— Я хотела только забрать к себе Мармадюка, — без колебаний ответила женщина. — и глазам своим не поверила, когда увидела у подъезда машину Лео. Я очень рассердилась. — Ее глаза наполнились слезами. — Мне было так тяжело, пришлось пойти на такие уловки, а они посчитали меня сумасшедшей и перестраховщицей.
   — У вас был свой ключ от квартиры Мег?
   Она отрицательно покачала головой:
   — Нет, я собиралась попросить его у соседки. Но я уже видела, что Лео находится в гостиной, поэтому принялась колотить в дверь, и сразу же накричала на них, едва они мне открыли. — Она прижала ладони к глазам, отчего показалась еще более несчастной. — Теперь я так жалею об этом! Ведь та наша беседа оказалась последней, и я выглядела не в лучшем свете. Понимаете, я знала наверняка, что им угрожает серьезная опасность. И это тревожное чувство не покидало меня ни на минуту. Я так и ждала, что вот-вот случится нечто непоправимое.
   Фрэнк выждал несколько минут, пока Джинкс собралась с духом, и спросил:
   — Ну, а что же произошло потом?
   — Мег начала распространяться о Джоше и о том, как она непорядочно повела себя по отношению к партнеру. Потом она обвинила меня в том, что я нарочно постоянно напоминаю им про убийство Рассела, и делаю это лишь затем, чтобы их жизнь стала невыносимой. Мы тогда с ней здорово поцапались. — Она беспомощно посмотрела на свои ладони. — Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Я силой заставила их уехать в дом Лео в Челси до понедельника. Я все же убедила их, что там они будут в большей безопасности, поскольку ни единой душе не был известен тот адрес. Я одна знала его.
   — И они уехали?
   — Да.
   — Во сколько?
   — По-моему, где-то около двенадцати ночи. Мег настояла на том, что ее дом надо было оставить уже пустым для того, чтобы потенциальных покупателей ничего не сдерживало.
   — Так она хотела продать свою квартиру?
   — Да, — повторила Джинкс. — И я должна была обратиться с предложением к агенту по недвижимости сразу же после того, как они уедут во Францию. Это тоже являлось частью нашего плана. Мег требовалось внести определенную сумму в ее бизнес, и я пообещала помочь ей в делах после того, как продам ее дом, но только в том случае, если они на некоторое время исчезнут и поживут на континенте. И Джошу тоже именно я должна была потом объяснить причину ее исчезновения… — Она запнулась. — Но Мег почувствовала себя виноватой после телефонного разговора с ним и твердо решила отложить поездку до понедельника, чтобы встретиться с ним и все рассказать лично. — Джинкс слизнула слезы, которые закапали ей на губы. — Джош даже стал угрожать ей, что уйдет с работы, если она не даст ему гарантий по поводу своего участия в бизнесе. В последнее время у них действительно дела шли не лучшим образом, и Мег боялась, что уход Хеннесси может окончательно подорвать репутацию компании.
   Фрэнк с интересом смотрел на опущенную голову женщины:
   — Меня кое-что продолжает удивлять, мисс Кингсли, — признался он. — Зачем им понадобилось сохранять свои отношения в тайне, если они искренне считали ваши опасения необоснованными?
   Некоторое время Джинкс смотрела на него непонимающим взглядом, но потом заговорила:
   — Мег дважды поступила довольно грязно по отношению ко мне, поэтому не собиралась спорить и излагать свои доводы. А вот Лео был на моей стороне. Он давно хотел отдохнуть во Франции, тем более теперь, когда ему меньше всего хотелось самому расплачиваться за свое поведение и оправдываться перед родственниками и знакомыми. Он бы с удовольствием умчался на континент, если бы только Мег не приспичило решать свои служебные дела.
   — Неужели это было так уж необходимо?
   — Кроме всего прочего, у нее оставался один клиент, которого Мег никак не хотелось терять, и пара встреч с банковским менеджером. Она объяснила тогда, что, отменив эти свидания, подставила бы подножку собственному бизнесу. Поэтому раньше одиннадцатого ей никак нельзя было покидать страну.
   — Значит, потом она все же передумала?
   Джинкс согласно кивнула:
   — Да, и в первую очередь потому, что ее смог переубедить Лео. Но после переговоров с Джошем она опять стала нервничать, на звала меня психопаткой и мнительной особой. — По щекам Джинкс снова потекли слезы. — По-моему, ей даже хотелось извиниться передо мной позже, но она слишком боялась Саймона, чтобы даже взглянуть на меня. Как же это все печально!
   — Я вас понимаю. — Чивер выждал еще немного. — Значит, они отправились в Челси около полуночи в субботу? Вы уверены, что они доехали до дома Лео?
   — Да, конечно, я же последовала за ними. Лео оставил свой автомобиль в гараже, и я убедилась в том, что они оба вошли в дом, и только после этого поехала к себе.
   — А что дальше происходило с котом?
   — Все должно было идти по намеченному плану, только теперь я решила забрать его к себе в понедельник. Мы оставили беднягу Мармадюка в холле, не забыв про еду, воду и его туалет: ему пришлось бы мучиться совсем недолго, не более полутора суток. Я должна была взять ключ у соседки Мег, выручить кота из заточения и объяснить миссис Хелмс, что квартира теперь продается. Предполагалось, что сразу по прибытии во Францию Мег сама позвонит Хелмсам, поведает им о том, что происходит, и объявит меня своим полномочным душеприказчиком.
   — Но зачем же вам потребовалось хранить все цроисходящее в тайне от мистера и миссис Хелмс? — удивился Фрейзер. — Уж не думали ли вы, что они каким-то образом замешаны в убийстве Рассела?
   — Конечно, нет. — Джинкс замолчала и некоторое время сидела, подыскивая нужные слова. — Мне казалось, что бояться нам следовало исключительно моего отца, — наконец, заговорила она. — И в то время я уже не знала, что именно ему известно об отношениях Лео и Мег. О том, что он был в курсе романа Рассела и Мег, я узнала уже позже от Майлза. Кстати, это и есть одна из главных причин, почему я все же считала его причастным к гибели моего мужа. — Она потерла лоб. — Правда, Лео поклялся, что его родители будут молчать, как немые, и все же… — Она беспомощно воздела руки. — У Адама есть много способов выяснить истинное положение дел. А уж если посвящать в тайны таких людей, как супруги Хелмс, то можно и не сомневаться, что они расскажут все до мельчайших подробностей первому встречному, который поинтересуется у них о чем-либо, и не испытывая при этом никаких угрызений совести. Мег говорила, что ее болтливая соседка может поступить и еще хуже: она не станет ждать, пока к ней явится некто с расспросами, а просто встанет на углу улицы и начнет вещать обо всех тайнах, ей доверенных.
   — Почему же вас не взволновал тот факт, что машина Лео была припаркована на Шубери Террас, если вы подозревали, что ваш отец следит за ним и Мег? — поинтересовался старший детектив.
   Джинкс подняла голову, и Чиверу показалось, будто он впервые начинает осознавать, через какие трудности и тревоги пришлось пройти этой женщине во имя своей подруги.
   — Конечно, я забеспокоилась. Я пыталась уговорить его оставить машину в Ричмонде. Но он ничего и слышать об этом не хотел. При этом он заявил, что вся эта история начинает приобретать какой-то смехотворный оборот. Но, понимаете, я-то хорошо помню о случившемся с Расселом, а они словно обо всем начисто забыли. Я провела кошмарную неделю в Холле, испереживалась так, что думала: слягу от нервного напряжения. Я поговорила с Лео и он обещал звонить мне каждый день, дабы мои родные не могли и подумать, будто у нас что-то не заладилось. Потом вдруг он звонит мне в пятницу днем и спокойно сообщает, что утром в субботу они уезжают, и теперь можно, ничего не опасаясь, объявить об их намерении пожениться. Тогда я еще подумала: «Ну, слава Богу, все, кажется, завершится благополучно». Пусть при этом я буду выглядеть полной идиоткой. Тогда меня это заботило меньше всего на свете. — Она приложила к глазам носовой платок. — Я не могу этого объяснить, так как не верю ни в какие предчувствия и ясновидение, но в тот момент, когда Лео сказал мне о своем желании жениться на Мег, меня словно озарило, и я вдруг поняла — они обречены и обязательно должны умереть. На меня как будто ведро ледяной воды выплеснули. — Она измученно посмотрела в сторону Алана. — Поэтому я сложила все известные мне факты, и у меня снова получилось, что опасность исходит от Адама. Если бы я так не паниковала, может быть, ну, может быть, они до сих пор оставались бы в живых…
   — Нет, — отозвался доктор Протероу, — никакого значения ваше поведение уже не имело. По крайней мере, Адам представлял собой достойного вероятного противника, так что друзья все же решили послушаться вас и соблюдали некоторые меры предосторожности. В противном случае их бы убили неделей раньше.
   Она протянула врачу письмо Саймона.
   — Но ведь это я заставила их сохранить свои отношения в тайне от всех остальных, — пожаловалась она, — а ведь он убил их только из-за того, что они держали свой роман в секрете. Именно из-за скрытности…
   — Нет, — упрямо повторил Алан. Доктор успел прочитать письмо еще раньше Джинкс, как раз перед тем, как привести полицейских в ее палату. — Он был сильно болен, Джинкс. И болезнь заставила его поступить именно так. Ты никак не смогла бы остановить этого человека.
   — Доктор абсолютно прав, мисс Кингсли, — подтвердил старший детектив Чивер. — Единственным человеком, кто мог хоть отдаленно предполагать, что Саймон виновен в смерти Рассела, была Мег Харрис. Она была, пожалуй, самой близкой ему из всех. Но если даже ей не пришло в голову, что надо опасаться собственного брата, то каким же образом об этом могли догадаться вы? — Он немного помолчал. — Вы не можете вспомнить, она никогда не испытывала страха по отношению к брату?
   — Нет. Во всяком случае, не в том смысле, в каком вы это подразумеваете. Она боялась, что что-то может произойти с ним. «Если бы только Саймон походил на меня, я была бы за него совершенно спокойна», — вот что она повторяла мне. Ей очень не хотелось, чтобы брат остался одиноким. Похоже, у него не было настоящих друзей. Я помню, как однажды Мег заявила мне, что у Саймона даже нет никаких развлечений, и его работа является единственным занятием всей его жизни.
   — А ей никогда не приходило в голову, что с ним что-то не так?
   Джинкс задумалась:
   — Как-то она спросила меня, не кажется ли мне ее брат каким-то странным. Я удивилась: мол, а в чем дело? Ей показалось, что он частенько притворяется и ведет себя не совсем искренне. «Создается такое впечатление, что он ненавидит собственных родителей, — пояснила она тогда. — В частности, мать. Но он никогда не говорит ничего плохого ни ей, ни про нее. Я-то — совсем другое дело. Я всегда готова как-нибудь уколоть ее, потому что она — моя настоящая противоположность, но я и палец о палец не ударю, чтобы измениться самой. Правда, эта старая карга меня, в общем-то, устраивает. Папуля наш — самый настоящий ханжа и нытик, но другим я его себе тоже не представляю». — Джинкс сжала губы, чтобы не расплакаться от воспоминаний. — Мег было интересно, не кажется ли мне, что Саймон ненавидит свою семью, но я об этом даже не задумывалась, поэтому мы перевели разговор на какую-то отвлеченную тему. Я знаю, что он частенько казался ей немного замкнутым и каким-то чужим, но это она, скорее всего, относила на счет его религиозного фанатизма. Не сомневаюсь, что она и предположить не могла о связи Саймона с убийством Рассела. — Джинкс нервно забарабанила пальцами по подлокотнику кресла. — Да и кому могло такое прийти в голову, если уж на то пошло!
   — Это можно понять без всяких сомнений. Спасибо вам за откровенность. Но давайте пойдем дальше. Теперь расскажите нам, как проходил воскресный день и что же на самом деле произошло в вашем гараже. В письме Саймона содержатся некоторые подсказки. Например, о том, что птички улетели из клетки и что он сам хотел заставить вас рассказать, где найти влюбленную парочку. Вам это о чем-нибудь говорит?
   В этот момент у Джинкс так сильно затряслись руки, что ей пришлось зажать ладони между коленями и немного посидеть молча, чтобы сосредоточиться и успокоиться.
   — Да, все правильно. Мне пришлось сказать ему, куда они пропали. Он сразу понял, что они уехали из Хаммерсмита, потому что Саймон пытался дозвониться до Мег, но на ее квартире никто не снимал трубку. — Теперь в глазах Джинкс светилось самое искреннее отчаяние. — В общем… он почти поверил, что они уже скрылись во Франции… но вынудил меня сказать ему правду… а кроме меня никто об этом не знал. — Она усилием воли заставила себя успокоиться. — Он заявился ко мне после обеда, чтобы якобы извиниться от имени Мег за ее нечестный поступок по отношению ко мне, — с трудом выдавила женщина. — Он сказал, что все утро молился за меня во время службы, но потом, дескать, подумал, что одних молитв будет недостаточно и необходимо выразить сочувствие при личной встрече. Я сначала рассмеялась… — Тут голос ее опять сорвался. — …И пояснила, что тут нечему сочувствовать. Вот кого действительно стоило пожалеть, так это саму старушку Мег, которая уже через пару месяцев должна была прозреть и увидеть, что связала свою жизнь с эгоистом и настоящим подлецом. — Она сглотнула. — Наверное, мне не стоило смеяться. Он, должно быть, догадался, что я уже какое-то время знала об их связи. Саймон здорово рассердился, он говорил о секретах и скрытности, потом назвал Мег шлюхой… — Джинкс замолчала, на этот раз надолго.
   — И что же он сделал потом? — тихо спросил Фрэнк.
   Она горестно мотнула головой:
   — Мне кажется, нам всем будет легче, если о дальнейших событиях поведаю я, — предложил Алан. — Когда вчера пришло известие о смерти Саймона, Джинкс рассказала мне все то, что смогла вспомнить. — Он присел на корточки рядом со своей пациенткой и успокаивающе положил ладонь на ее затылок. — Вы разрешите мне продолжить эту историю, Джинкс?
   Она некоторое время внимательно изучала его лицо, а затем отвернулась. Неужели он ничего не замечает в ее взгляде? Сейчас она была настолько расстроена и взволнована, что чувствовать рядом присутствие здорового и ничем не встревоженного человека было для нее особенно болезненно. Как ей хотелось, чтобы он убрал свою руку и отошел в самый дальний угол палаты. О Господи, как бы ей хотелось, чтобы… — Да, если это возможно, — скромно ответила она.
   Старший детектив согласно кивнул:
   — Я не возражаю, доктор.
   Алан выпрямился:
   — Тогда, я попрошу вас постараться представить себе, как сложно общаться с человеком, которого вы знали много лет и все время считали мягким, спокойным и ничего серьезного собой, в общем-то, не представляющим. И вдруг в одно мгновение оказывается, что это не так, и перед вами возникает совсем другая личность: психически неуравновешенная и смертельно опасная. Вот примерно такую встречу и пришлось пережить Джинкс тем воскресным днем. Трудно сказать, каков бы стал диагноз Саймона, если бы его успели обследовать врачи. В любом случае, это какое-то параноидальное заболевание, имеющее сексуальные корни и связанное с его матерью, сестрой или с ними обеими. Мне даже кажется, что его ненависть по отношению к Богу является более глубокой и представляет собой неприятие любого сильного мужчины, поскольку сам Саймон рассматривал половые отношения как действия, недостойные нормального человека. Сексом, по его понятиям, наслаждались только шлюхи, поэтому, чтобы от полового акта смог получить удовольствие обыкновенный мужчина, ему приходилось либо пользоваться услугами проституток, либо превращать простую женщину в жалкое существо низшего порядка. — Доктор вопросительно посмотрел на старшего детектива. — Может быть, именно такие мысли его мать внушала ему на протяжении долгих лет. Если она убеждала его, что все порядочные женщины находят секс отвратительным, то для Саймона отношение к нему становилось с годами все более противоречивым. Особенно, если учесть, что его сестрица, с одной стороны, напоказ выставляла все свои половые победы и похождения, а ему, в противоположность ей, пришлось принять обет безбрачия.
   — Да, его мать определенно имеет значительные проблемы в этой области, но я сомневаюсь в том, что она умышленно старалась разрушить счастье собственного сына.
   — Я тоже так считаю. Но здесь следует принимать во внимание и многие другие факторы. Например, то, что Саймон не выносил, когда над ним насмехались или даже просто подшучивали. И это играло большую роль в его болезни. Может быть, только по этой причине он выбрал службу в церкви. Внутри храма к нему могли относиться со всей почтительностью, и никак иначе. Другим фактором послужила скрытность происходящего. Если он мог как-то управлять событиями жизни, или ему так казалось, он сдерживал себя, но если появлялся элемент скрытности, то его начинал мучить элементарный страх перед неизвестным, и он становился опасным для общества. Интересно еще и то, что он стремился всегда быть в курсе всех событий, касавшихся его близких. Джинкс рассказала мне, что он частенько названивал ей или Джошу, и мне кажется, что он продолжал звонить Хеннесси даже после того, как Лео и Мег погибли. Между прочим, он пытался связываться и со мной, чтобы выяснить, какой информацией я обладаю. — Доктор в задумчивости аккуратно погладил искалеченное плечо.
   — Одним из осложнений параноидального отклонения, — продолжал Протероу, — является следующее. Больной может в течение долгих промежутков времени прекрасно выполнять свои служебные обязанности и на разных уровнях сохранять полное спокойствие, особенно, когда дело доходит до личных отношений. При этом сознание его остается ясным и мышление логичным. Поэтому я и просил вас заранее понять, насколько серьезным оказалось положение Джинкс, когда произошла та воскресная встреча. Не менее важным является и то, что она смогла мгновенно сориентироваться и понять, с кем же на самом деле ей предстоит иметь дело. — Он бросил взгляд на поникшую голову женщины. — Саймон серьезно напугал ее, и с тех пор, как к ней начала возвращаться память, она все время корит себя за то, что не смогла достаточно хорошо защитить от него Лео и Мег. Я прав, Джинкс?
   Она ничего не ответила, и сержант в этот момент подумал, насколько же все-таки бесчувственен ее лечащий врач.
   — Джинкс отправилась на кухню готовить кофе. Она считает, что именно там Саймон и ударил ее чем-то тяжелым по голове. Правда, самого удара она, разумеется, не помнит. Когда она пришла в себя, то оказалась лежащей на полу, причем руки ее были привязаны к ногам за спиной. Затем Саймон надел ей на голову полиэтиленовый пакет и пригрозил, что она так и задохнется в нем, если немедленно не скажет ему, куда скрылись Лео и Мег. Джинкс поняла, что долго она так не продержится. Воздуха не хватало, и она знала, что он не шутит. Поэтому, как только он снял с ее головы пакет, женщина сразу же выдала ему адрес Лео в Челси. Следующее, что помнит Джинкс, это как сосед-полковник вытаскивал ее из гаража. Она не представляет себе, сколько времени пробыла там, и сколько ушло на то, чтобы прийти в себя окончательно. Затем она отыскала телефонный номер квартиры Лео в Челси, но когда дозвонилась туда, чтобы предупредить Мег о том, что ее брат только что пытался убить ее, Саймон был уже на месте. Пока что я нигде не ошибся, Джинкс?
   Молчание.
   — И тогда Саймон стал говорить в открытую, — продолжал доктор. — Он предложил ей непосредственный выбор, сказав: «Лео сейчас находится в том же состоянии, что и ты некоторое время назад. Другими словами, через пару минут он умрет от удушья. Мег связана по рукам и ногам, но она может передать тебе пару слов, если я поднесу ей трубку ко рту. Если ты сделаешь все так, как я тебе велю, они останутся жить. Если нет — умрут». — Доктор подошел к женщине и нежно провел пальцами по ее затылку. — Разумеется, она выбрала второй вариант, стараясь помочь бывшему жениху и подруге. Она надеялась, что в Саймоне пробудятся все те лучшие качества, о которых она знала вот уже столько лет. Он — священник, он — мужчина, любящий свою сестру, он — тот самый человек, которому она сама когда-то подарила на счастье свой весьма дорогостоящий брелок. Трагедия и Мег, и ее собственная заключалась в том, что они всегда доверялись фальшивому "Я" Саймона, в то время как его истинное "Я", искаженное и извращенное, сидело где-то в глубине его сущности. Мы все стремимся защитить все части своего "Я" — и Бог знает, как это естественно — но для большинства из нас тайное, спрятанное "Я" не является столь опасным.
   Джинкс смахнула с щеки слезу:
   — Мне надо было сразу же все рассказать полковнику Клэнси. Он всегда был моим лучшим другом. — Она всхлипнула, не в силах сдерживать эмоции. — Я знаю, что некоторые почему-то считают его старым эксцентричным глупцом и за спиной даже посмеиваются над ним, но он сумел бы что-нибудь придумать. — Она пыталась найти нужные слова, и губы ее беспомощно дрожали. — Я поступила неправильно. Я сказала супругам Клэнси, что у меня все в порядке, хотя на самом деле это было далеко не так. Мне почему-то показалось, что если я выполню все то, что пожелает Саймон, то с Мег и Лео ничего не случится. Мне даже почудилось, будто это какая-то, пусть чудовищная, но все же игра. Наверное, я была о себе слишком высокого мнения и зря понадеялась на собственные силы и смекалку.
   Фрейзер взглянул на врача, словно прося его разрешения вставить пару слов:
   — Нет, это не высокое мнение, когда имеешь дело с непосредственной угрозой жизни, мисс Кингсли. Особенно, если учесть, что вы поверили Саймону. Я, конечно, не специалист, но уверен, что вы действовали из самых чистых побуждений, поскольку любили свою подругу, и то, как вы поступили, делает вам честь.
   Алан согласно кивнул:
   — Потом он сказал, что транспорта сейчас в городе немного, поскольку это был выходной день, и приказал Джинкс прибыть в Челси на квартиру к Лео через двадцать минут. Но если она не успеет в срок, или в том случае, если она обратится за помощью в полицию, то он пообещал сразу же прикончить и Лео, и Мег, а затем снова придвинул трубку ко рту своей сестры.
   — И Мег тоже попросила вас помочь ей и выполнить все то, чего он требовал?
   Джинкс кивнула.
   — Что же произошло потом, когда вы приехали к ним?
   Было видно, что Джинкс становится все труднее говорить и, понимая это, слово снова взял Протероу:
   — Она мельком успела заметить в открытом дверном проеме Лео. Он лежал на полу и уже не шевелился. Скорее всего, когда Джинкс добралась до Челси, он уже умер от удушья, и то, что он просто лежал и не двигался, было лишь сокрытием истинного положения дел. Но Джинкс торопилась, как могла, и все же у Мег еще оставался шанс выжить. Саймон пообещал оставить их невредимыми, поскольку признался еще и в том, что никогда не убивал женщин. Ему, дескать, хотелось только поговорить по душам. Он усадил их рядом друг с другом у стенки с вытянутыми вперед руками и ногами и начал разглагольствовать. Его монолог длился несколько часов. В конце концов, Джинкс даже почувствовала, что начинает понемногу успокаиваться и приходить в себя.
   — И что было дальше? — нетерпеливо спросил Фрэнк, когда доктор замолчал.
   — Мег предложила ему заняться с ней сексом, — заговорил Алан в полной тишине. — Ей показалось, что он добивался именно этого. Возможно, она угадала его желание, но только он не хотел, чтобы в тот момент она упоминала о сексе. — Он в отчаянии покачал головой. — Если быть честным, то для Саймона уже не имело большого значения то, что тогда сказала Мег. Какую бы роль она ни предпочла выбрать в тот страшный момент: сестры, матери, подруги, любовницы, — конец ее был очевиден. — Он печально посмотрел на трясущиеся руки Джинкс. — Но то, что происходило дальше с Мег или Лео, сама Джинкс уже не видела, поэтому больше она ничего добавить не сможет. Саймон взбесился по-настоящему, схватил Джинкс за лодыжки и оттащил подальше от Мег, потом снова надел ей на голову пакет и приклеил его к шее «скотчем». Она помнит, как кричала и визжала в истерике Мег, как стучала ногами по полу, а потом сама мисс Кингсли потеряла сознание.
   И снова наступила тишина.
   — А вы можете рассказать нам, что же произошло с вами потом? — попросил Джинкс Чивер. — Или будет лучше, если доктор продолжит за вас?
   Ее огромные глаза искали в лице Фрэнка понимание.
   — Я действительно помню очень мало, — робко произнесла она. — Разве только то, что я наконец пришла в себя и обнаружила, что в пакете, в том месте, где у меня находился рот, образовалось отверстие, а так как руки у меня были прижаты к подбородку, я смогла немного расширить эту дырочку. Но не более того. Меня втиснули в какую-то коробку или ящик, и каждое движение вызывало страшную боль во всем теле, поэтому я сразу же отбросила всякие мысли о побеге. — Она закусила губу. — Мне показалось, что он закопал меня живьем, и я приготовилась побыстрее умереть. — Она замолчала, словно погружаясь в свой собственный ад. — Затем я услышала, как заработал двигатель, и тогда поняла, что нахожусь в багажнике своей собственной машины. Как это не забавно, но я не только была абсолютно уверена в этом, но и почувствовала себя более спокойно. Страх постепенно отступал. — Она нервно рассмеялась. — Но потом Саймон снова рассердился на меня. Когда машина остановилась, он начал бить меня и велел вылезать наружу. Он так и не мог понять, почему я до сих пор еще оставалась в живых. «Почему ты не погибла в гараже и почему ты не задохнулась в багажнике? Почему Господь так сильно любит тебя?!» — кричал он на меня.