Но Мартин Уэлборн думал не о Пауле. На секунду она мелькнула в его мыслях. Потом исчезла. Разговор об одиночестве вызвал более устрашающие видения. Сегодня похоронили Элиотта Роблеса. Он хотел сходить на похороны. Он хотел послать к мессе открытку с соболезнованиями. Но то, что Элиотт Роблес был мексиканцем, не обязательно означало, что он был католиком. Немного было мексиканцев по имени Элиотт. Не считая смешного маленького наркомана Элиотта Роблеса.
"Вы вынесли мое дело на улицу", - сказал ему Элиотт Роблес, когда Мартин Уэлборн сделал фатальную ошибку на допросе Чуи Вердуго. Когда Элиотт произнес эти слова, в глазах у него стоял ужасающий страх. А потом, минуту спустя, он выглядел отрешенным. Было ли это следствием наркотиков, которыми он кололся? Краж, которые приходилось совершать, чтобы достать наркотики? Возможно Мартин Уэлборн увидел в нем примирение с судьбой? Возможно он не питал зла к детективу за его непростительную, фатальную глупость? Возможно. Думать так было для него утешением. Придуманным им самим.
Мартин вспомнил другого члена подростковой банды, который однажды сказал ему: "Если вы отберете у меня оружие, и меня из-за этого убьют, я буду и после смерти преследовать вас". Будет ли преследовать его Элиотт Роблес? Преследовать его после смерти, как это делает Денни Мидоуз.
В тот день они подъехали к дому Мидоузов раньше патрульной машины. Безостановочно визжащая женщина стояла перед дверью, и они так и не добились от нее ни слова. Она даже не жестикулировала. Она только смотрела на дом и визжала.
- Визжала, - пробормотал Мартин Уэлборн.
- Что? - сказал Эл Макки. Он дремал. - Ты что-то увидел?
- Увидел?
Мартин Уэлборн дрожал. Как в тот день в кабинете капитана, когда им передали дело Найджела Сент Клера, когда глаза Марти то странно сосредоточивались, то уходили в себя. Эл Макки не мог видеть эти удлиненные карие глаза в темноте машины детективов. Марти трясло. Глаза.
- Марти, ты в порядке?
- В порядке?
- Ты, э-э... Может хватит нам работать? По-моему, мы за один день наработали на два. Кажется, нам здесь не найти эту шлюшку Джилл, просиди мы хоть неделю.
Мартин Уэлборн развернул носовой платок, вытер лоб, аккуратно свернул его и положил обратно в карман.
- Наверное у меня приливы. - Он усмехнулся. - Говорят, случается с нами после сорока. Надо привыкать. Чертовски трудно стареть, правда, мой мальчик?
- Да, черт возьми, - сказал Эл Макки, пристально глядя на напарника. Чем бы это ни было, это уже прошло. Единственной причиной, по которой он сидел вместе с Марти в этой дурацкой засаде на проститутку, получившую телефонный номер, который, вероятно, не имел ничего общего с их убийством, - было то, что дело Найджела Сент Клера вдохнуло в Марти новые силы. В первый раз с тех пор, как ушла Паула Уэлборн.
- По-моему, мы можем просидеть здесь неделю и так и не увидеть белокурую проститутку Джилл.
- Я согласен с тобой, - сказал наконец Мартин Уэлборн.
- Нам самим придется все расхлебывать, Марти, - сказал Эл Макки. - В этом деле у нас не будет никаких зацепок. Нам уже известно, что у голливудских "безнравственников" нет сведений о проститутке по имени Джилл. Завтра проверим в шерифском отделе. Потом в Управлении. Потом начнем звонить продавцам "бентли".
- В Калифорнии полно "бентли", - напомнил ему Мартин Уэлборн. - Как там говорят? Если Калифорния отделится от Америки, она будет седьмой в списке самых богатых стран?
- Да, и у меня есть чувство, что большая часть этих "бентли" прописана на нашем участке, - вздохнул Эл Макки. - Во всяком случае, Ллойд - почти наверняка псевдоним. Или автомобиль зарегистрирован на кого-то еще. Расхлебывать все самим, вот что нам остается.
- Есть другая возможность, - сказал Мартин Уэлборн.
- Что такое?
- Зайти в массажный салон и спросить ее.
- Уверен, что там будут счастливы поделиться телефоном и адресом уличной проститутки, которая подрабатывает массажисткой.
- Зайти как клиент, - сказал Мартин Уэлборн. - Выудить у них информацию.
- И кто же пойдет? - спросил Эл Маки.
Мартин Уэлборн посмотрел на напарника и улыбнулся.
- Ты всегда ловил рыбку так, что мне и не снилось.
И он говорил правду. Посетитель массажных салонов. Эл Макки не заходил туда с тех пор, как служил во флоте в Японии в 1955 году. Ей было 16 лет, легкая, как перышко, с руками тяжелоатлета. Массаж продолжался 5 минут, секс - один час. В то время он еще кое-что мог.
- У меня не хватит денег на массаж, - сказал он, поглядев в бумажник.
- Сколько он стоит?
- Будь я проклят, если знаю.
- Ведь не больше двадцати долларов?
- Судя по здешнему массажу, я думаю, больше, - сказал Эл Макки. Мартину все-таки следовало стать монахом.
- У меня есть тридцать пять долларов, - сказал Мартин Уэлборн, отдавая деньги напарнику.
- У меня двадцать три. Этого должно хватить, чтобы убедить их в том, что я настоящий клиент, и развязать им языки. - Развязать языки? Может это задание не такое уж плохое!
- Дай мне свой жетон и револьвер. И оставь свое удостоверение на случай, если кому-нибудь придет в голову порыться в карманах, пока ты валяешься в бассейне или где-нибудь еще.
Эл Макки взял бинокль и в первый раз взглянул на невыразительный вход в "Ред Валентайн". Обыкновенная дверь в магазинчик, только с закрашенными окнами и мигающими лампочками по периметру двери. Шоу бизнес.
- Большинство клиентов в костюмах, как у меня?
- Разные костюмы, - сказал Мартин Уэлборн. - Ты смотришься нормально.
- Тебе не кажется, что я слишкком похож на копа?
- Ты похож на не очень удачливого человека из страховой компании, который вышел прогуляться в город. Ты определенно не похож на копа.
- Что ты имеешь в виду?
- Я бы сказал, что благодаря потере веса после последнего развода, ты меньше, чем раньше, похож на копа. - Что было очень мягко сказано.
Когда Эл Макки прошел через мигающую дверь в комнату с красным ковром и обоями под золотистый велюр, женщина, сидевшая за письменным столом, с пониманием уставилась на истощенного посетителя.
- Добро пожаловать, дорогуша. Хочешь расслабиться?
- Да, я сегодня на работе немного напрягся.
- Обычный массаж - двадцать пять долларов. Особый а-ля Афродита сорок пять. Ванна с парной - еще двадцать. Правда, не похоже, что тебе нужна парная. Некоторые здесь скидывают по пять фунтов. Тебе скидывать ничего не надо.
Чего это они все хотят сказать? Он что, пришел сюда, чтобы они отгадывали, сколько он весит? Он меньше, чем раньше похож на копа? Эл Макки решил, что до конца недели будет питаться отбивными, картошкой и бобами. Ему все равно, что будет с желудком, но он наберет немного веса. Шутки насчет телосложения хороши в меру.
- Наверно, обычный, - сказал он.
- О,- разочарование было плохо скрыто. Она поправила очки с розовыми стеклами в форме сердечек. Она поправила вездесущую прическу под Бо Дерек, но она стоила не десятку. Даже не пять с половиной. - С тебя двадцать пять. Плата сейчас.
- Как зовут мою массажистку? - спросил Эл Макки.
- Ты заходил сюда раньше?
- Раза два или три,- сказал Эл Макки.
- Сегодня у нас Трикси, у нас есть Джина и у нас есть Лорел.
- Я их не знаю, - сказал он. - В последний раз была девушка, которая мне действительно понравилась. По-моему, ее звали... кажется, Джой?
- Не знаю никакой Джой, - сказала она. И это было похоже на правду... с ее стороны.
- Минутку. Не Джой, э-э... Джилл. Точно. Джилл. Она сегодня здесь?
- Джилл? Нет, она не приходила несколько недель. Она здесь только подрабатывает. - Затем женщина усмехнулась и сказала, - Если тебя массажировала Джилл, то держу пари, что это был романтический массаж.
- Да! - воскликнул Эл Макки.
- Джилл не будет массажировать за двадцать пять. Ты наверно получил особый а-ля Афродита. Может даже сверхособый.
- Эх, жаль, что нет Джилл,- сказал Эл Макки.
- Ладно, солнышко, мы о тебе позаботимся, теперь я знаю, что тебе нужно. Для "особого" у нас есть еще две девушки. У нас есть Лаверна. У нас есть Сладкая Люси.
- Не знаю, - сказал Эл Макки, стоя в нерешительности. - Может стоит придти в другой раз. Мы с Джилл сразу друг друга поняли.
- Конечно, конечно. Я понимаю, - нетерпеливо сказала женщина. - Я знаю, какой массаж тебе нужен. Иначе бы ее не прозвали Раскладная Джилл.
- Рас... чего?
- Раскладная Джилл. Раскладная Джилл! Я знаю, что тебе нужно. Так, Лаверна черная. Ты ведь без предрассудков?
- Нет, но...
- А Сладкая Люси - японка. Она из Токио. Здесь работает всего шесть месяцев. Хотя довольно хорошо говорит по-английски. Она тебя сразу поймет, - женщина при этом захихикала.
- Если бы я опять смог получить Джилл...
- Слушай, Сладкая Люси знает все японские массажные штучки. И вообще, это она учила Джилл массажировать.
- А-а, понимаю, - сказал Эл Макки. - Это другое дело. Она лучше Джилл? Она ведь дружит с Джилл?
- Между прочим, дружит. Если Джилл понравится тебе больше после сеанса с Люси, скажешь мне, я назначу время, ты придешь и увидишься с Джилл.
- Ну, кажется, ошибиться здесь невозможно, - сказал Эл Макки.
- С тебя еще двадцать. Сладкая Люси не делает ничего, кроме "особого а-ля Афродита".
Эл Макки надеялся, что капитан Вуфер не заартачится, когда они предъявят ему этот счет. Сорок пять долларов!
- Что ты решил насчет ванны?
- Конечно нет! - сказал Эл Макки. Сорок пять долларов!
Комнатушка была крохотной, с одним столом, заставленным маслами, лосьонами, полотенцами и мочалками. Там стоял и массажный стол с чистыми простынями и полотенцем, свернутым у изголовья. Там был деревянный стул и два стенных крюка с вешалкой. Там из одинокой обшарпанной колонки, звучала музыка. И все. Сорок пять долларов!
Он ожидал плюшевые подушки, персидские ковры, может быть, маленький бассейн с искусственным водопадом, какие-нибудь сексуальные японские стенные росписи. И где этот чертов бар? Он начинал нервничать. В конце концов, это был его первый массаж, не считая того, "особого", двадцатидолларового в 1955 году. Ему надо выпить. Он выглянул из комнатушки, в которую его направили. В коридоре он не услышал никаких звуков, напоминавших ожидавшийся бесшабашный кутеж.
Здесь нету никакого бара! Только с полдюжины таких же клетушек! Ванна с парной на самом деле были, наверное, лягушатником с пластиковым мешком для пара.
По крайней мере она оказалась молодой. Она была не особенно красивой, Не то, что та, в 1955. Она была в шортах и обрезанной футболке, как запомнившаяся ему девушка на катке. Она сказала, - Снять, пожалуйста, одежду. Лечь на стол. Я сичас придти.
Эл Макки снял и повесил пиджак и брюки. Он беспокоился о бумажнике, но черт с ним: сколько у него можно украсть? И как можно залезть в карман брюк, чтобы он не увидел? Когда он перестанет чувствовать ручонки на своем заду, он повернется и посмотрит. Он разделся до трусов и замялся. Какого черта. Он на задании. Он снял заношенные трусы и сунул их в карман пиджака. Он не хотел, чтобы она их увидела. Последняя сука, на которой он женился, никогда не следила, чтобы у него было приличное белье.
Он вытянулся на столе и стал ждать. Музыка стала еще более обшарпанной. Сорок пять долларов!!
Дверь открылась, и вошла Сладкая Люси со свежими полотенцами.
- Хотеть "особый Афродита"? - захихикала она. - Я хорошо. Я думать, тебе понравится.
- Да, в прошлый раз меня обслуживала Джилл, - сказал Эл Макки, наблюдая, как она вылила в ладонь какой-то лосьон и растерла руки.
- Джилл хорошая девушка. Я ее учить. Тебе масло или росьон?
- По моему Джилл наливала масло.
У него появились эротические ощущения как только она вылила ему на спину теплое масло. у него исчезли эротические ощущения как только она начала работать над его шеей и плечами. Черт побери! Она его не жалела!
- Ты тощий, - сказала она. - Иногда костлявый больно. Нет мяса. Кости больно.
- Да, да, -сказал он. - Я не знал, что надо быть Арнольдом Шварценеггером, чтобы получить массаж. - Ему надоели все эти шуточки.
- Кем?
- Никем. Слушай, когда вернется Джилл?
- Ты любить Джилл, да? - сказала она. - Раскладная Джилл. Ты меня тоже полюбить. Увидишь.
- Я тебя уже люблю, - сказал Эл Макки.- У-у-уй! Полегче с позвоночником!
Стало легче, когда она работала с ногами. Не больно. Он еще лежал на животе. За эту пытку платят деньги? - Слушай, когда, ты сказала, вернется Джилл?
- Ладно, сказала она, выйдя из себя. - Хочешь побыстрее получить штучку, как у Раскладная Джилл? Я сначала стараться хороший массаж! Ладно. - И она вылила полфлакона детского масла меж ягодиц.
- У-у, - воскликнул Эл Макки.
Затем, когда он еще лежал на животе, обе ее руки запорхали над ним.
- Ты нетерпеливый, - сказала она. - Ждать - дальше лучше. Ты не ждать. Раскладная Джилл. Раскаладная Джилл. Все, что ты хотеть - Раскладная Джилл!
- У-у, - воскликнул Эл Макки, в то время как она разминала его ягодицы. Черт с ней, с Джилл. Черт с ним, с Марти. Для него опять наступил 1955 год, и он был молодым бычком!
Но вдруг, когда он стал входить в полунапряженное состояние, все кончилось.
- Конец, - сказала она. - Я дать тебе супер-массаж еще за двадцать доллар.
Эл Макки соскочил со стола и бросился к брюкам. Черт с тобой, Изумительная Грейс. Все дело в руках. Он превратился в фаната массажных салонов!
У него осталось всего тринадцать долларов с мелочью. - У меня нет двадцати долларов, - воскликнул он.
- Массаж закончен, - пожала плечами Сладкая Люси.
- Подожди. Подожди. У меня есть тринадцать! И немного мелочи.
- Нет. двадцать доллар, - сказала она, собирая полотенца, а Эл Макки уже умирал, не родившись.
- Ты берешь по кредитной карточке?
- Наличные.
Боже, у него же были тридцатидолларовые часы!
- Слушай, я вернусь... завтра и заплачу! Будь здесь вместе с Раскладной Джилл, и я дам тебе сто долларов за двойной массаж.
- Сейчас нет двадцать. Завтра есть сто. Да, да.
- Слушай, я не беру с собой наличные, когда хожу на Стрип. Кругом полно разных хулиганов.
- Ладно, я дать "супер", но ты должен Сладкой Люси.
- Ла-а-адно! - вздохнул Эл Макки, ложась обратно. Супер!
- Теперь, - прошептала она, - я показать, где Раскладная Джилл научиться своим штучкам. - Она наклонилась и поцеловала Эла Макки в щеку. Поцеловала его. Этого он не ожидал.
- О-о-о! - вздохнул он. Маленькая моя веточка цветущей вишни!
Затем она стала щекотать ему ягодицы и бедра. Он чувствовал, как шевелятся волосы на ногах. Он почти не чувствовал ее рук. Неужели она собирается месить ему яйца, как тесто на кухонном столе? Или что?
Затем она легонько пощекотала его вдоль спины. Она мурлыкала и шептала что-то по-японски. Возможно она называла его вонючим, отвратительным, круглозадым дегенератом, но ему было все равно.
- Любить?
- Любить, - вздохнул он.
До сих пор она не дотрагивалась до него. Когда она дотронулась, он раздулся, как проклятый дирижабль. Он был в полной готовности. Затем он почувствовал, как всего лишь один ее ноготок коснулся волос на яичках.
- Господи, как давно это было! - вскрикнул он.
Двумя пальцами она стала щекотать не только волосы, но и кожицу.
Готовься и ты, Люси-сан. Эл Макки стартует, как ракета!
Но только старта у него не получился. Она трогала его секунд десять. Она так и не дошла до самого предмета. Он вдруг почувствовал у себя на животе что-то теплое и мокрое.
- Господи! - в отчаянии закричал он.
- Что? - воскликнула испуганная массажистка.
Эл Макки перевернулся и сел. Уличающее пятно сказало все. Она взяла в руки его полуповисший член и презрительно потрясла его.
- Я не виновата. Ты виновата.
- О господи, - воскликнул он. Осечка - это одно. Но преждевременная эякуляция? Несть числа унижениям!
- Я зарабатывать деньги. Я стараться. - Она еще раз потрясла слабеющий инструмент. - Не я виновата. Ты виновата.
- Я знаю, я знаю! - плакал Эл Макки. - Господи, да знаю я!
Эл Макки позволил отвести себя в переносной душ с пластиковыми стенками, где массажистка соскребла с него масло и облила струей тепловатой воды. Вот тебе и японская ванна. Во всяком случае, она попыталась вытереть его, но он взял у нее полотенце и вытерся сам. Несмотря на свою глубочайшую депрессию, он сделал попытку поговорить о деле.
- Я не шучу насчет завтрашнего вечера, - сказал он. - Я приду в восемь. Мне нужна Джилл.
- И я, - напомнила она.
- Точно.
- Сто доллар.
- Точно, точно, - кивнул он.
- С Раскладной Джилл у тебя... он отказал? - спросила Сладкая Люси, в то время как Эл Макки надел галстук и застегнул ширинку.
- Послушай, у меня никогда не было трудностей с сексом! - сказал он. Все отлично!
- Да, да, - сказала она.
Может это из-за поцелуя, думал он у светофора, собираясь перейти Сансет рядом с какими-то разукрашенными и обалдевшими от наркотиков клоунами. Этим поцелуем она его огорошила. Этого он совершенно не ожидал. Он не помнил, когда в последний раз его так нежно целовали.
Загорелся зеленый, и он перешел улицу вместе с галдящими молокососами. Он почувствовал себя очень старым. Может для него секс закончился. Да и кому нужен секс? Нужен он Джерри Брауну? Он всего лишь вонючий губернатор штата. Господи, все кончено!
- Ну как, все твои мышцы расслаблены? - ухмыльнулся Мартин Уэлборн, когда Эл Макки сел в машину.
- Ты не знаешь и половины того, что случилось, - кисло сказал Эл Макки.- И не узнаешь. Завтра вечером Джилл может прийти. Я не хотел слишком настаивать, но, мне кажется, я назначил свидание на восемь вечера ей и Сладкой Люси.
- Кто такая Сладкая Люси?
- У тебя есть мелочь мне на чашку кофе? Мне нужна чашка кофе.
- Ты истратил все?
- Массажистки уже не, что были раньше, - сказал Эл Макки. - Все уже не то.
13. БЕРБАНКСКИЙ ТЕРРОРИСТ.
На следующее утро детективы по убийствам опоздали на двадцать минут. К счастью, капитан Вуфер был в это время на завтраке в Торговой палате и не поймал еле двигавшихся Эла Макки и Мартина Уэлборна.
Эл Макки страдал ужасным похмельем после "Тулламор Дью" и яростной погони во сне за хихикающей японкой-массажисткой, которая знала Истину. После того, как Эл Макки три раза пинками сгонял кота с кровати, он проснулся и обнаружил, что кот в клочки изорвал белье, которое он оставил на полу. Он не мог не восхититься животным, сумевшим отомстить с таким вдохновением. Этот зловредный ублюдок оказался хуже, чем набор щипцов для вырывания ногтей.
Мартин Уэлборн не преследовал своих духов. Они преследовали его. Ему снился Элиотт Роблес. Он отрывочно помнил сон.
"Вы вынесли мои дела на улицу, сержант Уэлборн! Куда теперь мне идти?"
Ночной кошмар разбудил его в три часа. Еще через час беспокойных метаний ему удалось заснуть. Ему приснился Денни Мидоуз. Он проснулся от своего громкого плача. После этого он уже не спал.
Они не успели притронуться к своему утреннему кофе, как их с одной стороны окружили Куница с Хорьком, а с другой - Шульц с Саймоном.
- Ну что, спящие красавцы, вы уже открыли глазки? - спросил Хорек. - У нас есть для вас пара радиограмм, правда, с помехами, но может вы разберетесь. Шлюха по имени Джилл - семнадцатилетняя дочка грошового букмекера с рестораном на Сансет Стрип. Ее настоящее имя - Пегги Фаррелл. Пока вы двое нежились в постелях и игрались со своими пиписками, мы уже забрали ее дело у подростковых копов.
- Обе наши телки уехали отдыхать, - сказал Эл Макки, морщась от кофе. - Никаких пиписок.
- После того, как Пегги Фаррелл убежала из дому, ее ловили два раза, сказал Куница. - Оба раза ее передали папочке, Флеймауту Фарреллу, самому плохому повару в мире и неудавшемуся букмекеру. Но вот еще что! Видели, как она разговаривала в папочкином ресторане с этим козлом в черном "бентли"! И папа говорит, что Ллойд-из-"бентли" все время приезжает якобы поставить на лошадей, но на самом деле выяснить, куда подевалась Джилл.
- Я знаю, что это не наше дело, - сказал Саймон, - но мы сегодня кое-куда позвонили и выяснили, что Просто Билл Бозвелл уехал, не оставив адреса. А в его деле нет никаких связей с узкоглазым.
- Мы уже знаем, - кивнул Эл Макки.
- Это общее дело, - сказал Мартин Уэлборн. - Работайте над ним сколько сочтете нужным. Мы ценим вашу помощь.
- В нашем Управлении нет данных на Бозвелла. В отделе шерифа тоже, сказал Саймон. - Может он и в самом деле нанял узкоглазого на один вечер, как он утверждает? Может вам надо его забыть, сконцентрироваться на других?
- Мы его проверим, когда он появится на предварительном слушании, сказал Мартин Уэлборн.
- Ах да, звонили из отдела ограблений и сказали, что предварительное откладывается, - сказал Куница. - Защите нужно еще две недели, чтобы тщательнее подготовиться. Конечно. Наверное попробуют припугнуть "золотых жучков" или что-нибудь в этом роде. Ну, это их проблемы.
- Узкоглазый - моя проблема, - сказал Хорек, разминая забинтованную руку. - Я его дело еще не закрыл.
- Две недели...- сказал Эл Макки после того, как обжег язык и немного проснулся. - Ладно, о разговоре с Просто Биллом Бозвеллом придется забыть.
- Вы уже начали проверку "бентли"? - спросил Шульц.
- Мы только собираемся, - вздохнул Эл Макки. - Тут их целая флотилия.
- Если мы поможем расследовать убийство магната, у нас будут брать интервью по ТВ?- спросил Хорек.
- Интервью гарантирую, - сказал Эл Макки. Молодые копы... Развлечение. Игра. "Привет, ма, это я!"
- У нас сейчас почти нет работы. Пара захудалых местных перестрелок, и все. Хотите, поможем? - предложил Саймон.
- Еще бы! - сказал Эл Макки, в первый раз за утро демонстрируя болезненную похмельную улыбку.
- После обеда мы вернемся к тайскому ресторану и несколько часов посидим в засаде, - сказал Хорек.
- Мне казалось, что ваша работа - это расправляться с наркоманами на бульваре Голливуд, - сказал Шульц.
- Мы скажем Старому Хрену Вуферу, что наш самый главный анонимный информатор настучал, что этот узкоглазый совершенно определенно - главное звено в импорте китайского героина через Золотой Треугольник. Или что-нибудь такое же фантастическое. У него все равно котелок не варит с тех пор, как кто-то зарядил ему трубку.
Смог ревел. Солнце визжало. Для жертвы похмелья поездка в Оушенсайд длится долго, и никто из них не спал этой ночью больше трех часов кряду. Наевшись аспирина, Эл Макки по крайней мере успокоил раскалывающуюся голову. Он подремал с полчаса, пока Мартин Уэлборн вел машину в Кэмп Пендлтон.
Перед тем, как выехать из Голливуда, они позвонили на базу морской пехоты, и теперь рядовой первого класса Гладстон Кули томился в офисе начальника военной полиции в ожидании детективов. На нем были отглаженные форменные брюки и накрахмаленная белоснежная футболка, резко выделявшаяся на фоне золотистой гладкой кожи. Он был похож на морского пехотинца с рекламных плакатов, призывавших в армию.
После того, как они представились дежурному лейтенанту, в их распоряжение передали рядового Кули, буквально трясшегося, начиная с отполированных ботинок и выше, не столько из-за страха перед детективами, сколько в ужасе перед военной полицией, которая не питала симпатий даже к намеку на осложнение отношений с гражданскими властями и полагала, что только она владеет душой и телом этих молодых людей, которые неизменно считались виновными, пока не доказывалось обратное.
- Ты ничего не хочешь, сынок? - спросил Мартин Уэлборн. - Сигарету? Попить?
- Нет, спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, сидя по стойке смирно, держа свою накрахмаленную фуражку на коленях.
- Можешь сесть посвободней, - сказал Мартин Уэлборн, - тебе ничто не угрожает.
- Да, сэр. Спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, разводя колени на шесть дюймов.
- Ты помнишь тот день, когда в скульптурную мастерскую пришли двое здоровенных патрульных? - начал Эл Макки, в то время как ярко-голубые глаза юноши рыскали по спартанской обстановке кабинета. Он остановил взгляд на металлическом ящике, на котором лежала полицейская каска, ремни и дубинка.
- Я помню этот день, да, сэр.
- Ты отдал полицейским удостоверение, увольнительную, а также листок бумаги. На нем был телефонный номер. Ты помнишь этот номер?
- Номер? Обычно у меня с собой несколько номеров. - Рот молодого пехотинца пересох, и он плохо выговаривал согласные.
- Хочешь воды? - спросил Мартин Уэлборн.
- Нет, сэр, - сказал Гладстон Кули. - Я не помню точно этого телефона, сэр. Эти полицейские меня взаправду испугали, сэр.
- Это был телефон киностудии, - сказал Эл Макки. - Припоминаешь?
- О да, сэр. Теперь вспомнил. Эти полицейские, они... чудовища, сэр.
- У тебя остался этот листок?
- Нет, сэр. По-моему, черный полицейский потерял его, когда они выбегали через черный ход. Потом я выбежал через парадную дверь. Скульпторы тоже. Эти полицейские выглядели как будто... как будто у них из шеи торчат шипы. Они чудовища, сэр.
- Да, да, мы знаем, - сказал Эл Макки. - Этот телефон ты сам записал?
- Нет, сэр. Его записал один человек, с которым я познакомился. Он дал его мне и спросил, не интересует ли меня актерская работа.
- Кто он?
- Я не знаю, как его зовут. Как-то раз он зашел в мастерскую. Я иногда позирую в другой мастерской на Сансет. Та же работа. Он вошел, увидел меня и спросил.
- Как называется мастерская?
- Забыл. Хозяином там какой-то Малькольм. Возле Дженези.
- "Голубой"?
- Да, сэр. Но я нет!
- Этот человек сказал, какого рода работа? - спросил Мартин Уэлборн.
- Нет, он только сказал, что в июне они собираются начать картину. И они хотели устроить просмотр и поглядеть подхожу ли я.
- Где должен сниматься фильм?
- Не знаю.
"Вы вынесли мое дело на улицу", - сказал ему Элиотт Роблес, когда Мартин Уэлборн сделал фатальную ошибку на допросе Чуи Вердуго. Когда Элиотт произнес эти слова, в глазах у него стоял ужасающий страх. А потом, минуту спустя, он выглядел отрешенным. Было ли это следствием наркотиков, которыми он кололся? Краж, которые приходилось совершать, чтобы достать наркотики? Возможно Мартин Уэлборн увидел в нем примирение с судьбой? Возможно он не питал зла к детективу за его непростительную, фатальную глупость? Возможно. Думать так было для него утешением. Придуманным им самим.
Мартин вспомнил другого члена подростковой банды, который однажды сказал ему: "Если вы отберете у меня оружие, и меня из-за этого убьют, я буду и после смерти преследовать вас". Будет ли преследовать его Элиотт Роблес? Преследовать его после смерти, как это делает Денни Мидоуз.
В тот день они подъехали к дому Мидоузов раньше патрульной машины. Безостановочно визжащая женщина стояла перед дверью, и они так и не добились от нее ни слова. Она даже не жестикулировала. Она только смотрела на дом и визжала.
- Визжала, - пробормотал Мартин Уэлборн.
- Что? - сказал Эл Макки. Он дремал. - Ты что-то увидел?
- Увидел?
Мартин Уэлборн дрожал. Как в тот день в кабинете капитана, когда им передали дело Найджела Сент Клера, когда глаза Марти то странно сосредоточивались, то уходили в себя. Эл Макки не мог видеть эти удлиненные карие глаза в темноте машины детективов. Марти трясло. Глаза.
- Марти, ты в порядке?
- В порядке?
- Ты, э-э... Может хватит нам работать? По-моему, мы за один день наработали на два. Кажется, нам здесь не найти эту шлюшку Джилл, просиди мы хоть неделю.
Мартин Уэлборн развернул носовой платок, вытер лоб, аккуратно свернул его и положил обратно в карман.
- Наверное у меня приливы. - Он усмехнулся. - Говорят, случается с нами после сорока. Надо привыкать. Чертовски трудно стареть, правда, мой мальчик?
- Да, черт возьми, - сказал Эл Макки, пристально глядя на напарника. Чем бы это ни было, это уже прошло. Единственной причиной, по которой он сидел вместе с Марти в этой дурацкой засаде на проститутку, получившую телефонный номер, который, вероятно, не имел ничего общего с их убийством, - было то, что дело Найджела Сент Клера вдохнуло в Марти новые силы. В первый раз с тех пор, как ушла Паула Уэлборн.
- По-моему, мы можем просидеть здесь неделю и так и не увидеть белокурую проститутку Джилл.
- Я согласен с тобой, - сказал наконец Мартин Уэлборн.
- Нам самим придется все расхлебывать, Марти, - сказал Эл Макки. - В этом деле у нас не будет никаких зацепок. Нам уже известно, что у голливудских "безнравственников" нет сведений о проститутке по имени Джилл. Завтра проверим в шерифском отделе. Потом в Управлении. Потом начнем звонить продавцам "бентли".
- В Калифорнии полно "бентли", - напомнил ему Мартин Уэлборн. - Как там говорят? Если Калифорния отделится от Америки, она будет седьмой в списке самых богатых стран?
- Да, и у меня есть чувство, что большая часть этих "бентли" прописана на нашем участке, - вздохнул Эл Макки. - Во всяком случае, Ллойд - почти наверняка псевдоним. Или автомобиль зарегистрирован на кого-то еще. Расхлебывать все самим, вот что нам остается.
- Есть другая возможность, - сказал Мартин Уэлборн.
- Что такое?
- Зайти в массажный салон и спросить ее.
- Уверен, что там будут счастливы поделиться телефоном и адресом уличной проститутки, которая подрабатывает массажисткой.
- Зайти как клиент, - сказал Мартин Уэлборн. - Выудить у них информацию.
- И кто же пойдет? - спросил Эл Маки.
Мартин Уэлборн посмотрел на напарника и улыбнулся.
- Ты всегда ловил рыбку так, что мне и не снилось.
И он говорил правду. Посетитель массажных салонов. Эл Макки не заходил туда с тех пор, как служил во флоте в Японии в 1955 году. Ей было 16 лет, легкая, как перышко, с руками тяжелоатлета. Массаж продолжался 5 минут, секс - один час. В то время он еще кое-что мог.
- У меня не хватит денег на массаж, - сказал он, поглядев в бумажник.
- Сколько он стоит?
- Будь я проклят, если знаю.
- Ведь не больше двадцати долларов?
- Судя по здешнему массажу, я думаю, больше, - сказал Эл Макки. Мартину все-таки следовало стать монахом.
- У меня есть тридцать пять долларов, - сказал Мартин Уэлборн, отдавая деньги напарнику.
- У меня двадцать три. Этого должно хватить, чтобы убедить их в том, что я настоящий клиент, и развязать им языки. - Развязать языки? Может это задание не такое уж плохое!
- Дай мне свой жетон и револьвер. И оставь свое удостоверение на случай, если кому-нибудь придет в голову порыться в карманах, пока ты валяешься в бассейне или где-нибудь еще.
Эл Макки взял бинокль и в первый раз взглянул на невыразительный вход в "Ред Валентайн". Обыкновенная дверь в магазинчик, только с закрашенными окнами и мигающими лампочками по периметру двери. Шоу бизнес.
- Большинство клиентов в костюмах, как у меня?
- Разные костюмы, - сказал Мартин Уэлборн. - Ты смотришься нормально.
- Тебе не кажется, что я слишкком похож на копа?
- Ты похож на не очень удачливого человека из страховой компании, который вышел прогуляться в город. Ты определенно не похож на копа.
- Что ты имеешь в виду?
- Я бы сказал, что благодаря потере веса после последнего развода, ты меньше, чем раньше, похож на копа. - Что было очень мягко сказано.
Когда Эл Макки прошел через мигающую дверь в комнату с красным ковром и обоями под золотистый велюр, женщина, сидевшая за письменным столом, с пониманием уставилась на истощенного посетителя.
- Добро пожаловать, дорогуша. Хочешь расслабиться?
- Да, я сегодня на работе немного напрягся.
- Обычный массаж - двадцать пять долларов. Особый а-ля Афродита сорок пять. Ванна с парной - еще двадцать. Правда, не похоже, что тебе нужна парная. Некоторые здесь скидывают по пять фунтов. Тебе скидывать ничего не надо.
Чего это они все хотят сказать? Он что, пришел сюда, чтобы они отгадывали, сколько он весит? Он меньше, чем раньше похож на копа? Эл Макки решил, что до конца недели будет питаться отбивными, картошкой и бобами. Ему все равно, что будет с желудком, но он наберет немного веса. Шутки насчет телосложения хороши в меру.
- Наверно, обычный, - сказал он.
- О,- разочарование было плохо скрыто. Она поправила очки с розовыми стеклами в форме сердечек. Она поправила вездесущую прическу под Бо Дерек, но она стоила не десятку. Даже не пять с половиной. - С тебя двадцать пять. Плата сейчас.
- Как зовут мою массажистку? - спросил Эл Макки.
- Ты заходил сюда раньше?
- Раза два или три,- сказал Эл Макки.
- Сегодня у нас Трикси, у нас есть Джина и у нас есть Лорел.
- Я их не знаю, - сказал он. - В последний раз была девушка, которая мне действительно понравилась. По-моему, ее звали... кажется, Джой?
- Не знаю никакой Джой, - сказала она. И это было похоже на правду... с ее стороны.
- Минутку. Не Джой, э-э... Джилл. Точно. Джилл. Она сегодня здесь?
- Джилл? Нет, она не приходила несколько недель. Она здесь только подрабатывает. - Затем женщина усмехнулась и сказала, - Если тебя массажировала Джилл, то держу пари, что это был романтический массаж.
- Да! - воскликнул Эл Макки.
- Джилл не будет массажировать за двадцать пять. Ты наверно получил особый а-ля Афродита. Может даже сверхособый.
- Эх, жаль, что нет Джилл,- сказал Эл Макки.
- Ладно, солнышко, мы о тебе позаботимся, теперь я знаю, что тебе нужно. Для "особого" у нас есть еще две девушки. У нас есть Лаверна. У нас есть Сладкая Люси.
- Не знаю, - сказал Эл Макки, стоя в нерешительности. - Может стоит придти в другой раз. Мы с Джилл сразу друг друга поняли.
- Конечно, конечно. Я понимаю, - нетерпеливо сказала женщина. - Я знаю, какой массаж тебе нужен. Иначе бы ее не прозвали Раскладная Джилл.
- Рас... чего?
- Раскладная Джилл. Раскладная Джилл! Я знаю, что тебе нужно. Так, Лаверна черная. Ты ведь без предрассудков?
- Нет, но...
- А Сладкая Люси - японка. Она из Токио. Здесь работает всего шесть месяцев. Хотя довольно хорошо говорит по-английски. Она тебя сразу поймет, - женщина при этом захихикала.
- Если бы я опять смог получить Джилл...
- Слушай, Сладкая Люси знает все японские массажные штучки. И вообще, это она учила Джилл массажировать.
- А-а, понимаю, - сказал Эл Макки. - Это другое дело. Она лучше Джилл? Она ведь дружит с Джилл?
- Между прочим, дружит. Если Джилл понравится тебе больше после сеанса с Люси, скажешь мне, я назначу время, ты придешь и увидишься с Джилл.
- Ну, кажется, ошибиться здесь невозможно, - сказал Эл Макки.
- С тебя еще двадцать. Сладкая Люси не делает ничего, кроме "особого а-ля Афродита".
Эл Макки надеялся, что капитан Вуфер не заартачится, когда они предъявят ему этот счет. Сорок пять долларов!
- Что ты решил насчет ванны?
- Конечно нет! - сказал Эл Макки. Сорок пять долларов!
Комнатушка была крохотной, с одним столом, заставленным маслами, лосьонами, полотенцами и мочалками. Там стоял и массажный стол с чистыми простынями и полотенцем, свернутым у изголовья. Там был деревянный стул и два стенных крюка с вешалкой. Там из одинокой обшарпанной колонки, звучала музыка. И все. Сорок пять долларов!
Он ожидал плюшевые подушки, персидские ковры, может быть, маленький бассейн с искусственным водопадом, какие-нибудь сексуальные японские стенные росписи. И где этот чертов бар? Он начинал нервничать. В конце концов, это был его первый массаж, не считая того, "особого", двадцатидолларового в 1955 году. Ему надо выпить. Он выглянул из комнатушки, в которую его направили. В коридоре он не услышал никаких звуков, напоминавших ожидавшийся бесшабашный кутеж.
Здесь нету никакого бара! Только с полдюжины таких же клетушек! Ванна с парной на самом деле были, наверное, лягушатником с пластиковым мешком для пара.
По крайней мере она оказалась молодой. Она была не особенно красивой, Не то, что та, в 1955. Она была в шортах и обрезанной футболке, как запомнившаяся ему девушка на катке. Она сказала, - Снять, пожалуйста, одежду. Лечь на стол. Я сичас придти.
Эл Макки снял и повесил пиджак и брюки. Он беспокоился о бумажнике, но черт с ним: сколько у него можно украсть? И как можно залезть в карман брюк, чтобы он не увидел? Когда он перестанет чувствовать ручонки на своем заду, он повернется и посмотрит. Он разделся до трусов и замялся. Какого черта. Он на задании. Он снял заношенные трусы и сунул их в карман пиджака. Он не хотел, чтобы она их увидела. Последняя сука, на которой он женился, никогда не следила, чтобы у него было приличное белье.
Он вытянулся на столе и стал ждать. Музыка стала еще более обшарпанной. Сорок пять долларов!!
Дверь открылась, и вошла Сладкая Люси со свежими полотенцами.
- Хотеть "особый Афродита"? - захихикала она. - Я хорошо. Я думать, тебе понравится.
- Да, в прошлый раз меня обслуживала Джилл, - сказал Эл Макки, наблюдая, как она вылила в ладонь какой-то лосьон и растерла руки.
- Джилл хорошая девушка. Я ее учить. Тебе масло или росьон?
- По моему Джилл наливала масло.
У него появились эротические ощущения как только она вылила ему на спину теплое масло. у него исчезли эротические ощущения как только она начала работать над его шеей и плечами. Черт побери! Она его не жалела!
- Ты тощий, - сказала она. - Иногда костлявый больно. Нет мяса. Кости больно.
- Да, да, -сказал он. - Я не знал, что надо быть Арнольдом Шварценеггером, чтобы получить массаж. - Ему надоели все эти шуточки.
- Кем?
- Никем. Слушай, когда вернется Джилл?
- Ты любить Джилл, да? - сказала она. - Раскладная Джилл. Ты меня тоже полюбить. Увидишь.
- Я тебя уже люблю, - сказал Эл Макки.- У-у-уй! Полегче с позвоночником!
Стало легче, когда она работала с ногами. Не больно. Он еще лежал на животе. За эту пытку платят деньги? - Слушай, когда, ты сказала, вернется Джилл?
- Ладно, сказала она, выйдя из себя. - Хочешь побыстрее получить штучку, как у Раскладная Джилл? Я сначала стараться хороший массаж! Ладно. - И она вылила полфлакона детского масла меж ягодиц.
- У-у, - воскликнул Эл Макки.
Затем, когда он еще лежал на животе, обе ее руки запорхали над ним.
- Ты нетерпеливый, - сказала она. - Ждать - дальше лучше. Ты не ждать. Раскладная Джилл. Раскаладная Джилл. Все, что ты хотеть - Раскладная Джилл!
- У-у, - воскликнул Эл Макки, в то время как она разминала его ягодицы. Черт с ней, с Джилл. Черт с ним, с Марти. Для него опять наступил 1955 год, и он был молодым бычком!
Но вдруг, когда он стал входить в полунапряженное состояние, все кончилось.
- Конец, - сказала она. - Я дать тебе супер-массаж еще за двадцать доллар.
Эл Макки соскочил со стола и бросился к брюкам. Черт с тобой, Изумительная Грейс. Все дело в руках. Он превратился в фаната массажных салонов!
У него осталось всего тринадцать долларов с мелочью. - У меня нет двадцати долларов, - воскликнул он.
- Массаж закончен, - пожала плечами Сладкая Люси.
- Подожди. Подожди. У меня есть тринадцать! И немного мелочи.
- Нет. двадцать доллар, - сказала она, собирая полотенца, а Эл Макки уже умирал, не родившись.
- Ты берешь по кредитной карточке?
- Наличные.
Боже, у него же были тридцатидолларовые часы!
- Слушай, я вернусь... завтра и заплачу! Будь здесь вместе с Раскладной Джилл, и я дам тебе сто долларов за двойной массаж.
- Сейчас нет двадцать. Завтра есть сто. Да, да.
- Слушай, я не беру с собой наличные, когда хожу на Стрип. Кругом полно разных хулиганов.
- Ладно, я дать "супер", но ты должен Сладкой Люси.
- Ла-а-адно! - вздохнул Эл Макки, ложась обратно. Супер!
- Теперь, - прошептала она, - я показать, где Раскладная Джилл научиться своим штучкам. - Она наклонилась и поцеловала Эла Макки в щеку. Поцеловала его. Этого он не ожидал.
- О-о-о! - вздохнул он. Маленькая моя веточка цветущей вишни!
Затем она стала щекотать ему ягодицы и бедра. Он чувствовал, как шевелятся волосы на ногах. Он почти не чувствовал ее рук. Неужели она собирается месить ему яйца, как тесто на кухонном столе? Или что?
Затем она легонько пощекотала его вдоль спины. Она мурлыкала и шептала что-то по-японски. Возможно она называла его вонючим, отвратительным, круглозадым дегенератом, но ему было все равно.
- Любить?
- Любить, - вздохнул он.
До сих пор она не дотрагивалась до него. Когда она дотронулась, он раздулся, как проклятый дирижабль. Он был в полной готовности. Затем он почувствовал, как всего лишь один ее ноготок коснулся волос на яичках.
- Господи, как давно это было! - вскрикнул он.
Двумя пальцами она стала щекотать не только волосы, но и кожицу.
Готовься и ты, Люси-сан. Эл Макки стартует, как ракета!
Но только старта у него не получился. Она трогала его секунд десять. Она так и не дошла до самого предмета. Он вдруг почувствовал у себя на животе что-то теплое и мокрое.
- Господи! - в отчаянии закричал он.
- Что? - воскликнула испуганная массажистка.
Эл Макки перевернулся и сел. Уличающее пятно сказало все. Она взяла в руки его полуповисший член и презрительно потрясла его.
- Я не виновата. Ты виновата.
- О господи, - воскликнул он. Осечка - это одно. Но преждевременная эякуляция? Несть числа унижениям!
- Я зарабатывать деньги. Я стараться. - Она еще раз потрясла слабеющий инструмент. - Не я виновата. Ты виновата.
- Я знаю, я знаю! - плакал Эл Макки. - Господи, да знаю я!
Эл Макки позволил отвести себя в переносной душ с пластиковыми стенками, где массажистка соскребла с него масло и облила струей тепловатой воды. Вот тебе и японская ванна. Во всяком случае, она попыталась вытереть его, но он взял у нее полотенце и вытерся сам. Несмотря на свою глубочайшую депрессию, он сделал попытку поговорить о деле.
- Я не шучу насчет завтрашнего вечера, - сказал он. - Я приду в восемь. Мне нужна Джилл.
- И я, - напомнила она.
- Точно.
- Сто доллар.
- Точно, точно, - кивнул он.
- С Раскладной Джилл у тебя... он отказал? - спросила Сладкая Люси, в то время как Эл Макки надел галстук и застегнул ширинку.
- Послушай, у меня никогда не было трудностей с сексом! - сказал он. Все отлично!
- Да, да, - сказала она.
Может это из-за поцелуя, думал он у светофора, собираясь перейти Сансет рядом с какими-то разукрашенными и обалдевшими от наркотиков клоунами. Этим поцелуем она его огорошила. Этого он совершенно не ожидал. Он не помнил, когда в последний раз его так нежно целовали.
Загорелся зеленый, и он перешел улицу вместе с галдящими молокососами. Он почувствовал себя очень старым. Может для него секс закончился. Да и кому нужен секс? Нужен он Джерри Брауну? Он всего лишь вонючий губернатор штата. Господи, все кончено!
- Ну как, все твои мышцы расслаблены? - ухмыльнулся Мартин Уэлборн, когда Эл Макки сел в машину.
- Ты не знаешь и половины того, что случилось, - кисло сказал Эл Макки.- И не узнаешь. Завтра вечером Джилл может прийти. Я не хотел слишком настаивать, но, мне кажется, я назначил свидание на восемь вечера ей и Сладкой Люси.
- Кто такая Сладкая Люси?
- У тебя есть мелочь мне на чашку кофе? Мне нужна чашка кофе.
- Ты истратил все?
- Массажистки уже не, что были раньше, - сказал Эл Макки. - Все уже не то.
13. БЕРБАНКСКИЙ ТЕРРОРИСТ.
На следующее утро детективы по убийствам опоздали на двадцать минут. К счастью, капитан Вуфер был в это время на завтраке в Торговой палате и не поймал еле двигавшихся Эла Макки и Мартина Уэлборна.
Эл Макки страдал ужасным похмельем после "Тулламор Дью" и яростной погони во сне за хихикающей японкой-массажисткой, которая знала Истину. После того, как Эл Макки три раза пинками сгонял кота с кровати, он проснулся и обнаружил, что кот в клочки изорвал белье, которое он оставил на полу. Он не мог не восхититься животным, сумевшим отомстить с таким вдохновением. Этот зловредный ублюдок оказался хуже, чем набор щипцов для вырывания ногтей.
Мартин Уэлборн не преследовал своих духов. Они преследовали его. Ему снился Элиотт Роблес. Он отрывочно помнил сон.
"Вы вынесли мои дела на улицу, сержант Уэлборн! Куда теперь мне идти?"
Ночной кошмар разбудил его в три часа. Еще через час беспокойных метаний ему удалось заснуть. Ему приснился Денни Мидоуз. Он проснулся от своего громкого плача. После этого он уже не спал.
Они не успели притронуться к своему утреннему кофе, как их с одной стороны окружили Куница с Хорьком, а с другой - Шульц с Саймоном.
- Ну что, спящие красавцы, вы уже открыли глазки? - спросил Хорек. - У нас есть для вас пара радиограмм, правда, с помехами, но может вы разберетесь. Шлюха по имени Джилл - семнадцатилетняя дочка грошового букмекера с рестораном на Сансет Стрип. Ее настоящее имя - Пегги Фаррелл. Пока вы двое нежились в постелях и игрались со своими пиписками, мы уже забрали ее дело у подростковых копов.
- Обе наши телки уехали отдыхать, - сказал Эл Макки, морщась от кофе. - Никаких пиписок.
- После того, как Пегги Фаррелл убежала из дому, ее ловили два раза, сказал Куница. - Оба раза ее передали папочке, Флеймауту Фарреллу, самому плохому повару в мире и неудавшемуся букмекеру. Но вот еще что! Видели, как она разговаривала в папочкином ресторане с этим козлом в черном "бентли"! И папа говорит, что Ллойд-из-"бентли" все время приезжает якобы поставить на лошадей, но на самом деле выяснить, куда подевалась Джилл.
- Я знаю, что это не наше дело, - сказал Саймон, - но мы сегодня кое-куда позвонили и выяснили, что Просто Билл Бозвелл уехал, не оставив адреса. А в его деле нет никаких связей с узкоглазым.
- Мы уже знаем, - кивнул Эл Макки.
- Это общее дело, - сказал Мартин Уэлборн. - Работайте над ним сколько сочтете нужным. Мы ценим вашу помощь.
- В нашем Управлении нет данных на Бозвелла. В отделе шерифа тоже, сказал Саймон. - Может он и в самом деле нанял узкоглазого на один вечер, как он утверждает? Может вам надо его забыть, сконцентрироваться на других?
- Мы его проверим, когда он появится на предварительном слушании, сказал Мартин Уэлборн.
- Ах да, звонили из отдела ограблений и сказали, что предварительное откладывается, - сказал Куница. - Защите нужно еще две недели, чтобы тщательнее подготовиться. Конечно. Наверное попробуют припугнуть "золотых жучков" или что-нибудь в этом роде. Ну, это их проблемы.
- Узкоглазый - моя проблема, - сказал Хорек, разминая забинтованную руку. - Я его дело еще не закрыл.
- Две недели...- сказал Эл Макки после того, как обжег язык и немного проснулся. - Ладно, о разговоре с Просто Биллом Бозвеллом придется забыть.
- Вы уже начали проверку "бентли"? - спросил Шульц.
- Мы только собираемся, - вздохнул Эл Макки. - Тут их целая флотилия.
- Если мы поможем расследовать убийство магната, у нас будут брать интервью по ТВ?- спросил Хорек.
- Интервью гарантирую, - сказал Эл Макки. Молодые копы... Развлечение. Игра. "Привет, ма, это я!"
- У нас сейчас почти нет работы. Пара захудалых местных перестрелок, и все. Хотите, поможем? - предложил Саймон.
- Еще бы! - сказал Эл Макки, в первый раз за утро демонстрируя болезненную похмельную улыбку.
- После обеда мы вернемся к тайскому ресторану и несколько часов посидим в засаде, - сказал Хорек.
- Мне казалось, что ваша работа - это расправляться с наркоманами на бульваре Голливуд, - сказал Шульц.
- Мы скажем Старому Хрену Вуферу, что наш самый главный анонимный информатор настучал, что этот узкоглазый совершенно определенно - главное звено в импорте китайского героина через Золотой Треугольник. Или что-нибудь такое же фантастическое. У него все равно котелок не варит с тех пор, как кто-то зарядил ему трубку.
Смог ревел. Солнце визжало. Для жертвы похмелья поездка в Оушенсайд длится долго, и никто из них не спал этой ночью больше трех часов кряду. Наевшись аспирина, Эл Макки по крайней мере успокоил раскалывающуюся голову. Он подремал с полчаса, пока Мартин Уэлборн вел машину в Кэмп Пендлтон.
Перед тем, как выехать из Голливуда, они позвонили на базу морской пехоты, и теперь рядовой первого класса Гладстон Кули томился в офисе начальника военной полиции в ожидании детективов. На нем были отглаженные форменные брюки и накрахмаленная белоснежная футболка, резко выделявшаяся на фоне золотистой гладкой кожи. Он был похож на морского пехотинца с рекламных плакатов, призывавших в армию.
После того, как они представились дежурному лейтенанту, в их распоряжение передали рядового Кули, буквально трясшегося, начиная с отполированных ботинок и выше, не столько из-за страха перед детективами, сколько в ужасе перед военной полицией, которая не питала симпатий даже к намеку на осложнение отношений с гражданскими властями и полагала, что только она владеет душой и телом этих молодых людей, которые неизменно считались виновными, пока не доказывалось обратное.
- Ты ничего не хочешь, сынок? - спросил Мартин Уэлборн. - Сигарету? Попить?
- Нет, спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, сидя по стойке смирно, держа свою накрахмаленную фуражку на коленях.
- Можешь сесть посвободней, - сказал Мартин Уэлборн, - тебе ничто не угрожает.
- Да, сэр. Спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, разводя колени на шесть дюймов.
- Ты помнишь тот день, когда в скульптурную мастерскую пришли двое здоровенных патрульных? - начал Эл Макки, в то время как ярко-голубые глаза юноши рыскали по спартанской обстановке кабинета. Он остановил взгляд на металлическом ящике, на котором лежала полицейская каска, ремни и дубинка.
- Я помню этот день, да, сэр.
- Ты отдал полицейским удостоверение, увольнительную, а также листок бумаги. На нем был телефонный номер. Ты помнишь этот номер?
- Номер? Обычно у меня с собой несколько номеров. - Рот молодого пехотинца пересох, и он плохо выговаривал согласные.
- Хочешь воды? - спросил Мартин Уэлборн.
- Нет, сэр, - сказал Гладстон Кули. - Я не помню точно этого телефона, сэр. Эти полицейские меня взаправду испугали, сэр.
- Это был телефон киностудии, - сказал Эл Макки. - Припоминаешь?
- О да, сэр. Теперь вспомнил. Эти полицейские, они... чудовища, сэр.
- У тебя остался этот листок?
- Нет, сэр. По-моему, черный полицейский потерял его, когда они выбегали через черный ход. Потом я выбежал через парадную дверь. Скульпторы тоже. Эти полицейские выглядели как будто... как будто у них из шеи торчат шипы. Они чудовища, сэр.
- Да, да, мы знаем, - сказал Эл Макки. - Этот телефон ты сам записал?
- Нет, сэр. Его записал один человек, с которым я познакомился. Он дал его мне и спросил, не интересует ли меня актерская работа.
- Кто он?
- Я не знаю, как его зовут. Как-то раз он зашел в мастерскую. Я иногда позирую в другой мастерской на Сансет. Та же работа. Он вошел, увидел меня и спросил.
- Как называется мастерская?
- Забыл. Хозяином там какой-то Малькольм. Возле Дженези.
- "Голубой"?
- Да, сэр. Но я нет!
- Этот человек сказал, какого рода работа? - спросил Мартин Уэлборн.
- Нет, он только сказал, что в июне они собираются начать картину. И они хотели устроить просмотр и поглядеть подхожу ли я.
- Где должен сниматься фильм?
- Не знаю.