и все это полная глупость, но, несмотря на приличные усилия, картинка со Стивеном, нежащим в больнице», не уходила. Он пытался нарисовать другую картину – он и Дель Рей садятся в машину и сдут вниз по горе, но у него ничего не получалось. Иногда случается так, что ты не можешь поступить иначе. Умерла жена и оставила двоих детей. Что ты можешь поделать? Продолжаешь жить, даже если для этого приходится постоянно напиваться.
   Джозеф неуклюже полез вверх по склону, на этот раз он уходил в сторону от главного входа, окружным путем подбираясь к тому месту, где, как он помнил, был проход. Шорох в кустах испугал его, он чуть не обмочился. Его догонял Дель Рей, глаза по-прежнему огромные от страха, изо рта клубился пар.
   – Ты сумасшедший, – прошептал он. – Нас обоих убьют, знаешь это?
   Джозеф уже задыхался, но упрямо карабкался сквозь колючую растительность.
   – Может и так.
   По некоторым причинам залезть в вентиляционную шахту было куда труднее, чем из нес вылезать. Одна из причин заключалась в четырех бутылках «Горной розы», которые болтались и бились у него за пазухой, кроме того, мешало непрерывное нытье Дель Рея, который втиснулся в шахту следом за ним.
   – Почему бы тебе тогда не уехать? – наконец не выдержал Джозеф, он как раз проползал поворот шахты и отчаянно пыхтел, – Взять и уехать.
   – Да потому, что если они убьют тебя и всю твою дурацкую семейку – это не значит, что они не придут за мной, просто для порядка. – Дель Рей оскалил зубы. – Я даже не знаю, что это все значит, совсем не знаю. Может, нам удастся узнать, что им нужно от Рени. Возможно, удастся договориться.
   Мучительное путешествие закончилось, когда они добрались до конца вентиляционной трубы и обнаружили, что решетка, которую Джозеф снял, когда выбирался наружу, была снова аккуратно привинчена на место.
   – Ради всего святого, – разозлился Дель Рей, – выбей ты эту решетку.
   Джозеф ударил по ней каблуком со всей силы, один из болтов вылетел, и край отогнулся наружу. Еще несколько ударов, и решетка свалилась на цементный пол.
   Они заторопились через просторный мрачноватый гараж на базу. Дель Рей удивленно оглядывался. В другое время Джозеф не преминул бы устроить ему экскурсию, объясняя, что к чему, – он достаточно много бродил по базе, но сейчас старый пьяница хотел только одного – забраться как можно глубже в самую безопасную часть крепости и избавиться от страшного внутреннего напряжения. Он уже раскаивался, что совершил глупость, когда удрал с базы. Подвал был полон отзвуков и теней. Джозеф подумал о том, что за ними могут красться вооруженные люди, и уже был готов отказаться от своей затеи.
   Лифт нашли быстро. Когда они спустились в подземную секретную лабораторию и дверь открылась, Джозеф уловил что-то враждебное в окружающей темноте, и сердце его забилось быстрее.
   – Джереми?
   – Выходи, – приказал голос, напряженный и поэтому неузнаваемый. Джозеф вышел. Яркий свет, ударивший в лицо, ослепил его.
   – О господи, это ты. Сулавейо, ты идиот, где ты шлялся? – Что-то щелкнуло и флуоресцентные лампы у них над головой включились, наполняя лабораторию, больше похожую на склеп, желтым светом. Перед ними стоял Джереми Дако с фонарем в руке, на нем был халат и незашнурованные ботинки.
   – А это кто? – спросил он, увидев Дель Рея.
   – Некогда знакомиться, – ответил Дель Рей. – Я друг. Там снаружи люди, плохие люди, они пытаются войти…
   Голос Джереми был ровным и спокойным, но он был явно напуган.
   – Я знаю, я подумал, что вы – это они. Я собирался спрятаться и постараться убрать одного из них, потом снова спрятаться. – Он показал им тяжелую ножку от металлического стола, которую сжимал в другой руке. – Если бы успел, я бы заклинил лифт. Думаю, сейчас самое время это сделать, давайте запихнем туда стол.
   – Как ты узнал? – спросил Джозеф. – Как ты узнал, что снаружи люди? Как моя Рени?
   – С твоей Рени все в порядке, более или менее, – ответил Джереми и добавил сердито: – Если ты так о ней беспокоишься, какого черта ты сбежал?
   – Давай не будем, ты не моя жена! – Джозеф даже притопнул от возмущения. – Как ты узнал про людей у входа?
   – Потому что я кое с кем разговаривал, и он сказал мне. Он друг, по крайней мере так говорит, – Впервые напряжение последних дней вырвалось наружу. Когда Дако снова заговорил, это был смирившийся с невероятным человек, только что видевший стаю крылатых свиней или узнавший, что в аду начался снегопад. – Сейчас он как раз на проводе. Он говорит, что его зовут Селларс. Хочешь с ним поговорить?

* * *

   Кристабель устала, несмотря на то что проспала на заднем сиденье большую часть пути. Она не знала, где они находятся, но ей казалось, что папа возит их кругами. Они останавливались несколько раз, но всегда только в кемпингах или на парковках, которые не видны с дороги. Каждый раз папа выходил, обходил фургон и открывал отделение для запаски, чтобы поговорить с мистером Селларсом. Жуткий мальчик помалкивал, но слопал всю конфету», которую им дала мама на двоих, он слизывал шоколад с пальцев, будто никогда не ел конфет.
   Они медленно ехали через город. Кристабель раньше здесь не бывала, но слово «Кортланд» было написано на многих витринах, поэтому она догадалась, что так называется этот город.
   – Нам нужно остановиться на несколько минут, – сказал папа. – Мне нужно кое-что сделать. Всем оставаться в машине. Я ненадолго.
   – Это то, зачем мы проехали всю Вирджинию, Майк? – спросила мама.
   – Почти, я подумал, что ничего не случится, если мы поедем кружным путем. – Он смотрел в окно и молчал, потом вырулил на парковку. – Будь любезна, заправь машину, дорогая, – попросил он маму. – Расплачивайся наличными. Я вернусь через двадцать минут. Если я не вернусь через полчаса, поезжайте по этой улице до Туристской гостиницы. Там тоже плати наличными. Я найду вас там. – Он вдруг улыбнулся, к радости Кристабель, – она не любила, когда папа был слишком серьезен. – И не съешьте без меня все леденцы.
   – Ты пугаешь меня, Майк, – сказала мама так тихо, что Кристабель еле услышала.
   – Не волнуйся. Просто я… не хочу, чтобы мы сделали какую-нибудь глупость. Я пытаюсь во всем разобраться. – Он развернулся к Кристабель: – Делай, что скажет мама. Я знаю, что тебе не все понятно, но скоро все будет в порядке. – Он повернулся к мальчику: – Тебя это тоже касается. Слушай, что скажет сеньора и выполняй, и тогда все будет хорошо.
   Он бросил ключи маме и вышел из машины.
   Мама отправилась расплатиться за бензин к застекленной кассе, а Кристабель смотрела, как папа прошел через заправку и исчез. Она уже хотела отвернуться, когда снова увидела его с другой стороны парковки, он прошел к зданию с большой вывеской над входной дверью «У Джанретт». Ресторан выглядел так же, как многие другие, в которых она бывала, когда они путешествовали, на витрине были выставлены пироги, и Кристабель стала думать о еде. Папа вошел в центральную дверь. Как только дверь за ним закрылась, Кристабель стало грустно.