Страница:
Вдруг Камерон положил руки на бедра и отклонился назад с пронзительным криком:
– Нет нужды так волноваться об этом, старший инспектор Кинсолвинг! Пожалуйста, выходите. Я не держу на вас зла за то, что вы разбили мне нос, – Камерон потянулся к своему носу и прошелся пальцем от переносицы до его кончика. – Он у меня уже в норме. Спускайтесь – и поговорим.
Он выглядел пошлым фатом, но Кинсолвинг уже видел, как он убивает без малейшего угрызения совести. Что за оружие припрятано у Камерона? И тут же он едва не засмеялся над своей собственной глупостью. В каком еще-то оружии нуждается Камерон, если у него есть этот робот, который бродит взад и вперед?
– Оружие! – воскликнул Кинсолвинг. Он же совсем забыл оглушающий прут, который стащил давным-давно. Он пошарил у себя под рубашкой и нащупал прут. Когда он его вытащил и сжал в руке, то внутренне затрепетал от полученного преимущества. Но он почти ничего не знал о таком оружии. Какова дальность его действия? Глядя вниз на Камерона, Кинсолвинг рассчитал, что расстояние между ними больше ста метров. Не хотелось Кинсолвингу испытывать оружие таким образом.
– Старший инспектор? – донесся до него голос Камерона. – Мой кибернетический друг уже взял ваш след. Он бы работал еще быстрее, если бы у него с самого начала был ваш запах, чтобы было с чем сравнить. Теперь-то он знает запах и сможет следовать за вами даже через самую густую толпу народа. Никакие толпы не укроют вас и не смутят моего кибернетического друга, мистер Кинсолвинг. Облегчите свою участь. Спускайтесь – и побеседуем.
По движениям возвращающегося робота Кинсолвинг понял, что Камерон не лжет. Машина обнаружила его запах и теперь быстро сокращала расстояние между ними. Кинсолвинг взобрался на дальнюю сторону холма и начал спускаться вниз. При приближении к подножью, он запыхался. Впереди простирались только открытые травянистые лужайки. Извивы холмистых склонов с каждой стороны – плохая защита.
Или хорошая? Ведь робот не станет пытаться перехитрить человека. Он будет следовать за ним, проделывая весь его путь в точности, как бы человек ни петлял. В этом и может оказаться спасение Кинсолвинга.
Выбрав более скалистую сторону, Кинсолвинг начал проделывать путь вокруг холма, замедлив движение, когда добрался до того места, где только что стоял Камерон. Щеголь двинулся за своим роботом-охотником. Что-то насторожило Камерона. Он вытащил оружие, которое Кинсолвинг не распознал. Камерон начал огибать холм, как будто бы догадывался о том, что проделал Кинсолвинг. Теперь Кинсолвинг мог бежать. И робот, и его хозяин задержатся на долгие минуты, пока поймут, что он сделал. Но от этого Кинсолвинг ничего не выигрывал. Бегство только задержит неизбежное.
Он бросился в атаку.
С оглушающим прутом в руке он кинулся за роботом-охотником вверх по холму. Он надеялся, что Камерон достаточно далеко отстал, чтобы услышать его несколько неуклюжее нападение.
Камерон действительно ничего не услышал, зато услышал робот! Металлическое насекомое повернулось вокруг своей оси, энергетическое поле чуть-чуть загудело от напряжения. Тонкие хлыстики ходили взад и вперед, точно отвратительные антенны. Вместо сложных глаз настоящего насекомого имелись керамические диски, но Кинсолвинг видел только сходство, а не различия.
Робот-охотник прыгнул с молчанием истинного хищника. Крупные голубые искры выскочили из хлыстиков-антенн, когда робот увеличил скорость, пролетая над грубой почвой.
Кинсолвинг стоял молча, выжидая, выжидая, выжидая. У него был только один шанс, чтобы выжить. Когда робот приблизился на расстояние десяти метров, он поднял прут и нажал на спуск. Раздалось тихое жужжание.
Робот-охотник, неповрежденный, устремился вперед. Кинсолвинг был близок к тому, чтобы удариться в панику, но все же не побежал. Если бы он поступил так, это означало бы смерть. Он остался на месте и еще раз спустил затвор. Единственным эффектом от луча Кинсолвинга была взорвавшаяся антенна, после чего робот тяжело ударил, опрокинув человека на спину.
Бартон протянул руки вверх и схватился за скользкое металлическое туловище. Пальцы сомкнулись за спиной робота. Со всеми силами, какие у него оставались, Бартон прибег к медвежьему захвату. Но взвыл, получив сильнейший электрический удар.
Он почувствовал, как все его тело прожгло, как мышцы на груди дернулись от тока. Кинсолвинг не смел остановиться. Он допытался зажать робота. Механизм перекатился с боку на бок, его поле отторжения пронзительно загудело. Когда они катились вниз с холма, от робота отвалились антенны.
Это морально поддержало Кинсолвинга. Он собрал остатки сил для смертельного захвата. Камни царапали ему кожу, падали на лоб, оторвали кусочек от мочки уха. Он приник к сопротивляющемуся роботу, как будто бы от этого зависела его жизнь, да это так и было.
Кинсолвинг крякнул и подобрал колени. Он извернулся и изо всех сил ударил робота-охотника в небольшой живот. Поле отторжения вырубилось. Сквозь обшивку Кинсолвинг чувствовал, как замирает внутренняя энергия робота. Тогда он отбросил от себя мертвого робота и улегся на спину, чтобы передохнуть. Кое-как он вытер кровь, струившуюся из полудюжины царапин, и тут же понял, что для этого нет времени.
Камерон все еще рыщет поблизости. Его робот, может быть, и выведен из строя, но охотник-человек оставался такой же смертельной опасностью, как всегда.
Кинсолвинг наклонился и начал копаться в боку у робота-охотника, чтобы найти его внутренний компьютер. Это ему не удалось. Повинуясь импульсу, он вытащил идентификационную карточку директора Лью и дотронулся до затвора. Входная панель отошла и обнажила блок электронной памяти. Кинсолвинг вытащил ее.
Если этот робот «запомнил» его запах, как заверял Камерон, теперь-то он станет использовать нового робота, у которого не будет преимущества подобных сенсорных сведений. Поспешный осмотр внутренностей показал, что оглушающее оружие оказалось куда более эффективным, чем он считал. Электроцепи перегорели. Своим нападением Кинсолвинг не смог остановить робота, но достаточно его ослабил, чтобы в поединке довести до «смерти».
Бартон поискал свое парализующее оружие, но не смог его найти. Чтобы не тратить драгоценного времени на поиски, из-за чего его, возможно, сумеет найти Камерон, старший инспектор кинулся к аллее, ведущей из парка.
Город был для него ловушкой. Некуда повернуть, некуда бежать. Но до сих пор ему помогали храбрость и бесстрашие. Ему нечего терять, предпринимая следующий дерзкий шаг. Ноги его тяжело стучали, Кинсолвинг побежал вон из парка. Всю дорогу ему казалось, будто рука Камерона опускается на его плечо, чтобы остановить, развернуть и нанести смертельный удар. Но этого так и не случилось.
Старший инспектор повернул к зданию управления Межзвездных Материалов. Идентификационная карточка Лью все еще открывала для него двери. Если Бартону хоть немного повезет, он сумеет даже найти Ларк Версаль на юбилейном празднике. Но что потом? У Бартона не было ни малейшего представления.
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
– Нет нужды так волноваться об этом, старший инспектор Кинсолвинг! Пожалуйста, выходите. Я не держу на вас зла за то, что вы разбили мне нос, – Камерон потянулся к своему носу и прошелся пальцем от переносицы до его кончика. – Он у меня уже в норме. Спускайтесь – и поговорим.
Он выглядел пошлым фатом, но Кинсолвинг уже видел, как он убивает без малейшего угрызения совести. Что за оружие припрятано у Камерона? И тут же он едва не засмеялся над своей собственной глупостью. В каком еще-то оружии нуждается Камерон, если у него есть этот робот, который бродит взад и вперед?
– Оружие! – воскликнул Кинсолвинг. Он же совсем забыл оглушающий прут, который стащил давным-давно. Он пошарил у себя под рубашкой и нащупал прут. Когда он его вытащил и сжал в руке, то внутренне затрепетал от полученного преимущества. Но он почти ничего не знал о таком оружии. Какова дальность его действия? Глядя вниз на Камерона, Кинсолвинг рассчитал, что расстояние между ними больше ста метров. Не хотелось Кинсолвингу испытывать оружие таким образом.
– Старший инспектор? – донесся до него голос Камерона. – Мой кибернетический друг уже взял ваш след. Он бы работал еще быстрее, если бы у него с самого начала был ваш запах, чтобы было с чем сравнить. Теперь-то он знает запах и сможет следовать за вами даже через самую густую толпу народа. Никакие толпы не укроют вас и не смутят моего кибернетического друга, мистер Кинсолвинг. Облегчите свою участь. Спускайтесь – и побеседуем.
По движениям возвращающегося робота Кинсолвинг понял, что Камерон не лжет. Машина обнаружила его запах и теперь быстро сокращала расстояние между ними. Кинсолвинг взобрался на дальнюю сторону холма и начал спускаться вниз. При приближении к подножью, он запыхался. Впереди простирались только открытые травянистые лужайки. Извивы холмистых склонов с каждой стороны – плохая защита.
Или хорошая? Ведь робот не станет пытаться перехитрить человека. Он будет следовать за ним, проделывая весь его путь в точности, как бы человек ни петлял. В этом и может оказаться спасение Кинсолвинга.
Выбрав более скалистую сторону, Кинсолвинг начал проделывать путь вокруг холма, замедлив движение, когда добрался до того места, где только что стоял Камерон. Щеголь двинулся за своим роботом-охотником. Что-то насторожило Камерона. Он вытащил оружие, которое Кинсолвинг не распознал. Камерон начал огибать холм, как будто бы догадывался о том, что проделал Кинсолвинг. Теперь Кинсолвинг мог бежать. И робот, и его хозяин задержатся на долгие минуты, пока поймут, что он сделал. Но от этого Кинсолвинг ничего не выигрывал. Бегство только задержит неизбежное.
Он бросился в атаку.
С оглушающим прутом в руке он кинулся за роботом-охотником вверх по холму. Он надеялся, что Камерон достаточно далеко отстал, чтобы услышать его несколько неуклюжее нападение.
Камерон действительно ничего не услышал, зато услышал робот! Металлическое насекомое повернулось вокруг своей оси, энергетическое поле чуть-чуть загудело от напряжения. Тонкие хлыстики ходили взад и вперед, точно отвратительные антенны. Вместо сложных глаз настоящего насекомого имелись керамические диски, но Кинсолвинг видел только сходство, а не различия.
Робот-охотник прыгнул с молчанием истинного хищника. Крупные голубые искры выскочили из хлыстиков-антенн, когда робот увеличил скорость, пролетая над грубой почвой.
Кинсолвинг стоял молча, выжидая, выжидая, выжидая. У него был только один шанс, чтобы выжить. Когда робот приблизился на расстояние десяти метров, он поднял прут и нажал на спуск. Раздалось тихое жужжание.
Робот-охотник, неповрежденный, устремился вперед. Кинсолвинг был близок к тому, чтобы удариться в панику, но все же не побежал. Если бы он поступил так, это означало бы смерть. Он остался на месте и еще раз спустил затвор. Единственным эффектом от луча Кинсолвинга была взорвавшаяся антенна, после чего робот тяжело ударил, опрокинув человека на спину.
Бартон протянул руки вверх и схватился за скользкое металлическое туловище. Пальцы сомкнулись за спиной робота. Со всеми силами, какие у него оставались, Бартон прибег к медвежьему захвату. Но взвыл, получив сильнейший электрический удар.
Он почувствовал, как все его тело прожгло, как мышцы на груди дернулись от тока. Кинсолвинг не смел остановиться. Он допытался зажать робота. Механизм перекатился с боку на бок, его поле отторжения пронзительно загудело. Когда они катились вниз с холма, от робота отвалились антенны.
Это морально поддержало Кинсолвинга. Он собрал остатки сил для смертельного захвата. Камни царапали ему кожу, падали на лоб, оторвали кусочек от мочки уха. Он приник к сопротивляющемуся роботу, как будто бы от этого зависела его жизнь, да это так и было.
Кинсолвинг крякнул и подобрал колени. Он извернулся и изо всех сил ударил робота-охотника в небольшой живот. Поле отторжения вырубилось. Сквозь обшивку Кинсолвинг чувствовал, как замирает внутренняя энергия робота. Тогда он отбросил от себя мертвого робота и улегся на спину, чтобы передохнуть. Кое-как он вытер кровь, струившуюся из полудюжины царапин, и тут же понял, что для этого нет времени.
Камерон все еще рыщет поблизости. Его робот, может быть, и выведен из строя, но охотник-человек оставался такой же смертельной опасностью, как всегда.
Кинсолвинг наклонился и начал копаться в боку у робота-охотника, чтобы найти его внутренний компьютер. Это ему не удалось. Повинуясь импульсу, он вытащил идентификационную карточку директора Лью и дотронулся до затвора. Входная панель отошла и обнажила блок электронной памяти. Кинсолвинг вытащил ее.
Если этот робот «запомнил» его запах, как заверял Камерон, теперь-то он станет использовать нового робота, у которого не будет преимущества подобных сенсорных сведений. Поспешный осмотр внутренностей показал, что оглушающее оружие оказалось куда более эффективным, чем он считал. Электроцепи перегорели. Своим нападением Кинсолвинг не смог остановить робота, но достаточно его ослабил, чтобы в поединке довести до «смерти».
Бартон поискал свое парализующее оружие, но не смог его найти. Чтобы не тратить драгоценного времени на поиски, из-за чего его, возможно, сумеет найти Камерон, старший инспектор кинулся к аллее, ведущей из парка.
Город был для него ловушкой. Некуда повернуть, некуда бежать. Но до сих пор ему помогали храбрость и бесстрашие. Ему нечего терять, предпринимая следующий дерзкий шаг. Ноги его тяжело стучали, Кинсолвинг побежал вон из парка. Всю дорогу ему казалось, будто рука Камерона опускается на его плечо, чтобы остановить, развернуть и нанести смертельный удар. Но этого так и не случилось.
Старший инспектор повернул к зданию управления Межзвездных Материалов. Идентификационная карточка Лью все еще открывала для него двери. Если Бартону хоть немного повезет, он сумеет даже найти Ларк Версаль на юбилейном празднике. Но что потом? У Бартона не было ни малейшего представления.
Глава двадцатая
Бартон аккуратно счистил грязь со своей одежды и постарался свести к минимуму дыры и морщины на материи, засунув все, что было под рукой, за пояс и под пиджак. Царапины на лице пришлось не трогать. Кинсолвинг сомневался, что кто-нибудь заметит их, по крайней мере, в ближайшее время. Когда Камерон найдет своего любимца-робота выведенным из строя, город для Кинсолвинга станет самым неподходящим местом. Его не должны там видеть, пока идентификационная карточка и каждый пропуск не совпадут с теми, какие находятся в памяти главного компьютера Межзвездных Материалов.
Кинсолвинг прошелся пальцами по идентификационной карточке директора Лью и по пропускам, которые он украл. Как долго еще они будут выручать его? Одно неосторожное применение какой-нибудь из них, и Кинсолвинг соберет вокруг себя всю службу безопасности корпорации.
Он вошел в вестибюль и избежал плотной группы людей, собравшихся в центре помещения, прислонясь к стене. Вдвое больше времени, чем полагалось, ушло на то, чтобы добраться до лифтов, но им теперь руководила скорее осторожность чем желание скорости.
Он надеялся, что Камерон будет прочесывать весь город в напрасных поисках. Вернуться в самый центр могущества ММ – и к тем, кто составил План Звездной Смерти – да это же просто самоубийство!
Старший инспектор надеялся, что Камерон мыслит именно таким образом. Лифт доставил Кинсолвинга прямо на сто первый этаж, где вечеринка уже превратилась в настоящую оргию. Бартон не получил ханжеского воспитания, но такое распутное поведение действовало ему на нервы. Он понятия не имел, как действовать и как противодействовать такому разврату.
– Бартон, дорогой! – услышал он знакомый голос. Кинсолвинг с чувством облегчения обернулся и увидел Ларк Версаль, которая спешила к нему, ведя на буксире мужчину и женщину. – Я хочу тебя познакомить с моими двумя самыми близкими друзьями. Это Динки, а вот эта особа, присыпанная пылью далеких туманностей, – Рани дю Лонг. Рани прилетела сразу же после нас, но она уже наверстала потерянное время.
Ларк окинула Кинсолвинга долгим критический взглядом:
– Чем это ты занимался, милый? Тебе бы следовало снять одежду перед тем, что бы это ни было!
– Согласна, – Рани придвинулась поближе к Кинсолвингу. Ее пальцы пробежались по дырам в его рубашке и добрались до голого тела. Она слегка изогнула пальцы и начала ощупывать его. Треск материи становился даже громче, чем пронзительная музыка и подстрекательский смех участников вечеринки. – Какой славный у тебя... дружок, Ларк!
– Он весь принадлежит мне, дорогая, – отрезала Ларк, вонзаясь между ними.
– Какая жалость. Прежде мы всегда делились. Разве мы не подруги?
Горячий взгляд Рани увеличил неловкость Кинсолвинга. Он не мог определить, предназначено ли ее платье для того, чтобы продемонстрировать все, что под ним, или его должен разорвать какой-нибудь добивающийся ее любви поклонник.
Видя реакцию темноволосой женщины на его разодранный костюм, Бартон решил, что она, возможно, наслаждается звуком разрываемой материи до того, как переходит к чему-нибудь другому.
– Мне надо с тобой поговорить, Ларк. Наедине.
– Ну, хорошо. Только подожди минутку. Динки хочет со мной потанцевать, я ему обещала этот танец.
Ларк оглянулась через плечо, протянула руку и легко потрепала сильный квадратный подбородок мужчины. Кинсолвинг заметил у него под подбородком шрамы от лазерного луча – там, где была применена косметическая хирургия, чтобы придать твердость слабой линии челюстей.
Он развернул Ларк лицом к себе и поспешно объяснил:
– Я в настоящей беде.
– Так ты не нашел никого, кто бы представил твое дело председателю Фремонту? – Ларк нахмурилась. – Ну и позор. Подумаю, чем могу помочь. Есть несколько молодых вице-президентов, которые должны мне за кое-какие одолжения. Уверена, что один из них смог бы представить твое дело, а если нет, попытка сделать это будет так забавна!
– Нет, подожди, – настаивал Кинсолвинг. – Кое-что изменилось, есть одно открытие. – Он облизал губы, не зная, как это выразить. – Я наткнулся на некоторые записи, работники ММ не хотят, чтобы они были обнаружены.
– Ну, так обещай их не разглашать. Это же так просто. – Темно-голубые глаза Ларк бесхитростно уставились на Кинсолвинга. Бартону пришлось дивиться, в самом ли деле она так наивна или это поза. Определить он не смог.
– То, что я обнаружил, превращает меня в человека, который представляет собой большую ценность в виде трупа, чем живого человека.
– Это насчет того дурацкого воровства руд? – изящно фыркнула Ларк.
– Результаты отчетов изменены. Получается, нет способа, чтобы обвинить меня в хищении редкоземельных пород. Из отчетов не видно, чтобы такое вообще совершалось.
– Так никто не крал эти руды?
– Отчеты подделаны, чтобы скрыть недостачу. Хищение имело место, и я знаю, кто виноват. Но Гумбольта обвинить нельзя, и меня тоже, а он проделал такую работу...
– Тогда и проблемы никакой нет. Что же не так, Бартон, милый?
– Есть еще обвинение в убийстве. Ллорский капитан-агент.
– Гм-м, вот это уже серьезно, но тебя не выдадут инопланетянам. Обратись с просьбой к тому или другому. Добивайся возможности отбывать срок в земной тюрьме.
– А что бы ты сказала, если бы я раскрыл заговор служащих корпорации Межзвездные Материалы? Они задумали убить целые планеты, народы с других планет!
– Ты это о чем?
– Редкоземельные руды употребляются на то, чтобы изготовить электронные приспособления, некоторые их виды используются как наркотики. Разница в том, что эти приспособления сначала превращаются в привычку, а потом убивают.
– Не могут они заблуждаться насчет наркотиков.
Ларк полезла к себе в поясок и достала оттуда крошечную коробочку. Крышка рывком открылась, оттуда показался тюбик. На дне золотой коробочки Кинсолвинг увидел светло-пурпурный порошок, синтетический наркотик, популярный у тех, кому был доступен.
– Мне это изготовили для улучшения химических реакций мозга, я уверена, он здорово тебе поможет. Попробуй, Барт.
Кинсолвинг посмотрел на коробочку и слегка отстранился. Один раз понюхать и его настроение изменится – в том направлении, какое Ларк считает наиболее соблазнительным. И не останется никаких следов, вещество приготовлено так, чтобы не вызывало привычки. Электронные изобретения ММ или кого-то конкретно из этой корпорации наверняка сделают гораздо больше. Возбуждение, повышенная чувствительность, привыкание, разрушение мозга – вот результаты этого проекта.
– Собираются убить целые планеты, населенные людьми.
– Инопланетянами, – поправила Ларк. – Едва ли их можно назвать людьми. Ну, вообще-то они люди, но совсем не такие, как мы. Ты же знаешь, о чем я.
– У нас нет времени на споры. Я обнаружил этот план. Они не осмелятся оставить меня в живых, чтобы я никому не мог об этом рассказать.
– Кто – они? – спросила Ларк.
– Я... – Кинсолвинг посмотрел на танцевальную площадку и двигающихся по кругу мужчин и женщин. Кто из этих людей ответственен за План? Не мог Кинсолвинг поверить, что один только Гумбольт задумал План Звездной Смерти. Его рука машинально похлопала по карману, куда он положил карточки директора Лью. Лью тоже должен быть в курсе Плана. Он носил с собой эту пустую карточку без надписей.
Но как бы узнать, кто еще в Межзвездных Материалах участвует в планах величайшего в земной истории массового убийства? Кинсолвинг разглядывал веселые лица, тупые лица, напряженные и озабоченные лица. Кто же из них в страхе и ненависти принимал участие в составления проекта смерти миллионов разумных инопланетных существ?
– Нам надо уходить, Ларк. Пожалуйста, пойдем, пока не стало слишком поздно.
Кинсолвинг ощущал, как затягивается узел вокруг него. Камерон дважды был беззаботным. Кажется, ожидать, что он и в третий раз совершит ту же самую ошибку, просто невероятно.
– Я обещала этот танец Динки. Поговорим после.
Ларк ускользнула от него, смеясь и расточая улыбки своим друзьям. Кинсолвинг наблюдал, как она вошла в круг в объятиях Динки и заскользила прочь, грациозно двигаясь в такт музыке.
Кинсолвинг нервно переминался с ноги на ногу, испытывая желание уйти, но нуждаясь в обществе Ларк. Ему нужно снова полететь на орбиту, к «Соловью». Иной способ бегства ему не светил, К тому времени, когда Камерон закончит патрулирование, управление космопорта Гаммы Терциус-4 может уже перестать выпуск судов с орбиты.
– Так мы будем? – услышал Кинсолвинг страстный голос.
– Будем – что? – спросил он, видя, что Рани дю Лонг вернулась.
– Танцевать, – пояснила она, ее глаза бросали ему вызов. – Если вы не можете придумать чего-нибудь более интересное.
– Позже, – отмахнулся он.
– Значит, танцуем.
Рани схватила его на удивление сильно и потащила, кружа, к центру танцевальной площадки. Кинсолвинг никогда не считал себя хорошим танцором, но любой бы выглядел лучше от грациозного изящества Рани.
– Ларк так хорошо о вас отзывается. Она говорит, что вы ее волнуете больше, чем кто бы то ни было за последние два-три года, – Рани обольстительно прижалась к нему. – Какие таланты вы скрываете?
– Я ее забавляю своими... м-м... кривляньями, – неуклюже сказал Кинсолвинг.
Он почти прекратил танцевать и уже собрался попросить отпустить его, когда увидел, что входит Камерон. Страх волной поднялся в нем. Кинсолвинг обуздал свои неистовые эмоции и закружил Рани, направляя ее в самый центр толпы.
– С вас пот так и бежит, – заметила Рани. – Это от моего общества вам так жарко?
– Да, – соврал он.
Кинсолвинг кружил и кружил ее, его дама запрокинула голову и позволила своим длинным и черным, точно полночь, волосам плыть вокруг головы широким полукружьем. Она смеялась, и звук ее смеха напоминал чистый и ясный звон колокольчиков.
– А с вами можно испытывать счастливые моменты, – признала Рани, устремив на Кинсолвинга свои темные глаза – Я бы хотела узнать об этом побольше и посмотреть, не смогу ли я обратить их в часы и даже дни.
– После танца, – настаивал Кинсолвинг.
Он старался держаться так, чтобы толпа танцующих заслоняла их от Камерона. Возле экстравагантно одетого Камерона держались два робота-охотника. Из нескольких взглядов, направляемых на эту компанию, Кинсолвинг заключил, что эти роботы устроены иначе, чем тот, которого он уничтожил в парке. С более прочными обшивками и вооруженные основательнее, эти могли быть военными машинами, по размерам же они сделаны так, чтобы их можно было использовать в городе. Камерон испытает истинное удовольствие, пуская в ход такие смертоносные машины. Кинсолвинг смог защитить себя, разрушив робота-охотника меньших размеров. Но Камерон не расстроился, он просто воспользовался более могучими роботами.
– Вы что, кого-то избегаете? – заметила Рани.
– А что, если так?
– Ах вы, мужчины! Все вы одинаковы. У меня богатый опыт в том, чтобы избегать людей, с которыми я не хочу встречаться. Или встречаться с теми, кого я хочу видеть. – Она слегка сбилась с темпа и прижалась к телу Кинсолвинга так, что он тихонько застонал в ответ. – Ну. Так от кого вы хотите укрыться? Я вам покажу, как это делается.
– От того мужчины в изумрудном пиджаке и в розовой гофрированной рубашке.
– Точно, – сказала Рани, – это лососина. Но я его вижу. Он так странно смотрит. Такой холодный взгляд, совершенно не вяжется с яркостью его костюма.
– И что он делает?
– Как странно. Он направился прямо к Ларк. Она уходит вместе с ним. Она и Динки. Нет, Динки остается. Странно. Я еще ни разу не видела, чтобы он уступал кому-то свою партнершу по танцу.
Кинсолвинг круто развернулся и бросил быстрый взгляд на Камерона, уводящего Ларк. Оба робота-охотника сопровождали их. Тот, который находился ближе к Ларк, испускал одной антенной голубые искры.
Попытка сбежать отсюда приведет к ужасному скандалу или даже смерти. Кинсолвинг не мог не принимать в расчет безжалостность Камерона. Но зачем же забирать Ларк? Неужели они каким-то образом связали ее с ним?
– Камерон берет ее под арест, – объяснил он Рани.
– Ларк? Арестована? О, но это просто комедия! Хватит нее теперь рассказов об этом на все грядущие годы. Да за что же этот Камерон ее арестовал? За что-то такое, в чем вы виноваты оба? О да, да! – вскричала Рани. – Вы контрабандисты! Как романтично! И какая у вас контрабанда, Бартон?
– Вы так говорите, как будто ее отпустят через час-другой.
– Почему же нет? Она ведь ничего не сделала. По-настоящему. Контрабанда – недостаточно тяжкое преступление, чтобы арестовать Ларк Версаль!
– Что, если ее убьют? Что, если Камерон отведет ее на самый верх этого здания и сбросит с крыши?
– Но он не может этого сделать. Там, наверху, нет воздуха. Ларк дышать не сможет.
Кинсолвинг не ответил ей. Им овладевала мысль, что так оно и будет, как он сказал. Выражение лица Рани изменилось: растерянность превратилась в гримасу крайней ярости.
– Он не посмеет нанести ей вред!
– Я видел, как он убивал ллора на Глубокой. Камерон способен на все.
– Но инопланетянин – он и есть... м-м... инопланетянин. Мы-то говорим о Ларк.
– Но для Камерона жизнь – инопланетянина или человеческая – одинаково дешевы.
– Это мы еще посмотрим. Кто его начальник?
Теперь гнев по-настоящему захлестнул Рани. Одна из ее подруг угодила в настоящую беду. Кинсолвинг восхищался ее преданностью, но не тем методом, какой она предлагала.
Откуда он мог знать, кто из служащих ММ знал о Плане? Все? Некоторые? Кто именно? Обведя взглядом комнату, Кинсолвинг не увидел ни одного из служащих самого высокого ранга. Здесь не присутствовал ни один директор, ни один вице-президент, хотя десятки младших чиновников веселились от души.
– Директор Лью, – произнес Кинсолвинг, он начинал что-то понимать. – Вот почему Камерон забрал Ларк.
– Ларк была с директором раньше, – вспомнила Рани. – Она этим похвалялась. Но почему бы этому Камерону возражать? Если только он и директор Лью не...
– Нет, дело не в этом, – оборвал ее Кинсолвинг.
Это он втянул Ларк куда глубже, чем ему хотелось. Камерон проверял записи в лифте, чтобы определить, чьей карточкой пользовались. Директор Лью заметил, что его бумажник с документами пропал. Вывод: карточки украла Ларк Версаль.
– Что же нам делать? – спросила Рани дю Лонг.
– Не знаю. Я просто не знаю.
Бартон Кинсолвинг попытался бороться с поднимающимся приливом беспомощности, но у него не получилось.
Кинсолвинг прошелся пальцами по идентификационной карточке директора Лью и по пропускам, которые он украл. Как долго еще они будут выручать его? Одно неосторожное применение какой-нибудь из них, и Кинсолвинг соберет вокруг себя всю службу безопасности корпорации.
Он вошел в вестибюль и избежал плотной группы людей, собравшихся в центре помещения, прислонясь к стене. Вдвое больше времени, чем полагалось, ушло на то, чтобы добраться до лифтов, но им теперь руководила скорее осторожность чем желание скорости.
Он надеялся, что Камерон будет прочесывать весь город в напрасных поисках. Вернуться в самый центр могущества ММ – и к тем, кто составил План Звездной Смерти – да это же просто самоубийство!
Старший инспектор надеялся, что Камерон мыслит именно таким образом. Лифт доставил Кинсолвинга прямо на сто первый этаж, где вечеринка уже превратилась в настоящую оргию. Бартон не получил ханжеского воспитания, но такое распутное поведение действовало ему на нервы. Он понятия не имел, как действовать и как противодействовать такому разврату.
– Бартон, дорогой! – услышал он знакомый голос. Кинсолвинг с чувством облегчения обернулся и увидел Ларк Версаль, которая спешила к нему, ведя на буксире мужчину и женщину. – Я хочу тебя познакомить с моими двумя самыми близкими друзьями. Это Динки, а вот эта особа, присыпанная пылью далеких туманностей, – Рани дю Лонг. Рани прилетела сразу же после нас, но она уже наверстала потерянное время.
Ларк окинула Кинсолвинга долгим критический взглядом:
– Чем это ты занимался, милый? Тебе бы следовало снять одежду перед тем, что бы это ни было!
– Согласна, – Рани придвинулась поближе к Кинсолвингу. Ее пальцы пробежались по дырам в его рубашке и добрались до голого тела. Она слегка изогнула пальцы и начала ощупывать его. Треск материи становился даже громче, чем пронзительная музыка и подстрекательский смех участников вечеринки. – Какой славный у тебя... дружок, Ларк!
– Он весь принадлежит мне, дорогая, – отрезала Ларк, вонзаясь между ними.
– Какая жалость. Прежде мы всегда делились. Разве мы не подруги?
Горячий взгляд Рани увеличил неловкость Кинсолвинга. Он не мог определить, предназначено ли ее платье для того, чтобы продемонстрировать все, что под ним, или его должен разорвать какой-нибудь добивающийся ее любви поклонник.
Видя реакцию темноволосой женщины на его разодранный костюм, Бартон решил, что она, возможно, наслаждается звуком разрываемой материи до того, как переходит к чему-нибудь другому.
– Мне надо с тобой поговорить, Ларк. Наедине.
– Ну, хорошо. Только подожди минутку. Динки хочет со мной потанцевать, я ему обещала этот танец.
Ларк оглянулась через плечо, протянула руку и легко потрепала сильный квадратный подбородок мужчины. Кинсолвинг заметил у него под подбородком шрамы от лазерного луча – там, где была применена косметическая хирургия, чтобы придать твердость слабой линии челюстей.
Он развернул Ларк лицом к себе и поспешно объяснил:
– Я в настоящей беде.
– Так ты не нашел никого, кто бы представил твое дело председателю Фремонту? – Ларк нахмурилась. – Ну и позор. Подумаю, чем могу помочь. Есть несколько молодых вице-президентов, которые должны мне за кое-какие одолжения. Уверена, что один из них смог бы представить твое дело, а если нет, попытка сделать это будет так забавна!
– Нет, подожди, – настаивал Кинсолвинг. – Кое-что изменилось, есть одно открытие. – Он облизал губы, не зная, как это выразить. – Я наткнулся на некоторые записи, работники ММ не хотят, чтобы они были обнаружены.
– Ну, так обещай их не разглашать. Это же так просто. – Темно-голубые глаза Ларк бесхитростно уставились на Кинсолвинга. Бартону пришлось дивиться, в самом ли деле она так наивна или это поза. Определить он не смог.
– То, что я обнаружил, превращает меня в человека, который представляет собой большую ценность в виде трупа, чем живого человека.
– Это насчет того дурацкого воровства руд? – изящно фыркнула Ларк.
– Результаты отчетов изменены. Получается, нет способа, чтобы обвинить меня в хищении редкоземельных пород. Из отчетов не видно, чтобы такое вообще совершалось.
– Так никто не крал эти руды?
– Отчеты подделаны, чтобы скрыть недостачу. Хищение имело место, и я знаю, кто виноват. Но Гумбольта обвинить нельзя, и меня тоже, а он проделал такую работу...
– Тогда и проблемы никакой нет. Что же не так, Бартон, милый?
– Есть еще обвинение в убийстве. Ллорский капитан-агент.
– Гм-м, вот это уже серьезно, но тебя не выдадут инопланетянам. Обратись с просьбой к тому или другому. Добивайся возможности отбывать срок в земной тюрьме.
– А что бы ты сказала, если бы я раскрыл заговор служащих корпорации Межзвездные Материалы? Они задумали убить целые планеты, народы с других планет!
– Ты это о чем?
– Редкоземельные руды употребляются на то, чтобы изготовить электронные приспособления, некоторые их виды используются как наркотики. Разница в том, что эти приспособления сначала превращаются в привычку, а потом убивают.
– Не могут они заблуждаться насчет наркотиков.
Ларк полезла к себе в поясок и достала оттуда крошечную коробочку. Крышка рывком открылась, оттуда показался тюбик. На дне золотой коробочки Кинсолвинг увидел светло-пурпурный порошок, синтетический наркотик, популярный у тех, кому был доступен.
– Мне это изготовили для улучшения химических реакций мозга, я уверена, он здорово тебе поможет. Попробуй, Барт.
Кинсолвинг посмотрел на коробочку и слегка отстранился. Один раз понюхать и его настроение изменится – в том направлении, какое Ларк считает наиболее соблазнительным. И не останется никаких следов, вещество приготовлено так, чтобы не вызывало привычки. Электронные изобретения ММ или кого-то конкретно из этой корпорации наверняка сделают гораздо больше. Возбуждение, повышенная чувствительность, привыкание, разрушение мозга – вот результаты этого проекта.
– Собираются убить целые планеты, населенные людьми.
– Инопланетянами, – поправила Ларк. – Едва ли их можно назвать людьми. Ну, вообще-то они люди, но совсем не такие, как мы. Ты же знаешь, о чем я.
– У нас нет времени на споры. Я обнаружил этот план. Они не осмелятся оставить меня в живых, чтобы я никому не мог об этом рассказать.
– Кто – они? – спросила Ларк.
– Я... – Кинсолвинг посмотрел на танцевальную площадку и двигающихся по кругу мужчин и женщин. Кто из этих людей ответственен за План? Не мог Кинсолвинг поверить, что один только Гумбольт задумал План Звездной Смерти. Его рука машинально похлопала по карману, куда он положил карточки директора Лью. Лью тоже должен быть в курсе Плана. Он носил с собой эту пустую карточку без надписей.
Но как бы узнать, кто еще в Межзвездных Материалах участвует в планах величайшего в земной истории массового убийства? Кинсолвинг разглядывал веселые лица, тупые лица, напряженные и озабоченные лица. Кто же из них в страхе и ненависти принимал участие в составления проекта смерти миллионов разумных инопланетных существ?
– Нам надо уходить, Ларк. Пожалуйста, пойдем, пока не стало слишком поздно.
Кинсолвинг ощущал, как затягивается узел вокруг него. Камерон дважды был беззаботным. Кажется, ожидать, что он и в третий раз совершит ту же самую ошибку, просто невероятно.
– Я обещала этот танец Динки. Поговорим после.
Ларк ускользнула от него, смеясь и расточая улыбки своим друзьям. Кинсолвинг наблюдал, как она вошла в круг в объятиях Динки и заскользила прочь, грациозно двигаясь в такт музыке.
Кинсолвинг нервно переминался с ноги на ногу, испытывая желание уйти, но нуждаясь в обществе Ларк. Ему нужно снова полететь на орбиту, к «Соловью». Иной способ бегства ему не светил, К тому времени, когда Камерон закончит патрулирование, управление космопорта Гаммы Терциус-4 может уже перестать выпуск судов с орбиты.
– Так мы будем? – услышал Кинсолвинг страстный голос.
– Будем – что? – спросил он, видя, что Рани дю Лонг вернулась.
– Танцевать, – пояснила она, ее глаза бросали ему вызов. – Если вы не можете придумать чего-нибудь более интересное.
– Позже, – отмахнулся он.
– Значит, танцуем.
Рани схватила его на удивление сильно и потащила, кружа, к центру танцевальной площадки. Кинсолвинг никогда не считал себя хорошим танцором, но любой бы выглядел лучше от грациозного изящества Рани.
– Ларк так хорошо о вас отзывается. Она говорит, что вы ее волнуете больше, чем кто бы то ни было за последние два-три года, – Рани обольстительно прижалась к нему. – Какие таланты вы скрываете?
– Я ее забавляю своими... м-м... кривляньями, – неуклюже сказал Кинсолвинг.
Он почти прекратил танцевать и уже собрался попросить отпустить его, когда увидел, что входит Камерон. Страх волной поднялся в нем. Кинсолвинг обуздал свои неистовые эмоции и закружил Рани, направляя ее в самый центр толпы.
– С вас пот так и бежит, – заметила Рани. – Это от моего общества вам так жарко?
– Да, – соврал он.
Кинсолвинг кружил и кружил ее, его дама запрокинула голову и позволила своим длинным и черным, точно полночь, волосам плыть вокруг головы широким полукружьем. Она смеялась, и звук ее смеха напоминал чистый и ясный звон колокольчиков.
– А с вами можно испытывать счастливые моменты, – признала Рани, устремив на Кинсолвинга свои темные глаза – Я бы хотела узнать об этом побольше и посмотреть, не смогу ли я обратить их в часы и даже дни.
– После танца, – настаивал Кинсолвинг.
Он старался держаться так, чтобы толпа танцующих заслоняла их от Камерона. Возле экстравагантно одетого Камерона держались два робота-охотника. Из нескольких взглядов, направляемых на эту компанию, Кинсолвинг заключил, что эти роботы устроены иначе, чем тот, которого он уничтожил в парке. С более прочными обшивками и вооруженные основательнее, эти могли быть военными машинами, по размерам же они сделаны так, чтобы их можно было использовать в городе. Камерон испытает истинное удовольствие, пуская в ход такие смертоносные машины. Кинсолвинг смог защитить себя, разрушив робота-охотника меньших размеров. Но Камерон не расстроился, он просто воспользовался более могучими роботами.
– Вы что, кого-то избегаете? – заметила Рани.
– А что, если так?
– Ах вы, мужчины! Все вы одинаковы. У меня богатый опыт в том, чтобы избегать людей, с которыми я не хочу встречаться. Или встречаться с теми, кого я хочу видеть. – Она слегка сбилась с темпа и прижалась к телу Кинсолвинга так, что он тихонько застонал в ответ. – Ну. Так от кого вы хотите укрыться? Я вам покажу, как это делается.
– От того мужчины в изумрудном пиджаке и в розовой гофрированной рубашке.
– Точно, – сказала Рани, – это лососина. Но я его вижу. Он так странно смотрит. Такой холодный взгляд, совершенно не вяжется с яркостью его костюма.
– И что он делает?
– Как странно. Он направился прямо к Ларк. Она уходит вместе с ним. Она и Динки. Нет, Динки остается. Странно. Я еще ни разу не видела, чтобы он уступал кому-то свою партнершу по танцу.
Кинсолвинг круто развернулся и бросил быстрый взгляд на Камерона, уводящего Ларк. Оба робота-охотника сопровождали их. Тот, который находился ближе к Ларк, испускал одной антенной голубые искры.
Попытка сбежать отсюда приведет к ужасному скандалу или даже смерти. Кинсолвинг не мог не принимать в расчет безжалостность Камерона. Но зачем же забирать Ларк? Неужели они каким-то образом связали ее с ним?
– Камерон берет ее под арест, – объяснил он Рани.
– Ларк? Арестована? О, но это просто комедия! Хватит нее теперь рассказов об этом на все грядущие годы. Да за что же этот Камерон ее арестовал? За что-то такое, в чем вы виноваты оба? О да, да! – вскричала Рани. – Вы контрабандисты! Как романтично! И какая у вас контрабанда, Бартон?
– Вы так говорите, как будто ее отпустят через час-другой.
– Почему же нет? Она ведь ничего не сделала. По-настоящему. Контрабанда – недостаточно тяжкое преступление, чтобы арестовать Ларк Версаль!
– Что, если ее убьют? Что, если Камерон отведет ее на самый верх этого здания и сбросит с крыши?
– Но он не может этого сделать. Там, наверху, нет воздуха. Ларк дышать не сможет.
Кинсолвинг не ответил ей. Им овладевала мысль, что так оно и будет, как он сказал. Выражение лица Рани изменилось: растерянность превратилась в гримасу крайней ярости.
– Он не посмеет нанести ей вред!
– Я видел, как он убивал ллора на Глубокой. Камерон способен на все.
– Но инопланетянин – он и есть... м-м... инопланетянин. Мы-то говорим о Ларк.
– Но для Камерона жизнь – инопланетянина или человеческая – одинаково дешевы.
– Это мы еще посмотрим. Кто его начальник?
Теперь гнев по-настоящему захлестнул Рани. Одна из ее подруг угодила в настоящую беду. Кинсолвинг восхищался ее преданностью, но не тем методом, какой она предлагала.
Откуда он мог знать, кто из служащих ММ знал о Плане? Все? Некоторые? Кто именно? Обведя взглядом комнату, Кинсолвинг не увидел ни одного из служащих самого высокого ранга. Здесь не присутствовал ни один директор, ни один вице-президент, хотя десятки младших чиновников веселились от души.
– Директор Лью, – произнес Кинсолвинг, он начинал что-то понимать. – Вот почему Камерон забрал Ларк.
– Ларк была с директором раньше, – вспомнила Рани. – Она этим похвалялась. Но почему бы этому Камерону возражать? Если только он и директор Лью не...
– Нет, дело не в этом, – оборвал ее Кинсолвинг.
Это он втянул Ларк куда глубже, чем ему хотелось. Камерон проверял записи в лифте, чтобы определить, чьей карточкой пользовались. Директор Лью заметил, что его бумажник с документами пропал. Вывод: карточки украла Ларк Версаль.
– Что же нам делать? – спросила Рани дю Лонг.
– Не знаю. Я просто не знаю.
Бартон Кинсолвинг попытался бороться с поднимающимся приливом беспомощности, но у него не получилось.
Глава двадцать первая
– Я уверена, все это недоразумение. Ларк сумеет отговориться и выпутаться из него, – сказала Рани дю Лонг, слегка скосив глаза. – Или, может быть, у нее завяжется новый роман с этим Камероном. В конце концов, он ведь только мужчина.
Кинсолвинг не стал бы биться об заклад по этому поводу. Он видел демонический блеск в глазах Камерона когда тот убивал. Сопровождающие его роботы тоже были убийцами. Никто не стал бы командовать такими опасными механизмами, если бы они не помогали выполнять задание.
Задание Камерона должно было быть одно – убийство. Ничто иное ему не подходит. Фатовская наружность скрывает холодную и хитрую натуру.
– Он поддерживает их План, – вслух высказался Кинсолвинг. – Он не осмелится освободить Ларк, особенно если думает, что она что-то знает о Плане.
– План? Какой еще план? – насторожилась Рани. – Ой, я знаю!
– Как? Знаете? – спросил Кинсолвинг, его размышления находились на расстоянии многих световых лет от всего, что происходило рядом.
– У меня есть потрясающий план. Сначала заставить Ларк немного пострадать, а потом освободить ее. А до тех пор – давайте потанцуем! – Рани насмешливо улыбнулась. – Если вы только сможете думать о чем-то другом, а не о том, что вы предпочли бы делать вместе.
«Освободить», – размышлял Кинсолвинг. Он должен был помочь Ларк Версаль. Ведь она теперь оказалась в серьезной опасности из-за того, что помогала ему. Он обязан ей жизнью за то, что она вызволила его с планеты-тюрьмы, если не считать всего остального. Она же не просила, чтобы ее в это втягивали.
Освободить. Но как? Не было никакого плана, который лежал бы на поверхности. Кинсолвинг позволил Рани увлечь его на танцевальную площадку. Механически передвигая ноги, едва замечая красивую женщину, которую держал в объятиях, Бартон думал. Сосредоточенно думал.
Карточки, которые он украл у директора Лью, будут аннулированы. Если ими воспользоваться, поднимется тревога. Камерон в течение нескольких минут отправит на то место, где ими пользовались, робота-охотника. Бартон даже не знал, куда увели Ларк. В ту пустую анфиладу комнат, где занимаются Планом Звездной Смерти? Возможно, хотя он в этом сомневался. Большая часть здания управления сегодня пуста, служащие веселились на вечеринках или взяли выходной. В этом отношении Межзвездные Материалы проявляли щедрость.
Какой-нибудь директорский офис? Кинсолвинг и в этом сомневался, разве что Кеннет Гумбольт лично руководит допросом женщины. Из всего, что Кинсолвинг знал о Камероне, кричаще одевающийся охотник за людьми не захотел бы делить с кем-то такое занятие. Он бы счел такой допрос удовольствием, даже бы сексуально возбудился.
Кинсолвинг содрогнулся. Мозг его отказывался осознавать то обстоятельство, что эти люди способны на зверство. Любые сообщества, способные размышлять об уничтожении целых рас и народов, не станут колебаться перед насилием или пытками одной-единственной женщины, если считают, что она обладает нужными им сведениями.
– Ты такой холодный, Бартон, или просто боишься? – спросила Рани. Он с удивлением воззрился на красивую женщину. Кажется, она уже забыла все, что он ей сказал. Она все еще не может поверить, что Ларк Версаль в опасности.
– Ты хорошо знаешь здание управления?
– Не особенно. Я была здесь всего несколько раз, на вечерах. А у Динки есть небольшая квартирка по другую сторону города, Он проводит на ГТ-4 довольно много времени. Это так. А что?
Кинсолвинг уже выводил Рани с танцплощадки. Он протолкался сквозь толпу и нашел Динки, подпирающего стену, развалившись на стуле. Он пытался не свалиться. Кинсолвинг тащил за собой Рани. К тому времени, когда они добрались до Динки, тот мешком перевалился через стул и громко захрапел.
Кинсолвинг не стал бы биться об заклад по этому поводу. Он видел демонический блеск в глазах Камерона когда тот убивал. Сопровождающие его роботы тоже были убийцами. Никто не стал бы командовать такими опасными механизмами, если бы они не помогали выполнять задание.
Задание Камерона должно было быть одно – убийство. Ничто иное ему не подходит. Фатовская наружность скрывает холодную и хитрую натуру.
– Он поддерживает их План, – вслух высказался Кинсолвинг. – Он не осмелится освободить Ларк, особенно если думает, что она что-то знает о Плане.
– План? Какой еще план? – насторожилась Рани. – Ой, я знаю!
– Как? Знаете? – спросил Кинсолвинг, его размышления находились на расстоянии многих световых лет от всего, что происходило рядом.
– У меня есть потрясающий план. Сначала заставить Ларк немного пострадать, а потом освободить ее. А до тех пор – давайте потанцуем! – Рани насмешливо улыбнулась. – Если вы только сможете думать о чем-то другом, а не о том, что вы предпочли бы делать вместе.
«Освободить», – размышлял Кинсолвинг. Он должен был помочь Ларк Версаль. Ведь она теперь оказалась в серьезной опасности из-за того, что помогала ему. Он обязан ей жизнью за то, что она вызволила его с планеты-тюрьмы, если не считать всего остального. Она же не просила, чтобы ее в это втягивали.
Освободить. Но как? Не было никакого плана, который лежал бы на поверхности. Кинсолвинг позволил Рани увлечь его на танцевальную площадку. Механически передвигая ноги, едва замечая красивую женщину, которую держал в объятиях, Бартон думал. Сосредоточенно думал.
Карточки, которые он украл у директора Лью, будут аннулированы. Если ими воспользоваться, поднимется тревога. Камерон в течение нескольких минут отправит на то место, где ими пользовались, робота-охотника. Бартон даже не знал, куда увели Ларк. В ту пустую анфиладу комнат, где занимаются Планом Звездной Смерти? Возможно, хотя он в этом сомневался. Большая часть здания управления сегодня пуста, служащие веселились на вечеринках или взяли выходной. В этом отношении Межзвездные Материалы проявляли щедрость.
Какой-нибудь директорский офис? Кинсолвинг и в этом сомневался, разве что Кеннет Гумбольт лично руководит допросом женщины. Из всего, что Кинсолвинг знал о Камероне, кричаще одевающийся охотник за людьми не захотел бы делить с кем-то такое занятие. Он бы счел такой допрос удовольствием, даже бы сексуально возбудился.
Кинсолвинг содрогнулся. Мозг его отказывался осознавать то обстоятельство, что эти люди способны на зверство. Любые сообщества, способные размышлять об уничтожении целых рас и народов, не станут колебаться перед насилием или пытками одной-единственной женщины, если считают, что она обладает нужными им сведениями.
– Ты такой холодный, Бартон, или просто боишься? – спросила Рани. Он с удивлением воззрился на красивую женщину. Кажется, она уже забыла все, что он ей сказал. Она все еще не может поверить, что Ларк Версаль в опасности.
– Ты хорошо знаешь здание управления?
– Не особенно. Я была здесь всего несколько раз, на вечерах. А у Динки есть небольшая квартирка по другую сторону города, Он проводит на ГТ-4 довольно много времени. Это так. А что?
Кинсолвинг уже выводил Рани с танцплощадки. Он протолкался сквозь толпу и нашел Динки, подпирающего стену, развалившись на стуле. Он пытался не свалиться. Кинсолвинг тащил за собой Рани. К тому времени, когда они добрались до Динки, тот мешком перевалился через стул и громко захрапел.