Уинслоу Дон. Зимняя гонка Фрэнки Машины

   Майку это понравилось.
   Подцепив одну из подруг Эмбер, он отправился вместе с ней в дом для гостей.
   Фрэнк вернулся на лужайку и стал получать удовольствие от вкусной еды, вина и общества красивых людей. Естественно, там были и «партнеры» Мака. Джон Стоун вовсю наслаждался отдыхом, плавая в бассейне с двумя дамами, пока Дэнни Душитель Шеррелл разыгрывал верного «ведомого», как говорят летчики.
   Портера не было в бассейне.
   Он был в том же черном костюме и все так же сосал сигарету. Каждый раз, когда Фрэнк смотрел в его сторону, он ловил его взгляд сквозь дымовую завесу. То ли этот парень присох ко мне, мысленно рассуждал Фрэнк, что весьма сомнительно, то ли он выполняет свою работу. В любом случае Фрэнк не собирался портить себе удовольствие и отказываться от вкусной еды.
   Когда Фрэнк жевал креветки в арахисовом соусе, к нему подошел Мак.
   – Фрэнк, ты слишком умен для этих людей. Зря растрачиваешь себя. Переходи работать ко мне – будешь зарабатывать настоящие деньги и получать все от жизни.
   – Я польщен, – ответил Фрэнк. – Но мы с Майком уже давно вместе.
   – И каждый день тебе в убыток.
   – Спасибо за предложение, – сказал Фрэнк. – Но нет, спасибо. Я с Майком. Мы уж вместе.
   – Я уважаю твое решение. Никаких обид.
   – Никаких.
   – Но все же постарайся, чтобы он принял верное решение, ладно? Так будет лучше для всех.
   Однако Майк думал иначе.
   Позже, уже получив удовольствие от секса с будущей моделью «Пентхауса», он сказал Фрэнку:
   – Знаешь, нам надо убить этого наглеца.
   – Нет, не думаю, – не согласился Фрэнк. – Наоборот, я уверен, надо отдать ему восемьдесят процентов.
   – Черт побери, ты шутишь?
   – Я серьезен, как инфаркт.
   – Нет, черт побери, Фрэнки, ни за что.
   – Майк, он полицейский.
   – Бывший полицейский и бывший заключенный.
   – Коп всегда коп, – сказал Фрэнк. – Они повязаны еще крепче нас. И партнер у него коп, так что всё одно к одному.
   – Я не продам «Мустанг».
   Майк позвонил Маку и сказал это.
   На следующей неделе в клубе стали появляться инспекторы – пожарные, эпидемиологи, гигиенисты. Все они находили нарушения, и ни один не брал свои обычные сто долларов. Вместо этого они писали рапорты.
   Через две недели патрульные полицейские машины стали парковаться напротив клуба. Выходивших из клуба завсегдатаев задерживали полицейские. Их вытаскивали из машин, заставляли пройтись, потом подышать в трубку, короче говоря, клиентов вынуждали проходить все девять ярдов. Даже если их не признавали пьяными, все равно омерзительный осадок у людей оставался.
   Тайные агенты стали наведываться в клуб – высматривать и вынюхивать наркотики, к тому же под видом клиентов, которым нужны проститутки, покупать кокаин у барменов.
   Клуб стал опасным местом для посетителей.
   Это мешало бизнесу.
   – Что-то надо делать, – однажды сказал Майк, и Фрэнк сразу понял, что это значит.
   – Хочешь объявить войну полицейским? – спросил он Майка.
   Позвонил Мак и предложил на десять тысяч больше в качестве миролюбивого жеста.
   Майк послал его подальше.
   Прошла еще одна неделя, и двум девушкам предъявили обвинение в проституции, а еще одной – в хранении наркотиков. На другое утро Пэту позвонил чиновник, ведающий продажей алкоголя, и пригрозил отобрать у клуба лицензию.
   Мак еще раз поднял цену.
   Майк еще раз послал его.
   Однако Майк не был абсолютно уверен в правильности своего решения.
   – Что нам, черт побери, делать? – спросил он Фрэнка. – Что, черт побери, делать?
   – Продай ему клуб.
   У Майка был другой ответ на свой вопрос – более традиционный для мафиози.
   Он бросил зажигательную бомбу в холл клуба «Гепард».
   Он постарался обойтись без жертв, для чего дождался закрытия клуба, даже убедился, что привратник тоже ушел. И только после этого он и Энджи Бассо бросили в окно две отлично сделанные бомбы с коктейлем Молотова.
   Клуб не сгорел дотла, однако ему потребовался долговременный ремонт, прежде чем его снова открыли. Чтобы Мак не ошибся с выводами, Майк позвонил ему с выражением соболезнования.
   – Вот так так! – сказал он. – Жаль, пожарные инспекторы не проявили достаточно внимания.
   Мак сделал правильный вывод.
   Вывод был до того точный, что уже поздно вечером поймали Энджи Бассо, когда тот выходил из своей химчистки. Пэт Портер и Душитель Шеррелл бросили его на край тротуара, руками на бортик, и раздробили ему запястья каблуками.
   – Не надо было играть с огнем, – сказал ему Портер.
   – Что мне делать? – спросил он Майка на другой день. – Я даже поссать не могу без чужой помощи.
   – Не смотри на меня, – буркнул Майк.
   Однако он сделал ответный шаг. Он должен был его сделать – или пойти на попятный.
   Итак, через три дня Фрэнк ждал на заднем сиденье машины, припаркованной напротив клуба «Обнаженная грация», когда выйдет Душитель. Майк сидел за рулем, потому что Фрэнк не доверил ему сделать выстрел.
   – Я всего лишь хочу прострелить ему ногу, – сказал Майк.
   – Ты промажешь и пробьешь ему бедренную артерию. Шеррелл изойдет кровью, и тогда начнется настоящая война.
   – Тогда я прострелю ему член. Уж тут-то я не промажу.
   Майк раскопал пару старых порнушек Шер-релла и прокрутил их в конторе клуба. Фрэнк был почти убежден, что Майк выбрал именно Душителя из обычной мужской ревности.
   Сидя на заднем сиденье, Фрэнк видел, как Шеррелл показался в дверях, попрощался со швейцаром, потом опустил металлическую сетку и начал вешать замок.
   Подняв винтовку на уровень открытого окна, Фрэнк прицелился в мякоть правой ноги Шеррелла и выстрелил. Шеррелл упал. Майк нажал на газ. Вот и всё. Фрэнк знал, что швейцар вернется и отвезет раненого в больницу. Пару недель придется Душителю походить на костылях.
   Тем не менее это был довольно мягкий ответ на то, что сделали с Энджи Бассо, которому потребовалось несколько месяцев, чтобы его руки стали прежними. Это был шаг, призывавший к сведению войны на нет, тем не менее противник предпринял следующий ход.
   Фрэнк сам стал свидетелем приготовлений к нему.
   Он был в аэропорту и поджидал клиента, когда увидел, что в терминал входит Пэт Портер. Фрэнк дал ему пару секунд и последовал за ним. Портер встретил самолет, прилетевший прямым рейсом из Хитроу, и радостно поздоровался с двумя сошедшими с него пассажирами.
   Это были крутые ребята. По их походке, по тому, как они держали себя, догадаться было нетрудно. Накачанные, но не слишком – настоящие атлеты. Один выглядел настоящим крепышом, он был в джинсах, теннисных туфлях и майке регбиста. Другой показался Фрэнку повыше ростом и постройнее, и на нем была трикотажная фуфайка футбольного клуба «Арсенал».
   Портер пригласил команду.
   Два дня спустя они пришли в клуб «Мустанг».
   Это был вторник, вечер только начинался, и в клубе были лишь первые гости, пришедшие после рабочего дня. Было еще довольно тихо, но уже не совсем тихо. Фрэнк сидел на своем обычном месте, ел чизбургер и запивал его кока-колой в ожидании обычного вечернего наплыва, когда его рабочим местом станет лимузин.
   Команду англичан он увидел, едва они вошли в дверь. Увидел их и Джорджи О, который тотчас покинул бар, где сидел с Мирной, и двинулся им навстречу.
   Фрэнк помахал ему.
   – Мне, Фрэнк, не нравится, – сказал Джорджи, – что они пришли сюда.
   – Разве я спрашивал, что тебе нравится или не нравится? Мирна сейчас будет танцевать. Пойди и посмотри на нее, а заодно придумай, что вы будете делать потом.
   – Фрэнк…
   – Я сказал, Джорджи. Не заставляй меня повторять.
   Джорджи недобро посмотрел на Портера, сел недалеко от арены, на которой выступали танцовщицы, и стал смотреть, как Мирна вихляет своим узеньким тазом в безуспешных попытках изобразить нечто эротически притягательное.
   Портер со своими двумя сопровождающими, все еще одетыми по-спортивному, направился к Фрэнку.
   Фрэнк не пригласил их сесть.
   На Портере была его обычная униформа – черный костюм, белый воротничок, узкий черный галстук. Он пристально поглядел на Фрэнка и сказал:
   – Тебе ведь известно, что все кончится поединком между мной и тобой.
   – Ты о чем, Шейн?^[32] – смеясь, спросил Фрэнк. По лицу Портера он уже догадался, что Пэт Портер терпеть не может, когда над ним смеются.
   – Между мной и тобой, – повторил Портер.
   Фрэнк поглядел поверх его плеча.
   – Тогда что они тут делают?
   – Они для того, чтобы никто другой не встрял, – ответил Портер. – Знаю я вас.
   Фрэнк вернулся к своему чизбургеру.
   – У меня заказ, Сэм Спейд,^[33] – жуя, проговорил он. – Если у тебя что-то конкретное, говори. Иначе…
   Фрэнк махнул головой в сторону двери.
   – Я собираюсь убить тебя, Фрэнк Макьяно, – произнес Портер. – Или ты убьешь меня.
   – Предпочитаю второе, – отозвался Фрэнк.
   Портер не принял шутку. Он словно чего-то ждал. Чего он ждет, думал Фрэнк, неужели я должен вскочить и крикнуть «стреляю»? Не хватало еще нам вестернов на Кеттнер-бульваре!
   Фрэнк дожевал бургер, запил его колой, встал и ударил Портера стаканом по лицу. Регбист хотел было вмешаться, но в руке Фрэнка уже был револьвер. Он снял его с предохранителя и навел на приятелей Портера.
   – Ну?
   Нет.
   Оба словно приросли к полу.
   Не сводя с них револьвера, Фрэнк наклонился над окровавленным Портером, взялся за его галстук и, обмотав его вокруг шеи поверженного врага, потащил того по лестнице к выходу, ни на секунду не выпуская из вида его телохранителей.
   Выкинув Портера за дверь, Фрэнк помахал револьвером.
   – Вы, двое, вон.
   – Считай, что ты уже мертвец, – сказал «Арсенал».
   – Ну да. Вон.
   Они ушли. Фрэнк вернулся в зал, аккуратно переступил через осколки и кровь и сел на свое место.
   Вскоре он сделал знак официантке, чтобы она принесла ему счет.
   Все смотрели на него во все глаза – официантка, швейцар, три посетителя за столиком, Мирна и Джорджи О. У всех были круглые глаза.
   – Что? – спросил Фрэнк. – Что?
   У меня плохое настроение, подумал он тогда. Уже три недели я вижу свою дочурку лишь спящей. Жена грозит разводом. Мне хочется съесть бургер перед тяжелой ночной сменой, а тут вваливается какой-то англичанин и ведет себя как в кино. Мне нечего сказать вам, люди.
   – Принеси мне содовой и полотенец.
   – Фрэнк, я уберу, – сказала официантка.
   – Спасибо, Анджела. Но это я напачкал, мне и убирать.
   – У нас сегодня сладкие булочки.
   – Да ладно тебе, милашка, мне следует поберечь фигуру.
   Фрэнк сам убрал осколки и смыл кровь, а когда вышел на улицу и зашагал на стоянку, был в состоянии такой боевой готовности, какой давно не бывало. Когда он привез своего первого клиента, его ждал смеющийся Майк.
   – Кажется, это ты, черт тебя подери, вечно читаешь мне нотации о моей вспыльчивости?
   – Ковер я отмыл.
   Майк посмотрел на Фрэнка, обхватил ладонями его лицо и проговорил:
   – Я люблю тебя, черт подери, я правда тебя люблю.
   Он повернулся к сидевшим в баре.
   – Я люблю этого чертова парня!
   Через две недели случилось несчастье.
   Его не случилось бы, никак не случилось бы, если бы Майку не пришлось неожиданно принимать японских бизнесменов, захотевших повеселиться, для чего ему понадобились оба лимузина. Итак, Фрэнк сел за руль лимузина вместо того, что собирался делать. Ему надо было забрать один должок. Задача несложная – приятель одной из танцовщиц, наркоман, занял деньги и готов был частично расплатиться.
   – Пусть Джорджи займется этим, – сказал Майк. – Заедет к парню, а потом прямо сюда.
   Фрэнк вызвал Джорджи, который с радостью согласился поработать. Фрэнк и Майк отправились за японцами, а когда вернулись, уже был час ночи, Мирна истерически рыдала в баре, и две стриптизерши утешали ее.
   Фрэнку понадобилось полчаса, чтобы вытянуть из нее что-то связное.
   Оказывается, она сопровождала Джорджи в Лэмп, где жил наркоман. Это было по пути в клуб, поэтому они поехали вместе. Они поставили машину на стоянку, и Джорджи приказал Мирне ждать его. Она не возражала, так как ей надо было еще накраситься.
   Когда Джорджи вылез из машины, из другой машины вылезли три парня.
   – Ты запомнила их? – спросил Фрэнк.
   Мирна кивнула и опять разрыдалась. Немного успокоившись, она сказала:
   – Фрэнки, один из них – тот парень, которого ты побил тут. У него лицо забинтовано, но я узнала его. Другие двое – те, что приходили с ним.
   Фрэнку стало не по себе, когда Мирна рассказала все до конца. Джорджи сопротивлялся, но их было трое против одного. Один из них ударил Джорджи по голове так, что у того подогнулись колени. Мирна выскочила из машины и попыталась помочь ему, но другой парень схватил ее и не отпускал.
   Потом парень с повязкой вытащил что-то из кармана и ударил этим Джорджи по лицу. Один держал Джорджи, а этот бил и бил его, в основном в живот, но и по голове тоже, пока Джорджи не повалился на землю. А парень с повязками все равно бил и бил его по груди, по ногам, по голове.
   – В последний раз его ударили по голове, – сказала Мирна, – и у него что-то сделалось с шеей. Тогда тот парень с повязками наклонился над ним и сказал…
   Она опять залилась слезами.
   – Мирна, что он сказал? – спросил Фрэнк.
   – Он сказал… чтобы я сказала тебе… – Она тяжело вздохнула и поглядела прямо в глаза Фрэнку. – Это должен был быть ты, Фрэнк.
   Должен был быть я, подумал Фрэнк. Портер приехал к наркоману, чтобы поймать меня, а ему попался бедняга Джорджи. Если бы там был я, три мертвых англичанина лежали бы сейчас на парковке вместо Джорджи…
   – Где сейчас Джорджи? – спросил Фрэнк.
   – В больнице, – сквозь рыдания проговорила Мирна. – Он без сознания. Сказали, он не очнется. У него есть сестра… Я пыталась найти ее телефон.
   Через пятнадцать минут Фрэнк и Майк были у Джорджи О, которого подключили к аппарату искусственного дыхания. Они просидели у него три часа, пока не приехала из Лос-Анджелеса его сестра.
   Она дала согласие на отключение Джорджи от аппарата.
   Фрэнк и Майк отправились к наркоману, но его конечно же дома не оказалось. Однако его подружка-танцовщица была дома.
   – Где твой чертов приятель? – спросил Майк, открыв дверь ногой.
   – Не знаю. Я не…
   Майк ударил ее, потом сунул ей в рот, ломая зубы, дуло револьвера.
   – Где твой чертов наркоман, сука? Еще раз соврешь…
   Мерзавец прятался в шкафу в спальне.
   У наркоманов мозги плохо работают.
   Майк сорвал дверь, вытащил его и ударил. Фрэнк взял из ящика комода чулки и заткнул ему рот. После этого он вырвал телефонный шнур и связал ему руки за спиной.
   Они втолкнули его в машину. Фрэнк сел за руль, а Майк всю дорогу держал перепуганного парня сзади на полу. Они приехали на берег пустого осушительного канала и сбросили его вниз. Когда он оказался на дне, то был уже изрядно побит. Майк и Фрэнк спустились к нему и поставили его на колени, но он уже задыхался, не в силах справиться с рвотой.
   Фрэнк вытащил у него изо рта чулок, и он стал блевать.
   – Клянусь, я не…
   – Не ври, – сказал Фрэнк. Он сел на корточки и говорил спокойно прямо в ухо наркоману. – Мне известно, что ты сделал. Но у тебя есть шанс спастись. Говори, где они.
   – В Карлсбаде. Какой-то английский бар.
   – «Белый олень», – сказал Майк.
   Фрэнк вытащил револьвер и расстрелял всю обойму в лицо торговцу.
   Майк сделал то же самое.
   Они вернулись к машине и поехали к «Белому оленю».
 
   И Майк и Фрэнк знали это место.
   В баре подавали теплое пиво и сосиски с картошкой, но телевизор со спутниковой антенной показывал футбол, поэтому так называемые англичане часто бывали тут. Клуб был оформлен под старинный паб, над дверью висело изображение белого оленя, и одно окно закрывал флаг Великобритании.
   – Жди здесь, – сказал Фрэнк, когда они въехали на стоянку, и перезарядил револьвер.
   – Черта с два, – ответил Майк. – Я с тобой.
   – Это мое дело, – возразил Фрэнк. – Держи машину наготове, не выключай мотор. Понял?
   Майк кивнул и отдал Фрэнку свой револьвер.
   Фрэнк проверил магазин.
   – В багажнике есть еще?
   – Конечно.
   Майк открыл багажник.
   – Чистое? – спросил Фрэнк.
   – А какое, черт побери, еще? Не украденное же!
   Фрэнк вылез из машины и, подойдя к багажнику, обнаружил там именно то, что и ожидал обнаружить, – двенадцатикалиберный двуствольный обрез, пуленепробиваемый жилет, пару перчаток и черный чулок. Он снял пиджак, натянул перчатки, застегнул жилет и вновь надел пиджак. Потом он засунул за ремень оба револьвера, взял в руки обрез и спрятал лицо под черным чулком.
   – До скорого, Фрэнки Машина, – сказал Майк.
   Фрэнк вошел в клуб.
   Там было пусто, если не считать пары гостей в баре. Сам бармен, Регбист и «Арсенал» сидели за столиком, пили пиво и смотрели по телевизору, укрепленному высоко на стене, почти под потолком, футбольный матч.
   «Арсенал» обернулся, когда открылась дверь.
   Выстрел из двустволки сбил его со стула.
   Регбист сделал движение, чтобы вытащить из-за пояса револьвер, но Фрэнк выпустил ему в живот второй заряд, и он повалился на стол.
   Где Портер? – спрашивал себя Фрэнк.
   Мужской туалет располагался за баром. Фрэнк бросил обрез, достал револьверы и ногой открыл дверь.
   Прислонившись к раковине, Портер стоял с поднятым револьвером. Как всегда, он был в черном костюме, однако ширинку на брюках застегнуть не успел, и с рук стекала вода. Он выстрелил, и Фрэнк почувствовал, как три пули вмялись в жилет против сердца, отчего у него захватило дух, и тотчас он увидел изумление в глазах Портера оттого, что его жертва все еще на ногах.
   Фрэнк выстрелил дважды из револьвера, который держал в правой руке.
   Портер ударился головой о зеркало, разбил его, потом сполз в раковину и на пол.
   Желтые плитки залила кровь.
   Им никогда не вымыть ее из цемента, думал Фрэнк, опуская револьвер, разворачиваясь и выходя в бар.
   Майк ждал его.
   Фрэнк сел в машину, и Майк медленно вывел ее со стоянки, после чего поехал по направлению к 5-му шоссе.
   Бап гордился бы ими.
   – Куда? – спросил Майк.
   – В Тару, – сказал Фрэнк.
 
   Иногда надо идти напролом.
   Обычно стараешься быть осторожным. Все просчитываешь. Запасаешься терпением и ждешь подходящего момента.
   Сначала они заехали к Майку в Дель-Мар. У него было еще кое-какое оружие в шкафу в гостевой спальне. Фрэнк взял два револьвера тридцать восьмого калибра, двустволку «Веллингтон», винтовку AR-15 и две ручные гранаты.
   Когда они подъехали к Таре, то не обнаружили у ворот охрану, да и сами ворота оказались нараспашку.
   – Что думаешь? – спросил Майк.
   – Думаю, они хотят, чтобы мы вошли, – ответил Фрэнк. – Думаю, если мы въедем на машине, они расстреляют и ее, и нас в ней.
   – Санни.
   – Что Санни?
   – Санни Корлеоне, – сказал Майк.
   – Вы что, только «Крестного отца» и смотрите?
   – Кто это мы?
   Они объехали усадьбу, вышли из машины, перелезли через стену. Фрэнк знал, что их могут засечь сенсоры, настроенные на движение, однако все было тихо – ни огней, ни сирен. И все же он не исключал того, что у Мака имеются камеры ночного видения, соединенные с сенсорами, и он сам следит за ними. Что ж, ладно, Фрэнк понимал, что, явившись во владения Мака, он должен будет принять бой на его условиях.
   Все равно как во Вьетнаме.
   Фрэнк держал в руках AR-15, двустволка висела у него за спиной. На открытом пространстве он предпочитал автоматы – винтовка ему понадобится, когда они войдут внутрь. Если они войдут внутрь.
   Для того чтобы попасть в дом, надо было пройти через зоопарк. Это было проблематично, так как звери ночью бодрствовали. Птицы тотчас заклекотали, закричали, кошки с горящими красным огнем глазами заходили по своим клеткам.
   Как во Вьетнаме, Фрэнк ждал других огней, которые разорвут темноту – всплеск выстрелов из засады, – но быстро сообразил, что он и Майк между домом и животными, а Мак ни за что не рискнет случайным убийством своих любимцев.
   Бассейн мерцал прохладной голубизной. Он был освещен, но ни в нем, ни рядом никого не было – во всяком случае, ни Фрэнк, ни Майк никого не заметили. Все в доме, думал Фрэнк, или на крыше, поджидают, когда мы приблизимся настолько, что они не смогут промахнуться.
   В любое мгновение ночное небо могло взорваться огнями, как Четвертого июля.
   Фрэнк обошел бассейн, после чего скользнул в патио, растянулся на земле и помахал Майку, чтобы тот последовал его примеру. Потом через оптический прицел он осмотрел крышу, но никого не увидел, однако это вовсе не значило, что стрелков там не было. Возможно, они лежали плашмя за мансардными окнами или прятались за трубами.
   Позади дома было примерно пятьдесят футов открытого пространства.
   – Прикрой меня, – шепнул Фрэнк, когда Майк встал рядом.
   Пригнувшись пониже, Фрэнк бросился к дому и, добежав, прижался к стене. Вытащив из кармана одну гранату, он подцепил пальцем чеку, приготовился закинуть гранату на крышу и опять помахал Майку.
   Майк поднялся и побежал к дому, и они пару секунд постояли у стены, приводя в порядок дыхание.
   Стеклянная дверь оказалась запертой. Прикладом винтовки Фрэнк разбил стекло, нашел замок – и вход открыт. Майк шел следом, держа ружье у щеки и оглядывая комнату.
   Никого и ничего.
   Фрэнк перебежками приблизился к другой комнате, и таким образом они обошли дом.
   Мака нашли в тренажерном зале.
   Без рубашки и без носков, в одних черных штанах, он медленно и ритмично наносил удары по тяжелому мешку. Каждый раз тот взлетал под потолок, и эхо громко повторяло звук удара в пустой комнате.
   Негромко играл джаз.
   На полу, на особой подставке, горела благовонная палочка.
   Фрэнк остановился в двадцати футах от Мака, держа его на прицеле. Человек такого роста и таких атлетических возможностей, как Мак, мог в полтора прыжка одолеть разделявшее их расстояние и нанести смертельный удар.
   Мак повернул голову, чтобы посмотреть, кто пришел, но наносить удары по мешку не перестал.
   – Специально для вас я оставил парадную дверь открытой, – сказал он. – А вы почему-то предпочли другой путь, растревожили моих зверей, разбили стекло.
   – Они забили парнишку до смерти, – отозвался Фрэнк.
   Мак кивнул и нанес еще один удар. Он двигался плавно и как будто не прилагал усилий, однако мешок подлетел до потолка и со стуком вернулся на место.
   – Я слышал, – сказал он. – Не моя вина. Я этого не одобрил.
   – Фрэнк, давай, черт побери, просто застрелим его!
   – Я не выставил защиту в знак моего искреннего раскаяния. Если хотите убить меня, убивайте. Я в мире с собой.
   Он перестал бить по мешку.
   Фрэнк отступил на два шага, но винтовку не опустил. Тем временем Мак встал на колени, потом сел на пятки, глубоко вдохнул благовоние, закрыл глаза и положил руки на колени ладонями вверх.
   – Какого черта? – не выдержал Майк.
   Фрэнк покачал головой.
   Ни тот, ни другой не выстрелили.
   Время тянулось долго. Наконец Мак открыл глаза, огляделся как будто удивленно и сказал:
   – Давайте всё обсудим. Вы должны знать, что у вас неверная информация. Мистер Портер решил действовать сам по себе. Он сказал, если быть точным: «Мне надоело работать на зазнавшуюся обезьяну». Обезьяна – это я. Что касается нашего дела, то я хочу получить пятьдесят процентов акций клуба «Мустанг». И если вы хотите, чтобы я убил Пэта Портера, я убью его.
   – Об этом мы уже позаботились, – проговорил Фрэнк.
   Мак встал и улыбнулся.
   – Так я и думал.
 
   Некоторое время все было хорошо.
   Несколько недель они провели в Мексике, пока полицейские и газетчики, как стервятники, терзали стриптиз-клубы. Было все, чего только могли желать зрители от одиннадцатичасовых новостей, и даже больше – секс, жестокость, гангстеры и опять секс. Стриптизерши с нескрываемым удовольствием давали интервью, а одна даже устроила пресс-конференцию.
   Потом случился какой-то другой кошмар, и пресса занялась им.
   Полицейские же проявили больше терпения.
   Четыре убийства за одну ночь, явно связанные между собой, наделали много шума в убойных отделах, понаехали федералы, и началась возня. Подозрение в убийстве Джорджи Ознеженского пало на Майка Риццо, но поскольку Майк, в кои-то веки, на сей раз был чист как стеклышко, его оставили в покое.
   Мирна держала рот на замке, и Майк подыскал ей работу в клубе «Тампа». Стриптизерша, у которой был дружок-наркоман, исчезла из города, и через несколько лет до Фрэнка дошел слух, что она умерла от передозировки в Ист-Сент-Луисе.
   Что касается убийства трех англичан в клубе «Белый олень», занявшего полторы минуты, то посетители не смогли описать стрелявшего, да и проследить историю оружия оказалось невозможно. Посему полицейские Сан-Диего и федералы пришли к выводу, что это лондонские разборки, и дело спустили на тормозах.
   Итак, Фрэнк и Майк отлично отдохнули в Энсенеде, после чего вернулись к сладкой жизни, так как стали партнерами Биг Мака Макмануса.
   Все, к чему прикасался Мак, обращалось в золото.
   Он был как тот царь, великий император волшебной страны, где молоку, меду, женщинам и деньгам не знали счета.
   Однако Фрэнк остался в стороне. Он не вошел в долю в клубе «Мустанг», хотя Майк ему это предлагал, потому что всюду шныряли федералы. Он продолжал работать в лимузинном бизнесе, потихоньку вкладывал деньги в рыбный бизнес и откладывал кое-что на общеизвестный черный день. Иногда он приходил на воскресные приемы, чтобы поесть вкусненького.