Уинслоу Дон. Зимняя гонка Фрэнки Машины

   Бап стоял в коридоре и натягивал на себя брюки.
   Через полгода он женился на Мари.
   После этого никто не смел даже шепотом позлословить о той ночи в доме Момо, когда туда пришел ДеСанто.
   Уж Фрэнк-то точно молчал.
   Он решил действовать. Итак, в один прекрасный день он приехал на берег, увидел вербовщика^[9] и пять минут спустя уже числился в морских пехотинцах.
   Как в популярной тогда песенке:

 
Сегодня Джо волна несет вперед,
А завтра дядя Сэм возьмет его во флот…
 

   Забавно, думает Фрэнк.
   Американское правительство научило меня всему.

12

   Фрэнк отходит от окна, берется за телефон и звонит в свой магазин.
   Малыш Эйб отвечает после первого же гудка.
   – Фрэнк, с тобой ничего не случилось? Я пришел, а магазин закрыт.
   – Знаешь что, Эйб? Закрой-ка его на несколько дней.
   Эйб не поверил своим ушам.
   – Закрыть?
   – Да. В шторм мы все равно много не заработаем, – говорит Фрэнк. – Отдохнем несколько дней. Я позвоню, когда решу, что пора открываться. Поезжай-ка ты в Тихуану, повидайся с родителями, если не надумаешь чего-нибудь еще.
   Эйба не надо просить дважды.
   С Пэтти придется потруднее.
   – Пэтти, это Фрэнк.
   – Я узнала.
   – Пэтти, я тут подумал, не навестить ли тебе сестру, а?
   Селия, сестра Пэтти, лет десять назад переехала вместе с мужем в Сиэтл, где ему дали работу на заводе по производству самолетов. У них дом – где же? Кажется, в Беллингеме.
   – Фрэнк, ты терпеть не можешь мою сестру.
   – Пэтти, навести ее, – говорит Фрэнк. – Поезжай сегодня.
   Она догадывается по его тону, что что-то произошло.
   – Фрэнк, ты как?
   – Прекрасно, – отвечает Фрэнк. – Мне просто нужно, чтобы ты уехала.
   – Фрэнк…
   – Все прекрасно, – повторяет Фрэнк.
   – Сколько времени мне пробыть у нее?
   – Пока не знаю. Недолго. Иди наверх и собирай вещи.
   – Я наверху.
   – Тогда собирайся.
   – Фрэнк!
   – Что? – резко отзывается он, не желая слишком долго разговаривать, чтобы его не засекли.
   – Будь осторожен, ладно? Я люблю тебя.
   – Я тоже тебя люблю.
   Следующий звонок Донне.
   – Нежирное молоко, два эспрессо, – говорит она, узнав его голос. – Пожалуйста.
   – Послушай меня, – твердо произносит Фрэнк, – и хотя бы один раз сделай все в точности, как я скажу, без споров и возражений. Закрой магазин, поезжай домой, собери вещи и отправляйся на Гавайи. На Кауаи или на любой другой остров, по своему усмотрению. Сегодня же. Возьми сотовый телефон. Никому не говори, куда едешь, и не возвращайся, пока я не дам тебе знать. Я сам, лично, никому другому не доверяй. Сделаешь?
   Донна молчит.
   – Да, – отвечает она без лишних слов.
   – Хорошо. Спасибо. Я люблю тебя.
   – Я тоже тебя люблю. Мы еще увидимся?
   – Что за вопрос!
   Ну вот, теперь ко мне это привязалось, думает он.
   Фрэнк звонит Джилл и слышит автоответчик: «Привет! Я уехала кататься на лыжах в Биг-Беар. Вы ревнуете? Оставьте сообщение, и я перезвоню».
   Он пытается позвонить ей на сотовый, но получает примерно такой же ответ. Ну ладно, думает он, в Биг-Беар она в безопасности; даже если «они», кем бы они ни были, захотят найти ее, там они ее не найдут.
   Итак, мои любимые женщины в безопасности.
   Это само по себе замечательно, но еще и дает мне свободу действий.
   И немного времени.
   Фрэнк кладет в сумку ружье, одежду, надевает кобуру с пистолетом, потом плащ и направляется к двери. Внизу он садится в такси, едет в Аламо, там, используя удостоверение на фамилию Сабеллико, арендует незасвеченный «форд-таурус».
   Он выезжает на Пасифик-Коуст-хайвей.
   Теперь прямой дорогой в Лос-Анджелес.

13

   Дейв Хансен выходит на берег.
   Мокрый песок кажется ему почти черным, словно сверкающий мрамор, дождь заливает ему лицо. Две тысячи миль прибрежной полосы, думает он, и надо же, чтобы труп выбросило именно здесь, да еще в такую погоду. Буквально на самом краю Америки. Пойнт-Лома – последний пункт США на континенте, конец береговой линии.
   Но труп здесь.
   Еще бы несколько футов – и он стал бы проблемой мексиканцев.
   Вокруг трупа собрались моряки из береговой охраны и полицейские из Сан-Диего.
   – Мы его не трогали, – говорит сержант. – Он ваш.
   Тоже мне, приятная новость.
   – Спасибо, – отзывается Дейв.
   На самом деле полицейские Сан-Диего любят Хансена. Для федерала он совсем не плох.
   – Никто не заявлял о пропаже человека, – продолжает сержант. – Обычно сюда прибивает утопленников. Я проверил. Nada.^[10]
   – Он не утонул, – говорит Дейв. – Нет синевы.
   Утопленники, даже если пробыли в воде всего пару минут, отвратительно синеют. Стоит лишь один раз увидеть такого, вовек не забудешь. Дейв опускается на корточки около трупа. Он расстегивает на нем пиджак и видит дыру прямо напротив сердца. Другую рану он отыскивает на животе.
   Кто бы ни убил неизвестного, он сначала попал ему в живот, а потом прижал пушку к груди и прикончил его. Неизвестно, сколько времени труп пробыл в воде, но с одежды порох еще не смыло.
   – Наверно, наркодилеры что-то не поделили, – предполагает сержант.
   – Наверно.
   Дейв осматривает вещи, найденные при трупе. Документы убийца забрал. Ни бумажника, ни часов, ни кольца – ничего. Дейв всматривается в лицо – в то, что осталось от него после того, как над ним потрудились рыбы. Узнать его трудно, да Дейв и не рассчитывал на это, однако есть в нем что-то вызывающее неясные воспоминания.
   Это было то ли во сне, то ли наяву.
   Странно.
   Да и день странный, думает Дейв. Наверняка погода и высокое давление сводят всех с ума. Люди делают такое, чего ни за что не стали бы делать в нормальном состоянии.
   Взять, к примеру, Фрэнка Макьяно.
   Сколько Дейв помнит, Фрэнк каждое утро, как часы, в своем магазинчике, а сегодня его нет. И в Джентльменский час он всегда на море, так было еще задолго до Дейва, к тому же волны сегодня на загляденье, а Фрэнка нет.
   Дейв забеспокоился, не заболел ли Фрэнк, и позвонил ему домой, чтобы рассказать о волнах, которые тот пропустил, но никто не взял трубку. Тогда Дейв вернулся на пирс, а там малыш Эйб запирает магазин.
   – Фрэнк так сказал. Сказал, что я могу отдохнуть несколько дней.
   – Фрэнк сказал, что ты можешь несколько дней отдохнуть?
   – Ну да. Сказал, чтобы я ненадолго съездил домой.
   – А где твой дом?
   Эйб махнул на юг.
   – В Тихуане.
   Ну конечно.
   Дейв сам поехал к Фрэнку домой. Пикап на месте, «мерседес» в гараже, дом заперт – Фрэнка нет.
   Странный день.
   Труп, который по всем законам прилива-отлива и течения должно было выбросить на берег в Бахе, не доплыл до Мексики.
   Когда Дейв услышал об утопленнике, он испугался, что это может быть Тони Паламбо. Главный участник операции «Подсадная грудка», который много лет собирал компромат, служа вышибалой в «Гепарде», должен был с утра пораньше встретиться с Дейвом.
   Однако он не пришел.
   Отыскать его не удалось, хотя четырехсотфунтовый парень не иголка в стоге сена.
   В Тони Паламбо четыреста сорок один фунт.
   Вот и Фрэнк тоже исчез.

14

   Джеймс Джакамоне, Малыш Джимми, идет в бар в клубе Блумфилд-Хиллз-каунти, что в окрестностях Детройта, и ищет глазами отца. Вито Уильям Джакамоне, или Билли Джекс, сидит на банкетке возле окна и печально глядит на занесенную снегом площадку для гольфа.
   Билли Джекс оглядывается и видит сына. Мальчишка пришел в клуб в поношенных штанах и старой фуфайке с поднятым капюшоном. Будто рэпер какой-нибудь.
   С другой стороны, думает Билли, у парня были тяжелые времена – пять лет за вымогательство. И он еще кое-чем занимался, о чем федералы, спасибо святому Антонию, не пронюхали. Может быть, мальчик и выглядит как клоун, но работает он неплохо.
   И он опять со мной, так что пусть одевается как хочет. С нашей жизнью никогда не знаешь, сколько времени проведешь со своими детьми, поэтому не стоит зря злиться.
   Джимми садится рядом с отцом и делает знак бармену, чтобы тот налил ему как обычно.
   – Месяцы пройдут, – говорит Билли, – прежде чем можно будет выйти туда.
   Джимми плевать на это. Гольф для стариков.
   Официант ставит водку с тоником перед Джимми и уходит.
   – От Винса ничего не слышно? – спрашивает Билли.
   Джимми качает головой.
   – Они не вернулись.
   Вот так-то, думает Джимми, посылать Винса против легендарного Фрэнки Машины.
   Билли принимает неизбежное. Разве у него был выбор?
   Если бы Винс был жив, он бы уже объявился. Но он не объявился, и это может означать лишь одно – Винс Вена предстал перед Всевышним.
   Черт бы его побрал. Вся жизнь у него ушла на то, чтобы войти в главный совет мафии, а через несколько недель его уже нет. Опять надо кого-то выбирать.
   Джимми словно прислушивается к скрипу жерновов в голове отца. Он понимает, что старику приходится одолевать неприятные мысли. Сначала надо признать: Винс умер. Потом одолеть злость: черт, неужели Винс умер? И наконец, честолюбивые помыслы: Винс умер, и кто-то должен занять освободившееся место за столом.
   Они как гиены, наши старики, думает Джимми, видевший много передач «Планеты зверей», пока сидел в тюрьме. Бегают вместе, охотятся стаями, делят добычу, но если один погибает, остальные грызут его кости и высасывают мозг.
   И сладкие косточки Винса они тоже обгложут.
   Есть два босса, думает Джимми, мой старик и Тони Коррадо, и один из них должен подняться над другим.
   Если отцу удастся подчинить себе Сан-Диего, тогда он станет главным.
   – Им надо было послать меня, – говорит Джимми.
   – Ты просил.
   Джимми пожимает плечами. Это правда, он договорился с Джеком Томинелло, однако глава совета, истинный босс, выбрал Винса. В конце концов, Сан-Диего должен был стать территорией Винса, вот ему и надо было самому обо всем позаботиться.
   Но он не смог.
   – Что теперь? – спрашивает Билли.
   Неужели он уже в том возрасте, когда спрашивают совета у собственных сыновей? Однако молодежи пора выходить наверх, вот и Джимми Малышу пора, ведь в свои двадцать семь лет он лучше всех в Группе умеет зарабатывать деньги, и в совете его ждет место.
   В свою очередь, в свое время. Сначала я займу это место, думает Билли, а уж потом Джимми унаследует мою команду.
   – Что теперь? – переспрашивает Джимми. – Я убью Фрэнки Машину, вот что.
   Билли Джекс качает головой.
   – Пап, – говорит Джимми, – мы не можем позволить этому наглому парню убить члена совета и остаться безнаказанным. Да и обещали мы кое-кому…
   – Знаю, что мы обещали, – отзывается Билли. Он смотрит в окно, на снег, и его вновь охватывает злость на Винса.
   – Шайка калифорнийских бездельников, – говорит Джимми.
   – Позволь напомнить тебе, что один из этих «бездельников» убил Винса Вену.
   – Думаешь, я с ним не справлюсь?
   Фрэнк Макьяно, Фрэнки, черт бы его побрал, Машина, думает Джимми. Ему уже за шестьдесят. Может быть, он и легенда, однако никакие старые истории не делают человека пуленепробиваемым.
   Джимми нравится то, что Фрэнки Машина – легендарная личность.
   Стать настоящим мужчиной можно лишь после того, как уложишь настоящего мужчину.
   Этому учил Джимми его дядя.
   Тони Джекс был мужчиной. Дядя Тони добивался своего старым способом, вытеснил из Детройта «еврейскую флотилию», участвовал в войне между Востоком и Западом, которая привела к созданию Группы. Тони Джекс привел в семью Хоффу, и Тони Джекс в конце концов, хоть и неохотно, дал согласие на его убийство.
   А теперь дядя Тони вернулся, но больной, доживающий последние дни в приемной Господа в Вест-Палм.
   В наши дни это стало проблемой, не хватает таких мужчин, как дядя Тони. Джимми любит отца, но он ничем не отличается от других стариков – такой же изношенный, усталый, не желающий спускать курок. Потребовалась жизнь целого поколения, чтобы создать нас, а теперь старики собираются уступить все баклажанам, выходцам с Ямайки и русским.
   Или бездельникам с Западного побережья.
   Очень мы стали нежные в наше время.
   Но Джимми Малыш не такой. Он старой закваски и не боится спустить курок. Ему кажется, что настало время новому поколению взять бразды правления в свои руки и восстановить власть семьи.
   Самое лучшее – это действовать, думает Джимми.
   Надо сразиться с легендарным Фрэнки Машиной.
   Пусть все знают, что в городе появился новый парень.

15

   Дейв Хансен идет в бар «У Каллахана».
   В этом баре, который находится в центре Гэслэмп-дистрикт в Сан-Диего, всегда толпится народ. Здесь всегда было много отелей, стриптиз-клубов и порномагазинов, а теперь, привлеченные клубничкой, приезжают толпы туристов.
   На этой перемене хозяева бара здорово нажились.
   И Дейву Хансену тут рады не больше, чем лихорадке на губе.
   Едва он открывает дверь, как к нему подскакивают два дюжих парня и быстро проводят его в заднюю комнату, где находится офис Тедди Мильоре. Генеалогия семейства Тедди производит впечатление, так как он сын старого Джо Мильоре и внук Папы Джона Прицьолы. Тедди делал деньги на ростовщичестве, однако до недавнего времени не удавалось уличить его в том, что и у него нос в пушку.
   До начала операции «Подсадная грудка» он не знал волнений. В результате операции выяснилось, что Тедди теневой владелец «Гепарда» и некоторых других стриптиз-клубов. А Джон Хини ночной администратор в «Гепарде».
   Тедди выходит из офиса.
   – Мой адвокат будет через пять минут, – говорит он.
   – К тому времени меня здесь не будет, – отзывается Дейв.
   – Тогда через четыре.
   – Поверь, я не проведу в твоей крысиной норе ни на одну секунду дольше, чем это необходимо.
   – Ладно, – говорит Тедди. – Что вам нужно? Мне до смерти надоели придирки федералов только из-за того, что у меня итальянская фамилия и я Мильоре.
   – Тони Паламбо пропал.
   Дейв следит за реакцией Тедди.
   Тедди улыбается.
   – Пойдите на запах «Твинки» и найдете его.
   – Ты его убил?
   – Одни догадки. Первая – что он будто бы мертв. Вторая – что я будто бы хотел его смерти. Третья – что, желая его смерти, я будто бы организовал убийство.
   Дейв подходит к нему поближе.
   Два телохранителя Тедди делают шаг ему навстречу.
   – А почему бы и нет? – спрашивает Дейв. – Я сегодня в плохом настроении и еще не делал зарядку.
   Агент ФБР – шести футов четырех дюймов и разъяренный.
   Телохранители отступают.
   Дейв дышит прямо в лицо Тедди.
   – Если узнаю, что это твоих рук дело, я вернусь. И ты у меня поплачешь.
   – Угрожаете?
   – Правильно.
   – Я подам жалобу.
   – Давай-давай, – говорит Дейв и отворачивается от Тедди.
   – Вы не там ищете, – окликает его Тедди. – Найдите-ка лучше Фрэнка Макьяно.
   Дейв оборачивается.
   – Своего дружка по серфингу, – добавляет Тедди.
   Фрэнки Машину.

16

   Джимми Малыш арендует автомобиль в аэропорту и едет к своему дяде в Вест-Палм.
   Хорошо во Флориде. Хорошо ехать в автомобиле с открытым верхом, подставляя лицо солнцу. Джимми проводит рукой по крашеным светлым волосам. Ему нравится, как он теперь выглядит – яркий блондин с короткой стрижкой. К тому же в такую погоду можно показать татуировку.
   А у него она не одна. Несколько китайских символов – «Сила», «Храбрость», «Верность». На правом предплечье огромное ядро летит в голову чувака в старом «кадиллаке».
   «Убойная команда».
   Хорошо.
   От бунгало Тони пышет жаром. Солнце палит вовсю, но Джимми готов поклясться, что старик на всю мощь включил отопление. На термометре восемьдесят пять градусов.
   Дядя Тони встречает его в свитере.
   Ничего не поделаешь, думает Джимми, кровь плохо бежит по жилам.
   Джимми обнимает дядю, целует его в обе щеки. Кожа у старика холодная.
   Тони Джекс рад племяннику.
   – Проходи, располагайся.
   Они идут в гостиную. Джимми садится на диван, под ногами у него подогреваемый пол.
   – Хочешь что-нибудь выпить? – спрашивает дядя Тони. – Я позову девушку.
   – Да нет.
   Несколько минут они обмениваются ничего не значащими фразами, потом Тони Джекс переходит к делу.
   – Так что привело тебя ко мне?
   – Непорядок в Сан-Диего.
   Тони Джекс качает головой.
   – Меня спрашивали. Я сказал, что Винс не справится.
   – И я говорил то же самое.
   – Фрэнки я знаю с тех пор, когда он был еще мальчишкой, – говорит Тони Джекс. – Он кое-что делал для меня давным-давно. Твердый орешек.
   – Я хочу сам, дядя Тони.
   Тони Джекс несколько мгновений внимательно вглядывается в Джимми.
   – Это решать Джеку Томинелло, мальчик, он босс.
   – Ты должен быть боссом, – говорит Джимми. – Или отец. Боссом должен быть Джакамоне, а не Томинелло. Я это сделаю. Я займу место Винса в Сан-Диего.
   – Что тебе известно о его делах?
   – Он контролировал стриптиз-клубы?
   – Не только.
   – Зачем вдруг понадобился Фрэнки Машина? Зачем нам убивать его?
   Тони Джекс подается вперед. Видно, что он делает над собой усилие. Потом он произносит шепотом:
   – Я скажу тебе кое-что, Джимми. Этого и твой отец не знает. И Джек тоже не знает. Тебе я скажу, но ты должен молчать об этом до гроба.
   – Я буду нем как могила.
   – Клянись.
   – Клянусь Богом.
   Тони Джекс рассказывает ему старую историю. Она очень старая и отнимает у него много времени.
   Когда Джимми Малыш покидает дом дяди, из него словно выпустили воздух.
   Весь воздух.

17

   Найти Мыша Младшего плевое дело.
   Фрэнк набирает 411, получает номер телефона «Голден продакшнс» и звонит туда.
   – Здравствуйте, – говорит он оператору. – Я поставщик для сегодняшней съемки, но никак не могу ни с кем связаться. Не подскажете?..
   В Долине, конечно же.
   Долина Сан-Фернандо – порностолица мира. Тут невозможно ударить по теннисному мячу, чтобы не попасть в голую задницу. Здесь все давно подчинено Лос-Анджелесу, однако какое-то время назад Долина попыталась было освободиться, чтобы возродиться как порнореспублика, вспоминает Фрэнк, поворачивая на 101-е шоссе и направляясь прямиком к месту назначения.
   Итак, есть Голливуд, а к северу от него вот этот Головуд. Чахлые гомики, накачавшись виагрой, трахают одурманенных наркотой девиц на раскиданных повсюду голых матрасах.
   Эротикой и не пахнет, думает Фрэнк.
   Однако «индустрия развлечений для взрослых» – помимо шуток – обгоняет Голливуд, бейсбол, НФЛ, НБА, вместе взятых. Здесь больше всего делается денег, а где деньги – там мафия.
   Съемочную площадку Фрэнк отыскивает без проблем. Это большой дом в Чэтсворте с большим двором и обязательным бассейном. Он знает, что не ошибся, потому что на улице припаркован «хаммер» Мыша Младшего, который не побоялся явиться на съемки, словно нарочно демонстрируя Фрэнку, насколько нынешняя молодежь беззаботна. Если собираешься совершить убийство, мисс, возьми свой автомобиль, словно тебе не о чем беспокоиться.
   Если только это не засада, думает Фрэнк.
   Он едет вокруг дома, высматривая другой автомобиль, однако его нет. На углу пусто. Если у Мыша Младшего и есть телохранители, они все внутри – наблюдают за действом. Ни в какие ворота не лезет, думает Фрэнк, направляя автомобиль на горку, чтобы хорошенько осмотреть двор. Он тормозит и достает бинокль.
   Если бы я хотел убрать Мыша Младшего, то мог бы сделать это прямо отсюда одним выстрелом, и никакие телохранители ему бы не помогли, разве что унесли бы труп с мокрой травы.
   Маленький дурашливый панк и его еще более дурашливый приспешник Тревис были на площадке вместе с режиссером и командой и, видимо, решали, где снимать во время дождя. Труппа и охранники жалко теснились в крытом патио, а режиссер придумывал, что и как будет происходить, пока вытаскивали в патио шезлонг и ассистент искал полотенце, чтобы стереть с него капли дождя.
   Понятное дело, думает Фрэнк, актеры хотя бы получат сухой шезлонг для работы.
   Фрэнк всматривается в Мыша Младшего. Легче легкого убрать его, но Фрэнк не жаждет его крови, ему нужна информация. Значит, надо посидеть и подождать.
   Есть пять причин, по которым человек становится мишенью.
   Беспечность.
   Усталость.
   Привычка.
   Деньги.
   Секс.
   Вот и все. Весь список.
   Мышь Младший уже допустил беспечность, и этого достаточно, чтобы его убить, однако Фрэнку ни к чему его смерть. Значит, теперь надо подождать, пока Мышь Младший не совершит еще какой-нибудь из смертных грехов.
   Если бы Фрэнк держал пари, то поставил бы на секс.
   Для этого не надо быть умником, достаточно видеть, как Мышь Младший смотрит на юную актрису, занимающуюся сексом с самой собой. Он не сводит глаз с маленькой блондиночки с потрясающе большой грудью, такой большой, что она выглядит неправдоподобной. На ягодице у блондинки, естественно, татуировка, «печать проститутки», как говаривал Майк Риццо.
   Дельфин.
   Фрэнку обидно за дельфинов.
   Он плавал с ними. Иногда они ради забавы катаются на волнах рядом с людьми. Одно из лучших воспоминаний Фрэнка – как дельфины играли в море на закате. А теперь ему приходится смотреть на дельфина, украшающего ягодицу порноактрисы.
   Татуировка вообще не доставляет Фрэнку удовольствия, не нравится ему. Он не понимает, зачем она на молодом теле, а тем более потом, когда годы возьмут свое.
   Неаппетитно.
   Мышь Младший следит за девицей с дельфином.
   Она смотрит на него.
   Порнографическая щенячья любовь.
   Было бы ничего, не будь так отвратительно.
   Девушка ласкает себя, стонет и смотрит не в камеру, а на Мыша Младшего, который переминается с ноги на ногу и по-идиотски ухмыляется, впрочем, он и есть идиот от рождения.
   Тем временем порноактер, куривший с другим молодым парнем, приближается к девице с дельфином, и она делает все, что нужно, ртом. Потом актер платит ей той же монетой. После чего они долго и нудно меняют позы – подобно сексгимнастам, выполняющим обязательные упражнения, – и заканчивается все «пшиканьем» девице в лицо бутафорской спермой, что она воспринимает радостно, даже как будто с благодарностью.
   Время ланча.
   Фрэнк не знает, есть ли у работников «индустрии развлечений для взрослых» свой профсоюз, однако ланч всех вдохновил, и актеры выстроились в очередь к длинному столу.
   Мышь Младший ждет, пока девушка с дельфином, взяв у ассистента влажную салфетку, протирает лицо, а потом приближается и накидывает на нее махровое полотенце, подтверждая этим, думает Фрэнк, что рыцари еще не перевелись. Парочка отделяется от остальных, предпочитая уединение рядом с неработающим грилем.
   Интересно, о чем они говорят?
   О снятой сцене? Или о той, которую предстоит снимать? Об ее игре, о технике секса? «Продюсер» делает замечания? О карьере? О чем?
   Не важно.
   Фрэнк ждет до конца перерыва, потом подъезжает поближе к дому и ставит автомобиль на уличную стоянку.
   Девушка с дельфином появляется примерно через два часа и садится в «форд-таурус». Фрэнк едет за ней, пропустив вперед несколько машин. Она направляется на юг и останавливается в Эн-Грико рядом с одним из двухэтажных домов, каких тысячи в Лос-Анджелесе. Фрэнк паркуется так, чтобы видеть, как она поднимается на второй этаж и исчезает за дверью.
   После этого Фрэнк уезжает, находит вход в подземку, покупает сэндвич с индейкой и холодный чай, там же отыскивает уборную, покупает «Серфингист», потом едет обратно, паркуется напротив дома и принимается ждать.
   Сэндвич неплохой – не такой, как он готовит для себя дома, но неплохой. Обычно он берет для сэндвича настоящий хлеб, хотя и Донна и Джилл постоянно напоминают ему об углеводах, которых полно в хлебе и макаронах.
   Диетический пунктик, думает Фрэнк – раньше никто не болтал об «избытке углеводов» и в ресторанах вовсю ели спагетти, а теперь углеводы – враг человечества и надо есть протеины.
   Мышь Младший появился лишь около восьми часов.
   Наверное, у него неприятности, думает Фрэнк. Сценарий, освещение, физиология актеров, недостаток звезд…
   Так или иначе, Мышь Младший приезжает в своем «хаммере», и приезжает один. Беспечность и секс, думает Фрэнк, смертельный дуэт. Остается один вопрос: взять его теперь или после того, как он напрыгается?
   Лучше действовать в квартире, а не на улице, думает Фрэнк, однако девушка с дельфином ни при чем, и Фрэнк решает не впутывать ее в их дела. Хорошо бы Мышь Младший пришел к ней не на всю ночь.
   Короче говоря, думает Фрэнк, тебе хочется надеяться, что он – это ты.
   Заведя будильник, Фрэнк засыпает на полчаса, точно зная, что раньше этого срока Мышь не выйдет. Откинувшись в кресле, он спит, но едва раздается звонок, тотчас просыпается, вылезает из машины, открывает багажник, достает отмычку и идет к «хаммеру».
   В прежние времена, если сын босса отправлялся на свидание, на улице его ждали свои ребята, прикрывали тылы.
   Теперь не так.
   Фрэнк подходит к «хаммеру» и открывает заднюю дверцу. Срабатывает сигнализация, но кто теперь обращает на нее внимание? Разве что Фрэнк тратит лишние несколько секунд на то, чтобы ее выключить.
   Забравшись в машину, Фрэнк ложится на пол в надежде, что Мышь Младший плохой любовник.