Я кивнул. Нет смысла отпираться.
– А узкоглазого оставил. Пожалел, что ли?
– Надо же было дорогу к лагерю узнать.
– Ах, да. Понятно, понятно… – закивал он, да так увлекся, что добрые полминуты качал головой, как китайский болванчик.
– За что тебя сюда?
– За особые заслуги, – скривился я. Джамал в ответ захихикал, будто я невесть как сострил.
– Да вы все… особенно заслуженные. Мэри мою видел?
Я кивнул.
– Недавно здесь. С полгода всего. Не баба – сказка. А там… – он снова вскинул глаза к потолку. – С полсотни мужиков замочила. Перекрывает девчонку, знаешь ли. Мы с ней когда милуемся, я ей тесак к горлу приставляю. А то как-то раз зазевался, и… – он опять, уже совершенно не к месту, захихикал, на этот раз надолго.
Да-а, мне понадобится терпение. Просто чертова уйма терпения.
Джамал наконец утих. Привстав, ухватил последний кусок мяса с жаровни. Пошарил в груде тряпья, что служит ему ложем, выудив оттуда объемистый цилиндрический сосуд из потемневшей от времени жести.
– Выпьешь?
Я пожал плечами, еще не решив толком, стоит ли соглашаться, а он уже достал две жестяные кружки и щедро плеснул в каждую какой-то резко пахнущей белесой жидкости.
– Забористая штука. Но ты, как я погляжу, парень крепкий. Держи.
Я взял свою кружку, осторожно нюхнул содержимое. А, была не была…
Спирта в напитке, пожалуй, градусов восемьдесят. Глотку изрядно обожгло, затем горячая волна покатилась к желудку и там разлилась, постепенно наполняя все тело. Я с трудом удержался от того, чтобы растянуться прямо здесь, на каменном полу, и отключиться.
– Ну и пойло… – пробормотал я, заглядывая в опустевшую кружку. А ведь еще недавно меня потчевали настоящим земным виски и коктейлями из теллурианских вин. Кажется, целая вечность уже прошла…
Джамал наблюдал за мной с явной насмешкой.
– Ишь, как тебя… Ничего, с непривычки бывает. Еще?
Я помотал головой.
– А я, пожалуй, не откажусь… – Он плеснул себе еще, выпил залпом и блаженно закрыл глаза.
Помолчали. Не знаю, сколько. Пожалуй, я уже начал помаленьку отключаться. Потом уродец снова заговорил, и голос его доносился будто из-под земли:
– Классная все-таки штука… Изо мха гоним. Видишь белый осадок? В нем-то самый смак и есть. Иногда такие глюки словить можно – загляденье просто…
Я усмехнулся, тщетно пытаясь сфокусироваться на его лице. Перед глазами все плыло – уж не знаю, от усталости ли или от выпитого.
– Нравишься ты мне… как тебя там… Грэг, – вдруг сказал Джамал. – Думаю, мы поладим.
– Ну обрадовал, – не очень-то учтиво отозвался я. Впрочем, я сейчас не в том состоянии, чтобы контролировать интонации.
– Я тоже рад, – осклабился он. – Но вот что я тебе скажу… Забудь о том, кем ты был там.И не вздумай корчить из себя крутого парня. В два счета кишки выпустят – уж поверь мне. Так что не цапайся ни с кем без надобности. Это первое.
Он замолк, видимо, ожидая моего ответа. Я кивнул.
– Отлично. Второе. Я здесь – бог. Прежде чем что-то сделать, спрашивай у меня. Уйдешь из лагеря без спросу, завалишь кого-нибудь из своих, вздумаешь добычу сам делить… – он сделал многозначительную паузу. – Я быстро забуду, что ты мне нравишься. Убью.
– Силенок-то хватит? – криво усмехнулся я. Спохватился, но поздно. Не в том я сейчас положении, чтобы задирать главаря шайки самых отъявленных головорезов, собранных со всей галактики.
– Более чем, – ответил он, ничуть не разозлившись. Во взгляде его, наоборот, промелькнуло что-то вроде насмешки.
– Ну и третье. Твоя капсула.
– Ну?
– Мне передали твою историю… Для тебя будет лучше, если все окажется так, как ты рассказал. Потому что, если ты просто вздумал присвоить запасы с капсулы… Здесь этого не любят, понятно?
– Куда уж понятнее…
Джамал потянулся – медленно, с явственно слышимым хрустом. Зевнул.
– Ладно, вали. Переночуешь в одной из моих пещер. В общую тебе пока лучше не соваться. Мэри тебя проводит. Мэри!!!
Девица, успевшая обрядиться в какие-то лохмотья, появилась неожиданно, будто из-под земли.
– Проводи-ка Грэга в дальнюю норку. Пусть отоспится.
Та молча кивнула и взглянула на меня сквозь паутину спутанных грязных волос. Мне снова бросился в глаза широкий браслет у нее на запястье.
Я поднялся и, чуть пошатываясь, отправился вслед за замарашкой в один из боковых проходов. Джамал окликнул меня напоследок.
– Еще одно, Грэг… Скорее всего, Джо предъявит тебе счет за братана. Не сам, конечно, – кишка тонка. Вместе с остальными ребятами Ханса.
– Ну, и?
– Разрешаю тебе действовать по обстоятельствам, – ощерился он и снова захихикал.
Его смех еще долго звучал у меня за спиной. Передо мной же маячил едва различимый во тьме силуэт Мэри. Ее браслет то и дело вспыхивал голубоватыми огоньками. Я достал из кармашка пеленгатор, бросил взгляд на дисплей. Впрочем, все и так уже ясно…
Она привела меня в крохотную сырую пещерку с ворохом какого-то тряпья на полу. Буркнула низким, хрипловатым голосом:
– Здесь.
Обернулась было, чтобы уйти, но я схватил ее за запястье.
– Откуда это у тебя?
– Нашла.
– Где?
– Где нашла – там уже нет. Отпусти! – Она дернулась, до крови расцарапав мне руку. Пришлось выпустить. Девица тут же юркнула в темный лаз, напоследок обдав меня злобным взглядом.
Я рухнул на кучу воняющего потом и плесенью тряпья и какое-то время валялся, бездумно пялясь в низкий потолок, на котором плясали тусклые отблески догорающего факела. Когда огонь окончательно погас, я и сам провалился в сон.
Хотя, если честно, предпочел бы умереть.
14
15
– А узкоглазого оставил. Пожалел, что ли?
– Надо же было дорогу к лагерю узнать.
– Ах, да. Понятно, понятно… – закивал он, да так увлекся, что добрые полминуты качал головой, как китайский болванчик.
– За что тебя сюда?
– За особые заслуги, – скривился я. Джамал в ответ захихикал, будто я невесть как сострил.
– Да вы все… особенно заслуженные. Мэри мою видел?
Я кивнул.
– Недавно здесь. С полгода всего. Не баба – сказка. А там… – он снова вскинул глаза к потолку. – С полсотни мужиков замочила. Перекрывает девчонку, знаешь ли. Мы с ней когда милуемся, я ей тесак к горлу приставляю. А то как-то раз зазевался, и… – он опять, уже совершенно не к месту, захихикал, на этот раз надолго.
Да-а, мне понадобится терпение. Просто чертова уйма терпения.
Джамал наконец утих. Привстав, ухватил последний кусок мяса с жаровни. Пошарил в груде тряпья, что служит ему ложем, выудив оттуда объемистый цилиндрический сосуд из потемневшей от времени жести.
– Выпьешь?
Я пожал плечами, еще не решив толком, стоит ли соглашаться, а он уже достал две жестяные кружки и щедро плеснул в каждую какой-то резко пахнущей белесой жидкости.
– Забористая штука. Но ты, как я погляжу, парень крепкий. Держи.
Я взял свою кружку, осторожно нюхнул содержимое. А, была не была…
Спирта в напитке, пожалуй, градусов восемьдесят. Глотку изрядно обожгло, затем горячая волна покатилась к желудку и там разлилась, постепенно наполняя все тело. Я с трудом удержался от того, чтобы растянуться прямо здесь, на каменном полу, и отключиться.
– Ну и пойло… – пробормотал я, заглядывая в опустевшую кружку. А ведь еще недавно меня потчевали настоящим земным виски и коктейлями из теллурианских вин. Кажется, целая вечность уже прошла…
Джамал наблюдал за мной с явной насмешкой.
– Ишь, как тебя… Ничего, с непривычки бывает. Еще?
Я помотал головой.
– А я, пожалуй, не откажусь… – Он плеснул себе еще, выпил залпом и блаженно закрыл глаза.
Помолчали. Не знаю, сколько. Пожалуй, я уже начал помаленьку отключаться. Потом уродец снова заговорил, и голос его доносился будто из-под земли:
– Классная все-таки штука… Изо мха гоним. Видишь белый осадок? В нем-то самый смак и есть. Иногда такие глюки словить можно – загляденье просто…
Я усмехнулся, тщетно пытаясь сфокусироваться на его лице. Перед глазами все плыло – уж не знаю, от усталости ли или от выпитого.
– Нравишься ты мне… как тебя там… Грэг, – вдруг сказал Джамал. – Думаю, мы поладим.
– Ну обрадовал, – не очень-то учтиво отозвался я. Впрочем, я сейчас не в том состоянии, чтобы контролировать интонации.
– Я тоже рад, – осклабился он. – Но вот что я тебе скажу… Забудь о том, кем ты был там.И не вздумай корчить из себя крутого парня. В два счета кишки выпустят – уж поверь мне. Так что не цапайся ни с кем без надобности. Это первое.
Он замолк, видимо, ожидая моего ответа. Я кивнул.
– Отлично. Второе. Я здесь – бог. Прежде чем что-то сделать, спрашивай у меня. Уйдешь из лагеря без спросу, завалишь кого-нибудь из своих, вздумаешь добычу сам делить… – он сделал многозначительную паузу. – Я быстро забуду, что ты мне нравишься. Убью.
– Силенок-то хватит? – криво усмехнулся я. Спохватился, но поздно. Не в том я сейчас положении, чтобы задирать главаря шайки самых отъявленных головорезов, собранных со всей галактики.
– Более чем, – ответил он, ничуть не разозлившись. Во взгляде его, наоборот, промелькнуло что-то вроде насмешки.
– Ну и третье. Твоя капсула.
– Ну?
– Мне передали твою историю… Для тебя будет лучше, если все окажется так, как ты рассказал. Потому что, если ты просто вздумал присвоить запасы с капсулы… Здесь этого не любят, понятно?
– Куда уж понятнее…
Джамал потянулся – медленно, с явственно слышимым хрустом. Зевнул.
– Ладно, вали. Переночуешь в одной из моих пещер. В общую тебе пока лучше не соваться. Мэри тебя проводит. Мэри!!!
Девица, успевшая обрядиться в какие-то лохмотья, появилась неожиданно, будто из-под земли.
– Проводи-ка Грэга в дальнюю норку. Пусть отоспится.
Та молча кивнула и взглянула на меня сквозь паутину спутанных грязных волос. Мне снова бросился в глаза широкий браслет у нее на запястье.
Я поднялся и, чуть пошатываясь, отправился вслед за замарашкой в один из боковых проходов. Джамал окликнул меня напоследок.
– Еще одно, Грэг… Скорее всего, Джо предъявит тебе счет за братана. Не сам, конечно, – кишка тонка. Вместе с остальными ребятами Ханса.
– Ну, и?
– Разрешаю тебе действовать по обстоятельствам, – ощерился он и снова захихикал.
Его смех еще долго звучал у меня за спиной. Передо мной же маячил едва различимый во тьме силуэт Мэри. Ее браслет то и дело вспыхивал голубоватыми огоньками. Я достал из кармашка пеленгатор, бросил взгляд на дисплей. Впрочем, все и так уже ясно…
Она привела меня в крохотную сырую пещерку с ворохом какого-то тряпья на полу. Буркнула низким, хрипловатым голосом:
– Здесь.
Обернулась было, чтобы уйти, но я схватил ее за запястье.
– Откуда это у тебя?
– Нашла.
– Где?
– Где нашла – там уже нет. Отпусти! – Она дернулась, до крови расцарапав мне руку. Пришлось выпустить. Девица тут же юркнула в темный лаз, напоследок обдав меня злобным взглядом.
Я рухнул на кучу воняющего потом и плесенью тряпья и какое-то время валялся, бездумно пялясь в низкий потолок, на котором плясали тусклые отблески догорающего факела. Когда огонь окончательно погас, я и сам провалился в сон.
Хотя, если честно, предпочел бы умереть.
14
Самые страшные кошмары – те, что с пробуждением только начинаются…
Проснулся резко, будто в плечо кто толкнул. Какое-то время провалялся, таращась во тьму единственным глазом. Не видно ни зги, только в дальнем краю пещеры маячит какой-то отблеск – похоже, от факела из бокового лаза. Духотища – дышать нечем. Местная атмосфера и так кислородом небогата, а уж здесь, в этих лишенных вентиляции норах…
Я потер лицо ладонью, размазывая по щекам капли пота. Сел, прислонившись спиной к стене. Мокрый шершавый камень приятно холодит горящий после вчерашнего затылок. Кожу на плече – там, где на него попали брызги от плевка «летуна», – щиплет, как от кислоты. Хотя, почему «как»…
Кряхтя, я подтянул к себе колени, охватил их руками и так, скорчившись, просидел довольно долго. Тот Грэг Нортон, каким меня знали до каторги, наверняка бесновался бы сейчас: рычал, бросался на стены, проклиная тех недоносков, по вине которых здесь оказался. Наверняка бы вырвался в общую пещеру и, дав волю гневу, пошел крошить всех в капусту, пока кто-нибудь из местных не оказался бы чуть сноровистей и не поставил бы окончательную, жирнющую точку в этом рассказе. Но меня охватило какое-то странное оцепенение. Не то что идти – рукой шевельнуть не хотелось. Только мысли бешено вертелись в голове, как рой злющих пчел.
Тысяча черепогрызов!! Ведь ты даже не подумал об этом, Грэг! Ладно Кроуэлл. Старикан, похоже, давно выжил из ума. Ладно Ковальски с Вэйлом – эти болваны делают только то, что им босс прикажет. Но ты-то мог предположить, что браслет с девчонки просто-напросто сняли?! Может, в первые же дни. Может, уже с мертвой. Так что все, старина. Это конец. Ты сгниешь на этой проклятой планете!!
Подожди, подожди, Грэг, не пори горячку… Не могла же девица исчезнуть бесследно, верно? Тем более такая, как Диана. Убивать ее ни к чему. Живой она представляет куда большую ценность. Да чего уж там – здесь любая особь женского пола представляет собой неимоверную ценность.
К тому же она ведь была не одна, а Зотов, если верить рассказам Вэйла, парень не промах. Наверняка у него хватило бы пороху справиться со всем этим сбродом.
Но где их теперь искать? Пеленгатор – бесполезная игрушка. Средств связи здесь никаких… Попробовать расспросить местных? Только вот как это сделать, не вызывая подозрений?
Что ж, Грэг, придется пошевелить мозгами.
Прямо передо мной вдруг полыхнуло пламя зажигалки. Еще миг – и оно перекинулось на факел – обрезок трубы с намотанным на нее сухим мхом, щедро пропитанным горючкой.
Прищурив заслезившийся от копоти глаз, я разглядел держащего факел Джамала. В очередной раз кольнула уязвленная гордость. Проклятье, как он смог подобраться так незаметно?! Грэг, да соберись ты, в конце концов! Тоже мне, вояка…
– Дрыхнешь? – спросил Джамал.
Я помотал головой.
– Ну тогда вали наружу. Пусть здесь проветрится немного… – Он покосился на едва теплящееся пламя факела, дожирающее последние крохи кислорода.
Я поднялся и вслед за ним нырнул в узкий лаз. Поплутав по извилистым проходам, мы выбрались в уже знакомую мне пещеру с жаровней. Я сразу увидел сложенные на полу вещи – мой огнестрел, рюкзак, бластер.
– Вещички можешь забрать. За сохранность, правда, не ручаюсь, – хихикнул Джамал. Пройдя в глубь пещеры, он плюхнулся в свою кучу тряпья. В руках у него будто сама собой появилась вчерашняя емкость с самогоном.
Интересно, он вообще когда-нибудь вылезает из этого своего логова?
Я поднял изрядно полегчавший рюкзак, заглянул внутрь. Да уж… Из провианта – только пара брикетов. Хорошо хоть боеприпасов оставили почти половину. Проверил винтовку, бластер, пояс с гранатами… Точнее, с лямками для гранат. Чертыхнулся.
– Что, не любишь делиться-то? – ехидно спросил Джамал.
Я стиснул зубы и промолчал.
– Иди пока в главную пещеру. Потолкайся там, подыщи себе место… Устраивайся, короче. Только не рыпайся особо, я тебя предупреждал. Ты здесь пока никто… Дорогу-то найдешь?
Я кивнул и направился к выходу.
Главную пещеру, впрочем, нашел не сразу. Видно, свернул не туда на одной из развилок, так что пришлось изрядно поплутать по этому лабиринту. В конце концов выбрался, куда нужно, но совсем с другой стороны. Те лазы, через которые я вчера попал в логово Джамала, виднелись аж на противоположной стене пещеры.
Огляделся. Костры в главной пещере горят и днем, но не столько для освещения, сколько для других надобностей. Свет Поллукса проникает сюда через выходы, а также через многочисленные «оконца» в верхней части пещеры. Светило, похоже, поднялось уже довольно высоко, и те отверстия, что располагаются прямо напротив него, сейчас похожи на прожекторы.
Народу ощутимо меньше. В основном всякий сброд – тощие, оборванные, вооруженные ржавыми самодельными тесаками. Низшая каста. Остальные, похоже, с утра подались на охоту. Хотя… Я разглядел Бао, в полном одиночестве сидящего возле догорающего костерка в самом дальнем конце пещеры. Не сказал бы, что мне понравился этот узкоглазый, но выбирать не приходится. В конце концов, с ним я хоть немного знаком.
Окликать я его не стал, просто подошел к костру. Впрочем, Бао, похоже, заметил меня еще раньше, чем я его.
– Садись.
Я сел, скрестив ноги. Повернулся так, чтобы позади меня была стена. Вряд ли у кого-то из ничтожеств, слоняющихся по пещере, хватит смелости напасть, даже со спины. Но лучше подстраховаться.
– Есть будешь?
Бао держал над огнем тонкий железный прут с насаженными на него кусочками мяса. Мой желудок тут же напомнил о себе, и я полез в рюкзак за последними брикетами сухого пайка. Своей-то жратвой узкоглазый вряд ли поделится.
Минут пять-десять сидели молча, занятые едой. Наконец, когда я закинул в рот последние крошки пайка и бросил обертку в костер, Бао сказал:
– Ты жив.
– Да ну? Ценное наблюдение.
– Твое оружие при тебе.
– Тоже верно.
Он, глядя куда-то в сторону, покивал и снова надолго замолчал.
Я повнимательнее разглядел узкоглазого. На вид лет сорок – сорок пять. Невысокий, худощавый, но явно чертовски жилистый. Каждое движение будто бы продумано заранее – ни одного лишнего жеста, взгляда, усилия. Про слова я уж вообще молчу. В жизни не видел более немногословного типа. И, почти как Джамал, этот узкоглазый вызывает у меня постоянную тревогу. Так и ждешь, что этот невозмутимый с виду коротышка вдруг вонзит тебе клинок под ребро. Тем более что однажды это уже чуть не случилось.
Да уж, куда ни плюнь – те еще экземпляры. Хотя, может, это у меня нервы сдают…
– Что будешь делать? – спросил наконец Бао.
Я пожал плечам:
– Понятия не имею. Осмотрюсь… Или у тебя есть предложения?
Он долго молчал, скользя взглядом по убогой обстановке пещеры. В дальнем от нас углу пещеры оборванцы устроили потасовку. Отборная ругань, повторяемая гулким эхом, вскоре заглушила все остальные звуки. Потом двое сцепились. Блеснул клинок. Душераздирающий вопль, оборвавшийся коротким булькающим звуком. Мне не было видно подробностей, но и так ясно, что только что население лагеря уменьшилось еще на одного жителя.
Бао, равнодушно отвернувшись от непрекратившейся и после убийства драки, негромко сказал:
– Твоя капсула.
Я вопросительно приподнял бровь, ожидая, что он продолжит. Но он молчал, только щурил свои и без того похожие на щелки глаза.
– Что – «моя капсула»? Говорю же, кранты ей.
– Можно попробовать.
– Только зря время потеряем. Да и не найду я ее теперь. Я вообще заблудился в этих ваших скалах.
Бао усмехнулся. Покосился на мою левую руку. Я мысленно выругался. Там, на запястье, красовались навороченные часы с компасом и прочими примочками, столь полезными в походе. Интересно, местным выдают что-нибудь подобное? Или все снаряжение четко регламентировано? Ч-черт, как бы не погореть на какой-нибудь мелочи…
Узкоглазый усмехнулся еще шире, чем лишь подкрепил мои опасения. Потом, наклонившись ко мне, выдал тираду, на которую, похоже, угрохал свой недельный лимит слов:
– Я давно здесь. Все здесь знаю, все замечаю. Что-то происходит. С тех пор, как появилась беловолосая девчонка…
Он медленно, будто бы укоризненно, покачал головой.
– И с тобой тоже что-то нечисто. Я чую. И Джамал это почуял. Иначе ты был бы уже мертв. Джамалу ты ни к чему. Ты опасен.
– Чем это я ему помешал?
– Джамал – вожак. Ему нужны те, кто будет служить. Сильные, но не очень. Не нужны те, кто захочет сбросить его.
Я заглянул в глаза Бао, неподвижно замершие под тяжелыми веками. Проверка? Провокация? Ввязываться в местные интриги мне ни к чему. Но, сдается мне, так просто узкоглазый не отвяжется.
– Какая еще девчонка? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал естественно и непринужденно. Но Бао меня раскусил в два счета. Улыбнулся – натянуто, одними губами. Глаза на миг расширились, влажно блеснули из-под век. Я скрежетнул зубами.
– Не злись. Лучше расскажи.
– Что рассказывать-то?! – огрызнулся я. – Лучше сам выкладывай, что задумал, и не морочь мне голову!
Бао снова укоризненно покачал головой.
– Я видел твою капсулу. Знаю, где искать. Мы с Морисом шли за ней.
Тысяча черепогрызов! Надо было валить этого умника вслед за чернокожим. Теперь проблем не оберешься…
– И дальше что? Джамалу ты, я так понял, ничего не рассказывал… А про то, что это я грохнул твоего дружка, он и сам догадался.
Узкоглазый усмехнулся.
– У меня нет друзей. А тебя Джамалу не сдал… Решил присмотреться.
– Ну, и много усмотрел?
– Ты странный.
– Да ты тоже, – осклабился я. – Здесь вообще большинство с головой не дружит, как я погляжу.
Бао, ничуть не смутившись и вообще будто бы не услышав моей реплики, продолжил:
– Тебя сбросили не по графику. Капсула не такая, как обычно. Гораздо больше.
– Ты на лету ее разглядел, что ли?
Он кивнул.
Врет? Хотя почему… Встретил я их с Морисом всего в нескольких километрах от места посадки. А окрестности здесь просматриваются отлично, особенно если выбрать место повыше. Засечь спускающуюся капсулу – раз плюнуть. Тем более что местные только и ждут, когда им что-нибудь подкинут сверху. Наверняка у них целая система наблюдения, с вахтами, сменами караула и все такое прочее. И размеры на лету оценить вполне возможно, даже невооруженным глазом. Спустили-то меня в допотопном корыте, к тому же трехместном. Оно раз в пять больше стандартной капсулы.
– Новички обычно сидят возле капсулы. Ты после посадки сразу полез в скалы. На север. Будто бы знал, что здесь лагерь…
Черт, не зэк, а настоящий гений сыска! Конечно, я предполагал, что меня могут раскусить. Но не в первый же день! Я явственно почувствовал, как вокруг меня начало сжиматься тугое кольцо. Сердце тяжело заворочалось в груди, заныло от смутной, гнетущей тревоги. Своды пещеры будто бы стали ниже, нависли над головой, подавляя своей непомерной тяжестью. Даже дышать труднее стало. Двумя пальцами я рванул ворот, освобождая горло. Вдруг захотелось выскочить наружу, прочь из этого огромного склепа.
Грэг, Грэг… Нервишки уже совсем ни к черту. Клаустрофобией ты вроде бы никогда не страдал. Хотя, признаться, с самого начала эти пещеры вызвали не самые лучшие ассоциации. После альдебаранских рудников волей-неволей начинаешь недолюбливать замкнутые пространства, особенно те, что под землей.
Я взглянул на замолчавшего Бао. С ним тоже что-то неладно – приподнялся, напрягся весь, будто прислушиваясь к чему-то. Глаза расширены так, что снова можно разглядеть их цвет. Это еще больше разожгло тлеющий во мне огонек тревоги. Кровь бешено застучала в висках, дрожь пробежала по всему телу…
– Что?! – почти выкрикнул я, но узкоглазый не обратил на меня внимания. Молча вскочил и бросился к выходу.
Я поднялся вслед за ним, пошатнулся… Нет, это не я пошатнулся. Это пол качнулся под ногами!
Как часто бывает в подобных случаях, на какие-то доли секунды время будто бы остановилось. Точнее, я сам завис, замер, как муха в янтаре. В мозгу промелькнула одна-единственная, всепоглощающая мысль. Мысль безымянная, неуловимая, почти не ухваченная сознанием, а, наоборот, это самое сознание отключившая и давшая волю древним, впечатанным то ли в подкорку, то ли в сам генетический код инстинктам.
Первый толчок был не очень сильным. Пол дрогнул под предательски ослабевшими от первобытного ужаса ногами. С потолка посыпалась пыль, мелкое крошево. По пещере пронесся низкий, рокочущий гул, впрочем, тут же заглушенный воплями десятков глоток.
Потом тряхнуло второй раз, уже основательнее. Перед глазами все поплыло, закачалось, как в видоискателе трясущейся видеокамеры. Я бросился к выходу, на бегу расталкивая ошалевших от ужаса зэков, но почти сразу же мой путь преградили две ухнувшие с потолка крупные глыбы. Я едва успел отскочить в сторону, когда обвалился еще один кусок стены – тонн пятнадцати весом, не меньше.
Третий толчок. По-моему, чуть слабее предыдущего, но не менее разрушительный. Один из главных выходов – тот, что был ближе ко мне, – обрушился полностью. Несколько крупных обломков покатились по наклонному полу внутрь пещеры, сталкиваясь друг с другом со звуком, похожим на стук гигантских бильярдных шаров. Кого-то придавило – раздался отчаянный вопль, тут же потонувший во всеобщем гвалте.
Четвертый толчок застал меня на полпути ко второму выходу, как раз тогда, когда я догнал Бао. Тот споткнулся о крупный обломок и рухнул бы мордой вниз, если б я не успел схватить его за шиворот. Тут-то и тряхнуло, да так, что я сам потерял равновесие и вместе с узкоглазым повалился на пол.
Глаз засыпало пылью, так что я не увидел, как обрушилась стена рядом со вторым выходом. Лишь по сотрясению пола почувствовал, что невдалеке ухнуло что-то очень тяжелое. Нас с Бао присыпало изрядной порцией песка и щебня, мне по левой лопатке садануло увесистым булыжником. Я, как под обстрелом, инстинктивно сжался, прикрывая ладонями затылок…
Потом все стихло. То есть зэки-то, конечно, галдели, не переставая. Но трясти перестало. Я приподнялся и, выплевывая набившийся в рот и ноздри песок, разразился самой ужасающей бранью, которую я только от себя слышал. Впрочем, большинство находившихся рядом реагировали примерно так же, так что голос мой был едва слышен в общем галдеже.
Где-то под боком зашевелился Бао. Я даже не стал оглядываться – все равно не видно ни зги. Большинство костров и факелов в пещере погасли, и свет сюда проникает только через верхние «оконца», некоторые из которых вдруг значительно расширились. Лучи Поллукса косыми полосами разрезают тьму пещеры, не столько освещая ее, сколько контрастируя с мраком. Пыль на свету вьется, как серая пурга, и не скоро еще стихнет. Люди успокоились гораздо раньше. Выплеснули в потоке ругани свой страх, боль, отчаяние, и все как по команде притихли. Наверное, как и я, обшаривали взглядом стены пещеры в поисках просвета. И не находили его.
Оба выхода наружу перекрыты.
Проснулся резко, будто в плечо кто толкнул. Какое-то время провалялся, таращась во тьму единственным глазом. Не видно ни зги, только в дальнем краю пещеры маячит какой-то отблеск – похоже, от факела из бокового лаза. Духотища – дышать нечем. Местная атмосфера и так кислородом небогата, а уж здесь, в этих лишенных вентиляции норах…
Я потер лицо ладонью, размазывая по щекам капли пота. Сел, прислонившись спиной к стене. Мокрый шершавый камень приятно холодит горящий после вчерашнего затылок. Кожу на плече – там, где на него попали брызги от плевка «летуна», – щиплет, как от кислоты. Хотя, почему «как»…
Кряхтя, я подтянул к себе колени, охватил их руками и так, скорчившись, просидел довольно долго. Тот Грэг Нортон, каким меня знали до каторги, наверняка бесновался бы сейчас: рычал, бросался на стены, проклиная тех недоносков, по вине которых здесь оказался. Наверняка бы вырвался в общую пещеру и, дав волю гневу, пошел крошить всех в капусту, пока кто-нибудь из местных не оказался бы чуть сноровистей и не поставил бы окончательную, жирнющую точку в этом рассказе. Но меня охватило какое-то странное оцепенение. Не то что идти – рукой шевельнуть не хотелось. Только мысли бешено вертелись в голове, как рой злющих пчел.
Тысяча черепогрызов!! Ведь ты даже не подумал об этом, Грэг! Ладно Кроуэлл. Старикан, похоже, давно выжил из ума. Ладно Ковальски с Вэйлом – эти болваны делают только то, что им босс прикажет. Но ты-то мог предположить, что браслет с девчонки просто-напросто сняли?! Может, в первые же дни. Может, уже с мертвой. Так что все, старина. Это конец. Ты сгниешь на этой проклятой планете!!
Подожди, подожди, Грэг, не пори горячку… Не могла же девица исчезнуть бесследно, верно? Тем более такая, как Диана. Убивать ее ни к чему. Живой она представляет куда большую ценность. Да чего уж там – здесь любая особь женского пола представляет собой неимоверную ценность.
К тому же она ведь была не одна, а Зотов, если верить рассказам Вэйла, парень не промах. Наверняка у него хватило бы пороху справиться со всем этим сбродом.
Но где их теперь искать? Пеленгатор – бесполезная игрушка. Средств связи здесь никаких… Попробовать расспросить местных? Только вот как это сделать, не вызывая подозрений?
Что ж, Грэг, придется пошевелить мозгами.
Прямо передо мной вдруг полыхнуло пламя зажигалки. Еще миг – и оно перекинулось на факел – обрезок трубы с намотанным на нее сухим мхом, щедро пропитанным горючкой.
Прищурив заслезившийся от копоти глаз, я разглядел держащего факел Джамала. В очередной раз кольнула уязвленная гордость. Проклятье, как он смог подобраться так незаметно?! Грэг, да соберись ты, в конце концов! Тоже мне, вояка…
– Дрыхнешь? – спросил Джамал.
Я помотал головой.
– Ну тогда вали наружу. Пусть здесь проветрится немного… – Он покосился на едва теплящееся пламя факела, дожирающее последние крохи кислорода.
Я поднялся и вслед за ним нырнул в узкий лаз. Поплутав по извилистым проходам, мы выбрались в уже знакомую мне пещеру с жаровней. Я сразу увидел сложенные на полу вещи – мой огнестрел, рюкзак, бластер.
– Вещички можешь забрать. За сохранность, правда, не ручаюсь, – хихикнул Джамал. Пройдя в глубь пещеры, он плюхнулся в свою кучу тряпья. В руках у него будто сама собой появилась вчерашняя емкость с самогоном.
Интересно, он вообще когда-нибудь вылезает из этого своего логова?
Я поднял изрядно полегчавший рюкзак, заглянул внутрь. Да уж… Из провианта – только пара брикетов. Хорошо хоть боеприпасов оставили почти половину. Проверил винтовку, бластер, пояс с гранатами… Точнее, с лямками для гранат. Чертыхнулся.
– Что, не любишь делиться-то? – ехидно спросил Джамал.
Я стиснул зубы и промолчал.
– Иди пока в главную пещеру. Потолкайся там, подыщи себе место… Устраивайся, короче. Только не рыпайся особо, я тебя предупреждал. Ты здесь пока никто… Дорогу-то найдешь?
Я кивнул и направился к выходу.
Главную пещеру, впрочем, нашел не сразу. Видно, свернул не туда на одной из развилок, так что пришлось изрядно поплутать по этому лабиринту. В конце концов выбрался, куда нужно, но совсем с другой стороны. Те лазы, через которые я вчера попал в логово Джамала, виднелись аж на противоположной стене пещеры.
Огляделся. Костры в главной пещере горят и днем, но не столько для освещения, сколько для других надобностей. Свет Поллукса проникает сюда через выходы, а также через многочисленные «оконца» в верхней части пещеры. Светило, похоже, поднялось уже довольно высоко, и те отверстия, что располагаются прямо напротив него, сейчас похожи на прожекторы.
Народу ощутимо меньше. В основном всякий сброд – тощие, оборванные, вооруженные ржавыми самодельными тесаками. Низшая каста. Остальные, похоже, с утра подались на охоту. Хотя… Я разглядел Бао, в полном одиночестве сидящего возле догорающего костерка в самом дальнем конце пещеры. Не сказал бы, что мне понравился этот узкоглазый, но выбирать не приходится. В конце концов, с ним я хоть немного знаком.
Окликать я его не стал, просто подошел к костру. Впрочем, Бао, похоже, заметил меня еще раньше, чем я его.
– Садись.
Я сел, скрестив ноги. Повернулся так, чтобы позади меня была стена. Вряд ли у кого-то из ничтожеств, слоняющихся по пещере, хватит смелости напасть, даже со спины. Но лучше подстраховаться.
– Есть будешь?
Бао держал над огнем тонкий железный прут с насаженными на него кусочками мяса. Мой желудок тут же напомнил о себе, и я полез в рюкзак за последними брикетами сухого пайка. Своей-то жратвой узкоглазый вряд ли поделится.
Минут пять-десять сидели молча, занятые едой. Наконец, когда я закинул в рот последние крошки пайка и бросил обертку в костер, Бао сказал:
– Ты жив.
– Да ну? Ценное наблюдение.
– Твое оружие при тебе.
– Тоже верно.
Он, глядя куда-то в сторону, покивал и снова надолго замолчал.
Я повнимательнее разглядел узкоглазого. На вид лет сорок – сорок пять. Невысокий, худощавый, но явно чертовски жилистый. Каждое движение будто бы продумано заранее – ни одного лишнего жеста, взгляда, усилия. Про слова я уж вообще молчу. В жизни не видел более немногословного типа. И, почти как Джамал, этот узкоглазый вызывает у меня постоянную тревогу. Так и ждешь, что этот невозмутимый с виду коротышка вдруг вонзит тебе клинок под ребро. Тем более что однажды это уже чуть не случилось.
Да уж, куда ни плюнь – те еще экземпляры. Хотя, может, это у меня нервы сдают…
– Что будешь делать? – спросил наконец Бао.
Я пожал плечам:
– Понятия не имею. Осмотрюсь… Или у тебя есть предложения?
Он долго молчал, скользя взглядом по убогой обстановке пещеры. В дальнем от нас углу пещеры оборванцы устроили потасовку. Отборная ругань, повторяемая гулким эхом, вскоре заглушила все остальные звуки. Потом двое сцепились. Блеснул клинок. Душераздирающий вопль, оборвавшийся коротким булькающим звуком. Мне не было видно подробностей, но и так ясно, что только что население лагеря уменьшилось еще на одного жителя.
Бао, равнодушно отвернувшись от непрекратившейся и после убийства драки, негромко сказал:
– Твоя капсула.
Я вопросительно приподнял бровь, ожидая, что он продолжит. Но он молчал, только щурил свои и без того похожие на щелки глаза.
– Что – «моя капсула»? Говорю же, кранты ей.
– Можно попробовать.
– Только зря время потеряем. Да и не найду я ее теперь. Я вообще заблудился в этих ваших скалах.
Бао усмехнулся. Покосился на мою левую руку. Я мысленно выругался. Там, на запястье, красовались навороченные часы с компасом и прочими примочками, столь полезными в походе. Интересно, местным выдают что-нибудь подобное? Или все снаряжение четко регламентировано? Ч-черт, как бы не погореть на какой-нибудь мелочи…
Узкоглазый усмехнулся еще шире, чем лишь подкрепил мои опасения. Потом, наклонившись ко мне, выдал тираду, на которую, похоже, угрохал свой недельный лимит слов:
– Я давно здесь. Все здесь знаю, все замечаю. Что-то происходит. С тех пор, как появилась беловолосая девчонка…
Он медленно, будто бы укоризненно, покачал головой.
– И с тобой тоже что-то нечисто. Я чую. И Джамал это почуял. Иначе ты был бы уже мертв. Джамалу ты ни к чему. Ты опасен.
– Чем это я ему помешал?
– Джамал – вожак. Ему нужны те, кто будет служить. Сильные, но не очень. Не нужны те, кто захочет сбросить его.
Я заглянул в глаза Бао, неподвижно замершие под тяжелыми веками. Проверка? Провокация? Ввязываться в местные интриги мне ни к чему. Но, сдается мне, так просто узкоглазый не отвяжется.
– Какая еще девчонка? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал естественно и непринужденно. Но Бао меня раскусил в два счета. Улыбнулся – натянуто, одними губами. Глаза на миг расширились, влажно блеснули из-под век. Я скрежетнул зубами.
– Не злись. Лучше расскажи.
– Что рассказывать-то?! – огрызнулся я. – Лучше сам выкладывай, что задумал, и не морочь мне голову!
Бао снова укоризненно покачал головой.
– Я видел твою капсулу. Знаю, где искать. Мы с Морисом шли за ней.
Тысяча черепогрызов! Надо было валить этого умника вслед за чернокожим. Теперь проблем не оберешься…
– И дальше что? Джамалу ты, я так понял, ничего не рассказывал… А про то, что это я грохнул твоего дружка, он и сам догадался.
Узкоглазый усмехнулся.
– У меня нет друзей. А тебя Джамалу не сдал… Решил присмотреться.
– Ну, и много усмотрел?
– Ты странный.
– Да ты тоже, – осклабился я. – Здесь вообще большинство с головой не дружит, как я погляжу.
Бао, ничуть не смутившись и вообще будто бы не услышав моей реплики, продолжил:
– Тебя сбросили не по графику. Капсула не такая, как обычно. Гораздо больше.
– Ты на лету ее разглядел, что ли?
Он кивнул.
Врет? Хотя почему… Встретил я их с Морисом всего в нескольких километрах от места посадки. А окрестности здесь просматриваются отлично, особенно если выбрать место повыше. Засечь спускающуюся капсулу – раз плюнуть. Тем более что местные только и ждут, когда им что-нибудь подкинут сверху. Наверняка у них целая система наблюдения, с вахтами, сменами караула и все такое прочее. И размеры на лету оценить вполне возможно, даже невооруженным глазом. Спустили-то меня в допотопном корыте, к тому же трехместном. Оно раз в пять больше стандартной капсулы.
– Новички обычно сидят возле капсулы. Ты после посадки сразу полез в скалы. На север. Будто бы знал, что здесь лагерь…
Черт, не зэк, а настоящий гений сыска! Конечно, я предполагал, что меня могут раскусить. Но не в первый же день! Я явственно почувствовал, как вокруг меня начало сжиматься тугое кольцо. Сердце тяжело заворочалось в груди, заныло от смутной, гнетущей тревоги. Своды пещеры будто бы стали ниже, нависли над головой, подавляя своей непомерной тяжестью. Даже дышать труднее стало. Двумя пальцами я рванул ворот, освобождая горло. Вдруг захотелось выскочить наружу, прочь из этого огромного склепа.
Грэг, Грэг… Нервишки уже совсем ни к черту. Клаустрофобией ты вроде бы никогда не страдал. Хотя, признаться, с самого начала эти пещеры вызвали не самые лучшие ассоциации. После альдебаранских рудников волей-неволей начинаешь недолюбливать замкнутые пространства, особенно те, что под землей.
Я взглянул на замолчавшего Бао. С ним тоже что-то неладно – приподнялся, напрягся весь, будто прислушиваясь к чему-то. Глаза расширены так, что снова можно разглядеть их цвет. Это еще больше разожгло тлеющий во мне огонек тревоги. Кровь бешено застучала в висках, дрожь пробежала по всему телу…
– Что?! – почти выкрикнул я, но узкоглазый не обратил на меня внимания. Молча вскочил и бросился к выходу.
Я поднялся вслед за ним, пошатнулся… Нет, это не я пошатнулся. Это пол качнулся под ногами!
Как часто бывает в подобных случаях, на какие-то доли секунды время будто бы остановилось. Точнее, я сам завис, замер, как муха в янтаре. В мозгу промелькнула одна-единственная, всепоглощающая мысль. Мысль безымянная, неуловимая, почти не ухваченная сознанием, а, наоборот, это самое сознание отключившая и давшая волю древним, впечатанным то ли в подкорку, то ли в сам генетический код инстинктам.
Первый толчок был не очень сильным. Пол дрогнул под предательски ослабевшими от первобытного ужаса ногами. С потолка посыпалась пыль, мелкое крошево. По пещере пронесся низкий, рокочущий гул, впрочем, тут же заглушенный воплями десятков глоток.
Потом тряхнуло второй раз, уже основательнее. Перед глазами все поплыло, закачалось, как в видоискателе трясущейся видеокамеры. Я бросился к выходу, на бегу расталкивая ошалевших от ужаса зэков, но почти сразу же мой путь преградили две ухнувшие с потолка крупные глыбы. Я едва успел отскочить в сторону, когда обвалился еще один кусок стены – тонн пятнадцати весом, не меньше.
Третий толчок. По-моему, чуть слабее предыдущего, но не менее разрушительный. Один из главных выходов – тот, что был ближе ко мне, – обрушился полностью. Несколько крупных обломков покатились по наклонному полу внутрь пещеры, сталкиваясь друг с другом со звуком, похожим на стук гигантских бильярдных шаров. Кого-то придавило – раздался отчаянный вопль, тут же потонувший во всеобщем гвалте.
Четвертый толчок застал меня на полпути ко второму выходу, как раз тогда, когда я догнал Бао. Тот споткнулся о крупный обломок и рухнул бы мордой вниз, если б я не успел схватить его за шиворот. Тут-то и тряхнуло, да так, что я сам потерял равновесие и вместе с узкоглазым повалился на пол.
Глаз засыпало пылью, так что я не увидел, как обрушилась стена рядом со вторым выходом. Лишь по сотрясению пола почувствовал, что невдалеке ухнуло что-то очень тяжелое. Нас с Бао присыпало изрядной порцией песка и щебня, мне по левой лопатке садануло увесистым булыжником. Я, как под обстрелом, инстинктивно сжался, прикрывая ладонями затылок…
Потом все стихло. То есть зэки-то, конечно, галдели, не переставая. Но трясти перестало. Я приподнялся и, выплевывая набившийся в рот и ноздри песок, разразился самой ужасающей бранью, которую я только от себя слышал. Впрочем, большинство находившихся рядом реагировали примерно так же, так что голос мой был едва слышен в общем галдеже.
Где-то под боком зашевелился Бао. Я даже не стал оглядываться – все равно не видно ни зги. Большинство костров и факелов в пещере погасли, и свет сюда проникает только через верхние «оконца», некоторые из которых вдруг значительно расширились. Лучи Поллукса косыми полосами разрезают тьму пещеры, не столько освещая ее, сколько контрастируя с мраком. Пыль на свету вьется, как серая пурга, и не скоро еще стихнет. Люди успокоились гораздо раньше. Выплеснули в потоке ругани свой страх, боль, отчаяние, и все как по команде притихли. Наверное, как и я, обшаривали взглядом стены пещеры в поисках просвета. И не находили его.
Оба выхода наружу перекрыты.
15
Тишина продлилась недолго. Придя в себя, зэки засуетились, как муравьи в потревоженном муравейнике. Во тьме пещеры заплясали огни факелов. Больше всего их скопилось в тех местах, где еще недавно были выходы. Дальний из проходов почти сразу оставили в покое – там обрушился сам свод, и разгрести этот завал не представлялось возможным. Второй завалило крупными обломками, отколовшимися от потолка и стен, и здесь еще можно было поковыряться. Хотя я слабо представляю, как кучке тощих, изможденных оборванцев удастся сдвинуть с места многотонные глыбы, не имея под рукой даже самой завалящей лебедки.
Сами зэки, видно, тоже это понимали. То и дело кто-нибудь из них начинал орать что-то насчет того, что мы все в могиле и что лучше уж сразу вскрыть себе вены, чем гнить здесь заживо. Кажется, кто-то даже последовал этому совету. То там, то здесь возникали яростные перебранки, некоторые из которых закончились поножовщиной. Я поначалу попробовал взять на себя командование – уж не знаю, с какой стати. По старой привычке, наверное. Какое-то время бродил по пещере, разнимал дерущихся, пытался как-то объединить всех, призывал начать разбирать завал. Но прислушивались ко мне, только когда я переходил на ругань и начинал раздавать оплеухи, а так все норовили держаться подальше. Так что, в конце концов, плюнул я на все это и, забравшись на один из крупных обломков, стал наблюдать за происходящим со стороны. Бао, все это время державшийся неподалеку от меня и не проронивший ни слова, последовал моему примеру. Так мы и сидели, как два попугая на насесте, когда появился Джамал.
Я не сразу его разглядел. Заметил только, что зэки вдруг разом притихли, разбрелись по дальним концам пещеры, изображая кипучую деятельность возле завалов. Лишь потом, когда Бао молча ткнул меня локтем в бок, я обратил внимание на троих вооруженных огнестрелами зэков, держащих в руках ярко горящие факелы. По-моему, Ханс и его люди. Между ними маячила сутулая фигура Джамала.
– Смотри-ка, живой… – пробормотал я. – Значит, внутренние пещеры не завалило.
Бао молча покивал, не сводя глаз с уродца. Джамал же, не спеша обойдя полукругом всю пещеру, направился к нам.
– А! Живой, морда косоглазая, – одобрительно кивнул он Бао. Меня смерил взглядом и, хихикнув, тоже кивнул: – Ты, я смотрю, тоже уцелел… как тебя там…
– Грэг.
– Ну, да, как же я мог забыть, – захихикал он в своей обычной бесноватой манере. Я не обратил на это внимания. Похоже, уже успел привыкнуть.
– Ну, я рад, что ты живой. Обидно было бы, если б тебя пришибло в первый же день, правда? Ты ведь еще не успел толком насладиться здешними красотами…
Я ожидал, что он снова захихикает, но он оставался серьезным. Видно, безнадежное это занятие – пытаться предугадать поступки этого придурка.
– Что делать собираешься? – спросил я, воспользовавшись паузой.
Джамал скривился.
– Хрен его знает. Такого раньше не случалось. Потряхивало, конечно, иногда, но стены здесь крепкие. Там, дальше, – он мотнул головой в сторону своего логова. – Только песок с потолка посыпался чуток, и все. А здесь – такое паскудство…
Он обернулся, разглядывая завалы, и что-то забормотал себе под нос. Похоже, ругательства.
– Вам этот завал не разобрать, – негромко сказал я.
Он повернул голову ко мне – резко, так что взметнулись космы спутавшихся волос. Взгляд обжег ненавистью.
– Ты мне поболтай еще! Разгребут, никуда не денутся. Иначе я лично каждого пощекочу… – Он недвусмысленно положил ладонь на рукоятку длинного изогнутого клинка.
– Да тут, по-моему, хоть щекочи, хоть не щекочи… – с мрачным видом продолжал я. Огнестрел лежал рядом со мной, ствол его был направлен в сторону уродца. Правая рука лежала на рукояти.
Но Джамал, опять-таки вопреки моим опасениям, не вспылил. Лишь окинул меня цепким, изучающим взглядом, на долю секунды задержавшимся на огнестреле. Лицо его, и без того не особо симпатичное, искривилось в какой-то малопонятной гримасе.
– Другие выходы наружу есть? – спросил я. – Я, когда подходил к лагерю, видел много дыр выше по склону…
– Вон они, дыры твои! – огрызнулся Джамал, мотнув головой наверх, в сторону зияющих под самым потолком «окон».
Да, действительно… В принципе, в некоторые из них человек вполне может пролезть. Только вот добраться до них затруднительно – нужно как-то преодолеть метров пять-шесть отвесной стены. Найдется ли здесь что-нибудь, из чего можно будет соорудить лестницу такой длины? Хотя мало добраться до этой дыры. Там, снаружи, тоже почти отвесная скала. Так что еще нужны будут веревочные лестницы. Или, на худой конец, просто веревки…
– Но вообще-то ты прав, – прервал мои размышления Джамал. – Есть еще пещеры. Выше по склону. Все скалы изрыты этими ходами насквозь.
Сами зэки, видно, тоже это понимали. То и дело кто-нибудь из них начинал орать что-то насчет того, что мы все в могиле и что лучше уж сразу вскрыть себе вены, чем гнить здесь заживо. Кажется, кто-то даже последовал этому совету. То там, то здесь возникали яростные перебранки, некоторые из которых закончились поножовщиной. Я поначалу попробовал взять на себя командование – уж не знаю, с какой стати. По старой привычке, наверное. Какое-то время бродил по пещере, разнимал дерущихся, пытался как-то объединить всех, призывал начать разбирать завал. Но прислушивались ко мне, только когда я переходил на ругань и начинал раздавать оплеухи, а так все норовили держаться подальше. Так что, в конце концов, плюнул я на все это и, забравшись на один из крупных обломков, стал наблюдать за происходящим со стороны. Бао, все это время державшийся неподалеку от меня и не проронивший ни слова, последовал моему примеру. Так мы и сидели, как два попугая на насесте, когда появился Джамал.
Я не сразу его разглядел. Заметил только, что зэки вдруг разом притихли, разбрелись по дальним концам пещеры, изображая кипучую деятельность возле завалов. Лишь потом, когда Бао молча ткнул меня локтем в бок, я обратил внимание на троих вооруженных огнестрелами зэков, держащих в руках ярко горящие факелы. По-моему, Ханс и его люди. Между ними маячила сутулая фигура Джамала.
– Смотри-ка, живой… – пробормотал я. – Значит, внутренние пещеры не завалило.
Бао молча покивал, не сводя глаз с уродца. Джамал же, не спеша обойдя полукругом всю пещеру, направился к нам.
– А! Живой, морда косоглазая, – одобрительно кивнул он Бао. Меня смерил взглядом и, хихикнув, тоже кивнул: – Ты, я смотрю, тоже уцелел… как тебя там…
– Грэг.
– Ну, да, как же я мог забыть, – захихикал он в своей обычной бесноватой манере. Я не обратил на это внимания. Похоже, уже успел привыкнуть.
– Ну, я рад, что ты живой. Обидно было бы, если б тебя пришибло в первый же день, правда? Ты ведь еще не успел толком насладиться здешними красотами…
Я ожидал, что он снова захихикает, но он оставался серьезным. Видно, безнадежное это занятие – пытаться предугадать поступки этого придурка.
– Что делать собираешься? – спросил я, воспользовавшись паузой.
Джамал скривился.
– Хрен его знает. Такого раньше не случалось. Потряхивало, конечно, иногда, но стены здесь крепкие. Там, дальше, – он мотнул головой в сторону своего логова. – Только песок с потолка посыпался чуток, и все. А здесь – такое паскудство…
Он обернулся, разглядывая завалы, и что-то забормотал себе под нос. Похоже, ругательства.
– Вам этот завал не разобрать, – негромко сказал я.
Он повернул голову ко мне – резко, так что взметнулись космы спутавшихся волос. Взгляд обжег ненавистью.
– Ты мне поболтай еще! Разгребут, никуда не денутся. Иначе я лично каждого пощекочу… – Он недвусмысленно положил ладонь на рукоятку длинного изогнутого клинка.
– Да тут, по-моему, хоть щекочи, хоть не щекочи… – с мрачным видом продолжал я. Огнестрел лежал рядом со мной, ствол его был направлен в сторону уродца. Правая рука лежала на рукояти.
Но Джамал, опять-таки вопреки моим опасениям, не вспылил. Лишь окинул меня цепким, изучающим взглядом, на долю секунды задержавшимся на огнестреле. Лицо его, и без того не особо симпатичное, искривилось в какой-то малопонятной гримасе.
– Другие выходы наружу есть? – спросил я. – Я, когда подходил к лагерю, видел много дыр выше по склону…
– Вон они, дыры твои! – огрызнулся Джамал, мотнув головой наверх, в сторону зияющих под самым потолком «окон».
Да, действительно… В принципе, в некоторые из них человек вполне может пролезть. Только вот добраться до них затруднительно – нужно как-то преодолеть метров пять-шесть отвесной стены. Найдется ли здесь что-нибудь, из чего можно будет соорудить лестницу такой длины? Хотя мало добраться до этой дыры. Там, снаружи, тоже почти отвесная скала. Так что еще нужны будут веревочные лестницы. Или, на худой конец, просто веревки…
– Но вообще-то ты прав, – прервал мои размышления Джамал. – Есть еще пещеры. Выше по склону. Все скалы изрыты этими ходами насквозь.