Вартанов Степан. Эй-ай

   – Я проанализировал кофе, который пили полицейские, – сообщал Гик. – Результат положительный. Для приготовления кофе использована вода из озера.
   – Боб воды не пил, – возражала Кира. – Я также провела анализ слюны у двадцати восьми пораженных граждан. Только восемь дали положительный результат по наркотикам.
   – Ребята, – с тревогой перебил ученую дискуссию Владимир, – вы что, прямо в центре поселка разъезжаете? Вас же заметят!
   – Велика важность! – фыркнул в ответ Освальд. – Вы же главного не видели! Кира, девочка, поверни камеру на восемь часов.
   Камера повернулась, и все увидели медведя гризли, сидящего за стойкой полицейского автобара. Двое полицейских – женского пола, почему-то расчесывали ему шкуру. Мишка довольно жмурился и время от времени прикладывался к термосу, не иначе – с кофе.
   – После ТАКОГО кто обратит внимание на летающий бантик?
   – Л-логично, – запинающимся языком произнес Гарик. – А почему медведь такого цвета? И вообще – что в этом поселке с освещением?
   – Гарик?
   – Кстати, – не заметив тревоги в голосе спрашивающего (это был Владимир), продолжал юноша, – Кира, у вас же есть фильтры. Убери из трансляции эту дурацкую флейту.
   – Какую флейту?
   – Гарик?
   – Флейты нет, – возразила Кристина. – Это тромбон. Я занималась музыкой, поэтому…
   – Поправка, – передал Люк. – В транслируемых из эпицентра аудиосигналах флейты нет. Нет также и тромбона. Анализ проведен системой распознавания звуков, и его достоверность выше той, которую может…
   – Люк, помолчи. Ребята, вы тоже галлюцинируете.
   – Класс! – Это была Кристина.
   – А я почему ничего не слышу? – с обидой поинтересовался Алек. – Я в поселок пошел. За кофе.
   – Эй! Не вздумай! – подал голос Ахмет, но иконка, уведомляющая, что мальчишка находится в сети, уже погасла.
   – Где находится Мак?
   – На границе объекта.
   – Какого такого объекта?
   – Поселка.
   – Хорошо. Перехвати Алека. Ему нельзя пить кофе.
   – Предлагаю более простое решение. Я могу расстрелять автобар.
   – Точно!

* * *

   Армейский лазер – это оружие, с которым мало что может сравниться по поражающему эффекту. Те, кто считает, что лазер прожигает мишень, глубоко заблуждаются. Лазер испаряет верхний слой мишени, и образовавшаяся от испарения реактивная отдача пробивает в мишени дыру – хоть в миллиметр глубиной, хоть в полметра… если лазер мощный. Как мы уже упоминали выше, у Эй-Ай мощность лазера не регулировалась.
   Боб плавал в небесной желтизне над розовым туманом, а вокруг него была Молли. Бобу было хорошо. По небу рядом с ним плавали дракончики, медведь гризли – вверх ногами, и Сандип. В вышине, на фоне одной из трех лун, летал кто-то еще. Музыка флейты, рубиново-красная пустыня глубоко под ним с островами янтарно-желтых скал и розовеющее небо на горизонте, там, где готовилось взойти солнце. Затем из неведомо откуда взявшейся тучи ударила молния и солнце наконец-то появилось…

* * *

   – Автобар уничтожен, – сообщил Мак, наблюдая, как медведь гризли, прихрамывая, удаляется от дымящихся обломков, унося под мышкой термос и игнорируя умоляющего его остаться полицейского сержанта. Сержант плакала.
   – Можно ли что-нибудь сделать с водозабором поселка?
   – Нецелесообразно. По данным, находящимся в Интернете, период полуразложения наркотиков группы “ки” в воде при данной температуре составляет около часа, а “ла” – полтора часа. К вечеру содержание наркотика упадет ниже порога восприимчивости.
   – Пока кто-то не распорет очередной мешок в этом багажнике.
   – Мы могли бы это сделать… если это необходимо.
   – Нет!
   – Хорошо, мы не будем. – Эй-Ай замолчал на мгновение, затем сообщил деловито: – Машина подъехала к Бобу. Начинаем спасательную операцию.

* * *

   Боб стоял, прислонившись к столбу, и никого не трогал. Прислонился он крепко, полуобняв толстое бревно – все столбы в этих краях были деревянными, – так что все попытки Эй-Ай его от столба оторвать кончились неудачей. Тогда программа тактического планирования выдала очередной шедевр в стиле “Алисы в Стране Чудес”. “Крайслер” подъехал к столбу вплотную, открыл дверь и подал назад, так что Боб – и столб, разумеется, – был как раз напротив дверного проема. Затем сверкнул лазер, и в том месте, где он коснулся древесины, над головой киберпанка дерево окуталось дымом и оттуда, из дымного облака, донесся громкий треск. Одновременно сидящий за рулем Люк своим лазером удалял у машины крышу.
   Идея была проста – отрезать кусок столба, за который держался Боб, и погрузить его в машину вместе со спасаемым. Через дверь они бы, пожалуй, не прошли, так что надо было расширить дверь за счет ликвидации крыши.
   – Ну, народ, вы даете! – сказал Владимир, глядя на то, как быстро и споро Эй-Ай превращают “крайслер-полет” в кабриолет. – И что теперь? Ага… Огнетушитель-то у вас есть?
   Огнетушитель в машине нашелся, так что горящий салон и горящий столб очень скоро удалось потушить.
   – Боб не обжегся?
   – Разумеется, нет! – с достоинством возразил тушивший пожар Гик.
   – Дверь не закрывается.
   – Режу.
   Еще один миг, и отрезанная лазером дверца машины упала на шоссе – а что было делать? Столб, который Боб так и не отпустил, торчал из двери, и резать его было опасно – киберпанк во сне дергал ногами.
   – Дверь не нужна, – заявил Люк. – Я поехал.
   Машина тронулась с места, оглашая окрестности грохотом классической музыки, мгновением позже Люк задействовал клаксон.
   – А помедленнее нельзя?
   – Нецелесообразно. По нашим оценкам, удовольствие от езды пропорционально третьей степени скорости.
   – Это как?
   – Скорость в кубе. Какой же человек не любит быстрой езды?
   – Дежа-вю, – пробормотал Владимир.
   – А если разобьетесь?
   – Это маловероятно.
   “Крайслер” ехал быстро, приближаясь к тому самому месту, где недавно затонул “форд-зазнайка”. Со скоростью сто двадцать миль в час, поскольку больше не разрешал бортовой компьютер – ему не нравилась дорога. Гремел Бетховен и визжали покрышки. Стиль вождения был довольно необычен, поскольку конечностей для работы с тормозом и газом Люку не хватало. Выдерживал скорость круиз-контроль, а тормоза не использовались вовсе.
   – Препятствие.
   – Маневр уклонения.
   – Частичный успех.

Глава 28

   Я хочу умереть во сне, как мой дядя, тихой, спокойной смертью, прожив долгую жизнь… а не крича в истерике, как пассажиры его автобуса…

Вовочка

   У наряда полиции, вызванного из города по звонку перепуганных обывателей Серебряного, был тяжелый день. Мало того, что все службы безопасности по всей стране подняты на ноги из-за событий в Нью-Йорке, мало того, что на дворе суббота, и вместо того чтобы наслаждаться погодой и проводить уик-энд с семьей, они должны были дежурить, так еще и чепэ! Да какое! Похоже, сам начальник полиции попал в переплет, а зная его крутой нрав… Одним словом, полицейские спешили.
   Спешила также и “скорая помощь”. По полученным от полиции данным, в поселке имелось множество пострадавших – как из числа полиции, так и среди гражданского населения. Так что вся кавалькада двигалась быстро, хотя и не так быстро, как двигался управляемый Эй-Ай снаряд на колесах.

* * *

   Здесь, наверное, уместно будет сделать очередное лирическое отступление и рассмотреть городские службы, такие как, например, полиция. С точки зрения теории гармонии и порядка, полиция не то чтобы очень нужна. В здоровом обществе – или, как любят говорить приверженцы этой теории, в идеальном мире – полиции будет просто нечего делать. Разумеется, это не относится к “скорой помощи”, поскольку даже в идеальном мире, в котором царят гармония и порядок, с крыши может упасть кирпич. Впрочем, здесь теории гармонии приходится особенно трудно, потому что какая же это гармония, если с крыши на вас падают кирпичи. Но… может быть, вам был нужен этот кирпич, как был до этого нужен тот гвоздь в скамейке… Может быть, с ним вам будет лучше… Впрочем, той ветви теории гармонии, которая имеет дело с падающими кирпичами, безопаснее не касаться…
   В обществе же не идеальном полиция должна, по мнению сторонников упомянутой теории, стоять на страже законных интересов граждан, бдительно храня и стойко защищая… Одной из основных предпосылок, принимаемых здесь без доказательств, является утверждение, что полицейские сами по себе являются рыцарями без страха и упрека, волшебным образом перенесенными из совершенного общества в наш мир. Предположение это ни на чем, в общем-то, не основано, но ведь – согласно теореме Гёделя – некоторые аксиомы недоказуемы в принципе. Так что всякий раз, когда выясняется, что “без страха и упрека” на деле оказалось ближе к “без стыда и совести”, последователи теории порядка и гармонии чувствуют благородный гнев с изрядной долей изумления.
   Но оставим в покое теорию гармонии. Полицейских, равно как и большинство вопросов, связанных с функционированием современного демократического общества, лучше рассматривать с позиции теории хаоса. Ибо хаос – это то самое явление, в центре которого вы скорее всего можете рассчитывать найти полицейского или – в более общем случае – государственного чиновника. Полицейские, утверждают сторонники теории хаоса, это те же люди, но в форме. Все их комплексы, берущие начало от комплексов нашего общего с полицейскими предка, борющегося за доминирующее положение на ветке, усилены относительной безнаказанностью, предоставляемой формой и табельным оружием.
   Полицейский или государственный чиновник не служит обществу, нет! Он служит самому себе, точнее – своим амбициям. Если общество устроено хорошо, читай – демократически, то, потакая своим амбициям, чиновник хоть немножко, но делает дело. Иначе он просто занимает место, получает зарплату и колотит табельным оружием ни в чем не повинных обывателей. По почкам.
   К чему мы завели этот разговор? К вопросу о безнаказанности, точнее – об особом статусе полицейских. Хочешь парковаться на перекрестке – нет проблем. Хочешь ехать по встречной полосе? Хочешь превышать скорость? Включи сирену и жми на газ. Что может случиться?
   Нет более опасной иллюзии, чем иллюзия неуязвимости.

* * *

   Не будет большим преувеличением сказать, что на сирену Эй-Ай было наплевать. В изученных ими от корки до корки правилах дорожного движения говорилось, что каждый водитель обязан… – и так далее. Про полицию там упоминалось, что им надо уступать дорогу, однако ни прямо, ни между строк не было сказано, что полицейские машины или кавалькады, как в данном случае, могут ездить – даже с сиренами – превышая скорость и по встречной полосе.
   Это было волнующее, сказочное, ни с чем не сравнимое ощущение! Люк наслаждался, и вместе с ним наслаждались его друзья – электронные друзья, Эй-Ай то есть. Люди же сидели за пультами, вцепившись в подлокотники своих кресел и не смея даже закрыть глаза. Гонки на броневиках, безусловно, пошли киберам на пользу.
   Машина вильнула, уходя в сторону от летящего на нее “в лоб” полицейского “форда”, и накренилась, продолжая движение на двух колесах. Люк выстрелил в синее небо, и лобовое стекло его машины разлетелось на тысячу кусочков – подпрограмма тактического планирования предложила удалить возможный источник проблем. Полицейская же машина, которой управлял человек, предпочитающий смотреть бейсбол, вместо того чтобы гонять на компьютерном симуляторе по “дороге смерти”, вылетела с дороги, проехала какое-то время по горному склону слева, затем вновь оказалась на шоссе, но уже на боку. Далее в нее врезалась шедшая за ней следом машина, и “форд” завертелся, словно установленный на дороге турникет.
   “Крайслер-полет” тяжело опустился на четыре колеса и снова вильнул – на этот раз в другую сторону. Люк выстрелил, пробив шину идущей на него машине, водитель которой с перепугу решил вместо тормозов использовать клаксон и снова поставил автомобиль на два колеса, уводя его от столкновения. Машина с пробитым колесом финишировала в придорожных кустах, а та, с которой разминулся “крайслер”, добавила оборотов “турникету” и тоже оказалась в кювете.
   – Я начинаю понимать, что люди называют эротикой, – заметила Кира. – Я также понимаю, почему они перестают заниматься этим в старости.
   – Да, это может стать опасно.
   Следующие две машины шарахнулись в стороны и закончили свое существование как машины, превратившись в металлолом и уничтожив по пути две придорожные сосенки.
   – Люди не пострадали.
   – Да, эти машины имеют хорошие системы безопасности.
   – Лобовое столкновение. Избежать не удается.
   – Взорви левую амортизационную опору.
   – Согласен.
   Левый гидравлический цилиндр последней машины в кавалькаде взорвался, выстрелив автомобиль вверх и вправо, и “крайслер” пронесся под ним, переехав через остатки левого переднего колеса.
   – Поврежден двигатель.
   – Тормози.
   – Тормоза не работают.
   – Что ты чувствуешь? – с интересом спросила Кира.
   – Восторг! – Люк передал остальным членам четверки параметры узловых элементов своей нейристорной сети и понесся дальше, туда, где визжали тормоза отставших от полиции машин “скорой помощи”.
   – Мы, оглядываясь, видим лишь руины, – процитировала Кира взятую из Интернета строчку.
   Парой минут позже посторонний наблюдатель мог видеть необычную картину – по шоссе летел дымящийся и теряющий куски обшивки “крайслер-полет”, исполненный в варианте “кабриолет без двери, лобового стекла, бампера и крышки капота”, а за ним, завывая сиренами, мчались машины службы “скорой помощи”. Оставшиеся без средств передвижения полицейские выкинули врачей из машин и бросились в погоню…
   – Двигатель горит. Предлагаю покинуть машину.
   – Согласен.
   “Крайслер” вильнул последний раз, и кусок столба, который Боб выпустил наконец-то из своих объятий, покатился под колеса первому из четырех автомобилей “скорой помощи”. Тот вильнул и врезался в то самое дерево на берегу озера, где чуть раньше погибла гнавшаяся за “зазнайкой” полицейская машина. С обрубком столба столкнулась вторая машина и пошла юзом, а третья, пытаясь избежать столкновения, ушла с шоссе и врезалась в первую. Четвертая “скорая помощь” финишировала в кювете без повреждений.
   – Прыгаю.
   “Крайслер” взлетел с трамплина, повторяя знакомую по первой поездке траекторию, и рухнул в озеро.
   – Сработал воздушный мешок.
   Мешок опал, вспоротый лазерным лучом, и началась последняя фаза спасательной операции. Стоящие на берегу полицейские наблюдали, как из тонущей машины выплыл со скоростью добрых двадцать километров в час Боб Браун (прикрытый чехлом от сиденья, чтобы затруднить опознание) и ногами вперед заскользил к дальнему берегу озера, оставляя за собой пенистый бурун. Притаившийся на горном склоне Мак был готов сбивать пули и вообще – сражаться, но полицейские не стали открывать огня. Теперь, когда “крайслер” затонул и смолк наконец грохот классической музыки, они вертели головами, пытаясь понять, откуда доносится флейта.

КНИГА ВТОРАЯ
ЛЕГИОНЕРЫ

Глава 1

   – Слушаю, – буркнул Боб, отрываясь от своего занятия – он читал очередное сочинение Мака, он же номер второй. Мак уже уяснил, что быть писателем сложнее, чем быть бронированной боевой машиной на гусеницах, но сдаваться не желал. Все были согласны, что у этого Эй-Ай есть литературная жилка.
   События с наркотиками нисколько не испортили отношения Боба и его подопечных, как-никак именно они спасли от террористов Линду. Да и как вообще можно было сердиться на эти неугомонные существа?!
   Киберпанк вздохнул. С того памятного дня, две недели назад, он трижды пытался поговорить с Линдой и дважды с женой. Тщетно. Кому нужен неудачник?
   – За нами опять следят.
   – Билли?
   – Он самый.
   Боб приподнял бровь и усмехнулся. Его питомцы продолжали осваивать слова и выражения, не входившие изначально в их армейский словарь. Иногда приходилось принимать меры, скажем, когда они открыли для себя мир ненормативной лексики. За компанию отучили и Гарика. Владимир, “корейский русский”, переучиваться не пожелал, хотя и принимал в воспитательном процессе самое живое участие.
   – Мне можно, – говорил он. – Вам – нет.
   Уильям следил за участком давно – с “того самого дня”. Сначала он заподозрил, что запах скунса в прихожей неслучаен и что Боб работает на окопавшихся в поселке и уже почти совершенно утративших свой “аромат” Молли и Палмера. К чести старого полицейского, он достаточно быстро отказался от этого предположения.
   Сейчас он просто следил. Это было плохо. Впрочем, следил он один, не привлекая к работе других полицейских. Либо Уильям не хотел выставлять себя выжившим из ума фантазером, либо – что тоже возможно – не хотел подставлять Боба, с которым они как-никак выросли в одном поселке. В любом случае это было не страшно: Эй-Ай, когда они использовали режим невидимости, можно было заметить, только зная, куда смотреть и чего ожидать.
   – Он что-то затевает, – заговорщицки предположил Люк. – Ограбление?
   – Начитался детективов, – буркнул Боб. – Что он может у меня украсть?
   – Не знаю, – честно признался Эй-Ай. – Он точно не боится петухов?
   Боб нахмурился. Уильям не мог инкриминировать ему ни говорящие тележки, ни даже этого андроида, который если чем и отличался от ржавеющей на участке техники, так это совершенным дизайном и несвойственной Бобовым произведениям работоспособностью. Подумаешь – на двух ногах! Гарик – просто так, для маскировки – соорудил двух сверкающих фальшивым никелем страусов и одного покрытого чешуей гиббона. Отрабатывал узлы и детали. Страусы и гиббон бродили по участку, с ними охотно играли Алек и компания. Так что за то, что полиция обнаружит андроидов, Боб не боялся. Другое дело – петух, бойцовый петух, выращиваемый на продажу иммигрантам с Филиппин. Попади Уильям в сарай, и Бобу обеспечены большие неприятности. Очень большие.
   – К сожалению, не боится, – вздохнул киберпанк. Они с Люком помолчали.
   – Стало лучше, – заметил Боб, переворачивая последнюю страницу шедевра, впрочем, без особой уверенности в голосе. – Но Мак опять пишет монографию. И потом, ты уверен, что это – не юмористическое произведение?
   – Да. – Голова Эй-Ай повернулась, провожая взглядом пролетающую в вышине ворону, затем Люк совсем по-человечески вздохнул. – Мы знаем, что это плохо, не надо нас утешать.
   – Это не плохо, – возразил Боб. – Мне интересно это читать. Только я воспринимаю это не так, как, кажется, вы воспринимаете. Это та самая негуманоидная…
   Тут киберпанк замер и уставился на размытое облако, именно так выглядел его собеседник.
   – Вот это да! – выдохнул он. – То есть Мак про вас написал?
   – Ты понял, – кивнул Люк. – Это хорошо.
   Он попытался стряхнуть с пластикового плеча гусеницу и ненароком ее раздавил. Расстроился. Руки плохо слушались Эй-Ай, но Гарик, создавший эти тела, обещал, что еще несколько дней, и он привыкнет. Гарику верили – то, что он сотворил, трудно было определить иначе как “чудо”, странное чудо из металла и пластика. Пока что “чудо” было в единственном экземпляре, но продолжение должно было появиться буквально на днях.
   – Владимиру показывали? – осторожно спросил Боб.
   – Владимир спит.
   – Да, точно…
   – Я все-таки не понимаю, почему полиция должна обязательно сдать нас обратно на полигон, – перевел разговор на другую тему Люк. – Ведь вы сами говорили, что Билли – мужик ничего. Это даже интересно – подружиться с полицейским… – Он подумал и добавил: – Классно.
   – Так-то оно так, – с сомнением протянул Боб, теребя бороду. – Но я бы не рисковал. Последит – успокоится. Подай-ка мне банку… ага, вот эту…
   – В таком случае – вопрос, – сказал вдруг Люк. – Правда ли, что человек не любит, когда его секреты выставляют напоказ?
   – Ты это откуда взял? – Двумя неделями раньше Боб спросил бы, почему Люк задал этот вопрос. Но то было раньше. Ответы – детальные и подробные – отличались логикой и ясностью изложения, свойственной шизофреникам, и главное, в какой-то момент Боб осознал, что начинает мыслить как его воспитанники. С тех пор он задавал более нейтральные вопросы. Взвешенные.
   – Из Интернета. Библиотека Конгресса.
   – И что, это имеет какое-то отношение к Билли?
   – У нас есть план.
   – У вас?
   – У меня с Гиком.
   – Это что-то новое, – удивился Боб. – До сих пор вы предлагали ваши глупости все вчетвером.
   – Кира занята, она учится играть в “салочки”, – пояснил Люк. – Правила игры модифицированы детьми так, что ее процессоры загружены на сто процентов.
   – Это с вашей-то подвижностью?
   – Да. Как я сказал…
   – Ладно, а Мак?
   – Мак пишет сказку.
   – Что-о?!!
   – Что-то не так? – поинтересовался Люк.
   – Сказку? А… А почему – сказку?
   – Сказки – это то, что присуще людям и не присуще машинам. Мы же хотим быть людьми.
   – Ага… – Боб опять подергал себя за бороду и решился наконец на прямой вопрос: – Скажи, Люк… а вы уверены, что это не слишком рано? Я имею в виду – сказки? Помнишь ту, первую?
   Первая сказка базировалась на работах Шарля Перро и очень понравилась детям, да и не только им. Файл мигом разошелся по Интернету… “Тут пришли дровосеки, распороли они брюхо Красной Шапочке, и выскочили оттуда Серый Волк и Бабушка, целые и невредимые…” Сказка была хороша, вот только Мак не задумывал ее пародией. Он писал всерьез.
   – Это будет бета-версия, – успокоил его Эй-Ай. – Мы испытаем ее на детях и начнем вводить поправки.
   – А, ну тогда конечно. – Услышав, что дети возьмут на себя критику, Боб сразу успокоился. Прежде чем удариться в литературу, его подопечные сочиняли музыку. Кира – музыкой в группе увлекалась она, быть девочке артисткой, не иначе – с блеском исполнила тогда сонату Бетховена. На вопрос аудитории, а что же они сочинили, она охотно повторила концерт. Довольно долго пришлось убеждать изумленных киберов, что сочинить сонату Бетховена может только Бетховен. Так, кажется, и не убедили.
   – Так что ты предлагаешь делать с Билли? – спросил Боб, вспомнив, с чего начался разговор.

Глава 2

   Лежать в кустах – занятие не из приятных, особенно когда тебе за пятьдесят. Муравьи и мухи так и норовят залезть куда их не просят. Печет солнце. Земля же, напротив, холодная и пачкает брюки. И к тому же Уильяма не оставляло забавное ощущение, что Боб знает о его действиях. То есть не ощущение даже – уверенность. Надо поработать много лет полицейским, чтобы приобрести это шестое чувство. “Тебя заметили, – кричит оно. – Ты плохо спрятался”.
   Боб не мог его заметить. Это было невозможно – Уильям знал этого увальня с детства, он дрался с ним на дискотеке в соседнем городке и побеждал неизменно, так как был старше и сильнее. Он ухаживал за его сестрой – то есть пока она не вышла замуж и не уехала из этой дыры. Он пытался помирить Боба с женой… Трижды пытался…
   Нет, Боб не мог его заметить. И все-таки…
   То же самое шестое чувство полицейского говорило Уильяму, что что-то здесь нечисто. Что-то он скрывал, этот киберпанк, что-то очень важное. Были, конечно, детали, мелкие косвенные улики, но главное – ощущение. Да и не так уж много было этих улик. Да, к Бобу зачастили дети – человек двадцать, мал мала меньше. Раньше он их гонял, а теперь перестал. Ишь, весь участок раскурочили, чистая саранча. Приходили Бобу посылки, главным образом с оборудованием, но это тоже было в границах нормы. Ездили по участку эти дурацкие тележки… Ну да что поделаешь. И потом – Боб и не такое мастерил.

* * *

   – Операция “Киберпанк”?
   Уильям вздрогнул и оглянулся. За его спиной стояли Молли с Палмером и с интересом разглядывали полицейского. И не лень им тащиться в такую рань и в такую даль…
   – Никогда, – зло сказал Уильям, поднимаясь, – не подкрадывайтесь ко мне так. Смерти моей хотите?
   – Нет, – серьезно ответил Палмер. – Мы хотели попросить перевести нас в другой коттедж. Без крыс.
   – Другой коттедж… – Уильям с некоторыми даже угрызениями совести вспомнил, что этот тип вроде и раньше просил перевести его из “крысятника” в нормальный домик.
   – Пойдемте, – вздохнул он, бросая последний взгляд на объект наблюдения, да так и замер с раскрытым ртом. По двору перед курятником ездила кругами тележка, и ездила не просто – она возила плакат “Полицейские – не спите на посту”. Плакат был нарисован на большом фанерном листе и был очень красивый. Уильям поспешно оглянулся на Молли – та кусала губу. На Палмера – тот был сама серьезность.
   – Я… – начал он.
   – Мы понимаем, – поспешно сказала Молли, – мы пойдем, пожалуй. – Взяла своего напарника под локоток и поспешно потащила прочь. Едва они скрылись за кустами, как оттуда раздались взрывы жизнерадостного хохота.
   Впрочем, они не ушли. Дождавшись, пока опозоренный Уильям удалится в неизвестном направлении, агенты ФБР заняли его место. Без подсказки было ясно, что переезд на новую квартиру временно отменяется, так что почему бы не узнать, за чем следил начальник полиции, фигура заметная даже в масштабе штата. Лично следил… Разумеется, они не стали ложиться на сырую землю, да и прятаться, по большому счету, тоже. Им было просто интересно.