Варшавский Илья Иосифович. Под ногами Земля (Сборник)

   - Как не стыдно, Роби?!
   - Не слышу, не слышу, не слышу, - затарахтел он, демонстративно выключая на себе тумблер блока акустических восприятий.
   Первый наш конфликт начался с пустяка. Как-то за обедом я рассказал анекдот:
   - Встречаются на пароходе два коммивояжера.
   "Куда вы едете?" - спрашивает первый.
   "В Одессу".
   "Вы говорите, что едете в Одессу, для того, чтобы я думал, что вы едете не в Одессу, но вы же действительно едете в Одессу, зачем вы врете?"
   Анекдот понравился.
   - Повторите начальные условия, - раздался голос Роби.
   Дважды рассказывать анекдот одним и тем же слушателям не очень приятно, но скрепя сердце я это сделал.
   Роби молчал. Я знал, что он способен проделывать около тысячи логических операций в минуту, и понимал, какая титаническая работа выполняется им во время этой затянувшейся паузы.
   - Задача абсурдная, - прервал он, наконец, молчание, - если он действительно едет в Одессу и говорит, что едет в Одессу, то он не лжет.
   - Правильно, Роби. Но именно благодаря этой абсурдности анекдот кажется смешным.
   - Любой абсурд смешон?
   - Нет, не любой. Но именно здесь создалась такая ситуация, при которой абсурдность предположения кажется смешной.
   - Существует ли алгоритм для нахождения таких ситуаций?
   - Право, не знаю, Роби. Существует масса смешных анекдотов, но никто никогда не подходил к ним с такой меркой.
   - Понимаю.
   Ночью я проснулся оттого, что кто-то взял меня за плечи и посадил в кровати. Передо мной стоял Роби.
   - Что случилось? - спросил я, протирая глаза.
   - "А" говорит, что икс равен игреку, "Б" утверждает, что икс не равен игреку, так как игрек равен иксу. К этому сводится ваш анекдот?
   - Не знаю, Роби. Ради бога, не мешайте мне вашими алгоритмами спать.
   - Бога нет, - сказал Роби и отправился к себе в угол.
   На следующий день, когда мы сели за стол, Роби неожиданно заявил:
   - Я должен рассказать анекдот.
   - Валяйте, Роби,- согласился я.
   - Покупатель приходит к продавцу и спрашивает его, какова цена единицы продаваемого им товара. Продавец отвечает, что единица продаваемого товара стоит один рубль. Тогда покупатель говорит: "Вы называете цену в один рубль для того, чтобы я подумал, что цена отлична от рубля. Но цена действительно равна рублю. Для чего вы врете?"
   - Очень милый анекдот, - сказала теща, - нужно постараться его запомнить.
   - Почему вы не смеетесь? - спросил Роби.
   - Видите ли, Роби, - сказал я, - ваш анекдот не очень смешной.
   Ситуация не та, при которой это может показаться смешным.
   - Нет, анекдот смешной, - упрямо сказал Роби, - и вы должны смеяться.
   - Но как же смеяться, если это не смешно.
   - Нет, смешно! Я настаиваю, чтобы вы смеялись! Вы обязаны смеяться! Я требую, чтобы вы смеялись, потому что это смешно! Требую, предлагаю, приказываю немедленно, безотлагательно, мгновенно смеяться!
   Ха-ха-ха-ха!
   Роби был явно вне себя.
   Жена положила ложку и сказала, обращаясь ко мне:
   - Никогда ты не дашь спокойно пообедать. Нашел с кем связываться.
   Довел бедного робота своими дурацкими шуточками до истерики.
   Вытирая слезы, она вышла из комнаты. За ней, храня молчание, с высоко поднятой головой удалилась теща.
   Мы остались с Роби наедине.
   Вот когда он развернулся по-настоящему!
   Слово "дурацкими" извлекло из недр расширенного лексикона лавину синонимов.
   - Дурак! - орал он во всю мощь своих динамиков. - Болван! Тупица!
   Кретин! Сумасшедший! Психопат! Шизофреник! Смейся, дегенерат, потому что это смешно! Икс не равен игреку, потому что игрек равен иксу, ха-ха-ха-ха!
   Я не хочу до конца описывать эту безобразную сцену. Боюсь, что я вел себя не так, как подобает настоящему мужчине. Осыпаемый градом ругательств, сжав в бессильной ярости кулаки, я трусливо хихикал, пытаясь успокоить разошедшегося робота.
   - Смейся громче, безмозглая скотина! - не унимался он. - Ха-ха-ха-ха!
   На следующий день врач уложил меня в постель из-за сильного приступа гипертонии...
   Роби очень гордился своей способностью распознавать зрительные образы.
   Он обладал изумительной зрительной памятью, позволявшей ему узнать из сотни сложных узоров тот, который он однажды видел мельком.
   Я старался как мог развивать в нем эти способности.
   Летом жена уехала в отпуск, теща гостила у своего сына, и мы с Роби остались одни в квартире.
   - За тебя я спокойна, - сказала на прощание жена, - Роби будет за тобой ухаживать. Смотри не обижай его.
   Стояла жаркая погода, и я, как всегда в это время, сбрил волосы на голове.
   Придя из парикмахерской домой, я позвал Роби. Он немедленно явился на мой зов.
   - Будьте добры, Роби, дайте мне обед.
   - Вся еда в этой квартире, равно как и все вещи, в ней находящиеся, кроме предметов коммунального оборудования, принадлежат ее владельцу.
   Ваше требование я выполнить не могу, так как оно является попыткой присвоения чужой собственности.
   - Но я же и есть владелец этой квартиры.
   Роби подошел ко мне вплотную и внимательно оглядел с ног до головы.
   - Ваш образ не соответствует образу владельца этой квартиры, хранящемуся в ячейках моей памяти.
   - Я просто остриг волосы, Роби, но остался при этом тем, кем был раньше.
   Неужели вы не помните мой голос?
   - Голос можно записать на магнитной ленте, - сухо заметил Роби.
   - Но есть же сотни других признаков, свидетельствующих, что я - это я. Я всегда считал вас способным осознавать такие элементарные вещи.
   - Внешние образы представляют собой объективную реальность, не зависящую от нашего сознания.
   Его напыщенная самоуверенность начинала действовать мне на нервы.
   - Я с вами давно собираюсь серьезно поговорить, Роби. Мне кажется, что было бы гораздо полезнее для вас не забивать себе память чрезмерно сложными понятиями и побольше думать о выполнении ваших основных обязанностей.
   - Я предлагаю вам покинуть это помещение, - сказал он скороговоркой. Покинуть, удалиться, исчезнуть, уйти. Я буду применять по отношению к вам физическую силу, насилие, принуждение, удары, побои, избиение, ушибы, травмы, увечье.
   К сожалению, я знал, что когда Роби начинал изъясняться подобным образом, то спорить с ним бесполезно.
   Кроме того, меня совершенно не прельщала перспектива получить от него оплеуху. Рука у него тяжелая.
   Три недели я прожил у своего приятеля и вернулся домой только после приезда жены.
   К тому времени у меня уже немного отросли волосы.
   ...Сейчас Роби полностью освоился в нашей квартире. Все вечера он торчит перед телевизором. Остальное время он самовлюбленно копается в своей схеме, громко насвистывая при этом какой-то мотивчик. К сожалению, конструктор не снабдил его музыкальным слухом.
   Боюсь, что стремление к самоусовершенствованию принимает у Роби уродливые формы. Работы по хозяйству он выполняет очень неохотно и крайне небрежно. Ко всему, что не имеет отношения к его особе, он относится с явным пренебрежением и разговаривает со всеми покровительственным тоном.
   Жена пыталась приспособить его для переводов с иностранных языков.
   Он с удивительной легкостью зазубрил франко-русский словарь и теперь с упоением поглощает уйму бульварной литературы. Когда его просят перевести прочитанное, он небрежно отвечает:
   - Ничего интересного. Прочтете сами.
   Я выучил его играть в шахматы. Вначале всё шло гладко, но потом, по-видимому, логический анализ показал ему, что нечестная игра является наиболее верным способом выигрыша.
   Он пользуется каждым удобным случаем, чтобы незаметно переставить мои фигуры на доске.
   Однажды в середине партии я обнаружил, что мой король исчез.
   - Куда вы дели моего короля, Роби?
   - На третьем ходу вы получили мат, и я его снял, - нахально заявил он.
   - Но это теоретически невозможно. В течение первых трех ходов нельзя дать мат. Поставьте моего короля на место.
   - Вам еще нужно поучиться играть, - сказал он, смахивая фигуры с доски.
   В последнее время у него появился интерес к стихам. К сожалению, интерес этот односторонний. Он готов часами изучать классиков, чтобы отыскать плохую рифму или неправильный оборот речи. Если это ему удается, то вся квартира содрогается от оглушительного хохота.
   Характер его портится с каждым днем.
   Только элементарная порядочность удерживает меня от того, чтобы подарить его кому-нибудь.
   Кроме того, мне не хочется огорчать тещу. Они с Роби чувствуют глубокую симпатию друг к другу.

ПОЕЗДКА В ПЕНФИЛД

   Современная сказка - Пожалуй, я лучше выпью еще коньяку, - сказал Лин Крэгг.
   Подававшая чай служанка многозначительно взглянула на Мефа.
   Тот пожал плечами.
   - Зачем вы так много пьете, Лин? В вашем положении...
   - В моем положении стаканом больше или меньше уже ничего не решает.
   Вчера меня смотрел Уитроу.
   - Теперь мы справимся сами, Мари, - сказал Меф. - Оставьте нам кекс и коньяк.
   Он подождал, пока служанка вышла из комнаты.
   - Так что вам сказал Уитроу?
   - Все, что говорит врач в подобных случаях пациенту. Вы не возражаете?
   - Крэгг протянул руку к бутылке.
   - Мне, пожалуйста, совсем немного, - сказал Меф.
   Несколько минут он молча вертел в пальцах стакан.
   - Вы знаете, Лин, что труднее всего бывает находить слова утешения. Да и не всегда они нужны, особенно таким людям, как вы. И все же поймите меня правильно... Ведь в подобных случаях всегда остается надежда...
   - Не нужно, Эзра, - перебил Крэгг. - Я не понимаю обычного стремления друзей прибавить к физическим страданиям еще и пытку надеждой.
   - Хорошо, не будем больше об этом говорить.
   - Вы знаете, Эзра, - сказал Крэгг, - что жизнь меня не баловала, но если бы я мог вернуть один-единственный момент прошлого...
   - Вы имеете в виду ту историю?
   Крэгг кивнул.
   - Вы никогда мне о ней ничего не рассказывали, Лин. Все, что я знаю...
   - Я сам старался ее забыть. К сожалению, мы не вольны распоряжаться своей памятью.
   - Это, кажется, произошло в горах?
   - Да, в Пенфилде. Ровно сорок лет назад. Завтра - сорокалетие моей свадьбы и моего вдовства. Он отпил большой глоток. - Собственно говоря, я был женат всего пять минут.
   - И вы думаете, что если бы вам удалось вернуть эти пять минут?..
   - Признаться, я постоянно об этом думаю. Меня не оставляет мысль, что тогда я... ну, словом, вел себя не наилучшим образом. Были возможности, которых я не использовал.
   - Это всегда так кажется, - сказал Меф.
   - Возможно. Но тут, пожалуй, особый случай. С того момента, как Ингрид потеряла равновесие, было совершенно очевидно, что она полетит в пропасть. Я достаточно хорошо владею лыжными поворотами на спусках и еще мог...
   - Глупости! - возразил Меф. - Вся эта картина придумана вами потом.
   Таково свойство человеческой психики. Мы неизбежно...
   - Нет, Эзра. Просто тогда на мгновение меня охватило какое-то оцепенение. Странное фаталистическое предчувствие неизбежности беды, и сейчас я готов продать душу дьяволу только за это единственное мгновение. Я так отчетливо представляю себе, что тогда нужно было делать!
   Меф подошел к камину и стал спиной к огню.
   - Мне очень жаль, Лин, - сказал он после долгой паузы. - По всем канонам я бы должен был теперь повести вас в лабораторию, усадить в машину времени и отправить путешествовать в прошлое. К сожалению, так бывает только в фантастических рассказах. Поток времени необратим, но если бы даже сам дьявол бросил вас в прошлое, то все события в вашей новой системе отсчета были бы строго детерминированы еще не существующим будущим. Петлю времени нельзя представить себе иначе, как петлю. Надеюсь, вы меня поняли?
   - Понял, - невесело усмехнулся Крэгг. - Я недавно прочитал рассказ.
   Человек, попавший в далекое прошлое, раздавил там бабочку, и от этого в будущем изменилось все: политический строй, орфография и еще что-то.
   Это вы имели в виду?
   - Примерно это, хотя фантасты всегда склонны к преувеличениям.
   Причинно-следственные связи могут быть различно локализированы в пространстве и во времени. Трудно представить себе последствия смерти Наполеона в младенческом возрасте, но, право, Лин, если бы ваша далекая прародительница избрала себе другого супруга, мир, в котором мы живем, изменился бы очень мало.
   - Благодарю вас! - сказал Крэгг. - И это все, что мог мне сообщить философ и лучший физик Дономаги Эзра Меф?
   Меф развел руками:
   - Вы преувеличиваете возможности науки, Лин, особенно там, где это касается времени. Чем больше мы вдумываемся в его природу, тем сумбурнее и противоречивее наши представления о нем. Ведь даже теория относительности...
   -Ладно, - сказал Крэгг, опорожняя стакан, - я вижу, что действительно лучше иметь дело с Сатаной, чем с вашим братом. Не буду больше вам надоедать.
   - Пожалуй, я вас провожу, - сказал Меф.
   - Не стоит, тут два шага. За двадцать лет я так изучил дорогу, что могу пройти с закрытыми глазами. Спокойной ночи!
   - Спокойной ночи! - ответил Меф.
   Крэгг долго не мог попасть ключом в замочную скважину. Его сильно покачивало. В доме непрерывно звонил телефон.
   Открыв наконец дверь, он в темноте подошел к аппарату.
   - Слушаю!
   - Алло, Лин! Говорит Меф. Все в порядке?
   - В порядке.
   - Ложитесь спать. Уже двенадцать часов.
   - Самое время продать душу дьяволу!
   - Ладно, только не продешевите. - Меф положил трубку.
   - К вашим услугам, доктор Крэгг.
   Лин включил настольную лампу. В кресле у книжного шкафа сидел незнакомый человек в красном костюме, облегавшем сухощавую фигуру, и черном плаще, накинутом на плечи.
   - К вашим услугам, доктор Крэгг, - повторил незнакомец.
   - Простите, - растерянно сказал Крэгг, - но мне кажется...
   - Что вы, уйдя от одного литературного штампа, попали в другой? Не так ли? - усмехнулся посетитель. - К сожалению, вне этих штампов проблема путешествий во времени неразрешима. Либо машина времени, либо... я.
   Итак, чем могу быть полезен?
   Крэгг сел в кресло и потер лоб.
   - Не беспокойтесь, я не призрак, - сказал гость, кладя ногу на ногу.
   - Да, но...
   - Ах это?! - он похлопал рукой по щегольскому лакированному копыту, торчавшему из-под штанины. - Пусть это вас не смущает. Мода давно прошедшего времени. Гораздо удобнее и элегантней, чем ботинки.
   Крэгг невольно бросил взгляд на плащ, прикрывавший спину незнакомца.
   - Вот оно что! - нахмурился тот и сбросил плащ. - Что ж, вполне понятный вопрос, если учесть все нелепости, которые выдумывали о нас попы на протяжении столетий. Я понимаю, дорогой доктор, всю грубость и неуместность постановки эксперимента подобного рода, но если бы я... то есть я хотел сказать, что если бы вы... ну, словом, если бы такой эксперимент был допустим с этической точки зрения, то вы бы собственными глазами убедились, что никаких признаков хвоста нет. Все это - наглая клевета!
   - Кто вы такой? - спросил Крэгг.
   Гость снова сел.
   - Такой же человек, как и вы, - сказал он, накидывая плащ. - Вам что-нибудь приходилось слышать о цикличности развития всего сущего?
   - Приходилось. Развитие по спирали.
   - Пусть по спирали, - согласился гость, - это дела не меняет. Так вот, мы с вами находимся на различных витках этой спирали. Я - представитель цивилизации, которая предшествовала вашей. То, чего достигла наша наука:
   личное бессмертие, способность управлять временем, кое-какие трюки с трансформацией, - неизбежно вызывало в невежественных умах людей вашего цикла суеверные представления о нечистой силе. Поэтому немногие сохранившиеся до сего времени представители нашей эры предпочитают не афишировать своего существования.
   - Ерунда! - сказал Крэгг. - Этого быть не может!
   - Ну, а если бы на моем месте был пришелец из космоса, - спросил гость, - вы поверили бы в реальность его посещения?
   - Не знаю, может быть, я поверил бы, но пришелец из космоса не пытался бы купить мою душу.
   - Фу! - На лице незнакомца появилось выражение гадливости. - Неужели вы верите в эти сказки?! Могу ли я - представитель воинствующего атеизма, пугало всех церковников, заниматься подобной мистификацией?
   - Зачем же тогда вы - здесь? - спросил Крэгг.
   - Из чисто научного интереса. Я занимаюсь проблемой переноса во времени и не могу без согласия объекта...
   - Это правда?! - Крэгг вскочил, чуть не опрокинув кресло. - Вы могли бы меня отправить на сорок лет назад?!
   Незнакомец пожал плечами.
   - А почему бы и нет? Правда, с некоторыми ограничениями.
   Детерминизм причинно-следственных связей...
   - Я это уже сегодня слышал, - перебил Крэгг.
   - Знаю, - усмехнулся гость. - Итак, вы готовы?
   - Готов!
   - Отлично! - Он снял со своей руки часы. - Ровно сорок лет?
   Крэгг кивнул.
   - Пожалуйста! - Он перевел стрелки и застегнул ремешок на руке Лина. В тот момент, когда вы захотите начать трансформацию, нажмите эту кнопку.
   Крэгг взглянул на циферблат, украшенный непонятными знаками.
   - Что это такое?
   - Не знаю, как вам лучше объяснить, - замялся незнакомец. - Человеку суеверному я бы сказал, что это - волшебные часы, физику был бы ближе термин - генератор поля отрицательной вероятности, хотя что это за поле, он бы так и не понял, но для вас, дорогой доктор Крэгг, ведь все равно. Важно, что механизм, который у вас сейчас на руке, просто средство перенестись в прошлое. Надеюсь, вы удовлетворены?
   - Да, - не очень уверенно ответил Крэгг.
   - Раньше, чем я вас покину, - сказал гость, - мне нужно предупредить вас о трех существенных обстоятельствах: во-первых, при всем моем глубоком уважении к памятникам литературы, я не могу не отметить ряд грубых неточностей, допущенных господином Гете. Приобретя с моей помощью молодость, Фауст никак не мог сохранить жизненный опыт старца, о чем, впрочем, свидетельствует его нелепое поведение во всей этой истории. В нашем эксперименте, помолодев на сорок лет, вы лишитесь всяких знаний, приобретенных за это время. Если вы все же хотите что-то удержать в памяти, думайте об этом в период трансформации. Во-вторых, вероятно, вы знаете, что физическое тело не может одновременно находиться в различных местах.
   Поэтому приступайте к трансформации в той точке пространства, в которой находились в это время сорок лет назад. Иначе я не отвечаю за последствия. Вы меня поняли?
   Крэгг кивнул головой.
   - И наконец, снова о причинно-следственных связях. В старой ситуации вы можете вести себя иначе, чем в первый раз. Однако, к чему это приведет, заранее предсказать нельзя. Здесь возможны... э-э-э... различные варианты, определяемые степенью пространственно-временной локальности все тех же связей. Впрочем, вы это уже знаете. Засим... - он отвесил низкий поклон. Ах, Сатана! Я, кажется, здесь немного наследил своими копытами! Это, знаете ли, одно из неудобств...
   - Пустяки! - сказал Крэгг.
   - Прошу великодушно извинить. Сейчас я исчезну. Боюсь, что вам придется после этого проветрить. Сернистое топливо. К сожалению, современная химия ничего другого для трансформации пока предложить не может. Желаю успеха!
   Крэгг подождал, пока рассеется желтоватое облако дыма, и подошел к телефону:
   - Таксомоторный парк? Прошу прислать машину. Улица Грено, дом три.
   Что?
   Нет, за город. Мне срочно нужно в Пенфилд.
   - Въезжаем в Пенфилд, - сказал шофер.
   Крэгг открыл глаза.
   Э т о б ы л н е т о т П е н ф и л д. Ярко освещенные окна многоэтажных домов мелькали по обе стороны улицы.
   - Вам в гостиницу?
   - Да. Вы хорошо знаете город?
   Шофер удивленно взглянул на него.
   - Еще бы! Мне уже много лет приходится возить сюда лыжников. Из всех зимних курортов...
   - А вы не помните, тут на горе жил священник. Маленький домик на самой вершине.
   - Помер, - сказал шофер. - Лет пять как похоронили. Теперь тут другой священник, живет в городе, возле церкви. Мне и туда случалось возить... По всяким делам, - добавил он, помолчав.
   - Я хотел бы проехать по городу, - сказал Крэгг.
   - Что ж, это можно, - согласился шофер.
   Крэгг смотрел в окно. Н е т, э т о б ы л р е ш и т е л ь н о д р у г о й П е н ф и л д.
   - А вот - фуникулер, - сказал шофер. - Теперь многие предпочитают подниматься наверх в фуникулере. Времена меняются, и даже лыжный спорт...
   - Ладно, везите меня в гостиницу, - перебил Крэгг.
   Мимо промелькнуло старинное здание ратуши. Стрелки часов на башне показывали два часа.
   Крэгг узнал это место. Тут вот, направо, должна быть гостиница.
   - Приехали, - сказал шофер, останавливая машину.
   - Это не та гостиница.
   - Другой здесь нет.
   - Раньше была, - сказал Крэгг, вглядываясь в здание.
   - Была деревянная, а потом на ее месте построили эту.
   - Вы в этом уверены?
   Шофер пожал плечами:
   - Что я, дурачить вас буду?
   - Хорошо, - сказал Крэгг, - можете ехать назад, я тут останусь.
   Он вышел на тротуар.
   - Приятно покататься! - сказал шофер, пряча деньги в карман. - Снег сейчас превосходный. Если вам нужны лыжи получше, советую...
   - Хватит! - Крэгг со злобой захлопнул дверцу.
   ...В пустом вестибюле за конторкой дремала дежурная.
   - Мне нужен номер во втором этаже с окнами на площадь, - сказал Крэгг.
   - Вы надолго к нам?
   - Не знаю. Может быть... - Крэгг запнулся. - Может быть, на несколько дней.
   - Покататься на лыжах?
   - Какое это имеет значение? - раздраженно спросил он.
   Дежурная улыбнулась.
   - Решительно никакого. Заполните, пожалуйста, карточку. - Она протянула ему белый листок, на котором Крэгг написал свою фамилию и адрес.
   - Все?
   - Все. Пойдемте, я покажу вам номер. Где ваши вещи?
   - Пришлют завтра.
   Они поднялись во второй этаж. Дежурная сняла с доски ключ и открыла дверь.
   - Вот этот.
   Крэгг подошел к окну. З д а н и е р а т у ш и в и д н е л о с ь ч у т ь л е в е е, ч е м е м у с л е д о в а л о б ы.
   - Эта комната мне не подходит. А что рядом?
   - Номер рядом свободен, но там еще не прибрано. Оттуда выехали только вечером.
   - Это неважно.
   - Да, но сейчас нет горничной.
   - Я сказал, что это не имеет значения!
   - Хорошо, - вздохнула дежурная, - если вы настаиваете, я сейчас постелю.
   Кажется, это было то, что нужно, но кровать стояла у д р у г о й с т е н ы.
   Крэгг подождал, пока дежурная расстелила простыни.
   - Спасибо! Больше ничего не надо. Я ложусь спать.
   - Спокойной ночи! Вас утром будить?
   - Утром? - Казалось, он не понял вопроса. - Ах, утром! Как хотите, это уже не существенно.
   Дежурная фыркнула и вышла из комнаты.
   Крэгг отдернул штору, передвинул кровать к противоположной стене и, погасив свет, начал раздеваться.
   Он долго лежал, глядя на узор обоев, пока блик луны не переместился к изголовью кровати. Тогда, зажмурив глаза, он нажал кнопку на часах...
   "Если вы хотите удержать что-то в памяти, думайте об этом в период трансформации".
   ...Объезжая пень, она резко завернула влево и потеряла равновесие.
   Когда ей удалось стать второй лыжей на снег, она вскрикнула, обрыв был всего в нескольких метрах. Она поняла, что тормозить уже поздно, и упала на левый бок. Большой пласт снега под ней стал медленно оседать вниз...
   Крэгг проснулся со странным ощущением тяжести в голове. Лучи утреннего солнца били в глаза, проникая сквозь закрытые веки. Он перевернулся на бок, пытаясь вспомнить, что произошло вчера.
   Кажется, вчера они с Ингрид до двух часов ночи катались на лыжах при лунном свете. Потом, в холле, она сказала... Ах, черт! Крэгг вскочил и торопливо начал натягивать на себя еще не просохший со вчерашнего дня свитер. Проспать в такой день!
   Сбегая по лестнице, он чуть не сбил с ног поднимавшуюся наверх хозяйку в накрахмаленном чепце и ослепительно белом переднике.
   - Торопитесь, господин Крэгг! - На ее лице появилось добродушно-хитрое выражение. - Барышня вас уже давно ждет. Смотрите, как бы...
   Крэгг в два прыжка осилил оставшиеся ступеньки.
   - Ингрид!
   - А мой совет: до обрученья не целуй его! - пропела Ингрид, оправляя прическу. - Садитесь лучше пить кофе. Признаться, я уже начала думать, что вы, раскаявшись в своем безрассудстве, умчались в город, покинув обманутую Маргариту.
   ...Когда ей удалось стать второй лыжей на снег, она вскрикнула...
   - Не знаю, что со мной случилось, - сказал Крэгг, размешивая сахар. - Я обычно так рано встаю.
   - Вы нездоровы?
   - Н-н-нет.
   - Сожаление об утерянной свободе?
   - Что вы, Ингрид!
   - Тогда смажьте мои лыжи. Мы поднимемся наверх в фуникулере, а спустимся...
   - Нет!! - Крэгг опрокинул чашку на скатерть. - Не нужно спускаться на лыжах!
   - Что с вами, Лин?! - спросила Ингрид, стряхивая кофе с платья. Право, вы нездоровы. С каких пор?..
   - Там... - Он закрыл глаза руками.
   ...Объезжая пень, она резко завернула влево и потеряла равновесие...
   - Там... пни! Я... боюсь, Ингрид! Умоляю вас, пойдем назад по дороге! Мы можем спуститься в фуникулере.
   Ингрид надула губы.
   - Странно, вчера вы не боялись никаких пней, - сказала она, вставая. Даже ночью не боялись. Вообще, вы сегодня странно себя ведете, Еще не поздно...
   - Ингрид!
   - Перестаньте, Лин! У меня нет никакого желания тащиться три километра пешком под руку со своим добродетельным и трусливым супругом или стать всеобщим посмешищем, спускаясь в фуникулере. Я иду переодеваться. В вашем распоряжении десять минут, чтобы подумать. Если вы все это делаете против своей воли, то еще есть возможность...
   - Хорошо, - сказал Крэгг, - сейчас смажу ваши лыжи...
   ... - Согласен ли ты взять в жены эту женщину?
   ...Обрыв был всего в нескольких метрах. Она поняла, что тормозить уже поздно, и упала на левый бок...
   - Да.