Важин Александр. Год Героя

   — Он смог зарубить одну летающую тварь, — глухо рассказывал Саламат. — Но в спину ему вонзился дротик и другая его растерзала. Он был храбрым воином…
   Бойко… Дружище Бойко. Тот, кто стал его самым близким другом в этом мире. Веселый и жизнерадостный парень.
   Ты прибыл сюда с посланием князя. И что, для того, чтобы погибнуть? Что же он теперь скажет его матери? А жене?
   Эти твари… Эти проклятущие нелюди в обличьях крокодилов. Эти монстры, пришедшие убивать и разрушать. Всех под корень! Все-е-ех… Уничтожить до единого! Пока они сложили оружие, со свежими силами атаковать их, безоружных. Сначала два залпа из арбалетов, а потом напоить мечи кровью захватчиков.
   А сначала мы посмотрим, какого цвета внутренности у их предводителя. Интересно, такие же, как у обычной ящерицы? Что ж, проверим. И плевать на данное слово обеспечить его безопасность.
   К этому готовились и вои. Посланные разведчики доложили, что ящеры стоят в нескольких километрах отсюда. И возле их лагеря возвышается стальная гора из щитов, копий и мечей.
   Неожиданным и стремительным ударом можно рассеять и перебить кхадов. Это будет настоящая резня. Убийство безоружных.
   В этом месте помутненное горем сознание Алексея прояснилось. Погодите, это нужно остановить! Мы же люди. А ящеры эти — они же разумные существа.
   Кровавая пелена спала с глаз Алексея. Осталась только горечь потери и опустошенность. «Эх, Бойко, мне будет тебя не хватать. Твоя смерть не была напрасной. Мы победили. Спи спокойно. Ради твоей памяти я должен не допустить, чтобы эти холмы сегодня снова искупались в крови».
   А олавичи уже готовились к выступлению на кхадов. Заряжались арбалеты, прибывшие воины Колуна строились в походную колонну.
   — Ратибор, что происходит? Кто здесь командует?
   — Да мы же сейчас можем одним махом покончить с этими тварями.
   — Ратибор, останови воев. Ты мне уже поверил раньше. И мы одержали победу. Поверь же мне и на этот раз. Сначала мы должны поговорить с предводителем ящеров.
   — Но вои жаждут отомстить за погибших. Сегодня много костров унесут павших в царство Орили. Костры нужно окропить кровью…
   — Ящеров погибло больше в этой битве. Хватит жертв этой войны. Будем с ними договариваться. Ты передал командование мне. И пока еще ты меня не разжаловал…
   — Что этот чужак себе позволяет? — взвился Колун. — Может, ты хочешь, чтобы тебе голову неразумную срубили? Не мешай нам покончить с тварями. Воины рвутся в бой!
   У Алексея не было сил даже гневаться на воеводу. Тем более что тому вряд ли бы кто помешал, если он решится привести свою угрозу в исполнение.
   — Ратибор, — спокойно обратился к начальнику заставы Алексей, — пока еще ты отвечаешь за войска здесь. Что значит: «Вои рвутся в бой»? Что это за дисциплина? Такую армию, где командир идет на поводу у самых горластых солдат, неприятель возьмет голыми руками. Да, мы можем сейчас перебить этих ящеров. Но ты уверен, что за ними не придут другие? А мы расслабились и почиваем на лаврах. Дай мне поговорить с воями.
   Ратибор кивнул.
   Алексей вышел и стал перед толпившимися возбужденными воями. Какое-то время он стоял молча, твердо глядя поверх голов, потом заговорил. Он старался, чтобы его голос звучал как можно тверже и громче. Свой рупор он потерял в пылу битвы.
   — Я прошу передние ряды передавать мои слова задним. Олавичи! Мы все воины и знаем, что если в армии будет хаос и приказы не будут выполняться, то всякая война будет проиграна. В этой битве командовал я — и мы отстояли свою землю. И сейчас я приказываю оставаться на позициях.
   По рядам пронесся ропот недовольства и гневные выкрики.
   — Да, я не олавич. Но я живу на земле олавичей, и эта земля стала для меня такой же родной, как и для вас. И не будь меня, чужака, приграничные селения уже были бы разрушены и вы прятались бы по своим лесам.
   Гневный гул и угрозы были ему ответом.
   — Я выиграл эту битву. Вместе с вами. Только благодаря вашему мужеству мы отстояли свою землю.
   Алексей помолчал и продолжил уже тише.
   — В минувшей битве погиб мой друг. Но месть и злоба сейчас неуместны. И я призываю вас выполнять приказы. Иначе…
   Его слова потонули в криках, как в недовольных, так и в одобряющих.
   — Тем, кто особо недоволен моим решением, я предлагаю прямо сейчас скрестить оружие. В схватке мы и решим, кто из нас прав. Я буду драться с каждым, кто сомневается в правильности моих решений. И я их буду убивать. Приказы не должны ставиться под сомнение.
   Алексей категоричным движением освободил катану из ножен. Он надеялся, что бравада подействует и против него никто не выйдет. Ведь это было дуростью — устраивать прямо сейчас поединки. Когда надо было решать более важные вопросы.
   Но вопреки его ожиданиям из рядов олавичей вышли один за другим около десятка воинов. Из тех, кто не участвовал в бою и прибыл вместе с Колуном. Алексей взялся за рукоять катаны двумя руками и приготовился драться с первым из них.
   «Смогу ли я одолеть, пусть даже по одиночке, всех этих опытных воинов, с детства владеющих мечом? Ты должен! Другого пути нет…» А меч просто вываливался из уставших рук.
   Спиной он почувствовал, что сзади тоже кто-то приближается. «Не ударят же в спину?» Он скосил глаза и увидел, что это Братуш. «И ты, Братуш?» Алексей знал, что сотник в свои молодые годы был уже одним из лучших мечников страны, в чем он имел возможность лично убедиться. «И он мне не верит». Но Братуш, приволакивая раненую ногу, стал плечом к плечу с Алексеем и обнажил свой меч, не говоря ни слова.
   Так они стояли вдвоем перед десятком воев, когда спереди них встал мальчишка с мечом в руке.
   — Явор, уйди отсюда!
   — Не уйду! — уперся парень, неприязненно глядя на воев перед ними.
   Саламат, Замята и еще другие вои выходили и становились рядом с Алексеем. А Ратибор в это время что-то втолковывал мрачному Колуну.
   «Не хватало еще, чтобы олавичи поднимали мечи друг на друга. Сейчас как раз время для междоусобицы».
   — Друзья, я благодарен вам за поддержку. Но сейчас я приказываю вам вернуться назад.
   Его противники нерешительно и угрюмо топтались напротив, не решаясь обнажить мечи.
   — Я должен вас всех убить, поскольку вы дерзнули выступить против приказа. Убить ради безопасности всех остальных. Но… — Алексей выдержал паузу. — Но поскольку я не олавич, то я этого не сделаю. Пока, во всяком случае. Стать в строй!
   Большинство нарушителей молча начали возвращаться на свои места.
   В этот напряженный момент Алексей почувствовал, как ему сзади на плечо положил руку Братуш. Его бывший недруг наклонился к нему и негромко заговорил:
   — Если ты сейчас не накажешь тех, кто не повиновался, то дальше тебе тяжело будет вернуть уважение воинов. Я знаю, что ты просто не хочешь их убивать. Позволь мне сделать это. Так будет лучше для всех.
   Пару секунд поразмыслив, Алексей выдавил:
   — Хорошо.
   Братуш тут же подошел к оставшимся четверым воям и грозно насупившись, произнес:
   — Не пристало воеводе, под чьим руководством мы сегодня одержали победу, обнажать меч против воев. Поэтому я скрещу клинок с каждым из вас, дабы впредь неповадно было нарушать дисциплину.
   — Но ты же ранен, — возразил такой же молодой вой, как и Братуш.
   — Мои руки так же проворны. И я готов отрубить вам лишние части тела, особенно языки.
   Первым против молодого сотника вышел уже пожилой вой со шрамом через всё лицо. И перед строем воев завязался поединок двух опытных мечников. Удар — щит, щит — удар. Хоть ситуация и была донельзя паршивой: олавич дрался против олавича, Алексей завороженно следил за схваткой.
   Даже раненый и лишенный маневренности, Братуш не уступал идежскому вою. И вскоре он смог найти брешь в обороне противника и разрубил ему плечо. Сотник не стал добивать воя, а с окровавленным мечом стал ждать следующего. Но больше желающих скрестить мечи не нашлось, и относительный порядок был восстановлен. Тогда снова заговорил Алексей:
   — Помните, я обещал вам рассказать после битвы, что ответил царь Леонид своим воинам? Он ответил: «Не нужно много есть накануне битвы, ибо сегодня ночью мы будем пировать за столом у бога мертвых». И бесстрашные воины спросили у Леонида: «О царь, будешь ли ты пировать вместе с нами?» «Я буду, как всегда, во главе стола», — так ответил им Леонид. Поскольку после сегодняшней битвы, как я и обещал, большинство из нас остались на этой земле, то, значит, у нас есть еще дела здесь. И пировать мы будем на этой стороне! Помянем павших…

* * *

   За массивным, растрескавшимся от старости деревянным столом расположились Колун, Ратибор, Алексей и монг Бутак. На табурете в углу примостился Икташ, освобожденный раб ящеров, переодетый наконец в нормальную одежду вместо своих вонючих, кишащих паразитами лохмотьев. Он оказался монгом, который еще в своей юности побрел в болота на поиски счастья и чудом перебрался на ту сторону. Где и нашел «счастье», став рабом обитающих там кхадов.
   Посредине, возле холодного сейчас очага, в явно неудобной для себя позе сидел предводитель кхадов. Чешуйчатая образина светло-бурого цвета, через чей распахнутый рот виднелись ровные зубы, все одинаковой длины. Алексею этот ящер напоминал виденных в кино и на картинках двуногих прямоходящих динозавров, типа рапторов. Но что сразу же отличало кхадов от вымерших земных рептилий (помимо разума), так это длинные и сильные передние конечности в отличие от слаборазвитых «рук» динозавров. Тело кхада спереди было прикрыто толстым кожаным одеянием типа фартука.
   — А почему вы не попробовали договориться с людьми? Зачем же сразу нужно было завоевывать их земли? — спрашивал Алексей.
   — Через степи мы хотели только пройти. Нам нужна вода, — переводил Икташ глухие «кх», вылетающие из пасти ящера.
   «Наверное, его образ мышления не схож с человеческим. Потому я и не могу его понимать, равно как и он меня».
   — Люди всегда были рабами кхадов. Люди слабее нас.
   — Да уж, — протянул Ратибор. — Они бы точно не договорились с нами. Люди, видишь ли, слабее их. А что же вас разгромили и изгнали из ваших болот, если вы такие сильные?
   Нечеловеческая морда не выражала никаких эмоций. Но его шипение стало более прерывчатым.
   — Они… еще… Мы не могли… Наш многочисленный народ почти весь погиб. Только кир-кхады смогли уйти. Чтобы найти свою погибель здесь… Вдали от родины. И вот последний потомок царей кхадов пленен людьми.
   Глядя на серьезные напряженные лица, Алексей подумал, что все присутствующие в этой комнате уже осознали, что теперь очень многое изменится под солнцем этой части мира. И что народы Самьнавии еще не скоро вернутся к прежним отношениям друг с другом. Это понимали и олавичи Ратибор с Колуном, и монг Бутак. И не человек, но разумное существо, последний царь кхадов. И Алексей, пришелец совсем из другого мира.
   Наступали новые времена. И каким будет будущее для жителей Самьнавии, сейчас не смог бы ответить никто. Если оно, это будущее, наступит. Ведь если верить ящеру, которого Икташ звал «Кх-х-ха», те, кто придет через полгода с юга, вполне могут поставить точку в истории всех здешних племен и народов.
   Застыли суровые черные глаза на смуглом лице монга, задумчиво теребил рыжий ус Ратибор, шумно вздыхал приземистый, но мощный в кости Колун, утирая лоб рукавом. И ничего нельзя было понять по всегда оскаленной морде Кх-х-ха.
   Молчал и Алексей. «Почему тут все жили относительно спокойно, время от времени воюя друг с другом? И почему теперь, когда здесь появился я и только немного обжился, как начались разные заварухи? Сначала монги. Потом эти, мать их так, ящеры разумные. Теперь же ящеры пророчат приход полчищ жутких монстров, способных уничтожить все людские народы, как это произошло с кхадами. Твари, перебившие отнюдь не слабых ящеров прямо в их родных болотах. И самое странное, что за новыми монстрами стоят люди. Страшные люди, если верить царственному ящеру. Вернее, царственной ящерице. Тьфу ты!»
   А вслух, перерывая запавшее было гнетущее молчание, Алексей не упустил шанса пожурить олавичей.
   — Ну что, соратнички? Ведь хорошо, что я не такой горячий, как вы, и не дал вам перебить ящеров. И не узнали бы мы о новых напастях, которые нас поджидают. Зато теперь у нас есть почти полгода, чтобы приготовиться к встрече с ними.
   — Может, эта ящерица придумала всё, чтобы спасти себе жизнь, — проворчал Колун, хлопнув ладонью по столу.
   — А я думаю, что он говорит правду, — вмешался Бутак. — Ведь за ними идет обоз с их детьми и вещами. Стали бы они от доброй жизни переселяться из своих болот?
   — Решили себе новые земли завоевать. Да ничего не вышло, — упорствовал Колун.
   — Хватит спорить, — остановил всех Ратибор. — Первым делом нужно вновь собирать Совет. Я приглашаю на Совет Олавии Бутака и… — Ратибор скривился и посмотрел на царя кхадов, — и тебя.
   Колун не стал спорить, согласившись, что сообща думать легче.
   — А что будем делать с ящерицами? — спросил он.
   — Я думаю, что их можно пока поселить на заплавных лугах в верховьях Лотвы. Без оружия. Всё равно им сейчас деваться некуда, — предложил Алексей.
 
   Заседание Совета открыл князь Родак.
   — Сначала давайте почтим память тех, кто отдал жизни, защищая свою землю. Пусть жрецы неустанно молятся, чтобы они заняли достойные места в Илии. И, братья, воздадим по заслугам тем, кто отстоял наш край, сберег наши города, спас жизни женщин и детей.
   Все присутствовавшие внимали словам князя. Но взоры нескольких сотен старейшин и жрецов Олавии были прикованы к стоящему в углу зала ящеру. Или, если быть точным, к самке-ящеру. Как объяснил Алексею Икташ, царь кхадов на самом деле был женщиной. Самкой. Последней царицей из рода царственных кхадов.
   Члены Совета то и дело поглядывали на стоящее прямо диковинное существо ростом чуть-чуть повыше высоких людей, на двух мощных ногах, с сильными трехпалыми лапами-руками, да к тому же покрытое крупной блестящей светло-бурой чешуей. Короткий, но массивный хвост украшал рептилию сзади.
   Кх-х-ха стояла неподвижно, лишь время от времени резкими рывками мотала головой.
   Князь пригласил Ратибора рассказать о битве с кхадами. Начальник заставы, сбиваясь и запинаясь, описал сражение на холмах под Степом. И много времени Ратибор уделил заслугам Алексея в этой битве.
   А после воеводы выступал сам Алексей. Он попытался изложить Совету то, что удалось узнать от Кх-х-ха.
   — По ту сторону Бескрайних болот жили ящеры-кхады. Как жили, во что верили, с кем воевали — пока известно мало. Жили они родами численностью четыреста-пятьсот ящеров, каждый на своем участке. С людьми они сталкивались редко. Иногда к ним попадали заблудшие в болотах. В основном это были монги. Их не убивали, но превращали в рабов, нечто вроде домашних животных. И вот полгода назад жизнь ящеров была нарушена. В их владения вторглись невиданные ранее существа, напавшие целой ордой. Ящеры были хорошими воинами и яростно сопротивлялись, но потерпели поражение и были наголову разбиты. Завоеватели начали безжалостно уничтожать кхадов. Их последняя царица, — Алексей показал на Кх-х-ха, — говорит, что эти твари разные и чем-то напоминают любимую пищу ящеров — насекомых. Но просто-таки огромного размера и со смертоносными жалами, рогами, режущими и колющими конечностями. И многие из них стали пожирать поверженных кхадов.
   Алексей перевел дух.
   — А заправляют этими «насекомыми» люди. Люди с волосами цвета солнца, когда оно стоит в зените. Кх-х-ха говорит, что они чем-то похожи на меня, — Алексей провел рукой по волосам, — но их волосы имеют вообще золотистый оттенок и очень яркие. Так вот, эти люди ведут полчища тварей в битву. И убить такого человека очень-очень тяжело. Ящеры пробовали, но если к златовласому и можно было пробиться через заслон тварей, то дальше воины кхадов слабели, теряли голову от ужаса и даже иногда начинали убивать друг друга.
   В зале началось перешептывание и шушуканье.
   — Такие вот дела творились по ту сторону болот. Остатки кхадов, не более полусотни родов, оставшихся из сотен, совершили исход из болот и прошли с битвами по землям монгов в поисках влажных земель, где бы они могли поселиться. Кх-х-ха — последняя оставшаяся в живых из рода царских кхадов, правителей ящеров. Кхады очень дорожат ее жизнью, поскольку она — Последняя. И их последняя надежда на возрождение. Так вот, если верить ей, златовласые люди с ордами ненасытных тварей не остановятся и придут к осени на эту сторону болот. Как только немного похолодает. Те твари не любят тепла.
   Свой рассказ Алексей завершил уже в гуле возбужденных голосов. А дальше в Совете Олавии началось почти то же, что и в Думе в период принятия бюджета. Вот только до драки дело не дошло. «Жириновского им не хватает», — иронично подумал Алексей, наблюдая за старейшинами да жрецами олавичей, которые яростно дискутировали друг с другом.
   Члены Совета выступали, спорили и ругались. Немного выждав, князь взял инициативу в свои руки, призвав всех к порядку. И категорично заявил, что те, кому есть что предложить конкретного, пусть выступают поодиночке, излагая свои соображения вниманию Совета.
   В основном мнения «депутатов» были сходны и разделились на два лагеря. Одни предлагали опять-таки отступить в леса и вести партизанскую войну. Времени для того, чтобы неспешно переселиться в леса, было достаточно.
   А другие, воодушевленные недавней победой над ящерами, хотели хорошо подготовиться и встречать врага во всеоружии на границе.
   Споры продолжались до самого вечера, пока не наступил черед сказать свое слово Будивою, жрецу Турача.
   — Братья, — обвел он взглядом всех присутствующих. — Мы не знаем точно, что за новое зло придет к нам с юга. И как долго мы сможем с ним сражаться будь то на границе или в лесах. Если эти… люди разбили таких воинов, как ящеры…
   — Но и мы их разбили! — выкрикнул немолодой высокий мужчина с заплетенными в косички волосами и с орнаментом старейшины на одежде.
   — Верно, — согласился Будивой. — И большая заслуга в том — чужака Олеши, который появился в это смутное время в наших землях, — указал жрец на Алексея.
   «Наверное, тут я должен засмущаться», — подумал Алексей, стоящий рядом с Бутаком, на которого недовольно косились.
   — Князь, — обратился жрец к Родаку, — давай выслушаем Олешу. Он уже помог нам в битве с ящерами. Он поможет нам и в этот раз, — предложил он.
   Князь не возражал против предложения Будивоя и пригласил Алексея высказать свои соображения.
   «Ну вот, — думал Алексей, снова поднимаясь на возвышение для выступающих. — Нашли крайнего, етить вашу мать. Почему опять я? Чуть что, сразу Косой…»
   — Спасибо за доверие, Будивой. Но… олавичи, а что вы хотите от меня услышать? Если честно, то я тоже не знаю, что нам грозит на самом деле и как с ним бороться. Ясно только одно — осенью к нам могут нагрянуть не пятнадцать тысяч ящеров, а несметные орды других тварей, ведомых златовласыми людьми. Также предельно ясно, что это касается не только олавичей. Первый удар на себя снова примут монги. А если мы не устоим, то следующими на пути этих… не знаю, как их называть… окажутся бранны.
   Алексей видел, что его внимательно слушают, и продолжил:
   — И еще это касается тех уцелевших ящеров, которые сейчас находятся в наших приграничных землях в верховьях Лотвы. Что делать — будем еще думать. Но самым первым шагом нужно заключить союз с монгами и браннами для совместного отражения напасти. Поодиночке мы можем не устоять.
   Это предложение, как и опасался Алексей, вызвало бурю негодования в рядах олавичей. Из выкриков было ясно, что ни какого союза с монгами и быть не может. И даже звучали предложения, пользуясь их ослабленностью, нанести по ним удар. Алексей начал всерьез опасаться за жизнь Бутака и попросил князя обеспечить безопасность монга.
   Князю с трудом удалось восстановить относительный порядок. И Алексей начал излагать свои соображения дальше, понимая, что сразу преодолеть многовековую ненависть к монгам олавичам вряд ли удастся.
   — Олавичи, в любом случае решение принимать вам. Cейчас вы вспоминаете былые обиды и распри. Это всё понятно. Но перед лицом неведомой опасности о них нужно позабыть. Иначе нас всех может ждать впереди только смерть. И это еще не всё. В союз людей Самьнавии нужно также включить кхадов. Им тоже есть за что сражаться. Да не кричите вы! Вы спросили моего совета. Я его высказал. Теперь решать вам. Если есть лучшее решение — предлагайте.
 
   На следующий день Алексей не пошел на Совет. Он уже никак не мог повлиять на его решение. А для себя решение он уже принял. Он не будет пытаться перешибить топор обухом. В благодатной долине басанту ему будут внимать больше. И его помощь пригодится тамошним обитателям. Может, нашествие с юга и не коснется затерянной горной долины. Но он будет осторожным. И горцы будут готовы ко всему.
   А пока Алексей прогуливался улицами Идежа в сопровождении Бутака, Кх-х-ха и Икташа. Бродить в такой компании по столице Олавии было небезопасно, поэтому их сопровождали четверо воев, которые были то ли их охранниками, то ли конвоирами.
   Бутак, который ранее бывал в городах браннов на побережье, не сильно удивлялся увиденному. А вот Кх-х-ха внимательно рассматривала улицы, дома и встречных людей, которые шарахались в сторону от странной процессии.
   Постепенно народу вокруг них становилось всё больше. Люди шли следом за разношерстной группой, привлекаемые наличием монга и двуногого чудища, с которыми, как все знали, недавно была битва на границе. Из преследующей толпы начали доноситься угрожающие выкрики. В руках идежцев стали появляться камни и палки, кое-где заблестели ножи и мечи. И вот, в конце концов, Алексею вместе с его спутниками озлобленные олавичи преградили дорогу.
   Четверо сопровождавших воев, с явной неохотой сомкнув плечи, приготовились защищать троих чужаков. Тревожно оглядываясь, Бутак положил руку на рукоять сабли, Алексей тоже был готов рвануть меч из-за спины.
   В этот момент сквозь толпу, расталкивая горожан, к ним протиснулись несколько княжеских дружинников.
   — Вас вызывает князь, — доложил старший из них. Дружинники окружили монга и кхада и направились к хоромам князя.
   — Чужеземец Олеша! — обратился к Алексею князь. — Твои знания и доблесть помогли нам разбить ящеров. Поэтому Совет принял решение отдать руководство подготовкой к обороне от вторжения в твои руки.
   — В мои? — удивился Алексей.
   — Да. Уж если кто и сможет объединить под одними знаменами олавичей, монгов да браннов… и еще ящеров, так это ты, странный пришелец из далеких земель. Олавичи будут сражаться вместе с другими народами и ящерами. Мы дадим тебе всё, что для этого надобно. Нужно изготовить много арбалетов и тех… машин.
   — Я должен подумать. Завтра утром я скажу, с чего начнем.
 
   В просторном зале языческого храма было всего несколько человек. Двое олавичей что-то рассказывали самому Вервесу. Женщина с ребенком принесла пироги для Токота. Видно, кого-то отправляли в неблизкий путь и сейчас просили бога помочь в дороге.
   Старый жрец храма с двумя молодыми помощниками поправлял каменную глыбу с ликом какого-то бога, имени которого Алексей не знал.
   Он пришел сюда, чтобы подпитать уставшие за последнее время тело и разум энергетикой храма. Алексей чувствовал себя совершенно измотанным. А в храмах, как он знал, люди из века в век «наслаивают» положительную энергию своими мыслями и молитвами.
   Поэтому Алексей, склонив голову, молча стоял в уголке, чтобы его никто не замечал, и старался ни о чем не думать. Никаких мыслей. Только впитывать в себя незримые светлые лучики, которыми пронизано пространство храма. «Думаю, боги не против поделиться своей силой… А мне она понадобится».
   — Сеянец пророчит, что в этом году будет не такой обильный урожай, — вывел Алексея из забытья голос жреца рядом. — Э-эх, смутные времена настали. Много людей в этом году уже приняла к себе Ориль. И некоторых Мор. А что будет вскоре? Только богам ведомо. — Сухой старческий голос жреца разносился по всему большому залу. — Олеша, ты можешь сегодня переночевать в храме. Я постелю тебе под ликом Вервеса. Он даст тебе часть своей мудрости и силы.
   Алексей даже не удивился, откуда жрец всё знает, в частности, его имя. Он сначала хотел отказаться от такой чести но потом всё же улегся на одеяла, постеленные у подножия князя богов. Скрипнула входная дверь и жрец ушел.
   Попервах Алексею было немножко жутковато в темноте, находясь в обществе богов. Он думал, что ночь будет тревожной и беспокойной от раздумий. Но как только он сомкнул глаза, то открыл их лишь утром, когда скрипучая дверь храма впустила внутрь жреца.
   Он проспал всю ночь как младенец! Даже сновидений никаких не было.
   Они со жрецом не сказали друг другу ни слова, и Алексей поспешил к князю Родаку. Он ощущал себя свежим и отдохнувшим, голова была ясной.
   У князя за столом собрались те, кто был нужен сейчас Алексею. Он не знал только стройного русоволосого мужчину хрупкого телосложения.
   — Глен, — представился он Алексею. «Бранн? Ах да. Это же отец Брайаны. Так-так».