- Ну-ка погоди, Куница! Он уже закончил! - Затем он повернулся к пораженному заместителю шефа. - Вы ведь закончили, верно, сэр?
- Ну, - заместитель шефа чуть было не начал заикаться. Его испугал грязный, одетый в кожу рокер. (Он и есть символ сегодняшнего Управления!) Но угрожающего вида старый детектив с воспаленными, налитыми кровью глазами был еще более пугающим.
Капитан Вуфер побледнел и заревел, - Гринберг! Что это с вами?
- Ничего, капитан, - воскликнул бедный старый Кэл Гринберг. - Просто нам не следует задерживать здесь шефа на целый день. У него есть другие дела и ...
Это замечание придало силы заместителю шефа Френсису. Он улыбнулся и поднял руки.
- Джентльмены, - сказал он, - в моем распоряжении целый день. Мое время - это ваше время.
- Господи, боже ты мой! - застонал бедный старый Кэл Гринберг, закатывая налитые кровью глаза под покрытые венозной сетью веки. "Мое время - это ваше время!"
- Гринберг! Да что же это с вами? - требовательно спросил капитан Вуфер.
- Он нездоров, - поспешил на помощь Эл Макки. - Он неважно себя чувствует. Может нам вывести бедного старого Кэла на воздух? - Эл Макки поставил три доллара. - Может нам отпустить шефа?
Но все уже было потеряно. Заместитель шефа Френсис отечески улыбнулся и сказал, - Вы слушали чертовски внимательно. И мне следует ответить на вопрос... офицера. - Ему многого стоило назвать гнусного хиппи в черном пиджаке офицером. - Да, думаю, что наплыв вьетнамских ветеранов, которые могли не до конца выдержать влияние безнравственности, встретившейся на их пути в этом несчастном районе земного шара, действительно имел воздействие на...
Закончить ему не дали. 21 человек, мужчины и женщины, те, которые ставили против, разочарованно замычали, как стадо не доенных коров, в то время как Куница с Хорьком начали ухмыляться, словно довольные гиены. Они выиграли тридцать три доллара.
Хор стенаний донесся до первого этажа и испугал дежурного полицейского, который где-то вычитал, что иностранные террористы совершают налеты на полицейские участки с помощью нервно-паралитического газа, вызывающего непроизвольные стоны прежде чем полностью парализовать жертву. Поддавшийся панике дежурный был готов нажать кнопку тревоги.
Капитан Вуфер извинился перед заместителем шефа Френсисом за эксцентричное поведение некоторых детективов. Причина могла быть одна: цепь печально известных происшествий, связанных с лос-анджелесскими полицейскими, отразилась даже на моральном облике таких ветеранов, как бедный старый Кэл Гринберг. Заместитель шефа Френсис милостиво согласился. Он тепло пожал руку капитану Вуферу и назвал его Роджером, совсем как в старое доброе время, когда они были сержантами и работали в пресс-отделе. Капитан Вуфер покраснел и тихо ответил, - Благодарю вас... Джулиан, - не настолько громко, чтобы услышали остальные.
Никто и не услышал, кроме Хорька, который взглянул на них и произнес, - Старый Хрен Вуфер прыгает вокруг Паскуды, словно рыба-лоцман вокруг акулы. Пара гомиков в полицейской форме, вот что я о них думаю.
Затем Куница взял последние два доллара у бедного старого Кэла Гринберга и сказал, - Паскуда не может спокойно выйти в дверь. Каждый раз, как он останавливается, Вуфер суется ему рылом в зад. Пара управленческих гомиков, вот что я о них думаю.
Хорек, хитро ухмыляясь, как шакал, и пересчитывая свою добычу, сказал, - Мне как раз нужны деньги. Вчера я играл в кости и обосрался три раза подряд. Я переживал все утро.
Бедный старый Кэл Гринберг покопался у себя в ящике и достал коробочку со слабительным, в то время как желудок у него переворачивался.
- В моем возрасте, если я могу обосраться хоть один раз, я уже счастлив.
Через пять минут Эла Макки и Мартина Уэлборна вызвал на ковер капитан Вуфер, чей желудок работал даже хуже, чем у бедного старого Кэла Гринберга.
3. ДЕЛО
Причиной кишечной непроходимости капитана Вуфера был тот факт, что прошло уже четыре недели со дня нераскрытого убийства Найджела Сент Клера, президента крупной кинокомпании, который, как и всякая другая знаменитость в мире шоу-бизнеса, под страхом смерти не показался бы за пределами бульвара Сьенега, исключая деловые визиты в студии Голдуин, Парамаунт или Голливуд Дженерал.
Можно навещать собственно Голливуд, чтобы пообедать в "Сен-Жермене" или поужинать в "Ма Мезоне", поскольку эти заведения считались "своими", учитывая, что Беверли Хиллз перенаселен арабами, техасцами и другими чурками с мегадолларами. (Чурка мог, однако, мгновенно стать вполне приемлемой личностью, как например, германский экспортер стали или итальянский корабельный магнат, просто ответив "возможно" на Вопрос Всех Вопросов. Вопрос Всех Вопросов мог быть задан на коктейле в "Поло Лаундж" или отеле "Беверли Хиллз", или во время ланча либо обеда в одном из Шести Знаменитых ресторанов). В любом временном отрезке, с точки зрения Настоящих Удачников в ДЕЛЕ, никогда не существовало более полудюжины действительно "своих" ресторанов, но надо учитывать тот факт, что Настоящие Удачники являются избранной публикой, подверженной кровосмешению, группкой, слишком маленькой, чтобы покровительствовать более, чем полудюжине таких мест.
Вопрос Всех Вопросов - тот, услышав который останавливались, как вкопанные, полусонные официанты (подрабатывающие члены Актерской гильдии) и порхающие от стола к столу красавицы (из той же гильдии), и даже буквальным образом собирающие со столов крошки официанты-уборщики (для этой мелюзги Гильдия статистов), а остальная подслушивающая клиентура, услыхав его, переставала разговаривать, греметь льдом в стаканах, украдкой нюхать кокаин и гладить по бедрам лиц обоего пола (иногда одновременно) - тот, который вызывал немые сцены, подобные рекламному клипу фирмы Е.Ф.Хаттон: "Мой биржевой маклер - Е.Ф.Хаттон, и Е.Ф.Хаттон говорит..."
Вопросом Всех Вопросов, который задавали сквозь стиснутые зубы, чтобы не дрожал подбородок, был: "И вот теперь, когда я объяснил невероятные возможности этого фильма, не смогли бы вы принять участие в этом проекте на значительную часть нашего довольно скромного бюджета в... восемь миллионов?" Это всегда называлось "фильмом" или "проектом", никогда "картина" или, избави Бог, "кино". И если араб, иранец, техасец или еще какой-то чурка просто говорил "Возможно", этот иностранец поднимался из рядов вельможных ничтожеств и становился достойным стола класса "Б" в любом из Шести Знаменитых ресторанов. (Стол класса "А" становился его, когда начинались съемки фильма. Соловья баснями не кормят).
Капитан Вуфер смутно осознавал все это, но тем не менее получил на этой почве запор. Потому что Найджела Сент Клера нашли мертвым на автостоянке павильона для боулинга около бульвара Сансет в центре Голливуда в 11 часов вечера. Все знали, что такой человек, как Найджел Сент Клер, один из Настоящих Удачников в ДЕЛЕ, и мертвым не появится в таком месте в такое время. Но он появился мертвым, и это событие вызвало волну откликов в прессе, что и способствовало непроходимости кишечника капитана Вуфера.
И Эл Макки, и Мартин Уэлборн считали благоразумным не торопить события и дать время капитану Вуферу подойти к этому делу исподволь, что он и сделал. Он поудобнее устроился на круглом резиновом валике, который приспособил для своих геморроидальных шишек, разжег вересковую трубку, пососав ее с полминуты, чтобы она получше разгорелась. Потом он покопался в стопке бумаг в подносе для входящих документов, поигрался с пресс-папье из прозрачного пластика размером с кирпич, в котором были заплавлены капитанские знаки отличия. (Говорили, что даже миссис Вуфер называет его капитаном). Наконец, он взглянул на двух детективов и сказал,
- Вас, наверное, интересует, почему я вас вызвал?
О господи! У Эла Макки слишком сильно болела голова для подобной чепухи. Вначале лекция Паскуды Френсиса, потом проигрыш Кунице по поводу "воздействий", и на фоне этого пугающая картина висящего вниз головой Марти - совсем как дохлый марлин. "Три минуты, Эл". Как же! И он не мог без содрогания вспоминать вчерашнее фиаско. Если он начнет думать о вчерашнем, сегодня последует удачное продолжение, и миссис Донателло сможет уже не беспокоиться о блохах и тараканах и заняться проблемой отскребания мозгов Эла Макки от своих обоев.
Но он прослужил копом двадцать два года. И что-то внутри него требовало, чтобы он дал ответ человеку в звании капитана, даже такому человеку, как Старый Хрен Вуфер. Поэтому он твердо кивнул головой и сказал, - Да, капитан, мне интересно, почему вы нас вызвали.
Капитан Вуфер еще немного посопел трубкой и очень осторожно положил ноги на стол, так как поднятые ноги облегчают геморроидальные страдания нормальных копов, но ухудшают состояние их нездоровых животиков.
- Из-за Найджела Сент Клера, - сказал он.
- Это дело ведем не мы, - мягко ответил Мартин Уэлборн.
- Вели не вы, - кивнул капитан Вуфер. - Но прошло уже четыре недели. У Шульца с Саймоном нет ни единой зацепки. Они опросили больше пятидесяти свидетелей.
- Мы знаем о деле не больше, чем писали в газетах, - Эл Макки посмотрел на Мартина Уэлборна и пожал плечами. - Шульц с Саймоном не очень общительны. Они не просили нас о помощи.
- Я прошу вас о помощи, - сказал капитан Вуфер, вынимая из маленьких зубов вересковую трубку. В последнее время он начал выглядеть довольно-таки старым. Он полысел и немного высох.
- Что вам надо, шкипер? - спросил Мартин Уэлборн.
- Мне надо, чтобы вы двое взяли это дело в свои руки, - сказал капитан Вуфер. - Сент Клер был известный человек. Делом до сих пор интересуются газеты. Управлению сейчас приходится туго. Сомнительные оправдания для стрельбы по людям... Копы-преступники... Этот третьесортный телеканал, которая нас уже достал... Я ухожу на пенсию в сентябре. Думаете в моем возрасте легко переносить такие нагрузки? Этот репортеришка с телевидения, который все время звонит и требует доклада о ходе расследования... Мне приходится из кожи лезть, чтобы всем угодить, - глаза капитана Вуфера помягчели и увлажнились. Он выглядел исключительно маленьким и старым.
- Но мы ведь не суперсыщики, - сказал Эл Макки.
- Что подумают Шульц с Саймоном, если мы заберем у них дело? - сказал Мартин Уэлборн.
- Уж я-то отлично знаю, что вы не суперсыщики, - напомнил им капитан Вуфер. - И мне наплевать, что подумают Шульц с Саймоном. У них было достаточно времени. Есть только одна свободная пара детективов, и это - вы. Кроме того, вы двое - идеальная пара для такого дела.
Прежде чем оба озадаченных детектива смогли спросить, почему они идеальная пара, глаза капитана Вуфера сузились, и он сказал, - Ведь это вы раскрыли убийство Клайда Баррингтона? - Капитан Вуфер посмотрел на них своим самым коварным взором и пожевал мундштук трубки, давая детективам время разжевать его замечание.
Актер Клайд Баррингтон, игравший характерные роли, принадлежал к шоу-бизнесу, это правда, но в остальном сходства не было.
- Шкипер, Клайда Баррингтона не убивали. Мы не раскрыли убийство, потому что его не было. Мы лишь прояснили дело, показав, как он убил свою подругу, а потом покончил с собой, - сказал Эл Макки
- Никто никого не просит что-то раскрывать. Мне просто нравится, как вы проясняете любое убийство, что для меня...- Он вздохнул и не закончил предложение. В этот момент он испытывал точно такие же чувства, как бедный старый Кэл Гринберг, исключая только концерт Гленна Миллера.
Так значит, им не надо раскрывать убийство, а надо только прояснить его? Эл Макки и Мартин Уэлборн снова переглянулись.
- Капитан, - начал Эл Макки, - тут есть разница. Доказать, что он совершил самоубийство будет довольно трудно, учитывая, что он получил в лицо две пули 38 калибра, а оружие не найдено.
- Это ведь вы, ребята, так находчиво справились с расследованием два года назад, когда торговец кокаином убил себя топором? - хитро взглянул на них капитан Вуфер. - Вы ведь не забыли свои хитроумные изобретательные методы?
-Э-э..., нет, сэр, - сказал Эл Макки, - Но топор лежал на месте преступления.
Использовав видеозапись, Эл Макки с помощью "орудия самоубийства" достоверно сыграл перед камерой роль жертвы и убедил готового убедиться капитана Вуфера, что человек средней силы, вроде торговца кокаином Дилли О'Рурка, при наличии самоотверженной готовности к самоуничтожению, мог действительно нанести себе смертельный удар по черепу. Пришлось потрудиться, в том числе запастись авторитетным мнением патологоанатома, которое касалось хрупкости человеческого черепа при стремительном соприкосновении с топором.
Чепуховая дыра в задней части черепа была совсем другой историей. Мартин Уэлборн, в юности - семинарист иезуитов, после трех недель безрезультатных поисков кисло предложил молиться, чтобы получить нужный ответ. И нате вам, через час их молитвы принесли плоды, но не благодаря господу богу неудавшегося семинариста, а благодаря богу Будде.
В то время как они в тринадцатый раз прочесывали "хату" Дилли, с бульвара Голливуд спотыкающейся походкой вошла уличная продавщица сэндвичей с прической, утыканной одуванчиками, и в своих исколотых татуированных ручках принесла тридцатифунтового бронзового Будду. Она извинилась за то, что взяла его без спросу в ту ночь, когда Дилли О'Рурк попал на небо, чтобы стать частицей Вечности. Кто-то сказал ей, что у нее могут быть неприятности, если она не вернет его.
Она испугалась до потери перевоплощения, когда два детектива, ухмыляясь до ушей, схватили ее, усадили и начали вытягивать воспоминания до тех пор, пока она не припомнила, что бог Будда всегда стоял рядом с тем местом, где накачанные кокаином соседи Дилли увидели вдруг его мертвое тело, и кто-то бросил декламировать мантры и вызвал копов.
Мастерское исполнение Эла Макки стоило поглядеть. Видеокамера зафиксировала его пантомиму, в которой он нанес себе смертельный удар по передней части черепа, после чего уронил топор, подержался за лоб, как дамочка на рельсах перед паровозом, и, шатаясь, попятился через всю комнату ровно на девять футов и пять дюймов, грохнулся оземь и изобразил костоломное столкновение с литой башкой толстенького китайского божества.
После окончания спектакля Мартин Уэлборн топал ногами, аплодировал и криками выражал свое восхищение.
Капитан Вуфер показал видеозапись начальству и принял его похвалы с соответствующей ему смиренностью. Разъяснилась еще одна загадка. Версия получила официальное признание. Дилли О'Рурк покинул эту юдоль печали на собственном ходу.
Растатуированная наркоманка с прической, утыканной одуванчиками, по сей день не забывала помахать детективам ручкой, когда торговала авокадо на бульваре Голливуд, чтобы на вырученные деньги купить героин - они называли это обменом мертвеющего товара на мертвящий. Она часто давала детективам сэндвичи из белого хлеба с петрушкой и ореховым маслом в благодарность за то, что они не стали трясти всех жильцов-клиентов этого паскудного торгаша кокаином, пившего из них кровь. А теперь не отрицающих, что были страшно рады увидеть его лежащим в луже собственной крови.
То, что имел в виду Старый Хрен Вуфер, становилось все яснее с каждым хлюпом его безобразной старой трубки. Вспомните дело Плато Джонса. "Хитроумные, изобретательные методы..."
Это было особенно тяжелое дело для капитана Вуфера. Плато Джонс три раза зарабатывал и терял состояния на записи грампластинок, и в то время ему в очередной раз везло. Во время периодов безденежья он занимался поставкой девочек (или мальчиков, в зависимости от вкуса) и приблизительно двух тонн колумбийского кокаина своим загородным клиентам, за что и угодил в досье разведывательного отдела лос-анджелесского полицейского управления.
Но когда ему снова удалось, как говорится, высококлассно сколотить себе приличную сумму, он набил избирательные сундуки основных кандидатов на местных выборах, а также на выборах на уровне штата. Его обнимали Настоящие Удачники. Он посещал большинство второсортных премьер и все первосортные благотворительные мероприятия. Он участвовал в гонках яхт вместе с членом сената США. Он подмазывал лоббистов в столице штата. Он обожал детенышей тюленей, китов и американских индейцев. Он ненавидел нефтеперерабатывающие заводы и атомные электростанции. Ну и что с того, что у этого парня было несколько плохих привычек? Кто осмелится бросить в него первый камень?
Но когда Плато Джонса нашли на квартире проститутки в доме на углу бульваров Сансет и Ла Бреа с пулей в виске и пистолетом в руке, многие в голливудском участке посмеивались, похлопывали друг друга по плечу и обменивались взаимными поздравлениями. Естественно, когда обнаружили труп, никакой проститутки не было и в помине. В квартире не оказалось отпечатков пальцев ни проститутки, ни кого-либо еще, раз уж зашла об этом речь, и это несмотря на то, что рядом с трупом нашли полупустой бокал вина (без отпечатков). Этот факт нанес значительный вред версии о самоубийстве, но не такой значительный, как пустая гильза из найденного пистолета 32 калибра. Гильзу обнаружили на семифутовом шкафу XVIII века французской работы, который не часто можно увидеть в гнездышках проституток. Но ведь самой отличительной чертой Плато Джонса было умение жить, это чувство отметили на его похоронах два конгрессмена, три члена муниципалитета, один активист общества потребителей, две дюжины звезд грампластинок, ливанский контрабандист опиума и тринадцать проституток.
После шестинедельного расследования, которое действовало на нервы всем, а в особенности капитану Вуферу из-за непрерывных телефонных звонков от муниципального советника по вопросам содействия полиции, отрабатывающего десятитысячный взнос Плато Джонса на свою избирательную кампанию и желающего похоронить это дело, его передали ловким и искусным напарникам, Элу Макки и Мартину Уэлборну, которым приказали вновь пройти по пути, проложенному незадачливыми, упавшими духом детективами Шульцем и Саймоном, так и не сумевшими разобраться в нем.
Расследование заняло у Эла Макки и Мартина Уэлборна ровно три дня. Первая загадка - полупустой стакан вина - оказалась сущим пустяком. Через доносчика разыскали трех проституток Плато, и они по собственной инициативе показали, что в ту ночь заходили в интересующую полицию квартиру. Две из них точно не помнили, но могли выпить стаканчик белого вина. И благодарение Господу! - Плато очень любил, когда его ласкали в черных вельветовых перчатках. Следовательно, никаких отпечатков! На бокале нет помады? Малыш, ты как думаешь, у тебя останется помада на губах, после того, как ты обслужишь трех-четырех жирных лоснящихся котов из Брентвуда с инструментом на пол-шестого? (Воспоминания об этой ремарке задели Эла Макки за живое).
Конечно, проблемой оставалась гильза 32 калибра, найденная в стоячем положении на шкафу. Ответ, как озарение, пришел к Элу Макки. Доказательство они получили после трех многотрудных часов, которые Эл Макки простоял на том самом месте, где Плато Джонс получил пулю в правый висок. Мартин Уэлборн снял на видеопленку, как Эл Макки с пистолетом на высоте правого виска передернул затвор и гильзу, благодаря углу наклона пистолета, выбросило высоко в воздух, и - нате вам! - она приземлилась на шкафу в стоячем положении, точнехонько как будто ее туда поставили.
Что не зафиксировала пленка, - это двести тридцать один раз, когда гильзу выкинуло, но она не приземлилась в стоячем положении. Если бы кому-нибудь вздумалось бы тщательно проверить видеозапись, то он обнаружил бы там надувательств раз в десять больше, чем те, что приписывались бывшему президенту Никсону. Эл Макки с Мартином Уэлборном в личной беседе решили что таким образом шансы, что сутенер сам себе вышиб мозги, составлял 1 к 232.
Наверное, так и было. Во всяком случае, эти шансы были выше, чем сам Плато Джонс оставлял своим клиентам. Заместитель шефа был счастлив. Капитан Вуфер - страшно рад. Советник муниципалитета - в экстазе. Дело прояснилось.
- Я хочу, чтобы дело Найджела Сент Клера взяли вы. Я уже предупредил Шульца и Саймона перед тем, как вы пришли. Опоздав на десять минут.
- Машина сломалась, кэп, - сказал Эл Макки.
- С какой стати у вас ломается машина? Разве вы не знаете, что в Управлении есть автомеханики? Почему, вы думаете, я разрешил вам пользоваться служебной машиной? Вы понимаете, сколько денег вы экономите, заправляя служебную машину за счет Управления? - сегодня капитан Вуфер ныл особенно сильно.
- Так мы же отвечаем на вызовы 24 часа в сутки, шкипер, - попытался оправдаться Эл Макки.
- Детективы по убийствам и должны отвечать на вызовы круглые сутки, Макки, - капитан Вуфер болезненно поерзал на своей резиновой прокладке.
Мартин Уэлборн молчал. Он лишь сидел и безмятежно улыбался, его глаза были немного пустыми, то сосредотачиваясь на чем-то, то уходя вглубь себя. Эл Макки наблюдал за удлиненными серыми глазами Марти дольше, чем за капитаном Вуфером, за которым следовало наблюдать, не останавливаясь. Капитан Вуфер только в этом году притормозил два продвижения по службе и перевел в другой участок одного детектива из-за его очень щекотливых и слишком затянутых расследований, поставивших капитана Вуфера в неудобное положение. Старый Хрен Вуфер умел быть довольно-таки сволочным. Мартин Уэлборн, казалось, не придает этому никакого значения, от чего Эл Макки забеспокоился еще больше.
- Но у нас есть другие дела, капитан. - Это был последний довод Эла Макки.
- Например?
- Ну, убийство той кубинки, которую муж вышиб из-под парика на восемь футов из своего английского армейского револьвера. Мы еще работаем над ним, - сказал Эл Макки.
- Кубинка, - вздохнул капитан Вуфер.
- Потом кореянка, которую застрелили из проезжавшего автомобиля. Тот самый случай, где две банды юнцов сводили друг с другом счеты, стреляя в каждого прохожего. А она случайно вышла из автобуса не на своей остановке.
- Кореянка, - вздохнул капитан Вуфер.
- Это двойное убийство, - напомнил Эл Макки. - Пуля, прежде чем убить ее, прошла через ребенка, которого она держала на руках.
- Корейский ребенок, - вздохнул капитан Вуфер.
Так что все усилия были напрасны. Капитан Вуфер уже принял решение. Им предстояло унаследовать дело с дурной славой, и хотя Эл Макки не строил никаких иллюзий насчет продвижения по службе, он рассчитывал закончить свою карьеру здесь, в отделе детективов Голливудского участка. Он стал слишком старым для взбучки и перевода в Уаттс.
Затем капитан Вуфер задел явно, несомненно, безусловно больную струну Мартина Уэлборна, Эл Макки это знал. Капитан Вуфер сказал, - Я не вижу ничего, что отнимало бы у вас много времени. Ведь дело Мидоуза закончено?
Эл Макки резко повернулся к Мартину Уэлборну. Удлиненные глаза Марти посерьезнели. Он ушел в себя. Марти перестал безмятежно улыбаться. Он смешался.
- С Дэнни Мидоузом не закончено, - сказал Мартин Уэлборн.
- Ну, и что осталось сделать? - спросил капитан Вуфер. - Мне казалось, мамочка с папочкой готовы признать себя виновными.
- С Дэнни Мидоузом не закончено, - сказал Мартин Уэлборн.
- Черт возьми, никак не могу удобно сесть, - заныл капитан Вуфер. Он даже не заметил, что глаза Мартина Уэлборна никуда не смотрят. - Вы еще собираете показания или что?
- С Дэнни Мидоузом не закончено, - сказал Мартин Уэлборн.
- Там все в порядке, - быстро вмешался Эл Макки, бросая косые взгляды на Марти. - Да, они готовы признать себя виновными. Возможно, условный срок для мамочки, немного тюрьмы для папочки.
- Значит, дело все-таки закончено? - сказал капитан Вуфер, посмотрев на пустые глаза Мартина Уэлборна.
- Да, капитан, оно закончено, - сказал Эл Макки Мартину Уэлборну, который, казалось, его не слышал.
- Во всяком случае, это вам не громкое убийство, - заметил капитан Вуфер. - Можно сказать, что мальчишке больше бы повезло, если бы это было действительно убийство. Как бы там ни было, мне кажется, вы можете привести в порядок текущие дела и пойти поговорить с Шульцем и Саймоном о том, что им удалось выяснить в деле Сент Клера. У меня есть несколько версий в том...
С Дэнни Мидоузом не закончено. Мартин Уэлборн почти не слышал капитана Вуфера. Его голос доносился, словно из какой-то далекой пещеры. Словно из катакомб. В семинарии его учили, что в катакомбах случаются странные вещи. Голоса не слышались, как им положено, они воспринимались как бы издалека, вероятно, они сообщались с голосами святых, похороненных в нишах.
"Во всяком случае, это вам не громкое убийство", - сказал капитан Вуфер.
Это вообще не убийство. И нечасто детективы по убийствам выезжали на вызовы, если это только не был вызов по коду-3. А этот сигнал послали всего по коду-2. Соседка, услыхавшая, как на заднем крыльце плачет мальчик, кричала слишком истерично, чтобы быть понятой правильно. Она просто сказала оператору связи, что кто-то кого-то поранил, и чтобы прислали полицию и "скорую помощь". Затем она бросила трубку и не перестала кричать даже когда подъехала полиция.
Мартин Уэлборн точно помнил, о чем они говорили с Элом Макки, когда услышали вызов. Они обсуждали согласие Паулы не подавать на развод и таким образом остаться, с точки зрения управления, его законной супругой и наследницей. Он готов был платить ей гораздо больше, чем она получила бы по суду. Супружеские связи не умирают без официальной печати. Не умирают с точки зрения людей. Бог больше ничего не значит. Но обидный звонок от Паулы с требованием еще больших денег стоил ему ночи пугающего одиночества. Предыдущей ночью Мартин Уэлборн не сомкнул глаз. Он снова и снова проигрывал в уме печальные, счастливые и горькие эпизоды жизни. Большей частью он думал о двух своих дочерях - Сэлли и Бабс. Эл Макки дважды прошел через это и сказал, что второй раз был не легче первого. Эл сказал, что все они - статистика для измученной разводами профессии в измученном разводами городе в измученной разводами стране. Наверное, все случилось бы по-другому, если бы Паула не позвонила предыдущей ночью. Звонок измотал его физически и духовно. Он был не в состоянии воспринять встречу с Дэнни Мидоузом.
- Ну, - заместитель шефа чуть было не начал заикаться. Его испугал грязный, одетый в кожу рокер. (Он и есть символ сегодняшнего Управления!) Но угрожающего вида старый детектив с воспаленными, налитыми кровью глазами был еще более пугающим.
Капитан Вуфер побледнел и заревел, - Гринберг! Что это с вами?
- Ничего, капитан, - воскликнул бедный старый Кэл Гринберг. - Просто нам не следует задерживать здесь шефа на целый день. У него есть другие дела и ...
Это замечание придало силы заместителю шефа Френсису. Он улыбнулся и поднял руки.
- Джентльмены, - сказал он, - в моем распоряжении целый день. Мое время - это ваше время.
- Господи, боже ты мой! - застонал бедный старый Кэл Гринберг, закатывая налитые кровью глаза под покрытые венозной сетью веки. "Мое время - это ваше время!"
- Гринберг! Да что же это с вами? - требовательно спросил капитан Вуфер.
- Он нездоров, - поспешил на помощь Эл Макки. - Он неважно себя чувствует. Может нам вывести бедного старого Кэла на воздух? - Эл Макки поставил три доллара. - Может нам отпустить шефа?
Но все уже было потеряно. Заместитель шефа Френсис отечески улыбнулся и сказал, - Вы слушали чертовски внимательно. И мне следует ответить на вопрос... офицера. - Ему многого стоило назвать гнусного хиппи в черном пиджаке офицером. - Да, думаю, что наплыв вьетнамских ветеранов, которые могли не до конца выдержать влияние безнравственности, встретившейся на их пути в этом несчастном районе земного шара, действительно имел воздействие на...
Закончить ему не дали. 21 человек, мужчины и женщины, те, которые ставили против, разочарованно замычали, как стадо не доенных коров, в то время как Куница с Хорьком начали ухмыляться, словно довольные гиены. Они выиграли тридцать три доллара.
Хор стенаний донесся до первого этажа и испугал дежурного полицейского, который где-то вычитал, что иностранные террористы совершают налеты на полицейские участки с помощью нервно-паралитического газа, вызывающего непроизвольные стоны прежде чем полностью парализовать жертву. Поддавшийся панике дежурный был готов нажать кнопку тревоги.
Капитан Вуфер извинился перед заместителем шефа Френсисом за эксцентричное поведение некоторых детективов. Причина могла быть одна: цепь печально известных происшествий, связанных с лос-анджелесскими полицейскими, отразилась даже на моральном облике таких ветеранов, как бедный старый Кэл Гринберг. Заместитель шефа Френсис милостиво согласился. Он тепло пожал руку капитану Вуферу и назвал его Роджером, совсем как в старое доброе время, когда они были сержантами и работали в пресс-отделе. Капитан Вуфер покраснел и тихо ответил, - Благодарю вас... Джулиан, - не настолько громко, чтобы услышали остальные.
Никто и не услышал, кроме Хорька, который взглянул на них и произнес, - Старый Хрен Вуфер прыгает вокруг Паскуды, словно рыба-лоцман вокруг акулы. Пара гомиков в полицейской форме, вот что я о них думаю.
Затем Куница взял последние два доллара у бедного старого Кэла Гринберга и сказал, - Паскуда не может спокойно выйти в дверь. Каждый раз, как он останавливается, Вуфер суется ему рылом в зад. Пара управленческих гомиков, вот что я о них думаю.
Хорек, хитро ухмыляясь, как шакал, и пересчитывая свою добычу, сказал, - Мне как раз нужны деньги. Вчера я играл в кости и обосрался три раза подряд. Я переживал все утро.
Бедный старый Кэл Гринберг покопался у себя в ящике и достал коробочку со слабительным, в то время как желудок у него переворачивался.
- В моем возрасте, если я могу обосраться хоть один раз, я уже счастлив.
Через пять минут Эла Макки и Мартина Уэлборна вызвал на ковер капитан Вуфер, чей желудок работал даже хуже, чем у бедного старого Кэла Гринберга.
3. ДЕЛО
Причиной кишечной непроходимости капитана Вуфера был тот факт, что прошло уже четыре недели со дня нераскрытого убийства Найджела Сент Клера, президента крупной кинокомпании, который, как и всякая другая знаменитость в мире шоу-бизнеса, под страхом смерти не показался бы за пределами бульвара Сьенега, исключая деловые визиты в студии Голдуин, Парамаунт или Голливуд Дженерал.
Можно навещать собственно Голливуд, чтобы пообедать в "Сен-Жермене" или поужинать в "Ма Мезоне", поскольку эти заведения считались "своими", учитывая, что Беверли Хиллз перенаселен арабами, техасцами и другими чурками с мегадолларами. (Чурка мог, однако, мгновенно стать вполне приемлемой личностью, как например, германский экспортер стали или итальянский корабельный магнат, просто ответив "возможно" на Вопрос Всех Вопросов. Вопрос Всех Вопросов мог быть задан на коктейле в "Поло Лаундж" или отеле "Беверли Хиллз", или во время ланча либо обеда в одном из Шести Знаменитых ресторанов). В любом временном отрезке, с точки зрения Настоящих Удачников в ДЕЛЕ, никогда не существовало более полудюжины действительно "своих" ресторанов, но надо учитывать тот факт, что Настоящие Удачники являются избранной публикой, подверженной кровосмешению, группкой, слишком маленькой, чтобы покровительствовать более, чем полудюжине таких мест.
Вопрос Всех Вопросов - тот, услышав который останавливались, как вкопанные, полусонные официанты (подрабатывающие члены Актерской гильдии) и порхающие от стола к столу красавицы (из той же гильдии), и даже буквальным образом собирающие со столов крошки официанты-уборщики (для этой мелюзги Гильдия статистов), а остальная подслушивающая клиентура, услыхав его, переставала разговаривать, греметь льдом в стаканах, украдкой нюхать кокаин и гладить по бедрам лиц обоего пола (иногда одновременно) - тот, который вызывал немые сцены, подобные рекламному клипу фирмы Е.Ф.Хаттон: "Мой биржевой маклер - Е.Ф.Хаттон, и Е.Ф.Хаттон говорит..."
Вопросом Всех Вопросов, который задавали сквозь стиснутые зубы, чтобы не дрожал подбородок, был: "И вот теперь, когда я объяснил невероятные возможности этого фильма, не смогли бы вы принять участие в этом проекте на значительную часть нашего довольно скромного бюджета в... восемь миллионов?" Это всегда называлось "фильмом" или "проектом", никогда "картина" или, избави Бог, "кино". И если араб, иранец, техасец или еще какой-то чурка просто говорил "Возможно", этот иностранец поднимался из рядов вельможных ничтожеств и становился достойным стола класса "Б" в любом из Шести Знаменитых ресторанов. (Стол класса "А" становился его, когда начинались съемки фильма. Соловья баснями не кормят).
Капитан Вуфер смутно осознавал все это, но тем не менее получил на этой почве запор. Потому что Найджела Сент Клера нашли мертвым на автостоянке павильона для боулинга около бульвара Сансет в центре Голливуда в 11 часов вечера. Все знали, что такой человек, как Найджел Сент Клер, один из Настоящих Удачников в ДЕЛЕ, и мертвым не появится в таком месте в такое время. Но он появился мертвым, и это событие вызвало волну откликов в прессе, что и способствовало непроходимости кишечника капитана Вуфера.
И Эл Макки, и Мартин Уэлборн считали благоразумным не торопить события и дать время капитану Вуферу подойти к этому делу исподволь, что он и сделал. Он поудобнее устроился на круглом резиновом валике, который приспособил для своих геморроидальных шишек, разжег вересковую трубку, пососав ее с полминуты, чтобы она получше разгорелась. Потом он покопался в стопке бумаг в подносе для входящих документов, поигрался с пресс-папье из прозрачного пластика размером с кирпич, в котором были заплавлены капитанские знаки отличия. (Говорили, что даже миссис Вуфер называет его капитаном). Наконец, он взглянул на двух детективов и сказал,
- Вас, наверное, интересует, почему я вас вызвал?
О господи! У Эла Макки слишком сильно болела голова для подобной чепухи. Вначале лекция Паскуды Френсиса, потом проигрыш Кунице по поводу "воздействий", и на фоне этого пугающая картина висящего вниз головой Марти - совсем как дохлый марлин. "Три минуты, Эл". Как же! И он не мог без содрогания вспоминать вчерашнее фиаско. Если он начнет думать о вчерашнем, сегодня последует удачное продолжение, и миссис Донателло сможет уже не беспокоиться о блохах и тараканах и заняться проблемой отскребания мозгов Эла Макки от своих обоев.
Но он прослужил копом двадцать два года. И что-то внутри него требовало, чтобы он дал ответ человеку в звании капитана, даже такому человеку, как Старый Хрен Вуфер. Поэтому он твердо кивнул головой и сказал, - Да, капитан, мне интересно, почему вы нас вызвали.
Капитан Вуфер еще немного посопел трубкой и очень осторожно положил ноги на стол, так как поднятые ноги облегчают геморроидальные страдания нормальных копов, но ухудшают состояние их нездоровых животиков.
- Из-за Найджела Сент Клера, - сказал он.
- Это дело ведем не мы, - мягко ответил Мартин Уэлборн.
- Вели не вы, - кивнул капитан Вуфер. - Но прошло уже четыре недели. У Шульца с Саймоном нет ни единой зацепки. Они опросили больше пятидесяти свидетелей.
- Мы знаем о деле не больше, чем писали в газетах, - Эл Макки посмотрел на Мартина Уэлборна и пожал плечами. - Шульц с Саймоном не очень общительны. Они не просили нас о помощи.
- Я прошу вас о помощи, - сказал капитан Вуфер, вынимая из маленьких зубов вересковую трубку. В последнее время он начал выглядеть довольно-таки старым. Он полысел и немного высох.
- Что вам надо, шкипер? - спросил Мартин Уэлборн.
- Мне надо, чтобы вы двое взяли это дело в свои руки, - сказал капитан Вуфер. - Сент Клер был известный человек. Делом до сих пор интересуются газеты. Управлению сейчас приходится туго. Сомнительные оправдания для стрельбы по людям... Копы-преступники... Этот третьесортный телеканал, которая нас уже достал... Я ухожу на пенсию в сентябре. Думаете в моем возрасте легко переносить такие нагрузки? Этот репортеришка с телевидения, который все время звонит и требует доклада о ходе расследования... Мне приходится из кожи лезть, чтобы всем угодить, - глаза капитана Вуфера помягчели и увлажнились. Он выглядел исключительно маленьким и старым.
- Но мы ведь не суперсыщики, - сказал Эл Макки.
- Что подумают Шульц с Саймоном, если мы заберем у них дело? - сказал Мартин Уэлборн.
- Уж я-то отлично знаю, что вы не суперсыщики, - напомнил им капитан Вуфер. - И мне наплевать, что подумают Шульц с Саймоном. У них было достаточно времени. Есть только одна свободная пара детективов, и это - вы. Кроме того, вы двое - идеальная пара для такого дела.
Прежде чем оба озадаченных детектива смогли спросить, почему они идеальная пара, глаза капитана Вуфера сузились, и он сказал, - Ведь это вы раскрыли убийство Клайда Баррингтона? - Капитан Вуфер посмотрел на них своим самым коварным взором и пожевал мундштук трубки, давая детективам время разжевать его замечание.
Актер Клайд Баррингтон, игравший характерные роли, принадлежал к шоу-бизнесу, это правда, но в остальном сходства не было.
- Шкипер, Клайда Баррингтона не убивали. Мы не раскрыли убийство, потому что его не было. Мы лишь прояснили дело, показав, как он убил свою подругу, а потом покончил с собой, - сказал Эл Макки
- Никто никого не просит что-то раскрывать. Мне просто нравится, как вы проясняете любое убийство, что для меня...- Он вздохнул и не закончил предложение. В этот момент он испытывал точно такие же чувства, как бедный старый Кэл Гринберг, исключая только концерт Гленна Миллера.
Так значит, им не надо раскрывать убийство, а надо только прояснить его? Эл Макки и Мартин Уэлборн снова переглянулись.
- Капитан, - начал Эл Макки, - тут есть разница. Доказать, что он совершил самоубийство будет довольно трудно, учитывая, что он получил в лицо две пули 38 калибра, а оружие не найдено.
- Это ведь вы, ребята, так находчиво справились с расследованием два года назад, когда торговец кокаином убил себя топором? - хитро взглянул на них капитан Вуфер. - Вы ведь не забыли свои хитроумные изобретательные методы?
-Э-э..., нет, сэр, - сказал Эл Макки, - Но топор лежал на месте преступления.
Использовав видеозапись, Эл Макки с помощью "орудия самоубийства" достоверно сыграл перед камерой роль жертвы и убедил готового убедиться капитана Вуфера, что человек средней силы, вроде торговца кокаином Дилли О'Рурка, при наличии самоотверженной готовности к самоуничтожению, мог действительно нанести себе смертельный удар по черепу. Пришлось потрудиться, в том числе запастись авторитетным мнением патологоанатома, которое касалось хрупкости человеческого черепа при стремительном соприкосновении с топором.
Чепуховая дыра в задней части черепа была совсем другой историей. Мартин Уэлборн, в юности - семинарист иезуитов, после трех недель безрезультатных поисков кисло предложил молиться, чтобы получить нужный ответ. И нате вам, через час их молитвы принесли плоды, но не благодаря господу богу неудавшегося семинариста, а благодаря богу Будде.
В то время как они в тринадцатый раз прочесывали "хату" Дилли, с бульвара Голливуд спотыкающейся походкой вошла уличная продавщица сэндвичей с прической, утыканной одуванчиками, и в своих исколотых татуированных ручках принесла тридцатифунтового бронзового Будду. Она извинилась за то, что взяла его без спросу в ту ночь, когда Дилли О'Рурк попал на небо, чтобы стать частицей Вечности. Кто-то сказал ей, что у нее могут быть неприятности, если она не вернет его.
Она испугалась до потери перевоплощения, когда два детектива, ухмыляясь до ушей, схватили ее, усадили и начали вытягивать воспоминания до тех пор, пока она не припомнила, что бог Будда всегда стоял рядом с тем местом, где накачанные кокаином соседи Дилли увидели вдруг его мертвое тело, и кто-то бросил декламировать мантры и вызвал копов.
Мастерское исполнение Эла Макки стоило поглядеть. Видеокамера зафиксировала его пантомиму, в которой он нанес себе смертельный удар по передней части черепа, после чего уронил топор, подержался за лоб, как дамочка на рельсах перед паровозом, и, шатаясь, попятился через всю комнату ровно на девять футов и пять дюймов, грохнулся оземь и изобразил костоломное столкновение с литой башкой толстенького китайского божества.
После окончания спектакля Мартин Уэлборн топал ногами, аплодировал и криками выражал свое восхищение.
Капитан Вуфер показал видеозапись начальству и принял его похвалы с соответствующей ему смиренностью. Разъяснилась еще одна загадка. Версия получила официальное признание. Дилли О'Рурк покинул эту юдоль печали на собственном ходу.
Растатуированная наркоманка с прической, утыканной одуванчиками, по сей день не забывала помахать детективам ручкой, когда торговала авокадо на бульваре Голливуд, чтобы на вырученные деньги купить героин - они называли это обменом мертвеющего товара на мертвящий. Она часто давала детективам сэндвичи из белого хлеба с петрушкой и ореховым маслом в благодарность за то, что они не стали трясти всех жильцов-клиентов этого паскудного торгаша кокаином, пившего из них кровь. А теперь не отрицающих, что были страшно рады увидеть его лежащим в луже собственной крови.
То, что имел в виду Старый Хрен Вуфер, становилось все яснее с каждым хлюпом его безобразной старой трубки. Вспомните дело Плато Джонса. "Хитроумные, изобретательные методы..."
Это было особенно тяжелое дело для капитана Вуфера. Плато Джонс три раза зарабатывал и терял состояния на записи грампластинок, и в то время ему в очередной раз везло. Во время периодов безденежья он занимался поставкой девочек (или мальчиков, в зависимости от вкуса) и приблизительно двух тонн колумбийского кокаина своим загородным клиентам, за что и угодил в досье разведывательного отдела лос-анджелесского полицейского управления.
Но когда ему снова удалось, как говорится, высококлассно сколотить себе приличную сумму, он набил избирательные сундуки основных кандидатов на местных выборах, а также на выборах на уровне штата. Его обнимали Настоящие Удачники. Он посещал большинство второсортных премьер и все первосортные благотворительные мероприятия. Он участвовал в гонках яхт вместе с членом сената США. Он подмазывал лоббистов в столице штата. Он обожал детенышей тюленей, китов и американских индейцев. Он ненавидел нефтеперерабатывающие заводы и атомные электростанции. Ну и что с того, что у этого парня было несколько плохих привычек? Кто осмелится бросить в него первый камень?
Но когда Плато Джонса нашли на квартире проститутки в доме на углу бульваров Сансет и Ла Бреа с пулей в виске и пистолетом в руке, многие в голливудском участке посмеивались, похлопывали друг друга по плечу и обменивались взаимными поздравлениями. Естественно, когда обнаружили труп, никакой проститутки не было и в помине. В квартире не оказалось отпечатков пальцев ни проститутки, ни кого-либо еще, раз уж зашла об этом речь, и это несмотря на то, что рядом с трупом нашли полупустой бокал вина (без отпечатков). Этот факт нанес значительный вред версии о самоубийстве, но не такой значительный, как пустая гильза из найденного пистолета 32 калибра. Гильзу обнаружили на семифутовом шкафу XVIII века французской работы, который не часто можно увидеть в гнездышках проституток. Но ведь самой отличительной чертой Плато Джонса было умение жить, это чувство отметили на его похоронах два конгрессмена, три члена муниципалитета, один активист общества потребителей, две дюжины звезд грампластинок, ливанский контрабандист опиума и тринадцать проституток.
После шестинедельного расследования, которое действовало на нервы всем, а в особенности капитану Вуферу из-за непрерывных телефонных звонков от муниципального советника по вопросам содействия полиции, отрабатывающего десятитысячный взнос Плато Джонса на свою избирательную кампанию и желающего похоронить это дело, его передали ловким и искусным напарникам, Элу Макки и Мартину Уэлборну, которым приказали вновь пройти по пути, проложенному незадачливыми, упавшими духом детективами Шульцем и Саймоном, так и не сумевшими разобраться в нем.
Расследование заняло у Эла Макки и Мартина Уэлборна ровно три дня. Первая загадка - полупустой стакан вина - оказалась сущим пустяком. Через доносчика разыскали трех проституток Плато, и они по собственной инициативе показали, что в ту ночь заходили в интересующую полицию квартиру. Две из них точно не помнили, но могли выпить стаканчик белого вина. И благодарение Господу! - Плато очень любил, когда его ласкали в черных вельветовых перчатках. Следовательно, никаких отпечатков! На бокале нет помады? Малыш, ты как думаешь, у тебя останется помада на губах, после того, как ты обслужишь трех-четырех жирных лоснящихся котов из Брентвуда с инструментом на пол-шестого? (Воспоминания об этой ремарке задели Эла Макки за живое).
Конечно, проблемой оставалась гильза 32 калибра, найденная в стоячем положении на шкафу. Ответ, как озарение, пришел к Элу Макки. Доказательство они получили после трех многотрудных часов, которые Эл Макки простоял на том самом месте, где Плато Джонс получил пулю в правый висок. Мартин Уэлборн снял на видеопленку, как Эл Макки с пистолетом на высоте правого виска передернул затвор и гильзу, благодаря углу наклона пистолета, выбросило высоко в воздух, и - нате вам! - она приземлилась на шкафу в стоячем положении, точнехонько как будто ее туда поставили.
Что не зафиксировала пленка, - это двести тридцать один раз, когда гильзу выкинуло, но она не приземлилась в стоячем положении. Если бы кому-нибудь вздумалось бы тщательно проверить видеозапись, то он обнаружил бы там надувательств раз в десять больше, чем те, что приписывались бывшему президенту Никсону. Эл Макки с Мартином Уэлборном в личной беседе решили что таким образом шансы, что сутенер сам себе вышиб мозги, составлял 1 к 232.
Наверное, так и было. Во всяком случае, эти шансы были выше, чем сам Плато Джонс оставлял своим клиентам. Заместитель шефа был счастлив. Капитан Вуфер - страшно рад. Советник муниципалитета - в экстазе. Дело прояснилось.
- Я хочу, чтобы дело Найджела Сент Клера взяли вы. Я уже предупредил Шульца и Саймона перед тем, как вы пришли. Опоздав на десять минут.
- Машина сломалась, кэп, - сказал Эл Макки.
- С какой стати у вас ломается машина? Разве вы не знаете, что в Управлении есть автомеханики? Почему, вы думаете, я разрешил вам пользоваться служебной машиной? Вы понимаете, сколько денег вы экономите, заправляя служебную машину за счет Управления? - сегодня капитан Вуфер ныл особенно сильно.
- Так мы же отвечаем на вызовы 24 часа в сутки, шкипер, - попытался оправдаться Эл Макки.
- Детективы по убийствам и должны отвечать на вызовы круглые сутки, Макки, - капитан Вуфер болезненно поерзал на своей резиновой прокладке.
Мартин Уэлборн молчал. Он лишь сидел и безмятежно улыбался, его глаза были немного пустыми, то сосредотачиваясь на чем-то, то уходя вглубь себя. Эл Макки наблюдал за удлиненными серыми глазами Марти дольше, чем за капитаном Вуфером, за которым следовало наблюдать, не останавливаясь. Капитан Вуфер только в этом году притормозил два продвижения по службе и перевел в другой участок одного детектива из-за его очень щекотливых и слишком затянутых расследований, поставивших капитана Вуфера в неудобное положение. Старый Хрен Вуфер умел быть довольно-таки сволочным. Мартин Уэлборн, казалось, не придает этому никакого значения, от чего Эл Макки забеспокоился еще больше.
- Но у нас есть другие дела, капитан. - Это был последний довод Эла Макки.
- Например?
- Ну, убийство той кубинки, которую муж вышиб из-под парика на восемь футов из своего английского армейского револьвера. Мы еще работаем над ним, - сказал Эл Макки.
- Кубинка, - вздохнул капитан Вуфер.
- Потом кореянка, которую застрелили из проезжавшего автомобиля. Тот самый случай, где две банды юнцов сводили друг с другом счеты, стреляя в каждого прохожего. А она случайно вышла из автобуса не на своей остановке.
- Кореянка, - вздохнул капитан Вуфер.
- Это двойное убийство, - напомнил Эл Макки. - Пуля, прежде чем убить ее, прошла через ребенка, которого она держала на руках.
- Корейский ребенок, - вздохнул капитан Вуфер.
Так что все усилия были напрасны. Капитан Вуфер уже принял решение. Им предстояло унаследовать дело с дурной славой, и хотя Эл Макки не строил никаких иллюзий насчет продвижения по службе, он рассчитывал закончить свою карьеру здесь, в отделе детективов Голливудского участка. Он стал слишком старым для взбучки и перевода в Уаттс.
Затем капитан Вуфер задел явно, несомненно, безусловно больную струну Мартина Уэлборна, Эл Макки это знал. Капитан Вуфер сказал, - Я не вижу ничего, что отнимало бы у вас много времени. Ведь дело Мидоуза закончено?
Эл Макки резко повернулся к Мартину Уэлборну. Удлиненные глаза Марти посерьезнели. Он ушел в себя. Марти перестал безмятежно улыбаться. Он смешался.
- С Дэнни Мидоузом не закончено, - сказал Мартин Уэлборн.
- Ну, и что осталось сделать? - спросил капитан Вуфер. - Мне казалось, мамочка с папочкой готовы признать себя виновными.
- С Дэнни Мидоузом не закончено, - сказал Мартин Уэлборн.
- Черт возьми, никак не могу удобно сесть, - заныл капитан Вуфер. Он даже не заметил, что глаза Мартина Уэлборна никуда не смотрят. - Вы еще собираете показания или что?
- С Дэнни Мидоузом не закончено, - сказал Мартин Уэлборн.
- Там все в порядке, - быстро вмешался Эл Макки, бросая косые взгляды на Марти. - Да, они готовы признать себя виновными. Возможно, условный срок для мамочки, немного тюрьмы для папочки.
- Значит, дело все-таки закончено? - сказал капитан Вуфер, посмотрев на пустые глаза Мартина Уэлборна.
- Да, капитан, оно закончено, - сказал Эл Макки Мартину Уэлборну, который, казалось, его не слышал.
- Во всяком случае, это вам не громкое убийство, - заметил капитан Вуфер. - Можно сказать, что мальчишке больше бы повезло, если бы это было действительно убийство. Как бы там ни было, мне кажется, вы можете привести в порядок текущие дела и пойти поговорить с Шульцем и Саймоном о том, что им удалось выяснить в деле Сент Клера. У меня есть несколько версий в том...
С Дэнни Мидоузом не закончено. Мартин Уэлборн почти не слышал капитана Вуфера. Его голос доносился, словно из какой-то далекой пещеры. Словно из катакомб. В семинарии его учили, что в катакомбах случаются странные вещи. Голоса не слышались, как им положено, они воспринимались как бы издалека, вероятно, они сообщались с голосами святых, похороненных в нишах.
"Во всяком случае, это вам не громкое убийство", - сказал капитан Вуфер.
Это вообще не убийство. И нечасто детективы по убийствам выезжали на вызовы, если это только не был вызов по коду-3. А этот сигнал послали всего по коду-2. Соседка, услыхавшая, как на заднем крыльце плачет мальчик, кричала слишком истерично, чтобы быть понятой правильно. Она просто сказала оператору связи, что кто-то кого-то поранил, и чтобы прислали полицию и "скорую помощь". Затем она бросила трубку и не перестала кричать даже когда подъехала полиция.
Мартин Уэлборн точно помнил, о чем они говорили с Элом Макки, когда услышали вызов. Они обсуждали согласие Паулы не подавать на развод и таким образом остаться, с точки зрения управления, его законной супругой и наследницей. Он готов был платить ей гораздо больше, чем она получила бы по суду. Супружеские связи не умирают без официальной печати. Не умирают с точки зрения людей. Бог больше ничего не значит. Но обидный звонок от Паулы с требованием еще больших денег стоил ему ночи пугающего одиночества. Предыдущей ночью Мартин Уэлборн не сомкнул глаз. Он снова и снова проигрывал в уме печальные, счастливые и горькие эпизоды жизни. Большей частью он думал о двух своих дочерях - Сэлли и Бабс. Эл Макки дважды прошел через это и сказал, что второй раз был не легче первого. Эл сказал, что все они - статистика для измученной разводами профессии в измученном разводами городе в измученной разводами стране. Наверное, все случилось бы по-другому, если бы Паула не позвонила предыдущей ночью. Звонок измотал его физически и духовно. Он был не в состоянии воспринять встречу с Дэнни Мидоузом.