Варшавский Илья Иосифович. Под ногами Земля (Сборник)

   - Кто таков? Фамилия?! - рявкнул Чигин.
   - Курсант Плошкин. - Серые глаза с черными загнутыми ресницами насмешливо глядели на капитана. Честное слово, этот голос Чигин уже где-то слышал. Ага! "Братцы, Индюк!" Так вон оно что!
   - Плошкин, говоришь?!
   - Плошкин.
   О благословенные времена парусного флота! Десять линьков были бы здесь как нельзя более кстати. Нет, десять линьков и сутки в канатном ящике.
   Вот это то, что нужно!
   - Значит, Плошкин? - мощная длань капитана подняла за воротник тщедушное тельце.
   - Плошкин.
   - Так вот что, Плошкин, Найдешь боцмана и скажешь, что капитан дал тебе пять нарядов вне очереди.
   - Только и всего?
   - Это для начала, - наставительно сказал капитан, опуская его на пол. Только для начала. А вообще тебе, Плошкин, много-много нарядов предстоит получить, но впоследствии, а сейчас иди действуй!
   Получив на прощанье отеческий подзатыльник, Плошкин юркнул в кубрик.
   "Фу, ну и денек!" - капитан вытер клетчатым платком потную шею и направился вниз в машинный отсек.
   Трое механиков колдовали около генератора гравитационного поля. По выражению их лиц Чигин понял, что и здесь ничего хорошего ждать не приходится. Пожевывая губами, он молча наблюдал, как они прозванивают изоляцию.
   - Прохудились обмотки, - сказал стармех, заметив капитана, - придется менять в невесомости.
   - Четыре часа, - сказал Чигин, - четыре часа невесомости по программе, успеете сменить.
   - Не успеем, - сказал второй, - никак не успеем, дня на два работы.
   Капитан было уже открыл рот, чтобы напомнить, что за двадцать суток вынужденного безделья на постоянной орбите все уже можно было сделать, но, передумав, махнул рукой и направился к лифту. Он хорошо знал бесцельность всяких споров с механиками. У них всегда найдется какое-нибудь оправдание.
   - Подъемник не работает, - сказал старший.
   - Почему?
   Тот пожал плечами:
   - Вы же знаете, что по второму вспомогательному реактору кончился срок инспекторского осмотра.
   - А почему вы не пригласили инспектора?
   - Приглашал, да он сказал, что ради такого старья не стоит тратить времени. "Вас, - говорит, - давно уже на прикол пора ставить".
   - На прикол! - возмущенно фыркнул капитан. - Не этому мальчишке решать, кого на прикол ставить! Вот вернемся из рейса, пойду в Главную инспекцию.
   - У нас через месяц кончаются документы по двигателям, - добавил старший. - Тут уж без капитального ремонта никак не обойтись. В прошлом году...
   - Ладно, не хуже вас знаю, что нужно!
   Он уже был наверху, когда услышал соболезнующий голос старшего механика:
   - Совсем расстроился наш Индюк.
   - Тоже давно на прикол пора, - заметил второй.
   Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.
   Увы, доблестный потомок капитана парохода "Жулан" в официальных документах назывался заведующим самоходной учебной космической базой, весь штат которой, помимо него самого, состоял из одного помощника, врача, трех мотористов, самовольно возведенных в ранг механиков, и одного подсобного рабочего, попеременно именуемого то боцманом, то коком, в зависимости от того, убирал ли он в тот момент помещения или вскрывал консервные банки для кают-компании.
   На этого двуликого Януса и обрушилась вся мощь капитанского гнева.
   - Кабак! - заорал он, топнув ногой. - Форменный кабак! Поручни не чищены с прошлого рейса! В курсантском кубрике - свинарник! Немедленно взять наряд курсантов, и чтобы через два часа все сверкало, как на пароходе! Ясно?
   Ошеломленный кок поставил на пол мешок с блинной мукой и немедленно превратился в бравого боцмана.
   - Есть взять наряд курсантов!
   Нет, что ни говори, а дисциплинку капитан Чигин поддерживать умел!
   - Вот так, - добавил он уже спокойным тоном, - берите их, голубчик, в работу, чтобы ни одного дня безделья. Кстати, там есть такой курсант Плошкин. Сегодня я ему вкатил пять нарядов, как раз хватит на поручни.
   - Водитель подкидыша спрашивает, нет ли поручений на Землю, - сказал старпом, - он собирается отчаливать.
   - Пусть отправляется. Впрочем... - капитан почесал затылок. - Задержите его еще на час.
   - Зачем?
   - Так, - неопределенно буркнул Чигин, - может, понадобится. А сейчас попросите зайти ко мне доктора.
   Через несколько минут в каюту капитана вошел врач. В руке у него была пачка перфокарт.
   - Вы меня вызывали?
   - Да, голубчик, как у вас дела?
   - Все в порядке. Медикаменты получены, санитарные карты проверены.
   Чигин бросил неодобрительный взгляд на перфокарты. Он мало доверял всей этой машинной диагностике.
   - Гм... Вот что я вас попрошу: осмотрите-ка вы их сами. Чтоб не было, как в прошлый раз: у одного болит животик, у другого коклюш, третьему прыщик под мышкой мешает работать. Мне тут пассажиры не нужны. Осмотрите и при малейшем подозрении - обратно на Землю.
   - Да, но...
   - Вот именно, осмотрите, - веско сказал Чигин, - такое распоряжение.
   - Хорошо. - Врач пожал плечами и вышел.
   Капитан кряхтя расшнуровал ботинки. Да, черт побери! В конце концов вы можете сколько угодно тренировать свое тело, закалять волю, но все равно кто-то невидимый внутри вас с мерзкой дотошностью ведет счет каждому прожитому дню, и к семидесяти годам нет-нет да напомнит, сколько лет, часов и минут числится на вашем балансе. Вот как обстоят дела, судари мои, и нечего вам обижаться на старика, если он для пользы дела и смажет иногда легонько по затылку какого-нибудь сопливого лентяя или разнесет нерадивого боцмана. Порядок должен быть на корабле, без порядка это не корабль, а детский сад, вот что такое корабль без дисциплины, если вы хотите знать.
   Ведь раньше, на парусном флоте... Чигин протянул руку, взял с полки потрепанный томик в коленкоровом переплете и перенесся в таинственный мир портовых таверн, кладов, морских штормов и абордажных боев с пиратами, неотразимый чарующий мир, по которому так тосковала уставшая от серых космических будней душа капитана.
   Тем временем водитель подкидыша, прождав условленный час и распив со старпомом традиционный графинчик разбавленного спирта, отправился в обратный путь, пожелав представителю командования "Альдебарана" счастливого рейса.
   Было три часа сорок пять минут земного времени, когда старпом возвратил капитана Чигина из царства фантастики и приключений к печальной действительности.
   - Пятнадцать минут до отлета, мастер.
   Капитан вздохнул, захлопнул книгу и направился в рубку.
   "Свистать всех наверх!" - мысленно произнес он, нажимая на кнопку аврального сигнала.
   Через несколько минут на пульте вспыхнула зеленая лампа: машинный отсек сообщал о готовности двигателей к запуску.
   "По местам стоять, с якоря сниматься!" - Чигин ввел данные для полета в счетную машину и, подождав сигнала киберштурмана о решении задачи, взял микрофон:
   - Космос-три, космос-три, я "Альдебаран", прошу выйти на связь, как меня слышите? Прием!
   Тишина, только треск разрядов в динамике. На экране видеофона никого нет.
   - Космос-три, космос-три, я "Альдебаран", прием!
   Опять безрезультатно.
   - Космос-три, космос-три, - Чигин постучал кулаком по черному ящику, космос-три! Фу, дьявол! Сколько раз просил дать сюда радиста, разве с этой рухлядью... Космос-три!!! - от раскатов капитанского голоса замигали лампочки на пульте. - Космос-три, я "Альдебаран", какого черта вы не отвечаете?! Космос-три!!!
   На экране внезапно появилась ухмыляющаяся рожа диспетчера.
   - Простите, капитан, но тут радист с транссолярного выдал такой анекдот!
   Какой-то тип... - Изображение исчезло, и голубая поверхность экрана заструилась черными молниями. Где-то поблизости один из новых звездолетов свертывал пространство.
   - Космос-три! - капитан безнадежно махнул рукой. Нужно было ждать, пока это чертово пространство не начнет пропускать радиосигналы.
   - Правда, здорово?! - изображение диспетчера снова скалило зубы на экране.
   - Да... - неуверенно сказал Чигин.
   - Что у вас, капитан?
   - Прошу отход.
   - Документы в порядке?
   - В порядке.
   - Валяйте! Только, пожалуйста, не газуйте на старте. Вы мне прошлый раз всю обшивку загадили.
   - Три "же", - сказал Чигин. - По учебной программе перегрузка три "же".
   Они еще совсем желторотые, эти козероги, первый курс.
   - Вот отваливайте отсюда потихоньку на полмиллиона километров и давайте там вашим козерогам хоть по десять "же". А мне обшивку чистить некому, практикантов нет.
   - Ладно, - сказал Чигин, - ничего вашей обшивке не будет, у меня уже задача в киберштурмане. Пока!
   - Счастливого эфира!
   "Отдать кормовой! Отдать носовой! Шпринт отдать! Малый вперед!" капитан нажал стартовую кнопку и поглядел на часы.
   Больше в рубке было нечего делать до самого возвращения. Теперь нужно пойти и лечь, пока "Альдебаран" набирает скорость. Грузное тело капитана было весьма чувствительно к перегрузкам - факт, который он тщательно скрывал от членов экипажа.
   - Индюк у себя? - спросил доктор.
   Старпом приложил палец ко рту:
   - У себя, но лучше не входите. Начнет пичкать своим пойлом.
   Доктор поморщился. Одна мысль о капитанском чае вызывала непроизвольные сокращения пищевода. И все же... нет, пожалуй, откладывать нельзя. Он нерешительно взялся за ручку двери.
   - Что-нибудь случилось? - спросил старпом.
   - Да вот старику взбрело в голову устроить поголовный медосмотр, дернула меня нелегкая выполнить эту блажь!
   Лицо помощника приняло озабоченное выражение:
   - Инфекция?
   - Хуже! - махнув рукой, доктор открыл дверь каюты. - Разрешите, мастер?
   - Заходите. Может быть, чашечку чаю?
   - Спасибо, я по делу.
   Капитан нахмурился. Отказаться от чая, собственноручно приготовленного капитаном Чигиным, это уже, знаете ли...
   - Слушаю, - сухо сказал он.
   - Дело в том... - доктор замялся, - дело в том, что курсант Плошкин отказался проходить медосмотр.
   "Ага, опять Плошкин!" - глаза капитана загорелись хищным блеском.
   - Почему же он отказался?
   - Он говорит, что он... что она - девушка.
   - Кто девушка?
   - Курсант Плошкин.
   Несколько минут капитан молча смотрел на доктора, пытаясь представить себе курсанта Плошкина в шелковом платье с розой в волосах. Такими, в его воспоминаниях, всегда были девушки. Что-то тут не так! Бритая башка!
   - Глупости, - хмыкнул Чигин, - Такого не может быть. В училище девушек не принимают.
   - Так она же не курсант. Это ее брат - курсант Плошкин. Он перед вылетом заболел и остался на Земле.
   - Как же он здесь? - капитан решительно не мог ничего понять, - Раз остался на Земле, значит не может быть здесь. Что он тут - святым духом появился?
   - Он остался на земле, а его сестра - Инесса Плошкина - под видом курсанта Плошкина здесь, на корабле.
   - Что?!! - внезапно капитана осенило. Эти насмешливые серые глаза с черными загнутыми ресницами...
   - Курсанта Плошкина в кают-компанию!!! - рявкнул Чигин, хватив что было силы кулаком по столу...
   "...Врачу учебного космолета "Альдебаран" за проявленную халатность, выразившуюся в несвоевременном выполнении приказания капитана, объявить строгий выговор с предупреждением, что явствует из изложенного.
   Капитан Чигин".
   - "Что явствует из изложенного"! - повторил вслух капитан и взял из пачки новый лист бумаги.
   "Названная Инесса Плошкина, списанная мною, капитаном космолета "Альдебаран", направляется..."
   Капитан задумался и сунул в рот карандаш. Легко сказать, направляется!
   "Подкидыш" сюда не долетит. Сдать на встречный космолет? Черта с два тут, на учебной трассе, кто-нибудь появится. Повернуть назад - значит сорвать рейс и стать объектом анекдотов, рассказываемых во всех космопортах: "А слышали, наш индюк какую штуку выкинул?!" Нет, что делать с Инессой Плошкиной, вовсе не явствовало из изложенного. Оставить на корабле с курсантами?
   Невозможно!
   "Пусть целуют, ха-ха-ха!" Капитан подумал о своей внучке. Меньше всего он хотел бы ее видеть в курсантском кубрике. Прохвосты все, первостатейнейшие прохвосты! "Сладок запах женской кожи". Погодите, узнаете еще у капитана Чигина, что чем пахнет!
   Капитан обхватил голову руками.
   "Вот положеньице!"
   Из кают-компании в полуотворенную дверь доносились сдержанные рыдания.
   Чигин чертыхнулся и вскочил с кресла.
   - Собирай вещи!
   Рыдания стали громче.
   - Собирай вещи, переселяйся в мою каюту!
   - А вы?
   В широко открытых, еще влажных от слез серых глазах было столько кротости и покорности судьбе, что капитану стало неловко.
   "Нехорошо, нельзя было так на нее орать, все-таки девушка".
   - Я буду спать у старпома на диване, - буркнул он, глядя себе под ноги, - а ты... а вы располагайтесь. Сейчас боцман вам постелит здесь.
   Инесса плохо переносила невесомость, и капитан Чигин метал громы на головы механиков, безбожно затянувших смену гравитационных катушек. Он сам, не доверяя боцману, прибирал за ней каюту и отпаивал во время приступов тошноты крепким чаем.
   Даже ее просьба "не заваривать эти мерзкие зеленые листья" неслыханная дерзость, могущая стоить иному смельчаку жизни, - была воспринята им с добродушной усмешкой.
   - Вы знаете, - сказал он однажды старпому, - очень милая девушка.
   Такая тихая и скромная. Она рассказала мне свою историю. Отец и мать погибли во время автомобильной катастрофы. Круглая сирота, живет с братом.
   - Скромная! - фыркнул старпом. - Скромная, а какую штуку выкинула!
   Капитан нахмурился.
   - Ничего вы не понимаете, чиф. Девочку влечет романтика. Покорение далеких планет и все такое. Ведь, кроме космоса, о чем теперь мечтать молодежи? А она Стивенсона любит.
   - Кого любит?
   - Стивенсона.
   - Тоже курсант?
   - Стивенсон - великий писатель древности, писал морские повести.
   - Анахронизм, - сказал старпом, - анахронизм ваши морские повести.
   Вы лучше скажите, что с этой Плошкиной делать. Невесомость кончилась, будем на вахту назначать?
   - На вахту? - капитан поскреб пятерней затылок. - Нет, зачем же на вахту? Ведь она - пассажирка.
   Прошло несколько дней, и Инесса полностью освоилась на космолете.
   В ее распоряжении была вся капитанская библиотека, и на полу каюты валялись прочитанные книги вперемежку с обертками конфет, поглощаемых ею с не меньшим пылом, чем морские романы.
   В кают-компании тоже безраздельно царила Инесса.
   Капитан Чигин собственноручно накладывал ей в тарелку самые аппетитные куски и первый после окончания трапезы галантно подходил поцеловать тонкие пальчики, произнося при этом неизменную фразу:
   - Поблагодарим нашу милую хозяюшку.
   Но самым удивительным было то, что доктор, всю жизнь ненавидевший шахматы, часами просиживал с пассажиркой за доской, испытывая необъяснимое удовольствие от каждой проигранной партии.
   Между тем в романтической душе капитана бушевал девятибалльный шторм.
   Рейс подходил к концу, и мысль о том, что "Альдебаран" скоро лишится своей хозяйки, заставляла капитана строить самые фантастические планы.
   Наконец он принял решение.
   Да, черт побери, почему бы старине Чигину не удочерить эту славную девчушку?! Все равно родителей у нее нет, а на "Альдебаране" до зарезу нужен радист. Каких-нибудь два-три месяца, пока она кончит ускоренные курсы, а уж штатной должности радистки капитан Чигин добьется, можете быть на этот счет совершенно спокойны, судари мои!
   Все же жизнь - очень сложная штука, и человек никогда не знает, какой фортель она неожиданно может выкинуть.
   На этот раз Великая Мистификаторша предстала перед капитаном Чигиным в образе врача "Альдебарана".
   Капитан сразу почувствовал неладное, увидев его смущенное лицо.
   - Скажите, мастер, - спросил доктор, теребя край скатерти, Космический устав разрешает капитану космолета производить бракосочетание?
   На мгновение в воображении Чигина мелькнула заманчивая картина: по левому борту - строй курсантов в парадной форме, по правую - экипаж, Инесса в подвенечном платье с белой фатой и доктор в строгом черном костюме.
   А в центре он, правнук капитана парохода "Жулан", главное лицо этого великолепного церемониала.
   Но это было только мгновение. Сотни дьяволов, вооруженных раскаленными вилами, принялись терзать капитанское сердце. Инесса! Лишиться этой девочки, когда уже все было продумано и решено! Отдать свою дочь этому прохвосту?!
   Ну, нет! До капитана не раз доходили слухи о земных подвигах эскулапа.
   Дудки! Как-никак, а капитан Чигин тоже кое-что да значит!
   - Вы думаете, - холодно спросил он, - что Инесса?..
   - Думаю, что она не будет возражать, - скромно потупился доктор.
   Капитан засопел. Дело обстояло хуже, чем он предполагал.
   - Девочке еще рано замуж, - сказал он, рассматривая свой волосатый кулак. - Что же касается бракосочетания, то я не вижу никакой возможности.
   Решительно никакой, - повторил он, открывая кожаную папку и тем самым давая понять, что разговор окончен.
   Такие вещи на учебной трассе случаются очень редко.
   Заблудившийся в мировом пространстве астероид должен был пересечь траекторию "Альдебарана". Сейчас трудно сказать, почему старенькое решающее устройство космолета трижды повторило все расчеты, прежде чем выдать команду кибернетическому штурману. Важно то, что, когда эта команда была получена, астероид уже находился в угрожающей близости. Катастрофа была предотвращена включением маневрового двигателя правого борта на полную мощность.
   Это произошло перед обедом.
   Дальше все развивалось по вечным и непреложным законам механики.
   Десять технических единиц массы капитанского тела, влекомые заложенной в них инерцией, преодолели расстояние в пять метров и обрушились на хрупкое тело пассажирки, прижатой к переборке.
   Прежде чем кто-либо успел сообразить, что произошло, двигатель уже был выключен, и единственным свидетельством случившегося была распростертая на полу фигурка.
   - Доктора! - рявкнул капитан, подхватив Инессу на руки. - Доктора!
   Еще не успели смолкнуть раскаты капитанского голоса, как в дверях появился врач.
   - Жива! - сказал он, сжимая пальцами тоненькое запястье с синими прожилками. - Кажется, ничего страшного, принесите мне из каюты аптечку.
   Капитан бегом бросился выполнять распоряжение своего подчиненного.
   - Теперь, - сказал доктор, раскрыв ящик с медикаментами, - прошу посторонних выйти.
   "Посторонних!" - капитан вздохнул и безропотно закрыл за собой дверь.
   Да, капитан Чигин прожил большую и трудную жизнь, но, право, эти десять минут ожидания были самыми тяжелыми за все долгие семьдесят лет.
   - Ну что?!
   Вид доктора не предвещал ничего хорошего. Расстегнутый воротник, спутанные волосы, на лбу крупные капли пота. Он сел на стул и устало махнул рукой.
   - Говорите, что с ней!
   - Капитан! - доктор выпил прямо из горлышка полграфина воды. - Капитан, она не девушка!
   - Что?! - казалось, еще немного, и глаза капитана, покинув предназначенное им природой место, бросятся вперед, чтобы испепелить все на своем пути.
   - Ушиб позвоночника, мне пришлось накладывать компресс. Она - самый обыкновенный парень и сукин сын, каких мало! Он мне сам во всем признался.
   Держал пари с курсантами, что проделает весь рейс в капитанской каюте, ничего не делая. И сестры у него нет, и никакой он не сирота, папаша у него какая-то шишка в Управлении. Ну и дали же мы с вами маху, капитан!!!
   Всякий, кто видел бы в этот момент капитана Чигина, понял бы, откуда взялось это меткое прозвище "индюк". За несколько минут щеки капитана попеременно принимали все цвета спектра: от красного до фиолетового, и когда он, наконец, открыл рот... Впрочем, не стоит повторять все, что произнес капитан Чигин, когда открыл рот. Ведь времена парусного флота давно прошли.

РОБИ

   Несколько месяцев назад я праздновал свое пятидесятилетие.
   После многих тостов, в которых превозносились мои достоинства и умалчивалось о свойственных мне недостатках, с бокалом в руке поднялся начальник лаборатории радиоэлектроники Стрекозов.
   - А теперь, - сказал он, - юбиляра будет приветствовать самый молодой представитель нашей лаборатории.
   Взоры присутствующих почему-то обратились к двери.
   В наступившей тишине было слышно, как кто-то снаружи царапает дверь.
   Потом она открылась, и в комнату въехал робот.
   Все зааплодировали.
   - Этот робот, - продолжал Стрекозов, - принадлежит к разряду самообучающихся автоматов Он работает не по заданной программе, а разрабатывает ее сам в соответствии с изменяющимися внешними условиями. В его памяти хранится больше тысячи слов, причем этот лексикон непрерывно пополняется. Он свободно читает печатный текст, может самостоятельно составлять фразы и понимает человеческую речь. Питается он от аккумуляторов, сам подзаряжая их от сети по мере надобности. Мы целый год работали над ним по вечерам для того, чтобы подарить его вам в день вашего юбилея. Его можно обучить выполнять любую работу. Поздоровайтесь, Роби, со своим новым хозяином, - сказал он, обращаясь к роботу.
   Роби подъехал ко мне и после небольшой паузы сказал:
   - Мне доставит удовольствие, если вы будете счастливы принять меня в члены вашей семьи.
   Это было очень мило сказано, хотя мне показалось, что фраза составлена не очень правильно.
   Все окружили Роби. Каждому хотелось получше его разглядеть.
   - Невозможно допустить, - сказала теща, - чтобы он ходил по квартире голый. Я обязательно сошью ему халат.
   Когда я проснулся на следующий день, Роби стоял у моей кровати, по-видимому ожидая распоряжений. Это было захватывающе интересно.
   - Будьте добры, Роби, - сказал я, - почистить мне ботинки. Они в коридоре у двери.
   - Как это делается? - спросил он.
   - Очень просто. В шкафу вы найдете коричневую мазь и щетки.
   Намажьте ботинки мазью и натрите щеткой до появления блеска.
   Роби послушно отправился в коридор.
   Было очень любопытно, как он справится с первым поручением.
   Когда я подошел к нему, он кончал намазывать на ботинки абрикосовое варенье, которое жена берегла для особого случая.
   - Ох, Роби, - сказал я, - я забыл вас предупредить, что мазь для ботинок находится в нижней части шкафа. Вы взяли не ту банку.
   - Положение тела в пространстве, - сказал он, невозмутимо наблюдая, как я пытался обтереть ботинки, - может быть задано тремя координатами в декартовой системе координат. Погрешность в задании координат не должна превышать размеров тела.
   - Правильно, Роби. Я допустил ошибку.
   - В качестве начала координат может быть выбрана любая точка пространства, в частности, угол этой комнаты.
   - Всё понятно, Роби. Я учту это в будущем.
   - Координаты тела могут быть также заданы в угловых мерах, при помощи азимута и высоты, - продолжал он бубнить.
   - Ладно. Не будем об этом говорить.
   - Допускаемая погрешность в рассматриваемом случае, учитывая соотношение размеров тела и длину радиус-вектора, не должна превышать двух тысячных радиана по азимуту и одной тысячной радиана по высоте.
   - Довольно! Прекратите всякие разговоры на эту тему, - вспылил я.
   Он действительно замолчал, но целый день двигался за мною по пятам и пытался объяснить жестами особенности перехода из прямоугольной в косоугольную систему координат.
   Сказать по правде, я очень устал за этот день.
   Уже на третий день я убедился в том, что Роби создан больше для интеллектуальной деятельности, чем для физической работы.
   Прозаическими делами он занимался очень неохотно.
   В одном нужно отдать ему справедливость: считал он виртуозно.
   Жена говорит, что если бы не его страсть подсчитывать всё с точностью до тысячной доли копейки, помощь, которую он оказывает в подсчете расходов на хозяйство, была бы неоценимой.
   Жена и теща уверены в том, что Роби обладает выдающимися математическими способностями Мне же его знания кажутся очень поверхностными.
   Однажды за чаем жена сказала:
   - Роби, возьмите на кухне торт, разрежьте его на три части и подайте на стол.
   - Это невозможно сделать, - сказал он после краткого раздумья.
   - Почему?
   - Единицу нельзя разделить на три. Частное от деления представляет собой периодическую дробь, которую невозможно вычислить с абсолютной точностью.
   Жена беспомощно взглянула на меня.
   - Кажется, Роби прав, - сказала теща, - я уже раньше слышала о чем-то подобном.
   - Роби, - сказал я, - речь идет не об арифметическом делении единицы на три, а о делении геометрической фигуры на три равновеликие площади.
   Торт круглый, и если вы разделите окружность на три части и из точек деления проведете радиусы, то тем самым разделите торт на три равные части.
   - Чепуха! - ответил он с явным раздражением - Для того чтобы разделить окружность на три части, я должен знать ее длину, которая является произведением диаметра на иррациональное число "пи". Задача неразрешима, ибо в конечном счете представляет собою один из вариантов задачи о квадратуре круга.
   - Совершенно верно! - поддержала его теща. - Мы это учили еще в гимназии. Наш учитель математики, мы все были в него влюблены, однажды, войдя в класс...
   - Простите, я вас перебью, - снова вмешался я, - существует несколько способов деления окружности на три части, и если вы, Роби, пройдете со мной на кухню, то я готов показать вам, как это делается.
   - Я не могу допустить, чтобы меня поучало существо, мыслительные процессы которого протекают с весьма ограниченной скоростью, - вызывающе ответил он.
   Этого не выдержала даже моя жена. Она не любит, когда посторонние сомневаются в моих умственных способностях.