Вардеман Роберт. Хозяева космоса

   – Вы мне поможете разоблачить планы ММ в других мирах? – спросил он у Квиккса, зная, что тот все еще говорит от имени Верховной Паутины.
   Ответ пришел быстрее, чем можно было ожидать:
   – Нет.
   – Но почему?
   – Это за пределами полномочий Верховной Паутины. Я помогаю другим мирам, если возможно, но не вмешиваюсь в их внутренние дела. У меня нет четких знаний, что Верховная Паутина может быть полезной в любом другом мире.
   – Другие могут нуждаться в помощи. Они, возможно, не знают о Плане.
   Кинсолвинг не добавил, что он и сам понятия не имеет о будущих попытках Фремонта теперь, когда Паутина в безопасности и недоступна для Плана на пятьдесят лет.
   – Тогда пусть они узнают.
   Решимость голоса Квиккса отрезала возможность протеста. Старший инспектор не прикидывался, что понимает, как работает мозг паукообразного. Они были дикарями, но имели больше, чем просто проблески сострадания. Они находили решения демократическим путем, но не могли понять индивидуальных усилий и действий. Кинсолвинг устало улыбнулся. Они были столько же таинственными для него, как и он для них. Но все они – разумные существа. Им надо научиться работать вместе.
   – Вниз, – услышал он обычный пронзительный голос Квиккса.
   Кинсолвинг оглянулся. Пауки покидали Паутину, сбрасывая вниз канаты. Показалось, что пауки сыплются дождем. Через несколько минут все исчезнут.
   – Куда мы пойдем?
   – Выполнять желания Верховной Паутины. Эта особь довольна решением. Оно в наших интересах.
   – А что бы случилось, если бы вы остались недовольны? Квиккс выглядел удивленным:
   – Ничего. Этой особи не понравилось бы решение, но оно выполняло бы его, как решение Верховной Паутины.
   Появился канат и обвился вокруг талии Кинсолвинга. Он попытался удержаться от крика, когда началось падение. Пытался, но у него не получилось. Никогда прежде он не падал на колени и не благословлял почву под ногами за ее твердость.
   – Пошли дальше. Мы отправляемся прямо к складу Межзвездных Материалов. Те, кто виновен в распространении Ящиков Наслаждений в этом мире, заперты там.
   – Уже?
   – Нет нужды колебаться. Верховная Паутина не совершает ошибок. Она на это неспособна. Мы заперли виновные гуманоидов. Эта особь как наблюдатель Верховной Паутины желает присутствовать во время исполнения приговора.
   – И Камерон среди них?
   – Трудно идентифицировать отдельные человеческие личности. Если для вас это представляет интерес, то эта особь позволит вам убедиться перед вашей депортацией.
   – Достаточно честно, – оценил Кинсолвинг.
   Они снова поднялись в открытую машину. На этот раз Бартон сразу же расположился спиной к ветру. Благодаря этому воздушный поток не обжигал ему лицо, хотя уши стали совсем горячими, когда машина бесшумно спустилась в десяти метрах от двери, ведущей в помещение склада.
   – Где же ваши сторожа? – нахмурился Кинсолвинг. Он не увидел ни поста, ни даже признака, что Квиккс надежно охраняет здание. – Вы знаете о запасном туннеле, он ведет в сарай? – Кинсолвинг показал.
   – Наша электроника надежнее, – напомнил Квиккс. – Мы улавливаем каждое движение внутри. Туннель надолго закрыли.
   – Электроника может быть отключена или даже испорчена.
   – Ваша, но не наша.
   Кинсолвинг сомневался. Камерон был гением. Пауки могли разбираться в той микроэлектронике, которая выше его понимания, но не Камерона. После того, как настолько жалким образом провалилась попытка убийства роботами, когда Андрианов был уже убит, Камерон мог многому научиться. Кинсолвинг еще не видел, чтобы этот постоянно ухмыляющийся человек дважды повторил одну и ту же ошибку. Как бы это ни ранило его гордость, Камерон никогда не стал бы снова недооценивать способности паукообразных. А вот они, кажется, забыли об этой угрозе. Кинсолвинг услышал слабое повизгивание. Наклонился и увидел, как розовые крошечные ручки Квиккса трудятся над панелью какой-то коробочки. Визг перешел в более мелодичный звук. Только тогда Квиккс поднял две передние ноги и приказал войти в здание склада.
   Бартон считал, что обладает хорошим зрением. Дыхание у него прервалось, когда повсюду поднялись прятавшиеся до того паукообразные и двинулись к двери, к тому, что казалось бесконечным черным ковром. Сложные электронные замки ни разу их не задержали. Десятки, сотни паукообразных так и кишели на складе. Напрягшись, Кинсолвинг услышал тоненькое – би-ип!
   – Старший планетарный инспектор Кеннет Гумбольт арестован! – провозгласил Квиккс. – Идемте. Эта особь желает, чтобы он предстал перед нами, прежде чем будут исполнены приказы Верховной Паутины.
   Чтобы не отставать, Кинсолвинг вынужден был пуститься бегом. Катящиеся шаги Квиккса сделались плавными и куда более быстрыми, чем бег любого человека. Сбившись с дыхания, Кинсолвинг остановился перед дверью конторы старшего инспектора. Внутри он разглядел Гумбольта, тот бил кулаком о крышку стола. Кинсолвинг встал у двери и услышал яростные протесты директора:
   – Вы, чертовы чудики, не имеете права! ММ введет ограничения на этой планете! Вас отрежут от редкоземельных ископаемых! Где окажется тогда ваша электронная промышленность? И что будет с вашими чертовыми звездными кораблями? Для полетов им нужен лантан. Мы вас отрежем! Изолируем всю вашу поганую планету!
   – Они это все знают, – вмешался Бартон. – И знают об аппаратах, сжигающих мозги, и о Плане Звездной Смерти. Я им сказал.
   – Вы... – Гумбольт только сейчас заметил Кинсолвинга, тут же заорал и попытался схватить его за горло. Квиккс отшвырнул директора передней ногой почти таким же движением, каким человек мог бы смахнуть паука у себя с плеча.
   – Я им все рассказал. У вас не выйдет убить всех инопланетян во вселенной.
   – Предатель! – зашипел Гумбольт. – Вы предали собственный народ. Ваше имя будет...
   – Забыто, – вставил Кинсолвинг. – Но ваше имя запомнят. Вместе с Гитлером и Кубиоши. Геноцид – это не способ заставить их измениться и прекратить задержку нашего развития – им-то на нас наплевать. Мы для них ничто, Гумбольт. Мы должны заработать право уравнять шансы. А до тех пор мы – ничто.
   – Гори за это в аду, Кинсолвинг!
   Кинсолвинг внутренне успокоился:
   – Квиккс хотел видеть человека, виновного в том, что аппараты, сжигающие мозги, привезли на Паутину. Это вы. Он собирается вас казнить.
   Страх промелькнул по лицу Гумбольта.
   – Он это сделает. Где Камерон?
   – В пути на ГТ-4.
   Эти слова заставили Кинсолвинга вздрогнуть. Оправдывались его худшие страхи. Камерон не умер. И выбрался за пределы власти пауков, теперь они не смогут осуществить правосудие.
   – Для вас было бы лучше, если бы вы все признали, рассказать им, как вы распространяли сжигатели мозгов, всех мозгов, все об операциях Плана Звездной Смерти.
   Гумбольт раскрыл рот, затем замер. Еще почти секунду он сохранял смехотворную позу, затем начал неудержимо трястись. И упал головой вперед на крышку стола с затвердевшими чертами лица. Реакция Квиккса была быстрой, он достиг Гумбольта раньше, чем Кинсолвинг успел протянуть руку, чтобы дотронуться до этого человека.
   – Этой особи любопытно, – сказал Квиккс. – Человек-преступник умер очень странно.
   – Камерон! – воскликнул Кинсолвинг. Он не знал, как тот это совершил, но длинная смертоносная рука убийцы протянулась сквозь световые годы, чтобы коснуться Гумбольта. – Поищите в помещении робота-убийцу.
   – Здесь нет... – раздался голос Квиккса. Внезапная вспышка резкого света ослепила Кинсолвинга.
   Крошечные куски металла ужалили его в лицо и в руки. Он тяжело сел. Зрение возвращалось медленно. Кинсолвинг вынужден был положиться на слух. Шелестящий шепот пауков свидетельствовал о том, как много их собралось в комнате. Голос Квиккса, наконец, успокоил, что относительно личной безопасности и паукообразных он может не волноваться.
   – Что это было? – спросил Кинсолвинг. Глаза его увлажнились.
   – Неизвестно. Едва различимый робот, энергия его сверхнизкая, послал пулю с самовыпускающимся ядом в Гумбольта.
   – Значит, Камерон выполнил за вас вашу работу, – заключил Кинсолвинг.
   – Верховная Паутина поручила выполнение мне, – Квиккс был раздосадован, что его ограбили в осуществлении казни Гумбольта.
   – Другие еще доступны, – утешил его Кинсолвинг. – Казните их.
   – Они уже мертвы, – прозвучали устрашающие слова. – Эта особь хотела только удостовериться, что Гумбольт действовал так, как вы поклялись. Это было так. Как любопытно.
   – Что теперь? – на Кинсолвинга навалилась усталость.
   – Звездный корабль лорров прибывает на орбиту через семь девяностых оборота планеты. Вас поместят в их камеру и доставят на их планету-тюрьму.
   – Как?! – Кинсолвинг вскочил. – Но Верховная Паутина и вы одобрили мое поведение, вы сказали, что я могу улететь, выбрать, куда хочу.
   – Это не так. Было решено, что вы не вернетесь на Гамму Терциус-4. Ваше нарушение законов ллоров неважно для верховной Паутины. Вы получили похвалу и одобрение. Будьте этим довольны. Мы не желаем обсуждать вопрос о вашем преступлении против ллоров, которые потребовали вашего возвращения в тюрьму.
   Кинсолвинг похолодел. Уж лучше бы он спрыгнул с паутинной нити за тысячи метров от поверхности долины. Квиккс повернулся и заковылял прочь из комнаты.
   – А вы не посадите меня в тюрьму? – спросил Кинсолвинг.
   – Вы отправитесь в Зал Отлетов, и вас доставят на орбиту ллоры. Задача этой особи завершена вполне удовлетворительно.
   Не добавив больше ни слова, Квиккс вышел.
   Кинсолвинг вышел из складского помещения. Рядом были аккуратно разложены тела тех людей, которые работали на Звездные Материалы. Бартон подавил желание опуститься на ближайшую кучу тел и просто ждать. Он поклялся никогда не возвращаться на планету-тюрьму, но не видел никакого пути избежать этой печальной участи. Каждый работник ММ на Зета Орго-4 казнен, а Камерон живым пересек звезды и ему удалось убить Кеннета Гумбольта.
   Но, черт возьми, ММ не удалось убить всех на Паутине!
   Кинсолвинг зашагал, не заботясь, куда направляется. Пассивно ждать ллоров на шарнирах? Невозможно! А бороться? У него нет средств. Он вернулся к стене и закрыл глаза. Нос инженера почуял странный, приятный и знакомый запах, его донес нежный ветерок. Его глаза широко раскрылись.
   – Ларк! – воскликнул он.
   В десятке метров от него стояла Ларк Версаль. Ее волосы были перекрашены и сверкали, словно многоцветный маяк в ночи. Фотохимическое свечение под кожей интенсивно меняло ее окраску. Но Кинсолвинг учуял ее индивидуальный запах духов.
   – Привет, Барт, – сказала она. И подошла к нему почти застенчиво.
   – Ты что здесь делаешь? Ты полетела на Землю вернуть «Фон Нейманн» брату Рани, чтобы убраться отсюда, чтобы...
   – Тс-с! – она положила ему на губы изящный пальчик, чтобы заставить молчать. Поднялась на цыпочки и поцеловала Кинсолвинга. – Я перешла в гиперпространство и была там совсем одна. Мне так тебя не хватало, вот я и велела кораблю вернуться.
   – Лучше бы тебе было закончить путешествие. Она пожала изящным плечиком и улыбнулась:
   – Корабль послушался. Так и положено, правда?
   – Должна была возникнуть такая перегрузка, а он доставил тебя на ближайшую планету, в данном случае на Зета Орго-4. Но что ты ему сказала? Ладно, неважно.
   – Ты такая куча дерьма, милый Бартон, – сказал она, отступая назад, чтобы поглядеть на него. – Никогда ты по-человечески не одевался, но ведь это такой позор. Земной праздник Гала швырнул бы тебя в плазменный факел, покажись ты там в таком виде. Хотя я помню, когда однажды Динки пытался...
   – Ларк, нам надо улететь. Сейчас же. Мы можем добраться до «Фон Нейманна» – и прочь с орбиты?
   – Корабль в порядке, – ответила она. – И челнок сейчас отправится назад. Пилот что-то говорил насчет того, чтобы не задерживаться, что всех гуманоидов отсылают с планеты. Мне их челнок совсем не нравится. Приходится висеть на металлических кольцах, и скафандры неудобные, а пилот просто ужасен.
   Он помчался к челноку и потащил ее за собой. Если хоть чуть-чуть повезет, он сможет улететь отсюда и окажется на борту «Фон Нейманна» до того, как ллорский корабль достигнет орбиты. Если же повезет крупно, он сумеет убраться с Зета Орго-4 и навсегда оставить позади пауков и Верховную Паутину, Квиккса и чертов План Звездной Смерти. И снова удерет от ллоров.
   – Сюда, Барт, – позвала Ларк.
   Ее кожа меняла цвета с каждым движением. В течение секунд волосы гармонировали с окраской по оттенку. На пылающее лицо падали медно-зеленые отблески волос. Когда она отдышалась, на ее щеках загорелись льдисто-голубые и пурпурные полоски; тщательно подрезанные кончики волос стали такими же, затем сделались оранжевыми и засверкали золотом.
   – Вот эти жуткие вонючие скафандры.
   Для Кинсолвинга они выглядели чудесными. Он поцеловал Ларк и поспешно натянул скафандр. Ларк крепко прижалась к нему. Она сказала в коммуникатор скафандра:
   – Мне так тебя не хватало, милый Барт. Без тебя было так скучно!
   Бартон Кинсолвинг знал: что бы ни случилось, но уж скучно не будет. Ллоры будут гнаться за ним, вся мощь Межзвездных Материалов повернется против него, а Камерон все еще жив. Нет уж, скуки не будет. Никогда!

ЧАСТЬ 3
ЧУМА НА ПАРАДИЗЕ

Глава первая

   – Это невозможно, – пробормотал себе под нос Бартон Кинсолвинг, сражаясь с простым пультом роскошной яхты, установленным здесь для защиты от дураков, – ллорская полиция направляется прямо за нами.
   – Они нас преследуют? – Ларк Версаль отбросила назад длинные пряди своих белокурых волос и открыла лоб. Сверкающие краски, которые она вспрыснула себе под кожу, закружились сложными оранжевыми вихрями у нее над бровями, медленно сменяясь всеми оттенками пурпурного. Кинсолвинг попытался определить, означает ли смена цвета сильное волнение женщины или то, что она чувствует, всего лишь досада на задержку при вылете из этой системы?
   Потому что сам Кинсолвинг при виде инопланетного корабля, направляющегося к ним, испытывал не только раздражение по поводу задержки. Он сбежал с планеты Зета Орго-4 и от ее паукообразных обитателей всего за несколько минут до того, как туда прибыла ллорская полиция. Для паукообразных мало значило то обстоятельство, что Кинсолвинг сорвал выполнение плана своих бывших хозяев – Плана Звездной Смерти, который в противном случае уничтожил бы мозги этих инопланетян. Поскольку у пауков был странным образом перевернутый взгляд на мир, они все-таки не предали своего благодетеля и не выдали его ллорам. Кинсолвинг уставился на видеоэкран и на расплывчатое изображение ллорского космического корабля.
   Когда он работал старшим инспектором шахты на планете Глубокая, его несправедливо обвинили в смерти ллорского капитана-агента. Суд и ссылка последовали быстро, его осудили навечно на пребывание на планете-тюрьме. Он бежал – единственный из приговоренных. Бартон Кинсолвинг сделался заботой каждого ллорского мирного офицера.
   И что еще хуже, его неотступно искали те, кто был у власти в ММ. Они хотели не менее чем смерти сотен видов инопланетного населения известной части вселенной. Геноцида. Сама мысль об осуществлении их жуткого плана на Зета Орго-4 заставляла Кинсолвинга содрогаться. На этот раз он их остановил. Он видел, как убили одного из директоров ММ и, насколько ему стало известно, умер и убийца Камерон. Кинсолвинг вздрогнул. Он не осмеливался верить в смерть убийцы, это еще не факт. Слишком уж коварно вел себя Камерон в прошлом, чтобы отступить, пока его охраняют специально сконструированные роботы.
   – Они приближаются, – сказала Ларк. Пурпурные потоки под ее кожей побледнели и сделались светло-желтыми, придавая ей желчный и обеспокоенный вид. Кинсолвинг интерпретировал это как признак ее увеличивающегося страха. Он чувствовал себя таким же больным, какой выглядела она.
   – Я делаю все, что могу. Корабль перегружен предохранителями, поэтому им трудно управлять.
   Не в первый раз Кинсолвинг проклинал предохранительную систему, которая препятствовала прямому доступу к управлению кораблем. Прежняя владелица, Рани дю Лонг, возможно, сумела бы справится с этими ограничениями, но она убита адским роботом Камерона. Кинсолвинг и Ларк уцелели лишь благодаря удаче и его не особенно умелым действиям, когда Бартон совершал переход яхты в гиперпространство.
   Кинсолвинг нырнул под контрольную панель и отыскал те кнопки, которыми прежде отключал систему безопасности. Обожженные участки пластика отмечали его старания. Он запретил себе думать о том, какие несчастья могли произойти из-за его усилий.
   – Ларк, – позвал Кинсолвинг из-под пульта, – что показывает индикатор курса?
   – Что-то такое... ох, он указывает на Парадиз.
   – Плевать, куда мы попадем, лишь бы скорее. Этот курс, он что, помечен как рекомендуемый?
   У старшего инспектора не было времени на сложные расчеты. Первая же звездная система, указанная навигационным компьютером, и станет местом их назначения.
   – Да.
   Кинсолвинг высунул руку из-под пульта, положил большой палец на один рубильник, а указательный – на другой. Боль пронзила инженера, и он вскрикнул, но не от боли от электрического тока, нашедшего наименьшее сопротивление по его мокрой от пота коже, а от напряжения гиперпространственного перехода.
   Он ощутил себя падающим в бесконечный колодец. Краски, более живые, чем любой цвет из косметического арсенала Ларк, закружились бешеным калейдоскопом перед его глазами и позади них, проходя сквозь мозг в самую душу. А звуки! Кинсолвинг слышал несмолкающую, призрачную музыку, завораживающую, манящую. Он пытался повернуться лицом к ее источнику, но музыка менялась с каждым его движением. Каждый раз она слышалась с другой стороны, из какого-то места, недоступного зрению и слуху. Кинсолвинг изо всех сил старался разобрать эту жуткую мелодию, дать ей какое-то название, запомнить.
   Как всегда, ему это не удалось. Ощущение дискомфорта в кишечнике уменьшилось. Музыка унеслась прочь. Неистовые разноцветные узоры исчезли, возобновилось нормальное зрение. Вместе с ним пришли легкая псевдогравитация переходного пространства и странное зловоние. Прошло несколько секунд, прежде чем Кинсолвинг понял, что сжег себе кожу на пальцах. Он откинулся, нарушая контакт.
   – Барт, милый, что случилось? – спросила Ларк. В ее голосе звучала жалоба, требующая немедленного ответа. Ей хотелось, чтобы он снова все исправил во вселенной этой богатой, избалованной женщины.
   – Возможно, я что-то нарушил в контрольных приборах.
   Он пососал свои обожженные пальцы, выполз из-под пульта, посмотрел на женщину и, уже не в первый раз, ощутил прилив эмоций. Давно доказано, что найти определение этим эмоциям еще труднее, чем воспроизвести призрачную музыку труб и синтезаторов, возникающую во время перехода.
   Может, это любовь? Кинсолвинг сомневался. Конечно, Ларк спасла его от ссылки на планету-тюрьму. За одно это он был ее неоплатным должником. Никто другой никогда не бежал из этой жестокой ссылки. Но то, что он к ней чувствовал, выходило за границы простого долга. Бартон взял на себя определенные обязательства, когда разрешил ей сопровождать себя. Что-что, а уж новые и волнующие ощущения и переживания ей гарантированы... Интересно, думал Кинсолвинг, понимает ли Ларк по-настоящему, как опасно находиться рядом с ним? Возможно, понимает. Она неглупая женщина.
   Долг и благодарность – да, но он чувствовал нечто большее. Дружбу. Она ему нравилась, несмотря на разницу в их сущности и взглядах. Она сумела почувствовать весь ужас того, что собирались совершить Межзвездные Материалы, и помогла Кинсолвингу. Хотя в глубине души Ларк так и не осознавала той миссии, какую взвалил на себя Бартон, она не испытывала неприязни к Камерону и председателю ММ Фремонту.
   Ларк Версаль легко порхала по жизни, со вкусом испытывая ее прелести, пробуя сладкие вина и не зная горьких.
   – После перехода придется долго продержать корабль в доке для ремонта, – сказал Кинсолвинг.
   – Не беспокойся об этом. У меня еще есть кредит. Особенно на Парадизе.
   – Что это за мир? – спросил Бартон, устраиваясь в пилотском кресле для ускорения. Он слушал вполуха ее торопливые объяснения, бегло просматривая сообщения об ограничениях. Большинство их – всего лишь предупредительные огни. Корабельная команда роботов-ремонтников трудилась, чтобы разрешить большую часть проблем. Главные же разрушения, вызванные действиями Кинсолвинга, требовали внимания людей и переоборудования в орбитальном доке.
   Инженер бросил беглый взгляд на видеоэкран. Ничего нового, только перепутанные и перекрученные узоры гиперпространства. Его беспокоило, что ллоры слишком быстро выследили их в системе Зеты Орго-4. Что-то или кто-то выдал им, где находится Кинсолвинг. У ллоров не было причин заподозрить, что именно эта роскошная яхта приютила их беглеца от правосудия.
   Выбрав планету наугад, Бартон считал, что собьет ллоров со следа, если только их техника не превосходит человеческую. Могут ли инопланетяне проследить за кораблем сквозь гиперпространство и определить точку его назначения? Кинсолвинг содрогнулся, вообразив, как они с Ларк выходят из гиперпространства и обнаруживают, что их ждет полицейское судно ллоров.
   – Я жила там месяцами, там так фотонно!
   – Планета Парадиз? То есть Рай?
   Ларк повернулась и придвинулась ближе, ее длинные руки сомкнулись вокруг шеи Кинсолвинга. Ее лицо заслонило видеоэкран и пульт управления. Ситуация вовсе не была неприятной, но старший инспектор испытывал тревогу, не видя панель. Ведь выведено из строя слишком много блоков и предохранителей на борту корабля, чтобы сохранять беззаботность.
   Ярко-голубые глаза Ларк окунулись в темные глаза Кинсолвинга. Ее губы слегка раскрылись, посылая изо рта волны светло-зеленого цвета, лучащиеся, как тонкая паутинка. Щеки женщины зажглись ярко-розовым, перешедшим в более страстный красный цвет.
   – Мы от них ушли. От ллоров, от ММ, от них всех! Так давай же, дорогой мой Бартон, расслабимся и станем наслаждаться.
   Она наклонилась и поцеловала его. Кинсолвинг слегка сопротивлялся, вообразив, что видит мерцающий красный отсвет на панели управления. Он попытался выглянуть из-за ее щеки, но ничего не разглядел. Зато увидел, что щеки Ларк пылают ярко-алым, это случалось, когда возрастало ее желание. Мужчина потянулся к ней, обвил вокруг талии свои сильные руки, прижал ее к себе. Проводить время в бесконечном гиперпространстве можно бы и получше, но Бартон не мог думать о том – как именно.

* * *

   – Еще, Барт, пожалуйста, – умоляла Ларк.
   Она стояла на коленях позади пилотского кресла, обняв его за шею. Ее светлые волосы щекотали ему щеку и ухо, золотые, как солнечные лучи, пряди колыхались, и Кинсолвинг ощущал их запах. Он отстранил пряди и попытался дотянуться до панели управления, чтобы нажать нужную кнопку.
   – Пора переходить в нормальное пространство, – напомнил он.
   Ларк в буквальном смысле так и просветлела при одной мысли о том, что снова окажется на Парадизе. Она опрокинулась на второе кресло ускорения, ее пальцы крепко вцепились в его неуклюжую ладонь.
   Кинсолвинг сглотнул, когда корабль вынырнул из гиперпространства, его поразила полная бессмыслица показателей датчиков. Он напрягся, чтобы послушать призрачную музыку, но ничего не услышал. Вместо того он почувствовал странную металлическую горечь на языке, а ноги ощутили морозящий холод, как будто Бартон окунул их в ведро с ледяной водой. Лишь крепкая хватка Ларк удержала его от жалоб на трудности перехода. Сознание, что кто-то рядом испытывает то же самое, облегчало тяжесть.
   Видеоэкран зажегся, на дисплее появились координаты начальства порта Парадиза и маленькое изображение поверхности планеты. Кинсолвинг нахмурился. В нормальных случаях такие пейзажи поступали через бортовые камеры. Корабль же находился еще почти за пятьдесят астроединиц от Парадиза, такое расстояние делало подобные изображения невозможными.
   – Они передают картины того, что мы скоро увидим! – обрадовалась Ларк. – Это потрясающе!
   – Потрясающе, – с недоверием согласился Кинсолвинг.
   Ему не понравилось, что начальство космопорта контролирует их видеоэкран. Корабль ллоров, возможно, отстал от них на какие-то секунды, и он не сможет вовремя заметить его. Необходим еще один переход: Бартон должен убедиться, что инопланетяне их не преследуют. Одна беда – такой переход нужен, но он их уничтожит. Кинсолвинг понимал, что ремонт яхты в доке Парадиза необходим. Слишком много на панели янтарных и красных индикаторных огней, обозначавших, как скверно обходились с этим кораблем.
   Инженер нажал кнопку «остановка корабля».
   – Земной корабль «Фон Нейманн» нуждается в ремонте.
   – Внимание, «Фон Нейманн», – последовал ответ издалека. – Мы располагаемся на расстояния одной астроединицы по направлению к солнцу и прочли о ваших проблемах. Вы в состоянии долететь до орбиты Парадиза без посторонней помощи?
   Кинсолвинг ткнулся в видеоэкран, начальство космопорта Парадиза не освободило его, а это не позволяло заметить чужой корабль.
   – Мы можем достигнуть орбиты самостоятельно. Вы не освободите мой видеоэкран дальнего изображения?
   Крошечный щелчок атмосферных помех, – и на экране появился такой красивый мужчина, что Кинсолвинг назвал бы его прекрасным.