– Молодец, Борода! – ухмыльнулся Джамал. – Будешь жить.
На этом его благодушное настроение закончилось. Резко.
Джо стоял шагах в пяти от него, Ханс – чуть правее и двумя шагами дальше. Уродец рванул вперед, на ходу молниеносно взмахнув рукой. Желтоволосый отшатнулся назад, будто получив апперкот. Клинок вонзился ему прямо в середину лица.
Чернокожий успел среагировать. Грянул выстрел, но Джамал ухитрился отбить ствол огнестрела в сторону. Потом коротким, экономным движением нанес смертоносный удар в сердце. Тут же выдернул клинок, отступил назад, давая телу убитого свободно упасть.
На все про все ушло не больше трех секунд.
– Вот так-то, – будничным тоном произнес Джамал, неторопливо вытирая клинок о штанину. Взглянул на меня.
– Ну а сейчас поговорим…
Больше всего мне хотелось влепить ему заряд бластера между глаз. Уж не промахнулся бы, это точно. Но… Несмотря на двадцать с лишним лет наемничества, я так и не научился убивать. Я имею в виду – хладнокровно, повинуясь лишь соображениям целесообразности. Я не ангел, конечно. Всякого пришлось в жизни повидать и натворить. Но. для меня всегда существовала черта, переступать через которую я не хотел. Или просто не мог. Вот и сейчас, до боли в пальцах стиснув рукоять бластера, я смотрел на уродца и прислушивался к себе. Самое время переступить черту, Грэг. Иначе в этом аду не выжить. Этот тип безумен. И он опасен. Избавься от него! Сейчас!! Ну?!
Я вложил бластер в кобуру.
– Так что ты там сболтнул насчет… – Джамал стрельнул глазам вверх, как всегда, когда говорил о Большом мире.
Я покосился на его оставшихся спутников. Борода, задумчиво ковыряя в носу, разглядывал распластавшиеся на камнях трупы. Девка присела на корточки и, держа огнестрел на коленях, исподлобья наблюдала за мной.
– Ну, говори, говори, – поторопил меня главарь. – Терпение у меня не безграничное, сам видишь.
– Я действительно не зэк. Меня нанял один богатей, чтобы я вытащил отсюда одного человека.
– В первый раз слышу, что отсюда можно кого-нибудь вытащить, – прищурился Джамал.
– Я тоже об этом впервые слышал. Но выбора у меня не было. Меня сбросили сюда, как обычного осужденного, и заберут наверх, только когда я найду «объект». Могу прихватить с собой еще пару человек. Если эти люди окажут серьезную помощь в поисках, то, думаю, мой заказчик может неплохо заплатить и им…
Врать я не мастак, но уродец, кажется, меня и не слушал толком. На физиономии его застыло какое-то бессмысленное выражение, губы искривились в усмешке… Впрочем, впечатление оказалось обманчивым.
– Кого тебе надо найти?
– Девчонка. Молодая, светлые волосы. Ее сбросили дней десять назад, вместе…
– Да-да, помню я ее! – нервно перебил меня Джамал. – Но сейчас она далеко.
– У Головастика. И, если не поторопиться, он сам обменяет ее на свободу. Я собираюсь на север, в Озерный лагерь. Знаешь ли, жутко не хочется, чтобы сделка прошла без меня. И оставаться на этой гребаной планете тоже не хочется.
Джамал надолго замолчал, уставившись в одному ему известную точку где-то на горизонте. Остальные тоже притихли, ожидая, что он скажет. Единственным, кто нарушил всю эту застывшую картину, оказался Муха. Малыш выбрался, наконец, из капсулы и пробрался поближе ко мне. Опасливо поглядывая на главаря, спрятался за моей спиной, вцепившись крошечными пальцами мне в штанину. Я с самого начала не мог отделаться от ощущения, что этот тщедушный гуманоид – ребенок. Ну, в крайнем случае, подросток. Хотя впечатление, скорее всего, обманчивое. Маленькие собачки – до старости щенки.
– Бао! – наконец подал голос Джамал. – Ты ему веришь?
Узкоглазый молча кивнул, и уродец снова надолго замолчал. Наконец, когда я уже начал терять терпение, выдал:
– Я пойду с вами. Я и Мэри.
Он оглянулся на спутников. Мэри по-прежнему сидела на корточках. Борода же времени даром не терял и вовсю занялся трупами: методично обыскал каждый кармашек, каждый подсумок. В данный момент его привлекли башмаки Ханса – целехонькие, наверняка снятые с какого-нибудь новичка.
– Эй, Борода!
– А?
– Как закончишь, можешь дуть в лагерь. И можешь передать всем этим уродам, что я не вернусь.
– А?
– Я говорю… А, ладно, пошел ты! Повторять не буду. Мэри, иди-ка сюда, сладкая…
Девица прильнула к Джамалу, и он забормотал что-то ей на ухо. Глаза у замарашки мгновенно загорелись. Ну да, тут любому только намекни, что есть шанс выбраться отсюда – завизжит от радости. Вот только обзаводиться новыми попутчиками, тем более такими, вовсе не входило в мои планы.
Но, похоже, придется смириться, коль уж у меня духу не хватило пристрелить Джамала, как бешеную собаку. Ничего. Может, он даже окажется полезен. Но пусть только попробует выкинуть какой-нибудь фокус – мигом узнает, что значит злить Грэга Нортона.
– Когда собираетесь двинуться? – спросил уродец.
– Да хоть сейчас! Хотя протопали мы за сегодня уже порядочно.
– Да мы, знаешь ли, тоже, – осклабился он. – С самого утра за вами гонимся.
– А тебе, вижу, больше заняться нечем, кроме как за нами гоняться? – огрызнулся я.
Джамал кивнул и затрясся в своем идиотском смехе.
– Ты прав, ты прав. Но ведь не зря гонялся-то. Я с самого начала почуял, что с тобой что-то нечисто. А уж когда ты меня ослушался и драпанул в пещеры… Я этим ублюдкам ни минуты отдыха не давал, пока они мне проход не откопали. Ну, думаю, догоню – на полосы резать буду… – он снова разразился бесноватым хихиканьем. – А теперь, видишь, как выходит. Хорошо, что я тебя сразу не грохнул. Хорошо… Ну, пойдем. Я самую короткую дорогу на плато знаю. Завтра к вечеру уже будем там. А, Бао?
– Я тоже ее знаю.
– А… Хорошо. Припасов, я смотрю, у вас навалом… Отлично…
Он забрался в капсулу, похозяйничал в грузовом отсеке, набивая еще один рюкзак. Мэри в это время вовсю пялилась на меня, задумчиво поигрывая прядкой засаленных волос. Я брезгливо отвернулся. Взглянул на стоящего рядом Бао. Тот, поймав мой взгляд, негромко сказал:
– Он безумец. Девка – еще хуже. Убей их.
Я покачал головой.
– Нет, Бао… По крайней мере, не сейчас.
Он лишь дернул бровью и, ни слова не говоря, подхватил свой рюкзак, перекинул через плечо огнестрел и пошагал на север. Мы, собрав остатки припасов, поспешили за ним.
Я уходил последним. Захлопнув люк капсулы, на мгновение задержал ладонь на горячей металлической поверхности. Вернусь ли я сюда? Скорее всего, нет. Ковальски и Вэйлу наверняка придется искать другой способ эвакуации, тем более если они собрались посылать сюда целую штурмовую группу. Может, ухитрятся все-таки снарядить флайер?
Ноги уже гудели от долгих переходов, а впереди – настоящий марш-бросок по пересеченной местности. Плюс ко всему, небо на западе темнеет прямо на глазах. Не удивлюсь, если через несколько часов погода преподнесет очередной подарочек. Да и Ковальски, кажется, что-то говорил про надвигающуюся бурю. Да, старик… Похоже, тебе предстоит еще одна серьезная встряска. Выдержишь?
Порывшись в нагрудном кармашке, я выудил оттуда несколько упаковок с разноцветными пилюлями – наследие костлявого эскулапа с орбитальной станции. Пробежавшись взглядом по названиям, нашел стимуляторы и отправил в рот целую горсть.
Ну, вперед, Грэг…
20
21
На этом его благодушное настроение закончилось. Резко.
Джо стоял шагах в пяти от него, Ханс – чуть правее и двумя шагами дальше. Уродец рванул вперед, на ходу молниеносно взмахнув рукой. Желтоволосый отшатнулся назад, будто получив апперкот. Клинок вонзился ему прямо в середину лица.
Чернокожий успел среагировать. Грянул выстрел, но Джамал ухитрился отбить ствол огнестрела в сторону. Потом коротким, экономным движением нанес смертоносный удар в сердце. Тут же выдернул клинок, отступил назад, давая телу убитого свободно упасть.
На все про все ушло не больше трех секунд.
– Вот так-то, – будничным тоном произнес Джамал, неторопливо вытирая клинок о штанину. Взглянул на меня.
– Ну а сейчас поговорим…
Больше всего мне хотелось влепить ему заряд бластера между глаз. Уж не промахнулся бы, это точно. Но… Несмотря на двадцать с лишним лет наемничества, я так и не научился убивать. Я имею в виду – хладнокровно, повинуясь лишь соображениям целесообразности. Я не ангел, конечно. Всякого пришлось в жизни повидать и натворить. Но. для меня всегда существовала черта, переступать через которую я не хотел. Или просто не мог. Вот и сейчас, до боли в пальцах стиснув рукоять бластера, я смотрел на уродца и прислушивался к себе. Самое время переступить черту, Грэг. Иначе в этом аду не выжить. Этот тип безумен. И он опасен. Избавься от него! Сейчас!! Ну?!
Я вложил бластер в кобуру.
– Так что ты там сболтнул насчет… – Джамал стрельнул глазам вверх, как всегда, когда говорил о Большом мире.
Я покосился на его оставшихся спутников. Борода, задумчиво ковыряя в носу, разглядывал распластавшиеся на камнях трупы. Девка присела на корточки и, держа огнестрел на коленях, исподлобья наблюдала за мной.
– Ну, говори, говори, – поторопил меня главарь. – Терпение у меня не безграничное, сам видишь.
– Я действительно не зэк. Меня нанял один богатей, чтобы я вытащил отсюда одного человека.
– В первый раз слышу, что отсюда можно кого-нибудь вытащить, – прищурился Джамал.
– Я тоже об этом впервые слышал. Но выбора у меня не было. Меня сбросили сюда, как обычного осужденного, и заберут наверх, только когда я найду «объект». Могу прихватить с собой еще пару человек. Если эти люди окажут серьезную помощь в поисках, то, думаю, мой заказчик может неплохо заплатить и им…
Врать я не мастак, но уродец, кажется, меня и не слушал толком. На физиономии его застыло какое-то бессмысленное выражение, губы искривились в усмешке… Впрочем, впечатление оказалось обманчивым.
– Кого тебе надо найти?
– Девчонка. Молодая, светлые волосы. Ее сбросили дней десять назад, вместе…
– Да-да, помню я ее! – нервно перебил меня Джамал. – Но сейчас она далеко.
– У Головастика. И, если не поторопиться, он сам обменяет ее на свободу. Я собираюсь на север, в Озерный лагерь. Знаешь ли, жутко не хочется, чтобы сделка прошла без меня. И оставаться на этой гребаной планете тоже не хочется.
Джамал надолго замолчал, уставившись в одному ему известную точку где-то на горизонте. Остальные тоже притихли, ожидая, что он скажет. Единственным, кто нарушил всю эту застывшую картину, оказался Муха. Малыш выбрался, наконец, из капсулы и пробрался поближе ко мне. Опасливо поглядывая на главаря, спрятался за моей спиной, вцепившись крошечными пальцами мне в штанину. Я с самого начала не мог отделаться от ощущения, что этот тщедушный гуманоид – ребенок. Ну, в крайнем случае, подросток. Хотя впечатление, скорее всего, обманчивое. Маленькие собачки – до старости щенки.
– Бао! – наконец подал голос Джамал. – Ты ему веришь?
Узкоглазый молча кивнул, и уродец снова надолго замолчал. Наконец, когда я уже начал терять терпение, выдал:
– Я пойду с вами. Я и Мэри.
Он оглянулся на спутников. Мэри по-прежнему сидела на корточках. Борода же времени даром не терял и вовсю занялся трупами: методично обыскал каждый кармашек, каждый подсумок. В данный момент его привлекли башмаки Ханса – целехонькие, наверняка снятые с какого-нибудь новичка.
– Эй, Борода!
– А?
– Как закончишь, можешь дуть в лагерь. И можешь передать всем этим уродам, что я не вернусь.
– А?
– Я говорю… А, ладно, пошел ты! Повторять не буду. Мэри, иди-ка сюда, сладкая…
Девица прильнула к Джамалу, и он забормотал что-то ей на ухо. Глаза у замарашки мгновенно загорелись. Ну да, тут любому только намекни, что есть шанс выбраться отсюда – завизжит от радости. Вот только обзаводиться новыми попутчиками, тем более такими, вовсе не входило в мои планы.
Но, похоже, придется смириться, коль уж у меня духу не хватило пристрелить Джамала, как бешеную собаку. Ничего. Может, он даже окажется полезен. Но пусть только попробует выкинуть какой-нибудь фокус – мигом узнает, что значит злить Грэга Нортона.
– Когда собираетесь двинуться? – спросил уродец.
– Да хоть сейчас! Хотя протопали мы за сегодня уже порядочно.
– Да мы, знаешь ли, тоже, – осклабился он. – С самого утра за вами гонимся.
– А тебе, вижу, больше заняться нечем, кроме как за нами гоняться? – огрызнулся я.
Джамал кивнул и затрясся в своем идиотском смехе.
– Ты прав, ты прав. Но ведь не зря гонялся-то. Я с самого начала почуял, что с тобой что-то нечисто. А уж когда ты меня ослушался и драпанул в пещеры… Я этим ублюдкам ни минуты отдыха не давал, пока они мне проход не откопали. Ну, думаю, догоню – на полосы резать буду… – он снова разразился бесноватым хихиканьем. – А теперь, видишь, как выходит. Хорошо, что я тебя сразу не грохнул. Хорошо… Ну, пойдем. Я самую короткую дорогу на плато знаю. Завтра к вечеру уже будем там. А, Бао?
– Я тоже ее знаю.
– А… Хорошо. Припасов, я смотрю, у вас навалом… Отлично…
Он забрался в капсулу, похозяйничал в грузовом отсеке, набивая еще один рюкзак. Мэри в это время вовсю пялилась на меня, задумчиво поигрывая прядкой засаленных волос. Я брезгливо отвернулся. Взглянул на стоящего рядом Бао. Тот, поймав мой взгляд, негромко сказал:
– Он безумец. Девка – еще хуже. Убей их.
Я покачал головой.
– Нет, Бао… По крайней мере, не сейчас.
Он лишь дернул бровью и, ни слова не говоря, подхватил свой рюкзак, перекинул через плечо огнестрел и пошагал на север. Мы, собрав остатки припасов, поспешили за ним.
Я уходил последним. Захлопнув люк капсулы, на мгновение задержал ладонь на горячей металлической поверхности. Вернусь ли я сюда? Скорее всего, нет. Ковальски и Вэйлу наверняка придется искать другой способ эвакуации, тем более если они собрались посылать сюда целую штурмовую группу. Может, ухитрятся все-таки снарядить флайер?
Ноги уже гудели от долгих переходов, а впереди – настоящий марш-бросок по пересеченной местности. Плюс ко всему, небо на западе темнеет прямо на глазах. Не удивлюсь, если через несколько часов погода преподнесет очередной подарочек. Да и Ковальски, кажется, что-то говорил про надвигающуюся бурю. Да, старик… Похоже, тебе предстоит еще одна серьезная встряска. Выдержишь?
Порывшись в нагрудном кармашке, я выудил оттуда несколько упаковок с разноцветными пилюлями – наследие костлявого эскулапа с орбитальной станции. Пробежавшись взглядом по названиям, нашел стимуляторы и отправил в рот целую горсть.
Ну, вперед, Грэг…
20
Пройти мы успели не так уж много – едва ли половину пути от капсулы до Пещерного лагеря, но быстро крепчающий ветер заставил нас искать убежище задолго до наступления темноты. Впрочем, стемнело сегодня раньше обычного. Небо заволокло серо-бурыми тучами, ветер поднял вверх тонны пыли и мелкого песка и гнал их по плато, как гигантский рой мелких злющих насекомых. Довелось мне как-то попасть в песчаную бурю. Было это в пустыне, на одной весьма негостеприимной планете, которую местные колонисты почему-то называли Долиной Цветов. Так вот – нынешняя буря ничем не лучше.
К счастью, в попутчиках у меня люди, излазившие эти скалы вдоль и поперек и прекрасно знающие места, где можно укрыться. Неприметная трещина в скале, в которую мне едва удалось протиснуться, вывела нас в просторную пещеру с высоким потолком и относительно сухим полом. Здесь мы и устроились на ночлег. Огня разводить не стали – здесь не было отверстий, которые послужили бы дымоходом. Для освещения воткнули в песчаный пол несколько фонариков, прихваченных с капсулы.
Джамалу надо отдать должное – вел он себя вполне мирно. Сдается мне, все эти его выкрутасы – лишь игра на публику, чтобы боялись больше. Хотя, что ни говори, а мозги у уродца не на месте. Весь вопрос в том, насколько он может себя контролировать.
Мэри всю дорогу следовала за Джамалом, как тень, и не произнесла ни слова. Лишь изредка я, оглядываясь, ловил на себе ее взгляд и не сказал бы, что мне нравилось подобное внимание. Бао доверяет девице чуть ли не меньше, чем уродцу, и, возможно, он прав. Хотя я, если честно, вообще не беру ее в расчет. Раз Джамал потащил ее с собой – то пусть он за ней и присматривает.
Браслет Дианы по-прежнему красовался на левой руке замарашки, и каждый раз, когда мне попадалась на глаза эта штуковина, хотелось плеваться и сквернословить. Впрочем, каждое ругательство, отосланное в адрес Ковальски и Вэйла, мне было как бальзам на душу. Если бы ненависть могла материализоваться, оба этих типа уже давно бы загнулись от моих проклятий.
Располагаясь на ночлег, я выбрал себе место в самом дальнем углу, возле торчащих из песка костей какой-то крупной зверюги, неизвестно как умудрившейся сюда попасть. Возможно, какое-то время назад у этой пещеры имелся более презентабельный вход, а потом его завалило во время очередного землетрясения.
Муха устроился неподалеку от меня, Джамал со своей красавицей – у противоположной стены. Бао лег у самого выхода, в обнимку с огнестрелом. Оружие мы все держали под рукой, потому как доверия друг у друга не вызывали ни малейшего. Хороша компания, ничего не скажешь…
Несмотря на изнуряющий многокилометровый переход, от которого щиколотки одеревенели так, что пришлось долго разминать их пальцами, а комбинезон насквозь пропитался потом, заснуть я смог не скоро. С одной стороны, не давали покоя наши новые попутчики, затеявшие в своем углу недвусмысленную возню. Да и без них причин для бессонницы хватало. Одно воспоминание о том, что Ковальски втянул в это дерьмо не только меня, но и моих ребят, – и я начинал рычать и скрипеть зубами не хуже черепогрыза. Да и со стимуляторами я, похоже, переборщил.
Когда меня, наконец, сморило, сон был скорее похож на лихорадочный бред. Мрачные пещеры и туннели, кишащие многолапой нечистью… Пол, то и дело уходящий из-под ног, проваливающийся куда-то вниз, в непроглядную тьму… Обрушивающиеся на голову своды пещеры… Огромные каменные глыбы, катящиеся вслед за мной по пологому склону. Я пытаюсь убежать от них, увернуться, но не успеваю, и многотонная тяжесть прокатывается по мне, выдавливая внутренности, перемалывая кости… Тьма, ощерившаяся со всех сторон острыми зубьями клинков. Я безоружен, отбиваю удары ладонями, предплечьями. Зазубренные лезвия терзают плоть, кровь струится по рукам теплыми ручейками…
Под конец приснилась «мамаша» из логова ползунов. Я бегу от нее по длинному, бесконечно длинному туннелю, по колено увязая в густой липкой слизи. Выдергивать ноги из этой пакости становится все труднее, и я выбился из сил. А тварь следует за мной по пятам, еще немного – и достанет одной из длинных, оканчивающихся острыми шипами лап. Я падаю, чуть ли не с головой ныряя в зловонную жижу, превратившуюся уже в настоящий клей. Левая рука завязла напрочь, правую кое-как удается выдернуть, и я оборачиваюсь, инстинктивно заслоняя лицо ладонью…
Но «мамаша» остановилась. Ее внимание привлекла другая жертва, так же, как и я, увязшая в липкой дряни, судорожно бьющаяся в попытках вырваться. Маленькая хрупкая фигурка с развевающимися, будто на ветру, длинными светлыми волосами.
Лита!!!
Ужас вышвырнул меня в реальность, как щепку, подхваченную взрывной волной. Я дернулся, судорожно хватая ртом воздух. Крика, как это часто бывает, не получилось – горло будто перехватило тугим обручем, дышать было тяжело, сверху меня придавило что-то тяжелое и мягкое…
Окончательно очухавшись, я обнаружил, что связан. Руки заведены вверх, за голову, и прикручены к одной из торчащих из песка костей. Верхом на мне восседает Мэри, белки ее глаз влажно поблескивают в полутьме. В руках у нее клинок, острием которого он медленно водит мне по груди. Вот нажала чуть сильнее… Теплая капля лениво поползла вниз, щекоча кожу. Девица хихикнула – едва слышно, будто шепнула что-то.
В пещере темно, горит лишь пара фонариков недалеко от входа. Где остальные? Спят? Или эта полоумная их уже прирезала? Я шевельнулся, пробуя на прочность свои путы. Мэри, будто очнувшись от наваждения, резко наклонилась вперед, прижала острие клинка к моей шее. Снова хихикнула, дохнув в лицо запахом гнилых зубов.
Опять все решили эмоции и рефлексы. Если бы принялся рассуждать – успею ли отбросить девку раньше, чем она полоснет меня по горлу, и полоснет ли вообще – то упустил бы момент. Но накатила ярость, и я резко вывернулся всем телом, так что Мэри слетела с меня, как всадник со взбесившейся лошади. Одним усилием разорвал веревку на руках – только запястья заныли от боли. Когда девка с визгом бросилась на меня, отвесил ей такую оплеуху, что она отлетела чуть ли не к выходу и, уткнувшись лицом в песок, затихла.
– Что за …?! – донесся из дальнего угла голос Джамала. Будто в ответ ему в темноте вспыхнули еще два фонарика – оба в руках у Бао. Проснулся наконец узкоглазый. Хотя спал ли он? Сомневаюсь…
Джамал наклонился над девицей, с поразившей меня осторожностью перевернул ее, провел кончиками пальцев по щеке. Бросил на меня диковатый взгляд, заставивший меня схватиться за огнестрел.
– Следи за ней получше. В следующий раз башку оторву! – процедил я, не сводя с него глаз. Что там с Мэри? Неужели прибил? Тогда уж точно проблем не оберешься. Проще будет и Джамала отправить вслед за ней.
Девица шевельнулась, приходя в себя. Джамал погладил ее, запустил пальцы в ее спутанные волосы, зашептал что-то на ухо. Я постепенно расслабился. Взглянул на Бао.
– Нам пора, – сказал тот, будто только этого и Дожидался. – Скоро рассветет. Надо торопиться.
Не знаю уж, как он определил, что уже утро. Хотя, судя по моим часам, он оказался недалек от истины. Я прислушался. Шума снаружи не доносилось – видно, буря утихла.
– Где Муха? – спросил я.
Малыш появился бесшумно, откуда-то сбоку, будто тень от стены отделилась. До меня донеслись его пси-импульсы – жалобно-взволнованные и… он будто бы оправдывался.
– Не переживай, малыш, – я легонько похлопал его по хрупкому плечу. Окинул взглядом пещеру. – Ну что, выдвигаемся?
Бао, а за ним и Джамал кивнули. По очереди выбрались наружу через узкий лаз. Я отправился последним.
Тело ноет от вчерашних нагрузок, голова раскалывается от недосыпа, так что сама мысль о том, что предстоит еще один день провести на ногах, приводит в ярость и отчаяние. Но единственное, что я могу с этим поделать, – это поменьше думать. И просто действовать.
К счастью, это-то я умею.
К счастью, в попутчиках у меня люди, излазившие эти скалы вдоль и поперек и прекрасно знающие места, где можно укрыться. Неприметная трещина в скале, в которую мне едва удалось протиснуться, вывела нас в просторную пещеру с высоким потолком и относительно сухим полом. Здесь мы и устроились на ночлег. Огня разводить не стали – здесь не было отверстий, которые послужили бы дымоходом. Для освещения воткнули в песчаный пол несколько фонариков, прихваченных с капсулы.
Джамалу надо отдать должное – вел он себя вполне мирно. Сдается мне, все эти его выкрутасы – лишь игра на публику, чтобы боялись больше. Хотя, что ни говори, а мозги у уродца не на месте. Весь вопрос в том, насколько он может себя контролировать.
Мэри всю дорогу следовала за Джамалом, как тень, и не произнесла ни слова. Лишь изредка я, оглядываясь, ловил на себе ее взгляд и не сказал бы, что мне нравилось подобное внимание. Бао доверяет девице чуть ли не меньше, чем уродцу, и, возможно, он прав. Хотя я, если честно, вообще не беру ее в расчет. Раз Джамал потащил ее с собой – то пусть он за ней и присматривает.
Браслет Дианы по-прежнему красовался на левой руке замарашки, и каждый раз, когда мне попадалась на глаза эта штуковина, хотелось плеваться и сквернословить. Впрочем, каждое ругательство, отосланное в адрес Ковальски и Вэйла, мне было как бальзам на душу. Если бы ненависть могла материализоваться, оба этих типа уже давно бы загнулись от моих проклятий.
Располагаясь на ночлег, я выбрал себе место в самом дальнем углу, возле торчащих из песка костей какой-то крупной зверюги, неизвестно как умудрившейся сюда попасть. Возможно, какое-то время назад у этой пещеры имелся более презентабельный вход, а потом его завалило во время очередного землетрясения.
Муха устроился неподалеку от меня, Джамал со своей красавицей – у противоположной стены. Бао лег у самого выхода, в обнимку с огнестрелом. Оружие мы все держали под рукой, потому как доверия друг у друга не вызывали ни малейшего. Хороша компания, ничего не скажешь…
Несмотря на изнуряющий многокилометровый переход, от которого щиколотки одеревенели так, что пришлось долго разминать их пальцами, а комбинезон насквозь пропитался потом, заснуть я смог не скоро. С одной стороны, не давали покоя наши новые попутчики, затеявшие в своем углу недвусмысленную возню. Да и без них причин для бессонницы хватало. Одно воспоминание о том, что Ковальски втянул в это дерьмо не только меня, но и моих ребят, – и я начинал рычать и скрипеть зубами не хуже черепогрыза. Да и со стимуляторами я, похоже, переборщил.
Когда меня, наконец, сморило, сон был скорее похож на лихорадочный бред. Мрачные пещеры и туннели, кишащие многолапой нечистью… Пол, то и дело уходящий из-под ног, проваливающийся куда-то вниз, в непроглядную тьму… Обрушивающиеся на голову своды пещеры… Огромные каменные глыбы, катящиеся вслед за мной по пологому склону. Я пытаюсь убежать от них, увернуться, но не успеваю, и многотонная тяжесть прокатывается по мне, выдавливая внутренности, перемалывая кости… Тьма, ощерившаяся со всех сторон острыми зубьями клинков. Я безоружен, отбиваю удары ладонями, предплечьями. Зазубренные лезвия терзают плоть, кровь струится по рукам теплыми ручейками…
Под конец приснилась «мамаша» из логова ползунов. Я бегу от нее по длинному, бесконечно длинному туннелю, по колено увязая в густой липкой слизи. Выдергивать ноги из этой пакости становится все труднее, и я выбился из сил. А тварь следует за мной по пятам, еще немного – и достанет одной из длинных, оканчивающихся острыми шипами лап. Я падаю, чуть ли не с головой ныряя в зловонную жижу, превратившуюся уже в настоящий клей. Левая рука завязла напрочь, правую кое-как удается выдернуть, и я оборачиваюсь, инстинктивно заслоняя лицо ладонью…
Но «мамаша» остановилась. Ее внимание привлекла другая жертва, так же, как и я, увязшая в липкой дряни, судорожно бьющаяся в попытках вырваться. Маленькая хрупкая фигурка с развевающимися, будто на ветру, длинными светлыми волосами.
Лита!!!
Ужас вышвырнул меня в реальность, как щепку, подхваченную взрывной волной. Я дернулся, судорожно хватая ртом воздух. Крика, как это часто бывает, не получилось – горло будто перехватило тугим обручем, дышать было тяжело, сверху меня придавило что-то тяжелое и мягкое…
Окончательно очухавшись, я обнаружил, что связан. Руки заведены вверх, за голову, и прикручены к одной из торчащих из песка костей. Верхом на мне восседает Мэри, белки ее глаз влажно поблескивают в полутьме. В руках у нее клинок, острием которого он медленно водит мне по груди. Вот нажала чуть сильнее… Теплая капля лениво поползла вниз, щекоча кожу. Девица хихикнула – едва слышно, будто шепнула что-то.
В пещере темно, горит лишь пара фонариков недалеко от входа. Где остальные? Спят? Или эта полоумная их уже прирезала? Я шевельнулся, пробуя на прочность свои путы. Мэри, будто очнувшись от наваждения, резко наклонилась вперед, прижала острие клинка к моей шее. Снова хихикнула, дохнув в лицо запахом гнилых зубов.
Опять все решили эмоции и рефлексы. Если бы принялся рассуждать – успею ли отбросить девку раньше, чем она полоснет меня по горлу, и полоснет ли вообще – то упустил бы момент. Но накатила ярость, и я резко вывернулся всем телом, так что Мэри слетела с меня, как всадник со взбесившейся лошади. Одним усилием разорвал веревку на руках – только запястья заныли от боли. Когда девка с визгом бросилась на меня, отвесил ей такую оплеуху, что она отлетела чуть ли не к выходу и, уткнувшись лицом в песок, затихла.
– Что за …?! – донесся из дальнего угла голос Джамала. Будто в ответ ему в темноте вспыхнули еще два фонарика – оба в руках у Бао. Проснулся наконец узкоглазый. Хотя спал ли он? Сомневаюсь…
Джамал наклонился над девицей, с поразившей меня осторожностью перевернул ее, провел кончиками пальцев по щеке. Бросил на меня диковатый взгляд, заставивший меня схватиться за огнестрел.
– Следи за ней получше. В следующий раз башку оторву! – процедил я, не сводя с него глаз. Что там с Мэри? Неужели прибил? Тогда уж точно проблем не оберешься. Проще будет и Джамала отправить вслед за ней.
Девица шевельнулась, приходя в себя. Джамал погладил ее, запустил пальцы в ее спутанные волосы, зашептал что-то на ухо. Я постепенно расслабился. Взглянул на Бао.
– Нам пора, – сказал тот, будто только этого и Дожидался. – Скоро рассветет. Надо торопиться.
Не знаю уж, как он определил, что уже утро. Хотя, судя по моим часам, он оказался недалек от истины. Я прислушался. Шума снаружи не доносилось – видно, буря утихла.
– Где Муха? – спросил я.
Малыш появился бесшумно, откуда-то сбоку, будто тень от стены отделилась. До меня донеслись его пси-импульсы – жалобно-взволнованные и… он будто бы оправдывался.
– Не переживай, малыш, – я легонько похлопал его по хрупкому плечу. Окинул взглядом пещеру. – Ну что, выдвигаемся?
Бао, а за ним и Джамал кивнули. По очереди выбрались наружу через узкий лаз. Я отправился последним.
Тело ноет от вчерашних нагрузок, голова раскалывается от недосыпа, так что сама мысль о том, что предстоит еще один день провести на ногах, приводит в ярость и отчаяние. Но единственное, что я могу с этим поделать, – это поменьше думать. И просто действовать.
К счастью, это-то я умею.
21
Этот переход стоил всех предыдущих, вместе взятых. Я уже без зазрения совести горстями глотал стимуляторы, пока не прикончил весь запас, выданный мне перед отправкой. Но препараты уже мало что решали. По-моему, от них только голова начала кружиться, а по телу разлилось какое-то нездоровое онемение. Лишь кончики пальцев покалывало, как от слабого электрошока.
Мы упрямо карабкались вверх по склону, преодолевали почти вертикальные подъемы, перелезали через насыпи острого щебня, перепрыгивали через глубокие расщелины. День с самого утра выдался жарким, а когда Поллукс вышел в зенит, находиться на открытом пространстве стало совсем невмоготу. Повязали головы тряпьем и время от времени смачивали волосы остатками воды. Джамал – тот и вовсе пару раз помочился на свой тюрбан.
Мы уже не шли, а брели, едва переставляя ноги. Даже двужильный Бао, похоже, начал уставать. Искали, где бы укрыться от зноя и передохнуть, но подходящего места, как назло, не попадалось.
Когда оказываешься посреди такого вот раскаленного, как сковородка, пространства, первое время мозг сам подкидывает тебе спасительные фантазии. С ног валишься от усталости, голова закипает от жары, во рту вместо языка – шершавый камень, но где-то на задворках сознания теплится мысль, что все это скоро кончится. Нужно только потерпеть чуть-чуть. А если не сможешь дотерпеть – ничего страшного. Стоит только подать сигнал – и прибудет подкрепление с целой цистерной прохладной прозрачной воды, со жратвой, с мазями от ожогов. Но лучше потерпеть, ты ведь крутой. Ты должен показать всем, что ты и без всего этого справишься.
Самое хреновое начинается, когда осознаешь, что все это происходит с тобой на самом деле. И на самом деле ты – жалкая мошка, брошенная в середину пышущего жаром плато, и если ты через четверть часа не найдешь укрытия, то просто сдохнешь здесь, причем всем плевать будет на это. Вот тут-то и начинает подступать откуда-то из глубины, из самых отдаленных закоулков души, Ее Величество Паника. Поддашься ей – и все, конец.
Наверное, я действительно стал слишком много думать для представителя моего ремесла. А может, я просто был единственным, у кого оставались силы еще и думать. Потому что спутники мои просто брели вперед, прикрыв глаза, и я уже давно не слышал из их уст ни единого слова – лишь хриплое прерывистое дыхание.
Я окликнул Бао.
– Ты же говорил, что знаешь дорогу. Где тут укрыться?
– Там, – мотнул он головой на север. – Я думал, успеем дойти. Но теперь уже не дойдем.
– Как это не дойдем? – хотел было вспылить я, но сил не осталось даже на то, чтобы повысить голос. – Сколько еще осталось?
– Будем так плестись – часа два. Или три.
Тысяча черепогрызов! Действительно, не дойдем. Может, сделать привал прямо здесь? Нет, нужна тень, а нам не из чего соорудить даже плюгавенький тент.
– Хэй! – донесся до нас возглас Джамала. Уродец последние полчаса шагал впереди всех. Вот и сейчас он уже на вершине небольшого гребня, на который мы только собираемся забраться.
– Чего там? – крикнул я в ответ, щурясь от слепящего света.
Джамал лишь издал какой-то вопль, похожий на карканье, и скрылся по ту сторону склона. Что за…
Мы с Бао из последних сил бросились вперед. Мэри и малыш Муха остались у подножия склона. Девица плюхнулась на землю, явно собираясь плюнуть на все и тихонько помереть. Муха, добрая душа, крутился возле, то и дело поглаживая ее по засаленным космам. Наверное, уговаривает не сдаваться. Эх, малыш, мне бы твое самообладание…
Узкоглазый добрался до вершины раньше меня и замер, вглядываясь куда-то вниз. Я, последние метры подъема преодолев на четвереньках, плюхнулся на пузо и выдохнул:
– Ну что там?
– Капсулы, – будничным тоном произнес Бао.
Склон, который мы преодолели, по сути, был последней ступенькой, ведущей на вершину плато. Дальше перед нами расстилалась кажущаяся бескрайней каменистая пустыня, в которой изредка торчали одинокие скалы, похожие на чьи-то гигантские гнилые зубы. Наверное, в пасмурную погоду эта равнина просматривается на много километров вокруг, но сейчас горизонт тонет в колышущемся мареве разогретого воздуха. На севере, метрах в трехстах от нас, поблескивают металлическими поверхностями несколько яйцевидной формы аппаратов, вроде того, на котором я сам явился сюда уж не вспомню точно, сколько дней назад.
Джамал с завидной скоростью рванул вперед и теперь уже на полпути к капсулам. Я мотнул головой, смахивая капли пота с бровей, и проводил его взглядом. Сил на то, чтобы подняться и последовать за ним, пока не было.
– Надо идти, – сказал Бао и двинулся следом за уродцем.
– Надо помочь остальным, – прохрипел я.
Он обернулся, окинул меня взглядом своих узких, как щелки, глаз.
– Мэри – девка Джамала. Пусть он ей и помогает.
– А Муха?
– Пещер здесь нет. Муха не нужен.
Он развернулся и трусцой – откуда только силы взялись – побежал к капсулам. Я рванул было бластер из кобуры, но пальцы тут же расслабились, так что оружие мягко упало в песок. Смысл стрелять? Ведь он, по сути, прав…
Кое-как поднялся и оглянулся назад. Мэри по-прежнему сидит на земле, уткнув подбородок в грудь, Муха все так же суетится рядом, пытаясь ее растормошить. Вздохнув, я плюхнулся на задницу и, подгребая ногами, начал спускаться со склона. Он достаточно пологий для такого способа передвижения. Еще бы острые камни попадались пореже…
– Ну что у вас тут?
Муха поднял на меня запыленную физиономию, на которой, кажется, только одни глаза и остались. До меня донесся его жалостливый позыв и просьба о помощи. Я тронул девицу за плечо.
– Идти можешь?
Она покачала головой и что-то прохрипела под нос. Я выругался. Бросил взгляд наверх, вслед уже добравшимся небось до капсул зэкам. А мне тут с этой девицей возись… Какого, спрашивается?
Отстегнул от пояса флягу с остатками воды и споил всю замарашке.
– Ну все, хватит ныть. Расселась тут… Вставай!
На ногах Мэри едва держалась, так что пришлось придерживать ее за плечи. Муха и тот принялся помогать, зайдя с другого боку. Карабкаться по склону в таком положении было более чем несподручно, так что в конце концов пришлось взвалить девку на плечо и тащить всю дорогу, до самых капсул.
Капсул было пять, приземлились все довольно кучно, что меня, признаться, удивило. Насколько я понял, осужденных стараются разбрасывать по всей территории.
Джамал с Бао уже успели разобрать одну из них – одноместную, современного образца – на составляющие. Из листов обшивки наскоро соорудили навес – небольшой, едва хватило, чтобы мы впятером смогли укрыться в тени.
Я, не особенно церемонясь, сгрузил девицу рядом с Джамалом. Но уродцу, похоже, не до подружки – он, растянувшись прямо на камнях, прикрыл глаза и не то заснул, не то потерял сознание. Тепловой удар? А, плевать. Мы все сейчас примерно в том же состоянии.
Сбросил с плеча рюкзак и, слегка потеснив Джамала, расположился рядом. Здесь, в тени, ничуть не прохладнее, чем снаружи, но, по крайней мере, не пекут лучи Поллукса, а это уже немало. Я и так успел сжечь себе все лицо и шею. Кожа уже начала шелушиться, обнажая розовые внутренние слои, которые страдают от лучей еще сильнее. Эх, поздно я догадался повязать тюрбан так, как у Бао, – чтобы часть ткани свешивалась на спину, прикрывая уши и шею.
Переждать жару. Поесть… Нет, сейчас пока не до еды. Попить бы, но воду лучше экономить. Да и сил нет даже на то, чтобы отыскать в рюкзаке фляжку. Стоило принять горизонтальное положение, как голова стала тяжелой, как гиря, и глаза застлала красная пелена. Еще немного – и я вслед за Джамалом погрузился в забытье. Совсем старался не отключаться – с такими спутниками поневоле станешь параноиком.
Со временем творились просто невообразимые штуки. То чудилось, что мы уже не первый день здесь валяемся и все пропустили. Идти дальше нет смысла, возвращаться – тем более. Осталось только лечь и помирать, чем мы, собственно, и занимаемся. Но стоило подумать о том, что нужно подниматься и идти, как начинало казаться, что и пяти минут не успел отдохнуть. Да и не было сил идти куда-то. Все, выжались досуха. Удивляюсь, как мы вообще умудрились забраться так далеко. До Озерного лагеря, по подсчетам Бао, остается километров пятнадцать, не больше.
Когда Поллукс начал клониться к закату, стало полегче. К тому же и ветерок подул – жаркий, как из топки, но все же лучше, чем ничего. Бао очухался первый. Принялся бродить между капсулами, заглядывать внутрь. Да уж, мародерство у местных в крови.
Я, приоткрыв глаз, машинально наблюдал за Бао. Тот уже успел разжиться каким-то продолговатым свертком – похоже, сухой паек. Пошарив в дальней от нас капсуле, выудил еще два таких же и пару рожков для огнестрела. Свалил все это под навесом в одну кучу.
– Не взяли. Торопились, – мотнул он головой в сторону трофеев.
– Да уж… – пробормотал я, приподнимаясь. Сел, притянул колени к груди. Башка кружится, как у пьяного. Надо бы поесть.
Узкоглазый задумчиво рассматривал какие-то блестящие безделушки, которые достал из свертка.
– Что там у тебя?
Он молча бросил мне одну из них. Я ухватил вещицу на лету, попутно удивившись, что у меня еще хватает реакции на такие штуки. Присмотрелся.
Игральная кость из серебристого металла. Точки на гранях залиты чем-то зеленым, фосфоресцирующим. Вместо шестерки – человеческий череп с горящими глазницами.
Пару минут я был в нокдауне. В глазах потемнело, я зажал проклятый кубик в кулаке, будто хотел раздавить, растереть его в порошок. Тысяча черепогрызов!! Опоздал!
Опомнившись, вскочил, пробежался вокруг капсул, отыскивая еще какие-нибудь следы. Пусто. Когда они приземлились? Судя по всему, еще до бури – капсулы повалило набок, одну и вовсе оттащило в сторону. Где же ребята?! В капсулах они не отсиживались. Значит, выдвинулись к лагерю еще до урагана. Успели добраться или он настиг их в пути? Черт, а вдруг мы и впрямь опоздали?! Что, если Вэйл с ребятами уже отбили девчонку и благополучно вернулись на базу?! Проклятье!!
– Сколько до лагеря?!
Узкоглазый молча мотнул головой на север. Я пригляделся. Знойное марево уже улеглось, и на горизонте можно было разглядеть очертания приземистых строений из серого бетона.
Мы упрямо карабкались вверх по склону, преодолевали почти вертикальные подъемы, перелезали через насыпи острого щебня, перепрыгивали через глубокие расщелины. День с самого утра выдался жарким, а когда Поллукс вышел в зенит, находиться на открытом пространстве стало совсем невмоготу. Повязали головы тряпьем и время от времени смачивали волосы остатками воды. Джамал – тот и вовсе пару раз помочился на свой тюрбан.
Мы уже не шли, а брели, едва переставляя ноги. Даже двужильный Бао, похоже, начал уставать. Искали, где бы укрыться от зноя и передохнуть, но подходящего места, как назло, не попадалось.
Когда оказываешься посреди такого вот раскаленного, как сковородка, пространства, первое время мозг сам подкидывает тебе спасительные фантазии. С ног валишься от усталости, голова закипает от жары, во рту вместо языка – шершавый камень, но где-то на задворках сознания теплится мысль, что все это скоро кончится. Нужно только потерпеть чуть-чуть. А если не сможешь дотерпеть – ничего страшного. Стоит только подать сигнал – и прибудет подкрепление с целой цистерной прохладной прозрачной воды, со жратвой, с мазями от ожогов. Но лучше потерпеть, ты ведь крутой. Ты должен показать всем, что ты и без всего этого справишься.
Самое хреновое начинается, когда осознаешь, что все это происходит с тобой на самом деле. И на самом деле ты – жалкая мошка, брошенная в середину пышущего жаром плато, и если ты через четверть часа не найдешь укрытия, то просто сдохнешь здесь, причем всем плевать будет на это. Вот тут-то и начинает подступать откуда-то из глубины, из самых отдаленных закоулков души, Ее Величество Паника. Поддашься ей – и все, конец.
Наверное, я действительно стал слишком много думать для представителя моего ремесла. А может, я просто был единственным, у кого оставались силы еще и думать. Потому что спутники мои просто брели вперед, прикрыв глаза, и я уже давно не слышал из их уст ни единого слова – лишь хриплое прерывистое дыхание.
Я окликнул Бао.
– Ты же говорил, что знаешь дорогу. Где тут укрыться?
– Там, – мотнул он головой на север. – Я думал, успеем дойти. Но теперь уже не дойдем.
– Как это не дойдем? – хотел было вспылить я, но сил не осталось даже на то, чтобы повысить голос. – Сколько еще осталось?
– Будем так плестись – часа два. Или три.
Тысяча черепогрызов! Действительно, не дойдем. Может, сделать привал прямо здесь? Нет, нужна тень, а нам не из чего соорудить даже плюгавенький тент.
– Хэй! – донесся до нас возглас Джамала. Уродец последние полчаса шагал впереди всех. Вот и сейчас он уже на вершине небольшого гребня, на который мы только собираемся забраться.
– Чего там? – крикнул я в ответ, щурясь от слепящего света.
Джамал лишь издал какой-то вопль, похожий на карканье, и скрылся по ту сторону склона. Что за…
Мы с Бао из последних сил бросились вперед. Мэри и малыш Муха остались у подножия склона. Девица плюхнулась на землю, явно собираясь плюнуть на все и тихонько помереть. Муха, добрая душа, крутился возле, то и дело поглаживая ее по засаленным космам. Наверное, уговаривает не сдаваться. Эх, малыш, мне бы твое самообладание…
Узкоглазый добрался до вершины раньше меня и замер, вглядываясь куда-то вниз. Я, последние метры подъема преодолев на четвереньках, плюхнулся на пузо и выдохнул:
– Ну что там?
– Капсулы, – будничным тоном произнес Бао.
Склон, который мы преодолели, по сути, был последней ступенькой, ведущей на вершину плато. Дальше перед нами расстилалась кажущаяся бескрайней каменистая пустыня, в которой изредка торчали одинокие скалы, похожие на чьи-то гигантские гнилые зубы. Наверное, в пасмурную погоду эта равнина просматривается на много километров вокруг, но сейчас горизонт тонет в колышущемся мареве разогретого воздуха. На севере, метрах в трехстах от нас, поблескивают металлическими поверхностями несколько яйцевидной формы аппаратов, вроде того, на котором я сам явился сюда уж не вспомню точно, сколько дней назад.
Джамал с завидной скоростью рванул вперед и теперь уже на полпути к капсулам. Я мотнул головой, смахивая капли пота с бровей, и проводил его взглядом. Сил на то, чтобы подняться и последовать за ним, пока не было.
– Надо идти, – сказал Бао и двинулся следом за уродцем.
– Надо помочь остальным, – прохрипел я.
Он обернулся, окинул меня взглядом своих узких, как щелки, глаз.
– Мэри – девка Джамала. Пусть он ей и помогает.
– А Муха?
– Пещер здесь нет. Муха не нужен.
Он развернулся и трусцой – откуда только силы взялись – побежал к капсулам. Я рванул было бластер из кобуры, но пальцы тут же расслабились, так что оружие мягко упало в песок. Смысл стрелять? Ведь он, по сути, прав…
Кое-как поднялся и оглянулся назад. Мэри по-прежнему сидит на земле, уткнув подбородок в грудь, Муха все так же суетится рядом, пытаясь ее растормошить. Вздохнув, я плюхнулся на задницу и, подгребая ногами, начал спускаться со склона. Он достаточно пологий для такого способа передвижения. Еще бы острые камни попадались пореже…
– Ну что у вас тут?
Муха поднял на меня запыленную физиономию, на которой, кажется, только одни глаза и остались. До меня донесся его жалостливый позыв и просьба о помощи. Я тронул девицу за плечо.
– Идти можешь?
Она покачала головой и что-то прохрипела под нос. Я выругался. Бросил взгляд наверх, вслед уже добравшимся небось до капсул зэкам. А мне тут с этой девицей возись… Какого, спрашивается?
Отстегнул от пояса флягу с остатками воды и споил всю замарашке.
– Ну все, хватит ныть. Расселась тут… Вставай!
На ногах Мэри едва держалась, так что пришлось придерживать ее за плечи. Муха и тот принялся помогать, зайдя с другого боку. Карабкаться по склону в таком положении было более чем несподручно, так что в конце концов пришлось взвалить девку на плечо и тащить всю дорогу, до самых капсул.
Капсул было пять, приземлились все довольно кучно, что меня, признаться, удивило. Насколько я понял, осужденных стараются разбрасывать по всей территории.
Джамал с Бао уже успели разобрать одну из них – одноместную, современного образца – на составляющие. Из листов обшивки наскоро соорудили навес – небольшой, едва хватило, чтобы мы впятером смогли укрыться в тени.
Я, не особенно церемонясь, сгрузил девицу рядом с Джамалом. Но уродцу, похоже, не до подружки – он, растянувшись прямо на камнях, прикрыл глаза и не то заснул, не то потерял сознание. Тепловой удар? А, плевать. Мы все сейчас примерно в том же состоянии.
Сбросил с плеча рюкзак и, слегка потеснив Джамала, расположился рядом. Здесь, в тени, ничуть не прохладнее, чем снаружи, но, по крайней мере, не пекут лучи Поллукса, а это уже немало. Я и так успел сжечь себе все лицо и шею. Кожа уже начала шелушиться, обнажая розовые внутренние слои, которые страдают от лучей еще сильнее. Эх, поздно я догадался повязать тюрбан так, как у Бао, – чтобы часть ткани свешивалась на спину, прикрывая уши и шею.
Переждать жару. Поесть… Нет, сейчас пока не до еды. Попить бы, но воду лучше экономить. Да и сил нет даже на то, чтобы отыскать в рюкзаке фляжку. Стоило принять горизонтальное положение, как голова стала тяжелой, как гиря, и глаза застлала красная пелена. Еще немного – и я вслед за Джамалом погрузился в забытье. Совсем старался не отключаться – с такими спутниками поневоле станешь параноиком.
Со временем творились просто невообразимые штуки. То чудилось, что мы уже не первый день здесь валяемся и все пропустили. Идти дальше нет смысла, возвращаться – тем более. Осталось только лечь и помирать, чем мы, собственно, и занимаемся. Но стоило подумать о том, что нужно подниматься и идти, как начинало казаться, что и пяти минут не успел отдохнуть. Да и не было сил идти куда-то. Все, выжались досуха. Удивляюсь, как мы вообще умудрились забраться так далеко. До Озерного лагеря, по подсчетам Бао, остается километров пятнадцать, не больше.
Когда Поллукс начал клониться к закату, стало полегче. К тому же и ветерок подул – жаркий, как из топки, но все же лучше, чем ничего. Бао очухался первый. Принялся бродить между капсулами, заглядывать внутрь. Да уж, мародерство у местных в крови.
Я, приоткрыв глаз, машинально наблюдал за Бао. Тот уже успел разжиться каким-то продолговатым свертком – похоже, сухой паек. Пошарив в дальней от нас капсуле, выудил еще два таких же и пару рожков для огнестрела. Свалил все это под навесом в одну кучу.
– Не взяли. Торопились, – мотнул он головой в сторону трофеев.
– Да уж… – пробормотал я, приподнимаясь. Сел, притянул колени к груди. Башка кружится, как у пьяного. Надо бы поесть.
Узкоглазый задумчиво рассматривал какие-то блестящие безделушки, которые достал из свертка.
– Что там у тебя?
Он молча бросил мне одну из них. Я ухватил вещицу на лету, попутно удивившись, что у меня еще хватает реакции на такие штуки. Присмотрелся.
Игральная кость из серебристого металла. Точки на гранях залиты чем-то зеленым, фосфоресцирующим. Вместо шестерки – человеческий череп с горящими глазницами.
Пару минут я был в нокдауне. В глазах потемнело, я зажал проклятый кубик в кулаке, будто хотел раздавить, растереть его в порошок. Тысяча черепогрызов!! Опоздал!
Опомнившись, вскочил, пробежался вокруг капсул, отыскивая еще какие-нибудь следы. Пусто. Когда они приземлились? Судя по всему, еще до бури – капсулы повалило набок, одну и вовсе оттащило в сторону. Где же ребята?! В капсулах они не отсиживались. Значит, выдвинулись к лагерю еще до урагана. Успели добраться или он настиг их в пути? Черт, а вдруг мы и впрямь опоздали?! Что, если Вэйл с ребятами уже отбили девчонку и благополучно вернулись на базу?! Проклятье!!
– Сколько до лагеря?!
Узкоглазый молча мотнул головой на север. Я пригляделся. Знойное марево уже улеглось, и на горизонте можно было разглядеть очертания приземистых строений из серого бетона.